Текст книги "Луна над Невридой (СИ)"

Автор книги: Валерий Ледник

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц)

От слов Конрада Торвальд прослезился, он и мечтать не мог, что меч отца – бесценная семейная реликвия – достанется ему, а не его брату Орму.

После Торвальд отправился жить к ведьме, где должники Тордис обучили его искусно сражаться мечом, топором и копьем. В Исландии жили потомки норвежской военной знати, и эти люди знали толк в военном деле. Через несколько лет обучения ведьма дала Торвальду три серебряные монеты и отправила его в путь.

Торвальд начал странствовать по соседним королевствам, но не мог найти себе достойного занятия. И в конце концов физически очень крепкий Торвальд нанялся в дружину к датскому принцу Свейну Вилобородому, в военных походах с которым провел несколько лет. В дерзких грабительских походах Свейна тогда участвовала вся скандинавская элита. Но даже среди лучших норманнских воинов Торвальд быстро прославился. Он сражался очень отважно, и за Торвальдом закрепилась слава непобедимого воина, а вскоре он стал приближенным конунга Свейна.

За проявленный в бою героизм, дружинники Свейна часто давали Торвальду, первому после конунга, выбрать себе часть из добычи. Женщин, денег, слуг – всего у Торвальда было в достатке. Но уже тогда стали проявляться его моральные качества. Пользуясь правом первого выбора, Торвальд выбирал предметы, которые имели большую духовную ценность или были реликвиями, и возвращал эти предметы их прежним владельцам. Торвальд также старался выбирать в качестве своей добычи или выкупал за свои деньги самых знатных и тех, кого считал достойным из пленников, после чего Торвальд их отпускал.

Однажды при захвате купеческого корабля Торвавльда сильно ранил один из купцов. Этот купец сражался отчаянно, но Торвальду все же удалось захватить его в плен. От полученной раны у Торвальда началась лихорадка, и воины конунга Свейна оставили купца, рассудив, что расправиться с ним должен сам Торвальд после выздоровления.

Однако, как только Торвальду стало лучше, он вернул купцу имущество и отпустил его. А на вопросы и недовольство других викингов Торвальд ответил с улыбкой:

– Этот человек заслужил свободу и прощение своей отвагой.

Также Торвальд поступил и с франкской баронессой по имени Вероника. Ее нашли на одном из кораблей. Предвидя свою судьбу, Вероника сражалась с кинжалом в руках до последнего, чем немало позабавила норманнов. Войны Свейна изорвали на ней одежду, а когда игра им наскучила, один из викингов оглушил Веронику. Под смех воинов, хрупкая девушка беспомощно рухнула, выронив из рук кинжал. И тогда Торвальд выступил вперед, схватил обидчика Вероники, и прежде, чем тот понял, что происходит, вышвырнул его за борт. После, к удивлению викингов, Торвальд укрыл девушку своим плащом, и с оружием в руках стал на ее защиту.

– Убирайтесь прочь, она моя добыча! – закричал Торвальд, в глазах которого сверкнуло безумие. И войны Свейна отступили, бросить вызов Торвальду не решился никто. После Торвальд отпустил Веронику на свободу, но баронесса влюбилась в Торвальда и пожелала остаться с ним. Против чего Торвальд не особо возражал, ведь Вероника была очень красивой девушкой.

Конунг Свейн Вилобородый очень уважал Торвальда и не вмешивался в его причуды. Вскоре слава о непобедимом, блистательном и благородном воине Торвальде стала греметь по всей Европе.

На одной из пирушек, когда став королем Дании Свейн сидел за одним столом с двумя конунгами, гости стали нахваливать столь знатных и достойных людей, собравшихся за одним столом. Тогда Свейн сказал, что знает присутствующего на пиру сына землевладельца, который отвагой в бою и мудростью не уступает всем трем сидящим за столом. После вопросов заинтригованных гостей, Свейн рассказал об одном из своих походов с Торвальдом. По словам Свейна, во время нападения на Англию Свейна и его дружину захватили в плен и бросили в темницу. У Торвальда была возможность спастись, но он пожелал быть захваченным вместе со Свейном. Через какое-то время приехал местный могущественный герцог с войском, чтобы освободить Торвальда, поскольку до этого Торвальд освободил из плена сына герцога. Но Торвальд на предложение свободы лишь усмехнулся и заявил, что не покинет темницы без своего конунга. И герцог, подумав, отпустил из темницы обоих.

– Это все очень интересно, Ратимир, но какое отношение Торвальд имеет к Полоцку? – вздохнув спросил мой отец, подливая себе в кубок вина.

– Погоди, Горислав, не перебивай, дойду и до Полоцка. Так вот, после многолетней службы у короля Свейна Вилобородого Торвальд, с имеющимися у него деньгами и славой, легко мог нанять дружину и завоевать себе какое-нибудь княжество. И было немало желающих, готовых помочь Торвальду в захвате земель. Но Торвальд чувствовал, что ему чего-то не хватает и решил бросить военные походы и отправился в богатейшую землю в Европе, о которой был много наслышан – Саксонию. Торвальд был уже известным среди европейской знати человеком, и в Саксонии его приняли радушно. После жестокости грабительских походов, Торвальд был поражен образованностью, благочестием и моральной чистотой христианства в Саксонии. Он почувствовал себя неотесанным полузверем, чья предыдущая жизнь была непрерывной цепочкой из ошибок и заблуждений. Под влиянием Вероники, Торвальд решил принять христианство и обратить в эту веру свою родину – Исландию. Но тогда он еще сомневался в своих способностях и достаточном знании христианства, поэтому уговорил отправиться в Исландию вместе с ним саксонского епископа.

Правда, в память о былых славных временах на корабле Торвальда красовалось знамя с изображением черного ворона – знамя викингов. Торвальд лишь вышил на знамени крест, который черный ворон теперь держал в лапах, как символ своей миссии проповедника. Под этим знаменем Торвальд распространял христианство до конца жизни.

В Исландии Торвальд претерпел множество лишений, боролся с нечистью, берсерками и проявил немалую отвагу в самых безвыходных ситуациях. На своей родине Торвальд вместе с епископом обратил в христианство множество достойных людей, включая своего отца, но, столкнувшись с отчаянным сопротивлением язычников, решил, что все возможное он уже сделал и покинул родину.

Там, в Исландии, Торвальд совершил и недостойный христианского проповедника поступок. Торвальда и епископа постоянно оскорбляли, и однажды продажные скальды сочинили песню, в которой сравнивали Торвальда и саксонского епископа с женщинами. В этот момент до Торвольда дошли потрясшие его новости об убийстве язычниками обращенных им христиан и Вероники, отправившейся вместе с ним. И тогда бывалый викинг Торвальд сорвался и перебил всех оскорблявших его обидчиков. Узнав об убийстве, саксонский епископ с сожалением сказал Торвальду:

– Ты проявил слабость, убив их!

По дороге из Исландии, Торвальд встретил знатного яростного язычника, который мешал ему проповедовать и возглавлял гонения на христиан. Несмотря на заверения епископа в раскаянии, когда самоуверенный язычник со своими слугами стал смеяться над Торвальдом и оскорблять память Вероники, вспыльчивый Торвальд потерял над собой контроль и убил его. Но на этот раз епископ не стал слушать никакие оправдания и покинул Торвальда, заявив:

– С этого момента наши пути расходятся, поскольку ты, Торвальд, никогда не перестанешь убивать!

После ухода епископа Торвальд продолжил свой путь, ежедневно укоряя себя за гибель Вероники и многих христиан в Исландии. Вдобавок Торвальда стало подводить здоровье, воспалились старые раны, полученные Торвальдом еще во время его морских военных походов. Эти раны приносили Торвальду постоянные невыносимые мучения, лишь отягощаемые чувством вины.

И как-то ночью, когда Торвальд шел по пыльной дороге, любуясь чистым звездным небом, впереди на дороге поднялся вихрь, закруживший песок, траву и сухие листья. От резкого дуновения ветра знамя Торвальда начало развиваться. И вдруг в воронке вихря стали загораться желтые огоньки, со стороны это было похоже на звездную пургу. Затем все огоньки сошлись вокруг одной оси, и перед Торвальдом предстала Вероника. От тела девушки исходило свечение, а из-за ее спины виднелись два огромных, сверкающих белоснежных крыла. Вероника приблизилась к Торвальду и сказала с улыбкой:

– Мы все в раю, Торвальд! Успокойся и живи праведной жизнью! – после этих слов Вероника подошла к Торвальду, поцеловала его и исчезла. От поцелуя Торвальд пошатнулся и рухнул на пыльную дорогу, внезапно, словно вспышка в сознании, к нему пришло понимание его ошибок, он искренне раскаялся и простил убийц христиан. Все его естество прониклось безграничной верой, Торвальд почувствовал невероятную уверенность в своей христианской миссии, единство с окружающим миром и любовь ко всему живому на Земле. Приятное тепло разлилось по всему его телу, Торвальду показалось, что звездное небо резко приблизилось к нему, и он увидел невиданные высоты, где царили счастье и покой. Боль отступила, словно за одно лишь мгновение его раны зажили. В ту ночь, на дороге, стоя на коленях со знаменем в руках, Торвальд поклялся, что больше никогда никого не убьет, чтобы не случилось.

После этого случая одухотворенный Торвальд отправился на Русь, в город Полоцк, по приглашению своего бывшего сотоварища, конунга Рагвальда. Как раз незадолго до этого полоцкие купцы пригласили конунга править в Полоцк, чтобы сохранить династическую независимость от города Киева.

По дороге в Полоцк, Торвальд обзавелся молодым вороном, которого назвал Хугином – то есть "мыслящим". Имя была дано ворону с присущей Торвальду иронией, Хугином звали одного из двух мифических воронов, сопровождавших главного скандинавского бога – Одина. Торвальд научил ворона говорить несколько фраз и даже молитву. С тех пор ворон путешествовал вместе с Торвальдом и во время молитвы Торвальда повторял текст молитвы за хозяином, чем забавлял случайных свидетелей столь необычного зрелища.

Во главе своего корабля, одетый в доспехи, со знаменем викингов и ручным вороном, сидящим на руке, прославленный воин и миссионер Торвальд прибыл в Полоцк.

Город Полоцк, находящийся на слиянии двух рек, очень понравился Торвальду. Здесь же в Полоцке Торвальд познакомился и подружился с будущим королем Норвегии Олафом Трюггвасоном, который воспитывался при дворе новгородского князя Владимира Ясно Солнышко. Рагвальд, Торвальд и Олаф проводили яркие летние дни в пирушках с полоцкой знатью, рассказывая друг другу о своих невероятных приключениях. Как-то раз Торвальд с интересом наблюдал купальское гуляние в Полоцке. Глядя на огромный костер, Торвальд сказал Рагвальду:

– Это хороший город и прекрасные земли, но все же нет чего-то объединяющего, какой-то общей светлой идеи.

– Я понимаю, о чем ты говоришь, и я склоняюсь к принятию христианства, возможно по римскому образцу, как сделал киевский князь Ярополк, – задумчиво глядя на огонь, сказал Рагвальд.

– А почему именно по римскому образцу, ведь ваши купцы плавают в Византию? – спросил Торвальд, внимательно посмотрев на Рагвальда.

– Я сторонник политического союза с Киевом, а киевский князь предпочел принять веру от Рима, да и что тебя удивляет, ведь ты и сам крестился в Саксонии, – словно оправдываясь, ответил Рагвальд.

– Не важно, где крестился я, настроения в Киеве и союзы киевского князя очень изменчивы, мне кажется, население Полоцка должно найти свой духовный путь.

– Возможно, ты прав! – ответил князь Рагвальд.

Уже тогда город Полоцк оставил у Торвальда хорошее впечатление и занял какое-то место в его душе.

Из Полоцка Торвальд отправился в Иерусалим подняться на Голгофу, а затем в Константинополь. В Византии тоже были наслышаны о Торвальде, и византийский император пожелал встретиться с Торвальдом лично. Императора удивило, что Торвальд проповедовал в столь далеких землях, среди очень суровых ревностных язычников и при этом остался жив. Но Торвальд ответил:

– Я был готов принять мученическую смерть в любой момент, но частично из-за плохой организации, а частично из-за того, что многие в Исландии меня знали, язычники Исландии не убили меня, когда у них была такая возможность.

Там же в Константинополе по желанию императора Торвальда назначили проповедником христианства во всех русских землях и обещали Торвальду высокий церковный титул митрополита, а в последующем может и патриарха. Однако за время путешествия Торвальда в Иерусалим и Константинополь на Руси произошли очень важные события.

Началась борьба за власть на Руси между киевским князем Ярополком Святославовичем и его братом новгородским князем Владимиром Ясно Солнышко.

В поисках союзников новгородский князь Владимир посватался к дочери полоцкого князя Рагвальда, которую звали Рогнеда. Но Рагвальд не желал становиться союзником Владимира и по его желанию дочь ответила Владимиру: "не хочу я разуть рабынича". Это был очень оскорбительный отказ, поскольку мать Владимира Ясно Солнышка была прислугой и наложницей, и свадебный обряд разувания жениха, упомянутый Рогнедой, касался самого больного для князя Владимира вопроса.

Новгородский князь Владимир бежал в Норвегию, где нанял себе войско из варягов, и по прибытии на Русь узнал, что князь Рагвальд участвовал в походе на Новгород вместе с киевским князем Ярополком.

Тогда Владимир двинул свои войска из варягов и новгородцев на Полоцк, захватил этот город, после чего изнасиловал Рогнеду на глазах у Рагвальда, а потом убил Рагвальда и двух его сыновей. Затем Владимир пошел на Киев и, заманив своего брата Ярополка в ловушку, убил его, став единоличным правителем Руси.

Несмотря ни на что, я бы не стал отзываться о Владимире исключительно плохо, он сделал очень многое для русских земель. Попытавшись реформировать язычество на Руси, князь Владимир в конце концов начал переговоры о женитьбе на византийской принцессе и о введении на Руси христианства по византийскому образцу.

– А что стало с Рогнедой? – поднимая очередной кубок, спросил мой отец.

– В этом вся и загвоздка, Рогнеда стала одной из жен Владимира Ясно Солнышко, фактически главной женой. И старшие сыновья князя Владимира, Изяслав Владимирович и Ярослав Владимирович, были детьми Рогнеды. Со временем Рогнеда полюбила Владимира, и сыновья Рогнеды признавались старшими законными наследниками Владимира Ясно Солнышко.

Но новость о том, что князь Владимир берет себе в жены византийскую принцессу, а всех остальных жен отпускает, шокировала Рогнеду. Она думала, что если Владимир примет христианство и должен будет остаться жить с одной женой, по христианским обычаям, то женой Владимира будет она, Рогнеда. А оказалось, что Владимир Ясно Солнышко решил сделать своей единственной женой какую-то пришлую гречанку.

Однажды князь Владимир вернулся уставшим после охоты и решил навестить свою жену Рогнеду. Ослепленная ревностью, Рогнеда задумала отомстить мужу за свою исковерканную судьбу. И как только Владимир заснул, Рогнеда взяла его меч и попыталась убить мужа. Но в последний момент князь Владимир проснулся и выхватил меч из рук жены. Разъяренный князь приказал Рогнеде переодеться в самое нарядное платье и прийти к нему на казнь. Печальная Рогнеда переоделась и стала на колени перед Владимиром, но как только Владимир замахнулся мечом над Рогнедой, в комнату к Владимиру ворвался его старший девятилетний сын с мечом в руках и закричал:

– Отец, ты здесь не один, я буду свидетелем!

– Кто же знал, что ты уже здесь, – мрачно произнес князь Владимир, и, отбросив меч, вышел из комнаты.

По совету киевских бояр, князь Владимир сослал Рогнеду и своего старшего сына Изяслава в построенный для них город Изяславль.

Что же касается города Полоцка, то он тогда был в ужасном положении, фактически от города остались только пепелища. Полочане не желали подчиняться наместнику князя Владимира и постепенно покидали город. Вдобавок князь Владимир выступал против восстановления Полоцка. Казалось, жизнь покидает этот некогда процветающий город навсегда.

Рогнеда была унижена, старший сын Владимира Изяслав был лишен права наследования Киева и находился в ссылке. Но тут судьбы князя Изяслава, Рогнеды и города Полоцка сплелись с судьбой Торвальда Путешественника. И Торвальд, которого вел Господь, словно вытащила из пропасти забвения Рогнеду, Изяслава и Полоцк.

Торвальд как раз вернулся из Константинополя на Русь в момент ссылки Рогнеды и Изяслава. Тогда Торвальд быстро понял, что крещение Руси произойдет без его помощи, и князь Владимир Ясно Солнышко крестит всю Русь, далеко не методом убеждения. Понимая, что данные в Константинополе полномочия проповедника, также как и обещанные Торвальду должности, были изначально иллюзорны, Торвальд решил отправиться в Полоцк. И начать с малого – основать в этом городе монастырь.

Но, приехав в Полоцк, он застал город в жалком состоянии. Невозмутимый Торвальд прошелся по городу, осматривая пепелища и внимательно выслушивая рассказы местных жителей о том, как достойно сражался их князь Рагвальд за Полоцк и как варяги по приказу князя Владимира хитростью взяли Рагвальда и его сыновей в плен.

– Чтобы понять, кто мы и что нам нужно на самом деле, иногда следует лишиться всего и оказаться на самом краю. Пламя созидания и истинной веры разгорается от углей пепелищ! – невозмутимо сказал Торвальд, глядя на своего ворона, сидящего на обгоревшем деревянном идоле.

Торвальду рассказали о последних новостях, и история про княжича Изяслава, который спас свою мать и отправился за это в ссылку, вызвала у Торвальда особый интерес. Слова маленького Изяслава о том, что князь Владимир "здесь не один", Торвальд воспринял, как знак свыше. Выслушав рассказ про князя Изяслава, Торвальд сказал:

– Это и есть моральная основа Полоцка, это то, что нельзя купить ни за какие деньги и нельзя уничтожить, это высшая правда. Полоцк станет новым духовным центром Руси.

Торвальд основал в Полоцке монастырь Иоанна Крестителя и построил рядом небольшую церковь в честь Святой Богородицы на острове посреди Двины. Ты, Горислав, можешь его увидеть сегодня, напротив недавно построенного Софийского собора. Полоцк был еще пепелищем, а колокольня церкви Святой Богородицы уже разносила весть о возрождении города. А ведь Торвальд мог остаться где угодно: в Англии, Дании, германских землях, Константинополе – везде ему были рады, но он решил остаться здесь, в Полоцке, понимаешь, какую честь он оказал полочанам?

Торвальд лично отправился в город Изяславль, чтобы убедить князя Изяслава, недавно принявшего христианство, приехать править в Полоцк.

Увидев старого друга своего отца, которого Рогнеда знала с детства, она бросилась на шею Торвальду и зарыдала. Торвальд ее крепко обнял и стал утешать:

– Успокойся, Рогнеда, я вернулся и теперь вас не оставлю, скоро все наладится.

Но предстоял еще разговор с молодым Изяславом. И князь Изяслав, выслушав предложения Торвальда, возразил:

– Город Полоцк практически исчез, он разрушен до основания, и в нем совсем мало жителей, этот город обречен.

– Вы ошибаетесь, светлейший князь, Полоцк – это нечто большее, чем деревянные стены и частокол на берегу Двины. Ныне озаренный светом праведной веры, этот город живет в сердцах и душах полочан. И пока полочане будут верить в то, что духовный Полоцк жив, этот город нельзя уничтожить, город материальный всегда будет восстанавливаться, как отражение города духовного, – рассудительно ответил Торвальд.

– Да ты хоть видел, в каком состоянии сейчас Полоцк, разве эти обгоревшие бревна похожи на центр земель и праведной веры? – закричал на Торвальда князь Изяслав.

– Ваша светлость, в своей жизни я видел очень много разных городов, совсем недавно я вернулся из поездки в Иерусалим и Константинополь. Город Полоцк я каждый день вижу в глазах его жителей, ожидающих вашего приезда, и, поверьте мне, этот город прекрасен. Кроме того, если вас интересует восстановление богатства города, то Полоцк имеет очень выгодное географическое положение, и полочане сделают все, чтобы вернуть ему былое величие. Очень скоро этот город вновь займет достойное место в торговой и политической жизни Руси.

– Даже если я соглашусь приехать в Полоцк, мой отец, князь Владимир, никогда этого не допустит, он ненавидит этот город и не даст ему шанса на возрождение, – вздохнув, разочарованно сказал Изяслав.

– А если я уговорю князя Владимира разрешить вам княжить в городе Полоцке? – улыбнувшись, просил Торвальд.

– Что ж, если ты уговоришь моего отца, то я перееду в Полоцк, – махнув рукой, сказал князь Изяслав.

А после Торвальд отправился в далекий Киев. Оказалось, что с князем Владимиром Ясно Солнышко было не так-то просто встретиться. И тогда Торвальд организовал встречу, через новую жену князя Владимира, византийскую принцессу Анну, с которой Торвальд познакомился во время путешествия в Константинополь. Я даже не могу себе представить, кто еще на Руси в тот момент мог осмелиться поехать к князю Владимиру, чтобы просить за князя Изяслава и Рогнеду.

Перед тем, как войти в княжеский терем, Торвальд отпустил ворона. Охранник терема, норвежец по происхождению, с интересом наблюдал, как ручной ворон сел на крышу одного из домов напротив.

И вдруг у стражника волосы стали дыбом, когда ручной ворон громко произнес норвежскую поговорку:

– И маленькая кочка большой воз может своротить! – сказал ворон по-норвежски, медленно прохаживаясь по крыше. А затем, к еще большему удивлению охранника, ворон начал произносить молитву.

В это время киевские дружинники ввели Торвальда к Владимиру. Разговор обещал быть не из легких. Торвальд застал князя Владимира сильно раздраженным. Киевский князь был разодет в дорогие ткани и сверкал драгоценными камнями. Торвальд же был одет в простой серый плащ и предстал перед князем спокойным и невозмутимым. Лишь перебирание в правой руке четок из какого-то полупрозрачного фиолетового камня выдавало в Торвальде оживленные размышления.

– Как ты посмел явиться ко мне с разговором о моем сыне Изяславе и городе Полоцке. Если бы не моя жена из Византии, я бы давно уже приказал бросить тебя в поруб или пытать, а потом убить. Ты находишься на моей земле, твоя жизнь полностью в моей власти. Да как у тебя вообще могла появиться идея прийти ко мне с советами и нравоучениями, ко мне, киевскому князю и правителю всех русских земель! – закричал князь Владимир и при последних словах многозначительно поднял правую руку вверх.

Но, несмотря на крик и угрозы князя Владимира, Торвальд как и прежде оставался невозмутим, даже казалось, что он смотрит на раздраженного князя Владимира с какой-то молчаливой насмешкой.

– Светлейший князь, за свою жизнь мне пришлось увидеть множество знатных людей: баронов, герцогов, графов, королей. Многие из этих людей, наделенных властью, были моими друзьями, многие пленниками и даже слугами. Когда я был в Саксонии, то мне повезло увидеть там германского императора, самого Оттона Великого в пике его могущества, и там же в Саксонии я общался с его родственниками, которые принимали меня как равного.

Во время путешествия в Иерусалим я сталкивался с мусульманскими правителями. А находясь в Константинополе, я общался с императором бескрайней Византии – Василием. Пообщавшись со столькими правителями, я не испытываю страха при встрече с великим князем Киевским.

В моем нынешнем положении, когда я хочу провести оставшуюся жизнь в молитвах и служении Богу, поруб для этого может оказаться не худшим местом. Смертью или пытками меня также не запугать, я уже давно готов их принять, если на то будет воля Божья, – спокойно ответил Торвальд.

– Прикрываешься чужими именами? Я великий князь, меня опасается и сам византийский император. На моей стороне войска и корабли, безграничные земли и богатства всей Руси. А ты кто такой, чтобы давать мне советы? – гулко произнес князь Владимир.

– Еще недавно, светлейший князь, вы были изгнанником, а все эти земли, войска и корабли принадлежали вашему брату. Вы, ваша светлость, словно находитесь в гостях в чужом богатом доме, пользуетесь и восхищаетесь одеждами, яствами и роскошью этого дома. Но вы забываете, что хозяин дома – Господь Бог, а вы в нем лишь гость. И время заберет у вас все богатства и власть, ничего не останется. А на моей стороне правда, она намного ценнее, потому что нетленна, и время у меня ее не отнимет.

От слов Торвальда настроение князя Владимира изменилось, казалось, Киевский князь стал спокойнее. Князь Владимир с удивлением смотрел на четки в руке Торвальда, которые в начале их разговора были фиолетового цвета, затем, играя разными переливами, их цвет поменялся на красный и, наконец, во время рассуждений Торвальда о готовности принять смерть, камни, из которых были собраны четки, стали желтого цвета.

– Вижу, ты отважный человек, мне рассказывали, что в Исландии берсерки в бешенстве грозились разорвать тебя на куски и крошили скалы возле тебя. Все живое в округе оцепенело от ужаса, но ты невозмутимо продолжал молиться. Наверняка у тебя заготовлена целая речь в защиту моего сына и бывшей жены. Но прежде, чем я ее выслушаю, ответь мне на один вопрос, – при этих словах князь Владимир посмотрел в глаза Торвальду, который символически поклонился, но не отвел взгляда, а князь Владимир продолжал: – Правду ли говорят, что ты, Торвальд, обладаешь даром внушения?

– Светлейший князь, я был проповедником христианства у себя на родине, в Исландии, где многие меня знали с детства и не воспринимали всерьез. И тем не менее там я обратил в христианство много людей. Поэтому мой ответ будет утвердительным, я обладаю определенной способностью внушения, – безразлично глядя князю Владимиру в глаза, ответил Торвальд.

– Что ж, тогда, учитывая твои способности и опыт, наличие которых ты сам признаешь, я бы не желал обсуждать с тобой судьбу моего старшего сына, жены и города Полоцка. К тому же я знаю, что ты можешь мне сказать, мол, по справедливости Изяславу нужно отдать Полоцк. Сегодня ты играешь здесь роль смиренного мудреца, но я наслышан о твоем бурном прошлом викинга, и, говорят, что даже будучи христианским проповедником в Исландии, ты убил несколько человек. А после убил еще одного знатного скандинава в Норвегии, правда ли это?

– Это правда, светлейший князь, однако скальды, которых я убил в Исландии, ослепленный горем и яростью, вели себя не достойно. А знатный язычник, которого я убил в Норвегии, был повинен в убийстве десятков людей, включая женщин и детей, это были люди, которых я привел к христианской вере! – потеряв свою невозмутимость и повысив тон ответил Торвальд, и четки в его руке также изменили свой цвет с желтого на красный.

– Значит, христианский проповедник и убийца. Я ведь тоже сделал в своей жизни очень много неблаговидных поступков, а теперь я также проповедник христианства. Жалеешь ли ты, Торвальд, что убил этих людей в Исландии и Норвегии и отомстил за убийство своей женщины и других христиан? – спросил князь Владимир, и на лице князя появилась злорадная улыбка.

– Да, я жалею о том, что убил их, и искренне в этом раскаиваюсь. Тогда я находился лишь в начале своего духовного пути и еще не понимал, что это я спровоцировал зло в язычниках. Это мои действия и мои проповеди привели к тому, что язычники стали проливать кровь, и моя доля вины в гибели Вероники и христиан Исландии не меньше, чем у убийц христиан. Лишь из-за своей духовной неопытности и самонадеянности, я переложил всю ответственность на язычников и осквернил свою веру убийством.

Ваша светлость не желает меня слушать, но я вижу, что вы достойный человек, и в вас борются доброе и злое начало. Вы вели распутный образ жизни и убивали, но это было нормой для традиций этих земель. Вы убивали по необходимости, в борьбе за власть. И, конечно, у вашей светлости есть причины ненавидеть город Полоцк, но сегодня процветание Полоцка – это процветание части вашей державы и ваших подданных. Полоцк не должен исчезнуть из-за гордости Рагвальда. Полочане и так понесли тяжелое наказание.

Теперь вы христианский правитель, и я наслышан о добрых деяниях, которые вы, светлейший князь, сделали для своей державы в последнее время. Вы поступили очень великодушно, пощадив свою бывшую жену Рогнеду. Я знаю, несмотря ни на что, вы любите ее, потому и пощадили, и верю, что и сейчас она близкий вам человек. А князь Изяслав и вовсе ваша плоть и кровь, он был первым претендентом на следующего верховного правителя Руси. И за что, ваша светлость, хочет лишить Изяслава достойного удела? За то, что он нашел в себе силы вступиться за мать? Только вы, светлейший князь, сможете восстановить справедливость, дав Изяславу значительный удел и вернув Полоцку жизнь. Простите полочан, Рогнеду и Изяслава, вы уже пощадили их, а теперь простите, как христианский правитель.

– Да, Рогнеда мне не чужая, и я могу ее понять. Знаешь, Торвальд, а ведь я не хотел лишать ее чести, да еще так унизительно, несмотря на нанесенное мне оскорбление. Но мой дядя Добрыня на этом настоял, заявив, что это нужно, чтобы повысить свой авторитет в дружине. Возможно, в жизни мне попадались не те советчики. Но как бы там ни было, я победил в схватке со своим братом и сейчас могу многое сделать для Руси. Я вижу, что под твоим и Изяслава руководством Полоцк возродится, но нужно ли это мне? Надо все хорошо обдумать, а сейчас убирайся, мой ответ тебе передадут.

Несколько дней Торвальд жил в Киеве, ожидая ответа князя Владимира, и это были мучительные для Торвальда дни. Как и в Исландии, он сделал все, что мог, но Торвальд не знал, будет ли Господь более благосклонен к нему на этот раз.

На четвертый день ожидания, когда Торвальд наблюдал, как снежная метель строит в воздухе причудливые фигуры и укрывает Киев узорчатым белым полотном, Торвальд услышал крики своего ворона, сидящего на крыльце дома.

– Пожар, пожар! – закричал ворон.

Торвальд вышел на порог и увидел вдалеке приближающегося всадника. Тогда Торвальду показалось, что конь под всадником словно парит над снегом, вообще не касаясь земли, как какой-нибудь крылатый Пегас, конь бога Одина Слейпнир или несший пророка Мухаммеда – Бурак, то есть как существо, на котором перемещались проводники воли высших сил. Не менее странным был и всадник, одетый в необычные сияющие доспехи.

– Великий князь Владимир приказал вам передать, что князь Изяслав с княгиней Рогнедой могут править в Полоцке, город Изяславль также остается в собственности князя Изяслава, – предъявив княжескую грамоту, с величественным видом сказал всадник. И с этого момента в истории города Полоцка началась новая эра.

Вместе с князем Изяславом Товальд быстро восстановил процветание города, после начала правления князя Изяслава полочане стали массово возвращаться в Полоцк. Князь Изяслав прославился своей ученостью и переписыванием книг, а ведь это было в языческие темные времена.