Текст книги "Конан и Звезда Хорала (СИ)"

Автор книги: Валерий Евтушенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

  Предисловие автора.

   Любителям Саги о Конане киммерийском известно о том, что Спрэг де Камп и Бьорг в соавторстве написали короткую повесть «Звезда Коралы», дав тем самым логический ответ о судьбе кольца, похищенного киммерийцем у сатрапа Замбулы Джангир Хана. Однако, ее сюжет, хотя и написанный Мастером, весьма тривиален. Конан из Замбулы едет в Офир и там возвращает похищенную у нее драгоценность королеве Офира, предварительно разделавшись с узурпатором Риджелло. Мне же кажется, что для такого красивого названия, сюжет слишком прямолинеен. Поэтому захотелось изложить свою версию того, что же, в конечном итоге, стало с кольцом и вынести ее на суд читателей.

   Глава первая.

   "Закрыв за собой дверь, Конан вернулся к лошади, вскочил в седло и поскакал на запад в открытую пустыню, объезжая как можно дальше зловещую пальмовую рощу. На скаку он вытащил из-за пояса кольцо, в котором мерцал и переливался, подобно еще одной звезде, огромный драгоценный камень. Он поднял его вверх, любуясь и поворачивая так и этак. Сумка, туго набитая золотыми, приятно позвякивала на седельной луке, как обещание всевозможных грядущих благ.

  «Интересно, как бы она повела себя, скажи я ей, что узнал в ней Нефертари, а в нем Джангир Хана сразу же, как увидел их, – размышлял он. – И Звезду Хорала я тоже признал. Хорошенькая будет сцена, если она когда-нибудь догадается, что это я снял кольцо с пальца Хана, когда связывал его. Но они никогда не поймают меня – я вовремя удрал».

   Р. Говард «Ночные тени Замбулы»

   Едва первые лучи восходящего дневного светила коснулись далекого края горизонта, Конан был уже далеко от Замбулы, углубившись в пустыню, служившую своеобразной границей между Тураном и Шемом. Хотя киммериец и не особенно опасался погони, но все же привычка к осторожности заставляла его время от времени оборачиваться назад, вглядываясь в ставшуюся позади местность. Обернувшись в очередной раз, он неожиданно заметил вдали черную точку, движущуюся в его направлении. «Похоже меня преследует какой-то всадник,– мелькнула мысль, но ее тут же сменила другая,-почему именно преследует? Может он просто едет куда-то по своим делам?»

   При других обстоятельствах он бы не стал обращать внимание на одинокого всадника, независимо от того, преследует он его или нет, но с учетом своих ночных приключений в Замбуле, киммериец решил лучше не рисковать, ведь одинокий всадник, следующий за ним, мог быть просто разведчиком, за которым скачет туранская конная стража, посланная Нефертари или самим замбулийским сатрапом. « В самом деле,– подумал киммериец,-любовница Джангир Хана не производит впечатление глупой женщины. Стоит ей поразмыслить и сопоставить известные ей обстоятельства, как она непременно придет к выводу, что, кроме меня, похитить кольцо было некому». А результат ее размышлений мог закончиться только одним– организацией погони за дерзким вором и заточение его в каменный мешок, а еще лучше отсечением головы от туловища ибо замбулийскому сатрапу вряд ли понравится, если киммериец начнет откровенничать о том, как он едва не переспал с его любовницей. О туранском правосудии, а точнее об отсутствии такового Конан был достаточно наслышан, поэтому предпочитал не рисковать своей головой.

   Минут через десять киммериец в очередной раз обернулся назад. Одинокий всадник сохранял дистанцию между ними, что еще больше не понравилось Конану. «На всякий случай придется поменять планы»,– решил он, разворачивая коня на запад, хотя вначале намеревался добраться в Хауран, где, как он слышал, царице Тамарис, нужны были наемники в ее личную гвардию.

   Откровенно говоря, шемитов киммериец недолюбливал. Правящая шемитская знать отличалась высокомерием и надменностью, гордясь принадлежностью к древним аристократическим родам, сохранившимся чуть ли не со времен Валузии, а простолюдины все сплошь смахивали на стигийцев, которыми и являлись на самом деле. В Эруке Конан был как– то раз и то случайно. Город ему не понравился, Шадизар, Аграпур, Султанапур были не в пример лучше.

   «Ничего, что тем самым я делаю крюк,-подумал киммериец. -Зато туранцы, если это они преследуют меня, вряд ли решатся последовать за мной в Эрук. А я отсижусь там пару дней и затем уже спокойно отправлюсь в Хауран к Тамарис».

   Довольный собой и принятым решением, он опять обернулся назад и увидел, что всадник, также повернул на запад, но расстояние между ними теперь значительно сократилось. Конан, которому надоело это преследование, решительно развернул коня и остановился. « С одним, кто бы он ни был, я справлюсь в любом случае,– решил он,– да и вообще с чего я взял, что это враг. Возможно, он такой же одинокий путник, как и я»

   Заметив, что Конан остановился, поджидая его, всадник ускорил бег своего коня. Спустя несколько минут стало ясно, что это огромный кушит, очень похожий на одного из тех, с кем Конану довелось сражаться во дворце Тотрасмека. Он был по пояс голый, но с такими чудовищными мускулами, которые киммерийцу прежде никогда не доводилось видеть. Темно -коричневая кожа кушита напоминала эбеновое дерево, а выпуклые глаза смотрели злобно и с угрозой, но Конану показалось, что зрачки их были сильно расширены, будто он находился под воздействием какого-то наркотика. Его черный, как смола конь, соответствовал размерами своему хозяину и выглядел довольно устрашающе. К его седлу была приторочена алебарда, огромное лезвие которой блестело в солнечных лучах.

   При приближении всадника Конан поправил рукоятку меча, чтобы его удобнее было выхватить из ножен и стал ожидать, что последует дальше.

   Остановившись в десяти шагах от киммерийца, кушит сказал:

   -Отдай кольцо со Звездой Хорала и можешь следовать дальше!

   -А с чего ты взял, что оно у меня?-пожал плечами Конан.-Ни о какой Звезде Хорала я даже не слыхал. Видно, ты меня с кем-то спутал.

   -Я говорю о кольце, которое ты снял с руки Джангир Хана, когда осматривал его, лежащего на дороге.

   -Не брал я никакого кольца,– возразил киммериец,– это может подтвердить и Нефертари, она находилась рядом.

   -Меня не интересует, что скажет эта грязная подстилка сатрапа Замбулы. По-хорошему говорю в последний раз: отдай кольцо и мы разойдемся с миром.

   В его голосе явственно звучала угроза.

   «Ага,– подумал киммериец,-значит он не из туранской стражи и это не Джангир Хан послал его за мной! Что ж это уже неплохо!»

   Вслух же он произнес:

   -Возможно, ты плохо слышишь, кушит, тогда я повторю еще раз: не видел я никакого кольца. Следуй своей дорогой дальше и ищи того, кто его взял, если оно тебе так нужно!

   -Мое терпение кончилось! – рявкнул кушит, выхватывая алебарду, которая в его руке казалась детской игрушкой. -Или ты отдаешь кольцо, или отправишься в гости к Нергалу!

   -Клянусь Кромом,– взревел начавший закипать боевой яростью киммериец, выхватывая меч, с мягким шорозом покинувший ножны,-это тебе придется послужить ужином Нергалу!

   В следующее мгновение его противник, держа алебарду в одной руке, словно легкую саблю, без замаха нанес, целясь в голову Конана, такой удар, что не подставь он меч, то алебарда могла разрубить его до пояса. От парирования этого могучего удара рука киммерийца едва не одеревенела, а лезвие алебарды, скользнув по мечу, обрушилось на шею коня, перерубив ее почти полностью. Жеребец еще несколько мгновений постоял, а затем начал медленно валиться на бок. Только благодаря своей тигриной ловкости, Конану удалось освободить ноги из стремян и спрыгнуть в сторону, не оказавшись придавленным своим конем.

   Кушит громко расхохотался и, размахнувшись своей алебардой, нанес новый удар. Но, оставшись без коня, киммериец получил большую свободу маневра, поэтому просто отпрыгнул в сторону и лезвие алебарды пронеслось мимо, зарывшись концом в песок.

   Быстро выдернув ее, противник Конана решил сменить тактику. Понимая, что от удара сверху проворный киммериец ускользнет, он вдруг прижался к шее коня и вытянув вперед алебарду, нанес ее лезвием круговой удар , целясь в ноги Конану. Почти животная реакция спасла киммерийца и в этот раз. Сильно оттолкнувшись он подпрыгнул вверх и лезвие, проносясь мимо, едва не срезало подошвы его сапог. Зато в этот краткий миг он успел рассмотреть, что древко алебарды ближе к середине, не скреплено железными полосами.

   Кушит, раздосадованный тем, что и этот его удар не достиг цели, решил повторить его, только уже целясь не в ноги, а в пояс своему верткому противнику. Но Конан к этому был готов и, поставив все на карту, прыгнул вперед, обрушив лезвие меча на древко алебарды. Отточенный до остроты бритвы меч киммерийца с хрустом перерубил древко алебарды пополам. Тяжелое лезвие ее упало на песок, а половина древка осталась в руке кушита. Пока он с недоумением рассматривал его, Конан подскочил к нему и нанес сильный удар острием меча в обнаженный живот, загнав его туда почти на треть и, даже слегка провернув его внутри живота Отскочив в сторону, он стал в боевую стойку, выставив меч вперед так как от такого грозного противника можно было ожидать все, что угодно.

   Действительно, кушит даже с животом из которого показались его кишки, замахнулся на киммерийца древком, но Конан легко отбил его в сторону. Вторая попытка была еще менее успешной, и наконец, отбросив бесполезную палку на песок, кушит, схватившись за живот, из которого уже лезли кишки наружу, медленно скатился с седла под ноги своему коню. Киммериец, подскочив к нему вытянул вперед меч, опасаясь подвоха, но вдруг с удивлением заметил, что глаза его противника вдруг стали ясными и в них нет прежней злобы и ненависти.

   -Отвечай!– крикнул киммериец.-Кто тебя послал за мной? По чьему приказу ты искал Звезду Хорала.

   -Тулса Дуум послал, меня,-морщась от боли сказал кушит.-Он знал, что кольцо у тебя. Его для него раньше должен был добыть Тотрасмек, почему он и пытался сделать Нефертари своей любовницей. Но он не справился со своей задачей, а затем ,благодаря тебе, и вовсе лишился жизни. Проклятый Тулса Дуум давно подчинил меня своей воле, вот он и послал меня за тобой. Я должен был догнать тебя подальше от Замбулы в глубине пустыни и там убить. Вот почему и держался от тебя на расстоянии. Но, когда увидел, что ты направляешься в Эрук, то решил больше не тянуть время, так как там нам навстречу могли попасться шемитские стражники. Пойми киммериец, я не в силах был противиться Тулсе, только сталь твоего меча разрубила узы, связывавшие меня с ним.

   -Погоди,– спросил с недоверием Конан,– как тебя мог послать Тулса Дуум, если я вот этой рукой срубил его змеиную голову несколько лет назад?

   -Да, ты уничтожил его физическую сущность, как это много тысяч лет назад сделал и валузийский владыка Кулл,-пояснил кушит, пытаясь удержать ладонями рук свои разлезающиеся внутренности,– но он остался в астральном плане и набирает там силу.

   -Но Тотрасмек жрец Ханумана, а Тулса Дуум верховный бог нагов. Они же с Хануманом заклятые враги. Как же Тотрасмек оказался в услужении у Тулсы Дуума?

   -Пути высших богов часто непонятны для простых смертных. Я не знаю, какми образом Тотрасмек попал в зависимость от бога Змей, ноя говорю тебе правду.

   -А зачем Тулсе Звезда Хорала?– спросил Конан.– Помнится, Нефтерари говорила, что, если знать как ею пользоваться, то это сильнейшее приворотное зелье. Зачем оно ему понадобилось?

   -У подобных артефактов,-с трудом проговорил кушит, видимо боль в его животе усиливалась,-много способностей и скрытых сил. В Звезде Хорала главная из них заключается в том, что, если кольцо или сам камень правильно использовать, то можно с его помощью уничтожить астральную сущность Тулсы Дуума... То есть избавиться от него навсегда...Вот этого он и опасается...

   Голос кушита стал совсем тихим.

   -А как это сделать?– в голосе Конана звучало возбуждение и любопытство.

   – Не знаю,– голос кушита стал совсем слабым,– помню как-то раз Тотрасмек говорил, что где-то далеко на востоке... в Кезанкийских горах обитает какой-то маг... давний враг Тулсы Дуума, вот он и боится, что кольцо попадет в его руки...

   Он дернулся, словно в конвульсиях и затих.

   Присыпав своего бывшего противника песком под одним из барханов и таким образом совершив обряд похорон, Конан снял переметные сумы со своего мертвого коня и приторочил их к седлу вороного жеребца кушита. Похоже, что его бывший хозяин бросился в погоню налегке, не позаботясь даже о пище и воде.

   Взглянув вверх, Конан увидел, что солнце стоит еще в зените, то есть их поединок с адептом Тулсы Дуума не занял много времени. «Пожалуй, еще к вечеру я успею добраться до Эрука»,– подумал он. Напоив жеребца из своих запасов воды, он вскочил в седло и стал неторопливо продолжать свой путь, размышляя о том, что не в добрый час завладел Звездой Хорала. За свой, не такой уж длинный век, Конан дважды сталкивался с Тулсой Дуумом и эти встречи доставили ему мало удовольствия. В последний раз с помощью гирканца Сабодэя и шадизарской воровки Валерии ему удалось уничтожить этого бессмертного бога Змей, но, как видно, не до конца.

   «Но теперь понятно, что он не оставит меня в покое, пока не заполучит назад Звезду Корала,– размышлял варвар,– однако, отдать ее ему, значит, сделать его по настоящему бессмертным. Не отдать...» Конан тряхнул густой гривой черных волос, спадавших ему на плечи, пытаясь отогнать эти мысли, сверлившие ему мозг. И так было понятно, что отдать кольцо врагу рода человеческого было нельзя, а не отдать, означало вести с ним вечный бой. «Постой, а что там кушит говорил о каком -то маге , давнем недруге Тулсы Дуума? Что-то насчет Кезанкийских гор. Может поискать его ?»

   Но он тут же отбросил эту мысль, Кезанкийские горы– это огромный горный хребет, протянувшийся от Хаурана до самой Гипербореи. Не зная точного места жительства этого мага, там можно проплутать всю жизнь. Это все равно, что искать иголку даже не в стогу, а на пшеничном поле. Вечный вопрос: «Что делать?» вставал перед киммерийцем во всем его философско-прикладном смысле, ибо от правильного ответа зависела сама его жизнь. Но, отвлекшись от своих мыслей, он увидел, что впереди показались стены Эрука, а солнце уже почти скатилось за Стикс. Огрев плеткой жеребца, он поскакал вперед и успел, уплатив положенный взнос, въехать до захода солнца в ворота города, которые тут же за его спиной с грохотом затворил

   Глава вторая.

   В маленькой таверне на краю Эрука царил полумрак. Было душно, чадили укрепленные на стенах светильники-чаши с тяжелой буровато-черной жидкостью, залежами которой были богаты горные пустыни Шема к югу от Эрука, известной у местных жителей , как нафатха *, так как она обычно встречалась у горячих источников. На кухне, отгороженной от общего зала лишь деревянной стойкой, за которой стоял сам хозяин заведения Салим, в больших жаровнях жарилось мясо. Стекая на уголья, жир добавлял свою долю чада в общую атмосферу таверны, наполненную запахом немытых потных тел и ароматами полу скисшего дешевого вина местного производства.

   Конан с его запасом золота, полученного от Нафертари перед бегством из Замбулы, мог устроиться в лучшую гостиницу города, но ему всегда больше нравились именно такие непрезентабельные таверны, проще сказать, полупритоны, в которых обычно собирались отбросы общества: воры, «ночные феи», шулера и откровенные бандиты. Здесь редко обходилось без потасовок, а в завязавшейся из-за неосторожно брошенного слова или косого взгляда драке легко было получить удар ножом, но зато городская стража избегала подобные места, не рискуя появляться в них не то, что ночью, но даже и при свете дня. Да и готовили в таких тавернах довольно неплохо, не жалея продуктов, так как постоянные посетители, большей частью воры-карманники, обожали вкусно покушать и, подвыпив, сорили деньгами без счету.

   Киммериец остановился в этой таверне еще вчера, заплатив хозяину золотом за крохотную комнату наверху, в которой с трудом помещалась только кровать. Но ему больше ничего и не надо было, он привык довольствоваться и меньшими удобствами. Частью золотых монет, полученных от Нефертари, он плотно набил свой широкий кожаный пояс, остальные продолжал хранить в кожаной сумке, спрятав ее под матрас. Быть ограбленным он не боялся, так как в комнате имелось всего одно окошко под самым потолком размером с две его ладони, а ключ от двери он носил с собой. Впрочем, к деньгам он всегда относился философски, так как видел в них лишь средство для удовлетворения своих насущных потребностей. Они у него, как быстро приходили, столь же быстро и уходили. Все же, чтобы не смущать посетителей таверны блеском золота, он предварительно разменял у хозяина несколько золотых монет на горсть серебряных и медных, которые сейчас позванивали в его кармане.

   Поначалу Конан не намеревался задерживаться в Эруке, но проведя предыдущую ночь в объятиях юной красавицы Лейлы, одной из служанок в таверне Салима, он пришел к выводу, что торопиться ему некуда, поэтому можно и задержаться здесь на несколько дней. Несмотря на свой юный возраст семнадцатилетняя Лейла обладала роскошной фигурой вполне сформировавшейся женщины и была настолько искусна и опытна в любовных забавах, что совершенно очаровала киммерийца. Измученный за ночь ласками девушки и выжатый, словно лимон, Конан к утру напрочь забыл о своем приключении в пустыне, об убитом им кушите, да и призрак Тулса Дуума, уже не казался ему таким уж опасным. « В конце концов, он ведь сам не может мне ничего сделать,– прикинул киммериец,– в худшем случае направит на мои розыски еще кого-то из своих адептов, находящихся в его подчинении. Но сколько их может быть? Ну, один, два , пусть даже десять... если я справился с кушитом, то справлюсь и с другими»

   . Все же на всякий случай, кольцо с камнем Звезды Хорала он спрятал в своей крохотной комнате под одну из половиц, которую слегка отжал, а потом закрепил на ее прежнем месте. Сверху половицу он для надежности придавил ножкой кровати. В этот же свой тайник он пересыпал и все золотые монеты из кожаной сумки, оставив саму ее лежать под матрасом.

   Спустя несколько дней Лейла как-то вечером привела с собой подружку Иффат, тоже служанку Салима, которая являлась полным антиподом своему имени* и обе шалуньи своими неудержимыми любовными ласками заставили его окончательно выбросить из головы мысли и о Тулсе Дууме ,и о Звезде Хорала.

   Правда, зайдя однажды днем к себе в комнату, он, приподняв матрас , обнаружил, что спрятанная под ним сумка лежит в другом месте, а не там, где он ее положил. Однако Конан не придал этому значения, так как его любовные игры с Лейлой и Иффат бывали такими бурными, что он сам удивлялся, как кровать еще не развалилась. В ходе любовных забав сумка вполне могла оказаться не там, где была вначале положена.

   Спустя неделю киммериец стал в таверне Салима своим человеком. Расплющив пару носов и осушив немало терпкого асгалунского вина он постепенно познакомился почти со всеми ее постоянными посетителями, а с несколькими наиболее соблазнительными «ночными бабочками» даже порезвился часок-другой в своей комнате, пока Лейла и Иффат обслуживали клиентов в общем зале. Правда, подружки не обижались на него за это, так как подобные «хождения налево» никак не отражались на потенциальных возможностях киммерийца, ненасытного в плотских утехах. Особенно близко Конан сошелся с несколькими местными ворами, к ремеслу которых, сам будучи искусным вором, испытывал вполне понятную симпатию.

   За кувшином вина они знакомили его с последними эрукскими новостями, особенно, что касается появления в этом небольшом городке новых людей, но ничего интересного в их рассказах для него не было. Базар здесь был небольшим, торговцев было мало, а кроме них и жителей местных сельских поселений никто не заглядывал.

   -Надо менять место жительства и перебираться в Асгалун,-сказал как-то Шакур, один из тех воров, с кем Конан сошелся особенно близко.-Здесь, в Эруке негде развернуться, да и примелькались мы уже изрядно горожанам.

   Конан сочувственно вздохнул, подливая ему в кружку вина, но сам он давно пришел к выводу, что воровское ремесло ненадежная профессия.

   Поначалу он не рисковал выходить в город, но дни шли за днями, казалось, его никто не искал и постепенно он стал все чаще бродить по узеньким улочкам города, просто так без особой цели, глазея по сторонам. Пробираясь как-то по одной из улочек вблизи таверны, он вдруг обнаружил лавку старьевщика, хотя мог поклясться, что ее там еще накануне не было. Киммериец был в этом полностью уверен, так как улочка была настолько узкая, что два человека, сойдясь вней, в ней не могли бы разойтись и уж вывеску старьевщика он просто не мог не увидеть. Хотя ему у старьевщика особо ничего и не было нужно, он все же решил заглянуть в лавку, просто из любопытства.

   Пригнувшись, он вошел в низкую дверь и оказался в довольно просторном помещении, перегороженном деревянной стойкой, позади которой были выставлены полки со всяким старьем. .

   -Проходи, уважаемый, выбирай товар!– приветливо улыбнулся старьевщик, совсем еще молодой человек. -Товар редкий, хотя большей частью совершенно бесполезный. Проще говоря, хлам.

   -Немного же ты наторгуешь,-ухмыльнулся киммериец,– если так и дальше его будешь расхваливать!

   -А что делать?– пожал плечами старьевщик.-Эта лавка досталась мне от дяди. Надо заметить, старик был еще тот скряга, помилуй Сет его душу, натащил сюда всякого хлама. Ты не поверишь, я целых пол-луны разбирался во всем этом барахле. Большую часть я, конечно, без всякого сожаления выбросил на помойку, но все, что хоть за медный сикль ,может, удастся продать, выставил пока на продажу. Вот только сегодня и приступил к работе.

   -Понятно,– сказал киммериец,– а то я еще вчера проходил по этой улочке, здесь никакой вывески не было.

   -Да, -кивнул хозяин,– я ее только сегодня установил, краска просохнуть не успела. Кроме тебя, посетителей в моей лавке еще не было, ты первый. Но ты проходи не стесняйся, может, что и понравится. Усопший, помню любил повторять , что на каждого покупателя есть свой товар.

   Конан зашел за стойку, окинув полки взглядом. Здесь в основном стояли предметы домашней утвари, хотя и старые, но вполне еще пригодные для употребления. Дальше лежали какие-то старые скобяные и кожаные изделия, а за ними на одной из полок всякие безделушки, среди которых ему бросился в глаза медный по виду браслет в виде дракона свернувшегося двойным кольцом. Медь местами давно позеленела и на первый взгляд ему была тысяча лет, если не больше. Но безделушка понравилась Конану и он, повертев ее в руках, спросил:

   -Сколько ты хочешь за этот браслет?

   -Сколько дашь,– пожал плечами торговец,-бери хоть даром. По виду ему тыща лет, а то и больше, он лежал у дядюшки, спрятанный так далеко, что я его едва заметил Чем быстрее у меня этот хлам разберут, тем скорее освободится место для действительно ценных вещей.

   Конан положил на прилавок серебряную монету, одел браслет на запястье и произнес торжественно, но с легкой иронией:

   -Что ж, с почином тебя, торговец!

   -Спасибо, добрый человек,– улыбнулся тот, взяв монету. -Если и остальные покупатели будут столь же щедры, то я очень быстро разбогатею и открою где-нибудь в Асгалуне антикварную лавку.

   -Удачи!– искренне пожелал ему Конан и вышел на улицу. Здесь при ярком свете солнца браслет стал выглядеть как-то по– новому, необычно. « Похоже это совсем и не медь»,-решил он, внимательнее присмотревшись к кольцам свернувшегося дракона. Вдруг в глаза ему бросилась надпись будто выбитая внутри одного из колец. Две буквы потом четыре, затем три и семь.Буквы были видны отчетливо, но этот алфавит был Конану не знаком. Однако, чем больше он в них вглядывался тем они казались ему понятными.

   -Ка нама каа лайерама!– вдруг отчетливо произнес он вслух, хотя ни слова из произнесенного им не понял. «Ка нама каа лайерама!– повторил он про себя.– Похоже на боевой клич КА НАМА КАА ЛАЙЕРАМА».

   Киммериец так увлекся повторением этих слов, что не заметил даже, как ушел сторону от таверны, оказавшись в каком -то тупике. Повернув назад, он увидел, что выход ему перегородил какой-то человек, державший в руке арбалет. Выхватив меч , Конан ринулся вперед и в тот же момент арбалетчик спустил курок. Потрясающая реакция варвара спасла пего и в этот раз. Сделав кувырок, он вскочил на ноги и с громким кличем :" КА НАМА КАА ЛАЙЕРАМА!" выбил арбалет из рук нападавшего. Убивать он его не хотел, желая прежде допросить, но вдруг волосы дыбом поднялись у него на голове– нападавший на его глазах превратился в змее– человека, вместо головы у которого оказалась страшная безносая морда змеи, а туловище превратилось в получеловеческую– полу змеиную фигуру, обтянутую зеленой кожей. Меч почти автоматически взметнулся в его руках, разрубив змеечеловека до пояса.

   «Наги! По моему следу пущены наги, ведь Тулса Дуум является Верховным Повелителем Змей,– понял киммериец. глядя на лежавший перед ним труп.-Вот тебе и ка нама каа лайерама!»

   Тут ему пришло на память предание, которое он еще ребенком слышал от отца, о том, что у атланта Кулла, короля древней Валузии, якобы имелся какой-то волшебный браслет, позволявший ему опознавать нагов, принимавших человеческий облик.

   -А мы с тобой,– добавил тогда отец,– прямые потомки Кулла.

   « Так вот почему мне так легко удалось прочитать надпись на браслете,– догадался Конан,– может это тот браслет, который носил сам Кулл! Возможно, браслет настроен на мысли атлантов и сам подсказал мне значение выбитой на нем фразы»

   Возвращаясь в таверну Салима киммериец, раздумывая по дороге о случившемся, с ним сегодня, пришел к выводу, что кто-то из высших богов явно на его стороне. Конан не верил в случайности и понимал, что получить амулет Кулла, который жил на свете пять тысячелетий тому, так просто невозможно. Причем именно тогда, когда Тулса пустил по его следам змеелюдей. Значит, ситуация приобрела настолько критический характер, что понадобилось вмешательство кого-то из высших... Только вот кто это мог быть? Кром, Сет и Эрлик все в равной степени ненавидели Тулса Дуума и нагов, но Кром вряд ли бы шевельнул хоть пальцем, чтобы помочь своему сыну, предоставляя ему честь самому выкарабкаться из ситуации, в которой тот оказался. Эрлику поклонялись туранцы и сомнительно, чтобы он стал помогать чужому им киммерийцу. «Значит, Сет,– решил Конан.– Здесь в Шеме его территория, здесь он владыка, ему поклоняются шемиты. Не самый желательный вариант, конечно, но лучше, чем ничего»

   Однако, Конан знал, что боги очень редко действуют бескорыстно и за свою помощь требуют огромную, часто непосильную плату. « Сет дал мне браслет, с помощью которого я могу распознать змеелюдей в своем окружении,– размышлял киммериец.– Это моя защита. Но Сет, наделив меня защитой, ожидает, что я должен перейти в нападение, то есть искать способ уничтожить Тулсу Дуума, а не сидеть и пить вино в таверне Салима, развлекаясь с его девочками. Значит, хочешь не хочешь надо отправляться на поиски того мага, врага Тулсы, который знает тайну кольца. Другого пути у меня теперь уж точно нет, так как, если я обману ожидания Сета, то и он станет моим врагом. Только этого мне еще не хватало!»

   Возвратясь в гостиницу, Конан объявил Салиму, что утром следующего дня собирается съезжать. Тот был искренне огорчен не только потому, что терял богатого и щедрого клиента, а потому, что киммериец ему по-человечески нравился. Лейла с Иаффат едва сдерживали слезы, обещая Конану не дать ему сомкнуть глаз до утра.

   Киммериец в этот день много раз повторял к месту и не к месту : « ка нама каа лайерама», что многие стали посматривать на него о все возрастающим недоумением. Убедившись, что среди присутствующих змеелюдей нет, он прежде чем уйти к себе попрощался с Шакуром, сказав, что отправляется с утра в путь.

   -А далеко ли ты собрался?– поинтересовался тот.

   -Думаю через Хорайю и Хауран добраться до Аренджуна.

   -О, да оттуда же рукой подать до Шадизара , знаменитого города воров!– воскликнул Шакур.-Возьми меня с собой , киммериец, я тебе обузой не буду. Стрелять из лука я умею, аркан метаю, ножом с десяти метров попаду в яблоко, саблю тоже в руках держать умею.

   -Если хочешь, присоединяйся, вдвоем -то всегда веселее,– пожал плечами Конан,– но есть ли у тебя конь?

   -Нет, так будет,– беспечно махнул рукой Шакур.– Встретимся в пяти фарлагах от хоршемишских ворот. Я буду тебе очень благодарный!

   Киммериец не смог сдержать улыбку.*

   Примечание к главе второй:

  • Нафатха– кипящий

   ** Иаффат– целомудренная

   *** Шакур-благодарный.

  Глава третья.

   Едва на востоке заалели первые проблески зари, Конан подъехал к северным воротам Эрука. Хотя время для открытия ворот еще не наступило, но золотая монета, как обычно безукоризненно сыграла свою роль. Заспанный стражник, спрятав ее в карман, закрутил ворот, поднялась решетка , а за ней открылись и створки ворот. Через несколько минут киммериец уже скакал легкой рысью по дороге, ведущей к горной гряде. Шакур, как и обещал, ожидал его в пяти фарлангах от ворот, сидя верхом на великолепном гнедом жеребце несколько в стороне от дороги. Вор был одет в роскошный, вышитый золотой и серебряной нитью халат, а на поясе у него висела сабля в ножнах, инкрустированным золотом и драгоценными камнями. К его одежде очень подошел бы роскошный тюрбан, но на голове Шакура была одета обыкновенная феска.

   -Откуда у тебя все это? -с удивлением спросил Конан.-Конь, который стоит по меньшей мере пятьсот золотых, сабля, носить которую пристало разве что эрукскому сатрапу, а о халате я даже не спрашиваю. Тюрбана , с перьями скрепленными алмазной застежкой , только и не хватает для полного комплекта, а то вылитый бы сатрап Эрука был!

   -Ты угадал, -плутоватое лицо Шакура расплылось в широкой улыбке,– конь, сабля и халат еще несколько часов назад были собственностью сатрапа Эрука, но случилось так, спасибо Бэллу, что им пришлось поменять хозяина. Только конь стоит не пятьсот золотых, а целых две тысячи. Что же касается тюрбана, то он в сумке у меня лежит, жарко в нем.

   -Ну, ты и ловкач!– восхитился киммериец.-А не боишься, что за нами уже выслана погоня?

   -Нет,-ухмыльнулся Шакур,– стражники не дураки. Они прежде всего осмотрят выезды из города. Свежих конских следов нигде нет, не считая твоего жеребца, но его копыта гораздо больше моего гнедого, да и выехал ты из города вполне законно. Значит какой вывод напрашивается?