Текст книги "Осторожно: снежный человек!"

Автор книги: Валерий Гусев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)

Ну, тут мама, конечно, стала нас расспрашивать, как мы без них с папой жили, что кушали да сколько раз в день... Не раскрывался ли Лешка во сне...

Не только раскрывался, хотелось мне ответить, а даже лазил ночью в глубокий колодец с ледяной водой. И бродил в одиночестве мрачным подземельем. Но вслух я, конечно, ничего не сказал.

Тут мама увидела в моих руках пакет с недоеденными фруктами и воскликнула:

– Ах, вы мои милые! Как это трогательно!

Она решила, что фрукты мы принесли ей в подарок. Мы ее разочаровывать, естественно, не стали. Даже когда мама, все так же радостно восхищаясь, стала перекладывать фрукты в вазу и откладывать в сторону огрызки.

Алешка забрался в кресло, оглядел номер.

– А у тебя тут ничего, – сказал он небрежно. – Не хуже, чем у Димкиной тетки.

– Какой еще тетки? – удивилась мама.

– Да есть тут одна. В апартаментах. Артистка. Майская у нее кличка. То есть... не кличка. Сценический псевдоним.

Мама еще больше изумилась.

– То, что вы с ней познакомились, меня не удивляет. Но я не знала, что мы с ней в родстве.

– Да это так... – отмахнулся Алешка. – Оперативная легенда.

Во нахватался кореш!

– Кстати, – он поднялся. – Надо бы ее навестить. У нас есть для нее новости. Может, и она нас чем-нибудь порадует.

– Фруктами? – туповато спросил я.

– Информацией, – холодно ответил Алешка. И напомнил: – Про подвал с крысами забыл? А я нет!

Дело в том, что сам Злобин опять ускользнул, как мы поняли из разговора папы с местными милиционерами. И где он теперь, неизвестно даже его охранникам. Один из них на первом же допросе предположил, что Злобин уже давно за границей.

– Мам, мы на минутку, – сказал Алешка. – Деловой визит вежливости.

– Так деловой или вежливости? – спросила мама, когда мы были уже в дверях.

– Как получится, дорогая, – ответил кривляка Алешка.

Актриса нам искренне обрадовалась. Но она явно была чем-то расстроена. Сидела у трюмо и перебирала свои драгоценности. Наверное, собиралась их продать, чтобы выручить из беды своего любимого неудачника бизнесмена Седова.

– Рада вас видеть, – сказала она искренне, но грустно. – Чем занимались?

– Жулика одного ловили, – небрежно бросил Алешка. – Злобин его фамилия.

Актриса вздрогнула и вскочила. С ее колен посыпались на пол, звеня и раскатываясь, всякие женские безделушки: колечки там, браслетики, кулончики.

Мы бросились их подбирать.

– Спасибо, – машинально сказала она. И добавила громче: – Коля! Зайди к нам на минутку.

Из соседней комнаты появился представительный мужчина, которого я видел в ресторане. Он тоже был хмур и озабочен, но при виде Майской взгляд его посветлел. Доброжелательно он взглянул и на нас.

– Кто такие? С чем пожаловали?

– Родственники, – слабо улыбнулась Майская. – Сынок и племянник. Я тебе рассказывала. – Она покачала головой: – Коля, тут что-то странное...

Седов насторожился.

– Давайте я все расскажу, – вмешался я. – Вы ведь тот самый Седов, которого постоянно грабят?

– Ого! – у него подскочили брови. – Откуда такие сведения? Вы, ребята, кто – вообще-то?

– Дети Шерлока Холмса, – очень убедительно пояснил Алешка.

Седов, надо признать, не растерялся, оказался человеком сообразительным – не стал больше уточнять наше происхождение. И терпеливо ждал продолжения обещанного рассказа.

– А вы знаете, кто организовывал эти ограбления? – спросил я. И сам ответил: – Ваш лучший друг Злобин. Он хотел вас разорить.

– Он уже это сделал. – Ошарашенный Седов сел в кресло, неверной рукой достал сигареты. – А ведь я иногда думал о такой возможности, – растерянно сказал он. – Но гнал эту мысль.

– Он вам хотел отомстить, – добавил Алешка довольно-таки бестактно, – за то, что вы у него жену украли. И думал, что она к нему вернется, когда вы станете нищим, а она – голодной.

– Вообще-то, меня никто не крал, – улыбнулась Майская. – Я сама от него ушла. К любимому человеку. – И она так взглянула на своего Седова, что ни у кого не оставила бы сомнения в своей любви и искренности. – Да! А ведь он недавно приглашал меня на свою виллу. Сказал, что ему нужно по-секрету посоветоваться со мной, как помочь тебе, Коля.

– Негодяй! Это он в «Медвежье» тебя звал? На виллу «Фрегат», которую он построил на украденное у меня... Подлец! Ну я ему!

– Уже ничего не надо, – уверенно сказал Алешка. – Почти вся последняя партия украденной у вас аппаратура уже обнаружена на тайной базе бандитов. И скоро вам все вернут в милиции. – Алешка помолчал, подождал – не упадет ли Седов в обморок от счастья, и добавил: – А то, что он уже успел продать... Я уверен, деньги он вам вернет.

Майская заплакала, наверное, все-таки от счастья, Седов ее обнял и стал успокаивать. И наконец-то спохватился:

– Откуда вам все это известно? Кто вы такие, ребята?

Тут в дверь номера постучали, и вошла наша мама:

– Простите, мои дети все еще у вас?

– Не знаю, – улыбнулась сквозь радостные слезы Майская, – где ваши дети, а мой племянник и сынок здесь.

– Фигушки, – очень вежливо и деликатно сказал Алешка. И все рассмеялись.

Мама и Майская пошли друг другу навстречу, познакомились.

Они, в самом деле, были очень похожи. Но мама, конечно, лучше. И краски на ней меньше, только на ресницах. А у Майской – где только можно. А на шее миленькая татуировка в виде скорпиона. Ну что же, как говорит наш Бонифаций, великие люди – великие странности.

– Они нам тут такое нарассказали! – Майская взялась тонкими пальчиками за виски.

– Они могут, – сказала мама. – Они и не такое могут.

– Как мне вас благодарить? – повернулась к нам Майская.

Алешка не подкачал, комплимент сделал:

– Бесплатный билет на ваш ближайший концерт дадите?

Майская еще больше расцвела:

– Ты поклонник моего таланта?

– Вот еще! Билет не мне – маме!

Из гостиницы мы вышли все вместе, большой компанией. Мы уезжали в монастырь, Майская вышла нас проводить, а Седов направлялся в милицию.

Адмирал на входе при виде Алешки, с двух сторон которого шагали две очаровательные, очень похожие друг на друга дамы, совершенно ошалел и распахнул перед нами двери разве что не лбом.

Мы тепло попрощались, а уже в машине Алешка шепнул мне в ухо:

– Надо срочно выяснить, где это самое «Медвежье», где приземлилась птица «Фрегат». Правильно сказал, да?

– Опять? – грозно повернулся к нам папа. – Что вы там шепчетесь?

– Мы тебе сувенир готовим, – хихикнул Алешка.

А я добавил:

– Правильно сказал. Так, да.

Глава XVII
ПОПУГАЙ В ПОДВАЛЕ

По дороге папа признался нам, что наш Арчил не только научный сотрудник, но и сотрудник уголовного розыска. Этот монастырь давно уже интересовал не только ученых, но и милицию. Арчил, изучая монастырь, должен был и наблюдать за возможным появлением там подозрительных посторонних лиц. Ну, и, конечно, когда заявились мы с Алешкой, к обязанностям Арчила добавилась еще одна – не спускать с нас глаз. Что и было сделано. Но Арчил очень добрый и тактичный человек. Поэтому он не вмешивался в наши фокусы, но все время был готов броситься нам на помощь. Даже то, что он потащил нас в горы за дикими сливами, было не случайно, а сделано специально. Вокруг монастыря сосредоточивались оперативные работники, и мы могли либо помешать им, либо попасть под горячую руку.

В общем и целом примерно так.

– А куда же он делся? Тогда, ночью?

– Это вы у него спросите.

Арчил встретил нас как самых дорогих гостей. Со всем своим неукротимым гостеприимством. В сакле пылал огонь. Стол был накрыт лучше, чем в ресторане. Мама сразу же бросилась ему помогать. Но он сделал величественный жест:

– Которая красивая женщина, такая должна сидеть на почетном месте, ничего не делать. Только пить вино, кушать и петь песни.

Мама согласилась. А папа еще о чем-то поговорил с Арчилом, и они занялись готовкой шашлыка. В общем-то, готовил один Арчил, а мы все любовались на его работу. Особенно, когда он стал резать кинжалом головки лука. Он разговаривал в это время с мамой, не смотря на свои руки, а его кинжал дробно стучал по доске, будто заведенный, и тоненькие ровные колечки лука ложились одно за другим, образуя красивый узор.

В общем, повеселились на славу. Здорово было! Мама только петь не стала. Но Арчил ее выручил и спел сам, на своем языке, свою родную песню. Она была очень красивая, грустная, но такая длинная, что даже мама не выдержала и спросила его, о чем эта песня.

– Как один джигит полюбил одну девушку.

– И все? – удивилась мама. – А столько слов...

– Который человек любит, такой всегда много сказать хочет.

– Вот и скажи, дядя Арчил, – вмешался Алешка, – куда мопед делся?

– Никуда не делся. Здесь был.

– А мы не нашли.

Арчил самодовольно улыбнулся и поправил усы.

– Хорошо спрятался один раз.

– Ну, где? Ну, скажите...

– Который человек мне лицо чернила рисовал, никогда не узнает.

Вот так! Оказывается Арчил все понял! И не сказал нам ни слова. И не обиделся.

– Алешка! – воскликнула мама. – Ты с ума сошел!

– Ничего не сошел. Это он сам! Кисточкой для бритья. Так, да?

– Правильно сказал, – Арчил усмехнулся. – Мопед на крыше сидел.

Здорово придумал. Ну кому в голову придет транспортное средство на крыше дома искать? Нам не пришло.

Арчил еще немного попел – другую песню, меньше часа даже. Мы с родителями поплавали, покатали маму под парусом, и они собрались в город. У папы там еще дела.

– И вы готовьтесь, – сказала мама, садясь в машину. – Скоро домой.

– Да, – сказал папа и посмотрел на часы. – До начала учебного года осталось три дня.

Интересно, это он на циферблате разглядел?

– Мог бы и не напоминать, – проворчал Алешка.

А мама от души поблагодарила Арчила на прекрасный обед, за прекрасные (и главное, длинные!) песни, а особенно за заботу о детях.

– Которые дети хорошие, – смущенно проговорил растроганный Арчил, – такие родители еще лучше.

– И наоборот тоже верно, – сказал папа и включил двигатель.

Я от всех нахлынувших чувств пошел лечиться рыбалкой. Лешка застрял в сакле. Наверняка что-то клянчит у Арчила. Шашку, наверное.

Но я ошибся. Вытаскивая закидушку, увидел: Алешка, стоя на нашей веранде, изо всех сил сигналит руками – будто у него их не две, а десяток. Вот неугомон!

– Дим, – лихорадочно зашептал он, когда я вернулся с моря. – Я все узнал и все сделал.

– Что узнал и что сделал?

– «Медвежье» – это такой дачный поселок для богатеньких Буратин. Он совсем недалеко отсюда, только не в сторону города, а наоборот. А вилла Злобина называлась «Фрегатом» раньше. Теперь называется «Майя».

Мой тяжелый вздох Алешка почему-то воспринял, как одобрение.

– А что дальше? – безнадежно спросил я.

– Мопед выпросил. Поехали.

– Куда?

– На виллу.

– Зачем?

– Попугая в подвал посадим. Деньги у него для Седова заберем. И все.

Да, всего делов-то. В подвал посадим. Деньги заберем...

– Дим! Случай очень подходящий. У него охраны не осталось. А раз он за границу намылился, значит, деньги в чемодан сложил. Очень удобно.

Я подумал и согласился.

– Ладно. Но автомат не возьмем.

– И не надо, Дим. Он не нужен. Я все продумал.

– Все? – недоверчиво спросил я. – А охрана на въезде? Там она наверняка есть. Это тебе не адмирал в гостинице.

– Дим, – убежденно сказал он. – Они все дураки.

А мы все умные – следовало из его слов.

Доехали мы здорово. Поворот на поселок «Медвежье» оказался совсем рядом, а дорога туда – в лучших традициях Европы. Постарались Буратины.

Вскоре дорога кончилась перед сплошными железными воротами. По бокам ворот, сверху торчали глазки камер – будто две вороны сидели. А в обе стороны шел забор. Даже не забор – заборище. Я такого еще не видел. Весь из бетона, по верху – колючка и опять же, как галки, камеры сидят. Да сюда проникнуть можно только с ордером прокуратуры, подкрепленным взводом спецназа! Правда, я знаю одного человечка, который и без спецназа даже сюда пролезет. И меня протащит.

Мы слезли с мопеда. Алешка снял с багажника знакомый пакет из-под огрызков. Нажали кнопку звонка.

– Что надо? – раздался над нами голос невидимого охранника.

– Мы к господину Злобину, – сказал Алешка серьезно и озабоченно.

– Он вас ждет?

– Нет. Это сувенир.

– Чего? Какой сувенир?

– Сюрприз.

– Бери свой сюрприз под мышку и дуй отсюда!

– Вам попадет, – вздохнул Алешка. – У нас письмо для Злобина. От женщины. Личное.

Долгое раздумье.

– А кто вас просил?

– Мы ее племянники. Это секретное письмо.

Опять молчание. Видимо, шарики в мозгу охранника с трудом ворочаются.

– Покажи.

Одна створка ворот поехала в сторону, и в щели показалось большое лицо. Просто морда, а не лицо.

– Давай письмо.

– Из моих рук. Я за него отвечаю.

И Алешка сунул ему под нос фирменный конверт. На конверте стоял типографский штамп: «Майское городское управление внутренних дел».

Мне показалось, что охранник немного вздрогнул.

– Щас. Сообщу ему по внутреннему.

– Не надо, – предупредил Алешка. – Вдруг у него кто-то есть. Подведете человека.

Огромное лицо нахмурилось и кивнуло:

– Заходите. Последний особняк в правом ряду. Машину оставьте здесь.

– А не сопрут? – спросил Алешка с тревогой, заводя в ворота мопед.

– Вот это? Я бы это, даже если б мне хорошо приплатили, не взял.

С юмором мужик, хоть и тугодум.

Мы зашагали по красивой дорожке, обсаженной тополями и вымощенной пластмассовыми булыжниками. Присмотревшись, поняли, что и тополя тоже искусственные.

– Ну все, как в Европе, – высказался Алешка. Подумал и добавил: – Хотя я там давно не был. – Еще подумал и вздохнул: – Ни разу.

– Эй! – заорал нам вслед охранник. – А что у тебя в пакете?

Опомнился. Спохватился. Точно, тугодум.

Пришлось вернуться.

– Фрукты от дамы. – И Алешка раскрыл перед ним пакет. Там лежали яблоки, гроздь винограда. Дикие желтые сливы.

– Ну, валяйте! – отпустил нас охранник. И вдруг предупредил, почему-то проникнувшись к нам симпатией: – Там у него собаки, вы, ребята, поосторожнее.

– Я их знаю, – почему-то сказал Алешка.

Но правильно сказал. У Алешки со всеми животными всегда прекрасные отношения. Они друг друга понимают без слов и пользуются взаимной любовью. А уж собаки, те вообще, наверное, принимают Алешку за своего любимого щенка.

А вот и шикарная вилла «Майя». Здесь, как и всюду, легкая ажурная ограда, искусственный газон. Калитка. Она не заперта, но по газону лениво разгуливают два шоколадных красавца добермана.

– Эй вы! – вполголоса позвал Алешка.

Собаки в первую секунду рявкнули и легкими скачками бросились к калитке. А у калитки заулыбались во все свои зубастые пасти. И завертели хвостами. Вернее тем, что от них оставалось.

– Как жизнь? – спросил Алешка.

Доберманы сели и, склонив набок головы, еще шире улыбнулись. Вроде как ответили: мол, в общем, ничего жизнь.

– Мы к вам в гости, – сказал Алешка. – Не возражаете? – И он открыл калитку.

Псы не возражали.

– Это со мной, – небрежно пояснил им Алешка в мой адрес.

Мы шли пластмассовой дорожкой к дому. Псы, с обеих сторон от Алешки, трусили рядом, прижимаясь к нему боками.

– Где ваше место? – спросил он.

И доберманы послушно направились к вольере. Вошли, улеглись на свои пластмассовые матрасики и позволили себя запереть. Надо, так надо. Как можно отказать такому обаятельному... щенку, что ли?

– Дим, – скомандовал Алешка. – Срочно ищем подвал.

– Какой подвал?

– С крысами.

Мы верно рассудили, что в самом доме, похожем на пластмассовый теремок, подвала с крысами быть не может. Нужно осмотреть подсобные помещения.

За домом, примыкая к общему забору, стоял бетонный сарай. Или гараж. Он тоже был не заперт. Мы вошли, отыскали внутри небольшую дверь, распахнули. Вниз спускались бетонные ступени.

Я пошарил рукой за дверью, нащупал выключатель. Вспыхнувший свет озарил мрачное помещение подвала. И, кстати, напуганные светом, в самом деле шарахнулись по углам здоровенные крысы.

Подвал был тоже бетонный – прямо фашистский бункер. В нем было совершенно пусто, только на стене висела пара наручников. Камера пыток какая-то. И, кстати, крысы уже осмелели и суетливо забегали по полу, не обращая на нас внимания.

Алешка осмотрелся, нашел в углу пустую бутылку. Объяснил мне, что нужно делать. Спросил:

– Ты видел, как диких животных ловят? Сейчас увидишь.

Он высыпал на пол фрукты из пакета и вытащил оттуда... Арчилову сеть, туго свернутую в комок.

– Действуй, – сказал он.

Я положил сеть за распахнутой дверью, погасил свет и вышел наружу. За калитку. И стал прохаживаться в сторонке, поджидая подходящий объект.

Он вскоре появился – молодая мама с коляской. Одной рукой она катила коляску, в другой держала раскрытую книгу.

– Извините, – остановил я ее. – Я сейчас проходил мимо этого дома...

Женщина оторвала глаза от книги, вскинула на меня задумчивые глаза.

– Я очень спешу, а в подвал забрались какие-то мальчишки. По-моему, они там хулиганят. Какие-то стекла бьют. Вы не предупредите хозяина? – Она кивнула и снова уткнулась в книгу. – Спасибо. – И я вроде бы как заспешил. Правда, в том же направлении, что и женщина.

Не отрываясь от книги, она оставила коляску за калиткой, пошла к дому. Когда она нажала кнопку звонка, я шмыгнул за угол, прислушался.

Дверь открылась. Женщина, наверное, все так же уткнувшись в книгу, пробубнила:

– К вам в подвал какие-то мальчишки забрались. Какие-то стекла бьют.

Я помчался в подвал, а за спиной услышал, как взревел Злобин:

– Что!? Забрались? Шпана!

Я едва успел влететь в подвал и спрятаться за дверью, расправив сеть.

Злобин остановился на верхней ступеньке. В темноте послышался задорный Алешкин голос: «Давай еще эту кокнем» – и звон разбитого стекла.

Щелкнул выключатель.

– Ах ты, шпаненок! – И Попугай ринулся по ступеням вниз. Я смаху набросил на него сеть. Он запутался и грохнулся на пол. Мы быстро помогли ему запутаться еще больше.

– Вы кто? Вы что? – забормотал он, похожий уже не на попугая, а на какую-то большую спеленутую гусеницу.

Я поднялся наверх и наглухо закрыл дверь.

– Мы те самые детки, которых вы хотели посадить в подвал с крысами. Узнаете?

– Да я же пошутил!

– А с Седовым вы тоже шутили?

Он долго молчал, только таращил глаза. Никак не мог врубиться.

– А вы ему кто?

– Племянники.

– Вот пусть он сам приедет, и мы с ним решим все вопросы. Вот прямо завтра пусть и приедет.

– На завтра у вас билет на самолет, – возразил Алешка. Точно мы, конечно, ничего такого не знали. Но, видимо, угадали.

Попугай опять повилял глазами. Пригрозил:

– Я сейчас позову собак.

– Зовите. Они заперты в вольере.

– Позову охрану.

– Не услышит.

– И чего будем делать?

– А мы уже все сделали. Пошли, Дим.

– Как пошли? Куда пошли? А я? Здесь же полно крыс! Я их боюсь!

Мы молча поднялись по ступеням.

– Свет погасим, Дим?

– Обязательно. Они его в темноте и сожрут.

– Стойте! Чего вы хотите? Сколько?

– А сколько вы заработали, ограбив нашего дядю? На эти деньги он собирался отправить нас на учебу. В эту... в Европу.

– Пойдемте в дом, я отдам его деньги.

Мы расхохотались.

– Не верите? – Ему ничего не оставалось делать. – Рядом с большим чемоданом, который на колесиках, стоит кейс. Возьмите его. Это деньги Седова. Я ведь только хотел ему отомстить. Кстати, я собирался отдать ему деньги. Возьмите их и отпустите меня. – Он еще подумал и грустно добавил: – Я ведь на самом деле не очень плохой человек.

Вот они все так, эти попугаи. Как в клетку посадят, так они сразу добренькие.

Свет мы выключать не стали. Но дверь прикрыли как можно плотнее.

– Жаль, полена нет, – вздохнул Алешка.

– По башке ему, да?

– Дверь подпереть, Дим, – Алешка вздохнул еще сильнее.

Мы вошли в дом. Нашли чемоданчик с деньгами. И ушли. А доберманы поскуливали нам вслед.

Правда, на выходе нас опять остановил охранник:

– А что в кейсе?

– Деньги, – небрежно сказал Алешка. – Это он нас отблагодарил за добрые вести. И за фрукты.

– Ну ты даешь! – охранник рассмеялся и распахнул ворота.

– Лех, – сказал я, когда мы прикрепив к багажнику кейс с деньгами, садились на мопед, – а вдруг его правда крысы сожрут?

– Не сожрут, – отмахнулся Алешка. – Там фруктов полно. А потом, Дим, он сейчас так орет, что наверняка их всех распугал. Как бы у них инфаркт не случился.

Дома Алешка взял у Арчила мобильник, вышел на берег моря и позвонил:

– Милиция? Мамаладзе на связи. Приезжайте на виллу «Майя» в поселке Медвежье. Там в подвале вас дожидается господин Злобин. Это вам такой сувенир. Только поскорее, а то его крысы съедят. И передайте господину Седову, что на его имя поступили деньги от господина Злобина. Конец связи.

– Лех, – сказал я, помолчав, – а ведь мы с тобой ограбление совершили.

Лешка тоже помолчал. Потом пожал плечами:

– Отчасти, Дим.