Текст книги "Рита (СИ)"
Автор книги: Валентина Ad
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)
– Мама, почему так больно?
– Доченька, ты взрослеешь.
– Мам, а это навсегда?
– Нет, что ты.
– А когда я перестану взрослеть?
– …
– Мам, когда больше не будет больно? Завтра? Послезавтра?
– Доченька…
– Мам, а если я умру от этой боли?..
1
АВГУСТ 2014
– Рит, пойми, так будет лучше. Ты хорошая девчонка и обязательно встретишь того, кто достоин тебя, но… Скоро сентябрь и я уеду в универ… Эй, ты чё, плачешь?
Теплая, родная, знакомая до дрожи рука Влада касается моей щеки, по которой катятся слезы. Но слезы, это то, что видит Влад, я же чувствую на своем лице кислоту, которая прожигает не просто кожу, а душу.
– Ритка, нафига ты так? Я б вообще мог ничего этого не говорить, а просто свалить. Прекращай, малая.
Чувствую себя гвоздем, который со всей силы вколачивают в каменную поверхность, но слезы продолжают катиться. Интересно, а когда по гвоздю ударяют молотком кому больнее – молотку, гвоздю, или той поверхности, в которую его пытаются затолкать?
Влад окунает руку в карман бордовых слаксов. Вытащив пачку сигарет, пытается достать одну из, но упаковка падает на землю.
– Фак! – Он пытается поднять их, но они снова выскальзывают. – Да что за хрень?!
С третье попытки Владу удается удержать в руках такой необходимый ему в этот момент наркотик. Я все еще просто стою, не подавая практически никаких признаков жизни.
– Короче, Рит. Нам было хорошо и все такое… – размахивая подкуренной сигаретой, Влад продолжает вколачивать меня в асфальт. – Да ну на фиг! Я никогда так не говорил. Малая, ты прикольная и те полгода, что мы были вместе, были прикольными, но это конец. Хеппи-энда не будет. Сорри.
Чувствую, как кислота просачивается сквозь душу в костный мозг, в голову, в сердце и даже в микроворсинки кишечника. Голос украл какой-то невидимый, но чертовски жестокий гоблин. Тело сковала стальная скорлупа, и пошевелить даже веками, чтоб вытолкнуть из глаз очередную слезу, очень сложно.
– Эй, – Влад берет меня за плечи и легонько трясет, – ты че, зависла?
Он машет одной рукой прямо перед моим лицом, щелкает указательным и большим пальцами, на что я никак не реагирую.
– Короче, отвиснешь как-то. Мне пора. – Его губы резко и грубо касаются моей щеки, скорее напоминая шлепок, а не прощальный поцелуй.
Влад бросает у моих ног окурок и, спрятав обе руки в карманах толстовки, немного ссутулившись, уходит.
Здесь и сейчас умираю тысячу раз в секунду, но мне никто не вернул голос, чтоб докричаться до удалившегося из моей жизни человека. Сталь, сковывающая тело не превращается в ртуть, и я все еще не могу шевелить ни одной из своих конечностей, хотя изуродованная кислотой душа рвется упасть к ногам того, кто совсем скоро исчезнет за углом моего дома.
Сколько простояла на улице не помню, но иногда кажется секунду, а иногда думаю, что целую вечность.
Дом. Комната. Кровать.
Ложусь в кровать в одежде. Кутаюсь в на два размера большую толстовку, а ноги в кедах не задумываясь накрываю пледом. Совсем скоро укрываю пледом всю себя с головой, представляя, будто я труп под белой простынкой. Даже ложусь в подходящую позу. Безумно хочется, чтоб кусок мягкой ткани был волшебным, и с его помощью я бы просто исчезла, или, хотя бы, исчезла моя память за последние полгода.
В голове всплывают самые яркие моменты наших с Владом отношений. Первые перестрелки взглядами, многообещающие намеки в сети, первые значимые эсэмэски, первый поцелуй…
Влад не просто первый парень, который обратил на меня свое внимание, он первый, кого выбрало мое сердце, он первый, кто прикоснулся к моим губам. Я так переживала, боялась что облажаюсь. Я тренировалась на помидорах и даже закачала себе в телефон самоучитель по первым поцелуям, но, как оказалось, все это не имеет ничего общего с реальностью и полнотой ощущений.
Первый поцелуй, это когда сердце взрывается самыми мощными фейерверками, а всю душу вдруг огибает радуга. Горячие мягкие чужие губы на твоих, а во рту осторожный, не твой, изучающий язык. Вокруг летают феи, бабочки, и крылатые единороги. Воздух, которым вы оба дышите, наполнен клубничными амфетаминами, вдыхая которые можно умереть от величайшего перенапряжения нервной системы. Именно в этот момент впервые ощущаешь пожар внизу живота и что-то еще. В эти секунды мозг полностью отключается, ты не понимаешь ничего, но на подсознательном уровне ощущаешь что пропала. Ты уничтожена для всего мира. Тебе больше не хочется ни жить, ни дышать без этих ощущений. С этого момента ты вся целиком принадлежишь только тому человеку, который сумел раскрасить твой мир новыми красками, подарил новые эмоции и неповторимые фейерверки внутри. Вот чем был для меня первый поцелуй и кем был для меня Влад.
Пусто, пожалуй, не то слово. Нет, не пусто, а очень даже наоборот. Шкуру обволакивающую мое мясо и кости в одно мгновенье наполнили новым содержимым – ядовитым дерьмом. Оно распирает изнутри причиняя адскую боль. Как-то так. Больно до жути, но… Мама любит повторять, что ничто не вечно, что ж, подождем, когда закончится моя вечность, так как мне кажется, эта боль меньше длиться просто не может.
Ночь проходит быстро. Утро. День, и снова ночь. Покидаю комнату только чтобы посетить туалет. Бутылку с пепси предусмотрительно оставляю у кровати, а больше не хочется ничего. Хорошо, что родители свалили на море, а меня оставили на хозяйстве. Точнее, я сама предложила оставить меня. Хотелось продлить встречи с Владом, который стал студентом, и мне так важно было, как можно дольше оставаться в его объятиях и чувствовать на своих губах его, но…
День – ночь. Ночь – еще день. Все. Сил не осталось даже на то, чтобы просто валяться в одеялах и подушках.
За три дня проведенных в кровати не произошло никакого чуда. Влад ко мне не вернулся, единороги с амфетаминами тоже. Но эти дни все же не были прожиты зря, вернее пролежены или просуществованы. Не уверена, что в русской речи есть такие слова, но это происходило именно так. Думаю, у всех это происходит именно так – пролеживается.
Семьдесят два часа наедине с собой не могут пройти бесследно. Времени более чем достаточно для осознания кое-чего, а именно – я не могу продолжать изображать труп и дальше. Все, что творится сейчас со мной невыносимо, но, возможно, Влад все же в чем-то прав, хоть признавать это не просто. Отношения на расстоянии и в самом деле редко длятся дольше одного времени года, а счастливый финал вообще редкость. Зачем тратить время на неизбежность и ждать, когда это случится с нами, и мы наскучим друг другу одинаково? Не факт, конечно, что мы бы не оказались в меньшинстве и не сыграли свадьбу, но на одном моем «люблю» далеко не уедешь, а Влад, походу, никогда не чувствовал ко мне ничего подобного. Он ведь не виноват, что я запала на него в миллион раз сильнее, чем он. Так может ему просто стоит сказать «спасибо» и отпустить? Да – единственно правильный ответ. Это будет не просто, но кто говорил, что отношения это легко?
Бли-и-и-н, ну почему в свои шестнадцать я должна размышлять над всем этим?! Любит – не любит, будем вместе – не будем, поженимся – не поженимся… О чем это я? Нужно просто взять себя в руки и отложить всю эту хрень на потом, когда мозги окрепнут достаточно, чтобы разбираться с подобными задачами, философствовать, анализировать. Хватит. Довольно издеваться над собой. Трех дней более чем достаточно для поминальной службы отношений продлившихся полгода. Если повезет, жизнь будет очень долгой, а если я буду в таком же духе выносить себе мозг всякий раз, как я расстанусь с парнем, страшно представить, что со мной будет, не сложись у меня пятилетние отношения или десятилетние.
Скоро школа, а уже завтра возвращается с курортов моя семья, как-то прорвусь. Нужно брать себя в руки и-и-и, продолжать существование, быть может и жить со временем начну.
Беру в руки айфон. Открываю галерею. Каждая фотка, на которой есть лицо Влада, сейчас для меня будто зажженная спичка, а глядеть на его лживые глаза и губы, все равно, что прижигать ею свежие раны. Я физически ощущаю запах сгоревшего мяса, когда на глаза попадаются фото, где мы целуемся... Но я должна через это пройти. Я должна ускорить собственный процесс выздоровления и я не стану удалять его, избегать и игнорить, я просто должна стать сильнее.
Я где-то читала или слышала, что в прошлых веках правители параноики ежедневно добровольно принимали мизерное количество яда, чтобы приучить свой организм к отраве и избежать участи пасть жертвой заговора. Они так боялись умереть за обеденным столом, что добровольно травили себя. Они считали, что таким образом учат свой организм реагировать на яд, как на хлеб, или воду, то есть никак. Не знаю, как там у них все складывалось в дальнейшем, но в этом однозначно что-то есть. Отныне Влад мой цианистый калий и я добьюсь от своего организма нулевой реакции на него.
Загружаю на рабочий стол ноута одно из последних наших селфи – мы целуемся, мы счастливы:
– Мой цианид, совсем скоро ты станешь для меня ничем.
2
НОЯБРЬ 2014
Школьная столовая. Обед. Я, Инга, Танька, стараемся впихнуть в себя невпихуемую «вкусняшку». Инга пытается отыскать в перловой каше что-то кроме каши; Танька, не прикоснулась даже к вилке, потягивая компот виснет в телефоне; я, как послушная девочка, отправляю в желудок одну за другой порции безвкусной пищи.
– У вас с Циником серьезно? – Инга оставляет, наконец, попытки разыскать в каше бонус-приз, и, отложив вилку в сторону, обращает все внимание на меня.
Давлюсь кашей, проталкиваю ее компотом, чтобы освободить для ответа рот:
– Не знаю, у нас всего-то и было три свидания, – неуверенно пожимаю плечами.
– Но ведь после той истории с Владом, Аркаша первый, с кем у тебя вообще были эти свидания.
Я отрываю глаза от тарелки с овсянкой и пристально всматриваюсь в любопытные глаза Инги.
– Честно – он мне очень нравится, но… – немного прокашливаюсь, делаю еще глоток компота, – не знаю, на сколько у нас это серьезно. После той истории с Владом, мне немного страшно заглядывать в будущее, планировать, мечтать. Мне с ним хорошо. Пока этого достаточно.
– Да ладно! – проснулась Танька. – С Циником этого не может быть достаточно. Вот скажи, он уже пытался трахнуть тебя?
– Тс-с-с! – в один голос зашипели мы с Ингой, которая еще и у виска указательным пальцем успела покрутить. – Усик, ты что, идиотка?! Хотя, кого я спрашиваю?! Еще бы в громкоговоритель прокричала. Ничего, что мы находимся в школьной столовой? Виктория Леонидовна в двух шагах от нас чай пьет.
– Ну и? – Танька то ли прикинулась дурой, то ли реально затупила и с неподдельным удивлением оглянулась по сторонам. – Да и пофиг, кто ж ее трогает-то. Я вообще-то к Ритке обращаюсь – Циник уже всю тебя облапал или что-то на «потом» осталось?
Танька окончательно оставила в покое телефон, сложила обе руки на столе, а сверху накрыла их внушительной грудью и в упор уставилась на меня. Инга наоборот – откинулась от стола на спинку стула и недовольно скрестив руки, выжидающе начала пялиться на Таньку.
– Да ладно… Девчонки, вам все прекрасно известно. Да – мы целовались и нет – мы не трахались. – Последнее слово произношу еле слышно, так, что даже Таньке с Ингой пришлось напрячься, чтоб его услышать.
– Значит, готовься – скоро он тебя обработает. – Со знанием дела заявила Танька и развалилась на стуле.
– Что значит «обработает»?
– Нет, Ритка, пожалуйста, умоляю тебя, не включай дуру! Все знают правило трех свиданий Циника, четвертое это всегда секс. – Танька успешно продолжает выкрикивать такие опасные слова, а меня немного передергивает. По-моему, ей и в самом деле пофиг на всех и вся.
Пока я пыталась сформулировать достойный ответ, Инга бросилась меня защищать:
– В любом правиле есть исключения.
– Ну-ну, – не без сарказма протянула Таня, – это ты Маклаковой, Ибисовой, Григорьевой, Кузнецовой, Урицкой и Дальцейман расскажи. И это я назвала только тех, кого лично знаю. Да и вы тоже.
– Дальцейман? – ошарашенно переспрашивает Инга, а только успеваю немного приоткрыть рот.
– Ага. – Танька безразлично повела плечами и, схватив вибрирующий телефон со стола, встала. – А я о чем. Если Циник сумел оттарапунькать нашу кошерную, то Ритке точно не устоять. И на этой интереснейшей ноте вынуждена вас, дорогие мои курочки, покинуть. Маман звонит, идем с ней к стоматологу. Жесть как боюсь, но контрольная по физике пугает больше. Так что до встречи в сети.
Танька дарит нам с Ингой воздушный поцелуй, одним глотком опустошает остатки своего компота, громко ставит пустую посуду на стол, и пулей вылетает из столовой.
– Не обращай внимания, это всего лишь сплетни.
– А я и не собиралась. У меня были отношения с Владом, и как бы сильно я его не любила в тот период, это в прошлом. Так почему я должна обращать внимание на прошлое Аркаши? Пусть даже очень бурное. Да и верить всяким сплетням – себе дороже.
– Ну да, – не совсем уверенно прошептала Инга и выдавила улыбку. – Короче – совет да любовь. Весна покажет – кто где ср…
– Фу-у-у-у! Инга, ты же девочка! – корчу брезгливую гримасу.
– Да ладно?!
Весело хохоча, мы заканчиваем наш обед и отправляемся грызть гранит науки. В отличие от Усик, от нас с Ингой предстоящая контрольная никуда не денется, а после, нам еще придется отсидеть зарубежку. Только после этого стать на сегодня свободными людьми.
После школы.
Дом. Кровать. Телефон.
Аркаша: «Готова?»
Я: «Ты о чем?»
Аркаша: «К киносеансу сегодня в восемь у меня?»
Я: «???»
Я: «Почему я узнаю об этом в шесть?»
Аркаша: «Если тебе от этого станет легче – я узнал об этом в пять пятьдесят семь )))»
Я: «Что так?»
Аркаша: «А это важно?»
Я: «Да нет, в принципе»
Аркаша: «Тогда ДА или ДА?»
Улыбаюсь телефону.
Я: «ДА)))»
Я: «А что будем смотреть?»
Аркаша: «У-у-у-у, какая ты, все тебе нужно знать ))) А можно, это будет сюрприз, но обещаю не «Техасскую резню бензопилой»)))»
Теперь хихикаю.
Я: «Ок. Договорились. Зайдешь за мной?»
Аркаша: «Без обид, но можешь сама дойти, ведь знаешь мой адрес. А мне время нужно, чтоб подготовиться )»
Недовольно поеживаюсь, хочется поинтересоваться «К чему?», но боюсь показаться надоедливой и дотошной. Не хочу ни на чем настаивать, Аркаша прав – я прекрасно знаю где он живет, его дом в нескольких шагах от моего, как-то сумею добраться сама.
Я: «Хорошо. Жди»
Аркаша: «Даже не представляешь – КАК СИЛЬНО»
Ложу телефон в сторону и мечтательно разваливаюсь на кровати – все же приятно, когда есть на этом свете человек, которому ты не безразлична.
В семь пятьдесят пять я у дверей Аркашиной квартиры. Сердце немного дрожит, но не так чтобы чересчур. Жму на звонок.
– Привет, – меня встречает очаровательная улыбка и стройное тело в спортивном костюме.
– Привет, – шепчу я.
Аркаша целует меня в щеку и жестом приглашает войти.
– Чувствуй себя как дома.
– Постараюсь, – робко отвечаю и с опущенными в пол глазами шагаю в квартиру.
– Вон то, дверь в мою комнату, проходи туда, а я сейчас.
Аркаша указывает в сторону торцевой двери слева. Я не спешу за ней прятаться, а с интересом разглядываю просторную квартиру, размышляя над вопросом – за какой дверью его родители и сколько у меня времени до встречи с ними?
– А ты куда?
– На кухню. Сейчас вернусь. Если стремно идти ко мне одной, подожди минутку здесь.
– А родители в курсе, – шепчу я, – ну…, ну…, что ты…, что я…
– Родители в курсе, – доносится откуда-то, видимо из кухни, но я могу об этом только догадываться, так как Аркаша просто исчез за углом. – Когда уходили, пожелали нам приятного просмотра.
Довольный, с сияющей улыбкой на лице, парой чашек и пиалой наполненной всякими вкусностями в руках, из-за угла появился Аркаша.
Сердце начинает стучать громче.
– А что, кроме нас в доме никого? – Стараюсь говорить нормально, но постепенно накатывающий страх легкой дрожью пробирается в каждое слово.
– Да, а что, это проблема? – Аркаша остановился совсем рядом и на его лице я вижу настороженность и непонимание. – Тебе нужен кто-то еще?
– Нет, просто… я думала, ты хочешь познакомить меня с родителями. – Слова слетают с губ и я прекрасно понимаю, что лгу. В голове все громче и громче пульсирует «Все знают правило трех свиданий Циника, четвертое – это всегда секс».
– А ты хочешь с ними познакомиться? – Аркаша шагает вперед, я послушно топаю за ним. Несколько секунд и мы в его комнате. Чашки и блюдо тут же оказываются на журнальном столике, предусмотрительно поставленном у сложенного дивана.
На столе уже стоят: кола, коньяк и пару бутылок слабоалкоголки.
– Что это? – Мой взгляд скользит по ассортименту. – Думала, мы фильм смотреть будем.
Аркаша медленно, игриво, подплывает ко мне и берет за руки.
– А что, маленький градус может нам помешать?
Он притягивает меня к себе и его руки уже на моей шее, щеках… Его губы нежно касаются моих. Мне страшно на столько, что я не в состоянии насладиться его прикосновениями.
Аркаша выпустил из своих рук мое лицо. Он берет меня за руку и ведет к дивану. Я не сопротивляюсь. Сажусь.
– Аркаш, прости, но я буду только колу.
– Как знаешь. – Равнодушно звучит в ответ. – Я тоже буду колу, только добавлю в нее чуток коньячка, так вкуснее.
Аркаша улыбается и наполняет чашки. Возится с телевизором. Я же с каждой минутой все больше нервничаю. Мне больше не хочется смотреть никакие фильмы. Я просто хочу домой. Наверное, я зря согласилась на этот просмотр, но сказать об этом не решаюсь. Аркаша старался, и быть может, я зря паникую. Убью Усик! Это она посеяла в моем мозгу семечко недоверия и страха, которое теперь там стремительно растет.
Нервно глотаю колу. Аркаша усаживается рядом. На экране большой плазмы появляются обложки всевозможных фильмов.
Правая рука Аркаши ложится мне на плечи, левая листает меню на экране.
– «Три метра над уровнем неба» или «Сумерки»?
На нервной почве продолжаю упиваться колой и почти давлюсь, когда слышу этот вопрос.
– А с чего вдруг такой выбор? Это твои любимые? – шучу, в надежде разрядить обстановку, глупо хихикаю.
– Смешно. – Аркаша целует меня в щеку. – Ну-у-у-у, все девчонки, по-моему, тащатся от этого костлявого вампира. Да и испанский мачо мало кого оставляет равнодушным.
– Похоже, ты хорошо разбираешься во вкусовых предпочтениях девочек. – Остро улыбаюсь. – Но, вынуждена тебя огорчить – я не люблю вампиров в принципе, а Паттинсона в особенности. Эта сага не исчезает с экранов на протяжении нескольких лет, а Танька Усик на протяжении всего этого времени не устает выносить мозг восторгами об ее обожаемом Эдварде. Достало до ужаса. А «Три метра»… не знаю, не смотрела. А если фильму уже не один год, а я его так и не посмотрела, значит не мое. Может, все-таки «Техасскую резню»?
Улыбка а-ля – оскал идиота на моем лице и шок на лице Аркаши.
– Оба-на. Ты это серьезно? – он немного отодвигается от меня и недоверчиво всматривается в лицо. – Быть этого не может.
– А почем нет?
– Не знаю, но мне кажется, ты должна любить мелодрамы и все такое.
– А я и люблю все такое, просто ты два раза промахнулся. Но сейчас, я бы с удовольствием ужастик посмотрела. Дома, одной, мне обычно не до ужасов, страшно. А рядом с тобой я бы рискнула. Когда мне будет очень страшно, я к тебе прижмусь крепко-крепко и перестану бояться. – Может хоть подобное месиво отвлечет Аркашу от романтичного настроя.
– Ок, как скажешь. Только я выберу самый жуткий фильм, чтоб тебе всегда было о-о-очень страшно.
Аркаша коварно лыбится и всего за несколько секунд находит то, что искал.
– Вот, смотрим «Дом восковых фигур». Хотя… может все же «Поворот не туда»… – Аркаша вновь подсаживается поближе и обнимает меня. – Короче, смотрим.
На экране появляются первые титры.
– Да уж, такой романтики у меня еще не было, – ухмыляется, – за подобный киносеанс стоит поднять бокалы. – Аркаша торжественно берет в руки свою чашку, а я свою. Мы чокаемся. – Возможно, в этом что-то есть.
– Точно есть – хороший вечер, с надеждой шепчу я.
3
Около получаса мы внимательно смотрим фильм, а потом, как я и обещала, начинаю жаться к Аркаше, который охотно укрывает меня в своих объятиях от ужасных кадров.
– О-о-о, знаешь, если так пойдет и дальше у меня в фильмотеке останутся одни ужастики. – Аркаша доволен собой и, немного приподняв мой подбородок, целует в губы. – Дальше будет еще страшнее.
Я отвечаю на поцелуй и сразу прячу лицо на его груди. С экрана доносятся отчаянные крики, я же стараюсь слушать только удары сердца Аркаши. И зачем только я настояла на этом кошмаре, ведь кроме комедий и мелодрам в жизни ничего не смотрела!
– Эй, бесстрашная, ты собираешься смотреть или так и будешь спать у меня на груди? Нет, я не против, а очень даже за, но, думал, ты мечтала насладиться фильмом.
Аркаша хихикает.
– А я и наслаждаюсь. – Я продолжаю сидеть, уткнувшись носом в его тело. – Просто мне слушать больше нравится.
Смех становится громче. Одной рукой Аркаша продолжает прижимать меня к себе, второй в который раз за полчаса наполняет чашки.
– Будешь?
– Нет, я уже и так чувствую себя бочкой.
– Ок. А я буду.
Аркаша сразу выпивает половину, ставит чашку на стол и тут же тянется ко мне.
– Знаешь, какой бы сладкой не была кола, ты слаще.
Чувствую горячие руки скользящие по моей спине. Нос улавливает запах алкоголя. Миг, и я ощущаю горечь вперемешку со сладостью на своих губах. Звук на телевизоре вдруг становится в разы тише, я почти не слышу криков, только удары сердец – своего и Аркашиного.
Раскрываю глаза и только теперь замечаю, что в комнате почти кромешная темнота. Блики от телевизора спасают положение, но не сильно.
– Кажется мне, что «Дом восковых фигур» станет моим любимым, – шепчет Аркаша и аккуратно укладывает меня на диван.
Лежу практически не дыша. Руки Аркаши хаотично шарят по мне. Наверное, он считает, что его ласки нежны и желанны, мне же его руки между ног, на заднице и груди одновременно, не доставляют особого удовольствия. Его поцелуи должны мне нравиться, но кроме страха, сковавшего меня, я не способна ничего чувствовать и ощущать. Аркаша, вроде как мой парень и мне должно нравиться все, что сейчас происходит, но, наверное, я еще не созрела, не доросла… А быть может, он просто не тот.
– Нет, Аркаш, остановись. – Хватаю одну из его рук за запястье. – Не продолжай, не нужно.
Мои слова заставляют Аркашу отвлечься от моей шеи. Все еще лежа на мне, он приподнимает голову.
– Ты серьезно считаешь, что в моих силах остановиться? – Его губы изгибаются в ироничную улыбку, запах алкоголя обжигает мое лицо, но не на долго. Он, похоже, посчитал, что я играю, и снова припадает к моему телу.
Хватаю его за вторую руку.
– Я серьезно. Я не… Я еще не готова, прости.
– В каком смысле «не готова»? – Аркаша высвобождает свои руки из моих, и зависает надо мной на локтях. – Мы вообще-то здесь не к олимпийскому марафону готовимся. Ты просто расслабься.
Его губы опять тянутся к моему лицу, но я старательно уворачиваюсь.
– Аркаш… – я снова цепляюсь за его руки. – Нет. Не в этот раз.
Аркаша подхватывается и садится. Он раздражен и нервно капошит руками волосы.
– А в какой, ммм? Когда будет «этот раз»? В конце концов, ты моя девушка, зачем затягивать с этим вполне естественным процессом?
Я тоже принимаю вертикальное положение. Поправляю топ, застегиваю толстовку, возвращаю выбившиеся из хвоста волосы на место. Сцепив руки, опускаю их между колен. Глаза блуждают по пушистому ковру.
– Ты прав, ты мой парень и все такое, но… Аркаш, я не… я еще ни разу этим не занималась…
– Так вы с твоим парнем не… Ну, не это? – я утвердительно киваю головой. – Так ты …
Я снова киваю.
– Тогда ясно. – Аркаша изменился в лице, а его голос стал равнодушным, а не таким сладким, как был всего несколько минут назад. – Ок. Просто досматриваем кино, я ни на чем не настаиваю.
В руках у Аркаши тут же появился пульт, на экране появляется звуковая дорожка, комнату моментально наполняют нечеловеческие крики. Чувствую себя ужасно, но больше не боюсь, что случится то, к чему я не готова. Капля за каплей мне в мозг просачивается чувство вины, будто я предала Аркашу. Оторвать взгляд от пола не просто, но я делаю это, и осторожно кошусь на опустошающего очередную чашку своего напитка Аркашу.
– Аркаш, прости, но мне нужно какое-то время…
– Да ладно, все норм, не парься.
Я неуверенно тянусь к Аркаше и ложу голову ему на грудь. Мои руки обхватывают его талию.
– Спасибо за понимание. Ты у меня такой хороший. – Легонько целую его в шею.
Комнату разрывают душераздирающие вопли, я вздрагиваю и прижимаюсь к Аркаше сильнее.
– Это всего лишь телик, расслабься, – звучит отстраненно и в этот раз руки Аркаши больше не стараются заботливо прижать меня к себе, они равнодушно разбросаны на спинке дивана.
Хочется сбежать, спрятаться у себя под одеялом, но я не стану этого делать. В воздухе повисло напряжение, но я послушно досиживаю до конца фильма, хоть продолжая зажмуривать глаза, не вижу большей его половины (в жизни не стану смотреть ужасы). Аркаша больше не проронил ни слова, а я и не настаивала.
Едва начали бежать финальные титры, заметно опьяневший Аркаша, наконец, нарушил молчание.
– Что ж, на этом наш киносеанс окончен. Просим зрителей покинуть зал. – Звучит как-бы шуточно, но с долей стеба, и уж слишком правдоподобно.
Аркаша ставит титры на паузу, встает и шагает к выключателю. В глаза ударяет противный яркий свет. Я на автомате ложу ладони на лицо и все еще продолжаю сидеть.
– Дай мне минутку.
– Не вопрос. Если хочешь, можешь остаться у меня и на дольше.
Я все еще закрываю лицо руками, и могу только чувствовать, что кто-то сел на диван рядом со мной. Теплые руки опускаются мне на плечи, я немного вздрагиваю.
– Родители отправились к бабуле с дедулей на все выходные, хочешь, можешь задержаться у меня на пару дней. Обещаю, тебе понравится.
Паника подкатывает к горлу огромным слюнявым комом, который я стараюсь сглотнуть максимально незаметно. Губы Аркаши касаются моих рук все еще прячущих лицо.
– Ммм, что скажешь? Может ты передумала? Можем устроить ночной киномарафон вперемешку с другим марафоном… У каждого когда-то бывает первый раз…
Аркаша убирает мои руки с лица, но я продолжаю прятать глаза, утупившись в пол. Молчу.
– Ясно. – Аркаша резко встает. – Держать тебя никто не собирается.
Поднимаюсь с дивана, шагаю к выходу и уже у двери шепчу:
– Спасибо, за приятный вечер. – Вымученно улыбаюсь и практически готова исчезнуть за раскрытой дверью, но в душе надеюсь, что Аркаша предложит проводить, тогда бы мне было легче. – Не обижайся.
Аркаша прячет руки в карманах спортивок, целует меня в щеку и легонько дергает плечами.
– Все норм, не парься.
– Тогда до завтра.
– Ага. Прости, что не провожаю, мама должна сделать контрольный звонок на домашний. Ну, знаешь, проверка связи... Боится, что ее малыш где-то запетляет в их отсутствие. Так что сорри, я на всю ночь привязан к дому. – Легонько почесывает затылок.
– Ничего, все в порядке. Пока.
– Ага.
Дверь захлопывается мгновенно, заставляя меня испуганно отскочить назад. Несколько секунд продолжаю пялиться на коричневую кожу, которой обтянута эта чертова дверь. Между нами ничего не было и странным кажется то, что чувствую я себя все равно самой настоящей шлюхой, которую за ненадобностью вытолкали из квартиры в зашей.
Из Аркашиного дома вылетаю пулей, но оказавшись на улице, едва перебираю ногами.
На улице зябко и противно, а в душе и того хуже. По сути, не произошло ничего страшного, но чувствую я себя гадко.
– Ничего, уже завтра все снова будет хорошо. – Шепчу сама себе под нос, которым старательно втягиваю размякшие сопли. – Аркаша немного перебрал, я чересчур напряглась... Но завтра все снова будет хорошо. Так ведь всегда бывает – «завтра» любая катастрофа может превратиться в пустяк.
Вот только бы дожить до этого «завтра», которое мучительно долго не хочет наступать.
4
Почти две недели длилась наша переписка с Аркашей. Каждый новый день начинался с сообщения в ВК и Вайбер. Каждое утро милые смайлы заставляли меня улыбаться. А перед сном я даже иногда целовала экран телефона, на который приходило прикольное «Спокойной ночи». Двенадцать дней, четыре свидания и тишина.
Сегодня не было ни «доброго утра», ни ржачных стикеров в Вайбер, ни каких либо красноречивых ссылок в ВК. Сегодня новый день, то самое «завтра», начавшийся с полной тишины.
Солнце слепит глаза и это непонятно, так как еще вчера небо было затянуто густым слоем облаков. Сегодня суббота и меня никто не тревожит. Валяюсь в кровати в обнимку с телефоном в ожидании чуда, но оно никак не случается.
Набери его сама, набери его, набери… – звучит в мозгу, но минут тридцать это на меня не действует. Возможно, Аркаша еще спит после вчерашнего? Оно и не удивительно, он сам вдул большую половину бутылки коньяка, а, может, после моего прихода прикончил ее целиком. Даю ему еще час. Если в полдень мой парень не даст о себе знать, я наберу его сама, а пока…
Дотягиваюсь рукой до своего письменного стола и хоть с трудом, но мне удается не покидая кровати обзавестись наушниками. Врубаю музыку, прикрываю глаза, просто наслаждаюсь моментом.
С закрытыми глазами, в которые даже через веки проникает обнаглевшее солнце, лежу не долго, не могу удержаться от желания в сотый раз заглянуть на страничку Аркаши.
– Он в сети! – вырвалось и тут же отразилось на сердечном ритме.
Дремать моментально перехотелось. Сажусь, опираясь спиной о стену. Сжимаю в руках телефон так сильно, что приходится только удивляться, почему с него еще не посыпались детали.
Минута, две, три, четыре, пять… вглядываюсь в экран практически не моргая, но ничего не происходит. Аркаша в сети больше пяти минут, а мне не пришло ни единого сообщения. По телу, настораживающей толпой, пробегают мурашки.
– Черт!
Выпускаю мобильный из рук, когда глаза улавливают входящее «+1», но это всего лишь Инга.
Инга: «Приветик, что не спится? Как четвертое прошло?»
На первый вопрос отвечаю быстро.
Я: «Привет. Вроде как полдень за окном»
На второй просто не знаю, что ответить.
Инга: «Ха, неужели? А я и не заметила ) А что на счет свидания?»
Хотелось бы мне знать.
Я: «Ничего»
Инга: «Это как?» и смайл с отвисшей челюстью в придачу.
Я: «Пока не знаю»
Инга: «А кто знает?»
Я: «Слушай, давай я тебе на все вопросы отвечу вечером, я еще в полудреме» и замученный смайл с вываленным языком.
Инга: «Думаешь, я смогу дотерпеть до вечера?»
– Мне бы хотелось знать – смогу ли дотерпеть я, – отвечаю вслух, но пишу другое.
Я: «У тебя нет выбора»
В ответ Инга шлет обиженный смайл, ну и я в долгу не остаюсь – отвечаю взаимностью.
Не прошло и минуты, как в сети появилась Танька.
Танька: «Хай ) Ну и, тебя можно поздравить с избавлением?»
