Текст книги "Блэквим-пёс и Орден Легендарного"

Автор книги: Валентина Вилеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

Глава 1. Обещание

С детства я увлекалась историями о других галактиках, невиданной силе и созданиях из других миров. Одной из них была легенда о блэквимах. Тогда я даже не догадывалась, но теперь знаю. Герои и события, описанные в ней, не плод чьих-то фантазий, всё, что о них рассказано, чистая правда.

Блэквимы существуют! Они наделены разумом, многогранностью эмоций и способны испытывать высшие чувства, а физической силой и выносливостью в сотни раз превосходят людей. В жилах блэквимов бурлят потоки особой энергии – деммы. Носителям демма нужнее кислорода. К счастью, запас её восстанавливается. Однако этот процесс может занять долгие минуты, часы, дни и даже недели.

Инстинкт самосохранения позволяет блэквиму использовать лишь тот процент деммы, потеря которого не станет для него фатальной. Есть два исключения. Состояние «бездушия» – когда блэквимическая энергия захватывает тело носителя. В «бездушии» блэквим не контролирует себя, а демма вырывается на свободу безумным потоком, уничтожая всё вокруг, носителя и себя. Второе исключение – блэквимический амулет – вещица из особого сплава, позволяющая владельцу полностью контролировать расходы деммы и управлять «внутренними часами».

Испокон веков блэквимы жили в параллельном измерении, на особой планете. Моим современникам она известна как Мир Блэквимов. Планета носителей деммы засияла разными красками благодаря легендарным героям: Ярославу Паргелию – первому блэквиму солнца, Агнию Андрону – блэквиму огня, и Ковентине Акваайс – блэквиму рек, морей и океанов. Конец 1937 года стал для родины блэквимов роковым. Чужое зло заставило юного принца, потомка легендарного Агния Андрона, впасть в «бездушие» и принести в Мир Блэквимов хаос.

Незадолго до тех страшных событий сильнейший блэквим тысячелетия создал волшебный замок, запечатавший портал в мир людей. Деммы этого монстра было бы достаточно, чтобы противостоять коварным помыслам великого зла. Он мог бы спасти десятки тысяч жизней, но выбрал вместо них одну… и вовсе не свою. Его демма обратилась волшебным замком – Сапфиром Мирона Тихого, а дух – стал узником. Мирону Тихому чужды были и судьба Мира Блэквимов, и участь сородичей. Он преследовал личную цель.

В далёком будущем, уже на планете Земля, кто-то старательно расписал все эти события. Написал на тонких, но почти неразрушимых страницах Книги Блэквимов – древнем издании в переплёте из особого сплава, схожего по составу с тем, из которого состоит блэквимический амулет. Ключом от Книги Блэквимов являлась кровь потомков блэквимов-заклинателей Стражских. Только представители этого рода могли прочесть содержимое священных страниц.

В Книге Блэквимов было пророчество о легендарном блэквиме. Защитнике слабых, спасителе, чьи сила и справедливость сумеют изменить судьбы обоих миров. В легендарном должна была возродиться душа одного из величайших героев Победоносного Трио. Кто-то напечатал то пророчество и отрывки из истории носителей деммы в самой обычной книжке – «Сказанье о блэквимах». Её мне давала читать лучшая подруга в начальной школе.

Сотый экземпляр «Сказанья о блэквимах» попал в руки двух сирот из нищей деревушки под Стратогорском – неприметным городишком Республики Вальстонии. Близнецы Кузнецовы тогда жили совсем одни в ветхой избушке на окраине деревни. С самого рождения они были не такими, как все. Соседи считали их уродцами: над необычными детьми потешалась вся деревня.

Юле, худощавой девочке с короткими волосами палево-бурого цвета, «Сказанье о блэквимах» подарил добрый путник. Пожилой незнакомец встретил Юлю в лесу, что находился рядом с деревней. Старичок не испугался рысьих ушей, что были у Юли Кузнецовой на голове, сколько та себя помнила. Юля помогла ему выбраться из леса, в благодарность дедушка дал девочке книжку. Юля поправила тёмно-зелёный сарафан в заплатках. Спрятала книжку за пазухой и со всех ног побежала домой. Она хотела скорее показать её младшему брату.

Валька, хилый мальчуган с настоящим собачьим хвостом, был младше Юльки лишь на несколько минут. Сиротам было по одиннадцать лет, но Юля с ранних лет привыкла заботиться о братике. Маленький Валентин всего боялся, сестра жалела его и всегда защищала. За бойкий нрав брат прозвал девочку Дракой.

Валька стыдился лысины и жидкой кофейной чёлки и ненавидел собачий хвост. Книжка, которую принесла сестра, помогла ему понять, кто они такие. Одни из трёх сотен блэквимов, которым выпал шанс родиться в мире людей. Из «Сказанья о блэквимах» Кузнецовы узнали о предстоящем Великом Сражении – борьбе за некий Сапфир Мирона Тихого.

– Драка, мне страшно… – сказал Валька, сидя на печи, спустив босые ноги. Он был одет в полинявшую майку и потёртые тренировочные штаны. Мальчик уронил зловещую книжку на скрипучий деревянный пол и чуть не заплакал. – Все блэквимы… все, кроме победителя, исчезнут… Я не хочу умирать!

– Не бойся, братик, ты не умрёшь! – серьёзно ответила Юля, повернувшись к нему; она готовила манную кашу. Страх в чёрных, как две маслины, глазах Валентина заставил её позабыть о каше. – Ты слышишь, никто не умрёт! Вспомни про легендарного! Он поможет всем блэквимам выжить.

– Легендарный? – Валька слегка успокоился, но тут же озадачился. – А как он нас найдёт?

– Мы сами найдём его, братик, – уверенно заявила Юля.

– Найдём и поможем всех спасти, – Валька спрыгнул с печки и приблизился к ней. – Обещаешь?

– Обещаю! – Юля улыбнулась. На этой воодушевляющей ноте сестра и брат скрестили мизинцы.

* * *

Мой жизненный путь соткан из шипов и роз. Из тридцати двух весен, что мне довелось повидать, та, в которую мы с Виталиком отправились на поиски Сапфира Мирона Тихого, была особенной. Она подарила мне настоящих друзей – блэквимов, которых я могу назвать семьёй. Научила отвечать за поступки. Соединила с самым дорогим существом и жестоко отняла его. Показала мою истинную сущность и то, как далеко я способна зайти. Однако пятнадцатого апреля 2006 года многое было закрыто туманом.

Виталик и Илья помогли эгоистичной девочке, судившей окружающих по сплетням, а не по поступкам, измениться. Но прежде я успела совершить немало плохих дел. Серьёзно ранила Илюшу, а потом из-за моей глупости он был пленён Луппом и Гиртом, «шакалами» создателя зомби. В сложившейся ситуации было одно утешение: господин Фиш, единственный, кто мог исправить нарушенные символы жизни на теле Ильи. Мы с Яриловым не знали, что наш друг – кровный сын злого учёного, но шестое чувство подсказывало: блэквим-дракон нужен злодею живым.

Мы поклялись пробраться в тайный особняк создателя упырей и вернуть друга! Положительный настрой да мудрёная карта – вот и весь наш арсенал. На путеводителе, который нам передал Лупп ещё при первой неприятнейшей встрече, были отмечены алыми точками сомнительные места. Первое из них, Безымянная улица, дом №7 на окраине научного города Саинтзбурга. В то, что там обитает великий злодей, верилось с трудом. Две другие зацепки вели в деревню Тёмный колодец. Я уже бывала в ней во время нежданного путешествия в прошлое… с Митей Фишем. Мою душу терзало нехорошее предчувствие. Словно кто-то хотел задеть меня за живое, напомнив о нарушенном обещании. О друге, которого, по словам Илюши, убил создатель зомби.

В девять часов по вальстонскому времени я, Полина Воробьёва, и мои друзья-блэквимы Виталий Ярилов и Тристан Железняк, прибыли в Лесград. Промежуточный городок, где нашему трио предстояло сесть на поезд до Саинтзбурга. Лесград не отличался живописными улицами, он был усеян типовыми девятиэтажками болотных оттенков и с первых минут вселил в меня тоску. Старые дворики, два небольших парка: Центральный и некого Лесорубова, простенькая главная площадь. Пуще унылых пейзажей меня угнетали усмешки прохожих: для них мы были тройкой чудаков.

Тристан сильно истощил запасы деммы, призвав для нас велосипеды и поддерживая их присутствие на протяжении всей дороги до Лесграда. Бледный, как смерть, Железняк шёл, будто хромой ишак. Его густые волосы, светлые, как колосья пшеницы, стриженные «шапочкой на ножке», взъерошились. Татуировка – восьмиконечная звезда на лбу потускнела, а взор янтарно-жёлтых глаз был утомлённым. Красная футболка-поло в коричневую полоску и бежевые брюки Триста пропитались потом, но тот и не думал просить передышку. Взвалил на себя, помимо собственной ноши, тяжёлый рюкзак Ярилова и мою сумку.

Самоотверженность Железняка поражала. Наш союзник, стоило кому-либо заикнуться о его состоянии, упрямо повторял:

– Я в порядке!

Мы целый час добирались до железнодорожного вокзала. Наконец зашли в долгожданное здание, болотное, как большинство строений Лесграда, но выполненное в стиле позднего классицизма. Тристану стало совсем худо. Он впал в беспамятство, едва мы миновали парадную дверь. Ему повезло, что Ярилов был рядом, иначе Железняк рухнул бы лицом на пол, выложенный из больших гранитных плит.

– О чём только думал этот Трист! – сказала я, взглянув на нашего измотанного друга. Виталик взвалил его себе на спину вместе со всем нашим багажом. Состояние Железняка удручало, но Ярилов тоже совсем себя не берёг… Я столкнулась с ним взглядом и, нахмурив брови, строго крикнула: – И ты туда же!

– Поля, не злись, – честная полуулыбка юного блэквима огня заставила меня смягчиться. А его дальнейшие слова – покраснеть: – Спасибо, что ты с нами, Свелл!

Это прозвище дал мне Илюша перед нашим расставанием, оно много значило для меня. Ярилов и Железняк знали об этом. Виталик назвал меня так впервые… Его голос звучал с новой интонацией: искренней и глубокой. Мной овладело странное чувство, а память воссоздала незнакомый образ.

Маленький мальчик в богатом одеянии, точно сказочный принц, протягивал мне руку. Я четко видела каждую деталь его наряда и тёмные вьющиеся волосы, собранные золотой лентой в густой хвост. Но не смогла разобрать черт лица. Прежде чем маленький царевич исчез, подобно неясному сну, я услышала, как с его уст сорвалось:

– Свелл!..

– Тристу нужно отдохнуть, – сказала я, опомнившись, и попыталась забыть о непонятном видении. – Ему скоро станет лучше. Я подожду с ним в зале. Виталик, купи билеты и что-нибудь поесть.

Ярилов одобрительно кивнул и понёс обессиленного друга в зал ожидания. Я поспешила следом. Мы оказались в огромном прохладном помещении, где пассажиры коротали часы до приезда поезда. Виталик кинул рюкзак, мою сумку и багаж Тристана на пол. Затем осторожно опустил друга на одну из деревянных лавок и, взяв мешочек с деньгами, которые Железняк отдал в общее пользование, отправился за билетами.

Когда он ушёл, время будто бы остановилось. Я достала из сумки для физкультурной формы зеркальце и, поправив ободок, не позволявший отросшей чёлке лезть в большие зелёные глаза, всмотрелась в собственное отражение. Мои кудри, рыжие, как спелая хурма, уже почти касались лопаток. Впрочем, у меня всегда быстро отрастала шевелюра. Вроде всё те же слегка округлый овал лица, лёгкая курносость и губы бантиком, но с той стороны стекла на меня глядел теперь не ребёнок, а подросток.

Спрятав зеркальце, я обнаружила на дне сумки мятный пряник и поняла, что очень голодна. Он сохранился со вчерашнего завтрака. Мне хотелось скорей заморить червячка, но я вспомнила о друзьях. Разделила пряник на три части и, проглотив самую маленькую, положила обратно.

Я стряхнула крошки с джинсовой жилетки и летнего сарафана, белого как январский снег, и поняла, что скучаю по снегу и льду. Мне захотелось хотя бы на час позабыть о проблемах, слепить с Виталиком и Тристом снеговика, начать войнушку снежками или просто покататься на коньках. Но этим наивным желаниям не дано было осуществиться: Тристан был без сознания, а Ярилов ещё не вернулся.

Поникнув, я опустила глаза и внезапно обнаружила, что мои синие слипоны в удручающем состоянии. Эту обувь мне подарил Виктор Мерлонский, блэквим молнии, которого убил презренный Лупп…

– Совсем скоро кровожадные зомби и их зловредный создатель заплатят за всё, – пробубнила я себе под нос, придвинув рюкзак Ярилова. Без труда отыскала в нём карту, желая лишний раз изучить, но не успела даже раскрыть. Я вздрогнула от внезапного возгласа.

– Леденцы! Леденцы! Вкусные и ароматные. Подходи, налетай! Детям первая порция – бесплатно! Только сегодня, только сейчас! – трезвонил сиплый голос, а тот, кому он принадлежал, остановился в паре шагов от меня.

Низкий юноша в белой шляпе, салатовых футболке, бриджах и сланцах – его кожа цветом напоминала молочный шоколад – достал из плетёной корзинки разноцветную карамель на палочке. Растягивая пухлые губы до самых ушей, он обратился ко мне:

– Девочка, угощайся!

– Прости, но у меня нет денег, – печально ответила я, пытаясь отвести от сладостей взгляд.

– Детям бесплатно.

– Я не ребёнок! – возразила я, вскочив с лавки и сев на место, гордо уточнила: – Мне двенадцать лет.

Парень в белой шляпе прикусил губу, чтобы сдержать смех. Выпрямился и сделал серьёзный вид. Я опомниться не успела, как манящая карамель на палочке очутилась в моей ладони.

– Большое спасибо! – сказала я, улыбаясь, словно малое дитя. Приблизила ко рту леденец и уже собралась засунуть под щёку, но знакомая пятерня в кожаной перчатке выхватила у меня карамель. Я в недоумении уставилась на Тристана, а тот безмолвно зажал в левом кулаке отобранную конфету.

– Что ты творишь, – лишь успела я проворчать, как вдруг из его руки заструилась кровь и я осознала: «Трист только что спас мне жизнь!».

Душистый леденец из блэквимической карамели стал острым, как лезвие. Оставив глубокий порез, он внедрил яд, парализовавший моему защитнику левую руку до запястья. Затем вражеское орудие вырвалось из неподвижной ладони Железняка и, обратившись сахарным песком, развеялось по полу.

Парень в белой шляпе не сдвинулся с места: растягивая пухлые губы в наглой ухмылке, он взмахнул картой, которую стащил у меня, точно веером. Железняк не растерялся. Пусть его демма не успела до конца восстановиться, а левая рука была повреждена, он подготовил одну из волшебных карточек с восьмиконечной звездой, такой же, как и блэквимический символ у него на лбу.

Тристан готов был призвать револьвер. Мне же хотелось высказать дерзкому недругу в белой шляпе всё, что я о нём думаю, но к мулату подошла маленькая девочка.

– Дяденька, дяденька! У вас очень вкусные конфетки! – малышка протянула ему десять вальстонских рублей и попросила добавки.

Блэквим в белой шляпе обслужил её, как ни в чём не бывало. Радостная девочка ускакала к родителям, что ожидали с чемоданами через две скамейки от нас, а злодей обратился ко мне и Железняку:

– Детишки любят мои сладости. Сегодня раздал тринадцать штук.

Я оглянулась вокруг: в одном только зале ожидания его «отрава» была в руках восьми человек – они были заложниками.

– Не надо, – шепнула я Тристану, дёрнув его за плечо, – если ты используешь силу, он навредит всем этим людям…

Железняк опустил волшебную карточку, а я с презрением уставилась на врага.

– Кто ты такой? Ради чего всё это? – нужно было потянуть время, пока не вернётся Виталик: на него была вся надежда.

– Блэквим с самой бесполезной способностью… Я превзойду всех вас, – усмехнулся враг, сложив путеводитель с зацепками о местонахождении создателя зомби и спрятав в карман бридж.

– Можешь звать меня Сластик. Я выполнил лимит на сегодня. Так что пора прощаться.

– Сластик?.. Погоди. Как же рука Тристана?.. Что будет с этими людьми? Зачем тебе наша карта? Ты что-то знаешь о создателе упырей?

– Какая любопытная, – Сластик продолжал улыбаться. – Мой сахар содержит особый токсин. Антидот есть только у меня, но твой друг его не получит, – лицо блэквима в белой шляпе стало зловещим. – Мои конфеты безвредны, пока я не решу обратить их в яд. Сейчас я уйду. Не пытайтесь меня преследовать, иначе все эти люди умрут.

Он повернулся к нам спиной и, помахав рукой, зашагал к выходу. Прежде чем Сластик оставил зал ожидания и растворился в толпе, его сахар, рассыпанный на полу, собрался в буквы и построился в слова: «Жди и бойся, Полина Воробьёва! Совсем скоро ты потеряешь свободу, а твои друзья – жизнь».

– Я вновь подвела… – моему разочарованию не было ни конца, ни края.

– Не вини себя. Я тоже хорош… – Железняк попытался меня подбодрить. – Где Виталик? Похоже, нас здесь поджидали.

– Трист, твоя рука! – воскликнула я, заметив, что из раны на его ладони продолжает течь кровь. Я рванула к рюкзаку Ярилова, достала аптечку и оказала Тристану первую помощь.

– Да ерунда, – произнёс он, покраснев. Отвёл глаза и негромко добавил: – Спасибо.

– А ты смелый, даже не заплакал, – ответила я, наложив на его руку фиксирующую повязку. – Это я должна благодарить тебя.

* * *

Пошёл второй час ожидания, от блэквима огня не было вестей. Я попросила Тристана поискать его на вокзале, а сама осталась с багажом, на случай если наш лидер вернётся в зал. Я успела сплести три красно-синие фенечки, их я дарила тем, кто был мне особенно дорог. Такая же фенька украшала моё запястье. С начала Великого Сражения я подарила этот знак верной дружбы Виталику, Феодору Фирсанову и Мите Фишу. К сожалению, я не успела повязать фенечку Илье, но планировала это исправить, как только вновь увижу его. Одну из новых фенек я сделала для Тристана в благодарность за спасённую жизнь, а две другие – про запас.

Железняк проверил каждую щель единственного железнодорожного вокзала Лесграда, но воротился ни с чем. Мы не представляли, что же могло случиться с Виталиком. В моей голове возникали ужасные предположения…

– Что если презренный Сластик… – произнесла я вслух и стукнула ладонями себя по щекам. – Нет-нет, этого не может быть! С Яриловым всё хорошо! Он обязательно придёт!

– Полина, – окликнул меня Железняк, но я его не слушала. Мне стало так тревожно и страшно от мысли, что второй самый важный блэквим в моей судьбе исчез без следа. Как вдруг мои уши уловили знакомые шаги: я не могла их спутать ни с чьими другими. Шаги Виталика Ярилова! Я встала с лавки, чуть ли не взлетев, и со всех ног понеслась к нему.

– Ярилов! Где же ты пропадал?! – от радости моё сердце готово было вырваться из груди. Я хотела приблизиться к другу и крепко обнять, но подавленное лицо блэквима огня смерило мой пыл.

Виталик весь почернел от досады, он даже на меня не взглянул. Его одежда промокла насквозь, хоть в тот день не было дождя; а воротник тёмно-синей клетчатой рубашки был прожженным. Только зеленая кепка, которой мой друг покрывал голову с тех пор, как отдал Илюше свою волшебную оливково-зелёную бандану, оставалась сухой. Его сальные пряди кудрявых волос, что были чёрными, как нефть, лезли в алые глаза. Кто-то разбил Ярилову губу и оставил под правым глазом фингал… У Виталика больше не было ни нашего кошелька, ни билетов. Он сжимал странный пожелтевший свиток в трясущейся руке.

Я не стала спрашивать Виталика, что с ним произошло, но надеялась: рано или поздно он сам поделится с нами. Местная охрана приняла Ярилова за попрошайку, и нашему трио пришлось в спешке покинуть здание вокзала. Когда охрана ушла, мы с вещами уселись возле забора уже ненавистного вокзала прямо на асфальт. Виталик заметил, что у Железняка проблема с левой рукой, и нам пришлось ему обо всём рассказать.

Я подвела про себя неутешительный итог: мы застряли в этом унылом городишке без карты, ведущей к создателю зомби, и без гроша за душой. Враждебные блэквимы об этом позаботились. Но я бодрилась: нам доводилось побывать и не в таких передрягах. Поэтому я взяла себя в руки, поднялась с асфальта и, отряхнув сарафан от пыли, обратилась к Виталику и Тристану с нежданной для себя решительностью:

– Эй! Что раскисли? Для блэквима подобное пустяк! А я – Свелл: я всегда буду поддерживать вас! Мы поклялись помочь Илюше. Подумаешь, какой-то Сластик отобрал у нас карту, а другой подлый тип оставил с пустыми карманами. Мы вернём путеводитель; деньги же можно заработать. Вместе мы всё преодолеем!

Глава 2. Блэквимам нельзя доверять!

В курортном городке Ивенграде было жарко и влажно, как в парилке. «Природная баня» не помешала толпам отдыхающих и местным зевакам заполнить центральную площадь, колоритные улочки и пляжи знаменитых лечебных озёр. На весёлых ярмарках продавались сочные фрукты и овощи, чурчхела, щербет, пахлава и сувениры. На каждом шагу можно было найти надувные круги и нарукавники да полотенца с символикой Ивенграда – озёрами и плакучей ивой. У туристов текли слюнки от запаха шашлыков и хот-догов. Торговцы предлагали прохожим утолить жажду стаканом прохладного кваса, лимонада или свежевыжатого апельсинового сока. В расписных ларьках продавали большие разноцветные шарики мороженого в вафельных стаканчиках: ванильного, клубничного, шоколадного, персикового, яблочного и баббл гам. Лишь парк-лабиринт все обходили стороной.

Калитка парка-лабиринта была сломана. На дорожках и кустах сохранились следы… нет, не битвы, а охоты! Охоты плотоядных чудовищ на нас. Стражи порядка не нашли ни виновных, ни жертв. Они перекрыли парк-лабиринт сигнальной лентой.

Зловещий парк пустовал, но недолго: два пришлых «смельчака» пробрались в него. Нарушители бродили вдоль высоких стен колючего кустарника. Одним из них был невысокий парень в широкой соломенной шляпе, тощий, как Буратино. На нём висели расстегнутая полосатая рубашка и шорты, созданные из специальных нитей паутины. Он нёс на плечах походный рюкзак. Паучки вольно ползали по бледной коже, неброской одежке и тёмным кудряшкам паренька, а несколько самых смелых залезли на фотоаппарат, который тот держал в руках. Почесав нос-закорючку, парень сощурил ясные глаза цвета лазури.

Вторым «смельчаком» был рыжий пёс, крупный, беспородный с острыми ушами и пушистым хвостом. Он шёл впереди и что-то вынюхивал. Внезапно пёс остановился и обратился к попутчику человеческим голосом:

– Мы опоздали, Пауль. Они уже далеко.

– Нестрашно, – ответил Пауль. – Нагоним.

– Ты прав, друг, – голос пса стал бодрее. Рыжая дворняга обернулась мальчишкой-подростком – неизменным остался только собачий хвост. Сухощавый парнишка в тёмно-синей футболке, джинсах и поношенных сникерсах вскочил с четверенек и выпрямился.

– Какой наш следующий шаг, Валентин? – поинтересовался Пауль, но не дождался ответа друга. Их оглушил вдруг звонкий девичий крик:

– А-а-а! Разойдись! – незнакомка в новенькой матроске, полосатой тельняшке, белой хлопчатой юбке и босоножках выскочила из ниоткуда и, размахивая громоздкой клетчатой торбой, понеслась на них. Пауль мгновенно расставил липкую сеть: в ней увязла ноша девчонки. Не сделай он этого, базарная сумка ударила бы его по голове. Валентин же без труда мог отпрыгнуть, но тогда девочка врезалась бы в колючие кусты. Блэквим-пёс призвал огромные лапы и, поймав незнакомку, смягчил столкновение.

Больше минуты все трое молчали. Валька присмотрелся к девочке в матроске: ей было лет тринадцать. Её длинные волосы, светлые, как зёрна кукурузы, были забраны синими бантами в два хвостика-фонтанчика. Валентин окинул взглядом прямой нос да приятные ямочки на щеках незнакомки, и словно утонул в её красивых бледно-голубых глазах. Девочка в матроске опешила: первый раз в жизни она повстречала мальчишку с настоящим собачьим хвостом. Синяя панама слетела с его головы, и девочка обратила внимание на безволосую макушку, чёлку кофейного цвета и чёрные, как маслины, глаза Валентина. Пауль решил не вмешиваться и смотрел на происходящее с улыбкой.

Вернув передним конечностям привычный вид, Валька отпустил девчонку и, покраснев как варёный рак, отскочил назад. Прежний он, задира и хулиган, непутёвый уличный мальчишка не переживал подобного чувства.

– Блэквимы… – сорвалось с побледневших губ незнакомки, а в очах её отразился страх. Правую руку девочки покрыла металлическая перчатка с острым лезвием. – Подлый-подлый Севастьян! Наслал троих на одного.

Нервным рывком она атаковала Вальку. Блэквим-пёс уклонился, но не стал наносить ей ответный удар.

– Притормози. Ты нас неверно поняла. Я исключил себя из гонки за Сапфир! – громко сообщил он. – Великое Сражение обошлось мне слишком дорого… Пауль тебя тоже не тронет.

– Врёшь! Вы, наёмники Севастьяна, думаете, что я настолько глупа? – последовал новый выпад металлической пятерни. – Ваш союзник Волосар это уже проверял, – Валентин заметил свежие следы от кинжалов на её предплечьях и ногах. – Больше не поддамся! Блэквимам нельзя доверять!.. – выкрикнула девочка и ударила правой, полагая, что враг увернётся. Но Валька не сдвинулся с места: заострённое лезвие металлической перчатки вонзилось ему в живот.

* * *

– Как же так… – произнесла девочка в матроске, опустившись на колени от бессилия. Её губы дрожали, металлическая перчатка спала с руки и исчезла. – Почему же он поддался? Мог ведь увернуться…

Лицо Пауля изменилось: от былой беззаботности не осталось следа. Пауль больше не желал бездействовать. Он поднял руки вверх и, образовав огромную сеть из паутины, уже готов был заточить девчонку в ядовитом коконе.

– Она не хотела навредить мне, Тихоня, – сказал Валентин, прижав рану рукой, пытаясь остановить кровотечение, и стиснув зубы от боли, жестом попросил друга подождать. Пауль хмыкнул, но убрал ядовитую сеть. Валька приблизился к девочке в матроске.

– Мы не враги, – сказал он, сплюнув кровь. По-дружески коснулся её светлого плеча и серьёзно добавил: – Тебе больше не нужно бояться!

– Почему?.. Ты… Я ранила тебя…

– Для меня подобная царапина пустяк, – заявил блэквим-пёс, заставив себя улыбнуться, хоть всё чернело перед глазами. – Мой друг исцелит порезы на твоих руках и ногах.

Девочка заплакала. Валентин замер в забытье на кирпичной дорожке. Пауль вздохнул и принялся обрабатывать раны друга и незнакомки целебной паутиной.

– Он будет жить? – спросила девочка в матроске, склонившись над неподвижным Валентином.

– Валька-то? Да, раны на нём затягиваются как на собаке. Он и есть пёс: блэквим-пёс, – пояснил Пауль.

Девочка взяла Валентина за руку и чуть слышно произнесла:

– Пожалуйста, живи.

Валька начал приходить в сознание. Ему привиделась родная деревня. У ветхой избы его встретила девочка с короткими палево-бурыми волосами. Её глаза были завязаны платком, будто та играла с ним в жмурки, но Валентин узнал рысьи уши и старенький сарафан сестры.

– Юлька! Юля, ты мне нужна! Не пропадай! Мы позабыли о нашем обещании, Драка! – он потянулся к ней, хотел обнять, но деревня в тот же миг обернулась парком-лабиринтом, а старшая сестра – незнакомкой в матроске.

Девочка в матроске сидела рядом – лечебные нити Пауля не оставили на её теле ни единого упоминания о недавних порезах. Валентин понял, в чём дело. Его рана тоже затянулась, но на животе остался шрам.

Девчонка отползла от Вальки и, прикрыв лицо руками, залилась горькими слезами.

– Простите меня… – ей стало настолько стыдно, что хотелось сквозь землю провалиться. – Я – Рая Золотова. Блэквим металла второго уровня. Меня преследовал наёмник Севастьяна, Волосар. Я сумела оторваться, но… почти израсходовала блэквимическую энергию. Ещё я не способна чувствовать демму соперников… – призналась она с опущенной головой. – Оттого и махала сумкой в разные стороны…

– Рад познакомиться, Рая, – произнёс Валентин, привстав с земли, и протянул ей руку. – Этот Волосар больше тебя не обидит. Тот, кто его нанял, тоже. Даю слово пацана!

Рая столкнулась взглядом с его честными чёрными глазами, но, не осмелившись принять чужую помощь, отвела взор и негромко отозвалась:

– Спасибо, я могу за себя постоять, – и поднялась на ноги.

– Как знаешь, – Валька поднялся с земли и выпрямился – он был на голову выше Раи, Пауль же оказался с девочкой в матроске одного роста. – С недавних пор я посвятил жизнь защите блэквимов.

– Так ты один из тех, кто мнит себя героем? – Золотова косо посмотрела на него.

– Нет, я простой беспризорник. Не мне менять несправедливый закон Великого Сражения. Но это под силу легендарному. Раньше я не воспринимал сказание всерьёз. А при встрече с блэквимом огня сбежал, да ещё и стащил двадцать пять тысяч вальстонских из его рюкзака… – признался Валентин.

– Здесь мы оба виноваты, – вставил свои пять копеек Пауль. Его лицо вновь казалось по-детски беспечным. Впрочем, они с другом не потратили и копейки из украденных денег и планировали вернуть их владельцу при первой же возможности.

– Дракон-Златояр сразу разглядел потенциал Ярилова. Куда мне до них, – Валька вспомнил тот день и ощутил тяжесть на сердце. Сглотнув горький ком, он продолжил: – Я верю, что блэквим огня может найти способ, чтобы мы все остались на Земле. Я соберу блэквимов, которые тоже поверят в него. Вместе мы поддержим Виталия Ярилова!

– Ты веришь в легендарного, – произнесла Рая Золотова с печальной улыбкой; в её глазах блэквим-пёс предстал наивным ребёнком, и девочка подумала: «Если бы кто-то столь могущественный существовал… защитник блэквимов… таким, как я, не пришлось бы жить в страхе. Великое Сражение – борьба для третьеуровневых. Остальные же обречены…»

– Удачи, – холодно произнесла она, вытащила торбу из паутины и прибавила: – У меня свои незавершённые дела.

Рая гордо отвернулась и поспешила к воротам, намериваясь как можно скорее покинуть парк-лабиринт. Нежданное прикосновение тёплой ладони Валентина, захватившей её запястье, вынудило Золотову остановиться и посмотреть в его сторону.

– Рая, – сказал он, запыхавшись, и чуть ослабил хватку.

– Что такое? – девочка в матроске надула щёки.

– Мы с тобой едва знакомы, и нам явно не по пути, – Валька старался сделать хладнокровное лицо, но глаза, его чёрные глаза, полные печали, выдавали истинные чувства. Ему хотелось узнать эту девчонку лучше и, возможно, с ней подружиться. Но он не мог в этом признаться. – Я готов закрыть глаза на то, что по твоей милости у меня на животе остался шрам: шрамы мужчину украшают. Однако…

– Можешь не благодарить, – Рая перебила его и, высвободив запястье из вспотевшей пятерни, дерзко крикнула: – Пока, – и показала язык.

– Не так быстро, – вмешался Пауль: он разгадал, что на душе у товарища, хоть не умел читать мысли, и решил помочь ему. Золотова пикнуть не успела, как повисла вместе с торбой в коконе паутины, между зелёными стенами парка-лабиринта, вниз головой.

– Тихоня, я у тебя в долгу, – Валентин взбодрился и приблизился к Рае. – Ты испортила мою футболку! Кто последует за блэквимом в рваной тряпке, пропитанной кровью? Будь добра возместить.

– Не думала, что защитники блэквимов опускаются до такого, – выдавила девочка в матроске. Она призвала железную перчатку с лезвием и прорезала кокон. Превратив лезвие перчатки в пружину, Золотова приземлилась на неё. Рая отпустила торбу и, сделав «колесо», вскоре уже прочно стояла на земле. – Что ты от меня хочешь?