Текст книги "Оглушительно-звенящее молчание небес. Каков же ты, наш Отец Небесный? Часть Iv - Итоги нашего дознания (СИ)"

Автор книги: Валерий Авик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

Зашифровав посредством различных символов, кумраниты трактуют книгу пророка – они не воспринимают текст непосредственно, в том виде как он написан, а находят в нем некое послание небес, относящееся к последним дням, а именно к текущему моменту, характеризующемуся оккупацией Израиля Римской империей и идеологическому конфликту кумранской общины и официального иерусалимского иудейства. По их представлению Яхве обрушил на Израиль всевозможные бедствия в ответ на беззакония иерусалимского священства, охарактеризованного в качестве «Нечестивого священника». На месте халдеев (вавилонян), уже давно разгромленных к тому времени, кумраниты в своем толковании явно видят описание римлян – что и понятно, все оккупационные силы проявляют себя примерно похожим образом. Но торжество римлян преждевременно – по мнению кумранитов Учитель праведности совершит суд над язычниками, попиравшими Божий народ, при помощи "тех, кто Его [Яхве] заповеди соблюдал" – т.е. самих кумранитов. Представления членов кумранской общины невероятно синхронны христианским догматам о последнем Суде Иисуса Христа над народами планеты. Опять, вспоминая возможность пересечения земного пути Иисуса с кумранитами во время сорокадневного ухода в пустыню, приходится признать возможным взаимный обмен идеями между ними.

Записанное пророком во второй главе, по мнению кумранитов, было не совсем понято самим Аввакумом и лишь Учитель праведности сможет в установленное время точно истолковать написанное, но не понятое. Отсрочка Божьего возмездия никоим образом не смущает кумранскую общину – задача членов общины заключается в ритуальной чистоте и точности соблюдать все установления Торы, а награда в виде сотрудничества с высшим Судом не заставит себя ждать. Опять мы видим, что философия жизни кумранской общины во многом подобна современной монастырской традиции, взглядам монашествующих. Вся вторая глава книги пророка Аввакума, по мнению кумранитов, полностью посвящена обличению нравов и морали сторонников Нечестивого священника (т.е. религиозной верхушки Иерусалима).

***

Общий вектор богословских рассуждений при формулировке разнообразных теодицей по большей части заключается примерно в следующем: какие бы трагические события (катастрофы, войны, эпидемии и т.д.) не произошли на планете – все это, по своей сути, являются необходимыми мерами со стороны небес, направленные на воспитание людей в правильном направлении. Теологи настаивают на том, что при любых катастрофах всегда остаются выжившие – никогда не бывает 100% гибели представителей какого-либо народа, хотя это утверждение спорно – неоспоримо доказано исчезновение многих древних народов, не говоря уже о тысячах исчезнувших видов животного мира. Оставшиеся в живых «счастливчики» трактуются богословами в качестве очищенного от прегрешений маленького горчичного зернышка, которое в дальнейшем принесет обширный благодатный урожай. О причинах, вызвавших множество невинных жертв, и о роли провидения в процессе происшедших трагических событий более не рассуждают – о них вспоминают лишь в календарные траурные дни. Служители культа всех конфессий торжественно возглашают одно и тоже – Слава тебе, Боже, что Ты хоть кого-то оставил в живых! ритуально утешая свою паству рассказами о грядущей награде павшим в своё время. И эти ритуалы продолжаются до новой всеобъемлющей катастрофы. Затем всё начинается по отработанному шаблону – мертвых хороним, отпеваем и затем возносим хвалу и благословение небесам за оставшихся в живых... И так далее по кругу.

Обращаем внимание на то, что эти концепции направлены на формирование определенного мировоззрения у людей, оставшихся в живых после любых катастрофических исторических катаклизмов, дабы предотвратить массовые бунты и столкновения с властями, допустившими случившиеся трагедии. Погибшие, в основном невинно, в расчет не принимаются – их называют необходимыми жертвами, которые допустил (попустил) Бог.

– Краткий обзор концепций теодицеи христианских авторов.

Тертуллиан:

Прекрасно образованный учитель христианской Церкви III века. Согласно приписываемому ему изречению "Credo quia absurdum est" ("Верую, ибо абсурдно") можно судить о том, что Тертуллиан прекрасно понимал невозможность каким-либо логическим размышлением, доказать или опровергнуть непричастность Бога к тому, что "весь мир во зле лежит" (1 Ин.5:19). Он прекрасно осознает свою неспособность понять отсутствие справедливости в реальном мире: "Я, презрев стыд, счастливо бесстыден и спасительно глуп". Его теодицея заключается в безграничном доверии Христу вне зависимости от того, что происходит в мире. Это вера в чистом виде, но тем не менее ему не удалось опровергнуть предположение того, что ЗЛО в мире происходит по воле небес.

Иоанн Златоуст:

Величайший учитель Церкви, непревзойденный проповедник IV века. Но и он не смог дать четкого ответа на вопрос: "Как оправдать Бога в том, что вообще в сотворённом Им мире имеют место зло, страдание и несправедливость?". Богослов лишь дает понять, что в Божьем мире существует определенный баланс – страдающим и терпящим несправедливость в этом мире будет дарована мзда добродетели в ином (загробном) мире, а тем, кто роскошествует в этом мире в ином мире получит мзду нечестия. То есть его теодицея сводится к обещанию компенсации в неопределенное время при посмертном существовании, но никаким образом не показывает непричастность высших небесных сил в существовании ЗЛА, страданий и несправедливости в реальном мире. Также Иоанн Златоуст совершенно обходит стороной моральные аспекты действий и приказов Яхве в текстах Ветхого Завета.

Теодицея восстановления первозданного состояния мира (апокатастасис).

Часть богословов, понимая тщетность своих усилий оправдать Бога в реальном присутствии в мире ЗЛА, греха, страданий и даже вечных мук грешников, пришла к выводу – данное положение дел по сути временное явление. В свое время, известное только Богу Отцу, будет восстановлено всё Творение в первозданном, святом и блаженном состоянии. Великий Ориген трактовал страдания в качестве наказания Божьего, а огонь геенны в качестве некоего врачебного средства, согласно пророку Исайи: "Господь омоет скверну дочерей Сиона и очистит кровь Иерусалима из среды его духом суда и духом огня" (Ис.4:4). Для подобной теодицеи характерна вера в то, что Бог очистит огнем не только всех грешников, но и демонов – падших ангелов: "Истребление же последнего врага нужно понимать не в том смысле, что погибнет субстанция его, созданная Богом, но в том смысле, что погибнет расположение и враждебная воля, происшедшая не от Бога, но от него самого".

Со взглядами Оригена был солидарен преподобный Исаак Сирин и святой отец Григорий Нисский, которые исходя из догмата о неизменности и постоянстве Бога пришли к выводу, что ЗЛО не может быть неизменным и постоянным – оно с необходимостью превращается в свое время в добро. Григорий Нисский подчеркивал: "И человека освободя от порока, и врачуя самого изобретателя порока (диавола). Ибо очищение болезни, хоть оно и трудно, есть врачевание недуга". Это своего рода аналог философской категории единства и борьбы противоположностей, когда любая философская категория переходит со временем в свою противоположность.

Однако такого рода теодицея не была принята Церковью и на V Вселенском соборе осуждена. Для верующих более адекватной мерой справедливости показалось предположение о необходимости вечных мучений демонов и нечестивых людей в огне геенны. Тем не менее теодицея апокатастасиса интуитивно близко тому образу Бога, который люди ощущают в своих сердцах – для них никакие райские блаженства не устранят боли души, сознающей страдания грешников в тот же самый момент, когда праведникам должно блаженствовать. Никакая благодать невозможна, если душа благая осознает одновременность с ней страдания других живых душ в адском пламени.

Теодицея, основанная на свободной воле человека.

Теология последних времен усиленно эксплуатирует догмат о даровании Богом свободы выбора своего пути для человека. Теологическую дилемму отчетливо выразил протоиерей Фаст: "Человек по воле своей наделенный возможностью любить Бога и быть в гармонии с Ним, либо противостоять Ему, не слушаться и грешить. В этом и корень зла, всякой неправды и страданий". Почему-то богословы не рассматривают третий возможный вариант, а именно, человек, основываясь на дарованной ему свободе выбора своего развития, начинает изучать окружающий его мир, познавая его законы и закономерности общечеловеческого сосуществования (не пренебрегая заповедями данными Яхве) и путем проб и ошибок выходит на оптимальный для людей путь развития. Сам догмат о дарованной человеку свободе выбора своего пути в земной жизни, если исходить из содержания ветхозаветных книг, неоднократно опровергался поступками и поведением самого Яхве. Самые незначительные проявления свободной воли людей (трактуемого в качестве своеволия) жестоко подавлялись либо непосредственно Яхве или, с Его подачи, ангелами-губителями. В ветхозаветные времена, как никогда раньше, на деле реализовывался клич конвоя заключенных «Шаг влево, шаг вправо – расстрел на месте!».

Многие столетия христианская теология приписывала первопричину склонности некоторых людей ко злу подстрекательской деятельности сатаны-Люцифера и его группировки. Но этот аргумент натыкается на такие догматически фундаментальные признаки Бога, как всеведение и всемогущество. При реальном наличии подобных качеств у Яхве для реализации бунта части ангелов не было бы никаких предпосылок. Всеведущий Бог все это заранее предвидел бы и в качестве всемогущего Бога заблокировал все возможные пути реализации бунта в самом его зародыше – в сознании ангелов. Но если всё же библия свидетельствует о существовании сатаны, то значит для этого были весьма веские причины, реализованные самим Яхве. Весьма пикантная подробность: падшие ангелы, по догматике, сотворены принципиально бессмертными – чем это не гарантия бессмертности и самого ЗЛА. Об этом напоминает и упомянутая в статье ранее цитата из книги пророка Исайи 45:7: "Я образую свет и творю тьму, делаю мир и произвожу зло; я, Господь, делаю всё это". И эта, столь неприятная для верующих фраза, не оставляет камня на камне от современной концепции, которая старается в целях формулировки логичной теодицеи нивелировать понятие ЗЛА: если в природе есть свет, то тьма не существует – это всего лишь отсутствие света, и соответственно ЗЛА как такового не существует – "зло есть лишь отсутствие добра, отказ от него, а не нечто иное, второе".

Итак, теодицея, основанная на особом акцентировании свободного выбора человека, опровергается множественными эпизодами Ветхого Завета, фактом присутствия в небесной иерархии сатаны, которое было бы невозможным при действительном обладании Богом догматически утвержденных качествах и в не последнюю очередь личным утверждением Яхве в книге пророка Исайи.

Теодицея блаженного Августина.

Великий мыслитель святой Августин (IV-V век) имел своё, отличное от других, представление о порядке вещей, свою систему теодицеи. Отталкиваясь от догматического представление о Боге, как о творце лишь благого (доброго) бытия, Августин проблему кажущегося, по его мнению, присутствия ЗЛА в мире решил весьма оригинальным образом – аналогично апории Зенона о быстроногом Ахиллесе и медленной черепахе. Для этого Августин умозрительно разделил дистанцию от святого и праведного Бога (как вершину абсолютного добра) до последнего грешника на множество предполагаемых этапов (ступеней). Прежде всего Августин исходит из предположения, что ЗЛА в чистом виде просто не существует – существует лишь соотношение низшего этапа (ступени) к высшему. Любая из этих предполагаемых ступеней будет злом по отношению к вышестоящей и добром по отношению к ненастоящей ступени.

Для Августина сотворенный мир благ и хорош в том виде, каковым он является в данный момент – так как из ничего Бог мог сотворить лишь мир такого образца. Для мыслителя древности вполне очевидно, что лучше иметь такое бытие, чем не иметь никакого: "Охватив мыслью всё, я уже не желал лучшего (мира); высшее, конечно, лучше низшего, но, взвесив всё по здравому суждению, я нашел, что весь мир в целом лучше высшего, взятого в отдельности". Что же касается тех явлений, которые человек всё же называет ЗЛОМ, то для блаженного Августина это лишь человеческая невозможность охватить всю картину творения целиком. Разглядывая мелкий кусочек мозаики, человек не имеющий возможности отойти для охвата взглядом всего произведения, не будет в состоянии объективно судить о качестве увиденного фрагмента. Для Августина «добро и зло в порядке вещей» – т.е. Бог встроил и добро, и зло в необходимый порядок мироздания: "А всё это [добро и зло] – принадлежность великого порядка и божественного расположения, которое, поскольку охраняет единство всего в самой противоположности, приводит к тому, что и самое зло является необходимым". Что вполне согласуется с утверждением Яхве о Себе приведенное в книге пророка Исайи 45:7.

Теодицея Августина весьма логична, но, как и все остальные существующие теодицеи она апеллирует к неопределённо отдаленному будущему воздаянию. Однако для безутешной матери со скончавшимся у неё на руках младенцем подобное объяснение будет очень слабым утешением. Никакой теологически-логический фейерверк аргументов и доводов не в состоянии оправдать смерть недавно родившегося младенца – это есть абсолютное ЗЛО, которое невозможно простить никому, даже Богу.

Итак, теодицея святого Августина исходит из того, что зла как такового не существует, а есть отдельные проявления недостатка добра, называемые человеком, из-за своей неспособности видеть целое, злом.

Теодицея Лейбница.

Лейбниц – это один из самых великих математиков и физиков середины XVII и начала XVIII столетия, который живо интересовался проблемами богословия. Именно ему принадлежит термин "теодицея", обозначающий "богооправдание". Лейбниц свое понимание проблемы оправдания Создателя раскрыл в книге "Опыты Теодицеи о благости Божией, свободе человека и начале зла", опубликованной в 1710 году.

Первой отправной точкой рассуждений Лейбница служит постулат о том, что созданный Богом мир является самым лучшим вариантом из всех возможных: "не могло быть создано ничего лучшего...чем то, что было создано Богом; и, следовательно, все вещи находятся между собой в совершенной гармонии и дышат полным согласием". Как же могут в таком совершенном мире процветать ЗЛО, несчастья и несправедливость? Посмотрим к чему приведет дальнейшее размышление гения.

Второй особенностью теодицея Лейбница является предположение о том, что отрицать наличие ЗЛА в совершеннейшем из миров было бы просто глупо. Да, ЗЛО существует, но оно допущено (попущено) Богом по принципу целесообразности. Хотя сам Бог никогда не совершает зла, но допускает его для совершения большего добра – т.е. зло уже вроде бы и не ЗЛО, как таковое, но этакое вспомогательное маленькое добро, направленное на стимуляцию большого добра стать ещё большим: "В мире зла любовь, милосердие, мужество, верность имеют ещё большую возможность самораскрытия, нежели при отсутствии зла. И поэтому Бог скорее допускает зло, чем не допускает". Поэтому, по мнению Лейбница, и позволялось безнаказанно процветать злу, дабы было накоплена необходимая концентрация ЗЛА для появления совершеннейшего ДОБРА – Богочеловека Иисуса Христа. Однако и после этого величайшего события ЗЛО не пропало из земной действительности – мало того его масштабы приобрели ещё более ужасающие масштабы.

Третьей чертой теодицеи Лейбница является признание очевидного факта, вытекающего из ортодоксального взгляда на книги Библии – в горнем мире, после завершения процесса Страшного Суда, создастся положение, когда ЗЛО будет многократно преобладать над Добром. Это проистекает из евангельских слов "много званых, а мало избранных", которые недвусмысленно указывают на то, что не очень многочисленные праведники будут наслаждаться вечным блаженством под адские вопли миллиардов грешных душ, осужденных на вечные муки в геенне огненной. Что ни говори, весьма непривлекательная и совершенно не располагающая к блаженству картина. Но такая постановка вопроса не останавливает ученого – для него мир без зла – это мир без совершенства, а значит уже и не подлинно святой.

Лейбниц опять следует концепции свободы выбора человеком своих поступков – направленных на добро или зло. Для него очевидно – раз выбрал путь зла, то не возмущайся и терпи вечные страдания. Но это логика эмоционально-человеческая, не осознающего подлинного понятия вечности и не принимающая во внимание соразмерность наказания содеянному. Если исходить из догматического понятия тождества Иисуса с Богом Отцом, то вполне очевидно должно восторжествовать милосердие Иисуса над ветхозаветной мстительностью Яхве, долготерпение и жертвенность Иисуса над скорым на расправу Яхве.

P.S. По первому пункту рассуждений Лейбница следует заметить, что он явно исходит из единственности существования нашего мира, как наилучшего варианта среди большого количества теоретически возможных (в чем нет ничего удивительного для ученого начала 18 столетия). Однако современная физика и космология давно пришли к выводу, что возможны совершенно различные варианты практического возникновения жизнеспособных Вселенных и наша лишь один из них. Во многом основным внутренним посылом рассуждений Лейбница служит чисто психологический момент: «...то что было, то и полюбила» – человеку выбирать наилучшие миры для своего обитания явно не приходится и потому следует смириться с тем, что у него есть. Лучше такой мир, чем никакого мира.

По второму пункту теодицеи Лейбница следует заметить, что его утверждение о том, что Бог никогда не совершал зла расходится с текстами Ветхого Завета. Достаточно вспомнить о Всемирном потопе, о уничтожении все первенцев Египта лично Яхве (если верить ветхозаветному тексту) и много других эпизодов Библии, упомянутых в приложении к данной статье. Конечно можно нивелировать эти поступки Яхве разнообразными теологическими предположениями, но для людей, обреченных Богом на неминуемую гибель подобная судьба была самым настоящим ЗЛОМ, без всяких оговорок. Однако и после появления на планете исинного добра в лице Иисуса Христа, после его победы над смертью на примере Своего воскрешения, ЗЛО не пропало из земной действительности – мало того его масштабы с веками приобрели ещё более ужасающие масштабы. Неужели миллионы и миллионы жертв разнообразных трагедий, войн, эпидемий предшествующие появлению распятого и воскресшего Иисуса – неужели эти горы ЗЛА были необходимы для примирения Бога и Человека?

По третьему пункту можно возразить, что догматическое положение о вечных муках проштрафившихся грешниках самым явным образом противоречит нашему внутреннему восприятию образа Бога, как любящего и прощающего Отца Небесного. Никто не спорит – наказание за грех положены, но никак не вечные. Если для несовершенных людей совершенно ясен принцип соответствия наказания совершенному проступку, то и для несоизмеримо более совершенного Бога наказания грешников в виде «вечных страданий и мучений» явно будет несправедливым.

Следовательно, теодицея Лейбница, постулируя инструментальную необходимость зла, во многом предвидит выводы современной генетики, говорящие о необходимости генетических мутаций живых организмов, вызываемых именно неблагоприятными факторами внешней среды. Моральный акцент ученого на попускании, или даже содействии Богом злу противоречит догмату о святости Создателя.

– Фундаментальная причина неудач создания теодицей.

Итак, какой же вывод можно сделать из факта множественности разнообразных систем теодицеи? Лишь единственный: логически безупречную систему оправдания Бога, полностью включающую в себя, наряду с обещанными благодеяниями в отдаленном будущем, и многочисленные безвинные жертвы прошлого и настоящего – создать ни одному из многочисленных богословов трех тысячелетий не удалось. Далее очевидно, что и книги Библии не дают удовлетворяющий всех ответ на пытливые вопросы людей – если под таким ответом ожидать логически непротиворечивые аргументы в русле строго научной методологии, а не расплывчато-туманные рассуждения богословов, стремящихся подогнать факты реальности под заранее желаемый ответ.

В целом сложившееся положение весьма понятно – невозможно путем словесной эквилибристики «темный» поступок или приказ Высшего Существа, признаваемого за единственный источник высшей морали и нравственности, сделать безукоризненно «белым», не только по высшим стандартам морали, но и по нормам морали человеческой. Нравственное чувство человека не обмануть, хотя можно его остроту лишь на краткое время анестезировать. Исходя из этого автор данной стати пришел к выводу, что без тщательной ревизии текстов Ветхого Завета на предмет соответствия приписываемых Богу поступков и высказываний (приказов) догматически непреложным для Него качествам высшей морали и нравственности не обойтись. Всё, что не проходит такую ревизию, следует в новых тиражах Библии снабжать сопроводительным комментарием, показывающим спорность данного эпизода. Более верно усомнится в возможном текстовом искажении первоначального смыслового импульса, посланного небесами многочисленным пророкам, чем усомнится в искренности и справедливости Бога.

Глава 2. Выводы и ответы.

Присутствие в мире добра и зла – это результат закономерного развития человечества или предвестник космической битвы трансцендентных противников?

На протяжении всей статьи автор неоднократно задавал недоуменные вопросы по несоответствию образа Творца (мистическим образом заложенного в нашем подсознательном представлении) и догматических положений о морально-этических качествах Бога (основанных в основном на этом представлении) каноническим текстам Библии и видимыми результатам влияния трансцендентного мира на мир реально-материальный. Поэтому, приступая к заключительной части данной статьи, автор попытается дать свои ответы на возникшие вопросы, учитывая результаты проведенного анализа.

– Сколько существуют возможностей непротиворечивого совмещения иногда шокирующих библейских фактов, реалий сотворенного мира с образом любящего Бога?

Приступая к написанию данной статьи, автор хотел, как можно более доступно показать насколько многообразными могут быть толкования образа нашего Отца Небесного. Это во многом связано с тем, что тексты Библии, главным образом Ветхого Завета, в различных эпизодах преподносят нам совершенно различные, по своим моральным качествам, образы Бога. Если внимательно следить за трансформацией этих образов на протяжении всей Библии (включая Ветхий и Новый Заветы), то перед нами вырисовывается своего рода библейская синусоида колебаний отношения Бога (главным образом это ветхозаветный Яхве) к Своим творениям – от благожелательного Создателя жизни на планете, весьма довольного получившимся результатом, до совершенно необъяснимых вспышек гнева Яхве, приводящих к гибели очень больших количеств людей. Кульминацией подобного отношения стало осуществление всемирного потопа с уничтожением почти всего живого на планете. Дальнейшая история существования еврейского племени ознаменовалась заключением вечного договора (по тожественному заверению Яхве), согласно которому евреи обещали чтить и признавать Яхве своим Богом на вечные времена, а Яхве, в свою очередь, взял обязательство оберегать Свой народ на всех путях их также на вечные времена. Характерным условием договора, по свидетельству иудейских богословов является невозможность его расторжения, поскольку речь идет о бессрочных обязательствах обеих сторон и согласно догматическому положению о принципиальной неизменяемости Бога: "Бог не человек, чтоб Ему лгать, и не сын человеческий, чтоб Ему изменяться. Он ли скажет и не сделает? будет говорить и не исполнит?" (Числ. 23:19).

После торжественного подписания договора история жизнь иудеев не изменилась сколь-нибудь кардинальным образом. В жестокой борьбе, при помощи жестоких методов тотального уничтожения соседних народов, иудеи отвоевывали жизненное пространство (так называемую Обетованную землю). При царях Давиде и Соломоне государство Израиль достигло максимального расцвета, но потом последовал раскол на две части с последующей оккупацией сперва Северного Царства ассирийцами, затем и Иудеи вавилонянами. В результате с мировой арены истории без следа исчезли десть колен Израиля из двенадцати. Государство Израиль все время потрясали внутренние смуты и политические перевороты. Помощи Яхве не было несколько столетий, что естественно вызвало рост недоверия части избранного народа к вероятности исполнения Договора со стороны Яхве. Рост недоверия, судя по книгам Ветхого Завета, неоднократно вызывал приступы недовольства (если не сказать праведной ярости) у Яхве, выражавшейся в требованиях полного физического уничтожения отступников вместе с их домочадцами, включая женщин, стариков и грудных детей.

Лишь выживание остатка израильского народа в плену вавилонян и сохранение веры в единого Бога несмотря на все невзгоды, ознаменовалось в итоге построением Второго Храма, что, по всей вероятности, смягчило сердце Яхве. Об этом можно судить по словам, полученным во сне пророком Илией "...и вот, Господь пройдет, и большой и сильный ветер, раздирающий горы и сокрушающий скалы пред Господом, но не в ветре Господь; после ветра землетрясение, но не в землетрясении Господь; после землетрясения огонь, но не в огне Господь; после огня веяние тихого ветра, (и там Господь)". Весьма интересно, что эти слова Ангел сказал Илии вскоре после убийства пророком своими руками "пророков Вааловых четыреста пятьдесят человек [и четыреста пророков дубравных]". Это является ярким свидетельством двойной морали текстов Ветхого Завета, преподносящих убийство 400 (850) человек богоугодным делом только по причине их поклонению другим богам, явно несуществующим с точки зрения всеведущего (согласно догматам веры) Яхве и явно противоречащим дарованной Богом свободе выбора для людей. Эти заколотые пророки не были связаны узами торжественного договора с Богом Израиля, по причине их приверженности богу Баалу, поэтому обвинять их в нарушении Договора Яхве с иудеями бессмысленно. Как бы то не было, но к концу Ветхого Завета отношение Яхве к своим созданиям, стало весьма выдержанным и спокойным.

Новых Завет начинается с пасторальной идиллии рождения младенца Иисуса в семье мелкого иудейского плотника. Если следовать текстам повествования четырех канонических евангелий, то детство и юность Иисуса протекала в некоем стерильном пространстве, где не существовало никаких отзвуков жажды евреев скорейших перемен из-за нетерпимости присутствием оккупационных войск языческого Рима и коллаборационистской политикой собственных элит. Лишь к совершеннолетию Иисуса в текст евангелий врываются некие отголоски реальности: мы узнаем об Иоанне Крестителе, готовившем народ к ожидавшемуся вскоре наступлению Царства Божьего, проскальзывают некие отголоски о народных мстителях-сикариях и зелотах, выплескивается недовольство сборщиками налогов – мытарями. Свое служение Иисус начал, проповедуя уже начавшееся становление Царства Божьего и делая акцент прежде всего на любви к ближнему, не исключая врагов своих, заповедуя любить их как самих себя. Это был странный учитель, так отличавшийся от пророков прошлого, не прибегавший к варварским приемам проклятия противников Израиля, связанным с эффектными атмосферными эффектами в виде стрел молнии, поражающих идеологических противников. Как это не было бы странно, Иисус не последовал по стопам пророка Елисея и не проклял ни одного человека – от Его руки или от его призывов не погиб ни один человек. Этот странный странствующий проповедник не имел кровожадных видений подобно пророку Иезекиилю, в которых Бог Отец приказывал бы уничтожать всех несогласных с генеральной линией, включая женщин и младенцев. Напротив, служение Иисуса характеризовалось внесением в жизнь людей оптимизма, ожидания скорых перемен – Он был более склонен излечивать больных, хромых, даже воскрешать умерших.

Этот нетипичный пророк-учитель действовал не методами устрашения, призывая все небесные кары на головы несогласных, а исключительно личным примером милосердного отношения к окружающим, объясняя окружающим, что именно такова суть Отца Небесного ("Я и Отец – одно"). И иудея верили Ему – личный пример убедительнее сотен проповедей. Это была необычная для ветхозаветных времен линия поведения, охарактеризованная пророком как "веяние тихого ветра – и там Господь". Свою кульминацию подобный архетип понимания сущности Бога проявился в осознанном принесении Себя в качестве кровавой жертвы за грехи всех людей. Это был поступок невероятной смелости и веры человека-мечтателя-идеалиста (по предположениям одних групп людей) или принесения в жертву примирения самого себя Творца бытия (по вере других групп людей). После славного воскресения Иисус ещё сорок дней учил большие группы людей своему учению любви и прощению человеческих слабостей, столь неизбежных в реальной жизни.

Потом последовало вознесения Иисуса на небеса уже в качестве Христа-Спасителя. С этого момента начинается постепенный поворот от призывов к прощению и любви своих врагов к усилению силовой составляющей, вначале в речах и призывах, затем уже в доктринальных текстах евангелия от Иоанна и в особенности в его же Откровении (Апокалипсисе). Как мы видели, это происходило в перебранках традиционных иудеев и первых мессианских евреев, что дальше, по мере ужесточения тональности споров, стало проникать в тесты Нового Завета, приняв форму несправедливого по существу самооговора: "Кровь Его на нас и на детях наших!". Эта фраза, вложенная спустя десятки лет в тексты Нового Завета, настолько разошлась с милосердием Иисуса, настолько противоречила Его учению о прощении, что никак не могла быть внесена в тексты евангелий в первые месяцы после славного воскресения. Только последующая идеологическая перепалка традиционалистов и последователей Иисуса могла подвигнуть последних к закладке подобной мины замедленного действия, которая взорвалось позднее, уничтожив жизнь миллионов простых представителей избранного народа. Результат оказался столько же ужасающим, как и кардинально противоположным учению Иисуса Нового Завета. Исходя из догматического принципа о всеведении Бога, можно предположить, что евангелистам ничего подобного Святой Дух не внушал, а скорее всего отговаривал. Ожидаемый максимум библейского насилия ещё ожидается в будущем, если воспринимать Апокалипсис евангелиста Иоанна в качестве авторитетной характеристики ожидаемого поведения Иисуса в качестве предводителя небесных войск.