Текст книги "Сундук с тремя неизвестными"

Автор книги: Валентина Андреева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

– Парень с норовом, но подход к нему найти можно. Только вот беда, Тимка невзлюбил Светлану Константиновну, хоть ты тресни! Ну да вы ведь знаете его проблему, – уверенно произнесла Марина и, застегнув второй чемодан, выпрямилась. – Уф, теперь, кажется, все… Ой, нет, не все! Адрес Тимофея в Ижевске Владимир Аркадьевич вам сообщил?

Меня даже пот прошиб. Адреса, у нас, разумеется, не было, но имелся номер телефона Тимы, о чем я Марине и напомнила.

– А что, если он не пожелает разговаривать? Характерный! Владимир Аркадьевич об этом очень хорошо знает. Наверняка сообщил вам адрес.

Спасла дело Наташка. С задумчивым лицом она похлопала себя по карманам и нахмурилась:

– Не помню, куда сунула… Так, здесь конверт с деньгами… – И снова принялась за поиски.

– Ой, не ищите. Давайте я вам еще раз запишу… – Марина кинулась вверх по лестнице на второй этаж, но в это время раздался телефонный звонок, она развернулась и суетливо бросилась к телефону.

– Да-да… Уже выхожу… – И радостно сообщила: – Такси прибыло! Ну что, не нашли?

Наташка как заведенная продолжала хлопать себя по карманам. Даже в тех местах, где их и в помине не было. Глядя на нее, я вывернула карманы и своих брюк. Выпал листок со списком продуктов, которые мне надлежало купить около месяца назад.

– Это не то! – сразу предупредила обеих.

– Ладно! – Марина на секунду исчезла и появилась вновь с ключами. – Вот. Эти от входной двери, а этот пусть так и будет отдельно. Запасной, от комнаты Георгиновны. Она о нем и сама не знает. Потом Владимиру Аркадьевичу передадите. Или Тиме. Зеленая записная книжка на туалетном столике. Там найдете адрес. Ну, я побежала. Ой, дайте мне свои номера телефонов. Приеду, позвоню, как тут у вас. Только сразу не обещаю.

Мы усадили Марину в такси, тепло попрощались, при этом она почему-то всплакнула, и, окончательно ошалевшие, вернулись в дом, отметив легкий щелчок дверного замка.

– Двери закрываются автоматически! – Забудешь ключ и фиг войдешь. Ир, кажется, мы по собственному придурковатому желанию опять ввязались в какую-то авантюру. В принципе, конечно, ничего страшного. Серов желает забрать сына из «исправительно-трудового дома» в Ижевске и доставить его сюда для продолжения учебы. Нам это по силам. Только парики снять да умыться.

– Я панически боюсь самолетов. И завтра утром после бессонной ночи к следователю.

– Так не на весь день. А самолеты… Чего их бояться? Вон Георгиновна на земле, на ровном месте ногу повредила. Инка Лаврентьева волокла своего мужа к машине, он в гостях пересидел, прислонила его в полусогнутом состоянии к задней двери, а пока переднюю открывала, он съехал вниз и – башкой об асфальт. Так сказать, лобовая атака. Теперь не пьет. Что-то там у него в голове стряхнулось. А Николай? Помнишь Николая Репина?

Я кивнула, решив не вдаваться в воспоминания. Раз Наташка так говорит, значит, должна помнить.

– Впрочем, ты его вообще не знаешь. Это первый муж Караваевой, ее ты тоже не знаешь. Так вот, он в собственном доме с унитаза упал. Зачитался, уснул и прямо без штанов прорубил башкой окно в коридор. А голова слабенькой оказалась. Недолго мучился, сразу сознание потерял. Когда очухался, первым делом спросил, где его журнал, а вот Караваеву долго не признавал. Потом Селиверстовы…

– Хватит! – твердо осекла я Наташку. – Лететь так лететь. Заказывай билеты. Только не мешало бы предупредить Серова о нашей самодеятельности.

– Об чем речь! Завтра попросим следователя передать ему, чтобы за сына не волновался, и все дела. За деньги отчитаемся по чекам и билетам. Зато в Ижевске побываем. Отпуск должен быть насыщен новыми впечатлениями!

Наташка принялась названивать по номеру, указанному в листочке.

Очевидно, ей импонировала манера разговора абонента. Она улыбалась, кокетничала и без конца поправляла кудри своего парика.

– Хорошо, ждем, – выдохнула она в трубку и помрачнела: – Козел! Не мог назвать точного времени доставки. Придется сидеть и киснуть. А у меня из-за собаки собачья жизнь! Впрочем… – Подруга снова принялась набирать цифры. – Анастасия Ивановна, ну как арбуз?…

Да-а-а?… Весь в вас не влезет. Степану Ивановичу определенно надо нагулять аппетит. Сейчас появилось новое направление в медицине – псинотерапия называется. Пошлите его прогуляться с Денькой. Только смотрите, чтобы она Степана Ивановича не потеряла. Минут пять – десять выгула, и зверский аппетит обоим обеспечен. Деньке тоже из пакета корма подсыпьте. Ключи у вас на вешалке под полочкой… Ах, знаете… Ой, вот только не надо меня благодарить, мы почти родные люди.

Аккуратно положив телефонную трубку, подруга шумно вздохнула и с облегчением выпустила струю воздуха через сложенные в трубочку губы.

Мы немного посидели, привыкая к тишине большого дома. Наталья сосредоточенно вертела в руках ключ от комнаты Георгиновны, потом вздохнула и заявила:

– Сиди, не сиди – адреса не высидишь.

– И Светкиного сундука тоже, – добавила я.

– Какой сундук! Ты же слышала, что все комнаты закрыты… – Наташка на секунду задумалась, с досадой хлопнула себя по коленкам и слегка взвыла. Ключи выпали на ковер: – Блин! Теперь на ноге оттиски всех этих открывалок заполучила, можно запасные делать. Не понимаю, о чем ты только думала? Твоя хваленая интуиция явно тусуется в другом месте. Мы же не знаем, какую именно комнату занимает Георгиновна. Теперь придется лазить по всем этажам и примерять ключ к каждой двери. Впрочем, чердак, кухню и подвальное помещение, я надеюсь, можно исключить. Хватит рассиживаться! Обход начнем со второго этажа.

Едва мы поднялись на второй этаж, как хлопнула входная дверь. Мы невольно прижались к стене, отделанной деревянными панелями, и замерли. Внизу было тихо. И только я решилась высунуть голову из своего укрытия, как по плиткам пола прихожей кто-то, осторожно ступая, прошелся. Честное слово, мне показалось, что даже волосы парика на моей голове встали дыбом. Обратившись за моральной поддержкой к подруге, сразу поняла, что с этой идеей явно поторопилась, она чуть сознание от страха не потеряла. Стресс за стрессом! На Наташке лица не было. Зато был один сплошной затылок. Подруга ухитрилась стянуть с головы парик и спрятать за ним свои приятные черты. Крайне дурацкое положение… Со всей очевидностью, войти в дом мог только «свой» человек, поскольку воспользовался ключами. Если это внеплановое явление хромой Георгиновны, ночевать нам придется в «обезьяннике». Дама тут же вызовет милицию, а мы, как нельзя кстати, «ряженые». С добрыми намерениями в таком виде по чужому дому не шастают. Правда, оставалась слабая надежда, что на одной ноге она нас не догонит… Если же освободили Серова… Пожалуй, в этом случае вообще нет никакой надежды.

Я прилегла на ковровую дорожку и осторожно высунулась из-за угла. В поле зрения попала только рука в коротком голубом рукаве, согнутая в локте. Ее обладатель (или обладательница) не двигались, из чего я сделала вывод – человек не совсем «свой». Стоит и выжидает непонятно чего. Вернее, понятно «чего». Сам боится. Мне сразу полегчало. На крайний случай можно гаркнуть: «Стой! Кто идет?!» Ответом он не удостоит. Сразу слиняет за дверь. А если не слиняет?

Я слегка лягнула ногой подругу, и она, как подкошенная, улеглась рядом со мной. Парик свалился на пол, Наташка нервно вытерла им лицо. Вытаращенные глаза светились одним-единственным вопросом: «Кто?» «Чужак», – ответила я одними губами. Она хлопнула ресницами в доказательство того, что поняла.

Очевидно, визитер почувствовал себя более уверенно, поскольку вышел, так сказать, «напоказ». Правда, вид открывался только сзади. Стройная фигура, на голове спортивная кепка. Скорее всего, тот самый родственник, который вместе с ульями пристроился на задворках участка. Переговариваясь жестами, мы тут же наградили его бородкой и лысиной. Наташка даже зубами скрипнула – худощавый дедуля с бородкой и лысиной не соизволил разуться. На ногах у него были спортивные тапочки. Он немного постоял перед зеркальными дверцами шкафа-купе, который, к сожалению, был недоступен нашим глазам. Не разворачиваясь, полюбовался на себя во всех возможных ракурсах, потом со злостью плюнул на чистошерстяной, если верить Марине, ковер, рисунком которого она недавно восхищалась. После этой выходки я сразу осознала, что никакие наши грозные окрики не заставят деда немедленно и без оглядки покинуть территорию дома. Скорее это надлежит сделать нам с Наташкой. Желательно незаметно. Увы, сорок восьмой размер в данном случае не очень удачен. Зря мой муж убеждал меня, что его он вполне устраивает.

Между тем дед совсем освоился. По-хозяйски прошелся по холлу, посидел в кресле, задрав ноги на журнальный столик, пощелкал пультом от телевизора, пару раз смачно выругался на рекламу и, довольно бодро вскочив, отправился на кухню. Мы едва успели подняться и сделать пару бесшумных шагов к лестнице, от души порадовавшись своей босоногости, как дед вернулся. С двумя бутылками то ли пива, то ли воды, открывалкой и каким-то пакетом с нарезкой.

– Вот гад, ну никак личико не явит! И даже не удосужился прихватить салфетки, – морщась от отвращения, прошептала Наташка, не боясь быть услышанной. Телевизор орал во всю мощь.

Дедок снова устроился в кресле, правда, не задирая ног – был занят открыванием бутылки. В это время и раздался бодрый звонок телефона. Мы невольно порадовались тому, что рука деда дрогнула, и он хорошо умылся пенистым напитком. По усам текло, впрочем, по бороде, наверное, тоже, а в рот не попало. А я-то в детстве все время размышляла над реальностью этой концовки многих русских народных сказок, как это может быть? Надо же, через столько лет выясняется на наглядном примере. Вот только не правы рекламодатели в части предупреждений Минздрава о вреде пива для здоровья человека. Оно вредит не только ему, но и окружающей среде, в частности, чистошерстяному ковру, обивке кресла, журнальному столику с инкрустацией… Голубую майку деда в расчет не принимали. Нам с Наташкой она была глубоко «по барабану».

Истекая пивом, дед поднес трубку к уху и осторожно алекнул. После того, что услышал в ответ, неожиданно выпрямился, тряхнул головой и рявкнул:

– Билеты?! Какие билеты?… Вы ошиблись номером. – И, швырнув телефон на диван, медленно встал и так же медленно задрал голову вверх. Кепка с его головы слетела, лысина, кажется, отсутствовала. Насчет бороды – и подавно не знаю. Не хватило времени на проверку.

Мы удачно успели отползти на заранее неподготовленные позиции, услышав, как дед выключил телевизор. «Найду – убью!» – твердо пообещал он, надо полагать, нам с Наташкой, и мы с ней, не сговариваясь, без всякой логики, неслышно рванули в конец коридора. Иными словами, сами себя загоняли в угол. Да и какой толк от логики, подсказывающей, что комната Георгиновны, в которой можно было укрыться, так же, как и комната Марины должна находиться на первом этаже. Можно подумать, от этого легче. Во всяком случае, обслуживающий персонал, как написано в ряде прочитанных ранее книг, в основном проживает на первых этажах.

Было хорошо слышно, как нанюхавшийся пива и озверевший дед бегает по всем помещениям первого этажа. В принципе правильно. Будь мы именно там, а он здесь, на втором, непременно бы улизнули. Пока я рассуждала на тему, как именно мы бы улизнули – босиком и со скоростью не меньше, чем сорок километров в час (не час же бежать, всего-то меньше минуты до машины), Наташка отчаянно пыталась открыть ключом вторую из четырех дверей в правом крыле лестницы. И о чудо! Она ответила ключу взаимностью. Я даже не поверила своим глазам. Подругу это нисколько не волновало. Она мгновенно ринулась внутрь комнаты, не очень дружески прихватив меня с собой – за шиворот. В одиночку выдав пародию на знаменитый «танец маленьких лебедей», я «на пальчиках» боком, с заплетающимися ногами проскакала вплоть до противоположной стены, удивительным образом не прихватив с собой пальму в огромном горшке, и успокоилась прямо у закрытого окна – стеклопакет называется. Наталья быстро закрыла дверь на ключ, оставив его торчать в замочной скважине, и размашисто перекрестилась. Мы были в относительной безопасности. Оставалось перевести ее в категорию абсолютной.

– Может, позвоним в милицию? – прошептала Наташка.

– Уж лучше сдаться деду. Ему по крайней мере ничего не надо объяснять и доказывать. Пришлепнет без всяких оправданий. А… что, если нам самим его пришлепнуть? Ну, не совсем до смерти, а так…

– Забыла, что он самураец?

Дед, наконец, добрался до второго этажа. Потолкавшись в закрытые двери левого крыла, он, скорее всего, устал. В дверь нашего временного убежища толкнулся без энтузиазма. А может быть, душегубец просто расстроился из-за отсутствия желанного объекта для убийства. Было хорошо слышно, как надрывается телефон. Очевидно, где-то неподалеку был параллельный аппарат. Ворча и ругаясь, дед пошаркал вниз.

– Билеты!!! – спохватилась Наташка. – Сейчас посыльный их доставит и попадет под горячую длань этого маньяка. Пожалуй, ему все равно, кого убивать. Я так поняла, что дед тот самый, который поселился на задворках серовского участка. Объелся, гад, своего меда и с ума сошел. Или пчелы агрессора покусали. Проклятый расхититель социалистической пчелиной собственности! Надо спасать посланника! Представляешь, какая жуткая картина развернется?

Я хорошо представляла очередную грядущую неприятность: мы вызвали человека по телефону, чтобы расправиться с ним руками сумасшедшего деда. Установить наши личности – пара пустяков, и опять-таки внешний маскарад сослужит плохую службу. Пожалуй, налицо предварительный сговор. И попробуйте доказать, что это не так. В первый раз за всю историю наших с Наташкой злоключений я пожалела о смене собственной личности.

Подруга вытащила из кармана мобильник и Маринину записку, кивком головы указала мне на пост у двери. Я послушно приперла ее спиной. С третьей попытки Наташка правильно набрала номер. Убавив громкость вещания до минимума, сообщила, кто она такая, и круто изменила планы курьера по доставке авиабилетов. Встречу назначила на утро в метро, четко отсчитав количество лавочек, на которых сидеть не будет. И стойко стояла на своем, несмотря на сообщение, что курьер уже почти у цели.

– Какая цель?! – шепотом возмутилась она в трубку. – Цель – это я! А меня нет дома. Буду завтра, проездом, на первой лавочке у последнего вагона из центра. Компенсацию материального ущерба господин Серов вам гарантирует. – Дальше подруга только слушала и молчала с весьма озадаченным видом. Выяснилось, что рейс на Ижевск будет вечером. Обратный, из Ижевска, тоже вечером. Следующего дня.

– Ничего, – прошептала подруга с кислой физиономией. – Прилетим, устроимся в гостинице и день как-нибудь прокантуемся. Зато не надо спешить и пороть горячку. Нам бы только отсюда выбраться. Какое счастье, что нас здесь как бы и нет! И какое горе, что это только «как бы»! Через входную дверь нам не выйти – там душегубец в засаде сидит.

– Вылезем через окно, – рассудительно заметила я. – Раз обстоятельства в дверь не пускают. Светка же вылезала. Я пока в записной книжке Георгиновны пороюсь, а ты поищи что-нибудь похожее на веревку. Сразу замечу, что ковровое покрытие не пойдет. У нас ножниц нет. Словом, сообразишь… Здесь невысоко. В Виноградном вообще из окна в кусты вывалились и ничего.

Наташка с готовностью кивнула и подошла к окну, распахнув его настежь.

– Ир, а что, если Георгиновна ногу повредила, вылезая этим же путем? Тут внизу сплошная альпийская горка. Укатала Женьку эта крутая альпийская горка!

Я не ответила. Записной книжки на небольшом письменном столе не было. На нем вообще отсутствовала какая-либо жизнь. Наверное, даже микробы с тоски передохли. Выражать им соболезнование было некогда, я машинально выдвинула первый ящик стола и незаслуженно похвалила себя за сообразительность. Вот только книжек в зеленом наряде, похожих на записные, было две. Обе и прихватила, тем более, что за дверью опять раздалось злое бормотание. Мы с Наташкой замерли, как две ледяные скульптуры. Даже выступивший на лбу холодный пот был похож на подтаивавший лед. Ничего нового дед не пообещал. Несколько раз основательно дернул ручку двери. Затем переключился на соседнюю. Вот там-то и выдвинул кое-что дополнительное – не просто «найду – убью!», а «возьму ключи, найду и убью!». Это требовало от нас решительных действий – бежать немедленно! Наташка активно заработала неизвестно откуда добытыми маникюрными ножницами, разрезая на толстые полосы льняные простыни.

– Не торчи без дела! Поднимай лоскуты и связывай узлом… Нет, лучше я. А ты кромсай эту простынку. Дождемся, пока дед отправится вниз за ключами, и вылезем.

Дед с грохотом спускался по лестнице. Выждав момент, когда шаги его стихли, мы стремительно ринулись к окну. Наташка собиралась опробовать спасательную «веревку» первой. И это было верным решением. Мало ли какие непредвиденные обстоятельства? В виде все того же чокнутого деда. Я сразу покорно замру. Наташка хотя бы успеет дать ему по уху. Если получится. Или заорать на всю округу. Если получится…

Подруга легко и изящно размахнулась в намерении сбросить бывшие постельные принадлежности вниз и невольно шарахнулась о стену. А я забыла отпустить второй конец импровизированной веревки и с готовностью пресекла ее стремление отлипнуть от стены. Морщась и потирая рукой левое предплечье, Наташка время от времени давала отдельные комментарии истории моего умственного развития. Но забыла, что иногда все, что не делается – к лучшему. А к лучшему было именно то, что наше узелковое макраме едва не угодило на темечко деду. Он торопливо пронесся мимо окна за угол дома. Очевидно, в свою резиденцию. И наверняка за ключами. Мы с Наташкой испуганно переглянулись – у душегубца имелись дубликаты всех ключей! Кого же пригрел на своем участке Серов?

Часть вторая

1

Наташкины руки дрожали, но внешне она казалась спокойной. Даже в замочную скважину попала с первого раза и не забыла аккуратно закрыть за собой дверь комнаты Георгиновны. Ощущая в босых ногах необыкновенную легкость, мы слетели вниз, минуя разом по две, а то и по три ступеньки лестницы. Я успела напомнить подруге, чтобы она достала ключи, оставленные нам Мариной. Дедок хоть и сумасшедший, но не дурак, входную дверь открытой не оставит. Так оно и оказалось. Под ноги попалась пустая бутылка из-под минеральной воды, и я ее отфутболила под стол. Душегубец пивом не баловался. Заботится о своем здоровье! Не жалея чужого…

Пара секунд, отделявших нас от финишной прямой – калитка не была закрыта, показались часом. Выпустив нас на крыльцо, дверь самостоятельно закрылась. Уже на бегу, мы услышали щелчок замка.

Бегать с такой скоростью мне еще ни разу не приходилось, причем босиком и не разбирая дороги. Пожалуй, она зашкаливала за восемьдесят километров в час. Во всяком случае, вовремя притормозить рядом с машиной я не смогла, метров десять-пятнадцать дала лишку. А может, и больше – не считала. Наташка догнала меня уже на машине, буквально на ходу я влетела на сиденье, и мы, забыв развернуться в обратную сторону к Москве, покатили прямо. Остановились только у песчаного карьера, рядом с которым дорога поворачивала налево, в Латкино. Оттуда ехал «МАЗ» с прицепом, явно не в карьер, поскольку был груженный то ли грунтом, то ли навозом, да и оснований не верить сигналу поворотника не было. Мы обрадовались попутному транспорту, как родному.

– Сейчас развернемся, пристроимся за ним и незаметно проскочим опасный участок, – повеселела Наташка, до этого жаловавшаяся на неудобства, чинимые босоногостью, и поправила съехавший набок парик. Он тут же съехал на другую сторону. – Ну и фиг с тобой! – равнодушно бросила ему подруга, стянула с головы и зашвырнула на заднее сидение.

«МАЗ» ехал не торопясь, с достоинством, но даже это обстоятельство не рассердило Наталью. Обгонять его она не собиралась. А надо бы! Этот грунтовоз остановился ровнехонько у участка, расположенного следующим за Серовским, и в попытке въехать в ворота перегородил своим прицепом дорогу. Наша машина беспомощно выставилась на обозрение всех желающих. Одним из первых в их числе оказался наш легкий на ногу сбрендивший дед-самурай, обеспокоенно выскочивший из калитки босиком. Не хуже нас. Так спешил с нами разделаться, что даже тапки потерял. Кепочку тоже. Хотя маечку сменить успел – с голубой на черную. Ясное дело, на темном фоне наша невинно пролитая кровь не была бы слишком заметна. Детально рассматривать худощавого Самурайца не хотелось. Отметив усы и бородку клинышком, я закрыла глаза. Мне невольно захотелось впасть в детство – исключительно габаритами, но вместо этого я вытянулась, как натянутая струна. Только не горизонтально, а вертикально, ощутив париком обшивку крыши. Это напомнило мне Наташкин недавний поступок, и пока дед глазел на прицеп, я добровольно прозрела, торопливо стянула с себя надоевшее головное покрытие и быстренько сунула его под себя. Зато Наталья, перегнувшись пополам, достала и опять напялила свой парик. Это ее окрылило – начала мыслить по-новому. Дав задний ход, она развернулась в обратную сторону. Дед молниеносно оглянулся и провожал нас глазами до тех пор, пока оставался в зоне видимости. Только доехав до деревни Латкино, мы поняли любопытство Самурая – деревня была тупиковой. Сразу за последним домом асфальтовое покрытие заканчивалось разворотом с будкой, символизирующей автобусную остановку. Дальше был лес. Так или иначе, возвращаться нам пришлось бы старым путем.

– Если бы у нас были крылья! – с тоской проронила Наташка, собираясь всплакнуть.

– Завтра и будут, – постаралась я утешить подругу.

– Помолчи, а?

– Ну, как хочешь. Хотела предложить хоть какой-то выход из ситуации…

– Так предлагай! Крылья у нас подрезаны.

– Тогда слушай и не перебивай. Дед наверняка насторожился: мы, вместо того чтобы спокойно подождать, пока «МАЗист» развернется и освободит проезд, резво покатили обратно, надеясь выехать другой дорогой и не зная, что Латкино – тупик. Следовательно, здесь в первый раз. Понимаешь, что он о нас подумал?

– Не дурнее деда!

– Давай попробуем доказать, что мы – это не мы. То есть не сбежавшие у него из-под носа жертвы. Главная наша задача на данный момент – незаметно удрать, а там будет видно.

– Ты предлагаешь перекрасить машину?

– Ни в коем разе! Просто заляпать номера грязью. Надеюсь, он не успел их разглядеть, но все-таки… После этого я заберусь на заднее сиденье и улягусь там человеком-невидимкой. Ты нацепишь мой парик и уверенно поедешь мимо серовского коттеджа. Со свистом.

– Лучше без свиста. И номера можно не ляпать, а подрисовать – тушью для ресниц. А еще у меня в бардачке белая «мазилка» есть. Борина. Однажды он «на ходу» свои документы правил, неточности замазывал, и флакончик оставил, наказав прихватить домой. Как чувствовала, что пригодится, не прихватила! Месяц валяется.

Номера разрисовали в лучшем виде, на большой скорости подделки не разберешь. Правда, имела место некая несогласованность в действиях, вследствие чего передние не соответствовали задним, но Наталья этому обстоятельству от души порадовалась: пусть самураец считает, что совсем окосел.

К дачным участкам подъезжали с опаской. Воображение рисовало ужасные картины: большой противотанковый ров, разрезавший ровную ленту шоссе поперек, по другую сторону рва – дед с гранатой, непринужденно опирающийся на прихваченную с собой калитку забора…

Действительность оказалась много хуже. Освободившийся от груза злополучный «МАЗ» не нашел другого времени для выезда с территории участка. Разворот дался ему много хуже, чем в первый раз. Мало того, что он снова перегородил шоссе подобно гигантскому шлагбауму, так еще и повредил металлическую секцию забора. Свернувшись калачиком на заднем сиденье, я слышала с улицы громкие возмущенные голоса дачников, сдобренные Наташкиными комментариями. Совершенно безопасными, поскольку деда среди участников стихийного собрания не было. Зато он был в другом месте – с балкона второго этажа вооруженными биноклем глазами внимательно изучал обстановку на дороге. Наташка его не видела.

Вместо того чтобы убрать машину с проезжей части, ругающийся водитель «МАЗа» отправился изучать причиненный ущерб. Наташка нервно посигналила. Осторожно выглядывая из-под собственной сумки, я продолжала наблюдать за самурайцем, от всей души надеясь, что предметом его пристального внимания является не наша машина и уж тем более не мы сами. Элементарный страх загнал в угол пару рациональных мыслей, было не до аналитической деятельности. Показалось, что, если я не буду на самурайца таращиться, он меня не заметит. И эта последняя мысль мигом вымела из головы все остальные. Я прикрыла лицо сумкой.

– Ну долго еще стоять будем?! – высунувшись в окно проорала Наташка.

В ответ раздалось матерное пожелание водителя объехать препятствие по канаве. Я невольно сжалась. Подруга, не долго думая, помянула недобрым словом всю родню водителя и на этом основании сделала единственно правильный вывод, в кого он такой козел уродился. «МАЗист» на два фронта отбрехиваться не мог, а посему решил для начала избавиться от Наташки. По-хорошему. Я услышала, как хлопнула дверь кабины «МАЗа» и заработал двигатель. Взглянув краем глаза на балкон, отметила – сторожевой дед исчез.

– Бли-ин! Душегубец нарисовался! – ахнула Наташка и замерла. Обо мне и говорить нечего. Довольно шустрый дедок. – Не бойся, при свидетелях он нас не прикончит. Мама дорогая! Сюда прется! Если подойдет ближе, чем на десять метров, я не выдержу – снесу его, как прицеп забором.

– Забор прицепом!

– Да мне как-то все равно. И то, и другое не наше.

Наташка рванула с места так, что бедная машина заскакала. Сразу же раздался дикий скрежет и новый взрыв воплей. В голове молнией мелькнула мысль, что подруга воплотила угрозу в жизнь. Не сразу сообразила, что «МАЗ» просто отъехал назад и окончательно своротил поврежденную секцию забора.

– Вот извращенец! – с сарказмом выдала подруга, несясь во весь опор. – Представляешь, этот Cамураец еще и машет нам вслед. Причем чем-то весомым. Грозится, гад! Жаль, что он не удосужился показаться нам задом.

– Еще чего!

– Да ничего! А что если бы ты его в таком ракурсе опознала как существо, пытавшееся в Светкиной квартире шарахнуть тебя по голове трубой? Впрочем, ты упустила удобный момент. В самом доме. Не о том думала. Но я тебя не виню. Честное слово, странный дед. И можешь вставать. Только не во весь рост! Я имела в виду…

– Я догадливая! Тебе крыша «Шкоды» дороже, чем моя голова. А насчет существа… Не знаю. Все может быть. Разумеется, что-то в этом «самурайце» настораживает. Но меня сейчас другое волнует. Как можно привезти и оставить ребенка в доме, где хозяйничает этот тип?

– Ир, ты что несешь? Зачем нам его там оставлять? Лично я больше в этот коттедж ни ногой, ни колесом! Пропади пропадом Светкин сундук. Да и соседские сплетни по поводу Серовых тоже. А Арефьеву вечный покой и царствие небесное. И большое спасибо за то, что хоть таким образом, но предупредил нас о вреде алкогольного напитка, именуемого… Кстати, не знаешь, как он именуется?

– На наше счастье, это алкогольное зелье нам не представилось.

– Ну и ладушки. Мальчика доставим в московскую квартиру Серова, где сейчас мается от безделья с больной ногой Георгиновна, и сдадим. С рук на руки. Руки-то у нее, надеюсь, в порядке. Адрес квартиры указан в записке. Блин, забыли спросить, сколько Тимофею Владимировичу лет!

Я притихла. Надо же! Зациклилась на этом распроклятом коттедже. Совсем нюх потеряла. И чтобы замять свою оплошность, сурово напомнила о необходимости смыть с машинных номеров макияж. Наташка охнула и отметила, что тоже перегрелась. Через пару километров пост патрульно-постовой службы, а у нее чужие проблемы в голове. И главное, ни одной порядочной лужи с водой, хоть назад поворачивай. И повернула! Метров через триста мы остановились у маленького придорожного магазина и, купив четыре бутылки минеральной воды «Архыз» – какая осталась в наличии, сделали по паре глотков, затем живо привели номера в точное соответствие с техпаспортом на машину. До сих пор помню удивленное лицо продавщицы, не поленившейся выскочить на порог и понаблюдать за тем, как мы споласкиваем босые ноги минеральной водой. Ну так не лезть же в салон с грязными?

До родного подъезда доехали без проблем. Как назло, поблизости гулял народ. Помнится, с утра объявляли о магнитных бурях. Не иначе как вихревыми потоками сбило людей в кучки. А может, это результат расслабляющей вечерней прохлады. Ох, как не хотелось у всех на виду шлепать домой босиком. Мы сидели в машине и старательно улыбались всем знакомым, гуляющим мимо. В перерывах Наталья ворчала, что народ слишком расслабился, забыв о завтрашнем рабочем понедельнике. Я не стала возражать, хотя какое дело пенсионерам до понедельника или другого дня недели, если он не отмечен поступлением пенсии? Мне ужасно хотелось пить. Ну что стоило оставить в наличии хоть немного воды? Подруга расстоналась по другому поводу – каялась в том, что мы забыли у коттеджа Серова своих ангелов-хранителей. Стоило большого труда уверить ее в ошибочности вывода.

– В противном случае мы с тобой не вылезли бы сухими из воды, – привела я решающий довод. – Конечный результат – обезвоживание моего организма. Ты как хочешь, а я иду босиком следом за своим ангелом-хранителем. Мы оба знаем, что в холодильнике стоит бутылка с простой негазированной водицей. Момент самый, что ни на есть подходящий – два великовозрастных балбеса, сломав детские качели, отвлекли на себя внимание прогуливающихся.

Моя попытка открыть дверцу машины была заблокирована Наташкой.

– Ш-ш-ш… – прошипела она, укладываясь на второе сиденье. – Пригнись! Идет сеанс одновременной псинотерапии!

Пожалуй, она зря всполошилась. Пригибаться не стоило. Денька, гуляющая на коротком поводке вместе с нашими соседями, учуяла нас и размазанными на сиденьях. Она так отчаянно рвалась в машину, что пришлось выпрямиться, сделав вид, что искали оторванную пуговицу. Наталья заявила супругам, что мою, а я, секундой позже – ее. Подруга негодующе фыркнула и через слегка приоткрытое окно постаралась отвлечь внимание Анастас Ивановича, предпринявшей попытку вломиться в закрытую дверцу, на Денькины лапы. Шлепает, бедная, босиком и правильно делает – для здоровья полезнее, ибо на подошвах каждого человека имеются важные для здоровья точки, нуждающиеся в тесном контакте с землей. Потом Наташка запальчиво объявила, что мы ничем не хуже собаки, давно пора заземляться и приказала мне немедленно выметаться из машины. Да кто бы возражал! Я легко полетела к подъезду на мысочках, ощущая себя балериной, вышедшей на пенсию по достижении тридцати пяти лет. Пока возилась с кодовым замком, подскочила группа сопровождения. Наташка, с переменным успехом отбиваясь от Деньки, вдохновенно врала, сочиняя на ходу детали того, как мы с ней на детском костюмированном празднике уплясались до потери головы и обуви. Подошвы туфель вместе с каблуками оторвались по полной программе. Анастас Иванович откровенно завидовала. Измученный «псинотерапией» и овсяной кашей Степан Иванович, приклеился к стенке лифтовой кабины и басням Натальи Николаевны внимал с тихим ужасом. Особенно после того, как милая женушка, вспомнив молодость, решила изобразить «топотушки». Но тут вмешались наши ангелы-хранители, и Наташка заткнулась. Лифт неожиданно остановился на шестом этаже, двери кабины открылись, хотя еще внизу подруга с усердием надавила на кнопку нашего тринадцатого. Деньке было исключительно «по барабану», на каком этаже выскакивать. Она тут же и выскочила. Ее собачьего здоровья, натренированного постоянным соприкосновением с землей жизненно-важными точками на босых лапах, запросто хватило бы на то, чтобы отмахать семь этажей вверх по лестнице. Наташка к этому еще не была готова. Не покидая лифта, громко поинтересовалась у собаки «К-куда!!!». Но так, что донельзя напугала алкоголика местного значения Кольку. В свободное от пьянства время он талантливо выступал в роли мастера – золотые руки. Вот по этим-то «золотым рукам» Наташка и ударила своими децибелами. Высунувшийся из двери коридора в недобрую минуту трезвый, как парниковый огурец, Колька крупно вздрогнул и выронил на бетонную площадку отремонтированный им чей-то электрочайник… Выругаться за срыв халтурного мероприятия он не успел. Денька пулей сиганула в лифт, который я предусмотрительно озадачила подъемом, и дальнейший наш путь проходил в обстановке теплого и дружеского молчания. Если не считать с опозданием разбушевавшегося на своем этаже Кольки.