Текст книги "Рита (СИ)"
Автор книги: Валентина Ad
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)
К концу воскресного дня, который я успешно провела в стенах собственного дома, я приняла окончательное решение – в понедельник, то есть уже завтра, нашим с Корнеем Васильевым отношениям конец. ВСЁ!!! С меня по горло хватило его «возвышенных чувств». Плевать, что скажет Инга, но доводить меня до бешенства бессмысленным потоком эсэмосок, никому не позволено. Какое к черту «Жить без тебя не могу» после трехдневного знакомства?
14
– Ну что, как оно, новые отношения?
Все воскресенье я избегала прямых ответов на любые расспросы Инги о Корнее Васильеве и всем, связанным с этим именем и мной. Но утро понедельника никто не отменял.
– Слушай, а ты не в курсе, Гитлер, случайно, не заболела, а то я…
– Эй, Сова, в чем дело?
Меня больно пинает в плечо тяжелая, временами, рука Инги.
– Это ты «Эй»! – морщась от боли, я упорно продолжаю уклоняться от ответа.
– Рита, в чем дело?
Смотрю на подругу и понимаю – еще чуть-чуть и из ее ноздрей повалит дым. Избежать этого разговора мне не удастся, а откладывать его нет смысла.
– Ладно, сдаюсь. – Книги из моих рук безвольно падают на парту. Опускаю глаза. Берусь за ручку и начинаю с любовью выводить на книжной обложке хаотичные каракули. – Не думаю, что у меня есть эти самые «отношения».
Боюсь даже взглянуть на лицо Кузнецовой, но отчетливо вижу, как ее челюсть отвисла, а отсутствующий несколько секунд голос, только потвердел мои догадки.
– А этот-то, чем тебе не угодил?! Ритка, ты в своем уме?
Бросаю ручку и бесстрашно обращаю взгляд к разгневанной подруге.
– В том-то и дело, что он не может «не угодить». Он до такой степени навязывается со своим «скучаю», «счастлив» и «не знаю, как жил без тебя все это врем», что с каждым новым эсэмэс мне кажется, будто меня вот-вот вытошнит! Инга, да он за два с половиной дня меня довел своими чувствами до крайней степени остервенения! У меня уже глаз на нервной почве дергаться начал, как у белки, из «Ледникового периода».
Я тут же открываю нашу с Корнеем, точнее ЕГО, переписку и демонстрирую Инге весь этот поток небывалой нежности и чувств.
– Нет, ну ты, подруга, в конец оборзела! – Быстро пробежав взглядом по «интимной» стороне моих отношений, Инга зло бросает телефон и резко вскакивает со своего стула, обращая на себя большинство изнывающих от скуки глаз и ушей одноклассников. – Сова, ты бы прежде чем отношения новые начинать определилась кто тебе нужен. . А я ведь предупреждала тебя о крайностях. Да любая девчонка радовалась бы, что ей такой парень достался. Корней Васильев – умный, красивый, вежливый, талантливый, не потасканый, не курящий, не пьющий, внимательный, чувствительный… Да фиг его знает какой еще, но точно не дебил, который только и знает, как деградировать день ото дня! А ей этого мало! Точнее – много. Да ты знакома с ним три дня, а он тебя уже не устраивает. Разве так бывает?
Если пять минут в классе о моих новых отношениях знала только Кузнецова и, пока отсутствующая в нем Усик, то теперь, благодаря Инге, об этом знали все.
Наблюдать с отвисшей челюстью за происходящим была моя очередь. Не знаю, какой таракан укусил за мозг Кузнецову, но она явно приняла эту мою новость слишком близко к сердцу. Первым моим порывом было успокоить ее, унять, заткнуть, но глядя на ту фурию, в которую превратилась моя тихая и правильная лучшая подруга, я не рискнула.
– Знаешь, Сова, я думала ты только играешься в шлюху, но, похоже – ты в нее превращаешься. – С этими словами Кузнецова принялась быстро паковать свои вещи, не прошло и минуты, как она переехала на последнюю парту в крайнем левом ряду. До этих пор я не знала – зачем в нашем классе всегда пустующее лишнее учебное место, видно, для подобного рода ситуаций.
– Привет, – ярким солнышком в классе засверкала оправившаяся от ангины Усик. – Я что-то пропустила?
Танька падает на свое место и только после этого замечает мое одиночество и утупившуюся в учебник Кузнецову.
– Много всего, – шепчу я и тоже раскрываю книгу по литературе.
– Я так понимаю вас, мои курочки, оставлять нельзя даже на минуту, не то что на неделю. Кузнецова, ты не против, если я к Ритке пересяду? – кричит она через весь класс и не получает никакого ответа. – Молчание – знак согласия. Что ж, подруга, я внимательно слушаю. Только не о том, какая кошка между вами с Кузнецовой в этот раз пробежала, это скучно. Давай о своем гомике.
Усик молниеносно занимает место Инги и довольно потирает руки.
– Он не гомик и не мой.
От пылкого допроса Усик, меня спасла Гитлер. Прозвенел звонок и эмоции немного улеглись, но я костным мозгом чувствую, с каким энтузиазмом мои добрейшие одноклассницы и мужская часть, обсуждают внеочередной разбор полетов Совы. Похоже, я и в самом деле становлюсь мега популярной особой, вот только, чует мое сердце, что с легкой руки лучшей подруги она будет немного шлюшного оттенка. Уже не следующей перемене все дружно будут обсуждать – голубого «Паганини» и его не временную музу меня.
Естественно, Усик не испарилась и все десять минут перерыва от учебников и учителей я сухо делилась с подругой всеми новостями.
– Ритка, ну ты даешь! – Сидя на широком коридорном подоконнике Усик на мгновенье задумалась, закатив под лоб глаза, приложив указательный палец правой руки к подбородку. – Веришь, даже в своем списке быстротечных романов не могу отыскать ни единого со сроком в два с половиной дня. Браво!
Танька бурно аплодирует.
– Спасибо, хоть кто-то оценил. – Не без иронии произношу я с кислой миной.
– Да ладно тебе! Все оценили, поверь. – Танька возбужденно опускает заброшенные на подоконник ноги и кивает головой в сторону, где стоит стайка наших одноклассниц во главе со Стрекозой. – Смотри с какой ненавистью и завистью на тебя пялится Алинка, это ли не победа?!
Я безразлично смотрю в сторону девиц с кислыми лицами.
– Тоже мне «победа». Плевать мне на их взгляды.
– Нет, ну это тоже правильно. Но все же… – У Усик хитро сверкнули глаза, как у кошки, которая либо уже стянула со стола кусок колбасы, либо вот-вот это сделает. – Скорее всего ты не в курсе, ну-у-у за своим Владом ты света белого не видела… Так вот наша Стрекоза весь прошлый год сохла по твоему гомику. Чего она только не вытворяла, даже на уроки скрипки, с ее-то слухом минус десять на оба уха, или это я о зрении… Короче, не важно. Так вот этот твой Корней… Ну и имечко, жесть какая-то! Так вот он, даже в сети в друзья добавлять ее не стал, не то что в реале. А тут ты со своими претензиями к этому недостижимому ни для кого идеалу. Почти час назад в нашем классе благодаря Инге взорвалось сразу несколько атомных бомб: Сова встречается с Васильевым, Сова хочет бортануть Васильева и Сова снова в активном поиске, так сказать. Вот это круть! Если б я не была твоей лучшей подругой, сделала бы все возможно, чтобы подружиться с такой четкой стервочкой!
– Хотелось бы и мне так откровенно радоваться тому, что превращаюсь в шлюху. – Шепчу я, а Танька спрыгивает с окна и обнимает меня.
– Да забей ты на Ингу! Какая к черту «шлюха»? Шлюха – женщина, легко вступающая в половые контакты; то же, что проститутки. – От подобной речи мои глаза непроизвольно округляются. – Что? Я для себя узнавала. Между прочим, информация со словаря. Как ты можешь быть ею, если ни разу ни «дзынь-дзынь»? Можешь смело пользоваться этим знанием в целях самообороны от Кузнецовой и подобным ей. А вообще, если честно, я бы тебе посоветовала не кидать этого скрипача, вы реально мало знакомы. Он ведь сам признался, что никогда ни с кем не мутил… Может пацан просто не знает, как нужно, так ты ему подскажи там, намекни или в лоб. Вдруг еще недельку-другую протянешь, а там понравится…
Усик даже не старается удержать смех и, повиснув на мне, тупо ржет, пока я тащу нас обеих в класс, куда незамедлительно приглашает противный звонок.
– Ты это серьезно? – обреченно бормочу я.
– Вообще – ДА. У меня так с Кузиным из сто тридцатой школы было. Помнишь, когда я в прошлом году на море отдыхала и там с ним замутила, но не собиралась «перевозить» наши отношения за пределы курорта, а потом РАЗ! И что-то в мозгу перемкнуло. В общем, продолжение тебе известно – я практически до сентября с ним мутила и, знаешь, ничего плохого ведь не случилось. Он прикольный, правда не в моем в кусе… Ну, собственно, поэтому мы и разбежались. А так было весело, есть что вспомнить.
Мы успешно добрались до нашей, на неизвестный период времени, парты.
– Но, на сколько я помню, этот твой Кузин, не доставал тебя своим бесконечным «скучаю», «не могу без тебя», «я так счастлив» и так далее и тому подобное?
– Нет, конечно. – Серьезно заявляет Усик. – Этим его доставала Я.
Танька снова взрывается смехом, а я зло бью ее кулаком в бок.
– Сучка.
– Спасибо, – Танька довольно лыбится. – А если серьезно, тебе что трудно подыграть ему? Ну пишет он тебе все это – ответь. Может человек от переизбытка чувств с ума сходит. – И немного прокашлявшись добавляет чуть слышно. – Может, от переизбытка тестостерона. У парня, в конце концов, шестнадцать лет секса не было.
– Дура! – ударяю Усик сильнее и если бы та не успела схватиться за крышку парты, скорее всего валялась бы сейчас в проходе. – Знаешь ведь, я ему в этом не помощник.
За учительским столом абсолютно неожиданно появляется Кристина Андреевна, а это значит, что мы должны заткнуться и настроиться на изучение всякой химической ерунды, которую я терпеть не могу.
– Сучка! – но появление учительницы не спасло меня от ответного удара под ребра, и я тоже только благодаря парте не улетела на пол.
– Девочки, что происходит?! – крутя головой как любознательный котенок рассматривающий какую-нибудь неведомую букашку, прозвучала Кристина Андреевна.
– Извините. – В один голос проговорили мы с Танькой.
– Надеюсь, маленькая самостоятельная работа охладит ваш пыл. Класс, готовим чистые листочки… – Урок начался.
– А ты, на счет скрипача, все же подумай. Он, по сути, ничего плохого не сделал. Ты ж, когда идешь в магазин за новыми туфлями, старые дома не оставляешь? Вот и Корнея своего попридержи.
– Я тоже в ВК эту цитату лайкала. – Шепчу я.
– Ее тысячи людей лайкали, а ты воспользуйся.
– Сова, Усик, вы хотите получить двойки в кредит? Я могу это организовать. – Химичка немного вышла из себя, и пришла пора нам окончательно замолкнуть.
15
ФЕВРАЛЬ 2015
– Корней, ты прости меня… я просто не должна была отвечать тебе согласием, но…
Все слова из меня куда-то разбежались. Я проклинаю тот день и час, когда согласилась встречаться с этим кукольным мальчиком. А еще, в этот момент я очень сильно ненавижу Усик, которая убедила меня, дать шанс Корнею Васильеву.
Мы не пара – это было ясно уже в первый день, чего еще я могла ожидать? Теперь вот стою с букетом красивейших тюльпанов в руках и как идиотка мямлю глупые слова. С Голугиным было все просто, а с Корнеем… по-моему, в этот момент больно даже мне.
Болотные глаза с каждой секундой темнеют, и я понимаю, что их цвет сейчас меняется из-за избытка в них соленой воды, которая пока еще держится.
– Маргарита, я не понимаю?
Корней пытается улыбаться, но я вижу, как дрожит его подбородок. «Господи, только не это!» – проскальзывает в голове, и я тут же вспоминаю себя, на его месте. Когда Влад бросал меня, все происходило с точностью до наоборот. Тогда дрожал мой подбородок, а Влад был палачом. Теперь вот…
Оказывается, объясняться с хорошим, пусть и безразличным тебе человеком, не просто. Не просто объяснить парню, который уже на пятый день наших так называемых отношений признался мне в любви, что на десятый, до меня дошло, что я никогда не смогу ответить ему взаимностью и не считаю нужным продолжать морочить ему голову дальше. Не просто смотреть в глаза, в которых всякий раз при встрече загоралось миллион радостных огоньков и понимать, что совсем скоро от них останется только пепелище. Не просто говорить человеку, что мы друг другу не подходим, даже если это правда, когда у него своя правда.
– Черт! – психика не выдерживает. Я сую в руки Корнея подаренные «просто так» тюльпаны и, выдыхая, решаюсь выпалить на одном дыхании, иначе я никогда не произнесу этих слов. – Корней, ты очень хороший парень и обязательно сделаешь кого-то очень счастливой девушкой, вот только это буду не я. Прости.
Я сама уже чуть не плачу, и вижу как Корней тяжело сглатывает ком.
– Как это? Быть может, я тебя не правильно понимаю? Маргарита, я люблю ТЕБЯ, кого еще, по-твоему, я могу этим осчастливить? – он непонимающе всматривается мне в лицо и перекладывает букет из руки в руку. – Я что-то не так сделал? Быть может сказал? Может, дело в том, что я мало уделял тебе внимания, так это…
– Стоп! – обрываю я взмахивая руками, которыми тут же прикрываю собственное лицо, а потом спокойно опускаю их. – Дело не в тебе…
Черт! Как же это тупо и банально! Пора бы уже придумать для подобных дел фразу пооригинальнее. Хотя, что может быть лучше, чем самостоятельно признать себя в глазах того, кому собираешься причинить боль, что ты ничтожество, а ему просто не повезло.
Корней по-прежнему выжидающе изучает мое лицо.
– Короче – я не та, понимаешь. Ты ведь знаешь, что у меня репутация не очень…
– К чему мне твоя репутация? Я и без различного рода сплетен прекрасно обхожусь. Я полюбил человека, которого полюбил, а не о котором узнал из подворотни.
Да-а-а, это будет сложнее, чем я предполагала. Может, вариант с открыткой в ВК был не так уж и плох? Но об этом думать уже слишком поздно.
Вариантов типа «давай останемся друзьями», даже не рассматриваю. Нужен контрольный в голову.
– Корней, ты, возможно, и не прислушиваешься, о чем болтают «в подворотне», а стоило бы. – Я наиграно лыблюсь. – Если бы ты прислушался о чем говорит народ, ты бы даже не подошел ко мне. Понимаешь, серьезные отношения это не про меня. Я птица вольная, понимаешь? Я не твоя симфония, я скорее рэпчик или попса, но точно не классика.
– А это мне решать, – Корней снова протягивает мне тюльпаны, – кто ты для меня.
– Нет. Я не возьму цветы, и не ты здесь все решаешь. – Отталкиваю букет, набираю полную грудь холодного воздуха. – Это конец. Мы больше не вместе. Извини.
Длинные густые ресницы падают на щеки и я вижу, как из под них, правда только по правой щеке, скатывается капля. Рука Корнея быстро реагирует и уже через секунду его лицо абсолютно сухое, но глаза ему рукавом от слез не избавить.
Сердце сжимается.
Что я за тряпка такая?! Я, оказывается, не только собственную боль тяжело переношу, а и чужую. А самое страшное, я не хочу больше делать кому-то больно. Может забрать свои слова обратно? Может как-то «стерпится-слюбится», по такому ведь принципу многие даже семьи умудряются строить?
– Рит, я все понял. Но, может, ты мне оставишь хоть маленький шанс? – В глазах Корнея вспыхивает надежда. – Давай просто возьмем тайм-аут. Может тебе просто нужно подумать, у нас ведь все так стремительно закрутилось… Я готов подождать сколько нужно.
На секунду я прикрываю глаза и представляю, как стою у алтаря с этим добрым и хорошим, но не моим парнем под руку; как готовлю ему ужин и жду с работы с огромным отвращением к собственной жизни; как рожаю ему ребенка, которого никогда не смогу полюбить; как из года в год не могу решиться потребовать развод только потому, что мне его жалко и больно причинять боль… Нет! Этого не будет.
– Слушай, Васильев, – я специально перехожу на холодный равнодушный тон, – я дважды не повторяю. Мы не пара. Это конец. Попробовали – ничего не вышло, так бывает. Это я тебе по опыту говорю. Но по-настоящему ТВОЯ девушка, где-то обязательно ждет именно тебя, но я точно говорю – это НЕ Я. Прости.
Приближаюсь к парню, который, скорее всего, уже через несколько минут будет ненавидеть меня больше, чем человечество ненавидело Усама бен Ладена. Легонько и быстро касаюсь его щеки своими губами.
– Прости меня, если сможешь. – Именно этих слов мне не хватило от Влада и от Аркаши, и я просто не могла не произнести их сейчас. Может быть, именно мое искреннее «прости» поможет Корнею ненавидеть меня меньше. Хотя, это, по сути, уже не имеет значения, себя я меньше ненавидеть за это не стану.
Двигаюсь в направлении своего дома, но уже на шаге третьем слышу за своей спиной едва уловимое «Сука». Ловлю взглядом не долетевшие до урны ни в чем не виновные тюльпаны. Не оборачиваюсь. Сжав зубы шагаю к подъезду.
Запираюсь в своей комнате. Слез не сдерживаю.
– Тук-тук-тук, можно? – в дверь скребется мама.
– Нет. Я сплю. – Лежа на кровати в одежде, уткнувшись лицом в подушку, хлюпаю носом.
– Маргарита, я знаю, что это не правда. Открой дверь.
В этот раз доказывать маме обратное нет ни сил, ни желания. Отпираю дверь и возвращаюсь в исходное положение.
Чувствую, как рядом, на кровать, опускается мама. Ее рука на моих плечах, она легонько скользит по пуховику вверх-низ.
– Маргарита, ты ведь обещала, что не будешь убиваться из-за этого «никого». – В родном голосе слышу понимание, а не упрек. Молча продолжаю всхлипывать, спрятав голову под подушкой. – Рита, прости, что так и не выкроила время для нашей задушевной прогулки, а ведь должна была…
Мама тихонько вздыхает и ложится рядом со мной, накрывая своим «крылом».
– Дочка, не стоит так убиваться. В жизни оно всякое бывает… Тебя бросают, ты бросаешь… От этого никто не застрахован – это жизнь.
– Тогда почему больно и когда тебя и когда ты?! – выныриваю я из под подушки и поворачиваюсь лицом к маме.
Нежная рука касается моего лица и слез враз становится меньше.
– Дочка, боль, это часть нашей жизни.
– Мам, но почему убегая от той части жизни, в которой мне причиняют ее, я случайно причиняю ее другому человеку? Я ведь не хотела… не думала…
Мама подвигается ко мне так близко, что наши лбы соприкасаются. Ее рука по-прежнему продолжает осушать мои щеки.
– Рита, девочка моя, чувства и эмоции ждут нас в любом уголке жизни. Будь то любовь, ненависть, радость, печаль. Убегая от боли ты можешь встретить любое из них. Скрываясь от любви, ты можешь встретить печаль, а избегая ненависти боль. Убегая от боли – радость. Прячась от счастья – с ним и встретиться. Вот только где когда и с чем тебе предстоит встретиться, решать не мне и даже не тебе. Этого не знает никто. Случается так, как случается. Вот только позволь мне дать тебе один-единственный совет. Чтобы реже на своем пути сталкиваться с болью, тебе нужно научиться быть честной.
– Я сегодня и была «честной», но от этого легче не стало. – Бормочу я.
На лице мамы появляется едва уловимая улыбка.
– А до этого, до «сегодня», ты тоже была честна с собой? – Я молчу. Мама, как будто в душу мне заглядывает, хотя я ни слова ей не рассказывала о Корнее. Она-то и знает лишь то, что это «никто». – Я так понимаю, сегодня тебе пришлось поставить точку в отношениях и тем самым причинить боль мальчику?
– Да.
– А зачем ты вообще с ним встречалась, если он для тебя изначально был «никто»? Чего ты ждала, что он вдруг в одно прекрасное утро превратится в твоего принца?
– Нет, конечно. Просто… – Говорить правду это хорошо, но именно в этот момент у меня нет ни малейшего желания воспользоваться подобным советом и я не решаюсь закончить. – Не важно.
– Хорошо. Можешь не отвечать, по сути, это не так уж и важно. Просто помни – если бы ты была честна, хотя бы с собой, было бы на одно разбитое сердце меньше. И это правило касается каждого. Не соври ты себе, по каким-то причинам полагая, что все еще «может быть», не стала бы и лгать парню. Не лгала бы парню, не разбила бы ему сердце. Не разбила бы ему сердце, не сделала бы больно себе. – Мамина рука ложится мне на волосы. – Ты у меня хорошая девочка и поэтому тебе, как никому, стоит жить руководствуясь именно этим правилом. Все не так уж и сложно – будь честна с собой и будь собой. Все. Для счастья больше ничего не нужно.
«Хорошая девочка» пробивает всю меня легким разрядом тока. Похоже, это со мной навсегда. Настоящие «суки» вряд ли рыдают у мамы в объятиях, всякий раз, как отшивают очередного парня.
– А сейчас снимай с себя одежду и ложись спать. Утро вечера мудренее. Вот увидишь, в утренних лучах солнца, твои проблемы враз превратятся в солнечных зайчиков и разбегутся кто куда.
Мама целует меня в лоб и встает с кровати.
– Я так и сделаю. – Нацепив на лицо улыбку, шепчу я.
16
Странно, но утро нового дня не начинается, как я того ожидала, с потока пропитанных печалью и тоской эсэмэсок от Корнея. Ну, или же таких, какими заваливал меня Голугин. В этот раз я заслужила, но нет. Утро понедельника начинается с гнетущей тишины и возобновившегося дискомфорта в душе. Это, как с колой из жестянки – выпита, как будто до дна, но там всегда остается несколько капель.
Душ. Завтрак. Школа.
Настроение на нуле, но жизнь продолжается.
Вхожу в класс одной из первых. Даже Кузнецовой, которая всегда в первых рядах среди желающих получать знания, еще нет.
Оставляю пуховик в шкафчике и топаю на свое место. Убиваю время в нэте.
– Привет.
Родной голос заставляет вздрогнуть. Отрываю голову от телефона, нет, не показалось, на свое законное место садится Инга, игнорившая меня все то время, что я «встречалась» с Васильевым. На ее лице улыбка, вот только радостью от нее не веет.
– Привет. – Шепчу я и тут же окунаю руку в рюкзак. – Прости. – Ложу на парту огромный леденец в виде виновато улыбающегося смайла. – Я и вправду перегнула палку…
Губы Инги начинают непонятно дрожать, а в глазах появляются слезы.
– Это ты меня прости. – Она окунает руку в свой портфель и на нашей парте лежат уже два «извинения».
– Инга…
Я вскакиваю со стула и заключаю подругу в крепких, а главное – взаимных, объятиях.
– Вот мы дуры, – шепчу я и чувствую, что сама на грани всемирного потопа.
– Не «МЫ», а я.
– Ниче себе, – слова Инги меня искренне удивляют, – самокритика? Это что-то новенькое. Похоже, ты сильно скучала по своей «шлюшной» подруге.
Инга опускает глаза в пол.
– За это тоже прости. Я не хотела…
– Да ладно. Сама виновата. Я и в самом деле расслабилась, а после того, что я тебе сейчас расскажу, возможно, ты заберешь свои извинения обратно, но ты должна знать. – Сажусь на стул, сцепив руки роняю их на стол. Так делают практически все наши учителя, вот и я решила позаимствовать подобный жест для серьезного разговора. – В общем, вчера я бросила Корнея и снова одна. Но, прежде чем ты набросишься на меня с наездами о моем поведении, я сама признаю, что поступила как сука. Инга, мне вчера было так паскудно, словами не описать. Так что не трать энергию, упражняясь в мастерстве обзывать меня всякими гадостями. Оказывается – отшивать тоже нужно уметь, а тем более, если, по правде говоря, придраться-то не к чему…
Инга, как-то странно реагирует на мое признание – смущается, или чувствует какую-то вину, старательно не смотрит мне в глаза, что-то вроде этого, но я решаю выложить все до конца, а там и с эмоциями Кузнецовой разберусь.
– За десять дней пока мы числились парой, я успела получить миллион различнейших признаний в чувствах внезапно нахлынувших на этого идеального парня. Он каждый день встречал меня после уроков и всякий раз приходил не с пустыми руками. Открытка с надписью «Навсегда», смешной пушистый крыс размером с ладошку, камень непонятного происхождения, но Корней утверждал, будто это кусочек очень древней цивилизации. Брелок в виде скрипки, детская фотография в рамочке в форме сердца (он был таким прикольным пупсом), снежный шар в который помещены влюбленные и если его потрясти, начинает сыпать снег. А всякий раз, когда Корней не дарил мне подобной безделушки, он протягивал мне цветы или цветок. Роза, ромашки, лилии, и вот вчера – тюльпаны. И все бы это было очень романтичным, трогательным и милым, если бы он не проделывал все это еще и в сети. Он просто душил меня своим вниманием и своими нежностями!
Кузнецова молча слушала мой доклад за прожитые без нее десять дней, а я бесконечно радовалась тому, что есть кому выложить все это. Может Инга меня утешит, сообщив по итогу, что я не такая уж и СУКА.
– А еще, меня ужасно раздражала его способность одностороннего общения. Каждый раз при встрече, я сотню раз в минуту мысленно сходила с ума. И эти его поцелуйчики… Бе-е-е! Барбариски есть в жизни не буду. Поход в кино стал вообще катастрофой! Видите ли, он не знал, чего мне захочется и накупил три ведра разного попкорна, колу, пэпси, лимонад, мороженое. Весело было. И этот его музей «Музыкальных инструментов»… Как можно потащить девушку в место, где толпой ходят одни пенсионеры, а «музыкальными инструментами» называют какую-то «палку-копалку», груду камней и рогатку, на которой вместо резинки натянут конский волос и ЭТА хрень должна издавать какие-то музыкальные звуки. – Я раздраженно вскидываю руки вверх, но тут же возвращаю их на место. – Корней постоянно загружал мой мозг абсолютно не нужной мне информацией о Вивальди, Паганини и Когане. Нет, я не имею ничего против искусства и культуры, но мне до почитателей классической музыки как от Земли до … Плутона. Васильев Корней и в самом деле очень хороший, но не мой. Какая-нибудь Цурган или Богатырева, были бы в восторге от всего, что доводило меня до истерики. Он слишком хороший для меня и мне с ним попросту скучно и неинтересно. Теперь, наверное, я могу понять Влада – ему со мной тоже было скучно, потому что он не любил, а тупо убивал со мной время. Мама права – нужно быть честными и тогда в мире будет меньше разбитых сердец. Что скажешь, твоя Сова в самом деле сука? Но Инга, это ведь не выносимо, когда нет никакой искорки! Когда счастливое и прекрасное лицо напротив не вызывает желания прикоснуться к нему губами. Когда тебе плевать на то, чем живет в твое отсутствие парень, который утверждает, что без меня, каждая секунда превращается в вечность. Тем более, если ты знаешь, как бывает, когда реально любишь, когда есть с чем сравнить. Да даже с Аркашей мне было хорошо, пусть я и не сходила по нему с ума. Но Корней…
Я демонстративно поеживаюсь и передергиваю телом.
– Не думала, что когда-то буду способна произнести подобное, но – Васильев слишком хорош для меня. Мне не нужен идеальный, мне нужен настоящий. Вот. Как-то так.
Я заканчивала, но Кузнецова не спешит перенимать эстафету.
– Инга, ну скажи уже хоть что-то? Можешь даже выступить в своем духе, утверждая, что я гадкая и шлюшная. Инга… – Дергаю Кузнецову за рукав, но едва раскрыв рот, она замолкает.
– Привет, мои курочки! – В классе появилось наше яркое солнце Усик и атмосфера из непонятно-натянутой, враз превратилась в коктейль из ничем не обоснованного счастья и простой человеческой радости. – И че мы такие тухлые? Ты что, об этом гомике ей рассказала?
Танька в том же беззаботном духе смотрит на Ингу, которая не знает куда себя деть.
– Нет… пока.
Я ничего не понимаю, а только перевожу удивленный взгляд с лица одной своей подруги, на другое.
– Круто. Тогда этим займусь я. – Торжественно объявляет Усик и садится не «ЗА» свою парту, а «НА» нее и деловито забрасывает колени одно на другое.
Вижу как «передергивает» теперь Кузнецову, но она молча делает громкие глотки и тупо смотрит себе под ноги.
– Короче, Ритуль, прикинь, этот твой скрипач, оказывается еще тот говнюк, а если конкретно, то голубой, вот только не в прямом смысле «гомосексуалист», а самый настоящий пи…р! – Моя челюсть немного отвисает, а Инга косится в мою сторону. – Коротко о главном – ты у него не первая и даже не третья. Так что, подруга, советую приобрести вилку, да побольше, чтоб снять с ушей всю ту лапшу, которую вешал тебе этот мудак. И, в срочном порядке, уже сегодня послать его на хер! Можно даже прямо сейчас, через нэт.
Я растерянно хлопаю ресницами, Инга отрывает голову от пола и с опаской смотрит в мою сторону.
– Вообще-то, я еще вчера его отшила…
– Ничеси!!! – Усик вскакивает со стола и набрасывается на меня не обращая внимания на разделявшую нас Ингу. Она тупо виснет на моей шее. – Сова, ты мой кумир! Этот мудак, наконец, получил то, что заслуживает. Скрипач хренов!
– Стоп! Может, кто-то из вас объяснит мне, наконец, что тут происходит? Почему Корней, с которым я, между прочим, с твоей подачи провозилась десять дней, превратился вдруг из «няши» в «мудака»? Танька, я ведь показывала тебе свою с ним переписку, разве человек, который пишет «коротко о тебе – ты мое все» или «не знаю, как дожить до утра, без тебя даже во сне я чувствую, как несчастливо мое сердце», может быть мудаком?
– Да. – Обозвалась Инга и теперь уже смотрела в мои глаза.
– … ? – на моем лице немой вопрос.
Усик снова забирается к себе на стол.
– Кузнецова – цыц! Эту трогательную историю о том, как наша общая знакомая по фамилии Сова, полное имя Маргарита, обидела милого и доброго юношу по фамилии Голугин, полное имя УРОД!
– А при чем здесь Голугин? После нашего последнего с ним «разговора», он ведет себя прилично, даже факи практически не тычет и в сети оставил меня в покое.
– В сети, может и оставил, а вот в реале. – Танька загадочно улыбается, Инга сложив руки на груди готова дослушать историю, которую она, судя по всему, и без того знала. Мне ничего не остается делать и тоже сосредоточить все свое внимание на нашей любимой Усик. – Значит так, я говорю коротко и по существу, а то скоро урок начнется. Все доп. вопросы потом. Корней Васильев – двоюродный брат Голугина, который ненавидит тебя за то, что ты его кинула, да еще на глазах у всех, да еще и не дала ему. Ну, ты понимаешь, о чем я. Он и попросил Корнея сыграть роль идеального пай-мальчика, от которого у тебя, по его мнению, должно было сорвать крышу. Корней должен был стать полной противоположностью Голугина – ну там внимательным, романтичным, няшным, и т.д. и т.п. И-и-и-и… Отторопунькать тебя в разных позах, а потом прославить на всю школу и, само собой, на всю сеть. А еще, послать тебя на глазах не только у всего класса, а желательно у большей части школы. Как-то так.
– Быть этого не может, – фыркаю я, изо всех сил напрягая мозг, пытаясь собраться с мыслями. – Видела бы ты вчера глаза этого мстителя, когда я бросала его. Если это была игра, то по нем однозначно плачет Голливуд...
Но все, что я только что услышала, заставило задуматься:
– Но с другой стороны – все его ухаживания это был откровенный перебор, и у меня сорвало крышу в другом направлении, значит Васильев хреновый актер... Это полный провал!.. А вообще, откуда ты взяла весь этот бред?
– Стрекоза Алинка на хвосте принесла. – Довольно лыбится Танька, а я начинаю хохотать.
– Да ладно? И ты веришь этой козе? Да она терпеть меня не может, вот и разносит всякую чушь.
– Ну, сначала и я так подумала. Решила порасспрашивать иии… Вчера весь день убила на то, чтобы вывести этого говнюка на чистую воду. – Уверенно продолжила Танька. – Наша Цурган, оказывается, замутила с Голугиным и он, в пьяном порыве, проболтался, что ты еще за все ответишь и т.д. и т.п. Но мне все равно этого было недостаточно, и я кое с кем из его школы пообщалась. Так оказывается этот «Чуковский», кобель, которых поискать еще нужно. Он знаешь, сколько на своей территории сердец разбил? Фигову кучу! Там даже в его «победы» училку по биологии записали. Она хоть и старая, под тридцать, но хорошо сохранилась. Ну, эта старперша меня мало волновала и я не вдавалась в подробности. Да и все, что нужно, я уже узнала. Но, видно я опоздала со всеми своими расследованиями ведь ты у нас просто красотка – сама знаешь, когда сваливать пора!
