Текст книги "Дар богов (СИ)"
Автор книги: Валентина Нурисламова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)
Ивар схватил ее за запястье, когда ее рука оказалась слишком низко и весь подобрался, оборвав поцелуй. Ангрбода уставилась на свою руку и замерла.
– Что случилось? – наконец спросила она.
Ивар выдохнул и расслабил пальцы. И понял, что его потряхивает – и вовсе не от возбуждения.
Ну как объяснить ей, в чем дело?
– Все. Достаточно. Я больше не хочу, – отрывисто сказал он и отвернулся.
– Это ведь неправда.
Конечно, неправда. Все мышцы сводило и скручивало – настолько хотелось продолжения.
Он оттолкнул Ангрбоду – несильно, но так, чтобы больше не касаться ее даже случайно, даже одеждой. Запахнул полы жилета. Провел ладонью по лицу, стирая капли пота с висков и лба. И, схватив бутыль, принялся хлебать эль большими глотками. Уж лучше напиться и считать все очередным сном.
– Чего ты боишься? – спросила Ангрбода, глядя в пол.
– Я? Боюсь? – хохотнул он. – С чего ты взяла?
Все же от странностей Ангрбоды была польза – врать, когда тебе не смотрят в глаза, легче.
– Ты ведь хочешь меня, Ивар, я вижу.
Он сжал в руках бутыль так, что оплетка из лозы до боли впилась в кожу и прикрыл глаза.
– Нет. Ты все не так поняла.
– Ивар, я больше не маленькая девочка, – твердо сказала Ангрбода. – Я верю собственным глазам, а не твоим словам.
Вскинув голову, Ивар посмотрел на Ангрбоду. «Не твоим словам…» Значит, все же тогда на побережье, когда он прогонял ее и кричал, что ненавидит, она поверила…
– Ты все не так поняла, – покачав головой с горечью повторил он.
Скрывать все и дальше просто не было смысла. Не хватало еще опять обидеть Ангрбоду и снова жалеть об этом годами.
– Дело не в тебе. Я не могу удовлетворить женщину – вот в чем дело, – решительно сказал он.
Ну вот и все. Когда-нибудь она все равно бы узнала. Сколько бы он ни пытался строить из себя полноценного мужчину, настоящего викинга, он все равно оставался калекой. Отец видел в этом особый дар, но отец ничего не знал о том, что прозвище Бескостный точнó не только в отношении ног.
– С чего ты взял? – Ангрбода подняла на Ивара глаза. Она улыбалась, и уголок ее губ с правой стороны привычно уполз вверх выше, чем с левой.
Ивар не знал, что ответить. О том, что было с Маргретой даже вспоминать не хотелось, не то что рассказывать. Это все было похоже на какой-то ритуал, подготовленный заранее, но совершенно бездушный, не освященный богами. Впрочем, в чем-то и было так. Уж точно – касательно подготовки.
Братья в старом охотничьем домике на берегу озера расстелили постель и зажгли десятки свечей, и привели туда Маргрету. Маргрета, когда они с Иваром остались наедине, помогла ему снять одежду – так, словно раздевала ребенка перед купанием. Больше всего он переживал из-за ног, у него самого они вызывали отвращение, и, конечно, любая девушка, глядя на них, не могла чувствовать иное.
Маргрета научила его целоваться в губы, погладила руками грудь, облизала соски. Ивар тоже пытался ласкать ее, как умел. Повторял что-то из того, что видел, подглядывая за братьями, трахавшими ее, а до нее – и других женщин. Маргрета спустилась с поцелуями ниже и принялась ласкать ртом его член, который все никак не становился твердым.
– Ангрбода… – начал Ивар, с трудом подбирая слова. – Я пробовал. Я не смог. Я калека. И слабые у меня не только ноги.
Ангрбода отвела взгляд и покачала головой. А потом придвинулась ближе, так, что почти легла Ивару на грудь, и сказала:
– Даже будь так, чтобы удовлетворить женщину, у тебя всегда остаются губы и язык, – и она прикоснулась пальцами к его губам, – и руки, – она взяла его ладонь в свою. А потом посмотрела ему в глаза своим притягательным, с поволокой взглядом и добавила: – Но это не так. Тогда, в колеснице, я точно чувствовала, что это не так, когда сидела у тебя на коленях. Да и теперь, пока ты не прервал все, я уверена, никакой слабости не было.
Ивар ощутил, как заливается краской. Все же хорошо, что было достаточно темно, чтобы скрыть это. И хорошо, что он так пьян, иначе провалился бы сквозь землю от стыда – каким бы невозможным это ни казалось. Ивар приподнялся на руках и еще сильнее вжался спиной в изножье кровати. На Ангрбоду он старался не смотреть.
– Это потому что… мы с тобой не начинали… заниматься любовью, – попытался объяснить он. Оставалось лишь надеяться, что она поняла, о чем речь.
Ангрбода устало прикрыла глаза руками, вздохнула, а потом провела ими по волосам, касаясь пальцами вплетенных в косы перьев, которые при этом легонько затрепетали.
– Послушай, Ивар, – начала она, взяв его лицо в свои ладони, и с теплотой посмотрела в глаза, – так не бывает. Если нет слабости, когда ты целуешь и обнимаешь девушку, значит, ты сможешь удовлетворить ее и в постели. И не только руками и ртом. Ты ведь доставляешь себе удовольствие, когда бываешь один, верно?
Это было уж слишком! Даже когда братья разглагольствовали на такие темы, Ивар либо отмалчивался, либо поддевал их, не говоря о себе ни слова. Если же отпускали что-то в его сторону, то хорохорился или переводил разговор. А обсуждать такое с девушкой было и вовсе немыслимо.
Да, он удовлетворял себя – и часто. Но это ничего не значило. И попытка переспать с Маргретой это доказала.
Ивар схватил Ангрбоду за запястья и отдернул ее руки от своего лица.
– Ты ничего в этом не понимаешь! – зло прошипел он, глядя на нее.
– Мне кажется, я понимаю в этом побольше твоего, – мягко улыбнулась она. Высвободив свои руки, она взяла бутыль и приложилась к горлышку, а потом протянула ее Ивару. – Давай поговорим.
– Не о чем тут разговаривать, – отрезал он.
Ангрбода села рядом, тоже привалившись спиной к изножью кровати. Ее плечо касалось плеча Ивара. Это и раздражало, и было приятно одновременно. Свечи сгорели наполовину и основательно закапали жиром крышку сундука. В комнате стало немного темнее, но почему-то уютнее.
– Ты пробовал переспать с девушкой всего однажды? – спросила Ангрбода.
Ивар, помедлив, кивнул. Она, не отрываясь, смотрела на пламя, но он был уверен, что его движение она заметила.
– С Маргретой, – зачем-то добавил он. – Это было с Маргретой.
– Я догадывалась.
Ивар удивленно посмотрел на Ангрбоду. Она повернула в его сторону голову, но ее взгляд, как это часто бывало, проходил сквозь него.
– Четыре брата-гнома и золотое ожерелье, – напомнила она.
Ивар раздраженно мотнул головой.
– Я не хотел тогда, чтобы так вышло.
– Знаю.
Она взяла из его рук бутыль и отхлебнула эля.
– Ты сильно волновался? – снова спросила она. И, отдав бутыль, уточнила: – С Маргретой.
Ивар промолчал. Просто забрал бутыль и тоже выпил. Еще недавно казалось, что он ужасно пьян, но от таких разговоров протрезвел в момент.
– Она была сверху? – задала Ангрбода следующий вопрос. Очевидно, ответ на прошлый она знала и так.
Ивар прикрыл глаза. С Маргретой у них долго ничего не получалось, пока он не разозлился и не подмял ее под себя. Он облапал ее жестко и постыдно – за грудь, за зад, между ног. В тот момент невыносимо хотелось отыграться, завладеть ее телом хотя бы так. Маргрета пищала и пыталась вырваться, но Ивар держал ее крепко, а ее сопротивление только сильней заводило, окрашивало каждое его прикосновение в особые краски, которые доставляли что-то вроде удовольствия.
Когда член стал тверже, Ивар удивился сам. И постарался вставить его побыстрей Маргрете между ног, но так долго возился, что Маргрета не выдержала и, несмотря на испуг и отвращение, принялась помогать. Наверно, решила, что чем быстрее все закончится, тем лучше для нее.
Ивар много раз видел, как это делали братья, а иногда даже удавалось подглядеть и за другими парнями. И даже обрадовался, что возьмет женщину вот так, сверху, как настоящий мужчина. Но оказалось, что все было просто лишь со стороны. Или – для тех, у кого было все в порядке с ногами. Ивар пыхтел, поднимался на руках и снова заваливался на Маргрету, кости его худых бедер впивались ей в живот, она хныкала и жалобно скулила. Если поначалу член хотя бы немного затвердел, то под конец размяк окончательно и бесповоротно. Ивар завалился на постель рядом с Маргретой, а она принялась оправдываться и уверять, что причина не в ней.
– Сверху был ты? – изумленно спросила Ангрбода.
Он открыл глаза и встретился с ней взглядом.
– Ивар… – покачала она головой. – Ты ведь сам во всем этом ничего не понимаешь.
Она обвила руками его шею и прильнула к его губам.
– Что ты делаешь? – обиженно спросил Ивар, оборвав поцелуй. Сейчас он был готов расплакаться, словно ребенок. Еще немного – и он снова захочет ее, и снова не сможет взять.
– Учу тебя удовлетворять женщину, – ответила она и, перекинув ногу, уселась ему на колени, лицом к лицу.
Ангрбода ослабила шнуровку на платье и стянула с плеч синюю шерстяную ткань. Ее грудь оказалась обнажена наполовину – ровно настолько, что были хорошо различимы округлости, но скрыты соски. И этакая недоговоренность, недорисованность картины невероятно притягивала взгляд. На след от засоса на ее шее Ивар старался не смотреть – было стыдно.
Он коснулся пальцами кожи Ангрбоды чуть ниже ключиц. Она склонилась к нему и снова поцеловала – долго и мягко.
– Расслабься, – прошептала она ему на ухо и легонько прикусила зубами мочку. Это было настолько приятно, что Ивар и впрямь выдохнул с некоторым облегчением и притянул Ангрбоду ближе, обняв за талию.
Она запустила пальцы в волосы на его затылке, ее губы опускались вниз по шее, а другой рукой она распустила завязки на его рубахе и провела кончиками пальцев по обнаженной груди. Ивар задышал чаще и глубже, и огонь снова начал разливаться по телу. Он гладил Ангрбоду по бедрам, спине и бокам и особенно надолго задерживался, когда касался ее груди.
Ангрбода снова поцеловала его в губы и принялась расстегивать ремешки перчаток сначала на одной, потом на другой руке. За пять лет он, ползая, стер десятки перчаток и заказал у кожевника десятки новых, а она все еще легко и умело снимала их – по памяти, почти на ощупь.
Прикасаться к ее телу без слоя толстой кожи, покрывавшей ладони, стало куда приятнее.
В то, что у него с Ангрбодой действительно что-то получится, Ивар все же не верил. Но она была права: у него оставались еще руки и губы с языком, и он даже примерно представлял, что нужно делать – видел, как это делали братья. Если она говорила, что так можно, то, наверное, не сильно бы расстроилась, если бы этим все и ограничилось. Да и вообще, вот так, просто, ласкать ее и чувствовать, что ей это нравится, было чудесно само по себе. Так Ивар ощущал себя мужчиной куда больше, чем тогда с Маргретой, когда все-таки вошел в нее и пытался трахнуть.
Он покрывал грудь Ангрбоды поцелуями и гладил ее по ягодицам. Она откинула голову назад и перебирала пальцами его волосы. Ивар приподнял вверх подол платья и провел ладонями по ее ногам – от щиколоток до бедер. Ее ноги, такие же длинные, как и в детстве, теперь лишь стали стройнее.
После очередного долгого поцелуя в губы Ангрбода сняла с него кожаный жилет и, поддев низ рубахи, прошлась по животу и груди Ивара руками – от этого мурашки побежали по всему телу, он крепче вжался своими губами в ее и, кажется, даже немного их прикусил. Он помог ей стянуть с себя рубаху и уже потянулся к шнуровке на ее платье, чтобы ослабить ее окончательно и полностью обнажить грудь, но Ангрбода принялась за завязки на его штанах.
Все повторилось сначала – он схватил ее за запястья и подобрался.
– Расслабься, – тихо сказала Ангрбода и поцеловала его.
– На мои ноги не стоит смотреть, – заявил он, глянув на нее исподлобья.
Вообще-то дело было не только в ногах – лучше было оставить все как есть, без вида вялого члена. И хотя сейчас все было не так, Ивар знал, что это временно. Но и в ногах отчасти тоже…
– Я видела их в детстве сотни раз, – подняв глаза вверх, вздохнула Ангрбода.
– Это было в детстве, – отрезал Ивар.
– Это было, – в тон ему ответила она.
Она слезла с его колен, сняла с его ног сапоги и начала расстегивать ремни, которыми связаны были голени, и разматывать кожаные лубки. Ивар обреченно вздохнул и принялся ей помогать.
– Оставим штаны, если тебе так спокойнее, – сообщила она, когда казалось, что история с Маргретой вот-вот повторится.
Ивар улыбнулся и с облегчением кивнул. Ангрбода сунула ему в руки бутыль, и он отхлебнул из нее, совершенно не чувствуя ни крепости эля, ни собственного опьянения. Все и так происходило в каком-то то ли полусне, то ли полубреду.
А Ангрбода взялась за подол платья и одним движением стянула его с себя. При виде ее обнаженного тела Ивар даже забыл о том, чего боялся всего несколько мгновений назад.
Она склонилась к нему и поцеловала. А он провел ладонями по ее лицу и волосам и попытался вытащить из них перья.
– Не ломай птице крылья, – улыбнулась Ангрбода на свой манер – правой стороной губ – и сама распустила косы. Соколиные перья опали на медвежий мех и грудь Ивара. Она собрала их и бережно уложила на пол в стороне.
Ивар притянул ее за талию и усадил себе на колени. Отвел волосы с шеи – там, где еще желтел след от синяка – и уткнулся в нее губами и носом, сходя с ума от запаха ее тела и растворяясь в нем. Он прикоснулся к ее грудям и взял их в ладони – впервые по-настоящему, без одежды, как всегда мечтал с того дня. Провел рукой вниз, по ее животу и еще ниже – чуть раздвинув ноги. Ангрбода ахнула и закусила нижнюю губу. Другой рукой Ивар взял ее за затылок, притянул к себе и поцеловал. Она изогнулась, подавшись навстречу его движениям, прикрыла глаза и издала тихий стон. Ивар улыбнулся: значит, он все делал правильно.
Ее возбуждало то, что он делал с ней, и ему передавалось ее желание, усиливая собственное в разы. Словно волны накатывали, одна за другой, и каждая новая была сильнее прошлой.
Ангрбода слезла с его колен и, не разрывая поцелуя, потянула Ивара вниз. Он опустился на шкуру, ощущая спиной жесткие медвежьи шерстинки. Ангрбода легла сверху и снова шепнула:
– Расслабься. И закрой глаза.
Он так и сделал. Он уже плохо понимал, что происходит. Он ласкал ее, а она его. И он был совершенно опьянен – то ли элем, то ли Ангрбодой.
Как она распустила завязки на его штанах, он даже не понял. Он осознал, что это произошло, лишь когда ощутил, как его напряженный член входит в ее тело. И это было настолько умопомрачительно приятно, что он даже испугаться не успел, что ничего опять не выйдет. Ивар втянул воздух сквозь зубы и впился губами в шею Ангрбоды – снова оставит ей засос…
А Ангрбода двигалась, и с каждым ее движением волны желания становились все сильней. Ивар положил руки ей на бедра и помогал задавать ритм. Она вздыхала и откидывала голову, а потом снова склонялась и целовала его – в губы, в шею, в грудь. А ее волосы при этом падали с обеих сторон от лица и приятно щекотали кожу.
Последняя волна была самой сильной. Ивар прижал Ангрбоду к себе, обхватив за спину и плечи и глухо застонал, уткнувшись носом ей в волосы.
– Ну вот, а говорил, что не можешь удовлетворить женщину, – улыбнулась Ангрбода, приподнявшись на локтях, когда он отдышался и смог ослабить объятия и отпустить ее.
– Кажется, я все-таки не успел тебя удовлетворить, – смущенно ответил он.
– Ты еще можешь это сделать, – сказала Ангрбода, и в ее вечно спокойных глазах заиграли лукавые огоньки. – У тебя для этого все так же есть руки, губы и язык.
Ивар очнулся от яркого света – солнечный луч упал на лицо. Ангрбода мирно спала в его объятиях, повернувшись к нему спиной. Кажется, они заснули уже на рассвете и сами не заметили, как, – видимо, слишком вымотались. Ночью они все же перебрались в постель. И Ивар в конце концов лишился штанов.
Он пошевелился, стараясь улечься так, чтобы солнце не светило в глаза. И потревожил Ангрбоду. Она проворчала что-то в полусне и, протянув назад руку, безошибочно нащупала его ладонь и уложила себе под грудь, замыкая объятье.
Ивар усмехнулся и улегся обратно. Потерпит он солнце, так и быть.
Он уткнулся носом в светлые с легким медным оттенком волосы на ее затылке и вдыхал их знакомый аромат. К их вечному запаху – моря – теперь примешивался другой. Но почему-то не запах пота, как стоило ожидать после столь бурной ночи, а запах железа.
– Почему ты вернулась, Ангрбода? – шепотом спросил Ивар, не ожидая, что она услышит.
– Ты позвал меня, – тихо ответила она.
Ивар приподнял голову и прислушался к дыханию Ангрбоды – редкому и глубокому. Она крепко спала.
========== – семь – ==========
За дверью, в общей зале, скрипели половицы и громыхала посуда – Маргрета накрывала на стол. То ли завтрак, то ли, скорее, уже обед… Когда братья вернулись с пира, Ивар не слышал, но явно не раньше, чем рассвело.
Он покончил с завязками на штанах и потянулся к рубахе, которую Ангрбода накинула на изножье кровати. Сама она уже надела платье и теперь пыталась прочесать пятерней спутавшиеся волосы, которые отливали в солнечных лучах, проникавших сквозь раскрытые ставни, всеми оттенками меди.
– Останься на завтрак, – сказал ей Ивар. Насчет того, что речь шла именно о завтраке, он все же не был уверен, но расставаться с Ангрбодой совсем не хотел.
– Зачем? – поинтересовалась она, не отрываясь от своего занятия.
– Поесть, конечно! – фыркнул Ивар, закатив глаза.
– Поесть за одним столом с детьми Великого Рагнара Лодброка, – задумчиво проговорила Ангрбода. – Дочери простого корабельщика. В самый обычный день. Что скажут люди?
– Да плевать я на них хотел! – раздраженно бросил он и ударил кулаком по матрасу.
Когда-то Уббе сказал, что Маргрета не сможет отказать Ивару, потому что он сын Рагнара Лодброка. А что теперь? Ангрбода отказывает ему именно из-за этого? И всего-навсего в такой ерунде!
– Я хочу, чтобы ты осталась со мной, – с нажимом сказал он.
Ангрбода опустила руки, не торопясь, подошла к изножью кровати и принялась водить по нему сверху указательным пальцем, внимательно наблюдая за собственными действиями.
– Ты хочешь, чтобы твои братья увидели нас вместе, – произнесла она. – И Маргрета тоже. Хочешь показать, что они все ошибались. Хочешь, чтобы узнали, что ты все-таки можешь удовлетворить женщину. Не волнуйся. Они узнают и так.
Ивар медленно выдохнул, поджав губы. Она была права. Он уже не раз прокрутил в голове сцену за столом, во время которой он обнимал бы Ангрбоду под ошеломленными взглядами братьев и Маргреты.
Он сел на кровати, спустив ноги вниз.
– Я не хочу с тобой расставаться, – признался он и, потянувшись к изножью, схватил Ангрбоду за запястье. Ее хотелось затащить на колени и целовать до умопомрачения.
Он потянул ее к себе, но Ангрбода уперлась и не поддалась.
– Ивар, я не могу быть всегда с тобой, – сказала она посмотрев в его сторону, но сквозь него. – Я твоя женщина, а не твоя вещь.
В первый момент Ивар яростно стиснул зубы, но тут до его сознания дошли слова «твоя женщина». Значит, эта ночь была первой, но уж точно не последней. А Ангрбода была не прочь принадлежать ему: не как служанка, рабыня или вещь, а как женщина. Но все же принадлежать.
Ивар кивнул и отпустил ее руку. Ангрбода подошла к нему, положила ладони на плечи и, наклонившись, поцеловала. Он приобнял ее и уже раздумывал, не завалить ли ее обратно на кровать, но Ангрбода выскользнула из его рук и быстрым шагом вышла из комнаты. Сквозь оставшуюся приоткрытой дверь было видно, каким изумленным взглядом проводил ее проходивший мимо Уббе.
Помедлив, Ивар принялся натягивать рубаху. Голова была тяжелая после выпитого накануне, а вот по телу, напротив, разливалась непривычная легкость. Он долго не мог понять, откуда она взялась, пока не осознал: боль ослабла. Назойливым червяком она все еще шевелилась внутри позвоночника и тянула, скручивая, ноги, но это не шло ни в какое сравнение с тем, к чему привык Ивар за все годы своей сознательной жизни.
Когда он выполз из комнаты, братья уже раскладывали еду по тарелкам. Он искоса поглядывал на них, пока добирался до стола и пока залезал на стул. Они были увлечены своими делами и делали вид, что его вообще нет. Только Маргрета сидела, низко опустив голову и к еде даже не притрагивалась.
Ивар стиснул зубы и принялся накладывать ложкой кашу (судя по ней, был все же завтрак, хоть и очень поздний), намеренно зашвыривая ее себе в тарелку с большой высоты, чтобы пшеничные комки разлетались в стороны. Братья просто лишились такого замечательного повода злорадствовать! Потому и делают вид, что ничего не знают и ничего не заметили.
– Говорят, ночью, пока мы были в доме ярла, – оглядев братьев, с лукавой улыбкой проговорил Хвитсерк, – наш собственный дом скрипел и шатался так, что все решили: верно, етуны пытаются сравнять его с землей. А когда под утро мы все же пришли сюда, то оказалось, что никаких етунов не было и в помине. Это наш братишка Ивар наконец-то трахнул женщину! Да еще и с таким жаром, что мы все ему позавидовали! – последние слова Хвитсерк произнес, уже весело хохоча, и, сорвавшись со стула, обогнул стол и обнял Ивара за плечи.
Тот, засмущавшись, опустил глаза и глупо заулыбался. Уббе тоже в стороне не остался. Он перегнулся через стол и взъерошил волосы Ивара.
– Ну что братишка, – широко улыбаясь, спросил он, – каково это переспать с девушкой, о которой грезил столько лет?
– Настолько хорошо, – неторопливо проговорил Ивар, прищурившись и оглядывая поочередно братьев с выражением собственного превосходства, – насколько вы не можете себе представить даже близко в самых своих смелых мечтах.
– Э-эй! – Хвитсерк пихнул его кулаком в бок. – Не зазнавайся! Мы все еще твои старшие братья.
Они все рассмеялись, и даже Сигурд похлопал Ивара по плечу и сказал, что он молодец.
Только Маргрета сидела бледнее свежевыпавшего снега и боялась поднять глаза.
Это ожерелье Ивар заметил совершенно случайно – на небольшом лотке, который висел на груди у бродячего торговца в серой шляпе, на веревках, перекинутых через шею. Он никогда не обращал внимания на побрякушки, а сейчас взгляд почему-то упал на выкованные из железа листья, тонкие, с прожилками и зубчатыми краями – будто настоящие – прикрепленные как подвески к цепочке. Торговец назвал до смешного низкую цену, но Ивар никак не мог решиться – он никогда не покупал таких вещей… и не дарил.
– Если у тебя к этой вещице лежит сердце, бери и не думай. А не возьмешь – будешь жалеть и искать везде такую же. И не сможешь найти.
Откуда взялась Лагерта, Ивар не заметил – настолько был увлечен ожерельем. Она стояла возле его колесницы и тоже разглядывала товары на лотке торговца.
– Твоих советов я не спрашивал, – с презрением бросил ей Ивар.
– То, что советы даю я, – не повод разбрасываться ими, если они полезны, – спокойно ответила Лагерта. – А сейчас они полезны. Железные листья для Ангрбоды из Железного Леса. Бери это ожерелье, Ивар, и даже не думай! – Она тепло улыбнулась и медленно пошла дальше вдоль улицы.
Ивар отсчитал и бросил торговцу монеты. Тот поблагодарил его и отдал ожерелье. А уходя, похлопал по холке коня.
– Красивый! Как его имя?
– Слейпнир, – улыбнувшись, ответил Ивар.
Сегодня, пока Уббе ходил за упряжью, он подтянулся за балку возле ворот стойла и, свободной рукой потрепав коня по гриве, впервые назвал его по имени. Конь удовлетворенно зафыркал и ткнулся носом в плечо, требуя еще ласки.
– Хорошее имя. И очень ему подходит, – сказал торговец, кивнул на прощание, легонько коснувшись шляпы, и через пару мгновений затерялся в толпе.
– Не прошло и полдня, как я ушла от тебя, а ты уже подле моих дверей, – сказала Ангрбода, выйдя из дому. Возле нее крутились, выгибая спины и обтираясь боками о ее ноги, две полосатые кошки.
– Подойди, – сказал ей Ивар. Слезать с колесницы и ползать перед Ангрбодой, как краб, не хотелось совершенно.
Она приблизилась, положила руки на обтянутый кожей борт и уткнулась в них взглядом.
– У меня кое-что есть для тебя. – Ивар достал из ташки ожерелье и, помедлив, протянул ей.
Она взяла его в свои ладони, прикоснулась пальцами к железным листьям.
– Тебе нравится? – осторожно поинтересовался Ивар.
– Ты решил, что такие украшения мне к лицу больше, чем синяки? – не поднимая головы, ответила Ангрбода.
Он схватил ее за ворот платья и отдернул вниз. Справа, чуть ниже ключицы, темнел след от свежего засоса – вчерашнего.
– Твой отец меня убьет… – обреченно выдохнул Ивар, покачав головой.
– Я совру, что мне это нравится. Тогда не убьет, – спокойно сказала Ангрбода.
– Соврешь? – на всякий случай уточнил он.
Она кивнула и подняла на него глаза:
– Мне нравится это ожерелье. Наденешь? – И она развернулась к Ивару спиной.
Он отвел вбок ее волосы, соединил крючок с петелькой на концах цепочки и не удержался – поцеловал Ангрбоду в основание шеи, туда, где, выделяясь сильнее других, торчал один из позвонков. Она склонила голову набок, сильнее открывая шею, и накрыла его руки, лежавшие на ее плечах, своими ладонями.
Спустя недолгое время Ивар с большим трудом заставил себя остановиться.
– Иди ко мне. – Взяв Ангрбоду за руки, он затащил ее на колесницу, усадил на колени и, ударив Слейпнира поводьями, пустил его рысцой и направил в сторону леса.
Ивар поправил свободную полу шерстяного плаща, которой была укрыта Ангрбода. Плащ он предусмотрительно захватил из дома, и они расстелили его в лесу, на поляне, покрытой мягким пушистым мхом, сквозь который там и тут пробивались кустики брусники. Среди мелких кожистых листьев уже виднелись бледно-розовые, похожие на маленькие колокольчики, цветки, а кое-где можно было уже разглядеть крохотную зеленую завязь. Ивар будет еще в Англии, когда брусника созреет…
– Мы отомстим за отца. Почтим его память кровью короля Эллы, который убил его, и кровью короля Эгберта, который приговорил его к смерти, – говорил он, глядя вверх, туда, где на фоне безоблачного голубого неба сходились макушки сосен.
– Все так и будет, – ответила Ангрбода. Она водила кончиками пальцев по его обнаженной груди, и это было щекотно и до невозможности приятно одновременно.
Слейпнир, довольно пофыркивая, ходил где-то неподалеку. Ангрбода распрягла его, когда они только приехали на эту поляну.
– Мы нанесем «кровавого орла» на спины обоих королей. А ребра Эгберта я сам разведу в стороны и буду наслаждаться, глядя, как он извивается от боли, истекает кровью и медленно умирает.
Ангрбода молчала.
– В походе на Англию я всем докажу, что я самый достойный из сынов Великого Рагнара Лодброка. Отец был убежден в этом. Он говорил, что будущее нашего народа связано именно со мной.
– Твой отец не ошибался, – сказала Ангрбода и коснулась губами груди Ивара – слева, там, где билось сердце.
Он приподнял ее лицо, взявшись пальцами за подбородок. Хотелось убедиться, что она говорит все это не просто так, чтобы поддержать разговор или сделать приятно. Ивару хотелось, чтобы она действительно верила в то, что он говорил. Верила в него. Но по ее вечно спокойным, подернутым дымкой голубым глазам понять что-либо было трудно. Все равно что смотреть в озерную гладь и пытаться прочесть свою судьбу в глубине воды, среди водорослей и шустрых мелких рыбех.
– Я хочу, чтобы ты отправилась в Англию вместе со мной, – на одном дыхании произнес Ивар.
Хельга была права: времени мало, и нельзя просчитаться. А Ивар все же просчитался. Ангрбода вернулась в Каттегат больше месяца назад, а насладиться ею можно было лишь одну неделю, последнюю перед походом – и та подходила к концу.
– Нет, Ивар, – Ангрбода покачала головой. – Это твоя месть. Твой поход. И твоя судьба – не моя.
– Но почему? – взвился Ивар. Он даже приподнялся, оперевшись на локоть. – Твоя мать не раз ходила в походы с твоим отцом. Многие женщины сопровождают своих мужчин, даже если не сражаются.
– Я не моя мать, – взмахнув ресницами ответила Ангрбода. – И мне нет дела до других женщин. Каждый выбирает по себе.
Ивар опять упал спиной на плащ и уставился в небо. А потом не выдержал и резко сел, оперевшись на руки. Ангрбода осталась лежать на плаще, почти обнаженная – шерстяное сукно прикрывало лишь ее ногу и часть бедра – ее светлые волосы разметались по зелени мха, а несколько прядей, зацепившись, повисли на кустиках брусники.
– Ты опять уйдешь из Каттегата? – с претензией бросил ей Ивар. Он и впрямь боялся, что это случится – каждый день.
– Возможно. Когда-нибудь. – Теперь на небо смотрела она.
Ивар яростно мотнул головой. Почему с Ангрбодой ничего нельзя было знать наверняка?
– Ты будешь спать с другими мужчинами! – выкрикнул он таким тоном, что было сложно понять, вопрос это или утверждение. Впрочем, он и сам толком не знал.
– Ты хочешь, чтобы я пообещала тебе, что не буду? – поинтересовалась Ангрбода, посмотрев в его сторону. – Любые обещания – всего лишь слова. Разве ты не будешь сомневаться, что я сдержу их, ведь это даже не клятва, которую дают богам.
Ивар медленно выдохнул и прикрыл глаза.
– Я женюсь на тебе, – решительно заявил он, снова посмотрев на Ангрбоду. Он все равно уже думал об этом не раз, так какая разница, случится это до похода в Англию или после? – У нас есть еще пара дней в запасе. Мы успеем провести церемонию.
Ангрбода рассмеялась.
– Почему ты так хочешь завладеть мной любыми путями? – Теперь она все же посмотрела Ивару в глаза.
Он хотел бы ответить искренне на этот вопрос, но совершенно не умел говорить о чувствах – тем более, таких. Потому просто стиснул кулаки и отвел взгляд.
– Зачем тебе это нужно, Ивар? – спросила Ангрбода, поднявшись с плаща. Теперь она была совсем рядом и ее подобранные под себя ноги, которые она обхватила руками, касались бедра и бока Ивара. – Я и так с тобой, по доброй воле. Но тебе этого мало, ты хочешь владеть мной. Но так нельзя. Ведь владение – противоположно любви.
Ивар искоса глянул на нее. Она была так притягательна – всегда! А обнаженная – совсем по-особенному. Как можно было не желать обладать ею, он не понимал.
– Ты говоришь, что ты со мной, – зло процедил он. – Но ты не будешь моей, когда я вернусь из Англии. – О том, что он может не вернуться, Ивар старался не думать.
Ангрбода улыбнулась и провела пальцами по его волосам – от виска до затылка. От этого мурашки побежали по коже.
– Ты не можешь знать. Ты ведь не пробовал.
– Что я не пробовал? – опешил Ивар.
– Возвращаться, когда я тебя жду, – ответила она с теплотой.
Ивар взял ее лицо в свои ладони.
– Так значит, ты будешь меня ждать? – с надеждой спросил он.
Ангрбода не ответила. Она придвинулась ближе, обвила его шею руками, прикрыла глаза и потянулась за поцелуем.
*
Небеса были цвета свинца, а тучи затянули небо от горизонта до горизонта. Благо волны еще не разбушевались.
– Будет шторм, – сказал Флоки. – Но мы успеем дойти до Каттегата. Осталось совсем немного.
Слейпнир нервно бил копытами и рвался с поводьев, за которые был привязан к мачте. Он плохо переносил путешествия по морю, но если по пути в Англию Ивар успокаивал его, как мог, то теперь попросту не обращал внимания. Почти. Нет, Слейпнира, конечно, было жаль, но у Ивара не получалось выдавить из себя даже каплю сочувствия для кого-то другого.
