Текст книги "На дорогах в куда"

Автор книги: Валерий Егоров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 5 страниц)

Мы заборы собой создаём...

* * *

... – А ты хороша! – Вырвалось у Лидии восхищение, после того, как Элен разделась, и спокойно проходя мимо неё к шкафу с простынями, двигалась по помещению с присущей ей грацией и прелестью дикой кошки.

– Да и ты не уродина, – ответила ей Элен, – как тебе удаётся быть такой упругой и гладкой? – И прикоснулась пальцами к округлой, крепкой груди Лидии, несмотря на её тридцатилетний с гаком возраст. Грудь была без признаков искусственного вмешательства, её тёмный сосок, до этого прикосновения спокойно лежащий на поверхности верхушки, вдруг напрягся и превратился в вишенку, словно по волшебству. И этим волшебником была она Элен, это её нежные прикосновения заставили подниматься эту красивую округлость подруги всё выше и чаще, в такт учащающемуся дыханию. И сама Элен, вдруг почувствовала горячую волну, рождающуюся в ней, в недрах низа её красивого тела. Эта волна поднималась вверх – к ямочке пупка, выделяющейся на ровной, чуть вогнутой дрожащей поверхности живота, оттуда к груди, заставив её тоже подниматься со всё возрастающей частотой. И её соски тоже напряглись.

Но тут Лидия, как более искушённая и опытная в отношениях со своим полом, взяла инициативу в свои руки. Она обхватила своими руками шею Элен, слегка выгнула её назад, и, облизывая напрягшийся сосок, стала нежно его покусывать. Элен застонала, это случилось самопроизвольно, без напряжения, естественно, и ей это не показалось стыдным или неестественным. Ей тоже захотелось доставить Лидии удовольствие, и она стала целовать её смуглую шею. Мелкие колечки волос Лидии приятно щекотали щёки и на них расцвёл румянец, подчёркивая своим розовым естеством их свежесть и персиковую бархатистость.

Раздевалка была большой, в ней стоял кожаный, огромный диван, и как нельзя кстати, в это время утра в раздевалке не оказалось больше никого, да, впрочем, если бы и был кто-то, для них это бы не имело никакого значения. Поскольку встретились два желающие друг друга существа, так случилось, что пол у них был один, но они смогли, несмотря на это кажущееся противоречие слиться в едином душевно-телесном порыве в одно пульсирующее и клокочущее существо. Существо, объединённое жаждой любви, желающее и могущее любить, несмотря на...

Вот так и случилось посвящение Элен. Она проснулась, в ней пробудилась жажда, которую она теперь хотела, да и умела удовлетворять. Попробовав ещё раз общение с мужчинами, она поняла, что больше не сможет быть ни с одним из них. Годы, проведённые замужем, были потерянным временем на пути самопознания своего тела. Их табаком и алкоголем пахнущие рты, обросшие щетиной щёки, царапающие нежную женскую кожу, может, и вызывают у кого-то желание и экстаз, но не у неё. Это уже не для неё, не про неё. Ей – нежные женские прелести, увлажняющиеся от её мягкого прикосновения, запах разнообразных духов, смешанных с терпким запахом женского пота, появляющегося в процессе любовной игры, взаимность, перекрёст и гибкость тел – вот это её, для неё.

Для других – другое...

* * *

Что ж, всему – свое, а своему – всё...

Но как найти это своё, и где? Может быть, когда-нибудь, все мы превратимся в бесполые существа, не имеющих средств взаимного проникновения друг в друга, и доставляющего тем ни с чем не сравнимую радость объединения. Да, может быть, это будет не нужно потом. Потому, что мы научимся проникать друг в друга не только физически, вернее совсем не физически, а обмениваться своей энергией по-другому. Превратясь в энергетическое яйцо или другую фигуру, или не превратясь, а скорее сбросив эту телесную, человеческую оболочку, как одежду, уже не нужную на том этапе развития. Но ведь это происходит и сейчас у некоторых, избранных, "продвинутых"... И предстоит, может быть, всем нам когда-нибудь!?

А, может быть, уже это было раньше? И стоят, напоминая нам те времена единения, безногие, бесполые статуи острова Пасхи. И их лучистые, в прошлом, алмазные глаза, смотрят куда-то в будущее, или в прошлое, а может быть вне времён. Потому, что истина не имеет времени и места, именно потому, что она истина и не нуждается в единицах измерения. Она есть – и этим всё сказано. Межпространственна, межвремённа... Но мы не всегда узнаём её среди представленных нам знаний и полученного опыта. Часто приходится её доказывать, убеждая себя в правильности доказуемого. Сходясь и расходясь, отграничиваясь временем и пространством, уединяясь и осмысливая... И убирая границы, снова объединяясь, но уже в своей новой "продвинутой" индивидуальности, познавая... ИСТИНУ!

Разбуженная Элен, теперь искала дремлющую родственную душу, чтобы разбудить её, и та, разбуженная, уже вместе с ней пойдёт по этому скользкому пути само– и взаимопознания. Поиск удовольствия – это ведь тоже путь, только куда он может привести? Мы привыкаем ко всему, и однообразие в удовольствиях – это застой, даже шаг назад, если долго нет перемен. А перемены чаще всего происходят через неприятности, и они, неприятности, нас заставляют искать новые пути к удовольствиям, чтобы эти неприятности исчезли. И опять эти дороги зовут нас в неизвестное, и мы стоим на перекрёстке этого неведомого пути. Мы выбираем дороги, дороги выбирают нас... Всё-таки, для каждого из нас приготовлена своя дорога, свой путь, своя тропа...

И вот теперь вновь пересеклись тропы нескольких, казалось, совсем не связанных между собой людей. Снова узел, точка отсчёта, своеобразный ноль в системе координат. Так уж получается, что точкой в этих историях становится Рон. Его история никак не может получить развития на этих страницах, всё как-то у других, про других...

7

"Твоя совесть – это мерило искренности твоего

желания быть самим собой. Прислушайся к ней

внимательно."

Р. Бах. "Иллюзии"

Перед Роном стояла девушка его мечты, именно такая, какую он и видел в своих снах, именно такая, какую он представлял себе, читая письма, получаемые на протяжении их заочного эпистолярного и виртуального общения, именно такая... Но у неё не было в руках розы. И это остановило уже готовые вырваться из его уст слова приветствия.

– Извините... меня... кажется, ждут, – с трудом оторвался Рон от взгляда прекрасных глаз стоящей перед ним девушки. И он ушёл, ушёл от неё, пусть у неё не было в руках розы, но это была она, Регина, и нужно было просто поверить своим чувствам, призыву своего "Я". Но эта инерция неверия в себя, раскручиваемый с детства маховик недоверия со стороны окружающих, когда тебе многое не позволяют в процессе неправильного воспитания, с помощью запретов, ограничивают тебя. Вначале в малом: "это ещё рано, это чуть позже, подрасти, узнай. Потом, завтра, после... Когда-нибудь". И эти "потом", "нельзя" закладываются тяжестью на твою неокрепшую душу, на твои маленькие детские плечи. И к тяжести атмосферного столба добавляется тяжесть "нельзятости". Потом это становится нормой. Вянут желания: нарушать. Репрессивный аппарат государства, семьи, как его ячейки, загоняется в твоё нутро, и цепляет когтистыми руками, уже не только порывы, могущие помешать другим, но и вообще все порывы. Остаётся живущий, труднораскручиваемый маховик, и теряется подвижность. Но есть надежда, что однажды, найдётся тот, кто поможет раскрутить его, и тогда его уже будет трудно остановить.

Долго запрягаем, но быстро поедем?.. Может быть!?

...Рон оставил незнакомку, которая была несколько шокирована этим к ней пренебрежением. И чем, всё-таки оставил зарубку интереса к себе. Уж таково устроение человеческой психологии, особенно женской – чем мы меньше, тем нас больше и легче любят. Она знала, что её будут ждать, но, следуя привычкам своего пола, решила как-то испытать ожидающего парня, (а нужно ли это было?). И отдала розу той женщине – Элен, с просьбой сказать, что она, Регина, подойдёт чуть позже, и пусть Рон её подождёт, появилось срочное дело, и всё такое, и тому подобное...

Элен, а это была она, была рада оказать услугу красивой девушке, и даже попыталась с ней немного пококетничать при этом. Регина, не совсем понявшая её намёков, смогла легко уговорить Элен помочь ей. Женщины быстро находят между собой язык. Это что-то подсознательное, язык вида, что ли. Может быть правы, утверждающие, что мужчина и женщина – это разные виды живых существ. Слишком разная физиология, душевное устройство, ценности... И взаимоотношения он и она – это война или временное перемирие, редко достигаемое. И близится время подавления и исчезновения этого вида – мужчин? Грядёт матриархат, а потом и монокультура?! Вот где будет "малинник"!

Регина понаблюдала издалека за ожидающим Роном, и этот осмотр её удовлетворил. Парень внешне выглядел неплохо. Был хорошо сложён, оригинален со своей причёской, – на голове его были тёмные каплеобразные очки, поднятые вверх, и этим придерживающие, как ободком, его длинноватые густые пряди, светлые бриджи чуть ниже колен, облегали его мускулистые ягодицы, и расширяясь книзу, слегка развевались от прогуливающегося по набережной ветерка...

Что ж, встречают по одёжке, как говорится. Возможно?!

Хоть и говорят, что женщина любит ушами, но это потом, лишь после того, как она выберет того, кого же она захочет слушать. А вначале? – Вначале она выбирает глазами, нутром, или ещё там чем-то. После – она слушает. И слышит чаще всего то, что хочет услышать, многое пропуская, и не обращая внимания. И потом, только со временем, разобравшись, обжёгшись, начинает вспоминать и думать: "А что я тогда то в нём нашла, дура!" Но что-то нашла, раз выбрала. Только часто невозможно многое начать снова, сделанное нельзя изменить. Всё проходит. И прошедший миг неповторим.

Не дорожим мы мгновениями. Когда они есть, эти мгновения, думаем, что так будет всегда, бывает, даже утомляемся от их прелести и "хорошести". Но стоит им пройти, исчезнуть, – вот тогда и возникает чувство благодарности к доставившему их... К тем мгновениям... Или неблагодарности, – что чаще всего. Нарастают "жаль", и желание повторить... А не получается. Всё другое. То же место, тот же человек, но нет того... Того!

Итак, Рон пошёл к другой. Ошибся... Но он этого не знал, он шёл к розе – их талисману, их паролю, которая ждала его в руках, как ему казалось той, той, которая стала ему близка, близка, благодаря их переписке и общению на расстоянии. Ещё одно доказательство близости, что она не мера длины, она мера состояния.

– Извините, вы Регина? – Спросил Рон, подойдя к столику, где сидела Элен.

Она подняла глаза, оторвавшись на миг от своего высокого стакана, из которого через трубочку потягивала коктейль из смеси фруктов, рома и тоника. Персик она уже съела, и выпитый ром оказывал своё действие, что выражалось в появлении легкого притомления её блуждающего, ожидающего взгляда, и расцвете лёгкого румянца на нежной, прозрачной коже лица.

– Да нет, молодой человек, я Элен, но это вовсе не значит, что нельзя со мной поговорить, присаживайтесь, я тоже жду, и пока не дождалась, хотя надеюсь. А почему вы решили, что меня зовут Регина, или это просто ваш способ знакомства? Тоже имеет право на оригинальность, но не на исключительность. – Элен взяла в руки розу, и слегка прикоснулась её лепестками к своему лицу, понюхала её аромат, улыбнулась от возникающего в её воображении образа Анны. Потому, что она ждала её, и предвкушала прелести молодости и женской, так ей теперь любимой красоты.

– Итак, а вас как зовут, меня, как я сказала, Элен, а вас? – И она уронила, с лёгким, непоказным уже теперь нетерпением, стебель розы, её красные лепестки вздрогнули от толчка о поверхность столика, и затрепетали, задрожали от такого небережного к ней, розе отношения, и чуть даже поникли, обиженные...

Небрежение обижает. Мы всегда претендуем на исключительность. Чаще, конечно, оправданно. Все мы уникальны и неповторимы в этой уникальности. Разнообразие и неповторимость – это движение, развитие, возможность соприкосновения. Чем более разнообразны грани неповторимости, тем к большему числу граней другого, других мы сможем соприкоснуться, а значит снова развиться, измениться в процессе этого соприкосновения и взаимопритерания. И снова к новым граням, к новым соприкосновениям к новому...

... – Меня зовут Рон, – сказал он, присаживаясь, – мне конечно, приятно, что такая красивая женщина, как вы, Элен, пригласили меня за ваш столик, но дело в том, что я жду встречи здесь, и должен был встретиться с девушкой. А вся сложность в том, что я никогда её раньше не видел... – Он вдруг остановился, несколько поражённый тем, что рассказывает про себя незнакомому совсем человеку...

Эффект раскрытия души незнакомцу, когда ты знаешь, что больше никогда его не увидишь, не встретишь, а значит и не узнаешь, что он про тебя потом подумает или расскажет кому. Это всё не важно. Важно то, что хочется рассказать сейчас, о том, что наболело, волнует, беспокоит. Когда есть кому слушать – тогда находится и что рассказать. Может быть и пародокс? Скорее нет. Мы жаждем востребованности, нужды в нас, именно в тебе, неповторимом и любимом. А этого всегда не хватает. И ищем собеседников в пивных, на вокзалах, в поездах... Опрокидывая рюмку за рюмкой, или держась за потную холодную кружку с пивом, пережёвывая остатки от вяленой рыбы, мы вещаем, слушаем, да просто треплемся. Удовлетворяя жажду недополученного в обычной жизни общения. Потом проходит похмелье, начинаются будни, и всё до следующего раза накопления "недоо..."

... – Мы договорились, продолжил Рон, что своеобразным паролем встречи будет вот такая роза, что лежит перед вами, мы общались с ней только письменно, и никогда не видели друг друга. А тут вы, роза... Я думал, что вы -это она.

– Нет, я не она, я это я! Но я скажу вам, Рон, что я видела, возможно, вашу незнакомку. Ко мне подошла симпатичная, впрочем, совсем не симпатичная, а просто красавица, уж вы мне поверьте, я понимаю женскую красоту, я можно сказать ценитель и даже эстет в этом вопросе. Так вот, она подошла и попросила меня передать, что если ко мне подойдёт молодой человек, и спросит, именно то, что вы и спросили: " Вы не Регина?", сказать ему, о том, что она немного задержится, что-то у неё там, я не поняла. А, скорее всего она сама решила вас рассмотреть на расстоянии или проверить вашу реакцию на такую вот ситуацию. Хм, даже рифмованно получилось, может мне стихи начать писать? – Элен прервала свою тираду, прихлебнула, уже без трубочки из стакана, и продолжила, прежде сделав ещё пару хороших глотков фруктово-ромовой смеси. – И она дала мне вот эту розу. Это ваш пароль, и это та роза, но пароль без отзыва, потому, что вы только что отошли именно от неё. Я наблюдала вашу встречу издалека.

– Как встречу? – вдруг похолодело в груди у Рона, и сердце вдруг сжалось, замерло, и вновь застучало, но со всё убыстряющимся ритмом, насыщаясь адреналином от растерянности, но и возрастающей готовности к действию к решению...

Часто, чтобы заставить действовать нужно заставить растеряться. Вся прелесть перемен начинается с колебания, нарушения устоявшегося. Главное собраться, сгруппироваться, не потерять ощущения себя. Иногда просто поддаться инстинкту, сбросить всё наносное, и шлифованное. И действовать, действовать, действовать!!!

А там уж как случится, – в желанья, как с моста!..

...– Да вот так, встречу, продолжила, улыбаясь Элен. Это она подходила к вам, это она подала мне эту розу, это её вам надо сейчас, бросив всё, догонять, бежать, искать! Ты ещё здесь, – и Элен, вдруг резко перейдя на это "ты", толчком: " Ты ещё здесь?", заставила Рона резко подняться от маленького столика этого кафе, пластмассовый стул отскочил от него, будто живой, от толчка его порыва завалился и зазвенел стакан с чуть недопитым, вытекающим из его влажных недр, коктейлем. Элен, ободряюще засмеялась. Про себя же подумала: "Молодец, парень, этот найдёт! Может, мне ещё попробовать пообщаться с противоположным полом, может и я не совсем потерянная для мужчин компания? Просто нужно ждать, надеяться, искать?" И она, подозвав официанта, заказала ещё один коктейль, и стала поглядывать с новым интересом на окружающих. Мужские взгляды отметили это изменение в её состоянии. А, как известно общение – это состояние. И вот, к ней уже направился мужчина лет сорока, с крепкой спортивной фигурой, в светлом лёгком костюме, не прятавшем гибкость и подвижность его тела...

Что ж, оставим их на этой новой, выбранной ими дороге. Они двинулись навстречу друг другу. Что будет дальше, и будет ли? Конечно, что-то будет. Но это их новая история, которую опишет кто-то другой, а может быть и я когда-нибудь? Всё может быть!

Мы создаём себя и сами...

А как же Анна? И у Анны будет своя история. Их общение с Элен раскрасит новыми красками её потускневшее желание жить. Потеряв неизвестное, неизведанное, у неё осталась печаль и боль от неосуществления возможного. Хотя, если бы Виктор не умер, она бы его и не узнала. Не полюбила, потеряв. Не ощутив потерь, мы не можем ценить приобретений. И спасательным кругом из этого моря печали стала для неё Элен. Взрослая, умелая, нежная и грубая одновременно... И так внешне похожая на него, Виктора.

Она найдёт своё, найдёт любовь, а через любовь, найдёт и себя...

Рон, перепрыгнув через лёгкое ограждение кафе, понёсся, обгоняя ветер. Но он был уже не здесь, он был на тропе поиска, его внутренний компас был настроен на неё, на Регину. Он её знал, он её чувствовал, он её видел. Пусть не взглядом глаз, но это пока, а взглядом своей души, своих чувств, своего "Я"! А значит, он не может не догнать её. И догонит! И всё у них будет. Будет!

Большое вблизи не смотрится, не охватывается... Оно облекает, приобретает свои истинные черты на расстоянии. На расстоянии, во времени...

Хотя, наверное, не совсем так. Вне времени и пространства. На перепутьях и тропах, в потерях и приобретениях, в уходе и возвращении, в остановках и колебаниях...

В раздумьях... Ощущениях... И снова дальше... Выбирая... Собирая...

Возвращаясь к недоделанному... Доделывая, исправляя, решая. И снова выбирая... Дорогу, которая поведёт нас за собой, мы поведём за собой дорогу... Оставляя след, колею, тропу... В дороге случается всякое...

Итак, счастливого им, и всем нам пути. По дороге в?.. Куда?.. – По дороге к себе!!!

Так, в путь!!! Hit the road...

"... И Я есть Бога-благоисточник, автор-собственник, всех, всегда, везде. Моих Бога, благо, истинно, свято... Религий, сказаний, заповедей, заветов, законов, вероучений, писаний и откровений, знаний... Богомироздания!"

17 августа – ноябрь 2000