Текст книги "Рита (СИ)"

Автор книги: Валентина Ad

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)

– Толя, хочешь получить от меня подарок, ммм? – вопрос произношу более чем многообещающе и, по-моему, именно он заставляет упасть челюсти у десятка любопытных одноклассников, которые, кажется, даже не дышат.

– Сова, ты чего это, с дуба рухнула или курнула лишнего? – Голугин, походу, пришел в себя, оправился от первоначального шока, чего я точно не ожидала.

Срочно нужно было переходить к более тяжелой артиллерии, иначе я и в самом деле уже сегодня стану посмешищем, клоуном, как и предрекала Инга. Чего я допустить никак не могу.

Отрываю задницу от прохладной парты, забрасываю обе свои руки за шею Голугина, склоняюсь над ним ровно на столько, чтоб он мог увидеть цвет моего лифчика, шепчу на ухо:

– Толь, ты не хочешь, чтоб я тебя поздравила? – с обидой шепчу я. – МЫ, тебя поздравили? – легонько скольжу взглядом по собственной груди.

Вижу, как у Голугина нервно забегал кадык, слюна, похоже, стала выделяться активнее. Его глаза не стесняясь нырнули в мой V – образный вырез кофты и, думаю, Толя теперь точно знает, что я люблю красный цвет.

Руки одноклассника неожиданно обхватывают меня, и я уже сижу на его коленях.

– Не знаю, Сова, что ты задумала, но мне плевать. Я люблю получать подарки. – Лицо Толика в этот момент на опасном расстоянии от моего и как бы круто я не хотела выглядеть, целоваться на глазах у всего класса с Голугиным, откровенный перебор.

Я быстро целую одноклассника в щеку и встаю с его колен.

– Ну вот и славненько. – Улыбка победителя скользит по моему лицу. Я механично поправляю свою вязаную тунику, заправляю за уши волосы. – Тогда до встречи в …?

– Девятнадцатого, у меня дома в шесть.

– Ок, – собираюсь вернуться на свое место.

– Нооо, сегодня только пятнадцатое, так что если есть желание, можем и раньше пересечься? – Толик выход из-за парты и делает насколько шагов в мою сторону. Хватает меня за талию и притягивает к себе. В его глазах я вижу не совсем тонкий намек, что ж, как сказала бы наша англичанка Антонина Николаевна «the game started», что в переводе означает «игра началась».

– Мы ведь и так ежедневно пересекаемся? – как остро ответить в этот раз я не нашлась, но поспешила высвободиться из крепких объятий.

– Это понятно. Просто я подумал… – Толик нервно начинает копошить волосы. – Ну-у-у, типа, это… Ну, мы б могли мутить начать, что ли.

– Да ладно? – я максимально искренне улыбаюсь. Надо же, еще вчера я не могла вспомнить толком как выглядит этот Голугин, а сегодня я уже его девушка. Чудеса общения, по-другому не скажешь.

– Не,  я серьезно. В кино там, сходить можем. В кафешку… Вдруг ты мне еще до днюхи подарочек презентуешь? – Толик нагло ухмыляется.

– А вдруг не будет этого «вдруг»? – я не остаюсь в долгу. – Толя, не гони лошадей, всему свое время. А на счет «мутить», я только за.

– Ничесе?! Прикольный такой расклад получился – и подарков будет больше, и телочка появилась. – Толик вытягивает правую руку и щипает меня за зад.

– Не поняла? – Нет, мне реально это не понравилось.

– Что не понятного? Ты теперь моя девушка и я имею полное право…

Я приближаюсь к Голугину впритык. Наши носы практически касаются друг друга. Мое дыхание скользит по его лицу так же отчетливо, как его по моему. Я смотрю на него в упор.

– Толь, пожалуйста, давай оставим подобные знаки внимания для более интимного времени. Да, с этой минуты мы официально пара, но мне бы не хотелось, чтоб это продлилось меньше этой минуты. За территорией школы мы пара, здесь мы по-прежнему ведем себя как самые обычные одноклассники. Ок? И-и-и, думаю, нам все же не стоит встречаться раньше девятнадцатого, ну, чтоб твой день рождения вообще стал не забываемым.

По тому, как у Голугина загорелись глаза я поняла, что из всех моих предложений он услышал только последнее.

– Ок. А ты знаешь, как удивить парня. – И снова он щипает меня за зад, но в этот раз я молчу, походу – этому созданию бесполезно что-либо объяснять.

– Ты даже не представляешь как прав.

Слава богу звенит звонок, который спасает меня от новоиспеченного парня. Хоть и не особо торопливо, но все рассаживаются по своим местам, в том числе и я. На прощанье игриво подмигиваю Голугину и шагаю на свое законное место.

– Что это было? – тут же шипит Инга, а ее глаза, кажется, вот-вот превратят меня в пепел.

– Что именно? – с невозмущенным видом я сажусь на свой стул и достаю из сумки учебники.

– Это и есть твой новый образ – шлюха?

Меня легонько передергивает. Книги громко падают на парту.

– А тебя это напрягает?

– Вообще-то, это должно напрягать тебя.

– С какой стати? По-моему, все складывается удачно. У меня снова есть парень, но при этом, не в его власти насрать мне в душу и вырвать сердце.

– Ну да, куда уж ему. Вырвать то, чего уже нет – невозможно.

– Инга-а-а… – протягиваю я. – Не гони. Все в порядке, я просто немного изменила свои взгляды на жизнь.

– Я заметила. Как, впрочем, и весь класс. – Инга быстро обвела взглядом все головы сидящие на своих местах. – Я вот только понять одного не могу – на фиг тебе это все? Да кругом кто-то кого-то кидает, кто-то кого-то любит, кто-то кого-то перестает любить, все через это проходят, но в шлюх не превращаются.

Хоть Инга во многом права, может даже во всем, ее слова меня все равно ранят. Но, радует то, что Инга, пожалуй, единственный человек, который еще может причинить мне боль. Мы с ней дружим не один год, и она прекрасно знает за какие ниточки нужно дергать и на какую кнопку в моей душе нажать, чтоб там, внутри себя, я ощутила присутствие колюще-режущих предметов. Но эта боль так незначительна… Ей никогда не сравниться с той, которая осталась в прошлом. Кузнецовой далеко до Владислава Стеклова. Всем до него далеко.

– Знаешь, если б мне не было известно, что ты еще ни разу в жизни не влюблялась, я бы обиделась на подобные слова, а так… – Я безразлично пожимаю плечами. – Ты не знаешь, о чем говоришь – раз. Реакции других на собственные не сложившиеся отношения мне безразличны – два. И три – мне до шлюхи еще расти и расти, а тем, что девушка первая намекает на отношения, по-моему, уже никого не удивишь.

– Намекает? – Инга нарочно раскрыла рот. – Так это был просто невинный намек! И как это я не догадалась.

– Всем, добрый день, – в классе появилась высокая, большая женщина за пятьдесят именуемая в народе Гитлер, а по сути – учительница языка и литературы Ольга Эдуардовна. – Мобильные телефоны прячем, а лучше, отключаем. Включаем мозг и приступаем к изучению нового материала.

– Знаешь, а у меня бы при любом раскладе язык не повернулся тебя шлюхой назвать. Да и вообще, к чему этот разговор? Для себя я уже все решила, а если тебе…

– Сова, будьте так любезны – освободите класс от своего присутствия.

Инга виновато опускает голову, типа втыкает в книгу. Я вздрагиваю, но зная «Гитлера», выбора у меня нет. Послушно покидаю парту, а затем класс.

К прерванному разговору мы с Кузнецовой не возвращаемся ни на истории, ни на химии, ни на любом другом из пяти оставшихся уроков. Да мы вообще, по сути, не разговариваем. Так, общие фразы, не более.

– Не, ну вы реально загоняетесь! – начала истерить Усик, стоило нам покинуть пределы школы. – Че вы как малолетки в обиженных играетесь?

– Потому что в шлюх не все хотят играться, – выпаливает Инга.

– Потому что реально обидно, когда лучшая подруга в первых рядах желающих обозвать тебя, причем совершенно безосновательно. – Отбиваюсь я.

– Стоп! – Танька замирает на месте, хватает нас за руки и переводит грозный взгляд с одной на другую. – Вы обе мои лучшие подруги и мне не нравится подобный расклад. Ну хочет Ритка побыть шлюхой, что с того? Это ее жизнь и нужно уважать ее желания к экспериментам. На меня же ты за это не обижаешься. Хотя я, конечно, не считаю себя таковой, но люди всякое болтают… Так вот – это ее дело, тебя лично, она же ведь ничем не обидела?

Инга отрицательно кивает головой, а я поражаюсь неожиданно прорезавшейся Танькиной мудрости, и внимаю дальше.

– А ты, – это уже было адресовано мне, – не бычься и не будь сукой хотя бы с нами. Со всем белым светом веди себя как хочешь. Одевайся как тебе вздумается, спи с кем нравится и не очень, да превратись хоть в самую отъявленную дрянь! Вот только для других, не для нас. Это реально?

– Да, – бормочу в ответ.

– Вот и договорились. – Усик расплывается в лучезарной улыбке. – Можете поцеловать друг друга.

Мы с Ингой переглянулись.

– Да шучу я, достаточно простых объятий.

– В принципе, лучшую подругу я могу зацеловать до полусмерти. – Первой оттаяла Инга и тоже начала улыбаться.

– Я тоже, – отвечаю искренней взаимностью.

– Круто! А давайте устроим групповуху?!!! – подытожила Танька.

Весело хохоча, обнимаемся втроем и целуем друг друга в щеки.

– Танька, спасибо, – шепчет Инга.

– Ага, – соглашаюсь я.

– Не, ну кто-то же в нашей компании должен быть умнее? – деловито тянет нос к верху Танька.

Мы снова взрываемся смехом.

Дружба, как она есть. Я люблю своих курочек!

Дальше все по накатанной – школа – дом, дом – школа и только скудное общение с моим новоиспеченным парнем внесло крошечные изменения, едва заметные, в мою повседневность. Просто вдруг кто-то начал желать «Спокойной ночи» и «Доброго утра», пусть и через день, а так… С Толиком Голугиным не было ни милых переписок, ни кокетливого общения в школе, ни теплых смайлов, а только пошлости и тупые намеки, вот и все отношения. Так, оказывается, тоже можно «встречаться» – никаких лишних эмоций, взрывов в сердце, амфетаминов вокруг и единорогов. Все ровно. Мертво.

8

– Ритуля-я-я…

Ухо обдает горячее дыхание. Губы с ароматом алкоголя на шее. Грудь вроде как ласкает одна рука, другая прижимает мое тело к своему как можно крепче. Нахожусь будто в параллельной, какой-то отвратной реальности.

Сегодня девятнадцатое число, вечер, день рождения того самого одноклассника Толика Голугина. Сегодня я не сижу, как было раньше, скромно в уголке зависая в ВК, сегодня я в центре внимания на почетном месте – ТЕЛКА ИМЕНИННИКА. Смешно так, что даже плакать хочется. Не понимаю, как девчонки могут желать подобной популярности? В эти минуты я бы лучше охраняла свою кровать, укутавшись в теплое одеяло с «Идиотом» в руках. Но, находиться в двух местах одновременно я не умею, а на данном этапе моего взросления я должна находиться рядом с другим идиотом. Тяжело, когда в тебе все время борются ангелы и демоны. Но ничего, рано или поздно мое не очень хорошее «Я» возьмет полный контроль надо мной, по крайней мере, мне бы этого очень хотелось.

– Ритка, и че ты раньше морозилась? Ты такая классная, оказывается.

Снова полупьяные лобзания и моя «счастливая» улыбка в ответ.

–  Да так, взрослела, – улыбаюсь и тут же ловлю благодарный поцелуй.

– Круто. Значит – девочка созрела? – рука Толик скользит между ног.

Мне хочется сжаться в комочек и просидеть так всю жизнь. Игра, которую я затеяла, уже не кажется таким уж удачным вариантом мести всем мудакам мужского пола. Кто я такая, чтобы восстанавливать справедливость, баланс? Но с другой стороны – аппетит приходит во время еды, а с третьей – я же должна набираться опыта и черстветь шаг за шагом, чтоб больше никогда ничего не чувствовать.

Уверена многие бы и не отреагировали на все, что произошло со мной «ДО». Да так оно и есть. Если бы всякий раз как девчонку бросали она становилась стервой, на планете не осталось бы спокойных, домашних и уравновешенных женщин – ни единой, в этом Инга была права. Но мне реально обидно до глубины души – почему я с раннего детства воспитываюсь в лучших традициях, а в самые значимые моменты получаю «ты слишком хорошая» и что в этом плохого?

Я будто подгнившее зерно, которое бросили в почву, не обратив на это внимания. Оно не будет плодоносить и пробивать чернозем сочными стеблями, оно будет гнить в ней. День за днем я буду «гнить» не потому, что мне этого хочется, а потому, что меня КИНУЛИ, не заморачиваясь над вопросом – что из этого «вырастет». Не могу знать, к чему это приведет, но к чему-то точно. Зато теперь я могу выбирать самостоятельно для кого я слишком хорошая, а для кого чересчур плохая.

– Толя, руки убрал. – Резко, но в то же время игриво прошептала я и, взяв Голугина за запястья, отвела его руки в сторону.

– Э-э-э, малая, в чем дело? Мы так не договаривались! – тут же звучит недовольный протест.

Я встаю с дивана, на который почти уложил меня одноклассник и зажигаю в комнате свет. Да, я сделала кардинальный поворот в собственной жизни, но становиться девушкой с «широко раскрытыми ногами» на самом деле, как бы, тоже не планирую.

– Мы вообще ни о чем не договаривались. – На мне платье с запахом, которое Толик старательно забрасывал мне чуть ли ни на голову, но потянуть за пояс я решилась сама. – Хочешь, чтоб все вот это досталось тебе?

Не знаю, что в этот момент происходит в организме бедного Голугина, но я практически вижу слюни стекающие по его подбородку.

Возвращаю пояс на место, думаю, того, что он увидел, более чем достаточно. Сомневаюсь, что хоть одна соблазненная Толиком девчонка носила дорогое кружевное белье и тем более демонстрировала это. Так, было, может быть, что-то, в темноте под одеялом…

Я довольно улыбаюсь и нежно касаюсь щеки Голугина.

– Я думал это уже мое?

Толик встает с дивана и притягивает меня к себе одним только движением сильной руки.

– Нетушки, это все еще принадлежит только мне одной, а твое это… – я оглянулась по сторонам не слишком аккуратной комнаты. – Твое это вон тот доходяга комп, вот этот диван, плакаты на стенах и весь прочий хлам.

– Ритка, не нарывайся, я ведь и силой могу взять. Ты ведь обещала подарок, и я его получу.– Угрожающе звучит прямо в ухо и мне бы испугаться до смерти и заткнуться, но в 2015 этому не бывать.

Не без труда высвобождаю свое тело из рук Голугина.

– Подарок ты уже получил. Как думаешь, многим удавалось запустить руки туда, где сегодня были твои? Да и рамка для фоток тоже, как бы в счет. А на счет силы… Можешь, конечно, но не проще немного подождать? – Играю с собственными волосами, накручивая их на указательный палец одной руки, а другой легонько поглаживаю шею и чуть ниже. Видела в фильмах подобные уловки, считаю их до ужаса пошлыми, тем более в моем исполнении, но не могу не признать – действенными.

У Голугина немного приоткрылся рот и в считанные секунды он изогнулся в довольной улыбке.

– Умеешь ты уговаривать, – и я снова в объятиях Толика.

– Поверь, я умею не только это… – многообещающе шепчу я и тут же меняю тон. – Но, пока это будущее, а мы в настоящем и тебя именинник, скорее всего уже обыскались. Так что идем ко всем.

– Ага, они обыщутся, – Голугин явно не горит желанием покинуть свою комнату, но я легонько подвожу его за руку к двери. – Да все они, скорее всего, уже бухие в говно и я им на хрен не нужен.

– Возможно, но ведь день рождения бывает только раз в году, а я никуда не денусь. – Я все еще продолжаю притворяться эдакой няшей, а саму аж подташнивает – и поцелуи и ласки нелюбимого тобой человека это мерзко. Интересно, а Владу и Аркаше было так же противно заниматься со мной этим?

От подобных мыслей становится еще хуже. А вдруг и вправду всякий раз распрощавшись со мной, Влад блевал где-нибудь за углом, или рот с хлоркой полоскал? Хотя это я уже загоняюсь, он пусть не так сильно, но любил, я знаю. А вдруг все время врал?

– Черт! – непроизвольно вырывается наружу.

– Что? – не понял Толик.

– Ничего. Не обращай внимания. Идем веселиться.

«Все вы озабоченное – мудочье!» – слава богу, это остается в голове. Мы с Голугиным дружно покидаем его неряшливую комнату. Может, у него родителей нет? Меня бы мама грохнула за подобный порядок.

Не успев войти в гостиную, где протекает торжество, именно «протекает» так как спиртного здесь больше чем еды и соков, вижу свою Таньку верхом на Сашке Макарове который, кажется, намерен ее заглотить целиком. У них,  в общей сложности, стаж отношений больше года, вот только они то сходятся на недельку-другую, то расходятся на пару-тройку месяцев. Но что Усик, что Макаров очень любят вечерины всякие и практически всегда посещают их в качестве пары. Ну любят они друг друга в бухом состоянии – это так Танька всегда оправдывает очередное примирение, смысла которых мы с Ингой не понимаем. А сейчас я отчетливо вижу, о чем это она.

– О-о-о, я смотрю Усик окончательно ушла в отрыв. – Вслух констатирую факт.

– Ага, а ты думала мы с тобой одни такие? – Рука Толика тут же падает мне на плечи и я, как бы, несу его на себе к праздничному столу.

– Да нет, ничего такого я не думала. – Без особого энтузиазма шепчу я и ловлю на себе непонятный мутный взгляд Макарова, который все еще «доедает» мою Таньку.

– Э-э-э, хоре сосаться, – Толик толкает Макарова в плечо и мы падаем рядом с ними на диван, а затем он торжестрвенно обращается ко всем остальным участниками праздника, – пора бухать!

Гости, в количестве человек двадцати, охотно подхватывают его предложение.

– Даа-а-а!!! За именинника!!!

Кто-то забившись в один из углов сидя прямо на полу зажимался; кое-кто «отсутствовал» в реале, целиком и полностью втыкнув в телефоны; Фитихин и Варкин без особых приглашений наполняли свои бокалы каким-то слабоалкогольным пойлом, не забывая хорошо закусить – но все, как один, с появлением Толика заняли свои места за праздничным столом.

– За нашего Толяна!!!

– Бабосиков тебе и мозгов!!!

– За братана!!!

За столом враз начались вопли в формате – кто на что горазд, но моему кавалеру это нравится и он довольно выпивает со всеми крикунами.

– Рит, – чувствую, как кто-то тянет меня за подол платья. Оборачиваюсь – Усик смотрит на меня пьяненькими сверкающими глазками. – Ты как?

– В смысле? – перекричать музыку не порвав голосовые связки выходит не очень, дотягиваюсь ухом к Танькиному лицу.

– У тебя такое лицо, будто ты не на днюхе любимого, а на его похоронах. У вас все в порядке или как? – Танька просто щебечет, а мне от ее прозорливости хочется завыть. «На днюхе «любимого» у меня однозначно было бы другое лицо» – проносится в голове.

– У нас все норм. Тебе показалось. – В подтверждение собственных слов обнимаю стоя принимающего поздравления Голугина, даже поворачиваюсь к нему и целую в щеку, на что он моментально реагирует ладонью на моей попе. – Видишь, все у нас отлично.

– Тогда круто! Вы такие классные! – И Усик возвращается к своему «любимому», который мгновенно, никого не стесняясь, снова начинает ее заглатывать.

9

Девятнадцатое января для меня закончилось около двенадцати ночи, и в этот раз меня не выставлял за двери парень (как это произошло в мое последнее свидание с Аркашей), в этот раз я сама сбежала.

Убегаю, оставляя своего Толю наедине с унитазом, в услугах которого нуждается еще, как минимум, человек пять. День рождения прошел под девизом «ДОРВАЛИСЬ»! У меня создалось такое впечатление, будто смыслом всей этой вечеринки было одно – влить в себя как можно больше спиртного. Пили все, даже те, кто до этого ни разу в жизни не пробовали и они же в первую очередь посетили туалет. Интересно, а где все это время находились родители Толика и знают ли они вообще о том, что в их доме произошла банальная подростковая попойка, а не празднование самого лучшего дня в году?

По дороге домой вспоминаю собственное шестнадцатилетние – суши, пицца, мороженое, фрукты, торт, и одна бутылка шампанского на десятерых (каждому вышло по два глотка, не больше), но как же нам было весело! Мы общались, танцевали, фоткались, играли в прикольные игры – «Крокодил», «Бомба», «Бутылочка». Мы развлекались от души, по-детски весело, а не по-взрослому в умат. Никто никого не лапал по углам, никто ни кого не облизывал, никто не пытался выпить больше всех. Мы праздновали мой шестнадцатый день рождения со вкусом к жизни, развлечениям, простым радостям, а не корчили из себя Бог знает кого. Накидаться всякого дерьма и закончить собственный праздник в обнимку с унитазом не очень веселая перспектива.

Уходя домой, я пыталась забрать с собой Усик, но она наотрез отказалась. Заплетающимся голосом моя подруга уверено заявила – «Я еще не нагулялась». Против этого не попрешь. Я же ушла по-английски – без лишнего шума.

Ковыляя на высоких шпильках домой, я почему-то начинаю плакать. Что происходит, понять не могу, но в душе хуже, чем в выгребной яме. Есть слово интересное «ТОШНО», вот, наверное, именно оно больше всего описывает мое состояние. Мне бесконечно ТОШНО.

Не произошло ничего плохого, как и ничего хорошего. Более того, я получила то, что хотела – парня и новую репутацию, но почему-то мне от подобного расклада не лучше.

Прежде чем открыть дверь подъезда – опрокидываю вверх голову и начинаю считать звезды, чтоб хоть как-то отвлечься и унять поселившуюся в душе крысу, которая нагло ее жрала. Выдыхаю – раз, второй, третий. Вроде попускает, хоть и не много, но вполне достаточно для того, чтобы войти в дом без ручья на лице.

Лифт. Этаж. Квартира.

В свою комнату попадаю молниеносно, но не незаметно.

– Маргарита? Явилась? – Тут же звучит из родительской спальни мамин голос.

– Да. – Бодро бросаю в ответ и поспешно закрываю дверь в свою комнату на замок.

Снимаю с себя вещи.

Стук в дверь.

– Юная леди, вам не кажется, что вы уже больше часа должны лежать в кровати? И для чего тебе мобильный телефон, если ты не берешь трубку?

– Ма-а-а, не начинай, – огрызаюсь я и даже не думаю отпирать замок.

– Рита, открой дверь, я хочу тебя видеть.

– Ма-а-а, я уже в кровати, прости. – Я почти не солгала. Сижу на кровати пытаясь стянуть с себя эти проклятые ботфорты! – Спокойной ночи.

– Рита, ты выпивала, поэтому не хочешь открывать? – мама и дальше колотит в дверь, но легонько, скорее всего на автомате, а не из желания достучаться.

– Ма, ты ведь знаешь, я не пью. Все. Спокойной ночи. Я безумно устала. Поговорим завтра, если захочешь.

– Можешь в этом не сомневаться! – угрожающе выпаливает мама. – Спокойной ночи и приготовься к серьезному разговору.

– Окей! – кричу я, а сама в этот момент передразниваю маму, изображая на лице что-то типа – «бе-бе-бе…». Как-то так.

Как же меня все достало…

Избавляюсь от сапог, бросая их в сторону входной двери, а сама вот как сижу – так падаю на кровать. Лежу пару минут, а потом заползаю под одеяло и мне абсолютно не мешает это сделать ни платье, ни чулки, ни даже макияж. Истощенная и измотанная последними событиями я тупо отрубаюсь. Я раньше и не задумывалась о том, что вечерины могут так выматывать. Бедные наши селебрити – как они выживают в бесконечных тусовках, романах и выпивке? Жесть, полная!

Утром мне чудом удалось избежать маминых мудрых советов – не смотря на выходной ее «дернули» на работу. А моя мама не может оставить хомячка Борю, или кролика Сеню без срочного осмотра, такой уж она человек. Возможно, я допускаю подобную мысль, именно тот факт, что моя мама ветеринар и даже своим «пациентам» дарит гораздо больше тепла, нежели некоторые люди себе подобным, и отразился во мне. У человека, который любит даже пауков и змей, дочь просто не может быть воспитана сукой. Но ничего, это поправимо.

Выходные проходят уныло. Общаюсь по скайпу с Ингой и Танькой, которая торжественно сообщила, что они с Макаровым опять не вместе. Голугин тоже дал о себе знать, прислав придурковатый смайл с подписью «Болею». Смотрю телик, занимаюсь уроками, читаю… Скучно и неинтересно, но все же своя прелесть в этом есть – дома я могу быть собой и никого из себя строить не нужно.

Понедельник. Школа.

В школу еле добралась, небо будто прорвало! Есть сказка, одна из моих любимых, «Госпожа метелица», так вот там волшебница взбивала свою пуховую перину, а на улице шел снег. Похоже, сегодня эта перина разорвана в хлам и снег не просто кружит над землей, он обрушивается на нее беспроглядной кучей.

– Капец какой-то! – зайдя в класс, начинаю я школьное утро вместо «здрасьте».

Кто-то из одноклассников хихикнул. Кто-то с недовольной рожей просто посмотрел в мою сторону. Кто-то вообще не отреагировал. И только Инга улыбается во весь рот.

– Привет, красотка! Похоже, ты сегодня у нас не просто Сова, а Полярная. – Смеется.

– Похоже, сегодня не только я. – Оглядываюсь, указывая в сторону появившейся в классе Музоликиной. – Катька вон тоже снеговик еще тот, да и все остальные, уверена, заходили сюда не в лучшем виде. Привет.

– Это точно.

Избавляюсь от одежды и сажусь за парту.

– А Усик еще нет? – заглядываю за соседний стол.

– Как видишь. – Равнодушно отвечает Инга. – Но странно, что ты спрашиваешь про Таньку, а не про своего отсутствующего бойфренда.

Я автоматически оборачиваюсь в сторону, где должен сидеть Голугин.

– Да плевать мне на его отсутствие. К тому же он мне больше не парень.

Фразу бросаю как можно безразличнее, но на Ингу она действует противоположно.

– Шутишь? – и рот застывает в полураскрытом состоянии.

– Нет.

– И-и-и?

– Что «И»?

– Нет, ну ты издеваешься, что ли? Как ты его послала?

– Пока никак, – между делом, из своей школьной сумки я вытаскиваю одну за другой книги и тетради.

 Инга выхватывает из моих рук тетрадку и зло ударяет ею о парту.

– Сова, не доводи меня! – в ее глазах сверкает любопытство.

Оставляю в покое ручки и книжки, разворачиваюсь в сторону Кузнецовой.

– Не так давно одна наша общая знакомая назвала меня шлюхой, так вот…

– Ритка, не начинай, – Инга ударяет меня под столом ногой, – мы уже это проехали.

– Проехали, но не мешай договорить. Так вот я подумала – а почему бы и нет? – В это момент мою несчастную Кузнецову немного передернуло, еще бы, она хоть и красивая барышня, но с мозгами, а тут я со своими опилками. – Да шучу я, расслабься.

Я начинаю смеяться, а Инга несколько секунд проводит в сомненьях и только потом неуверенно присоединяется ко мне.

– На самом деле мне одного вечера хватило, чтобы понять – я и Голугин, никогда не сойдемся характерами. Как-то так. А зачем тратить время на того, кто рано или поздно станет бывшим, если можно потратить его на поиски нормального настоящего? – Думаю, приблизительно так считали и Влад с Аркашей, когда утверждали, что я слишком хороша для них.

Только Кузнецова облегченно выдохнула, как на ее лице вновь появился ужас.

– ЧТО-о-о? Ты с ума сошла? Сова, то, что ты связалась с Толиком, еще ничего не значит и многие, в том числе и я, восприняли это, как твое временное помешательство. Но не прыгать ведь с одних коленок на другие? Это изменит все! Ты это понимаешь?

– Что именно?

– Как «что»? Все! Ты и в самом деле станешь шлюхой и об этом, поверь, раструбят на каждом углу. Оно того стоит?

– Да мне все равно, кто, что, и где, раструбит. Я просто хочу наслаждаться жизнью, как это делают парни. Почему вдруг Цыник крутой мачо, а я шлюха?

– Потому что он парень!

– А я девушка. Что с этого?

– Да все!

– Что все?

– Короче. О чем с тобой разговаривать? Ты ведь и сама все прекрасно знаешь, только прикидываешься дурой.

– А может не знаю?

– Да ну тебя, Сова. Поступай как знаешь, правильно Танька говорила – самостоятельно нырнуть в кучу говна, это твое право. Только прошу, никогда не посвящай меня в подробности своих загулов, мне это реально неинтересно. И вообще, давай повторять стих, а то Гитлер в юбке с удовольствием начнет окунать нас в дерьмо уже через несколько минут.

Инга моментально привела во исполнение свою речь и уткнулась в учебник по литературе, я же на какое-то время «подвисла», задаваясь вопросом «Продолжать или нет?».  Но вдруг в голове проскользнуло «Рит, ты хорошая девочка, и все такое…». Продолжать однозначно! Не хочу любить, не хочу страдать, не хочу плакать и убиваться за мудаками, не хочу, чтобы было больно. Тогда, может, просто забить и быть одной, чем вместе с кем попало? Нет, это не мой вариант. Не успокоюсь, пока не отыграюсь за свою боль, и не важно, что страдать будет не Стеклов, а другие. Все они одинаковые.

10

– Голугин, отвали от меня.

– В смысле?

– В прямом.

– Сова, ты че-то попутала?

Мое лицо враз оказывается у лица Толика и … господи, какие же у этого придурка все-таки красивые глаза! Глаза, и больше ничего.

Сегодня четверг, первый день как Толик Голугин объявился в школе после своей днюхи. За все эти дни мы с ним обменялись тремя сообщениями в ВК и все. Даже не созванивались. Меня мало волновало где он и что с ним, а его в этом мире, я подозреваю, вообще ничего не волнует.

Седьмой урок – физра. Спортивный зал. Разбор полетов.

Я не хотела посылать Голугина на глазах у всех и шесть уроков старательно терпела его шлепки по моей заднице, тупые ухмылки и попытки зажать меня в каком-нибудь темном углу. Но, видит Бог, ни что не вечно, и моему терпению пришел конец, когда этот урод схватил меня за грудь на глазах у всего класса и даже Виктора Петровича.

– Я ничего не попутала, а ты отвянь. – Толкаю его обеими руками в грудь, класс снова в ожидании «спектакля».

– Сова, ты моя телка и я буду делать с тобой что хочу и когда, ты поняла? – началась игра на публику. Слова Толика звучат громко и отчетливо, я даже вижу, как он время от времени косится по сторонам. Что ж, ему же хуже.

Счастье Толика заключается в том, что физкультуру в нашем классе многие любят прогуливать и вместо почти тридцати пар глаз, за нами в этот раз наблюдало только тринадцать. Да и Виктор Петрович удачно исчез у себя в коморке.

– Толя, милый, мы не можем быть вместе, пойми. – Обворожительно хлопаю ресницами, виновато улыбаюсь и практически «сюсюкаю». – Ты слишком хорош для меня, честно. Попробовали – не вышло.

– Что значит «не вышло»? Эй, ты че, кинуть меня вздумала? – На лице Голугина непонимание вперемешку со злобой и в какой-то момент мне даже кажется, что он ударит меня, но, слава богу, зажав руки в кулаки так, что я вижу белые костяшки, Толик прячет их в карманах.

– Кинуть, это слишком грубо. Скорее – поставить в наших отношениях точку.

– Какие к черту отношения? Мы с тобой мутим не больше недели, это еще не отношения.

– Вот именно. Так что давай то, что было между нами, спишем на неудачное свидание и все. Мы просто не подходим друг другу.

Только теперь в огромном спортивном зале я начинаю слышать не только наши с Голугиным голоса, а и шепоток удовлетворенных одноклассников.

– Знаешь, Сова, ты не Сова – ты еще та сука! Да пошла ты. – Бросает прямо в лицо Толик и уходит к сбившимся в стайку парням, которые реагируют на его фразу бурными аплодисментами.

Слышу противное хихиканье у себя за спиной – это «радуется» за меня  женская половина класса. Но поддержки мне искать не у кого – Усик не посещает школу вот уже четвертый день, у нее ангина, а Инга на этот урок взяла у Виктора Петровича освобождение, у нее месячные. Не смотря на то, что кроме Кузнецовой и Усик в нашем классе числится еще семнадцать девчонок, девять из которых сейчас присутствуют, подруг среди них у меня нет. Да, я со всем в нормальных отношениях, но точно не в таких, чтоб выреветься сейчас на чьем-то плече.