Текст книги "Разлом миров. Санкт-Петербург (СИ)"

Автор книги: Валентина Колесникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 19 страниц)

Кажется, кто-то пытался схватить за руку, но не успел.

Откуда во мне проснулось столько сил – не имею ни малейшего понятия, но это уже и не важно.

Барьер дрогнул, я видела, как рушилась его структура, как разрывались связи, обращаясь в сноп искр.

Преграды больше не было, кто находился рядом с куполом смог сбежать, кто был дальше – хватал в охапку детей, раненых, стариков и тоже бежал, пока были силы и время.

Огненный дождь почти рухнул на землю, но из-за того, что барьер сломали, так и не долетел до цели. Алое пламя растворилось в воздухе поразительно быстро.

Дварл запрокинул голову, раскрыл пасть и начал рычать… Он не выпускал пламя, голос его стал другим, а буря в небе, что привела его в наш мир, внезапно ожила.

Черные облака завихрились, начали сгущаться. Молнии внутри стали ярче и больше, постепенно сменилось направление движения облаков внутри темной массы.

Нет… Не может быть…

Дварл будто звал кого-то еще. И этот кто-то отзывался с той стороны раскатами грома.

– МЬЕР! – стоило подбежать к тому месту, куда упали двое, я закричала, а затем нырнула в воду, заметив под мостом тощую фигуру. – Ты живой?

Мьера трясло, Леон был без сознания и безвольной куклой повис на руке эльфа. Тот был без сил, с трудом видел перед собой объекты.

– Льдинка? – шепот с трудом сорвался с губ.

– В морозилке в магазине, – ответила я, понимая, что эльф все равно ни слова не понял, – в безопасности.

Мужчина кивнул, затем побледнел еще сильнее и начал терять сознание, выпуская из рук Леона.

Я успела перехватить ребенка, оттащила на ступени, как можно быстрее вернулась за эльфом, облокотившимся о стену.

Он молчал, больше не мог сражаться, казалось, что терял сознание, но приходил в себя. Из раны на лбу текла кровь, глаз с кровоподтеком… Что-то порвало ему ухо и кажется, он сломал себе палец на руке.

Мьер больше не разговаривал, лишь молча принял помощь и с большим трудом передвигал ногами.

– Дварл… Почему… Алексей…

– Я не знаю… Дварл совсем близко, нам нужно уходить!

– Что это… что это… бах…

– Это выстрелы…

Пулеметная очередь и звук упавших гильз. Громкие приказы, четкие команды.

Военные шли на дракона, часть прикрывала гражданских и выводила их из зоны битвы. Стрельба не прекращалась ни на секунду, но была бесполезна.

Толстая кожа дварла не поддавалась пуле.

– ДА СДОХНИ УЖЕ! – слышалось со стороны.

С десяток солдат обстреливали дракона, но тот этого не замечал, потому что…

Закрыл глаза…

Я больше не видела странного сияния вокруг глаз, а вот веки… Дварл шел вслепую, размахивал острым мощным хвостом и продолжал все разрушать.

– Закрыл глаза, – обреченно шепнула я, позволяя Мьеру сесть на землю. Эльф тянулся к мальчику, но я видела, что Леон жив, дышит. Просто потерял сознание.

– Надо открыть… Глаза открыть… Скоро придет… Еще…

Указав в сторону бури, эльф, как и Леон, потерял сознание.

Матерь божья… Что же мне делать?

В этот самый момент небо содрогнулось. Вдалеке огромный участок пространства наполнился еще одной черной густой массой. Формируя тучи, в небе возникали вспышки, образуя еще один разлом между миров.

Скоро начнется.

– ЭЙ! – со стороны моста бежал Алексей. В руках он сжимал пистолет. – КАК ВЫ ВСЕ? Я все передал командиру, дварл глаза закрыл, а веки у него тоже пуленепробиваемые… Они нужны нам, без них никак…

Земля содрогнулась.

Поднялся сильный ветер…

– Кажется, кто-то еще идет, – нервно заметила я, ощущая дрожь земли. Я положила голову Мьера себе на колени и тихо обнимала его. – Смотри, дракон развернулся! Он опять сюда идет… Но почему?

– Неважно. Бежим! Вас надо вывести как можно скорее.

Я не могла тащить на себе никого. Сил не осталось. Не могла даже встать толком на ноги.

В этот самый момент вновь возникла вспышка света. Яркая, режущая глаза так сильно, что хотелось кричать, но сил совсем не осталось.

Алексей не обратил на это никакого внимания, продолжая дальше тянуть на себе Мьера. Он подозвал помощника – рация заработала как только барьер пал. Второй солдат нес ребенка и помогал мне переступать через развалины. Я не видела его лица – черная военная форма и защитный шлем не позволяли распознать даже то, мужчина это был или женщина.

Мы шли вперед как могли, а потом резко замерли.

Огромный камень рухнул прямо перед нами…

Дварл…

Дракон раздувал ноздри, принюхивался, водил из стороны в сторону хвостом и на этот раз явно наметил себе цель.

Он раскрыл свою пасть и со всей силы зарычал, заставив подпрыгнуть на месте.

Мы видели, как в глубине горла формируется огненная вспышка, и понимали, что никуда мы сбежать не успеем – все происходило невероятно быстро.

Жар пламени ощущался кожей, чувство пустоты привело к тому, что в сердце не возникло никакого отклика – ноль эмоций, просто наблюдение.

Искра стала вспышкой, а вспышка пламенем.

Дварл приоткрыл глаза лишь на мгновение, я видела, как его передние лапы напряглись, как вытянулся хвост струной, как огонь начал высвобождаться, а затем…

Льдинке, видимо, стало скучно. Выбежав прямо перед дварлом, разъяренный ледяной дракон выпустил тонкую полупрозрачную морозную струю, попал существу прямо в глотку, заставив дварла закрыть от удивления пасть и…

Получить пулю в глаз.

В этот момент мир дрогнул, пошел рябью, и я упала, теряя сознание, ощущая, как земля уходит из-под ног.

Глава 8

– Ненавижу вас всех! – Маша делала свою работу прекрасно, ставила капельницы уже с закрытыми глазами, от всей души колола лекарство и меняла повязки с особым рвением. После долгого допроса именно ее приставили к нам в качестве лечащего врача. Она металась от одного пациента к другому, закидывала Льдинку пельменями и молила всех известных ей богов, что бы это чудо природы не схомячило ее с потрохами. В принципе, они вроде как смогли найти общий язык – стоило дракону высунуть морду из морозилки, как в него тут же летело что-то твердое, обледенелое и мясистое.

– Ты нас любишь, – шептала я, сидя в комнате в кресле, завернутая в плед, – спасибо…

Маша тяжело выдохнула, затем смахнула слезы и обреченно села на пол:

– Ты… как ты… Ну вот как… КАК? Почему именно ТЫ? Ты хоть понимаешь, что там камня на камне не осталось? Это просто чудо, что ты выжила!

– Они спасли нас, – все еще с трудом шептала я, не в силах раскрыть глаза. Было больно смотреть. Любая вспышка света вызывала приступ тошноты, поэтому меня оставили в покое в комнате, занавесили все окна и не лезли в душу. – Если бы не Мьер с Леоном, погибли бы все, кто оказался заперт.

Я очнулась в больничной палате. Огромный зал с ярким освещением стал пыточной для меня – я кричала от боли так, будто кто-то выкалупывал глаза чайной ложечкой. Медсестра испугалась так сильно, что чуть сама сознание не потеряла.

Мьер и Леон были рядом, за ширмами. За дверьми дежурила охрана – военные были в такой же форме, как и Алексей при первой встрече.

Меня ни о чем не расспрашивали, не лезли, выключили свет в палате и пытались понять, что со мной происходит.

Я и сама не знала.

Было больно смотреть, руки дрожали и ног я почти не чувствовала.

Оксана выжила. Даже не так – она не попала под купол. Подругу пустили в палату, я чувствовала ее холодное прикосновение и тихо слушала дрожащий от волнения голос:

– Этот барьер… Я бежала, как могла, неслась со всех ног, перебегала дорогу, а потом прямо у меня перед носом! Ты понимаешь? Я не утрирую! Перед носом буквально! Возник тот барьер, и я уже не могла пройти внутрь. Единственное, что оставалось – смотреть… Я звала тебя… Но это все бесполезно… Господи, ты не представляешь, что там… что мы все…

Представляю. Прекрасно представляю.

Оксана плакала вместе с Машей, затем обе брали себя в руки и тихо слушали мой рассказ, изредка задавая уточняющие вопросы.

Я знала, что нас слушают. Военные этого и не скрывали.

Вначале в палату не пускали никого. Вообще никого, даже Маша тогда еще не была допущена до нас. Позволили пройти лишь Алексею и только потому, что на него не столь яро реагировали эльф с демоном. Эти двое не подпускали к нам людей, даже врачей гнали прочь, как только пришли в себя.

Люди их боялись, а те, кто шли напролом, потом сильно об этом жалели. Мьер не давал себя в обиду, защищался, причем делал это столь непринужденно и как бы между прочим, что со стороны это не выглядело агрессивно.

Один из военных, явно кто-то, кто отдавал приказы Алексею, пытался вступить с ними в контакт, но получил в ответ лишь злобное молчание.

Мьер тогда горделиво вскинул голову, затем за считанные секунды оказался нос к носу с военным, а еще через мгновение передал тому какой-то черный предмет… Точнее остатки от него – судя по всему, прослушивающее устройство.

– Я могу убить вас прямо здесь, – военный не шутил, он не кричал, не повышал голос. Просто констатировал факт, смотря эльфу в глаза. – Вы тут гости. Никак не хозяева.

– Делай что хочешь. С дварлом будешь сам сражаться. А так же с ходячими… С восставшими… И с прочими тварями.

Мьер говорил плохо, с трудом стоял на ногах, но держался так, будто был способен уничтожить целое здание. И ему верили, потому что он не врал. Сила, идущая от эльфа, ощущалась кончиками пальцев.

– Ты в порядке?

Как только из палаты все ушли, эльф с демоном мигом решили кое-что изменить. Они убрали ширму, что отделяла нас друг от друга, отцепили от себя все контактные провода, выдернули катетеры, даже не сморщив носы, и пододвинули ко мне свои кровати, которые, как оказалось, были прибиты к полу.

Скрип стоял столь громкий, что слышно было наверняка на весь этаж, где бы мы сейчас ни находились, но к нам так никто и не пришел. Зато я увидела на потолке аж целых пять камер. Наверняка их было еще больше…

– У меня болят глаза, – шепнула я, не в силах сфокусироваться на Мьере. Эльф тут же сел рядом, аккуратно приблизился, заглянул в глаза и попросил меня оттянуть нижнее веко.

Он долго смотрел, затем вздохнул, что-то объяснил демону на своем языке, мне же ответил, что все нормально. Он просто не мог толком объяснить, что происходит.

– Тебе нужно спать, – шептала я пересохшими губами, затем ощутила, как эльф медленно забирается под одеяло, фырчит в подушку и отключается как по сигналу.

Леон тоже уснул. Только дрожал во сне и выглядел очень плохо.

На следующее утро к нам пустили Машу, причем подруга была в шоке от всего происходящего и тут же доложила, что это неизвестный ей военный госпиталь посреди леса, с невероятно мощной охраной и непонятно, зачем она им вообще сдалась, если в штате есть военные врачи.

– У тебя сломаны ребра, ушиб колена, гематома тазобедренного сустава… Ты ближайшие дней семь ходить не сможешь, так что готовься. У тебя ожоги второй степени, трещина в пальце ноги, а так же перелом мизинчика. Я уже молчу про какой-то осадок в легких… Боже, ну и почерк… Сам черт не разберет, что за закорючки тут написали… Тебе экг уже сделали… точнее вам всем, а Мьеру с особым пристрастием. Еще крови выкачали… Много… Очень много! У всех вас. До результатов меня, как вы сами понимаете, не допустят. Еще снимки сделали…

– То же все, какие могли, да? – усмехнулась я, мигом ощутив острый укол в области легких. О да, ребра и правда оказались сломаны.

– О да, причем несколько раз… Анализы тоже какие могли сделали… Ну, это логично. Кстати, они захапали себе дварла. Оксана видела, как они тащили куда-то мертвого дракона, а еще военные полностью оцепили весь центр города и захватили даже те районы, которые были не тронуты. В городе коллапс, люди в панике. По новостям говорят о теракте, но никто не верит – уж больно много доказательств. Не успевают удалять все видео из сети, да и люди не идиоты. Много свидетелей, не говоря уже о жертвах. Ты бы видела, что сейчас творится в магазинах – люди сметают все полки! А что в оружейных магазинах происходит… Все, у кого есть лицензия, закупаются всем, чем могут, как могут и у кого могут. У меня же брат охотник, так вот он готов к войне, судя по тому списку, что он мне перечислил. Он даже машину решил сменить на внедорожник нашего производства, говорит, что старушка нивушка везде проедет.

– Верное решение, – прошептала я, ощущая боль в пересохшем горле. Дышать было тяжело, голова гудела, а свет все еще резал глаза. – Маш, как Васенька?

– Жива, здорова, ревет белугой, – перечислила подруга, и сердце мое сжалось, – не волнуйся, твоя мама смотрит за ней и ничего не рассказывает. Вася все из новостей узнала, устроила истерику и требует пустить к тебе. Знаешь, у тебя дочь вся в тебя – напролом прет как танк. Тебе с работы звонили, но Алексей все уладил. Будь готова к расспросам на месте, просто так тебя начальство не оставит, они наверняка уже чего только не напридумывали… Хотя скорее всего они вообще закроются…

Работа… как будто теперь кто-то меня туда пустит… Как будто она до сих пор остается важна…

Наши разговоры долгими не были, мне с каждым днем становилось лучше, и в тоже время хуже. Сложно описать состояние, но я постоянно пила воду. Просто захлебывалась от ее количества, но все равно продолжала пить литрами. При этом я знала каждый уголок палаты наизусть и бродила по ней с закрытыми глазами. Мьер изредка помогал сориентироваться в пространстве, держал за руку и что-то говорил на своем языке, явно пытаясь успокоить.

Кстати, они попросили принести им азбуку, и честно продолжили обучение, чем воспользовались военные, пустив в палату соответствующего специалиста.

Леон тогда его выгнал… Судя по всему, черные глаза показал и оскалился.

– Знаешь, если эти двое так и продолжат себя вести, их просто в камере запрут, – Алексей не выдержал первым, – поговори с ними, они же не у себя дома, так какого черта ведут себя так, будто могут повлиять на что-то?

– А разве не могут? – удивленно шептала я, расчесывая Леону волосы. В отличие от Алексея я понимала, что этот мальчик обучается с поразительной скоростью. Он не человек, как устроен его мозг – не понятно, но он понимал большую часть слов, хоть и не мог произнести их. Он молча слушал, мотал себе на ус и злился. – Они вдвоем завалили дракона, который пришел из другого мира. Военные при этом ничего не смогли сделать до тех пор, пока Мьер с Леоном не вмешались. Если вы запрете их в лаборатории, они выберутся.

Алексей хмыкнул, а я разозлилась:

– Выберутся. И никого не будут жалеть. Они выйдут на волю и начнут борьбу за выживание просто потому, что у них нет выбора, и вот тогда наступит конец света. Лучше не злить их, а дружить с ними. Хотя бы просто нейтралитет сохранить.

– Ты понятия не имеешь, что происходит в военных лабораториях…

– А военные понятия не имеют, на что способен тот, кто потерял целый мир. Буквально. Я не знаю, что произошло, но думаю, что никто из них не рассчитывал оказаться в Санкт-Петербурге.

– Я думаю, что ты не до конца осознаешь границы нашего мира… – тихо, с толикой насмешки заметил Алексей, смотря на меня с неким сочувствием и жалостью.

Я задумалась.

А что, если Мьер не первый? Где гарантия того, что именно в это время все началось? Может, есть еще кто-то, кто пришел в наш мир раньше остальных. Такое возможно? Да черт его знает…

Больничная еда оказалась очень вкусной, а главное полезной. Кормили как на курорте, если честно, я не ожидала. Всегда свежие фрукты и овощи, которые эти двое уплетали за обе щеки. Каши на молоке, которые эльф и демон с удовольствием ели, и я уже молчу про мясо.

– Почему у тебя так нет? – взмолился эльф, нервно дергая ушами. Он закатил глаза от удовольствия, впиваясь острыми клыками в помидор.

– А в чем разница?

– Во всем, – хором ответили двое.

– В отсутствии химии, – пояснил Алексей, везя на колесиках поднос с чашками чая, а так же выпечкой. – Все это выращено искусственно, но без удобрений. Молоко из-под коровы в свободном выпасе, клубника – Краснодар… Вообще ничем не обработана… Знаешь, чтобы их прокормить, тебе придется работать день и ночь, Алис…

Алексей был приставлен к нам как один из охранников. Он не позволял никому выйти из палаты, а так же проверял каждого, кто пытался войти. Мужчина провожал нас на процедуры, внимательно следил за тем, что делает Мьер, когда у того брали кровь из вены и искренне злился, когда медсестра не могла попасть в вену:

– Да не понимаю я! – рычала женщина, чье лицо было скрыто медицинской маской, – не идет кровь и все!

Мьер еле заметно скривил губы. Тут явно дело не в венах, чую, он каким-то образом на иглу барьер поставил… Удобненько, а главное полезно.

После того случая с Мьером очень долго разговаривали. Причем в отдельной комнате, за закрытыми дверьми и Алексей при разговоре не присутствовал.

– Когда нас домой отпустят? – медленно, по слогам спросил Леон, натягивая на себя одеяло. Ребенок, как и эльф, продолжили спать со мной рядом, но на своих кроватях. Как они оба сказали – так им спокойней. Если честно, то мне тоже. Рядом с ними я чувствую себя защищенной, а так же понимаю, что вскоре увижу Васю.

– Они тебе угрожали, – тихо заметил Леон, стоило Мьеру вернуться. Я уже начинала засыпать, но боролось со сном, лишь бы не пропустить момент возвращения.

– Да, – тревожно дернув ушами, Мьер вернулся в кровать и задумался, – сказали, чтобы жить, надо работать. На них.

Не удивительно…

В больничной палате мы провели примерно еще неделю. Потом нас отпустили, и вот тут я окончательно перестала понимать, что происходит.

***

– Ты ж мой хороший, – Льдинка купался в прохладной воде в ванной. После битвы с дварлом он стал гораздо меньше морозить, так что к нему можно было даже прикоснуться. Бедное создание страдало, получило ожоги, не вылезало из воды и пыталось всеми силами восстановиться. – держи пельмешку…

– Хрусть! – довольно чавкая, дракончик выплыл из воды, мигом забрался на бортик ванны и легким движением хвоста перехватил пельмень из рук Васи.

Судя по чавканью, ему нравилось, а по довольной морде – он был в восторге.

– Мамочка, – когда я вернулась домой, Вася прорыдала весь вечер. Доча не выпускала меня, прилипла всем телом, уткнулась лицом и плакала непереставая. Бедная девочка тряслась как осиновый лист, прижималась ко мне, а я всеми силами старалась сдержать слезы, потому что не хотела пугать ее еще сильнее. – Мам, а Льдинку же не заберут, да?

– Не заберут, – покачав головой, я добавила в ванную несколько кусков льда, – военные не нашли его. Дракон вовремя спрятался в морозильные камеры. Бедный, я так переживала за тебя…

Кожа Льдинки была грубой и мокрой. Роговые выступы не царапали кожу, острые когти не причиняли вреда, а вот длинный хвост активно вилял из стороны в сторону, разбрызгивая воду. Та мгновенно кристаллизовалась и застывала каплями на кафельных стенах. А их уже с завидным интересом отковыривал Леон, молча рассматривая их в тусклом свете.

Глаза мои так и не восстановились. Я почти ничего не видела, солнечный свет стал чем-то смертельным, а громкие звуки из открытого окна вызывали тошноту.

На все вопросы Мьер лишь пожимал плечами, аккуратно осматривал мои глаза, мягко гладил по волосам и успокаивал, нашептывая что-то на своем языке.

В такие моменты становилось не по себе.Каждое его прикосновение вызывало жар во всем теле и дрожь. Я сжималась, но при этом не чувствовала раздражения. Скорее с трудом сдерживала слезы…

Как давно я не ощущала простой, такой необходимой всем заботы.

Леон беспокоился.

И я это видела.

Они оба о чем-то переговаривались, но ставить меня в известность не желали…

Что со мной происходит?

– Мама сказала тебе все прочитать, – тихий шепот на кухне ранним утром теперь был похож на гром среди ясного неба. Я понимала, что со мной что-то происходит, но не осознавала на тот момент, насколько все плохо.

– Но это не интересно! – судя по звукам, Вася была недовольна. Она с силой захлопнула книгу и оттолкнула ее в сторону. Та соскользнула со стола и упала на пол. Наступило молчание.

Леон явно не понимал и злился.

Я напряглась.

– А что тебе интересно? – так же тихо прошептал мальчик и получил в ответ простое, лаконичное “мультики”. – Фу. Их много. Так не надо. Читать интересней. Книги лучше. Читай! И мне покажи… Я не умею.

– Все ты умеешь, – обижено прошептала дочка, – читаешь лучше ушастого. Тот с трудом по слогам слово разобрать может, а ты уже с книгой сидишь! Я же вижу.

– Так ты все видишь, – тихо шепнул мальчик. Судя по звукам, он встал из-за стола, открыл банку с черным чаем, добавил в заварочный чайник травы – мята и чабрец, и глубоко вдохнул аромат.

Я ощущала тонкий шлейф даже в комнате…

Демон любил травяные чаи, мог пить литрами в полной тишине, сидя на широком подоконнике в обнимку с папоротником.

Вася, явно насупив нос, начала читать, подняла перед этим книгу, тяжело вздохнула и вернулась в начало.

Иногда Леон задавал ей вопросы. Например, в чем отличие слова замОк от зАмок, и почему ключ может быть дверным, а может быть частью природы. Еще он не понимал ударения, склонения и куда более сложные для понимания ребенка правила, которые Вася в силу своего возраста просто не могла ему объяснить.

В такие моменты на помощь приходила я.

Тихонько присев рядом с детьми, я все же дала Васе возможность отдохнуть, посмотреть телевизор, но девочка отказалась. Она наматывала тонкие пряди волос на палец, сидела очень близко к Леону и смотрела на него, как на кумира – с широко раскрытыми, полными доверия глазами.

Это опасно.

Я объясняла, как могла. Тихо, с расстановкой, вспоминала правила, нашла несколько учебников, после чего провела рядом с демоном несколько часов, стараясь ответить на вопросы так, чтобы он понял меня, с учетом скудного словарного запаса. Многое показывала на картинках.

Это было сложно.

Очень сложно.

Он оказался невероятно усидчив, серьезен. Так дети себя не ведут…

– Леон, – я не могла не спросить, меня просто разрывало на части, – можно задать вопрос?

– Можно, но я не обещаю, что отвечу. – Он все еще говорил с сильным акцентом, просил его поправлять и плевать на знаки приличия. Для него это было очень важно.

– Расскажи о себе. Я хочу знать.

– Ничего интересного.

– Это же ты… Ты не можешь быть не интересен.

– Тебе не понравится.

– М-м-м… Знаешь, даже если ты последний гавнюшоныш, я тебя не оставлю.

Вася подавилась чаем, Мьер разбил куриное яйцо мимо сковородки, дав понять, что прекрасно знает значение определенного слова.

– Я прогуляюсь, – заметил эльф, дернул ушами и протянул мне руку, нагло требуя денег, – хочу сходить в магазин сам. Можно?

– Нужно. Яйца купи.

– Заарва! – радостно скомандовал эльф, указав Льдинке на переноску. Термосумка теперь с легкостью выдерживала холод, испускаемый драконом, так что тот с радостью путешествовал с нами, пока представилась такая возможность. – Это значит “залезай”. – Пояснил эльф и мигом побежал переодеваться.

За все время, проведенное вместе, я не заметила, как эти двое крепко вписались в мою жизнь. Вошли в нее столь стремительно, что я теперь не представляю, как буду жить без них… Это что-то странное.

– А мы потом с тобой сходим в магазин?

– Конечно! – радостно сказала Вася, достав фломастеры и альбомный лист. – И купим то, что ты унюхаешь!

Я прыснула, Мьер засмеялся, быстро переоделся в комнате в обычную с виду одежду, но уже не мог скрывать свою особую внешность – он выделялся.

Пока его не трогали, просто смотрели с обожанием на улицах города, иногда фотографировали исподтишка.

Льдинка юркнул в сумку, захрустел кубиками льда и был переполнен радостью от предстоящей прогулки.

– За вами следить будут, – заметила я, закрывая за Мьером дверь.

– Знаю, – хмыкнул в ответ эльф и нажал на кнопку лифта. Как самый обычный человек… Как самый обычный, но очень привлекательный, красивый человек с необычной внешностью, странными манерами и внутренней силой, от которой становилось не по себе.

А какие у него глаза… В них словно целый мир спрятан…

– Почему вы не вместе? – мой вопрос Леону тоже был логичен.

– Потому что мы враги.

– Демоны и эльфы враждовали?

– Нет. Но его послали меня убить.

Леон обернулся, посмотрел мне в лицо, и я видела, как глаза его налились чернотой.

Он ждал реакции.

– А сейчас? Между вами временное перемирие? Или?

– Не знаю. Но я жду его. А он меня.

Не дождетесь…

– Леон, расскажи… ты ведь можешь… Да ты уже читаешь на русском, хотя прошло всего ничего… Я хочу понять, но без твоей помощи не смогу.

Демон задумался, опустил голову и будто бы завис в пространстве. Он смотрел на то, как Вася рисовала тонкие линии на листе бумаги, как она меняла фломастеры, вырисовывая спирали, как тихонько улыбалась себе под нос, облизывая кончик фломастера. Ее губы при этом окрашивались то в синий, то в зеленый цвета, но ее это особо не смущало.

– Я опасен, – внезапно выпалил Леон и невольно сжался, схватив амулет влажной ладонью, – очень опасен. Моя сила… Она сложная. Когда я стану старше, я стану еще опасней. Леона послали за мной, потому что я способен уничтожить… эм… ну… Многих.

– Что с тобой происходит?

– Вот это… – и в руках ребенка вспыхнуло черное пламя. Импульс, всего лишь вспышка, но этого хватило, чтобы ощутить страх на грани паники. Вася не обратила внимания, она была всецело увлечена рисованием, а я почувствовала, как все тело напряглось, будто на клеточном уровне ощущало опасность. – Черный огонь все сжигает. Вообще все. А может частями. Чем сильнее черный огонь, тем сложнее им управлять. Разум разрушается. Голова…

Леон пытался объяснить, но не мог. Ему не хватало словарного запаса, а волнение заставляло дрожать и с силой стискивать зубы.

– А твои родители? Они погибли? В вашем мире шла война?

– Мама заперла меня в башне. Спрятала от отца. Тот сошел с ума из-за силы. Думал, что я ему враг. Нашел. Я был маленький и не помню этого. Отец горел в черном пламени, рядом со мной, но выжил, потому что тоже носитель. Меня стали бояться, но тренировали. Думали, что я нужен. Точнее моя сила. Но она росла очень быстро. Я не выходил… Ничего кроме башни и тренировочной площадки не видел.

– А кто был с тобой рядом?

– Нянечка и Мастер. Больше никого. Мама от меня отказалась. Я для нее чудовище. Мне так все говорили.

– Как… Точнее… Что произошло? Почему ты и Мьер тут? Есть возможность вернуться домой?

Леон отрицательно покачал головой, вдохнул побольше воздуха в грудь, чтобы не расплакаться и выпалил очень быстро, что бы голос не дрожал:

– Взрыв. Мьер знает больше. Земля дрожала, небо раскололось на две части. Перед глазами все потемнело. В тот момент Мьер занес меч для удара… Лезвие почти коснулось шеи, но он замер... Не смог. Не понимаю, почему. Затем все исчезло. Я оказался в воде, в бо… эм…боро… болоте.

– Кто такой Мьер?

– Он очень известный воин. Первый из целителей, кто обладает боевой магией.Я не знал его. Понял, что он это он, когда увидел. – Леон сделал глубокий вдох, затем затараторил что-то на своем родном языке, как будто пытался вслух подобрать правильные слова. При этом его лицо менялось, становилось жалостливым. Он просто не выдерживал, и говорить о прошлом ему было сложно: – Мьер лучше объяснит про войну. Я мало что понимаю.

Боль заставляет взрослеть. То, что пережил он, лишило его внутреннего ребенка почти с рождения. Я видела перед собой мальчика, а слышала взрослого мужчину, который застрял в этом юном, еще не сформированном теле.

– Меня мастер учил, – прошептал демон, прижав к себе колени, – сражаться учил. Всегда. Ловил монстров, брал меня и запускал в лес. Надо выжить. Всегда надеялся, что я умру. В глазах это видел. Но я выживал, потому что хотел сбежать. Знаешь, я…

Леон чуть дернулся, а я не выдержала. Осторожно обняв его, я прижала мальчика к себе и с трудом сдерживала слезы. Вася тоже все видела и слышала, она не лезла, уставилась в свой рисунок, делая вид, что слова Леона ее не трогают, но в итоге тоже полезла обниматься, стараясь не показывать красных от слез глаз.

Да какой же он ребенок? Леон уже давно повзрослел… И судя по всему, практически с рождения.

***

Алексей Семенов

– Значит так, ты все понял? – голос Капитана был столь груб и полон ярости, что жопа горела уже от простого разговора. Причем у всех, даже у самого Капитана. Военный передернулся, поднимаясь по лестнице, тяжело вздохнул и прикусил нижнюю губу. – Мне нужно знать, как именно он вызывает силу, как происходит призыв этого чертового копья, и какого хрена с драконом сражается ребенок, от одного вида которого кишки сами в узел сворачиваются? Детали, Алексей! Детали! Все понял?

– Да, будет исполнено, – уверенно заявил Семенов и тут же приуныл. Фантазия разыгралась не на шутку – он в красках представил, как огненное копье летит ему в зад, а демоненок хохочет над его телом, отплясывая ритуальные танцы.

Подниматься в квартиру к Алисе было страшно. Впервые за многие годы он испытывал столь странное, непонятно чувство, от которого никуда не мог деться. Но выбора нет – с центром города вновь что-то происходило и это что-то необходимо обсудить с глазу на глаз и уж тем более не по телефону. Случай в Питере заинтересовал всех… Нельзя рисковать информацией.

Стоило занести руку для звонка в дверь, как та внезапно открылась…

– Ох ни хрена ж себе… – первое, что смог выдавить из себя военный, это искренняя череда эпитетов. – Это еще что за чертовщина?

– ВИРУС! – взвыла Алиса, пытаясь поймать ребенка, что на последнем издыхании полз куда-то по длинному коридору, явно пытаясь спастись от этой разъяренной женщины.

Где-то в углу хохотала дочь.

В комнате кто-то молился…

– Не понял… Что происходит? – весь план развалился уже на корню, один вид разъяренной женщины с банкой зеленки в руках привел мужчину в ужас. Алиса бесцеремонно повалила Леона на пол, тот верещал, прижимая к себе рубашку, но был повержен, измазан и заляпан вместе с полом зеленкой, которая с обоев точно не сотрется.

– Сочувствую, – заметив это, Алексей прошел в квартиру, закрывая за собой дверь, – а можно более подробно, что происходит в вашей обители зла и боли? И когда намечать всеобщую мобилизацию против зомби?

– Умира-аю… – простонали из комнаты, и тут мужчина понял, что молился эльф. Слегка приоткрыв дверь, он охнул от ужаса, потому что Мьер был весь измазан разноцветными плевками – более аккуратные зеленые явно поставила Алиса, а те, что размазаны по всему телу и фиолетовые – точно Василиса. Дочь умудрилась даже солнышко нарисовать на лбу у пришельца, который скоро копыта отбросит.

– Не умирает он! Представляете, в аптеке нет коламина, только зеленка да фукарцин! – рыкнула женщина, затаскивая демона в комнату, – СПАТЬ Я СКАЗАЛА! ЛЕЖАТЬ И НЕ РЫПАТЬСЯ! И НЕ ЧЕСАТЬСЯ! КОГТИ УБРАЛ, КОМУ ГОВОРЮ! ЭТО ТОЛЬКО НАЧАЛО! А ты чего молишься?

– На всякий случай, – выпалил Алексей, поймав себя на мысли, что не прочь перекреститься. – А они точно выживут? Это же ветрянка… Они же не люди… Да еще и этот уже взрослый… может обратно в больницу? Человек в таком возрасте может умереть, а тут…