Текст книги "Блэквим-пёс и Орден Легендарного"

Автор книги: Валентина Вилеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

– Мы в Ивенграде, Райка! Составь нам сегодня с Тихоней компанию, прогуляемся по городку.

– Гулять? Смеёшься? – Рая нахмурилась. – У меня нет времени на подобные глупости! – она заставила доспех на правой руке раствориться в воздухе, и подобрала сумку с кирпичной дорожки. – Я куплю тебе новую майку, чтоб вы от меня отстали. И на том разойдёмся!

– Идёт, – согласился блэквим-пёс; он отыскал синюю панаму, что ещё при столкновении с Раей упала с его головы, и прикрыл ей безволосый затылок.

Придя к соглашению, Валька, Пауль и их новая знакомая выбрались из парка-лабиринта. Они сели на маршрутку в сторону центра. Водитель-лихач с ветерком доставил их на главный рынок Ивенграда.

Валька примерил десятки футболок, он чуть не вывел из себя продавцов, но так ни одной и не выбрал. Рае пришлось тоже с этим смириться и отправиться искать обновку для блэквима-пса в других местах. Чтобы скрасить дорогу от одного магазина одежды до другого она первой завела с ними беседу: вернее, Золотова болтала с Валентином, а Пауль в основном только слушал их разговор. Разговаривая с Раей о природе и погоде, Валька без притворства улыбался. Его собеседнице также было весело с ним. Золотова подумала: «Не будь мы блэквимами, и если бы не этот бессмысленный турнир, могли бы с Валькой подружиться. Но реалии жестоки, скоро нам придётся распрощаться навсегда».

В одной из сувенирных лавок глаза блэквима-пса загорелись, стоило ему заметить серую футболку с рысью: зверь, изображённый на ней, как две капли воды напоминал его старшую сестру Драку в превращении. Валька очень хотел взять именно её, но понимал, что как только сделает выбор, Рая уйдёт. Валентин ещё раз посмотрел на футболку и, печально вздохнув, собрался отказаться от неё.

– Возьми эту, она тебе к лицу, – Рая опередила его. – Бери, она ведь приглянулась тебе. Знаешь, Валя, я тут подумала: мир не рухнет, если я ещё немного прогуляюсь с вами.

– Спасибо, Рая! – радостно отозвался Валентин.

Рая Золотова приобрела для блэквима-пса футболку с рысью, а когда мальчишка надел обновку, посоветовала им с Паулем посетить бювет с минеральной водой. Ребята одобрили её идею: не прошло пятнадцати минут, как они осушили по стаканчику лечебной воды и выпили по кислородному коктейлю. Блэквим пауков достал из кармана шорт фотоаппарат и решил запечатлеть эту непривычную для них прогулку по курортному городку. Перекусив запеканкой с компотом из сухофруктов в местной столовой – уже на накопления Пауля, они втроем отправились гулять на центральную площадь.

Глава 3. Мир тесен

Даже когда весь мир пытался убедить меня, что я цыплёнок, в душе я ощущала себя бесстрашной птицей. Вольной орлицей, которой подрезали крылья. Одно слово – Свелл – стало ключом, освободившим меня от кандалов беспомощности. Пусть я по-прежнему могла лишь ходить по земле, но навсегда оставила роль источника проблем и неудач. Во мне воспряли силы вести других вперёд, а не только следовать за ними.

Виталик и Тристан были удивлены, но мой порыв, как ободряющий поток, вернул им веру в собственные силы. Я повязала феньку дружбы Железняку на левое запястье, а он пообещал, что не отчается, найдёт способ исцелить парализованную руку и однажды даст мне пять. Избрав первой целью розыск Сластика – блэквима сахара, забравшего у нас путеводитель, каждый взял свою ношу. Мы втроём зашагали к трамвайной остановке, чтобы по рельсам добраться до центра на своих двоих.

Я страдала от голода и жажды, но понимала: моим спутникам ничуть не лучше. Поэтому притворилась, будто бы не голодна, и позволила мальчишкам доесть остатки вчерашнего пряника и допить воду, сохранившуюся на дне фляги Тристана. Я ни о чём не жалела: друзьям силы нужны были больше, чем мне.

Едва вокзал остался позади, повеяло холодом. Подошва моих джинсовых слипонов примёрзла к асфальту, покрывшись тонким, но небывало прочным слоем льда. Студёная влага проникла в обувь и тут же застыла, не давая и шанса разуться. Такая же неприятность постигла сандалии Железняка и кеды Ярилова.

Виталик попытался нас освободить, но его пламя бесславно гасло, не успевая приблизиться ко вражескому льду. И это при втором уровне блэквимической силы, с которым блэквим огня худо-бедно, но сумел противостоять почти пробудившемуся древнему монстру. Потому даже мне, не чувствовавшей деммы, несложно было определить: хозяин этого льда могущественнее самого блэквима-дракона! По крайней мере, с тем уровнем блэквимической энергии, который стал доступен дракону после того, как тот захватил контроль над телом Ильи.

– На вашем месте я бы не стал сопротивляться, – раздался уверенный бас. Нам дорогу преградил высокий парень в кроваво-алой толстовке, бордовых спортивных штанах и кроссовках. На голову незнакомца был надет капюшон, глаза скрывали стёкла солнцезащитных очков, но ничто не мешало рассмотреть курносый нос и веснушки. – Сейчас вы мне не соперники. Неужели ты до сих пор этого не осознал, Виталий?

Ярилов побледнел, вспоминая, как этот блэквим застал его врасплох. Виталик приобрёл в кассе билеты на поезд и занял очередь в привокзальном киоске, чтобы купить нам по пирожку с капустой и бутылке минералки. Перед Яриловым было три человека: кривая старушка с полными торбами, хмурый мужчина в круглых очках, державший в жилистой руке кожаный портфель, и миловидная девушка с розовым чемоданчиком на колёсиках. Виталик честно прождал своей очереди, достал из кошелька монеты и обратился к продавщице:

– Можно мне… – начал он, как вдруг перед ним возник верзила в красном.

– Эй! Ты чего? – возмущённо сказал Виталик, дёрнув невежу за плечо.

Верзила обернулся и, окинув Ярилова холодным и надменным взглядом, щёлкнул пальцами. Виталика окружило пламя, неистовое, непокорное, переливающееся всеми цветами радуги. Пламя то обретало образ женщины-воительницы с длинными кудрявыми волосами, то обращалось могучим драконом, то становилось гордым львом с пылающей гривой. Опалив Ярилову воротник рубашки, чужой огонь принял форму двери. Виталик опомниться не успел, как его вместе с Верзилой затянуло в эту дверь, и они очутились в другом измерении, созданном деммой врага.

Ярилов с трудом удержал равновесие, ощутив под ногами застывшую лаву. Он стоял на узком мосту над бассейном-бездной, где бурлила, вскипая, вода. Враг отнял у него мешочек с деньгами, а наши билеты на поезд в тот же миг обратил в пепел.

– Ты напросился! – гаркнул Виталик, нахмурившись; в его глазах загорелось рыжее пламя. Мальчик сосредоточился и, концентрируя мощный поток деммы в руках, призвал багровый меч с огненным львом на рукояти.

Враг безмолвно опустился на мост из застывшей лавы в метре от него. Он покрыл ладонь правой руки ледяной перчаткой, нагнал Виталика в один прыжок и, не давая опомниться, всадил кулак в пылающий клинок. Хвалёный меч Ярилова распался вдребезги, словно был сделан из стекла, и погас. Виталик больше не мог использовать силу: оставшейся деммы едва хватило, чтобы устоять на ногах.

Враждебный блэквим был беспощаден – он растопил перчатку силой мысли и сомкнул пальцы рук: Виталик увяз в ледяной клетке по плечи. Верзиле этого было мало, он плюнул на руки, ледяная клетка Ярилова заполнилась до краёв холодной водой.

Виталик промок, словно курица, он весь продрог. Враг взглянул на него свысока и разжал пальцы: клетка растаяла, вода полилась в бездну, а Ярилов рухнул на колени. Он был бессилен, как младенец, перед мощью противника. Все испытания, которые Виталик преодолел, и способности, что обрёл, – всё было ничтожным. Ему нужен был наставник, блэквим, который помог бы стать сильнее. Но время поджимало, его не хватало ни на поиск учителя, ни на тренировки. Виталик должен был спасти друга и вернуться на турнир. Он не знал, что делать дальше, но не хотел нас расстраивать.

Теперь же, столкнувшись с тем опасным блэквимом во второй раз, Виталик мог лишь сжимать кулаки от злости, понимая, что не в силах помощь ни себе, ни друзьям. Железняк не сводил с врага настороженных янтарно-жёлтых глаз. Я скрестила руки на груди и обратилась к незнакомцу в алой толстовке:

– Эй, мистер непобедимый! Если всё так, чего напал исподтишка?

– Это ты… – внезапно голос верзилы стал тише, в каждом произнесённом им звуке ощущалась дрожь. – Совсем малышка. Как непривычно видеть тебя такой… – он уставился на меня: его лицо было таким, словно он увидел призрака.

Солнечные очки скатились верзиле на нос, и я смогла рассмотреть выразительные глаза: зелёные, как листья винограда. В их глубинах необъяснимая радость смешалась с необъятной печалью. По щекам этого минуту назад самоуверенного монстра покатились самые настоящие слёзы. Впрочем, он быстро опомнился, вздохнул и, вернув хладнокровие, поправил солнечные очки.

– Ярилов ничего тебе не рассказал и не передал свиток? – продолжил он, на сей раз сурово.

Я смотрела на него квадратными глазами.

– Полина, не слушай его! – пылко произнес Виталик. Он в спешке достал из рюкзака свиток и, протягивая врагу, обратился к нему: – Забирай. Мы никогда на такое не согласимся!

– На что мы не согласимся? Ты что-то скрываешь, Ярилов? – вмешалась я, перехватив у Виталика старинный свёрток. К моей удаче лёд незнакомца приковал мои ноги к асфальту в шаге от Ярилова. Тристан же был слегка позади нас.

– Этот свиток погубит тебя… Блэквим, укравший у вас карту, и этот тип – заодно! Они в сговоре с неким Кактусом… – начал Виталик серьёзным тоном, но парень в алой толстовке не дал ему завершить мысль.

– В детстве ты был тем ещё трусом, – верзила усмехнулся. – Моё имя вам знать пока рано. Здесь меня называют Стариком. Я не участник Великого сражения, как и Кактус – парень, что желает сыграть с вами в игру по его правилам.

– Очередные психи, – вздохнула я, едва не выпустив свёрток из рук. Но тут же сосредоточилась. – Я никому не позволю называть Виталия трусом безнаказанно! Вот высвобожусь, и ты познаешь на себе гнев самой злой Полины на свете! Мы должны спасти друга, у нас нет времени на глупые игры.

– Слишком напыщенная речь для девчонки, неспособной сдвинуться с места, – Старик говорил так, словно мои слова его забавляли. – Даже если бы я вас отпустил, и у вас была карта, вы бы нашли лишь погибель в особняке создателя зомби!

– Откуда тебе знать? – воскликнула я, не пряча гнева.

– Глеб Игоревич, известный вам под псевдонимом Лупп, был моим учителем фехтования, – заявил Старик.

Я и Виталик раскрыли рты: печально знакомый нам убийца, оказывается, умудрился кого-то обучать. Тристан же не изменился в лице: с «шакалами» господина Фиша он на тот момент ещё не сталкивался.

– Я сказал лишнее, но коли так, придется раскрыть вам несколько секретов. Господин Фиш – дядя Дима, как я его обычно зову, двоюродный брат моей матери. А Илья – его кровный сын, он приходится мне троюродным братом.

– Да ладно… – сорвалось с моих губ.

– Не может быть, – отозвался Виталик.

– Это факт, – Старик улыбнулся. – Мир тесен.

– Даже если так. Ваши родственные связи сейчас нас волнуют меньше всего, – произнесла я, вернувшись к основной проблеме. – Илюша – мой друг, и я пойду на всё, чтобы спасти его!

– Долго мы ещё здесь будем находиться? – вмешался Тристан, происходящее давно уже начало его утомлять.

– Я непременно освобожу вас. Как только Полина поставит подпись на свитке, – Старик посмотрел на меня. – Условия волшебного контракта таковы: вы трое примете участие в одиночных битвах против Альянса Кактуса. Команда, одержавшая больше побед, станет победителем. Справитесь – мы вернём вам карту и купим новые билеты в Саинтзбург. В противном случае Полина Воробьёва пожизненно станет служить Кактусу. Если одна из сторон нарушит условия магического контракта – игра будет остановлена, а тот, чей кровью была поставлена роспись на свитке, навечно обратится в сорняк.

– Не бывать этому! – грозно закричал Ярилов, в его глазах запылало пламя.

– Виталик, не решай за меня, – я должна была исправить главную ошибку. – Мы не можем упустить единственную зацепку о таинственном особняке создателя зомби. От меня в битвах толка немного, но вы с Тристом блэквимы! Я готова доверить вам жизнь.

– Полина… – ярость Виталия утихла, мальчик стал бледен как мел. Он понял, что меня не переубедить.

– Я постараюсь превзойти свои возможности, – поддержал мой выбор Тристан.

– Мы не подведём тебя, Свелл! – проголосил блэквим огня, желая оправдать моё доверие. Он сконцентрировал большое количество деммы в ногах и, создав огненные сапоги, разрушил вражеский лёд.

– Ты быстро учишься, – похвалил его Старик и не стал вновь лишать Виталия свободы. Но я с Железняком всё ещё были прикованы к асфальту вражеским льдом.

Старик достал из кармана толстовки белоснежное перо и передал мне. Я не успела пикнуть, как острие пера, словно игла, впилось в мою свободную ладонь и стало жадно поглощать кровь. Цвет пера стремительно сменился на кроваво-алый, а я наконец смогла оторвать его от плоти.

– Я готова, – произнесла я, показывая Старику кровавое перо. – Готова подписать контракт Кактуса!

На миг в зелёных глазах Старика отразилась тревога. Лёд, сковавший наши с Тристаном ноги, растаял. Я шатнулась от неожиданности и обронила перо.

– Ой, – только успела я произнести. Старик опустился к магическому перу, поднял и, стряхнув с него дорожную пыль, вернул мне. На правой ладони Старика была небольшая царапина, похожая на ту, что кровавое перо оставило на моей руке. Но мне не было до этого никакого дела. Я в спешке развернула свёрток с контрактом и расписалась рядом с подписью Кактуса.

Магический контракт был заключён, нашему трио пришлось последовать за Стариком. Шли мы недолго: через пару метров нас ждал старомодный грузовичок с открытым кузовом. В его ржавой кабине не было ни одного стекла. Шофёр грузовика – сутулый мужчина средних лет, одет был как фермер. Меня насторожило его лицо, не выражавшее эмоций, также не вызывал доверия его отстранённый безжизненный взгляд. Место штурмана нагло присвоил себе Сластик. Вор нашего путеводителя по-царски развалился в кресле и с довольной физиономией грыз сахар-рафинад. Почуяв наше прибытие, Сластик прервал своё занятие:

– Ты долго возился с этой кучкой мусора, Старик, – молвил он, обратив рафинад в песочные часы. – Кактус наблюдает за нами.

– Он не босс мне, а ты не надсмотрщик! – рявкнул Старик ему в ответ. – Я присоединился к игре Кактуса по личным причинам. Но это не помешает мне превратить тебя в пепел, если ты продолжишь обращаться ко мне подобным образом.

– Спокойно-спокойно, как скажешь, – на лице блэквима сахара появилась улыбка. Песочные часы в его ладони вновь стали рафинадом. – Я же не со зла. Помоги Воробьёвой и её друзьям забраться в кузов. И будь добр, присмотри там за ними.

Старик лишь скрипнул зубами. Он позаботился, чтобы мы залезли в кузов их громоздкой развалюхи, затем запрыгнул туда сам. Старик велел нам присесть на подстилку из сена. Как только мы подчинились, грузовичок запыхтел, как паровоз, и тронулся. Он ехал медленно, шумел и трясся, что сделало нашу поездку ещё мучительнее. Но даже это обстоятельство не сломило меня и моих друзей: мы вступили в игру по правилам Кактуса, чтобы одержать в ней победу!

Глава 4. Узник прошлого

Солнце припекало плечи, рисовало загар и играло с людьми. Валька, Рая и Пауль гуляли по центральной площади Ивенграда. Валентин и Золотова за обе щеки уплетали разноцветные шарики мороженого в вафельном стаканчике. Они болтали, шутили и смеялись, как обычные подростки. Пауль шёл немного позади: он нёс на плечах походный рюкзак с личным барахлом и вещами друга и тяжёлую торбу Раи. Людские десерты его не привлекали. Намного аппетитнее блэквиму пауков казались свежие мухи, комары и осы, сушеные тараканы да толстые гусеницы в собственном соку. Своих слуг-пауков Пауль употреблял в редких случаях: чтобы пополнить запасы деммы и если не было иной еды. Теперь же он не стал пугать прохожих необычными гастрономическими предпочтениями.

Неподалёку от центральной площади располагался Луна-парк. Узнав о нём от здешних зевак, Валька предложил другу и новой знакомой его посетить. В ивенградском Луна-парке от разнообразия аттракционов у подростков-блэквимов разбегались глаза. Паулю хотелось в первую очередь посетить Комнату страха. Валентин мечтал прокатиться на Американских горках. А Рая не отрывала от Колеса обозрения выразительных светло-голубых глаз. Блэквим-пёс догадался, о чём думает Рая, и, отбросив собственные желания на второй план, произнёс:

– Предлагаю первым делом прокатиться на Колесе обозрения. Кто за?

– Отличная идея, – поддержал инициативу друга Пауль. Он видел, как эта девочка влияет на Валентина. Впервые с известия о гибели сестры блэквим-пёс радовался жизни.

– Мальчишки, спасибо, – радостно воскликнула Рая, прекрасно понимая, что Валентин и Пауль уступают ей.

Юные блэквимы приобрели билеты на Колесо обозрения и поспешили занять места в разноцветной кабинке. Рая села рядом с Валькой, а Пауль, оставив багаж в укромном месте под бдительным надзором восьмиглазых слуг, уселся напротив.

Разноцветная кабинка медленно набирала высоту и слегка покачивалась. Рая с улыбкой счастья смотрела по сторонам, любуясь местными пейзажами. Валентин не сводил с неё чёрных, как две маслины, глаз. Пауля же Колесо обозрения только утомило: блэквим пауков задремал.

С тех пор, как у Пауля пробудилась блэквимическая сила, – ему тогда было девять лет – он спал в сутки около трёх часов. Спал как убитый: ему больше не снились сны. И вдруг теперь шестнадцатилетний Пауль увидел в тонкой дымке сновидения старый колодец, который был единственным источником питьевой воды в деревушке, откуда он был родом. Затем картинка сменилась: Пауль глядел на свои руки – чумазые ладони девятилетнего ребёнка – они тряслись.

За полгода до событий, которые Пауль внезапно начал вспоминать во сне, его отец попал на зону, взяв на себя вину младшего брата. Папа Пауля погиб в заключении, не выдержав ужасных условий содержания. Лишившись кормильца, Паша – настоящее имя блэквима пауков – Павел Тараканов, однако он, как большинство сородичей, не любил вспоминать своё мрачное прошлое – стал жить с мамой впроголодь. Мама Паши отдавала сыну последнее, она серьезно заболела и вскоре умерла… Мальчика забрал к себе в дом родной дядя, тот самый, по вине которого в жизни Павла случилось столько бед.

Дядя Паши был жестоким и бесчестным человеком. Он обращался с племянником как с рабом: заставлял выполнять всю тяжёлую и грязную работу в доме и в огороде, кормил объедками, бил без всякого повода. Попав к нему, мальчик стал жить в постоянном страхе. Свою жену Пашин дядя лично отправил на тот свет, но у этого гадкого человека в живых оставался шестилетний сын – Иван. Отец относился к нему немного лучше, чем к племяннику, однако тоже особо не жаловал. Паша возненавидел всё, что было связанно с дядей, включая Ваню. Обычно Павел делал вид, что Вани не существует. Но когда двоюродный брат подходил к нему слишком близко, Паша пугал мальчонку.

Ваня был замкнутым ребёнком со странностями. Он старался избегать людей, а всё свободное время проводил, наблюдая за насекомыми. Ванька подкармливал их и пытался защитить. Он не раз больно получал от односельчан, пытаясь заступиться за муравья, осу или комара. Но, несмотря ни на что, продолжал это делать вновь и вновь.

Во сне Пауля появилась неказистая фигурка Вани: мальчик метр с кепкой, щупленький, непричёсанный и неумытый. Гладкая чёрная шевелюра Ивана была растрепанной, и в ней жили паразиты. Блэквим пауков всё чётче видел лицо двоюродного брата: толстые брови, глаза лазурного оттенка, такие же, как у него, но в этих глазах, в отличие от глаз Пауля, никогда не отражался страх, да Ванин нос-картошку.

Как-то раз в осенний полдень отец послал Ваньку к колодцу за водой. Мальчик взял большое железное ведро и побежал туда. Погода в тот день была к Ване недружелюбна: холодный ветер дул мальчику в лицо, а студёные капли дождя били по щекам, рукам и босым ногам. Иван не испугался непогоды, хоть недолюбливал дождь. Он привязал к ручке ведра старую верёвку, опустил ведро в колодец и, зачерпнув воды до краёв, принялся поднимать.

Ведро, наполнившись водой до краев, стало для Вани неподъёмным. Но мальчик не мог отступить. Он взобрался на деревянную стенку колодца и стал тянуть из-за всех сил. Ваня слишком сильно дёрнул, не удержался и с криком упал в колодец.

Маленький Иван обречённо хватался за ускользающую жизнь: бился в холодной воде, выныривал, надеясь вдохнуть глоток спасительного воздуха, но его стараний было недостаточно. Ваня был слаб физически, и никто не шел к нему на помощь. Нахлебавшись воды, он стал опускаться ко дну.

С первых дней Иван отличался от других. Что-то незримое отделяло его от окружающих. А он и не стремился стать таким как все. Конечно, Ваня не знал, что он блэквим. Основная масса земных носителей деммы была разбросана среди необъятного мира людей, не ведая об истинных корнях. Как правило, земные блэквимы рождались в семьях обычных людей. Вот и Ванька не знал сородичей, но мечтал встретить кого-нибудь похожего.

Беда Вани была в его изъяне: даже после проявления блэквимических способностей его тело не обрело нечеловеческую выносливость, как у других блэквимов. Иван и Рая Золотова, неспособная чувствовать демму противников, – исключения, которые появляются в роду блэквимов крайне редко.

Пауль не любил дождь и воду в целом. Но даже в такую плохую погоду дядя заставлял его работать в огороде. Из деревенских только Паша и Ваня были в то время на улице. Когда Ванька упал в колодец, двоюродный брат услышал его крик. Он не смог остаться в стороне.

Паша со всех ног помчался к колодцу по мокрой, скользкой земле. Спотыкаясь и падая в грязь, он поднимался снова и снова. Павел сам не заметил, как вдруг его тело стало выносливей и быстрей. Желание спасти Ваню, настолько сильное, что смогло сопротивляться ненависти и побороть её, пробудило в Паше блэквима. Он не помнил, каким образом забрался в колодец. Из кожи мальчика вырвались нити – особо прочный вид блэквимической паутины. Паша плавно погрузился в воду, схватил Ваньку и вместе с ним выбрался из колодца, используя паутину.

Очутившись на земле, Паша оказал брату первую помощь и привел того в чувство. Ваня посмотрел на Павла как на героя, устало улыбнулся и хрипло, но с неподдельной радостью произнёс:

– Ты тоже необычный. Теперь мы должны подружиться!

Возможно, Паша и Ваня смогли бы наконец-то стать друзьями, но в мыслях первого не было места для подобных пустяков. Страх, живший в сердце блэквима пауков, сменился неутолимым желанием возмездия. Павел хотел как можно лучше овладеть своим даром, отомстить и навсегда покинуть ненавистную деревню.

Паша был способным блэквимом: всё новое ему давалось легко. Меньше чем за год он достиг уровня силы, который подвластен немногим. Его тело изменилось, в нём возникли и стали обитать блэквимические пауки. Используя этих созданий, он смог повелевать всеми пауками планеты Земля. Паша научился обращаться пауком любого из существующих видов и любого размера, а также создавать неведомое для науки разнообразие паутины, не прибегая к превращению. Он получил блэквимический амулет – кулон-тарантул из особого сплава. Павел предполагал, что использовать его небезопасно, и заточил амулет в пуленепробиваемом коконе-ларце. Разрушить такой кокон могла лишь мощь, сравнимая с мечом Луппа. Но никто, кроме Пауля и его самых верных пауков, понятия не имел о существовании этого амулета. Павел приказал слугам упрятать кокон-ларец там, где недоброжелатели его не найдут.

Ваня – первоуровневый блэквим насекомых – мягкотелый, слабый и бездарный, по мнению двоюродного брата, – был для Паши бесполезен. Поэтому тот не стал его посвящать в свои планы.

Тёмной летней ночью Паша, обычно ночевавший в сарае, ворвался в дом дяди. Разбудив ненавистного человека, он обездвижил его в смертоносном коконе. Ваня опешил спросонья, а когда пробудился, от отца не осталось даже костей. Иван в ужасе посмотрел на двоюродного брата и отвёл глаза: лицо Павла походило на лицо злодея. Ванька впервые его испугался.

– Теперь ты понял, кто я на самом деле! – выкрикнул блэквим пауков басом. – Мы никогда не станем друзьями. Уходи, если не хочешь последовать за ним.

– Паша… – сказал Иван, глядя в пол.

– Паши нет. Я – Пауль! – продолжал Пауль жестоко. Над новым прозвищем он думал недолго: к двум первым буквам своего прежнего имени он присоединил три первые буквы имени покойной матери, её звали Ульяной.

– Мой отец был нехорошим человеком. Но ты не должен… – пробубнил Ванька, не поднимая головы. Он запнулся. По его щекам покатились горькие слёзы.

– Я желал ему зла. Уже давно! – злобно закричал Пауль. – Я ненавидел этого человека.

– Теперь… тебе стало легче?.. – раздался грустный голос Вани в ответ.

Пауль побледнел: он не чувствовал никакого утешения. В сердце блэквима пауков была лишь пустота. Разочарованный мститель безмолвно направился к двери.

– Паша! – Ванька опередил его и, выпрямившись в полный рост, развёл руки в стороны, преградив брату путь. Больше минуты они смотрели друг на друга. Ваня стёр слёзы с лица и уверенно сообщил: – Я тебя не боюсь.

– Сопля, уйди с дороги! – Пауль еле сдерживал демму, он не хотел ему навредить.

– Не уйду! Я не пущу тебя никуда одного, – серьёзно сказал Ваня, к его рукам стали слетаться комары. – Я остановлю тебя. Остановлю моей силой!

Иван не успел отдать комарам первый приказ: кулак Пауля вдавил его в деревянную стену старой избы. Ещё один удар Пауля вынудил блэквима насекомых растянуться на полу без сознания.

– Ты не оставил мне выбора, – мрачно выдавил Пауль. Он поднял двоюродного брата с пола, забросил к себе на плечо и отнёс в погреб. Не дожидаясь, пока Ваня очнётся, Пауль запер его там, замуровав выход такой же паутиной, из которой когда-то создал кокон-ларец.

Пауль покинул родную деревню, не оглядываясь, и больше никогда туда не возвращался. Он стал кочевником.

Недели сменялись месяцами, так незаметно прошли годы. Каждый новый день блэквима пауков не покидала память о том, что он сотворил в родной деревне. Его мучила совесть: он погубил ни в чём неповинного Ваню. Пауль-скиталец притворялся другим, пряча тёмную сущность за обличьем беспечности. Но внутри, внутри он оставался всё тем же злым созданием.

Пауль много путешествовал и однажды нашёл раненых блэквимов Вальку и Драку. Пауль помог им, пытаясь искупить вину перед Иваном. Кто бы мог подумать, что в дальнейшем Валентин станет ему лучшим другом и прогонит из сердца Пауля темноту. Теперь Валька был для него тем самым лидером, за которым он готов был пойти и в огонь и в воду.

Нежданно уши блэквима пауков уловили комариный писк. Пауль пробудился: он был весь взмыленный. Повелитель пауков попытался сжать насекомое в кулаке, но оно увернулось. Затем комар промелькнул перед самым носом Раи Золотовой и улетел.

– Тихоня, ты боишься высоты? – спросил Валька, заметив, что друг весь в холодном поту.

– Я ничего не боюсь, – ответил Пауль, заставив себя улыбнуться. – Просто здесь очень жарко.

– Ты прав, сегодня знойный день, – сказал Валентин. Он чувствовал: друга что-то беспокоит, но понадеялся, что Пауль сам расскажет об этом, когда созреет.

В эти минуты они позабыли о Рае и не заметили, как её светлое личико искривилось от испуга, когда комар пролетел рядом. Рая не чувствовала демму других блэквимов, впрочем, от пролетевшего комара не исходило никаких сверхъестественных сил, но она сразу поняла, что означает его появление.

«Это конец… Как я могла ослабить бдительность! Они нашли меня… – подумала Золотова, не в силах произнести ни слова. – Если бы Волосар был один, возможно, у меня был бы шанс. Но с ним господин Джон…»

«Нет-нет, я не должна показывать страха!» – Рая взяла себя в руки, и вот в их разноцветной кабинке уже вновь сидела жизнерадостная девочка. Она умело притворялась, что ей весело, хоть в душе ей хотелось рыдать. Золотовой нравилось в компании Вальки и Пауля, она хотела бы с ними подружиться, но обстоятельства вынуждали её отказаться от мечты.

Полный круг на Чертовом колесе был пройден, их кабинка опустилась в самую нижнюю точку, и блэквимы сошли с неё. Все трое вели себя, как ни в чём не бывало, утаив от окружающих мысли и тревоги. Они вернулись к багажу, чтобы достать из походного рюкзака Пауля и Вальки немного денег, и оставили тот вместе с Раиной торбой в кустах.

Далее в их списке аттракционов были Американские горки. Валентин, Пауль и Рая простояли в очереди полчаса, сначала за билетами, затем на сам аттракцион. Но перед самой посадкой Золотова отказалась садиться в красный вагончик. Сославшись на головную боль, она попросила у мальчишек прощения.

– Я буду вас ждать у кустов, где мы оставили багаж, – сказала Рая, провожая их.

Валька и Пауль заняли места в четвёртой вагонетке и пристегнулись. Как только заполнившийся пассажирами состав вагонеток унёс их вверх с дикой скоростью, Золотова ушла.

Она приблизилась к кустам, где лежали их вещи. Рая достала из своей клетчатой сумки нечто небольшое, круглое, завернутое в грязный платок, на котором была её засохшая кровь. Она спрятала эту подозрительную вещицу в рюкзаке мальчишек с платком и небольшой запиской, написанной на обратной стороне билета.

«Валька и Пауль были добры ко мне. Наивные мальчишки! Великое сражение – война. Здесь каждый сам за себя. Да, я слаба и уже проиграла. Но мне нельзя исчезать, пока бьётся сердце Севастьяна!» – думала Золотова, взяв торбу на плечо. Её большие бледно-голубые глаза теперь стали злыми, даже уродливыми: они пылали лютой ненавистью. Рая поторопилась прочь, не глядя под ноги. Она расплющила подошвой нескольких слуг Пауля: им был дан указ не прикасаться к Золотовой, поэтому паучки оказались перед ней совершенно беззащитны.