Текст книги "Когда теща зажигает…"
Автор книги: Валентина Седлова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)
А теперь Ирина, похоже, решила сыграть ва-банк даже не поставив в известность его, отца их дочери. Впрочем, с появлением в их жизни Версальски Ирина словно отгородилась от мужа стеной отчуждения. Из их отношений исчезла доверительность, нежность. Осталось что-то холодное и вязкое, заменяющее нормальную семью, как пресловутый полуфабрикат из пакетика – настоящие домашние макароны с курицей.
Да, Ирина всегда держалась подчеркнуто независимо, но раньше эта независимость относилась к миру в целом. Ирина в любой момент дня и ночи была готова отражать удары судьбы вне зависимости от того, с какой стороны они последуют. А теперь она ведет себя независимо даже с ним, собственным мужем! Каждый день, собираясь утром на работу, она готовит себе отдельный завтрак, ест на другом краю стола и даже до лаборатории едет на своем личном авто, хотя раньше с удовольствием забиралась на пассажирское сиденье машины мужа. Сколько раз он пытался объяснить ей, что это глупо и неправильно! Но Ирина была тверда: «Здесь так принято, я не вижу в этом ничего предосудительного».
Глядя на то, как отчаянно сражаются за свое счастье его дочь и Лешка, Максим немного завидовал им. Молодые, горячие, у них от любви словно крылья за спиной выросли. Когда-то он и сам был таким. Да и Иришка мало чем напоминала нынешнюю холеную и холодную мадам.
Они втайне от ее родителей ночью сбегали на берег и целовались там под шум прибоя, казалось, что земля под ними танцует! Ради Иришки он был готов на что угодно! Когда он увидел ее с синяками на лице после разговора с будущим тестем – тому страсть как не хотелось отпускать старшенькую из семьи и самому нянчить младших детей, – то твердо решил: забирает Ирину в Москву. И Матвей Яковлевич его поддержал. Когда они ехали на вокзал, у Ирины даже багажа не было, ушла из дома в чем была. Обувь да платья ей уже здесь покупали. А потом учеба в университете, первые собственные разработки… Боже, какое же это было прекрасное время!
Глаза Максима заволокла мечтательная дымка. А ведь и правда, когда-то и он был таким же влюбленным щеглом, как Лешка! И сердце помнит об этом, недаром так встрепенулось, стоило лишь разбередить воспоминания. Неужели все ушло и не вернуть? Неужели они настолько изменились, что для них с Ириной лучшим выходом станет развод?
И тут Максим заметил жену, с грацией дикой кошки шествующую к залу заседаний. Ирина здесь! Значит, она решила лично прослушать доклад конкурирующей лаборатории. А он – то думал, что она теперь от дочери на шаг не отойдет! Значит, плохо он свою жену знает, ой плохо!
Максим бросил быстрый взгляд на Тему, Летку и Версальски. Нет, Ирине это точно видеть ни к чему. Уж кто-кто, а она потенциальную соперницу мигом учует. Как пойдет гонять бедную Летку каверзными вопросами, тут-то весь обман и раскроется. Значит, надо ее отсюда уводить и немедленно.
Макс встал с дивана и перехватил Ирину у самого входа в зал.
– Привет! Ты здесь с самого утра?
– Да, встречался кое с кем из коллег. Ириша, нам надо с тобой серьезно поговорить!
– Прямо сейчас?
– Да, желательно не откладывать этот разговор в долгий ящик.
– Но я хотела бы послушать этот доклад!
– Ты сама знаешь, что ничего интересного или полезного ты сегодня не дождешься.
– Откуда такая уверенность?
– Не забывай, вплоть до недавнего времени я сам работал над этой темой и всерьез интересовался разработками этих ребят. Они от нас отстают как минимум на год, а то и на полтора. Я вообще не знаю, зачем они решили заявиться на конгрессе с докладом по данной тематике.
Ирина колебалась. Было видно, что ей действительно хочется попасть на доклад, но и идти на открытый конфликт с мужем она не собирается.
– И о чем ты хочешь со мной побеседовать?
– Давай не здесь! Я бы вообще предпочел выйти на улицу и прогуляться. Благо погода стоит чудесная. Кстати, не припомнишь, когда мы с тобой в последний раз бродили по московским бульварам?
– Макс, только вот не надо этой лирики! – поморщилась Ирина. – Кроме того, я не в прогулочной обуви.
– Хорошо, тогда посидим на скамеечке в ближайшем скверике.
– И я безнадежно испорчу костюм?!
– Я тебе новый куплю, – отозвался Максим, с тоской понимая, что говорить с этой женщиной ему отчего-то вдруг расхотелось.
– Ладно, – неожиданно согласилась Ирина. – Пошли, если ты так настаиваешь. Но учти, если повод для разговора ничтожный, я серьезно обижусь на тебя!
Максим ничего не ответил, лишь пожал плечами.
До сквера они шли молча. Максим предложил Ирине руку, та демонстративно отказалась. Опять эти американские замашки поперли! Если мужчина придерживает перед тобой дверь или, упаси Боже, предлагает свою помощь, даже столь невинную, значит, он тебя домогается. Ату его, ату! Даешь всем равные права, слабый пол отныне и во веки веков слабым называть воспрещается, равно как и сильный пол – сильным. Все одинаковы, и даже странно, отчего это глупая природа поделила всех на мальчиков и девочек. Если не хочешь загреметь в тюрьму по обвинению в приставаниях, забудь про учтивость. И когда только Ирина успела этой дряни нахвататься? Да, Штаты недаром называют большим котлом: непередаваемое смешение народов и культур дает свою, ни с чем не сопоставимую атмосферу. Но это же не повод забывать все то хорошее, что было дома?
– Ну, так о чем ты собирался со мной поговорить? – Ирина вольготно расположилась на недавно отреставрированной лавке, сочтя, видимо, что здесь ее костюму ничего не угрожает. Максим уселся рядом, глубоко вздохнул, обхватив голову руками.
– Ириша, тебе не кажется, что мы с тобой становимся друг другу чужими людьми?
– Полная чушь! – безапелляционно заявила его жена. – С чего ты взял?
– Мы давно уже перестали быть откровенны друг с другом. Ты то и дело замышляешь за моей спиной некие грандиозные проекты, касающиеся нас и наших близких. И даже не спрашиваешь моего мнения на этот счет.
– Так, с этого места, пожалуйста, поподробнее! И о чем же таком я забыла тебя предупредить? – прищурилась Ирина.
– Например, о том, что собираешься отправить моего отца в дом престарелых.
– Макс, ну не будь ты как маленький! Ты же сам прекрасно видишь, во что превратился Матвей Яковлевич! Ему требуется постоянный каждодневный уход, причем уход квалифицированный. И где он может его получить, как не в заведении соответствующего профиля?
– Например, от нашей дочери, – Максим старался оставаться спокойным, хотя давалось ему это с изрядным трудом. Он совершенно не был готов услышать от супруги столь циничное обсуждение будущего его родного отца.
– У нашей дочери своя жизнь. Кроме того, в этом году она уезжает из России, поэтому следить за Матвеем Яковлевичем будет некому. Пойми, так будет лучше для всех нас! И для Матвея Яковлевича в первую очередь.
– Предоставь ему самому право выбирать, где и как провести закат своей жизни. По-моему, он этого заслуживает, и не настолько он беспомощен, как тебе могло показаться. А что касается нашей дочери, с чего ты взяла, что она хочет уехать из России? Насколько я вижу, она бунтует против этого всеми силами, и по-своему она права
– Уверяю тебя, что самое позднее на следующей неделе мы пойдем в посольство оформлять ей визу.
– И откуда вдруг взялась такая уверенность?
– Лизе больше нечего здесь ловить. Жених ее бросил, а в Америке перед ней открываются прекрасные перспективы.
– Начнем с того, что их разрыву поспособствовала именно ты! Оставим моральную сторону этого поступка в покое, но с чего ты решила, что после этого Лиза бросит работу, карьеру, друзей и сбежит из России?
– Не смеши меня! Лиза делает здесь карьеру? У киношников не бывает карьеры. Они живут и подыхают в полной безвестности на своей собачьей работе, а их место тут же занимает очередной безумец. Кино – это наркотик! И как любой наркотик, оно коварно, поскольку затягивает в свои сети юные неокрепшие души. Именно это и произошло с нашей дочерью. И я удивлена, что ты не видишь грозящей ей опасности!
– О какой опасности ты говоришь? Сценарист – нормальная профессия. Не хуже и не лучше всех прочих. Если нашей дочери нравится этим заниматься и у нее это получается, так почему бы и нет? Она давно уже выросла и стала самостоятельной, если ты не заметила. Так почему же ты грубо вмешиваешься в ее жизнь, пытаясь переделать ее по собственному образу и подобию? Насколько я понимаю, появление в Москве твоего молодого коллеги тоже не случайно? И дело отнюдь не в конгрессе?
– Разумеется, – Ирина невозмутимо помахивала кончиком туфельки. – Я считаю Пола отличной кандидатурой на роль мужа нашей дочери.
– И Версальски, конечно же, поет тебе в унисон. Ради того, чтобы продолжать работать под твоим покровительством, он готов пойти даже на такую жертву, как женитьба на Лизе. А саму Лизу ты спросить не забыла, нужен ли ей такой муженек? Ах да, по твоей логике, это излишне, Ты сама лучше всех знаешь, что кому надо!
– Не заводись! Тебя это не красит.
– Ирина, по-моему, кому в нашей семье и грозит опасность, так это тебе. Одним прекрасным днем ты проснешься и поймешь, что осталась одна. А мы все отвернулись от тебя и ушли. Понимаешь, все! Мой отец, я сам, наша дочь – все! И что ты тогда будешь делать? Ради кого ты жила все эти годы? Ради себя или ради нас? И что тогда для тебя «семейные традиции», если сама семья давно от них отказалась?
– Боже мой, сколько патетики! А на деле слова, одни слова. Что ж, я осознала, к чему ты клонишь. Ты угрожаешь мне бойкотом и собираешься подбить на то же самое Лизу. Значит, война! Только учти, я всегда добиваюсь своего, чего бы это мне ни стоило! И можешь не пугать меня одиночеством.
– Ты так ничего и не поняла, – тяжело вздохнул Максим. – Никого я ни к чему не призываю. Ты сама отделяешься от нас и даже не осознаешь этого. Просто ответь себе на один вопрос: для кого ты сейчас так стараешься? Для себя или Лизы.
– Риторический вопрос! – фыркнула Ирина.
– Значит, ты считаешь, что для Лизы, – подытожил Максим. – Только ты не учитываешь того, что наша дочь не собирается выступать в роли живого инкубатора для твоих будущих сверхгениальных внуков. Все, ради чего ты это затеяла, называется раздутое самомнение и гипертрофированное честолюбие. Заметь: твое самомнение и твое честолюбие. Мне лично абсолютно все равно, кем будут наши внуки и родятся ли они от отца с ученой степенью или .простого сценариста. Лишь бы здоровыми росли и родителей радовали.
– Тряпка! – желчно бросила Ирина. – И всегда был бесхарактерной тряпкой! Мне все время приходилось тащить тебя, подталкивать, всячески мотивировать, лишь бы ты не бросал на полпути начатые дела. Но сейчас ты превзошел самого себя. Поздравляю! Твое наплевательское отношение к собственному ребенку перешло все допустимые границы!
Максим почувствовал, как к лицу прилила кровь, а в висках застучало. Усилием воли он подавил в себе нестерпимое желание сорваться и накричать на жену. Выждав секунд пять, чтобы успокоиться, он предельно спокойно произнес:
Иногда люди путают бесхарактерность с терпением. Не повторяй эту ошибку. Терпение имеет свойство внезапно заканчиваться, и тогда окружающих может ждать весьма неприятный сюрприз.
– Ты опять мне угрожаешь?
– Вижу, что я зря начал этот разговор. Ты глуха и слепа к моим доводам, тебе застят глаза твои амбиции Знаешь, единственное, о чем я жалею, так это о том, что милая провинциальная девочка Ира давным-давно умерла, превратившись в циничную стервозную щучку, мало заботящуюся о том, что испытывают ее близкие люди. Тогда ты была честной и открытой. А сейчас ты – подлая и беспринципная особа. Видимо, зря я поддался твоим уговорам и переехал в Штаты. Эта страна донельзя испортила тебя и разрушила наш брак.
– Думаешь о разводе? Без проблем! Начинай бракоразводный процесс хоть на следующей неделе!
Максим ничего не ответил, тяжело поднялся с лавки и побрел в сторону метро. Ирина же, презрительно скривившись ему вслед, посмотрела на часы и, одернув юбку, торопливо отправилась назад на конгресс.
Стас шипел, как разъяренный лесной кот:
– Если вы сейчас же не придумаете, как вытащить оттуда Летку, я гарантированно набью морду этому уроду прямо при выходе из зала! Вы точно все с ума посходили, когда этот план разрабатывали! Разве было так сложно предугадать, что этот похотливый стервятник тут же примется лапать Летку, наплевав разом на все правила приличия?
– Между прочим, никто из нас до сего дня Версальски этого и в глаза не видел, кроме Лешки. Это тебе так, информация к размышлению, – мрачно сообщила Машка. – Так что предсказать, как именно он себя поведет, было просто нереально, уж извини!
– Мне начхать, кто именно из вас прокололся, вы, Лешка или Папа Римский! Но если через пять минут Летки со мной не будет, кое-кто крепко об этом пожалеет!
– Хорош кипешить! У Летки телефон с собой? Вот и отлично! Тогда позвони ей и предложи сказать Версальски, что у нее… ну, скажем, авария дома! Трубу прорвало, соседей заливает. И ей кровь из носу нужно срочно бежать туда. Да, не забудь еще место встречи где-нибудь за пределами этого здания назначить, а то кто знает этого Версальски? Вдруг он вызовется ей помочь и следом увяжется? Тогда придется его здесь отсекать каким-то манером. Да и нам лишний раз перед ним всем вместе светиться совершенно ни к чему…
Стас тут же схватился за трубку и принялся набирать знакомый номер.
Летка чувствовала себя все более и более неуютно. Мало того, что доклад шел на английском языке, который Летка помнила с пятое на десятое, так еще и этот хам Версальски вольготно положил руку на ее колено, будто бы случайно. Пришлось аккуратно снять ее и изобразить на лице легкий укор. Вот сволочь импортная, еще ничего толком и предложить-то не успел, а уже позволяет себе подобные вольности!
Больше всего на свете Летка желала испариться отсюда куда-нибудь в неизвестном направлении и больше никогда не видеть этого плюгавого отморозка. И начхать на все данные Лешке и его приятелям обещания. Им-то хорошо: по паре фраз бросили, и все, можно больше не париться. А ей за всех отдувайся, страсть тут к сморчку этому изображай, вместо того чтобы сразу по шее настучать и послать по известному адресу. И вообще, что ей теперь-то делать? Познакомиться с ним – познакомилась, эрудицию немыслимую и общую талантливость вкупе с красивыми ногами и мордашкой продемонстрировала. А что дальше-то? Про такой форс-мажор, как пребывание с Версальски один на один, ее никто, между прочим, не предупреждал.
Меж тем рука Версальски вновь оказалась на ее колене. Летка вскипела и уже собиралась засветить своему спутнику пластиковым кейсом в лоб, как зазвонил ее сотовый. Сразу с дюжину голов с первых рядов неодобрительно повернулись к ней. Ах, ну да, они же тут настолько все занятые и влиятельные персоны, что мобильники при входе в зал отключают, чтобы друг друга от важных дел не отвлекать. Ничего, перетопчутся!
В очередной раз сбросив руку Пола, Летка шепотом ответила на вызов:
– Алло?
К ее великому облегчению, на том конце был Стас с готовым планом эвакуации. Обрадованная нежданным спасением, Летка изобразила на лице приличествующую печаль и поведала Версальски грустную историю про затопленную пьяницами-соседями квартиру. Раздосадованный Пол тем не менее отпускать «госпожу Виолетту» не торопился, сначала настояв на том, чтобы обменяться номерами телефонов, а потом пригласил ее в семь вечера на «легкий ужин с шампанским» в ресторане отеля. Только после этого он обмусолил ее руку слюнявым поцелуем и привстал, позволив ей пройти к выходу из зала.
Довольная как слон, Летка выскочила из опостылевшего здания, завернула за угол и с ходу оказалась в крепких объятиях Стаса:
– Все, больше никаких подвигов, я запрещаю – слышишь? Категорически запрещаю тебе дальше участвовать в этой авантюре! Я едва с ума не сошел, за тебя переживая!
– Я сама больше к этому гаду ближе чем на десять метров не подойду! Такая мразь, что словами не передать! У меня такое ощущение, что меня помоями окатили!
Мрачно наблюдавшие за ними Темка и Машка обменялись скептическими взглядами.
– Вот что, подруга, ты лучше скажи, он тебе свидание назначил, или ты, обрадовавшись, так быстро из зала смоталась, что наглухо про свою основную задачу забыла?
– Конечно, назначил! В семь вечера к себе в отель звал. Решил меня шампанским завлечь, страхолюдина!
– Отлично! А свой номер телефона он тебе дал?
– И свой дал, и мой взял.
– Супер!
– А что «супер»? Я на эту свиданку ни за какие коврижки не попрусь, даже не надейтесь! Я, блин, не Жанна д’Арк, чтобы собой во благо нации жертвовать! Лизка со мной и так по гроб жизни не расплатится!
– Да никто тебя и не призывает к таким крайностям! – романтично проворковала Машка. – Достаточно того, что ты займешься с ним сексом по телефону.
– Ты за кого меня принимаешь?! – тут же взвилась на дыбы Летка. – Я тебе не шлюха по вызову, чтобы тут устный сеанс Камасутры с каким-то придурком устраивать! Меня и так от него трясет как в лихорадке. А ты еще хочешь, чтобы я ему… то есть с ним… Ни за что, увольте!
– Лета, видишь ли, в чем дело: кроме тебя, просто некому пудрить ему мозги. Ни один из нас по определению не проделает это столь виртуозно, как ты. Ты действительно талантливая актриса, и если Версальски кому-то и поверит, так только тебе!
– Хватит тут разводить нас, как кроликов! – рявкнул Стас. – Вы слышали, что сказала Лета? Нет, и точка!
– Всего лишь чуть-чуть подыграть, – продолжала свою партию Машка. – На свидание при этом идти совершенно не обязательно. Ну хочешь, я буду сидеть возле тебя и подсказывать, что именно надо сообщить Версальски? Пойми, мы все будем тебе премного обязаны, если ты чуть-чуть, буквально капельку потерпишь и доведешь игру до конца. Разве тебе не хочется, глядя в наглую морду Версальски, сказать ему, что его провели, как последнего лоха? Разве не терпится лично растоптать все его надежды на будущую безбедную и беспечную жизнь за твоя счет? Только подумай…
– Я же сказал – нет! – попытался прервать Стас Машку, но не тут-то было.
– …всего лишь доведи мужика до точки кипения, чтобы он спать не мог, есть не мог – только о тебе и думал. Разве это задача для такой девушки, как ты? Да ты его одной левой сделаешь! Обещай ему что хочешь, ври с три короба, лишь бы он предложил тебе лететь вместе с ним в Америку! После этого финальный удар в челюсть, и пешка в дамках!
– Ну, я подумаю об этом, – уклончиво заявила Летка, хотя было видно, что слова Машки елеем пролились на ее артистическую душу.
– Лета! – взвыл Стас, одновременно одарив искусительницу Машку испепеляющим взглядом.
– Всего лишь вечер, – продолжала гнуть свою линию Машка. – Один несчастный вечер!
– Хорошо, – согласилась Летка. – Сегодня я, так и быть, подыграю вам. Но если завтра от кого-нибудь из вас я услышу имя Версальски и очередную просьбу изобразить перед ним покорную дуру-блондинку, ищите себе другую актрису!
– Что ты, Леточка, всего лишь вечер, и не больше! – промурлыкала Машка, одновременно показывая за своей спиной Темке большой палец.
На этой не самой мажорной ноте пары расстались. Рассерженный Стас и взъерошенная Летка прямым ходом направились в ближайший ресторанчик быстрого питания, а Тема и Машка – домой. Сегодняшнее утро оказалось слишком бурным для будущей мамы, и Машка едва стояла на ногах от усталости.
Как только матушка вышла за порог, я мигом бросилась к телефону – звонить Лешке. Но увы, судя по тому, что механический голос уныло повторял «абонент временно недоступен», мой жених уже ехал в метро. Ну вот, такое огорчение! А я-то уже разбежалась, решила, что мы с ним в отсутствие родителей вполне можем позволить себе пару часов побарахтаться в постели! И такой облом! Ну ничего, осталось немного потерпеть, а послезавтра я уже буду его женой. И тогда ни одна сволочь не сможет помешать нам заниматься любимым делом, даже собственная маменька!
На самом деле от известия, что мы снова вместе, меня плющило, колбасило и сосисило. Я носилась кругами по квартире, несколько раз открывала и закрывала стенной шкаф, где висело свадебное платье, и вообще производила впечатление неадекватной личности. Впрочем, любоваться на мои виражи было некому, так что я была вольна выражать эмоции, как мне вздумается. Лешка меня любит! А я люблю Лешку! Ура!
Когда я наконец угомонилась, то всерьез задумалась о том, как именно провести званый обед в компании Версальски. Ну, когда матушка выйдет за порог и я останусь один на один с этим подхалимом, – тут все понятно. Запугаю его до потери пульса, и вся недолга. А что делать, если маменька не соизволит дать мне такую возможность? Придется как-то втихаря его терроризировать, чтобы матушка ничего не просекла, а у мужика при этом от ужаса перед будущей супругой волосы дыбом встали. И все бы ничего, но как это организовать?
Пинки под столом уже не пройдут. Во-первых, это маменькин прием, а во-вторых, уже старо. Хочется чего-то новенького, неожиданного. А что тогда остается? Язвить и всячески изгаляться над навязанным женихом? Версальски, не будь дураком, мигом изобразит из себя деревянную по пояс статую, зато от матушки мне тут же достанется на орехи. Нет, в словесном жанре я, безусловно, сильна, но тут придется действовать как-то иначе.
Поскольку ничего путного в голову не приходило, я от нечего делать залезла в шкаф и стала подбирать наряд для сегодняшнего мероприятия. Надеть, что ли, этот кретинский льняной сарафанчик, порадовать маменьку? Нет, я себя в нем буду чувствовать некомфортно, а мне сегодня потребуется все мое хулиганское вдохновение. Значит, сарафанчик опять в пролете. Впрочем, как и прочие платьица-юбочки. Не люблю выставлять свои ноги там, где по ним, словно паучьи лапки, могут проползти сальные взгляды несимпатичных мне товарищей. Рискую заработать тошноту от омерзения. Значит, выбор невелик: либо джинсы, либо… джинсы! Ну не ношу я других брюк, хоть ты тресни!
Поскольку сегодня мне требовалось изображать из себя невинность и покорность, среди разноцветных и разномастных штанов я выбрала джинсы отчаянно-розового цвета. Еще слегка покопавшись в шкафу, подобрала в тон к ним облегающую футболку с нарисованной на ней парочкой фламинго. Ну все, теперь поднять волосы в пучок, выпустить спереди пару локонов – и готова пай-девочка! Можно, конечно, еще розовую помаду достать для пущей розовости. Перебор, конечно, но тут уж ситуация такова: чем приторнее, тем лучше.
Облачившись в выбранные шмотки и превратившись розового пупса, я вновь затосковала. До обеда еще уйма времени. Чем бы заняться? Включить компьютер и разложить парочку пасьянсов? Не поможет. Только еще сильнее отупеешь, проверено. Книжку почитать? Так буквы перед глазами прыгают, да и сюжеты нисколько не волнуют. Тут у самой такой авантюрный роман в самом разгаре, что только держись!
В общем, не найдя куда приткнуться, я в чем была завалилась на кровать и задремала. Ранний подъем всегда отрицательно сказывается на мне, заставляя вспомнить очередной изврат на тему набившей оскомину поговорки: «Кто рано встает, тому весь день спать хочется…»
Но вопреки ожиданию предаться в объятия Морфея мне сегодня, видимо, было не суждено. Заскрежетал в замочной скважине ключ, и в квартире появился папа.
– Спишь, котенок?
– Уже нет.
– Я должен тебе сказать одну важную вещь…
– …что Лешка меня не бросил и свадьба не отменяется? Я уже в курсе. Леша меня сегодня навестил. Вернее, не навестил, а просто встретился со мной. Впрочем, не важно. Главное, что мы снова вместе!
– Мать в курсе?
– Нет, что ты! Леха попросил как можно дольше продержать ее в неведении. Кстати, а ты-то с какой стати решил нам помогать? Почему ты не на стороне матери? Я ведь уж было посчитала, что она все свои штучки с твоего ведома в жизнь проводит.
– Почему?
– Ты был слишком уж нейтрален все эти дни. Да и дома тебя почти не было. Мать могла тут вытворять все, что ей заблагорассудится, а мне даже обратится за помощью было не к кому. Со стороны это было похоже на то, что тебе многое не по душе из материнских методов, но ты не готов с ней спорить. Или просто не хочешь. Не знаю, не берусь судить.
– Прости меня, котенок.
– За что?
– Я действительно виноват перед тобой. Если бы я вовремя понял, что за игру затеяла Ирина, вашей ссоры с Лешей можно было бы избежать. И ты не сбежала бы к деду, не ударилась в пьянство…
– Ты и об этом знаешь? – Мои щеки запунцовели от стыда.
– Я был на даче вчера днем, – ответил отец. – Как раз встретились с Лешкой, пока ты спала, и очень многое обсудили с ним и дедом. Знаешь, ты выбрала себе замечательного мужа. Держись за него, котенок! Твой Леша – достойный парень. Он мне очень понравился. Чем-то напомнил меня в молодости…
– Я так понимаю, что с матерью ты тоже эту ситуацию обговорил? – вновь вернула я отца к своему больному вопросу.
– Да. Но ничем порадовать тебя не могу. Она закусила удила и во что бы то ни стало собирается навязать тебе в мужья своего коллегу.
– Он сегодня должен подойти сюда к трем. Слушай, отец, ты в курсе, что там затеяли мои друзья насчет Версальски? Лешка ничего не успел мне толком объяснить, сказал лишь, что собирается убить одним махом сразу двух зайцев. И меня из лап Версальски вытащить, и матушке нашей на него глаза открыть.
– Да, конечно. Собственно, я тоже принимал участие в разработке этого плана. Так что слушай…
Когда папа закончил свой рассказ, я была поражена, тронута и опрокинута! Боже мой, какую бурную деятельность развили Тема, Машка и Лешка, лишь бы вернуть в нашу семью мир и спокойствие! Правда, предложенный ими сценарий вызывал у меня изрядное сомнение в его эффективности.
– А кто сказал, что Версальски ради какой-то непроверенной талантливой девушки без гроша в кармане откажется от матери? Он что, настолько дурак? И даже если он действительно предложит вашей актрисе покровительство и проживание в Америке, разве это подразумевает непременный разрыв отношений с нами? Ведь чисто теоретически можно предположить, что он только будет рад иметь мать в роли донора номер один, меня в роли жены и гаранта хороших отношений с первым донором и актрису в роли донора номер два и любовницы. Этот парень непременно захочет все и сразу, вот попомни мои слова! А в итоге получится: и волки сыты, и овцы целы, и пастуху вечная память!
– Честно говоря, я опасаюсь того же самого. Но у нас действительно нет больше никаких вариантов. Ситуация безвыходная.
– Из каждой безвыходной ситуации существуют как минимум два выхода: один похуже, другой получше. Не ты ли этому меня учил?
– И что нам делать?
– Всеми возможными способами компрометировать Версальски в глазах матери. Пусть он покажет перед ней свое истинное лицо. Он же подхалим, подлиза и паразит! Вот на это и надо бить. Кстати, ты вполне можешь понервировать его во время обеда, причем безнаказанно!
– Это каким же образом?
– Ну, например, поинтересуйся, отчего это все его работы выполнены в соавторстве? И поддерживает ли он отношения со своими бывшими пассиями, пардон, соавторами? Вроде как вопрос безобидный, но на больную и неприятную для Версальски тему.
– Хорошо. Но, думаю, этого будет недостаточно.
– Ну, со своей стороны я ему такую райскую жизнь устрою, что мужик волком взвоет от счастья! Хотя, честно говоря, мне уже хочется наплевать на Лешкину просьбу и поступить ровно так, как я планировала: взять в руки что-нибудь потяжелее и с порога засветить ему по черепушке. И плевать на маменькины вопли. В конце концов, я не обязана плясать под ее дудку и изображать из себя невесть чего! Да и ты, думаю, в случае чего мне поможешь. Или нет?
– Видишь ли, котенок, тут еще одна сложность образовалась. Ну, прогонишь ты Версальски с криками и битьем посуды об его голову. А мать в ответ сорвет твою свадьбу. Ты же знаешь, для нее нет ничего невозможного. Нейтрализовать ее практически нереально, мы уже думали на эту тему, поверь!
Папуль, а тебе не кажется, что на момент свадьбы маменька уже будет знать, что я не собираюсь выходить замуж за Версальски? И раз так, свадьбу она попытается мне угробить в любом случае. Так чего же я теряю, если вместо радушного приема Версальски сегодня нарвется на хороший скандал?
– Не забывай и о том, что затеянный ребятами спектакль рассчитан еще и на то, что мать сама откажется от Версальски и он исчезнет из нашей семьи навсегда.
– Ты так это произнес, словно и не надеешься на удачный исход, – осторожно заметила я отцу.
– Просто… я только что разговаривал с Ириной. Боюсь, выгонит ли она Пола или оставит его подле себя, для нас это не имеет уже никакого значения. Мы с ней стали друг другу совершенно чужими людьми. Она сегодня впервые упомянула про развод. И судя по тому, как она об этом сказала, для нее это уже решенное дело.
– Э, батя, не будь таким пессимистом!
– Да будет тебе известно, пессимист – это всего лишь хорошо информированный оптимист. Слышала бы ты все то, что сегодня наговорила мне твоя мать…
– А по-моему, еще не поздно вернуть все на круги своя! Ведь ты же еще любишь ее! И не надо качать головой, я же вижу, что любишь! А раз так, нечего позволять всяким там Версальски крутиться вокруг нее! Пусть ищет себе доноров в другом месте, прихлебатель несчастный.
– Любишь, не любишь… Котенок, это ведь не по ромашке гадать! Когда за плечами столько совместно прожитых лет, все видится несколько по-иному, чем в юности. Люди меняются, и вполне может оказаться, что через тридцать лет в одной постели оказываются два незнакомых человека, которые даже не знают, о чем поговорить друг с другом! Боюсь, мы с Ириной уже вплотную подошли к этой точке. То, что раньше нас объединяло, теперь работает против нас. Вместо коллег мы превратились в конкурентов, вместо супругов – в противников. Любое воспоминание о прошлом и о том, как нам было раньше хорошо, вызывает в твоей матери агрессию. Ей неприятно слышать о моих чувствах. Так зачем я буду ранить ее своим присутствием, если, кроме общего прошлого, нас уже ничего не связывает?
Неясно, сколь еще долго мы с отцом переливали бы из пустого в порожнее, обсуждая их с матерью отношения, но тут благим матом заорал мой мобильник. Ага, это Лешка хочет мне что-то сказать!
– Привет, малыш! Слушай, я только что разговаривал с Машкой, дела обстоят так, что крутись как хочешь, но Версальски не должен покинуть твой дом раньше семи вечера!
– Ты что, обалдел?! И чем я буду его занимать целых четыре часа? Я же об стенку головой биться начну!
– Не надо ни обо что биться, просто сделай то, о чем я тебя прошу! Да, и еще одно: на всякий случай отыщи диктофон. Ну, тот, который ты обычно в кармане таскаешь на все мозговые штурмы.
