Текст книги "На дорогах в куда"
Автор книги: Валерий Егоров
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)
– Ну, что же, почему бы и нет, – ответила незнакомка после краткого раздумья, – пойдёмте отсюда, нам я думаю, уже невозможно будет присутствовать на этом мероприятии в ТАКОМ виде. – Отстранив официанта, пытающегося промокнуть салфетками их испачканную одежду, женщина взялась за поданную Владом руку, и они пошли сквозь расступающуюся толпу гостей, уже шепчуших им вслед: "Да эта сама Виола, Виола Белью. Та самая? – Да та самая, топ-модель. А мужчина? – А мужчина тот самый Сташеф – известный богатей. Впрочем, обычный торговец "воздухом", только воздух этот принёс ему немалые прибыли. Что ж, умеет жить, значит". – И эти разговоры вслед, быстро затихли, переключивших внимание говоривших о Владе и Виоле людей в другое, быстро меняющееся русло таких вот бессмысленных, текущих в никуда и в незачем бесед.
Выйдя на стоянку автомобилей, Влад пригласил женщину сесть в свой "Ауди", каплеобразно растёкшийся по бетону стоянки. Был теплый летний вечер, цикады оглушительно стрекотали из окружающей, "кипящей" зеленью и разноцветьем растительности, нежная тёплая влага обволакивала, расслабляла, проникала к телу, звала в себя окунуться...
Виола легко запрыгнула на прохладное, кожаное сиденье автомобиля, её платье распахнулось, словно занавес в театре, предвещая захватывающее, незабываемое зрелище, и это зрелище действительно было захватывающим. Ноги, они магнитом притягивали к себе взгляд, и глаза Влада пошли медленными, но всё более ускоряющимися шагами по этим совершенным формам, превращаясь в бег, от оголившегося бедра – вниз к длинным каблукам и снова обратно. Застучало где-то в затылке, маленькие пульсики побежали по телу, пробираясь во все его укромные уголки. Затяжелело в паху, участилось дыхание...
Влад, подавляя смущение, покашлял, прочищая щекочущееся горло.
– Я не буду спрашивать, как вас зовут, потому что, кто не знает Виолу, саму Виолу Белью? И я вас знаю. И испытываю сейчас огромное, не скажу что счастье, пока нет, но огромную радость и удовольствие, от того, что такое высшее существо с божественными формами осчастливило своим присутствием эту грубую материю моего автомобиля. Случай нас сегодня свёл, теперь в нашей воле двигаться по избранному направлению.
– Хм, – отвечала Виола, – а почему вы думаете, что я пойду по вашему направлению, вами избранному? Это направление выбрала я, и буду идти туда и с кем захочу. И захочу я, а не кто-то. Мне невозможно навязать не желаемое. Захочу – буду с вами, а не захочу – не буду!– Ошарашив и так смущенного Влада этим своим выпадом, совсем не ожидавшего такого разговора, его, привыкшего всегда получать желаемое, не умеющего просить, а умеющего брать всё, что он считал ему полезным и нужным, его, такого собой любимого.
Виола достала из сумочки длинную коричневую сигаретку, Влад опять замешкался, и не успел подставить ей свою горящую зажигалку, она же прикурила от своей изящной перламутровой зажигалочки, в виде раковины, глубоко затянулась и небрежно бросила эту вещицу в сумочку.
– Вам не кажется, что молчание несколько затягивается? А? – И Виола посмотрела в глаза Влада, увязнувшие взглядом в её оголённом, стройном бедре.
– Да, да, конечно, вы правы. Но вы этому причиной, Виола. У меня просто деревенеет язык, стоит мне начать что-то попытаться говорить вам, и слова на ум приходят какие-то глупые. Со мной так не было никогда.
– Ну, да, конечно, скажите ещё, что мечтали обо мне всю свою сознательную жизнь, видели меня во сне, я женщина вашей мечты... И прочую дребедень, которую любят говорить все ваши братья по полу. Хоть бы в чём-то, кто-то был оригинален, всё у вас и про вас известно. Сейчас позовёте меня к себе в гости на рюмочку кофе, или завезёте по дороге выпить шампанского куда-нибудь. Ведь так?
– Нет, не так. – Влад, пытаясь еще раз подавить смущение перед этой агрессивной красотой, снова прокашлялся, закурил сам, прикурив от звонко щелкнувшей zippo, засунул зажигалку в нагрудной карман пиджака, привычными движениями курильщика подавляя своё непонятное, затянувшееся смущение.
– Мы поедем за сменой одежды в ближайший, а впрочем, почему в ближайший? – В самый лучший магазин готового платья. Что вы предпочитаете Карден, Версачче... Или может, что-то экзотическое – Том Клайм, например?
– Вот это уже лучше, это уже кое-что, именно кое.., а не что-то! Поехали! – И Виола, забросив свои прелестные ножки на переднюю панель автомобиля, выпустила колечко дыма из нежно-пухлых перламутровых губ в ветровое стекло, и длинным пальчиком, увенчанным сиреневым ноготком ткнула им по направлению уходящей в бесконечность улицы, освещённой яркими вечерними огнями рекламы, фонарей, витрин. Она выбрала направление, а он двинулся в этом, неизвестном, но также выбранном вслед за ней. И этот её ноготок, как маяк среди бушующего моря желания, сиренево светился впереди ожидаемого его берега наслаждения. Обещанного, намекаемого, но возможно, так никогда и недостижимо-неосуществлённого...
Женские прогулки по магазинам... Пережившим это сопровождающим мужчинам можно посочувствовать той солидарной жалостью мужского пола. Эти бесконечные примерки, разговоры с продавцами, прилавки, кабинки для переодевания, зеркала, и женское "кривляние" перед ними, выбор среди вороха платьев, кофточек, костюмов, туфель... Это что-то!
Всё-таки Виола выбрала нужное, понравившееся и конечно безумно дорогое. Владу пришлось заплатить, потому, что он уже заглотил её "крючок", который она так мастерски забросила своим замечанием и поведением. И теперь он послушно шёл вслед за её женскими прихотями, разжигая в себе желание: обладать ею.
Женская суть – подороже себя отдать, мужская – подешевле приобрести. Эти вечные противоречия одного и другого... Но одно без другого не случается. Порознь, другое, всё равно желающее, в конце концов, объединиться, а это -своеобразные правила игры, которые требуют своего соблюдения и следования им, этим правилам.
Случись это чуть раньше, например в той же машине, тогда Влад бы был хозяином положения, смог бы поразить напором, удивить, но... Но с ней он так не смог, не посмел, сделав свой выбор по такой тропе, его уже вело это, другое... Как часто, мы делаем не тот, не такой выбор!? И какой он другой? А было бы лучше? По-другому, но не обязательно лучше.
Виола была капризна, своенравна, избалована мужским вниманием, даже стервозна. И вот капитал Влада вдруг стал постепенно таять. Капризы Виолы требовали расходов. На зарабатывание денег у Влада всё меньше и меньше было времени, да и просто желания их зарабатывать не было. Виола оказалась настоящей нимфоманкой, её всегда хотелось, всегда было мало.
Внезапно заявляясь в офис к Владу, она гибкой, кошачьей, завлекающей походкой вползала в его кабинет, схватив за галстук, тянула к себе, обхватывала своими пухлыми чувствительными губами его, пытающийся возражать рот, словно всасывала в себя его энергию, потом быстро запрыгивала на его колени и словно наездница на скакуне, подпрыгивала до полного изнеможения сил, но не своих, а его. Получив свою очередную порцию от Влада, сползала с него, и растопыренным пальчиком, остро надавливая на его затылок, просила немножечко денег для себя, для очередной покупки какой-нибудь модной, но нужной ей обязательно сегодня тряпки.
И он давал, давал с покорностью и так не похожим на него смирением. Сам себе при этом удивляясь, но... Но не имея сил для прекращения всего этого. Она прочно вошла в его жизнь, в его душу, в его тело. Он испытывал настоящую абстиненцию наркомана, просто болезненную физическую зависимость от Виолы, от её запаха, вкуса её губ и плоти. Ему повсюду мерещился запах её духов, в каждой женщине он обнаруживал её неповторимые черты, в звуках мира он слышал её мелодичный голос. Она стала для него всем: воздухом, пищей, водой, жизнью... Неудивительно, что он с радостью предоставлял ей всё, что она просила.
Кроме тряпок, страстью Виолы была игра в рулетку. Недополучая острых ощущений в жизни, она искала их в игре. Это невозможно объяснить тому, кто не страдает этой страстью. Впрочем, у каждого есть свой "бзик" на разное. Кто-то снедаем страстью к женщине, кто-то к еде, кто-то к выпивке... Все мы в той или иной степени подвержены разным порокам. Но на то и люди, чтобы грешить, а потом каяться. Главное – понять эту свою неправильность, попытаться исправить, преодолеть себя. И в этом преодолении познать и себя и окружающий мир, обрести в нём свое место, встать в свою ячейку "миромозаики".
Виола пристрастила к игре и Влада. Вначале он просто сопровождал её в "налётах" на казино, смотрел на её игру, любовался настоящим огнём страсти, загорающимся в её глазах, когда колесо рулетки кружилось, шуршал шарик, и она, крепко впивалась своими острыми ноготками в его руку в ожидании удачи. Он ревновал её к этому бездушному куску металла. Даже в самые интимные моменты их любви, она, несмотря на её стоны, и клокочущее дыхание, никогда ТАК не смотрела на него. С ним у неё в глазах никогда не загорались ТАКИЕ огни страсти.
Поэтому он уходил от стола с рулеткой, уходил вначале просто в бар, а потом уже стал присаживаться за столы с картами, и там просиживал подолгу. Иногда выигрывал, но казино – это место, где выигрывает всегда оно, несмотря на рассказываемые большей частью небылицы о сказочных выигрышах. Конечно, бывает, везёт кому-то, и везёт по-крупному, но это всё так редко и мало повторяемо, впрочем, как и всё необычное. Но слава о таких выигрышах и поддерживает славу казино и всех подобных заведений, поэтому туда и стремится за чудом любой.
Несмотря на прагматизм большинства людей, мы все так или иначе верим и ждём чуда, не понимая, что сама жизнь и есть это самое чудо, но мы прожигаем свои миги, минуты, часы и годы, прожигаем... А нужно остановиться, задуматься, посмотреть на пролетающие мгновенья, задержать их. Каждый миг неповторим...
Как и должно было случиться, Виола вместе с тающим состоянием Влада, теряла и интерес к нему. Чем меньше денег оставалось на его счету, тем реже и реже она появлялась у него. В офис она больше вообще не появлялась, впрочем, офис ему пришлось освободить, закончился срок аренды помещения, а здание, в котором он находился, было престижным и дорогим, денег же на содержание такого офиса уже не было. Дело его захирело, больше никто не хотел иметь с ним совместных дел. От неудачников стараются все держаться подальше. Вчера ещё тебе улыбались, тянули руки, готовы были дать тебе кредит, а сегодня уже всё. Все сторонятся, отворачивают глаза, не замечают, не дают...
И Виола стала избегать его, не отвечала на звонки, не звонила сама. Постепенно растворяясь из его такой, казалось благополучной жизни.
Наговорив её гадостей на автооответчик, он подвёл черту под их встречами. Но тоска глодала его острыми, болезненными зубами, сердце ныло, хотелось биться о стенку головой, что он и делал в последнее время по ночам, когда подступало неистовое желание обладать ею, услышать её голос, ощутить её запах, вкус на своих губах... Но увы, всё в прошлом, невозможно, невозвратимо...
Он искал выхода и не находил.
– За что, почему мне так? – Эти слова крутились у него как заезженная пластинка, повторяясь в его воспалённом мозгу снова и снова. – Может быть, это расплата за грехи молодости, за то, что не думал о других, шёл по их головам, всегда всё для себя? Но почему у других не так? Ведь все думают только о себе, все и всё делают только для себя? Почему, почему, за что?
Не найдя ответа на эти вопросы, он, перебирая свои старые фотографии, где он, прежний был такой счастливый, не думающий, бесшабашный, в ящике стола под стопкой фотографий обнаружил брошенный туда много лет назад пистолет, случайно найденный им в парке во время вечерней пробежки. Он не стал заявлять об этой находке, тогда в парке он засунул его за пояс, а после бросил в дальний угол ящика, и закрыл на ключ, надолго забыв об его существовании. Но вот теперь он так кстати появился перед ним, в то время, когда он решил подвести черту под своей жизнью. И нашлось орудие для подведение её, этой черты. Воистину мы притягиваем не только людей, но и необходимые в данный момент предметы. Но нужен ли он ему сейчас? Неужели больше ничего нельзя сделать? Неужели нельзя попытаться вернуть всё?
– Нет, всё-таки можно попробовать, – решил он, и решение пришло в виде желания пойти в казино, попробовать в последний раз поставить на удачу. Ведь всё равно хуже не будет – думал он, всё равно теперь. Почему бы не пощекотать бога за яйца, может он ещё сможет мне чем-то помочь? Богохульствовал Влад, бегая по своей квартире, и надевая один из своих оставшихся от прежней жизни дорогих костюмов.
Выйдя в душный вечер на оживлённую улицу, поправив за поясом спрятанный там пистолет, он махнул рукой проезжавшему такси, сел в него, по дороге снял в банкомате возле супермаркета последние деньги со своей кредитки, потом дал команду таксисту везти его в казино – его последнему выбору, последнему желанию, словно приговорённый к смерти заключённый, пытался воспользоваться этой законной отсрочкой от неминуемого.
Нужно ли говорить, что ему там не повезло, это было видно вначале рассказа о нём? Да, ему не повезло, он проиграл всё, пытаясь ставить раз за разом все свои наличные, и постепенно продул всё. Даже свой перстень с монограммой в виде завитой буквы "В", когда-то подаренный его покойной матерью, и его он поменял на фишки у другого, счастливого в отличие от него в тот вечер игрока. Конечно, проиграл он и их.
– Ну, что ж, вот и всё. – Решил Влад уже с патологически заполнившем мозг успокоением от его решения уйти из жизни. – Вот и всё! Выбор сделан.-Он вышел на стоянку автомашин, людей там не было, только блестящие, отражаемым светом казино эти верные средства передвижения, молчаливо ждущие своих хозяев, и пустыми фарами глядящие на севшего рядом с ними молодого мужчину, который распустил свой модный галстук, расстегнул воротник рубашки, достал из-за пояса пистолет, взвёл курок, послал пулю в патронник, поднёс пистолет к виску... Но что-то остановило его, может быть, его ангел-хранитель встал невидимой преградой между холодным дулом и горячим виском, и задержал его палец своими невидимыми, но существующими руками? Может быть?..
"Ты – человек, человечество, единый род, моё Бого-дитя!.. Свободен в своём выборе: тьму или свет, мир или войну, здоровье или болезнь, суету или покой, смерть или жизнь, ад или рай!.."
Или может быть, эти слова далёкого седовласого старца, бродящего по нашей земле и раздающего их в виде своих произнесённых, рукописных или "простонапечатанных" листков, долетели сюда и оказали своё действо. Потому, что слова, раз родившись, живут и оказывают это своё действо на всё... И меняют, и помогают и спасают...
Слово листа не горюче...
Тут и подошёл к нему Эндрю, который вдруг подумал, что так и он хотел, и может ещё закончить сегодня в случае неудачи. На секунду даже показалось, что это он на себя смотрит со стороны из ближайшего своего будущего.
– Что с вами? – Спросил он у мужчины, притронувшись к его безвольно опущенному плечу.
– А вы не догадываетесь? – резко ответил мужчина, отдёрнув от руки Эндрю своё плечо. – Да немудрено, всё понятно, я тоже на этом пути, но хочу вначале попытать своё счастье.
– Подержать бога за яйца? Я уже попытался сегодня, вот, держусь теперь за холодный пистолет. – Влад взял пистолет, поднялся с бордюра, на секунду у него промелькнула мысль: " А не грабануть ли его?" Но к счастью быстро отбросил эту злодейку, решив, что в такой компании умирать веселее не будет. Хотя и говорят, что за компанию жид удавился. Нет, это не тот случай, не то решение. Если плохо тебе, не обязательно делать плохо другим. Они, другие не виноваты в твоих бедах и проблемах. Ты сам себя подвёл под эту черту, ты сам выбрал этот путь, эту тропу...
– Я не буду вас отговаривать изменить решение, такие решения с кондачка не приходят, по крайней мере, у взрослого, зрелого мужчины. Это молодые девчонки могут поцарапать вены от несчастной любви к какому-то кумиру, а зрелые мужи делают свой выбор сознательно. Хотя, я не знаю, единственный ли это выход. Если жизнь не нами взята во временное пользование, а дана кем-то свыше, может, мы не имеем права и так вот распоряжаться с нею. Не зря же говорят, что самоубийство – смертный грех, впрочем, и уныние тоже смертный грех, хотя уныние и приводит к тому, первому. А может вам уехать куда-нибудь, говорят, иногда помогает охота за переменой мест, и уходит тоска и уныние, может быть и встреча с кем-то излечит их признаки?
– Уехать? Мне не куда ехать.
– Да хоть куда глаза глядят, вперёд заре навстречу, а там видно будет, куда уж приведёт дорога! – И Эндрю раскатисто, несколько вымученно рассмеялся. Не каждый день встречаешь решившихся на самоубийство.
В глазах Влада затеплилась надежда, появился маленький её огонёк.
А Эндрю подумал, что надо бы закрепить успех, и подбросить дровишек в этот огонёк. Может и мне зачтётся, и удача посетит меня сегодня за спасение души человеческой?
– Знаете что, давайте сделаем обмен, – Эндрю прислонился к своему старенькому форду, постучал кулаком по капоту, и машина ответила ему гулким ударом-согласием.
– Какой обмен? – удивился Влад.
– Да вот такой, натуральный, вы мне пистолет, а я вам – свой форд, ну что же, что он не первой свежести, зато на хорошем ходу и даст ещё фору многим теперешним новым, а вам надо ехать далеко, чтобы убежать от себя.
Не зря говорят, что надежда умирает последней. У Влада она корчилась, трепетала в предсмертной агонии, но была ещё жива, а тут такой "реаниматолог" подвернулся и кстати и вовремя. Поэтому надежда быстро стала возвращаться к активной жизни, даже без дефибриллятора. Щёки Влада порозовели, в глазах засветилось что-то живое, и это живое начало действовать.
– А, давайте, в крайнем случае, я найду как посчитаться с жизнью, но наверно, теперь уже не скоро. Я действительно поеду, поеду на север страны, там у меня было одно дело. Я всегда мечтал посетить один монастырь среди озёр. Одного старца. Представляете, про него рассказывают такое!.. Может, поживу в каком скиту, пора на четвёртом десятке уже подумать о Боге. А потом уже решу, что для меня важнее, для чего мне жить дальше и нужно ли?
"...Истинно-всеобъемлюще-всепронизывающе!.. Оздоровится и воскреснет и вознесётся: ясноувидевший и ясноуслышавший, ясноузнавший и ясноуверовавший, яснопонявший и яснопознавший, ясноосмысливший и ясноосознавший, яснопринявший и истинносотворивший, истинноисполнивший и истинносоделавший!.."
– Ну вот, видите как всё прекрасно разрешилось. Вот мои ключи, давайте ваш "убивайло". – И Эндрю протянул одну руку с ключами, а другую подставил открытой кверху ладонью под пистолет. Влад взял ключи, отдал пистолет, потом они посмотрели друг другу в глаза, и скрепили сделку крепким рукопожатием.
Влад сел в машину, запустил стартёр, мотор заурчал, вначале слегка чихнув, а потом ровными механическими волнами послушный педали акселератора, стал набирать обороты. Влад включил передачу, и мягко сдвинулся, зашуршав колёсами со стоянки. Эндрю, мысленно пожелав ему удачи, помахал вслед левой ладонью с широко растопыренными пальцами, а правой опустил в боковой карман пиджака пистолет, предварительно поставив его на предохранитель, и расслабив курок. Влад, мигнул на прощанье фарами и скрылся за поворотом среди заполняющих вечерние улицы автомобилей. Его повёл за собой новый выбор, новый путь, новая тропа... Его...
Возможность выбора! И соответственно этому выбору – свой путь, своя судьба, своё... Пусть, ошибаемся порой мы в этом выборе, но узнаём мы это уже потом со временем. А пока мы можем это делать, – он, выбор, за нами. Так и вперёд же по избранному!..
"...И Я – есть, был, буду! Всеединый, всепронизывающий, всеобъемлющий..."
* * *
Огни казино манили, моргали, призывали к себе, словно ресницы красотки в шаловливом прищуре заигрывающих глаз, обещающих скорое наслаждение. Вот и автоматически открывающиеся перед посетителем двери, и однорукие "бандиты" автоматы возле входа. Их "руки" дёргают, в основном, или старушки благообразного вида, обделённые когда-то острыми ощущениями, и теперь навёрстывающие упущенные возможности, или молодые люди с пирсингом во всех видимых, выступающих частях лица и одетые в кожаные косухи, не способные к длительным раздумьям за картами, или другие, – не желающие в тихом ожидании ждать остановок шарика в круговоротах рулетки.
Эндрю тоже дёрнул пару раз за рукоятку "бандита", посыпалось железо. "Что ж, это предвещает многое", – подумал он в радостном предвкушении сегодняшней удачи. "Не зря спас человека я сегодня, не зря!" – Потом сгрёб в ладонь деньги из лотка, насыпал хорошую горсть металла проходящему мимо официанту с подносом, взял с него стакан виски со льдом и пошёл, с видимым удовольствием прихлёбывая хорошие порции, по этому храму развлечений и порока.
Подойдя к столам с картами, Эндрю вначале понаблюдал за игрой немного со стороны, потом, почувствовав разгорающееся желание, сел за ближайший стол. Он был словно опытный любовник, знающий, что прелюдия всегда лучше, чем сам процесс, вернее не лучше, а приятней от ожидания его осуществления. Ведь когда получаешь всё и сразу, теряется эта прелесть ожидания. А когда ты мысленно начинаешь обладать желаемым, знаешь, что так оно и будет, но нужно немного поиграть, затянуть предвкушение, чтобы разогрелось как следует желание, проникло во все уголки твоего тела пульсирующими волнами, а потом? – Потом, бросившись в горнило страсти, упиться, насытиться, раствориться в осуществлённом слиянии.
Счастью – миг, ожиданию – время!..
За столом играли в "Блэк Джек". Дилер постоянно выигрывал у играющих, и выиграл в пользу казино, и себе соответственно, уже немало тысяч долларов. Самодовольная улыбка прорывалась сквозь его, казалось, бесстрастные тонкие губы, небольшие усики топорщились в стороны, и как антеннки излучали из своих жёстких чёрных волос волны ощущения превосходства над игроками.
– Ну, сейчас я сотру твою улыбочку, – подумал Эндрю, и, бросив на банк фишку в сто долларов, стал ждать расклада карт.
Игра пошла. Он набрал 19 очков, и равнодушно предложил дилеру брать карты себе, но неудача, у дилера было 21.
– Что ж, – подумал Эндрю, – лиха беда начало, не сразу мир строился, посмотрим, что будет дальше.
А дальше было другое: ему повезло, и повезло по-крупному! Обыгрывая дилера раз за разом, росла гора выигранных фишек. Счёт в его пользу уже шёл на двадцать тысяч долларов. Никогда не имевший столько денег сразу, он продолжал заказывать виски со льдом, которые стакан за стаканом автоматически выпивал, и, казалось, не пьянел, а только сильнее распалялся от игры и ледяного виски.
Но он опьянел, уже ничего не понимая вокруг, автоматически беря карты со стола, бросая фишки на банк, снова прихлёбывая из стаканов, делал всё механически, на уровне подсознания. Кора давно уже спала, он не знал уже кто он, где он. И только: игра, карты, деньги – они вертелись в немыслимом круговороте в его отключенном сознании...
Наконец, организм не выдержал, очередная порция виски оказалась последней дозой, которая свалила его – счастливого сегодня игрока, обыгравшего казино на 300 000 долларов.
Казино дорожило своей репутацией, поэтому удачливого игрока поместили в дорогие апартаменты, вместе с его выигранными деньгами, вызвали врача для осмотра, который диагностировал крайнюю степень алкогольного опьянения, граничащую с отравлением, но всё же не требующего госпитализации, а только сна.
Остаток ночи и часть следующего дня пролетели для Эндрю реактивным лайнером, оставив после себя сильную головную боль и недоумение.
– Где это я? – Подумал он, проснувшись в огромном номере, наполненном цветами и светом давно уже взошедшего солнца, которое прорывалось сквозь закрытые жалюзи, и своими лучами гладило его раскалывающуюся от похмелья голову. Возле букета с красными розами лежал конверт. Эндрю встал, придерживаясь руками за расходящиеся стены, пытаясь удержать это неподвластное ему круговращение окружающего, подошёл к зеркалу в ванной комнате, наполнил джакузи водой, слегка смочил полотенце под краном, опутал его мягкой влагой свой трещащий череп, потом раскрыл конверт. Там было поздравление от хозяина казино, и чек на 300 000 долларов, выписанных на его имя.
– Что же это всё-таки такое? Неужели я выиграл столько? А ведь помню только когда было 20 000, как же я выиграл всё это?
Воистину, когда мы не думаем во время дела, тогда и получается что-то. Думать надо до, раньше, прежде, перед... А в процессе уже не нужно. Должна включатся истинная твоя суть, твоё предназначение, твой выбор.
Выбор – двигательная сила Вселенной!
"...И Я – есть Бога-благо, источник, автор, собственник всех, всегда, везде!..."
* * *
Эндрю так и не купил себе дом на берегу океана. Не сумев остановиться на достигнутом, решил поиграть еще. Поиграть акциями на бирже, и это получалось у него вначале, но слишком уж он увлёкся игрой. Хоть и говорят, что вся жизнь – игра, но в игре всегда кроме выигравших, есть и проигравшие.
Пришло его время – стать проигравшим. Казалось, ну вот ещё, вот ещё раз, в последний, наберу миллион и всё, займусь книгой, куплю дом, заведу семью... Но всему своё время. Если не можешь остановиться сам – тебя остановят, потому, что ты пошёл не по тому пути, не тебе предназначенному. Давалась возможность, давалось время, давалось многое, но... Но ты увлёкся, забылся, и разогнавшись, проскочил не туда, поэтому и остановка.
Остановки бывают очень болезненными. Чем больше разогнался, тем больнее ушибёшься. И снова перепутье, множество троп и накатанных дорог. Где она твоя, для тебя сегодня предназначенная? Ищи, двигайся, пытайся, ибо в движении, в выборе, может, и есть весь этот смысл всего.
Прошло время, Эндрю остепенился. Но семьи не завёл, и жил один в снимаемой небольшой квартире. В газеты его больше не брали, и он устроился в библиотеку, где среди книг и тишины вспоминал о прошлых удачах. Изредка, удовлетворяя свою страсть к игре, ходил на ипподром, заглядывал в казино, но в карты играл редко, слишком уж живы были его воспоминания о той неожиданной удаче. Больше такого не повторится. Что было однажды, вряд ли повторяется. Бывает, конечно, но для повторения нужно соответствующее желание, соответствующий выбор, да и мы сами должны соответствоать этому. Всё течёт, меняется, и где ты прежний, где ты былое? Где ты сам?
4
"Утверждая, что ты чего-то там не можешь,
ты лишаешь себя Всемогущества..."
Р. Бах. "Иллюзии".
...Подавая Рону листок с адресом читательницы, Эндрю вспомнил себя в молодости. Также желал чего-то, искал, ждал, надеялся... И этот молодой человек желает встретить своё, ему предназначенное, что ж, удачи ему. И Эндрю добро посмотрел вслед уходящему от библиотечной стойки Рону.
Рон, почувствовав взгляд, повернулся, ещё раз поблагодарил старого библиотекаря, улыбнулся и поспешил к выходу.
Там уже давно дожидался выбор, его путь, который начинался с маленькой тропки, еле пока различимый среди множества дорог, дорог ему предназначенных и предназначенных ещё для кого-то...
"...Кто, какой, зачем? Есть, был, буду... Я – мы. Этот самый... Читай, познай, осмысли, осознай, пойми, поверь, полюби... Написанное – открытое, объяснённое..."
Рон решил общаться с этой воображаемой девушкой посредством писем. Он любил читать, она, судя по всему тоже. И читала многое, из того, что и он, значит, есть общее, есть интерес к одному и тому же. А когда есть точки соприкосновения, пусть даже малые, тогда и есть взаимный интерес, который можно пытаться расширить в соприкосновение более тесное, близкое...
Рон был молод, полон желаний и фантазий. Свои фантазии он воплощал в написание фантастических рассказов и лирических стихов, сказок...
И он написал:
"... Здравствуй, милая Незнакомка! Хотя я и знаю твоё имя, но пока буду называть тебя "милая Незнакомка". Извини за некоторую фамильярность, может быть, ты обидишься на слово "милая", но я всё равно буду называть тебя так...
Так вот, милая Незнакомка, пишу тебя я. А кто такой я? Я – это Рон, прочитавший ту же книгу, что и ты, и выбравший те же цитаты в "Иллюзиях", что и ты. Как я это узнал? – А ты оставила там свои следы-отметинки на полях, и как раз там, где это сделал бы и я, вернее сделал, а не сделал бы, потому, что, когда "бы" – это как-то половинчато, нерешительно, не по... а я не хотел бы выглядеть в твоих глазах как-то не так, как есть на самом деле. Какой я? – спросишь ты. Да всякий, бываю разным, не скажу, что это хорошо непостоянство. Но непостоянство – это возможность движения, развития, улучшения в конце концов. Конечно, есть то что присуще только мне и никому другому, извини за нахальство, но это так. Я чувствую в себе силы, которые есть желание потратить на благое...
Что такое благое в наше время? Видишь, я сам себе задаю вопросы от твоего имени, и сам же отвечаю. Как клиент известных клиник – "тихо сам с собою...". – Да, сам с собою, что гораздо чаще, потому, что найти собеседника в наше суетливое время, ох, как непросто. Все спешат, все слушают только себя – для себя, перекрикивая других, затыкая рты кулаком или криком.
Чем тогда, спросишь, отличаюсь я, если тоже беседую в основном сам с собою? А тем, что я умею слушать и других, накапливая в себе багаж чужих мыслей и слов, но потом, передумав, переварив, так сказать, их в себе, через себя, выдать что-то своё, но на основе полученных знаний и опыта, полученных от других, слушая их, понимая...
Но не всегда, и во всём принимая узнанное, для себя. Потом, в своих мысленных самобеседах нахожу слова для возникших ощущений. Чаще же, что-то пишу, стихотворение или рассказ, а то и просто письмо, вот как сейчас, когда пишу его тебе, надеясь на то, что ты выслушаешь меня, прочитаешь это. А, может быть, и не услышишь? Значит я не то написал, или не тому...
Но всегда найдётся кому, если есть – Что! Слово всегда окликнет кого-то, позовёт, пригласит, остановит. Чтобы найти попутчика – нужно его позвать. А позовёт его оно – это слово. И оно разное это слово, хотя может быть, просто мы слышим его по-разному. Всё зависит от уровня воспринимающего, от его чувствительности, от его восприимчивости. Одного криком и руганью не проймёшь, а другой может завянуть от оброненного случайно небрежного словечка. Но может и наоборот, от другого слова расцвести, раскрыть крылья, и взлететь в беспредельные дали само и взаимопознания...
Вот так, милая Незнакомка. Захочешь ответить – отвечай, а нет, то, как говорится и суда нет, ибо: не суди, и не судим будешь".
