Текст книги "Разлом миров. Санкт-Петербург (СИ)"

Автор книги: Валентина Колесникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц)

Глава 3

Алиса

Темнота наступала быстро, почти мгновенно погружая мир в свои объятья. Я слышала биение сердца, ощущала, как кровь стынет в жилах…

Холод…

Кончики пальцев онемели, тело дрожало от холода. После каждого выдоха в воздухе образовывались кристаллики льда, больше похожие на морозную пыльцу. Она медленно оседала на пол, оставляя на поверхности линолеума белесый след.

Резкий перепад температуры дался с большим трудом.

Маша потеряла сознание. Она дышала, тряслась как осиновый лист и медленно сползла по стенке, засыпая на полу.

Оксана не могла стоять на ногах – голова кружилась, подруга молча упала на кровать рядом со спящим мальчиком и хоть и не потеряла сознание, но встать на ноги не могла.

Я смотрела в ее слегка прикрытые глаза, видела, как дрожали ресницы, и бледнела кожа.

Я ничего не чувствовала.

Мне было просто холодно. И то не сильно.

– Т…ты… ок…окна… закрой, – Оксана куталась в покрывало, дрожащими руками пытаясь обернуться в него словно в кокон.

– Только одно открыто, на кухне…

Выбежав в коридор, я остолбенела.

Туман…

Морозный, сияющий в свете тускло горящей лампы он медленно простирался по полу. Будто змея, извивался в своей массе, цепляясь за обои, что мгновенно скукожились от прикосновения. Мебель покрывалась тонким слоем льда, на ней за считанные секунды вырастали прозрачные, с голубоватым отливом кристаллы, ломающие хлипкие дверные крепления. Металл не выдержал, дал трещины, и одна из дверей в коридоре с хлопком упала на пол.

Холод шел с кухни.

В горле пересохло. Стоило бросить в туманную массу тапок, как тот превратился в кусок льда.

Я видела, как стены покрывались кристаллами, как заполняли они весь коридор от пола до потолка и…

Не чувствовала при этом особого холода.

Рукава рубашки стали дубовые, низ джинс обледенел, стоило туманной завесе коснуться ткани.

Я думала, будет больно, приготовилась к худшему, но ощутила лишь легкое покалывание кончиков пальцев, мурашки в ногах и слабую болезненность в ступнях. Каждый шаг давался легко, но я не хотела смотреть на свои ноги – боялась, что из-за холода просто не чувствую боли и что на самом деле все гораздо хуже, чем кажется.

За спиной всхлипнула Вася. Она молчала, вцепилась в дверную ручку, скрипела ей, создавая в квартире источник хоть каких-то посторонних звуков помимо скрежета под ногами.

Коридор казался бесконечным, лед под ногами трещал.

Кухонная дверь не двигалась, полностью покрылась льдом. Пол так же обледенел, выглядел идеально ровным, как на специально залитом катке. Помещение выше уровнем пока еще было не тронуто, и вода в чайнике все еще была горячей – вскипела буквально минуту назад.

Эльф дрожал, лежа на полу, так и не пришел в себя, сильно морщился, испытывая боль. Его волосы вросли в лед, мешая тем самым телу двигаться.

Я медленно потянулась к окну, и застыла, так и не прикоснувшись к ручке.

Лед и холод – вот, что я увидела.

Весь двор обледенел, деревья застыли в ледяной тюрьме, яркие сочные зеленые листья покрылись тонкой полупрозрачной коркой. Трава стала больше похожа на острые лезвия ножей под ногами.

Несколько птиц все еще трепыхались, пытаясь вырваться из ледяных объятий, но примерзли лапками к металлической ограде. Лед не сковывал тело, как будто не сразу промораживал то, что излучало тепло. И чем больше тепла, тем больше шансов вырваться из западни.

Зона поражения имела границу – четкую, невероятно ровную. Заморозилось только то, что находилось внутри мерзлоты, а все, что снаружи – было не тронуто. Словно невидимый купол с идеальными краями.

Люди паниковали. Те, что стояли по ту сторону, не могли войти внутрь, нас словно сковало невидимым барьером. Женщины хватали детей и уносили ноги – верное решение, смею заметить! Мужчины тоже не дураки – с таким явлением кулаками не помашешь, а вот подростки… Это безбашенное нечто рвалось в бой, указывая рукой куда-то в небо.

Проследив за ними, я заметила, как над крышей двухэтажного садика, стоящего во дворе дома, замерло нечто странное.

Что-то живое… Оно переливалось по спирали, объятое морозным пламенем, разрасталось, расправляло крылья и…

Смотрело в мою сторону.

Чувство самосохранения рвало сердце на части, я понимала, что это существо в отличие от богомола просто заморозит весь дом.

Тонкое изящное тело извивалось в воздухе, словно огромная змея с пушистым хвостом. Голова существа при этом не двигалась, а глаза, наполненные ярким голубым сиянием, излучали страх, отчаяние и злость.

И затем оно расправило крылья…

Белые, как снег… Словно два небольших паруса они резко раскрылись и стоило взмахнуть ими, как существо на большой скорости рвануло в сторону окна, оставляя за собой клубы морозного сияния.

Я видела, как тварь приближалась, как раскрылась ее пасть, показывая тонкий черный язык и острые зубы, как белая чешуя сверкала в лучах яркого солнца.

Стоило когтистым лапам ворваться в кухню и приземлиться на подоконник, как тот мгновенно обледенел, а когда существо рвануло ко мне, то…

Спасительный кипяток в совсем недавно поставленном чайнике оказался как нельзя кстати. Горячая вода не просто осадила тварь, поубавив пыл, голод, но еще и задвинула храбрость в несусветные дали, вызвав тем самым возмущение. Причем искреннее.

И сидело обиженное на весь свет существо на моем полу, хлюпало носом, печально мордой водило и выло так громко, да с такими горючими слезами, что как-то совестно стало.

– Ну и чего воешь? – прошептала я, смотря на то, как толстый белый хвост уменьшенного в размерах дракона виляет из стороны в сторону и судорожно бьется об пол.

Тварь в ответ лишь сильнее хлюпнула носом и… стала терять сияние вместе с сознанием, закатывая глаза. Словно горячая вода и правда разрушала тело.

– Ты что, тепло не выносишь?

Ответить существо не смогло, лишь протяжно взвыло, поджало лапки и плюхнулось в лужу теплой воды, забившись в конвульсиях на пока еще теплом полу с подогревом...

– Ну как так-то? – я даже толком возмутиться не успела, стояла посреди кухни с чайником в руках, который, между прочим, все же немного остыл из-за ситуации вокруг, грозно трясла его над тварью, затем пожала плечами и…

Открыла морозильную камеру стоящего рядом холодильника.

Заветный источник холода был воспринят существом как свет в конце туннеля, а припрятанные на черный день пельмешки и вовсе осчастливили странное создание, почти что заморозившее двор.

Юркнув в морозилку, похожее на дракона существо со знанием дела захлопнуло за собой дверцу и стало истошно перемалывать мороженые овощи, так нелюбимые Васей.

– Ведьма, – прошептала Оксана, с трудом добравшись до кухни. Ее трясло, кожа лица бледная, губы на ее фоне казались алыми, – я Машку на кровать положила. В твою комнату. Она в себя приходит. Почему эта тварь жрет пельмени в морозилке?

Дракон как почуял, что говорят о нем, слегонца приоткрыл дверцу, облизнулся, изучив новый объект, и юркнул обратно, радостно устраивая себе временное гнездо.

– А куда ее девать? – я и сама не знала, что делать, поэтому тут же слегка толкнула полуживого эльфа, в надежде его разбудить, – Хьюстон, ты проблемный…

Но остроухий лишь свернулся калачиком, подмял под себя плед и засопел в обе дырки так, словно находился у себя дома.

– Готовься, – заметила подруга, забирая из моих рук грозное оружие, – скоро военные приедут. Если эльфа они еще как-то могли пропустить, то это… Не думаю, что легко отделаемся.

Все. Конец нашему миру.

Теперь уже точно ничто не будет как прежде.

Люди за окном приходили в себя, птицы оттаивали, кошки вылизывали мокрую шерсть, а собаки выли настолько душевно, что хотелось к ним присоединиться.

Незнакомый мальчик в итоге уснул крепким сном. Дышать ему было трудно, он сильно хрипел, постоянно ворочался, будто бы бредил. Мы решили, что это процесс адаптации к нашему воздуху и тут два варианта – или помрет, или выживет. Другого просто не дано и повлиять на это мы никак не можем.

Что делать, если он не выживет, я даже думать не хотела.

Эльф тоже спал, причем до омерзения сладко. Во сне улыбался, ушами своими острыми дергал, руки под себя будто кошка лапки поджимал, и что-то нашептывал одними губами, чуть ли слюни не пуская. Этакий свирепый воин в розовых тапочках.

Про дракона в морозилке вообще молчу. Этот леший схомячил все, что там было припрятано, набил свое брюхо до отвала и захрапел так, что холодильник затрясся.

– Мам, ты же говорила, что мы не будем животных заводить, – Вася даже как-то расстроилась, – получается, что пушистого котика нельзя, а дракона из другого мира можно? Тогда я себе тоже кого-нибудь поймаю… Только не того богомола…

У меня дернулся глаз.

– Думаю, нам дракона хватит, – нервно пролепетала я, запивая стресс валерьянкой.

– А это точно дракон? – с недоверием поинтересовались все, включая дочку.

– С виду похож, а там кто его знает… Я ориентируюсь исключительно по книгам и фантазии людей из нашего мира…

Существо из морозилки и правда напоминало дракона. Ручного. Не в смысле того, кто команды выполняет, а того, кто в холодильник помещается. Точнее в морозилку. Само его тело было небольшим и тонким, но вот крылья – огромными. Будто два паруса. Белая чешуя сверкала, она искрила холодом, ярко-голубые глаза по ощущениям морозили на расстоянии, а желудок жаждал всосать в себя все, что имеет температуру ниже нуля.

В итоге морозилки ему стало мало, любопытство перевесило чувство самосохранения и под мой тяжелый взгляд и твердо держащую чайник с кипятком руку, тварь медленно перебралась в раковину как раз в тот момент, когда Вася набирала воду в кастрюлю чтобы охладить только что сваренные яйца.

Вода мгновенно замерзла, дракон с превеликой радостью вырыл себе когтями углубление, ломая лед и, уместившись в нем лишь филейной частью, блаженно испускал вокруг себя клубы тумана, морозной пыли и еще какой-то гадости.

Мороженые яйца пришлись ему по вкусу.

На кухне стало зябко.

– Мам, и что нам с ним делать?

– Понятия не имею. – Хотелось выть, орать и кричать, но вместо этого я держала себя в руках и с завидным постоянством кипятила чайник. Так, на всякий случай…(и ведь счет за электричество придет омерзеть какой огромный!). А еще снова и снова задавала себе вопрос – когда они очнутся, нападут? Почему эти двое вступились? Не понимаю… Это не логично, мы же незнакомы. Или тут причина в человеколюбии и чувстве справедливости? Хотя не похоже… Ребенок не понимает, где находится и не разговаривает. Вспоминая ситуацию на дороге, я поняла, что он вначале даже не понял, что рядом стоит богомол – ребенок был так напуган, что мира вокруг не видел. Получается, напал он не из-за меня с Васей, мы не важны. Он напал на чудовище ради своей жизни, что логично и оправдано. Но тогда почему эльф принял бой? Они знакомы? Может родственники… Тогда такой вариант тоже логичен. И почему напали на нас? Под руку попались? Так вот, что означает оказаться не в том месте и не в то время. – Если на нас нападет богомол, мы бросим в него дракона. Если не схомячит, так заморозит.

– Поддерживаю! – хором прошептали подруги. Мои любимые дамы отказались покидать квартиру, вместо этого сходили в магазин, закупились продуктами впрок, да так много, будто к войне готовились. Столько гречки на моих полках еще никогда не стояло, теперь главное, чтобы и в ней никакая сикарашка не завелась, а то не дай бог еще мутирует.

– Может, пельмешек слепим? – предложила Маша, сдерживая зевок. Кажется, она познала дзен. – А то дракон твой с таким аппетитом их щелкал, что завидно стало… Да и заморозит он их быстро…

Я лишь пожала плечами, пустила на кухню этих двоих и пока дамы искали все необходимое, поглядывая на дракона в раковине, кое-что произошло…

– Эм… дамы… – прошептала я, наблюдая за тем, как эльф начал шевелиться, – девочки… а не могли бы вы…

Но девочки не могли.

Потому что просто не успели.

Знаете, как бывает… Спишь ты глубоким сном, вот вообще никого не трогаешь. Просыпаешься, а над тобой какая-то тварь с кипятком нависла сверху, вторая чугунной сковородкой тычет, а третья скалкой деревянной угрожает? Нет, вы так не просыпались?

А вот наш эльф не просто проснулся, но еще и охренел от всего происходящего.

Бедный мужчина лупоглазил, уставившись на нас, как баран на новые ворота. С его губ слетела явно какая-то нецензурная брань, но понять ее мы не смогли. Ушастый мгновенно подскочил на ноги, но мигом запутался в пледе, грохнулся прямо на дракона в раковине, вовремя увернулся от испугавшегося существа, что мигом юркнуло в морозилку и замер, тяжело дыша и смотря на то, как дракон закрывает за собой камеру кончиком хвоста и обижено плюется в сторону ушастого…

– Чайку? – прошептала я, держа в руках чайник с кипятком.

– Пельмешек? – куда более обреченно предложила Маша со скалкой в руках.

– Коньячку, – уверенно заявила Оксана, но сковородку из рук не выпустила, – девки, если он нападет, чур уши мои.

– Почему это сразу твои? – возмутилась Мария, – я себе хочу! Вон, когти себе забирай! У него их много!

– Нет, мне когти не нужны, я хочу уши! Эльфийские уши!

– Тогда мне, как стоматологу, зубы оставьте… – присоединилась я к команде, заметив, что эльф хоть ни слова не понял, но каким-то образом осознал, что для черного рынка его уже малость поделили. Он тяжело дышал, еле стоял на ногах, его несколько раз качнуло, а затем…

Затем он побледнел еще сильнее и точно так же, как и ребенок, начал задыхаться.

Ему было не вдохнуть…

Он схватился за горло, бил себя кулаком по груди, его глаза налились кровью…

Он задыхался…

Стало страшно… По-настоящему. Я смотрела на мужчину, не понимающего, что с ним происходит. На эльфа, испытывающего невероятный, всепоглощающий страх. Он вытаращил глаза, смотрел на меня с нескрываемым ужасом, а я ничем не могла ему помочь.

Ничем…

– Должно стать легче, – мой голос дрожал. Я нервно сглотнула и тихонько села на пол. Сжав его руку, я просто сидела и ждала, когда приступ пройдет, потому что понятия не имела, как помочь эльфу из другого мира так, чтобы его окончательно не добить.

А еще я боялась, что он меня ранит.

Мужчина пытался прийти в себя, что-то шептал одними губами, но я ничего не понимала, и смотрел… Смотрел лишь мне в глаза, как будто прощался.

Помог дракон.

Существо высунуло хвост и со всей силы хлыстнуло эльфа по спине. Тот мгновенно взвыл, но начал приходить в себя, откашлявшись кровью... красной, кстати.

Он сильно сжал мою ладонь, до боли. Я чувствовала, как в кожу впиваются когти и видела капли холодного пота, стекающие по вискам. Мужчина боролся, страх сменялся ненавистью и раздражением, а так же чувством собственной никчемности.

– Мама, почему им обоим так плохо?

– Я не знаю… Вася, думаю, тебе лучше этого не видеть, – девочка стояла позади меня, держала в руках стакан воды и медленно протянула его эльфу, но мужчина даже пошевелиться толком не мог.

Мы так и сидели все вместе. Долго молчали. Вася спряталась под стол и выглядывала из-под него как из пещеры. Оксана с Машей отошли в коридор и обе просили отгул на работе. После довольно долгих пререканий с начальством, первой не выдержала Оксана:

– Геннадий Петрович, я отравилась! Меня несет из всех щелей! Я сижу на унитазе и молю бога, чтобы тот не взлетел! Я, конечно, могу выйти на работу, но если меня блеванет прямо в тр… – судя по тому, как вытянулось лицо Оксаны, ее начальник не так чтобы глуп, – Геннадий Петрович, мой голос хоть и звучит трезво, но завтра на работу я не выйду. Смею заметить, что за пять лет я ни разу не уходила на больничный. Это раз. Я всегда беру больше ночных смен. Это два. И я вечно прикрываю ваш зад – это вообще все конкуренции. Так что можете орать, сколько угодно, но лучше увольте ту даму, что умудряется нарушать все мыслимые и немыслимые правила, а так же этические нормы, восседая в зале с контейнером еды в руках! Это отвратительно и мерзко! Я все сказала! И нет, я не обнаглела. Я просто прошу дать мне отгул, потому что в семье случилась беда и мне нужно быть с родными.

Подруга чуть ли не рычала, что казалось мне чем-то странным. Все же у меня с начальством не такие отношения, но Оксана может… К тому же она и правда очень много раз выручала Петровича и не только по рабочим моментам.

Судя по всему, девушки обо всем договорились:

– Я не смогу остаться на ночь, – резюмировала Маша, пытаясь найти ключи от машины в сумке, – нужно к маме заехать, отдать лекарства и машину вернуть – завтра она должна пахать как папа Карло. Я закончу дела, разберусь со всем и смогу заменить Оксану сразу после полудня.

– Спасибо за машину, – прошептала я, смотря на то, как глаза эльфа постепенно закрываются. Он засыпал, сильно хрипел и не выдерживал. Хватка его руки ослабла, но ладонь мою он так и не выпустил. – Я очень благодарна тебе за это. Спасибо, Маш.

– Не волнуйся, – согласилась подруга, – я рада, что смогла помочь. Хорошо, что машина была свободна и вызовов нет. Меня брат сменил, но машину все же нужно вернуть.

Глубоко вздохнув, я и сама начала засыпать, с трудом сохраняя сознание. Сидела смирно рядом с эльфом, держала его руку и всякий раз, когда пыталась уйти, он с силой сжимал пальцы.

Постепенно мужчина уснул, начал медленно сползать в сторону, его голова опустилась сначала мне на плечо, но стоило подвинуться, как он лег на колени. Острые когти свободной руки клацали по полу, его изредка трясло, я кутала эльфа в покрывало, а дочка все это время с интересом следила за тем, что и как я делаю.

– Мы что, его себе оставим? – с интересом поинтересовалась Вася, разглядывая белые волосы.

– Говоришь так, словно он домашнее животное, – зевала я, пока Оксана шерстила интернет, а Маша тихо варила кофе.

– Я не против таких животных, – ехидничала дочка, затем выползла из-под стола и, подавив зевок, побрела в сторону ванной. Я уже привычно сделала глубокий вдох, чтобы предостеречь ее от общения с мальчиком, как та меня просто перебила: – знаю, к мальчику ходить нельзя. Помню. Я мыться пойду.

И, судя по ее взгляду, она собралась нарушить данное мне слово. Я кхыкнула, скривила лицо, прошептав одними губами, что не нужно злить мать, после чего ребенок окончательно сник и действительно побрел куда надо.

– Ладно. Нам и правда пора спать… Я чур на раскладушке, – Оксана потянулась, отложила в сторону телефон, – ничего нового не нашла. Никаких нападений, никаких тварей, никаких воронок в небе. Во всех новостях говорят лишь об урагане, поваленных местами деревьях как раз в той зоне, где ты проезжала, взрыве газового баллона, но о сверхъестественном ни слова.

– А я пошла нести ответственность за свою безответственность…

Маша не хотела уходить, предложила забрать Василису к себе домой, но дочка была категорически против. В данном случае ее мнение вообще не учитывалось – опасность есть опасность, но я почему-то отказалась от предложения.

Если эти твари проникли в город, кто знает, откуда они вылезут.

И возможно рядом с эльфом безопасней всего.

***

Встречать рассвет, когда тебе слегка за тридцать, оказалось сложно. В сон рубило каждые несколько минут и кофе совсем не помогало. Я зевала так сильно, что боялась вывихнуть челюсть. В такие моменты я шла на цыпочках к кофеварке и заваривала очередную порцию напитка богов, зависая над чашкой на несколько минут.

Эльф мирно спал, подмяв под себя мягкое покрывало.

Посовещавшись с Оксаной, мы приняли решение, что нужно дежурить. Она следила за миром в моем доме до пяти утра, затем мы поменялись, и я тихонько обитала на кухне, иногда бегала в детскую комнату, где был оставлен мальчик. Ребенок уснул против воли, он так сильно был напуган, что его нервная система не выдержала давления. Он постоянно морщил лоб, даже во сне казался ощерившимся котенком, реагирующим на каждый посторонний звук.

Вася спала в моей комнате вместе с Оксаной.

– Еще один шаг в сторону пельменей, и я тебя на сковородке поджарю, – тихо прошептала я сквозь сон, слыша, как дракон притворяется спящим. Этот ящер оказался довольно хитрым созданием, а еще проглотом каких свет не видывал. Он любил грызть все, что заморожено, точил свои зубы и наслаждался обледенелыми кусками мяса, нисколько не скрывая своего восхищения. Таким образом, из моей морозилки пропал старый кусок говядины, все мороженые овощи и прочая мелочь. Но пельмешки – это святое!

Дракон на мое заявление тяжко вздохнул и аккуратно прикрыл за собой морозилку.

Что ж. Настало время проведать мальчика…

Замерев возле двери, я поняла, что что-то не то.

Ребенок не спал.

Я слышала, как он плакал… Ощущала дикую волну печали даже сквозь стены. Эти эмоции… Явно не мои…

Ребенок что-то шептал себе под нос, шуршал тканью и что-то делал…

– Я вхожу, – обозначив свое присутствие, я открыла комнату, испытывая страх. Медленно вошла внутрь и остолбенела.

Ребенок и правда не спал. И он не просто плакал.

Он был в истерике, его глаза вновь налились чернотой, в руках был порванный в клочья пододеяльник, а простыня, свернутая в углу огромным комком, была пропитана следами детской неожиданности…

– Боже, ты же не знаешь, где тут туалет…

Сказать, что мне было неловко, это ничего не сказать.

А вот ребенок, судя по лицу, испытывал невероятное чувство стыда. Его кожа покрылась большими красными пятнами, губы дрожали, как и руки, и запах в комнате говорил о том, что я была полностью права.

– Ну, бывает, – пожав плечами, я осторожно прошла к окну, открыла его, впуская свежий воздух, затем нашла в шкафу несколько Васиных футболок (купила на вырост, не думала, что пригодится так скоро), а вот что делать с бельем и штанами… В принципе, детские шаровары вполне могли сойти за капри… Да и выбирать не приходится. А можно вообще мои домашние шорты отдать, просто подвязать их ремнем или еще чем…– Идем…

Я поманила за собой ребенка, но тот закрыл лицо руками, начал тяжело дышать и не мог поднять голову, все еще сжимая рваный пододеяльник.

Я села с ним рядом, мальчик вскрикнул, уставился огромными глазами и вжался в стену.

– Идем, я помогу. Прости, что не показала, где туалет и ванная.

Не знаю, сколько мы так просидели, но с места ребенок двинулся лишь после того, как я осторожно взяла его за руку и аккуратно, словно он фарфоровая кукла, тихонько потянула в сторону выхода.

Он смирился, но пододеяльник не оставил, закрыв себя им полностью.

Лишь сейчас я заметила, что на пальцах его ног тоже когти. Острые, они клацали по полу, когда мальчишка шел за мной на цыпочках и сильно сжимал ладонь.

Какого же было его удивление, когда я показала ему туалет, тем более то, как им можно пользоваться, следом указала на ванную комнату, а вот потом началось явное недопонимание.

Я хотела помочь ему раздеться и забрать одежду…

Он не понял… Покраснел и задышал часто…

Что ж, он уже взрослый, скорее всего, тут я вообще не нужна…

– Я… эм… Я выйду. Вот полотенце и… Вот одежда. А воду можно включить таким образом… А вот тут шампуни и… Боже, как объяснить, что такое мыло.

Он следил за каждым моим действием, шарахнулся от шланга, дождался, когда я выйду и лишь после этого сложил порванное одеяло с пододеяльником в огромный мусорный пакет, который я принесла.

Звук воды успокаивал не только меня, стоило услышать, как ребенок моется, и я почувствовала облегчение.

– Надеюсь, с тобой все будет хорошо…

Поток воды хоть и проглатывал большую часть звуков, но я четко слышала, как мальчик плакал.

Уходить далеко я боялась, вечно прислушивалась, иногда подходила к двери, и ребенок тут же шептал дрожащим голосом “Витэ”, словно говорил мне, что он жив.

Футболка оказалась в самый раз, а вот Васины штаны не налезли. Пришлось отдать свои старые джинсы, подвернув их по длине и затянув Васин пояс. Кстати, оказались не сильно велики.

Он явно непростой ребенок. И дело не в том, что он не человек, а в том, что все его тело – одни сплошные мышцы. Да по нему можно анатомию изучать! При этом он оставался пластичным, в какой-то степени хрупким и легким. Казалось, что он слабый, но это из-за испуга. Не каждый раз попадаешь в другой мир… Хотя… Может для нас это странно, а для них норма жизни. Да и как вообще это возможно?

Лежать в комнате он больше не мог. Тихо шел за мной следом, и в животе его урчало так, словно где-то рядом бурили артезианскую скважину.

В моей голове проносилось невероятное множество мыслей. Я не имела ни малейшего понятия, что делать дальше и как мне с этим быть, потому что если брать на себя ответственность, то полностью. Где взять столько денег? Не могу жаловаться на зарплату, но для того, чтобы прокормить четверых ее явно не хватит. Да и что дальше? Не будут же они вечность сидеть в квартире. Документов нет, языка не знают… Катастрофа. А если их военные найдут? Да их же на опыты поймают…

Ладно, для начала им надо просто встать на ноги, а дальше решим.

Мальчик сильнее сжал мою ладонь, опустил голову, он довольно забавно клацал острыми когтями по полу, но послушно шел рядом.

Стоило пройти на кухню, как…

Как он изменился.

Та волна силы и ненависти, что охватила весь зал, ощущалась каждой клеточкой тела, каждым волоском. Я невольно дрогнула, уставилась на ребенка и испугалась.

Он смотрел на эльфа не просто как на врага, а как на заклятого врага.

И эльф делал тоже самое. Сквозь полуоткрытые глаза он с трудом мог сфокусироваться, аккуратно снимал с ресниц гнойные корки, а значит, у него начался конъюнктивит и мне придется его лечить…

– Эндхо де орва, – голос эльфа дрожал, но рука оказалась крепкой. Стоило ребенку сорваться с места, как тот с легкостью отбросил его от себя в сторону прямо в стену!

– ХВАТИТ! – я закричала, понимая, что в дальней комнате от такого все точно проснулись! – ВЫ ЧТО ДЕЛАЕТЕ?

Но на меня никто не обращал внимания. Точнее обращал, но по-своему.

После удара мальчик даже не скривился от боли, спокойно встал, расправил плечи и гортанно рычал, словно волк. Он встал передо мной и выставил руку так, словно защищал, но и эльф при этом явно не намеревался нападать.

– Эндхо де орва, – более мягким, в какой-то степени даже извиняющимся голосом прошептал мужчина, – айэ… Леон.

Их язык такой певучий… Слова переплетались в мелодию и имели очень сильную эмоциональную окраску. Я понятия не имела, о чем они разговаривали, но ребенок не считал эльфа другом, а вот эльф напротив, пытался найти компромисс. Я ощущала, как накаляется градус ненависти, как эти двое пытаются до чего-то договориться и не выдержала:

– Оба заткнитесь! – мое рычание заставило замолчать всех и даже меня саму. Такой злости в голосе я не ожидала услышать. – Я ничего не понимаю, но пока вы здесь – никаких драк! Стоп! К тому же…

Моя бравая, полная возмущения речь прервалась громким урчанием пустых желудков, всхлипами и непонятной фразой “эйа”.

Будем считать, что эти двое извинились.

Ребенок сел за стол, на самый край сиденья. Эльф тяжело вздохнул, запрокинул голову назад и закрыл глаза, не в силах терпеть боль.

Следующий час я занималась тем, что готовила завтрак. Видимо, что такое яйца, знали все… Надеюсь, куриные им не навредят… Ребенка трясло от запаха, он в итоге не выдержал и встал прямо возле плиты, внимательно смотря за тем, что и как я делаю.

От молока отказался. Скривил нос так, словно я ему яд подсунула. Кефир лизнул, и вроде как воспринял нормально. Яичницу всосал в себя столь стремительно, что пришлось делать еще… Потом еще… Потом еще… и еще.

Объяснить эльфу, что его глаза надо промыть оказалось сложнее всего.

Я замерла над ним со стаканом воды, смоченным диском для снятия макияжа и заветной баночкой с лекарством.

Тот был против.

– Надо промыть глаза… – рычала я, нависнув над ним сверху.

Эльф не сдавался, хоть и мог с легкостью меня откинуть в сторону.

– Я сказала – надо! Значит – надо!

Мужчина аккуратно взял меня за талию, хотел было отодвинуть, но что-то пошло не так и вместо этого я просто повалилась на него сверху, расплескала воду, выронила лекарство, и головой о шкаф ударилась.

– Больно… – рычала я сквозь слезы, – А НУ РУКИ УБРАЛ!

Вот почему нужно на всех всегда орать? Почему никогда нельзя просто договориться?

Смочив гнойные корки на его ресницах, я подождала немного и аккуратно сняла большую их часть ватным диском, позволив тем самым шире открыть глаза. Затем, наплевав на все нормы приличия, просто села на эльфа сверху, как раньше с Васей поступала (попробуй, объясни младенцу, что эти капли для ее же блага), и под громкий скрип зубов закапала вначале один глаз, потом второй.

Столь певучей бранной речи в своей жизни я еще никогда не слышала. Смотрели на меня как на врага народа, материли явно по полной программе, потому что даже у мальчика уши покраснели от возмущения. Тот сделал замечание, но эльф не успокоился, лишь тяжко вздохнул и вновь лег на пол, нашептывая себе под нос проклятья.

– Я смотрю, вам прям весело, – в проходе застыла Оксана, а за ее спиной Вася. Обе сонные, особенно подруга. Волосы растрепаны, похожи на птичье гнездо, в руках у одной швабра, у другой шоколадка… Какой интересный набор… Прям кнут и пряник. – Помощь нужна?

– Уже нет. Они просто оказались врагами, напали друг на друга, но смирились с участью. Ты можешь спать дальше, все хорошо.

– Уснешь тут… – зевая, пролепетала подруга и побрела обратно в комнату, пытаясь утянуть за собой Васю. Куда там. Дочь уже проснулась, обратно в постель не ее вариант.

Овсянка гостям не зашла, кстати. Когда эмоции улеглись, а яйца закончились, началось самое интересное.

– Да что б тебя… Вам тут не ресторан, – шептала я, смотря на то, как эльф выплюнул кашу, сморщив нос и высунув язык. Вода наша им обоим тоже не зашла. После первого же глотка оба чуть не померли. – И чем мне вас кормить? У нас тут не растет амброзия!

В итоге эльф открыл холодильник, стал аккуратно принюхиваться к продуктам. Долго что-то смотрел, пытался выбрать, но в итоге искренне разрыдался, осознав, что ничего, что он знает и понимает, у меня просто нет.

Нас спасли яблоки, бананы и в принципе фрукты. В холодильнике лежало ведро с садовой клубникой и черникой, а еще малиновое варенье, которое было съедено в мгновение ока вместе с хлебом, который мы недавно пекли с Васей. Да, я люблю печь хлеб и месить тесто сама… Кто же знал, что этот навык спасет кому-то жизнь…

– Моуэртэ, мо, – разговаривал в основном эльф, и, судя по всему, последняя фраза означала что-то вроде “спасибо”, но я не уверена.

В конечном итоге нам удалось раздобыть для них одежду. Нас спасла Маша, которая сменила Оксану после смены и принесла несколько комплектов футболок и джинсы бывшего мужа, а еще кепку и новую одежду для мальчика.

– Предлагаю сходить на рынок, пусть сами выберут, что будут есть.

– Представляю себе эту картину маслом… – шептала я, судорожно заваривая себе чай. – Но вначале им нужно поправиться. Вот, у нашего ушастого глаза до сих пор болят… А ребенок все никак успокоиться не может, глаза вечно чернеют, как будто в них краску заливают.