Текст книги "Луна над Невридой (СИ)"

Автор книги: Валерий Ледник

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц)

Рогнеда со слезами на глазах слушала рассказы Торвальда о возрождении величия Полоцка и успехах ее сына. Но ехать в Полоцк Рогнеда не захотела и осталась жить в городе Изяславле, приняв монашеский постриг. Рогнеда объяснила свое решение желанием служить Богу и слишком страшными воспоминаниями, связанными с Полоцком.

Внушительны были и успехи Торвальда в распространении христианства в полоцких землях. Активно сотрудничая с Полоцкой епархией, Торвальд коренным образом изменил духовную жизнь полотчины и заложил ее нравственные основы. Умер Торвальд своей смертью, в Полоцке, и был захоронен в церкви Святой Богородицы, им же в Полоцке и построенной. Его ворон Хугин, после смерти Торвальда поселился в лесу и еще долго жил неподалеку от Полоцка, по утрам оглашая окрестности города чтением молитвы.

Постепенно город богател и разрастался. Уже сын князя Изяслава, блистательный князь Брячислав, правил в могущественном Полоцке. Брячислав провел реформу в войсках Полоцка – полоцкая дружина начала обучать городское ополчение.

После смерти князя Владимира свою власть на Руси установил его сын новгородский князь Ярослав. Чтобы прийти к власти, князь Ярослав перебил своих братьев, вошел в союз с язычниками, однако в итоге обманул своих же союзников, таких, как прославленный конунг Эймунд, спасший Ярославу жизнь.

Молодой полоцкий князь Брячислав принял тогда всех бежавших от беззаконий, включая Эймунда, объединил с ним свои силы и выступил против братоубийцы и предводителя полуязыческого войска, князя Ярослава Владимировича. В битве при Судомире в 1021 году князь Брячислав разгромил союзное войско из киевлян и новгородцев. Это был военный и моральный триумф города Полоцка. Притеснениям и беззаконию на Руси, установленным воинами Ярослава, пришел конец.

После битвы при Судомире великий князь Киевский Ярослав Владимирович был вынужден уступить полочанам два важных торговых пункта: Витебск и Усвяты. Полоцкий князь Брячислав по мирному договору стал соправителем князя Ярослава в Киеве и основал в русской столице свой княжеский двор. Эймунд за свою помощь Полоцку получил в управление город Браслав. После победы при Судомире князь Брячислав сказал:

– В этой битве мы сражались за справедливость, против сил почти всей Руси, и мы победили только благодаря отваге полоцких воинов и небесному заступничеству Торвальда.

Брячислав приказал вышить новое полоцкое знамя с изображением Торвальда. Этим изображением стал всадник на коне, символ Торвальда назвали "Погонь" – то есть привидение язычников к христианской вере. А Полоцкая епархия признала Торвальда местнопочитаемым святым под именем Тимофея Полоцкого.

В полоцком Софийском соборе в северной башне на фресках ты можешь увидеть изображение встреч Торвальда с князем Владимиром Ясно Солнышко и с князем Изяславом.

– Ратимир, но почему тогда сейчас наш князь Всеслав не навещает свои владения в Киеве, и в титулах не называет себя великим князем Киевским? – сбивчиво спросил мой отец и, будучи сильно пьяным, уронил кубок, который со звоном покатился по полу дома.

– Понимаешь, Горислав, после битвы при Судомире на Руси еще долго сохранялось военное и политическое равновесие между тремя князьями: Брячиславом Полоцким, Ярославом Владимировичем и могущественным правителем далекой Тмутаракани князем Мстиславом – сыном великого князя Владимира. Однако после смерти тмутараканьского князя Мстислава, Ярослав Владимирович присоединил его земли к своим владениям, и равновесие на Руси изменилось не в пользу Полоцка. Вдобавок князь Ярослав заключил союзы почти со всеми влиятельными европейскими правителями.

Став сильнее, киевляне забыли о договоре с Полоцком. А после смерти киевского князя Ярослава Владимировича трое старших сыновей Ярослава, князья Изяслав, Святослав и Всеволод, объединились и захватили власть на Руси, подобно своему отцу, начав притеснять своих младших братьев.

Тут пьяный Ратимир повысил голос, перейдя на крик:

– Все на Руси поделили старшие Ярославичи, лишь наше Полоцкое княжество им не по зубам. Во всей Руси только на полоцких землях еще сохраняется незыблемый закон и порядок. Наш народ еще помнит и открыто говорит, что Ярослав Владимирович циничный братоубийца, а обнаглевшие новгородцы и киевляне в бою не так уж сильны.

Независимость Полоцка и полоцкие владения в Киеве уязвляют самолюбие заносчивых Ярославичей. Недавно начали поступать жалобы от полоцких купцов о притеснении их в Новгороде и Пскове.

Наш справедливый полоцкий князь Всеслав не стал отвечать притеснением новгородских купцов, которых отлично знает, посчитав, что это будет не выгодным для Полоцка. Но вот увидишь, Горислав, еще наступит день, когда князь Всеслав, подобно своему отцу Брячиславу, поведет нас против Ярославичей под знаменем Тимофея Полоцкого. И мы вновь разгромим этот разноплеменной полуязыческий сброд и восстановим справедливость на Руси, ведь для этого по воле Господа Полоцк и воспрял из пепла! – стукнув при последних словах кулаком по столу, пьяный Ратимир закрыл глаза, успокоился и заснул, а вскоре отправился спать и мой отец.

Но я в ту ночь не мог заснуть, находясь под впечатлением от рассказа Ратимира. Тогда я впервые столкнулся с духовным миром полоцкой знати, наполненным мистикой и христианскими образами.

Авантюра

1

В Полоцке кипела повседневная торговая жизнь, наша семья вскоре совсем освоилась в этом прекрасном городе. Полочане умели не только хорошо воевать и торговать, но и развлекаться. Особым почитанием у полочан пользовались православные религиозные праздники, которые переняли многие черты вытесненного православием язычества. Традиции предков полочан словно получили новую жизнь, растворившись в христианской духовности.

Масштабно праздновал свой день рождения и князь Всеслав, накрывая столы с угощениями для полочан.

Чего там только не было среди угощений: всевозможные пироги и блины с мясом, рыбой, овощами и ягодами. Столы ломились от мясных блюд из домашних животных и дичи, от гусей, запеченных с яблоками и вишневой подливкой, до тушеного мяса кабана с грибами. Здесь каждый мог найти себе что-то по вкусу. Квас, медовуха и пиво лились рекой, а знатных полочан князь угощал вином.

На таких праздниках устраивались показательные бои между полоцкими дружинниками.

Были также соревнования в стрельбе из лука и метании копья, в которых участвовали все желающие, включая женщин. Победителей соревнований князь награждал серебряной нашейной гривной, которую на победителя надевала жена Всеслава, прекрасная княгиня Катарина. А лучшую из соревновавшихся девушек гривной награждал лично князь Всеслав.

В стрельбе из лука который год побеждал знатный полочанин Вадим. На этих праздниках существовала традиция, по которой, если простой полочанин приближался по меткости и мастерству к результату дружинников, то его также награждали нашейной гривной.

Мой отец, привыкший с детства добывать пропитание охотясь с копьем, метнул копье не хуже Ратимира, за что был награжден.

Кроме того музыканты и скоморохи успешно развлекали полоцкую публику. Забавные театральные сценки, дрессировщики животных, жонглерские и акробатические номера завораживали зрелищностью хмельных полочан.

Величественный князь Всеслав лично со своей женой обходил все столы, радостно приветствуя жителей Полоцка. Казалось, счастье и стабильность навсегда вошли в жизнь этого богатого и веселого города.

Однажды Ратимир пришел к моему отцу и передал распоряжение немедленно явиться к князю. Мой отец зашел в терем и увидел князя Всеслава, сидящего во главе большого стола. Всеслав не был как обычно спокоен и задумчив, напротив, он выглядел очень взволнованным и эмоционально реагировал на все, что происходило вокруг.

Слева от князя Всеслава сидели его сыновья: Давыд и Борис. Князь Давыд был старшим сыном Всеслава и всегда держался очень высокомерно, хотя в городе поговаривали, что Давыд особо не блистал умом. Мой отец практически не общался с Давыдом и не брался судить о его способностях, но утверждал, что по всему было видно, что Давыд – человек очень честолюбивый. Второй по старшинству сын князя Всеслава – Борис, напротив, обычно был весел и прост в общении. Из-за своей простоты, человечности и обаятельности, Борис был очень популярен среди дружинников и простых полочан. Оба сына Всеслава были высокого роста, но если Давыд имел русые волосы и лицо аристократическое, с почти хищническими чертами, напоминая своего отца, то Борис был шатеном, улыбчивым и с мягкими чертами лица, не отражавшими преемственности сурового отца.

Сразу за сыновьями, по левую сторону от Всеслава сидел предводитель наемников варягов по имени Эстин. У норвежца Эстина были очень светлые волосы, синие сверкающие глаза, он был невероятно крепкого телосложения и очень высокого роста. Все присутствующие, включая князя с сыновьями, уступали Эстину в росте и ширине плеч. С правой стороны от князя сидел старший дружинник – Ратимир, присутствовали так же купцы, которых отличал бегающий взгляд, а напротив князя сидел епископ по имени Никифор – представитель Полоцкой епархии. Никифор выделялся из присутствующих несколько восточным типом лица, поскольку он был греком. Епископ имел большой выпяченный живот, который не закрывал даже стол, на животе лежал внушительный серебряный крест, на пальцах епископа было несколько перстней с огромными камнями, и по богатству одежды епископ превосходил самого князя. Моего отца посадили на лавке в углу терема за пределами стола.

Когда все уселись по своим местам, князь Всеслав поднялся во главе стола и сказал:

– Вроде все собрались, вот только я не вижу Вадима, ну да и черт с ним, с этим чудаком всегда что-то не так. Я собрал вас всех сегодня, чтобы обсудить последние новости, доставленные из Киева. У меня есть достоверные сведения, что князья Ярославичи сейчас находятся в военном походе на тмутараканьского князя Ростислава и не имеют военного успеха в борьбе с ним. Я бы хотел использовать эту ситуацию в свою пользу, с сыновьями я уже все обсудил, и меня интересует, что вы думаете по этому поводу? Что скажешь ты, Эстин?

– Светлейший князь, нужно ответить Ярославичам за притеснение полоцких купцов, и лучшей возможности может не представиться. Пока Ярославичи воюют с тмутараканьским князем Ростиславом, нужно на них напасть, вы захватите новые земли, а мои воины получат богатую добычу, как было при вашем отце. Мои люди соскучились по боям и трофеям, – сказал Эстин.

– А какое твое мнение, Ратимир? – жестко спросил Всеслав.

– Ваша светлость, война Ярославичей с Ростиславом закончится, и тогда они сделают все, чтобы вернуть утраченные земли и отомстить нам. При вашем отце, пока был жив тмутараканьский князь Мстислав, позиции Ярослава у власти были шаткими, и он не мог себе позволить долгой войны с Полоцком. Но сейчас союз трех его сыновей очень силен, старшие Ярославичи в хороших отношениях друг с другом и могут воевать столько, сколько потребуется. Я считаю, что нам не стоит нападать на них сейчас, лучше дождаться более благоприятного момента, например, раздора между старшими сыновьями Ярослава, – поднявшись и несколько сбивчиво ответил Ратимир.

– А что нам скажет церковь? Ваше преосвященство, я вижу, вам не нравится наше обсуждение, – сказал Всеслав, пристально глядя на епископа.

– Светлейший князь все равно не станет меня слушать. И все же не гоже христианам проливать кровь друг друга, все вы князья родственники, а ведете себя, как иноземцы и злейшие враги. Чего вам не хватает, светлейший князь? Зачем вам чужие земли? Жили бы вы все князья в мире, как и положено семье, довольствовались тем, что имеете, и на нашей земле царили бы счастье и процветание, – спокойно, глядя в стол и теребя сверкающей камнями рукой огромный серебряный крест, ответил Никифор.

По иронии судьбы, мой отец, как и я, с уважением относился к христианству, ему нравилась образованность и смиренность представителей церкви, а также та умиротворяющая роль, которую брала на себя церковь. Конечно, он иногда подшучивал над поведением монахов и Никифора, но он так же признавал, что этот разодетый толстяк, иногда говорит очень правильные вещи, поступая зачастую намного мудрее сурового и вспыльчивого князя.

У Эстина слова очень толстого, роскошно одетого и сверкающего камнями епископа о скромности и довольствовании имеющимся, вызвали улыбку. Наступила пауза, все ждали слов князя. Всеслав молча обвел взглядом всех собравшихся и сурово посмотрел на Никифора.

– Ваше преосвященство, к сожалению, не я один веду себя не как примерный христианин, и мои далекие родственники в лице Ярославичей, унижают своих родных братьев, а со мной и подавно расправятся при первой же возможности. Ярославичи только и ждут того, что мы ослабнем, чтобы отхватить от нашего княжества кусок побольше. Они бросили нам вызов, начав притеснять наших купцов, все, что мы собираемся сделать – это лишь защитить полоцкие интересы. Это наши враги потеряли чувство реальности от гордыни и перестали довольствоваться имеющимся, Псков и Новгород должны ответить за свою наглость.

Всем своим видом Никифор показывал недовольство словами Всеслава, но промолчал.

И вдруг среди полной тишины, наступившей в тереме, послышались какие-то шорохи в сундуке, который стоял в углу терема. Обычно в этом сундуке хранилась посуда для пирушек князя, и странные шорохи всех озадачили. Но никто из присутствующих еще не успел что-либо предпринять, когда внезапно сундук открылся и из него выскочил воин с огромным странным луком в руках.

Всего за мгновение лучник прицелился и сделал три выстрела. Три стрелы воткнулись в стол, пригвоздив к столу рукава одежд Ратимира, Эстина и Епископа. А лучник увидев недоумение и испуг на лицах собравшихся, громко засмеялся и сказал:

– Я, как светлейший князь сегодня на совете, сковал вам руки!

Говорившего звали Вадим, именно о нем полоцкий князь спрашивал в начале совета. Мой отец знал о Вадиме немного. Он был знатного происхождения, потомком знати, правившей в Полоцке до призвания варягов на Русь. Вадим был известный гуляка и свои главные подвиги он совершал на любовном фронте, ходили слухи не только о молодых девушках, но и замужних женщинах, чем Вадим и прославился. Многие считали Вадима сумасшедшим, но когда-то в походе полоцкого войска на торков еще совсем молодой Вадим спас жизнь князю Всеславу, и с тех пор ему многое прощалось.

– Прости Господи, как это все понимать? – придя в себя и глядя на испорченную дорогую одежду, возмутился епископ.

– Да, как это понимать, ваше преосвященство? Значит, когда нужно навязать кому-то христианство, то тут для церкви все методы хороши, и по жестокости церкви равных нет. А когда ваша власть уже установилась и вы начинаете жить в роскоши и обирать людей, тут церковь сразу кричит о мире и стабильности. И вы еще осуждаете князя за попытку защищаться? – с усмешкой сказал Вадим.

– Подобные выходки – это уже чересчур! – сказал Эстин и, доставая стрелу из стола, посмотрел на растерявшегося князя Всеслава.

– Разве, Эстин? Мне казалось, что такое появление как раз в стиле варягов. А не чересчур, что наемник, которому вообще наплевать на то, что будет с Полоцком, присутствует на совете? Не чересчур, что варяги всегда выступают за войну? Конечно, пограбите и развлечетесь сейчас, когда Ярославичи не могут ответить, затем сядете на свои корабли и только вас и видели. А войну со всей Русью нам потом вести, – сказал Вадим, ставя свой лук в угол.

– Тоже мне умник, ваша светлость, утихомирьте своего скомороха, иначе я уйду с этого совета! – сказал Эстин и демонстративно поднялся с места.

– Сиди уж, не нужно меня приветствовать стоя! – сказал Вадим и резким толчком ладони в плечо усадил Эстина на место. Трудно передать вид Эстина после произошедшего, глаза варяга налились кровью, он вскочил, как ошпаренный, и заорал:

– Ты покойник!

Но Вадим, значительно уступавший Эстину в росте и телосложении, не испугался, напротив, на его лице появилась улыбка, а в глазах как будто загорелась искра безумия.

– Хватит, немедленно прекратите! Вадим, мне уже надоели твои выходки, берегись, скоро моему терпению придет конец. А ты, Эстин, куда-то собрался? Здесь только я решаю, кто и когда уйдет! – закричал князь Всеслав, его жесткий голос эхом разнесся по терему, на лице полоцкого князя была ярость. Тон князя Всеслава и его озлобленный вид мигом успокоили Вадима и Эстина.

Полоцкому князю потребовалось еще пару минут, чтобы успокоиться, а затем Всеслав продолжил:

– Итак, подведем итоги совета. Варяги выступают за войну, церковь хочет мира, а рассудительный старший дружинник предлагает подождать лучших времен. Вот только Полоцк не может долго сохранять мир в одностороннем порядке, и, учитывая сложившуюся ситуацию, у нас осталось мало времени, – сказал Всеслав и дал сигнал купцам.

– Светлейший князь прав, уже сейчас из-за новгородцев мы терпим большие убытки, ситуация постоянно ухудшается, нужно что-то предпринять против Новгорода, пока все не закончилось катастрофой, – сказал представитель купечества.

Тут князь Всеслав вынес свой вердикт:

– На данный момент казна княжества позволяет нам начать войну, наши войска также находятся в отличном состоянии. Вначале мы нападем на город Псков, это послужит уроком всем, кто собирается бросить нам вызов. А если Ярославичи и дальше будут воевать с князем Ростиславом, то мы начнем войну с Новгородом. Ярославичи не смогут одновременно противостоять и нам и Тмутаракани, и мы вернем славу и уважение Полоцку. У кого есть возражения? – сухо и жестко произнес Всеслав. Но в тереме стояла тишина, никто не осмелился ничего сказать.

Тогда князь Всеслав сурово посмотрел на Вадима и добавил:

– Может тебе есть что возразить? Давай же, тебе ведь не понравились мнения присутствующих, ты уже развлек нас сегодня стрельбой, так позабавь нас еще.

– Надеюсь, светлейший князь, поддавшийся на уговоры торгашей, помнит о том, что с той силой, которой вы бросаете вызов, не справился и сам польский король в борьбе за город Берестье. А ведь у польского короля было гораздо больше денег и людей, чем у Полоцка. Но я подчиняюсь любой воле вашей светлости и буду верно служить вам, – при этих словах Вадима полоцкий князь лишь недовольно вздохнул и несколько успокоился, но тут Вадим продолжил:

– Мне вот только непонятно, зачем вашей светлости нужно было отстраивать Полоцк, Софийский собор, основывать новые города Кукенойс, Герцике и Менск, если скоро враг предаст все это огню. А так меня все более чем устраивает, пожалуй я даже сэкономлю, и не буду заготавливать дрова на зиму. Поскольку зимой я, думаю, отогреюсь у огромного костра, в который Ярославичи скоро превратят полоцкую землю, – глядя в пол, спокойно сказал Вадим.

Князя Всеслава снова затрясло от злости, подойдя к дверям терема, князь открыл их и закричал:

– Стража! Возьмите Вадима и швырните его в поруб! Ты, Вадим, у нас любишь сидеть заточенным в темноте, думаю, после сундука, поруб тебе должен понравиться! – со злобной усмешкой произнес Всеслав. В терем вошли дружинники, которые взяли Вадима под руки, на что Вадим лишь покорно поклонился князю.

Князь Всеслав отпустил всех присутствующих, и когда народ стал расходиться, епископ Никифор подошел к князю.

– Какое у вас ко мне дело, ваше преосвященство? – устало спросил Всеслав.

– Ваша светлость понимает, что я, конечно, умолчу о его планах, но буду вынужден немедленно сообщить митрополиту о подготовке военного похода, а митрополит в свою очередь предупредит киевского князя Изяслава? – несколько сбивчиво сказал Никифор.

– Конечно, я все понимаю, оповестить митрополита – это ваш долг, но это не имеет никакого значения, поскольку войско князя Изяслава находится вдали от новгородских земель и Ярославичи все равно ничего не успеют предпринять, – с усмешкой ответил князь Всеслав.

Выйдя из терема, мой отец обратился к Ратимиру:

– Почему Вадим стал возражать князю, он что не понимал, чем все это для него закончится? Ему ведь просто нужно было промолчать в конце или он правда сумасшедший?

– Вадим очень умен, иногда мне даже кажется, что он слишком умен. Ты не смотри, что он ведет себя как скоморох, на самом деле он получил хорошее образование и обучен сражаться как закаленный дружинник. У меня есть лишь военное мужество для сражений с внешними врагами, но у Вадима есть еще и мужество личное противостоять своим страхам и врагам внутренним. Ничего страшного, князь Всеслав вспыльчив, но отходчив, скоро он выпустит Вадима, – сказал Ратимир.

– А что это за дурацкий лук, из которого Вадим сегодня стрелял, я таких раньше никогда не видел? – с интересом спросил мой отец.

– Это составной лук из дерева и роговых пластин, его купил отец Вадима у печенегов, вместе с секретами стрельбы. Когда-то в союзном походе с киевлянами отца Вадима удивила смертоносность этого оружия кочевников, и он решил, что его сын должен научиться стрельбе из такого лука. Несмотря на свой странный вид, этот лук намного мощнее и точнее обычного, он оригинален, как и его хозяин. Помни, Горислав, не все что выглядит дурацким и смешным, является таким на самом деле.

2

В следующие два дня полоцкий князь был занят подготовкой к походу на Псков, на третий день было решено созвать в Полоцке вече. Вадима также продержали в порубе два дня, а на третий день выпустили.

День созыва вече был на удивление теплым и солнечным, лучи солнца проникли в каждый закуток огромного города, где под невероятно чистым синим небом стояла уже привычная торговая суета.

Годы спустя, сын князя Всеслава, Борис, рассказал мне, что в тот день еще ранним утром князь Всеслав отправился к берегу Двины, откуда его на лодке перевезли на остров в монастырь Иоанна Крестителя. Недалеко от острова возвышался Софийский собор, но князь Всеслав предпочитал помпезному и величественному Софийскому собору небольшую тихую церковь Святой Богородицы, находящуюся в монастыре. В церкви Святой Богородицы были захоронены князь Изяслав Владимирович со своими сыновьями: князем Всеславом Изяславовичем, погибшим еще ребенком, и блистательным князем Брячиславом. С этой церкви началось возрождения Полоцка, именно здесь князь Всеслав чувствовал необъяснимое присутствие безграничной высшей мудрости и непознаваемых духовных сил. В этом тихом месте, ставя свечи, князь предпочитал молиться и размышлять о прошлом и будущем Полоцка.

Всеслав сидел глубоко задумавшись, когда послышались уверенные шаги и в церковь вошел Вадим.

– Ну как, посидел в яме два дня, подумал о жизни? – тихо и спокойно сказал князь Всеслав.

– Да, светлейший князь, подумал. Наказание было справедливым, наверное, даже недостаточным, ведь я перешел грань дозволенного на совете, – поклонившись князю, тихо сказал Вадим.

– Послушай, Вадим, я понимаю твои опасения по поводу предстоящей войны. Признаться мне и самому не нравится вся эта затея, и решение о начале войны далось мне очень нелегко. Но пойми, у меня просто нет выбора. Купцы не врут, над нашей родиной нависла огромная опасность, и нужно срочно что-то предпринять. Я считаю, что в эти непростые времена нам всем нужно держаться вместе, и я бы хотел, чтобы ты сопровождал меня в походе на Псков. Хотя я знаю, что тебе все это не по душе, и я пойму, если ты откажешься, – сказал князь Всеслав и внимательно посмотрел на Вадима.

– Чтобы ни случилось, я не оставлю вашу светлость в опасности. Я буду верно служить вам на этой войне, – поклонившись, ответил Вадим. Князь Всеслав улыбнулся и похлопал Вадима по плечу.

Внезапно зазвенел вечевой колокол Софийского собора, словно сама святая София призывала полочан к единству в трудный час. Толпы народа потянулись к торговой площади Полоцка. В толпе горожан был и я с моим отцом. На специально выстроенном помосте я увидел князя Всеслава, одетого намного проще, чем обычно, в добротный черный плащ – мятль. На ногах Всеслава были темно-синие шелковые штаны, заправленные в высокие черные сапоги, на одежде полоцкого князя в этот раз не было ни узоров, ни украшений. С помоста князь Всеслав обратился к жителям Полоцка, его речь гулко поднималась над площадью, заставляя замолчать и затаить дыхание полочан:

– Отважные жители великого Полоцка, вы те, на ком держится процветание этого города, его величие и слава его. Вы стойко и мужественно сражались рядом с моим отцом при Судомире и привели к покорности новгородцев и киевлян. Вы подчинили народы Прибалтики и держите в своей власти все города на землях от Кукенойса до Менска. Вы, прослывшие, как народ справедливый и праведный, воззвавшие к Богу и получившие его благодать, через строительство великого собора святой Софии. Сегодня я пришел спросить у вас, чего желаете вы, так как враги посягают на честь земли нашей.

Полочане! Вы все знаете о беззакониях, которые творят на Руси наши соседи Ярославичи. Подобно своему отцу, братоубийце, они притесняют своих братьев и устраивают бесчинства и гонения на достойных и честных людей.

Вы также знаете, что после нашей победы в войне с Ярославом Владимировичем по мирному договору мой отец и его потомки стали соправителями Киева. Однако когда мой отец умер, Ярославичи нарушили мирный договор, не приняв меня новым соправителем, чем оскорбили наш город. У меня уже есть достойнейший из городов, и мне не нужен их Киев, но воспользовавшись молчанием Полоцка, старшие Ярославичи захватили власть на Руси и расправились с нашими союзниками.

Сегодня Ярославичи пошли еще дальше, они избили и выгнали наших купцов, чем открыто бросили вызов Полоцку.

Забыли киевляне и новгородцы о битве при Судомире, об отваге и стойкости полоцких воинов, о том, как просили нас заключить мир. Еще вчера они откупались от нас своими землями, а сегодня они обкрадывают нас и наши семьи и унижают землю наших предков.

Полочане, мы слишком долго терпели преступления Ярославичей, пришло время дать отпор обнаглевшему врагу и напомнить киевлянам и новгородцам – где их место.

Наша вражда с Новгородом длится веками, и наши славные предки: Князь Рагвальд, князья Изяслав и Брячеслав, они нам покровительствуют в этой борьбе.

Наступает время справедливой войны, и наш долг защитить нашу землю под знаменем Тимофея Полоцкого. Чтобы Ярославичи знали, что есть еще сила на Руси, способная заступиться за правду и справедливость.

Но я спрашиваю сегодня у вас, жители великого Полоцка, чего же хотите вы? Мира или войны с Ярославичами?

Толпа полочан, была изначально настроена против Новгорода и Киева, из-за слухов об избиении полоцких купцов и мнения самых влиятельных людей города, с которыми Всеслав уже все решил заранее.

Но речь Всеслава, обращенная к толпе, в которой было много ветеранов, бившихся при Судомире и помнивших о боевой славе Полоцка, привела людей в неистовство. Вначале из толпы полочан периодически вылетали крики одобрения во время речи Всеслава, а после вопроса князя, площадь наполнилась дружным гулом:

– Войны! Войны! Войны!

Князь Всеслав улыбнулся, и его глаза засверкали. Мое сердце бешено забилось от гула толпы, я оглянулся вокруг и увидел горстку людей, молча и растерянно стоящих в стороне.

– Это новгородские и киевские купцы, – прошептал мне на ухо отец. Внезапно к этим людям подошел Ратимир и в спешном порядке их куда-то увел.

– Бей новгородских и киевских купцов! – крикнул кто-то из толпы спустя некоторое время, и толпа бросилась искать купцов, но Ратимир уже спрятал их всех по распоряжению Всеслава. Полоцкий князь хорошо знал, чего ожидать от своего народа. Цель вече была достигнута, начиналась большая война.

Ведьма

Отца разбудили ранним утром и сказали собираться в путь. Оружие осталось в хранилище, но отец надел, на всякий случай, свою кольчугу и отправился с князем. Всеслава также сопровождали Вадим и отряд дружинников во главе с Ратимиром.

– Куда мы едем? – осторожно спросил мой отец у Ратимира.

– К одной очень могущественной ведьме, о ней давно рассказывали князю и он решил, что пришло время ее посетить, – стараясь говорить как можно тише, ответил Ратимир.

– Именно для таких случаев я тебя, блохастого пса, и взял на службу, пусть нечисть встретится с нечистью, посмотрим, что из этого выйдет! – добавил с улыбкой князь Всеслав, оглянувшись на моего отца.

Дом ведьмы оказался в лесной чаще около города Полоцка, и далеко ехать, к радости отца, не пришлось.

Отвратительная сморщенная старуха, вся в бородавках, покрытая то ли паутиной, то ли какой-то плесенью, с большим белым бельмом на левом глазу, встретила всадников на пороге убогой лачуги. Ее дом был даже не деревянным, его стены состояли из веток, обмазанных глиной. И хотя дом находился в достаточно сухом месте, он был несколько приподнят над землей и стоял на четырех столбах.

– Кто вы и зачем ко мне явились? – хриплым грубым голосом спросила старуха.

– Я твой князь, правитель земель, на которых ты живешь, ведьма, – ответил ей Всеслав, подъехав чуть не в упор к ее порогу на своем коне.

– Ты князь? Чую что-то в тебе не чисто! – сказала ведьма, резко втягивая носом воздух и прищурившись, осмотрела Всеслава.

– Поговори у меня еще, старая карга! – озлобленно ответил Всеслав, и дал знак дружинникам взяться за оружие.

– Простите старую дуру, ваша светлость, – опомнившись и кланяясь, стала извиняться ведьма: – Заходите, я приглашаю вашу светлость в свой дом.

Князь успокоился, приказал дружинникам оставаться снаружи и прошел к ней в дом. Он старался говорить тихо, но мой отец обладал лучшим слухом, чем обычные люди, даже в человеческом облике, и расслышал каждое слово князя.

– У меня намечается большая война, ведьма, и я хочу иметь возможность заглянуть в будущее. Я слышал, что ты можешь это устроить, – прошептал ведьме князь Всеслав.

– Я вас поняла, у меня есть сбор из сушеных грибов и трав, вам нужно будет его заварить в кубке. После того, как вы выпьете отвар, вы увидите будущее, но секрет приготовления этого сбора давно утерян, и оставшегося у меня количества вам хватить лишь на один отвар, – также шепотом ответила ведьма.

– Я заплачу тебе сколько потребуется, но ты должна мне дать больше этого средства, одного раза слишком мало, – уже с раздражением прошептал князь.

– Светлейший князь, количества сбора на один раз, это все, что у меня есть. И я не владею секретом приготовления, решайте, нужно ли это вам, – оправдываясь, ответила ведьма.

Князь хоть и с недовольством, но согласился. Вскоре он вышел из дома ведьмы с небольшим мешочком в руках.

Всеслав, мой отец и дружинники начали собираться и разворачиваться ехать в обратный путь. Как вдруг вышедшая провожать князя ведьма, осмотрела спутников князя, снова начала сильно втягивать носом воздух и, остановив свой взгляд на моем отце, озлобленно закричала: