Текст книги "Капитализм. История и идеология «денежной цивилизации»"
Автор книги: Валентин Катасонов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 100 страниц) [доступный отрывок для чтения: 36 страниц]
Следует также отметить, что современный протестантизм в значительной мере утратил тот религиозный фанатизм, который был присущ «первопроходцам» капитализма и о котором писал Вебер. Еще раз напомним читателям, в чем была религиозная подоплека этого фанатизма. Многие протестанты быстро накапливали большие богатства, но при этом придерживались аскетического образа жизни, продолжали держать себя в «черном теле». Некоторые исследователи пытаются дать чисто «материалистическое» объяснение этому феномену: мол, аскетизм первым капиталистам был нужен для того, чтобы «экономить» и быстрее накапливать капитал. Вот и К. Маркс в «Капитале» пишет: «Капиталист грабит свою собственную плоть» [64] – и не может внятно ответить, зачем капиталист это делает. А не может потому, что смотрит на историю становления капитализма глазами материалиста. А первыми капиталистами двигал не «экономический интерес» (как думал К. Маркс), а религиозное чувство.
Центральным догматом кальвинизма был догмат о том, что все человечество делится на «избранных» и «прочих». Это очень похоже на центральный догмат иудаизма о делении человечества на «евреев» (они же – «избранные») и «всех остальных». Евреем нельзя стать в результате тех или иных заслуг в земной жизни, евреем рождаются. И тут уже ничего нельзя изменить. То же самое мы видим в кальвинизме: «избранным» нельзя стать в земной жизни. «Избранность» предопределена «свыше», «избранным» человек уже рождается. Но никаких внешних признаков «избранности» ни на теле человека, ни в его умственных или духовных способностях обнаружить нельзя. Этот признак «избранности» лежит вне самого человека и заключается в принадлежащем ему богатстве. Религиозный адепт кальвинизма всю свою сознательную жизнь мучается одним лишь вопросом: «Я “избранный” или нет?» Но он мучает не только свою душу, но также свое тело. Он живет на пределе своих физических и психических сил, добывая и приумножая свое богатство, пытаясь через это богатство доказать себе и окружающим, что он – «избранный». Фанатическая страсть накопления капитала – на самом деле не «материальная», а «духовная», религиозная страсть.Она отодвигает на задний план все другие страсти, в том числе страсть к материальным, чувственным удовольствиям.
Впрочем, религиозно-мистическое восприятие богатства – феномен присущий не только протестантскому сознанию, но и другим религиям.
Вероятно, протестантизм в своем понимании и восприятии богатства и бедности заимствовал многое из древнего язычества. Вот что пишет прот. Андрей Ткачев:«Богатство – явление мистическое. В древние времена люди считали, что богатство – это явный признак богоугождения. Для того чтобы определить, кто грешен, а кто праведен, люди пользовались очень простыми критериями. Дети есть? – Есть. – Верблюды есть? – Есть. – Ослы есть? – Есть. – Ты праведник. Бог тебя наградил. Другого спрашивают: дети есть? – Нет. – Ослы есть? – Один. – Верблюды есть? – Сдох последний. – Дом есть? – Вот, перекосился. – Значит, ты грешник. А как иначе определять? Люди были простые, все было “дешево и сердито”. В чем-то они были правы, но в основном ошибались. Потому что мы-то теперь знаем, что можно быть праведным и больным. Праведным и бедным. Праведным и одиноким. А можно быть неправедным и богатым. Неправедным и многодетным. Все это теперь бывает, мы это знаем» [65] .
От «протестантской этики» к «естественному праву»Сегодня, конечно, протестантизм уже не тот. Современный протестантский капиталист в своей повседневной жизни руководствуется лишь земными интересами. Фактически бессмертия души для него не существует; в лучшем случае он может на эту тему пофилософствовать, но для него «рай» и «ад» – лишь красивая сказка, метафора. Наличие капитала для него – «билет», который дает право на вход в «земной рай», а цифра, определяющая величину этого капитала, указывает на то, в каком «сегменте» этого «земного рая» может находиться предъявитель «билета». Несколько веков назад было несколько иначе: наличие капитала рассматривалось в качестве «билета», дающего право на вход в «небесный рай»;величина капитала определяла, в каком «сегменте» или «ярусе» «небесного рая» окажется предъявитель «билета».
Конечно, в современной капиталистической деятельности религиозная мотивация человека сохраняется, но она уходит в сферу «подсознательного». Вот что пишет по этому поводу Ю. Бородай: «В соответствии с протестантской установкой, чтобы определить уровень нравственного достоинства, в США достаточно спросить: сколько стоит этот человек? Нам, православным, невдомек, что этот главный в США вопрос имеет не столько прагматическую, сколько глубоко религиозную значимость» [66] .
В недрах кальвинизма (и протестантизма в целом) постепенно складывается система знаний и правил экономии (рационального использования) всех ресурсов, включая время, для достижения максимального денежного результата – прибыли. Наиболее законченный вид эта система обрела в рамках течения, называемого «методизм»(что-то вроде секты внутри протестантизма [67] ). Позже система этих знаний и правил (наподобие детальных предписаний всех сторон жизни человека в иудаизме) обрела статус «экономической науки».
По мере развития капитализма даже «протестантская этика» становилась тормозом для такого развития. Перед протестантскими теологами и философами была поставлена непростая задача: полностью освободить носителя «духа капитализма» от каких-либо этических и религиозных оков при сохранении его формальной принадлежности к протестантизму. Выход был найден путем новаторского переосмысления понятия «естественное право» [68] . Таким «переосмыслением» занимались немецкий юрист и теоретик права Иоганн Алтузия(1557-1638) и голландский юрист, основоположник международного права Гуго Гроций(1583-1654). В сфере социально-экономических и политических отношений, по мнению последнего, главным ориентиром для принятия решений и оценки поступков человека, главными критериями должны выступать не нравственные и религиозные нормы (справедливость, любовь, помощь ближнему, сострадание, сотрудничество и т.п.), а «целесообразность» и «польза» – высшие императивы «естественного права». При этом в сфере общественных отношений провозглашается еще один императив: «свобода человека».Что это за «свобода»?
Во-первых, это свобода от Бога и тех норм этики, которые вытекают из религиозных представлений. Бог не вмешивается в сферу действия «естественного права». Как подчеркивал Г. Гроций: «Естественное право. столь незыблемо, что не может быть изменено даже самим Богом.» [69] Этот идеолог протестантизма считал, в частности, что объединение людей в государство состоялось не по воле Бога, а вследствие «естественной необходимости».
Во-вторых, это свобода «делать деньги». Как отмечает А. Ваджра, Г. Гроций «декларирует требования разума (императивы естественного права): защита имущества, возвращение полученной на время вещи и компенсация извлеченной из нее выгоды, обязанность соблюдения договоров, возмещение ущерба, а также наказание в соответствии с проступком. Как можно заметить, в данном случае имел место стандартный перечень необходимых условий торговой и финансовой деятельности» [70] . Известный французский историк Люсьен Февр(1878-1956) писал по поводу появившегося на заре капитализма лозунга «свобода»: «Свобода, свобода; этим словом клянутся в Антверпене торгаши, жаждущие выгодных спекуляций; это слово повторяют капиталисты, сильные люди. это слово твердят в своем аугсбургском дворце несокрушимые и всевластные Фуггеры, чьи несметные богатства окружают их сиянием золотых легенд» [71] .
Как известно, жизнь человека в христианской Европе всегда была в той или иной мере раздвоенной. Одна часть его жизни – религиозная, выражающаяся в том, что он посещает церковь по воскресеньям и в праздники, молится дома, исповедуется и причащается, крестит детей и отпевает умерших членов семьи и т.п. При этом он стремится, чтобы жизнь в его семье и при общении с родственниками и ближайшими соседями и друзьями выстраивалась строго на христианских принципах. Более или менее серьезные отклонения от этих принципов (т.е. греховные поступки и даже мысли) добросовестным и богобоязненным христианином фиксируются в памяти, при этом он исповедует эти грехи.
Другая часть его жизни – хозяйственная, которая нередко оказывается большей по времени, чем первая часть. В хозяйственной жизни человек вступает в отношения с другими людьми в качестве работника и работодателя, покупателя и продавца, кредитора и заемщика, истца и ответчика, заказчика и исполнителя, партнера по совместному труду и т.п. Хотя христианская церковь формулировала этические нормы для выстраивания правильных отношений в хозяйственной сфере, даже в самые благополучные периоды истории христианства эти нормы очень слабо учитывались и исполнялись. Хозяйственная сфера оказывается автономной от церкви и религии. На протяжении многих веков существования христианства у людей сложилась система «двойных стандартов»: в семейно-бытовой сфере христианские нормы исполняются более или менее строго (собственно это и есть религиозная сфера жизни человека); в хозяйственной сфере они исполняются намного хуже или не исполняются вовсе. Достаточно вспомнить средневековую Европу, в которой Католическая церковь устанавливала строгие ограничения и запреты на занятие ростовщичеством. При этом эти нормы очень слабо исполнялись, и нарушало их в первую очередь само церковное начальство. В эпоху раннего христианства в обществе существовало рабство, но церковь достаточно спокойно относилась к этому явлению; даже многие искренне верующие христиане имели рабов и не собирались от них отказываться. Конечно, такая «раздвоенность» христианского сознания всегда создавала дискомфорт, тяготела над христианами (как клириками, так и мирянами), периодически это приводило к потрясениям в социально-политической и церковной жизни. Самое крупное такое потрясение – Реформация, которая была болезненной реакцией христианской Европы на грубое попрание самим Святым Престолом этических норм, относящихся к сфере социально-экономических отношений. Католицизм иногда искренне, а иногда лишь для вида пытался разными способами преодолевать эту «раздвоенность» путем разработки христианских этических норм хозяйственной жизни и их практического внедрения в жизнь [72] .
Выведение хозяйственной сферы за рамки религиозных норм, замена их императивами «естественного права» стали своеобразным способом преодоления этой «раздвоенности» христианского сознания [73] . Кстати, в «старые, добрые времена» экономику изучали как один из разделов христианской этики. В связи с протестантским открытием «естественного права» экономика почти полностью исчезла из учебников по этике, зато расцвела пышным деревом различных самостоятельных «экономических дисциплин». Если раньше те или иные экономические действия (проекты) оценивались прежде всего с точки зрения их нравственности, то в эпоху «капиталистической эмансипации» экономики они стали оцениваться с точки зрения их коммерческой (финансовой) эффективности. На нравственную оценку экономических решений (действий) сегодня никто не обращает ни малейшего внимания. Ни в одном современном учебнике экономики мы не найдем даже намека на постановку вопроса о нравственной оценке экономических решений. Везде речь идет лишь о коммерческой (финансовой) эффективности. Авторы таких учебников, видимо, осознанно или неосознанно исходят из следующей посылки: «что коммерчески эффективно (т.е. прибыльно), то и нравственно».
На полную «капиталистическую эмансипацию» экономики от норм христианской этики обратил внимание известный западный философ, социолог и социальный психолог Эрих Фромм(1900-1980). Он, в частности, писал: «Радикальный гедонизм и безудержный эгоизм не могли бы возникнуть как руководящие принципы экономического поведения, если бы в XVIII веке не произошло коренного изменения. В средневековом обществе, как и во многих других высокоразвитых и примитивных обществах, экономическое поведение определялось этическими нормами. Так, для теологов-схоластов такие экономические категории, как цена и частная собственность, были частью нравственной теологии. В несколько этапов капитализм XVIII века претерпел радикальное изменение: экономическое поведение отделилось от этики и человеческих ценностей(курсив мой. – В. К.)» [74] .
Полное «отключение» экономической деятельности от христианской этики при капитализме стало еще одним серьезным поражением христианства на Западе.
Макс Вебер: мнимые и реальные заслугиИз того, что мы сказали выше, можно заключить: теория происхождения капитализма, предложенная М. Вебером, искажает реальность. Современный исследователь капитализма С. В. Вальцев в этой связи квалифицировал Вебера словом «сказочник» [75] . Мы не знаем, было ли это искажение результатом добросовестного заблуждения автора теории или же он делал это сознательно. Все сходятся во мнении, что Вебер рассматривал капитализм как более совершенное общество по сравнению с предшествующим ему традиционным обществом, относился к капитализму с большой симпатией (хотя ради поддержания видимости «научной объективности» не афишировал свои субъективные пристрастия). Как бы то ни было, Вебер дал картину капитализма с «человеческим лицом». Его работа «Протестантская этика и дух капитализма» создает впечатление, что капитализм был «благословлен» христианством. Именно в этом ряд исследователей творческого наследия Вебера видят причину его сегодняшней популярности, которая, кстати, пришла к нему лишь через многие годы после смерти [76] . Такого мнения, в частности, придерживается уже знакомый нам Н. В. Сомин: «Думается, что популярность теории Вебера заключается вовсе не в ее научных достоинствах. “Веберизм” как идеология оказался востребованным для оправдания капитализма. Суть этой идеологии в том, что, согласно ей, капитализм получает религиозное оправдание, причем оправдание, исходящее из самой основополагающей концепции христианства – учения о спасении. Капитализм как бы получает благословение от христианства и тем самым принцип капиталистического накопления окрашивается в самые светлые моральные тона. По теории Вебера, “подлинный” капиталист – это верующий аскет, живущий очень скромно и вкладывающий всю прибыль в производство, причем делает это он не ради прибыли, а ради Бога. Столь “благообразное”, религиозное возникновение капитализма – слишком ценный подарок, чтобы от него отказаться. А потому весь современный Запад на все лады стремится доказать, что христианство благословило капитализм» [77] .
Еще одна точка зрения на причину возросшей популярности Вебера – его теория пришла на место дискредитировавшего себя марксизма. Юрий Кузнецов в интересной статье, посвященной критике теории Вебера, заключает ее следующими словами: «...при всей научной, мягко говоря, небес– спорности (а проще говоря, несостоятельности) тезиса Макса Вебера, его антикапиталистический заряд сегодня востребован и используется в полной мере, во многом заняв место дискредитировавшего себя марксизма» [78] . С таким заключением согласиться нельзя. Внимательное прочтение работы Вебера «Капиталистическая этика и дух капитализма» позволяет заметить симпатии автора к капитализму (по возможности, им скрываемые для придания книге «объективности»), никакого заряда «антикапиталистического духа» она не несет.
Несмотря на обилие справедливой критики в адрес Вебера, нельзя отрицать положительного вклада его работы «Протестантская этика и дух капитализма» в понимание истории, общества и экономики. До Вебера в исследовании капитализма доминировал так называемый «экономизм»: капитализм рассматривался преимущественно как экономическое явление и в расчет принимались лишь экономические факторы развития капитализма [79] . Заслуга Вебера в том, что он четко сказал: капитализм – не только и не столько экономическое, сколько духовно-религиозное явление.Кстати, часто упоминавшаяся нами книга Зомбарта «Евреи и хозяйственная жизнь» появилась спустя шесть лет после выхода в свет труда Макса Вебера «Протестантская этика и дух капитализма». Кто знает: может быть, именно Вебер подтолкнул Зомбарта к созданию альтернативной теории? В следующем разделе мы подробнее поговорим о теории Зомбарта.
Глава 2. «Этика Торы» и «дух капитализма»
Вернер Зомбарт и Макс Вебер: две точки зрения на происхождении капитализмаВ начале прошлого века в Германии вышли почти одновременно две книги, которые сегодня считаются «классикой» социологии. Это работа Макса Вебера «Протестантская этика и дух капитализма» (1905) [80] и работа Вернера Зомбарта «Евреи и хозяйственная жизнь» (1911) [81] . Обе указанные книги объединяло то, что их авторы пытались ответить на один фундаментальный вопрос социологии: каковы духовно-религиозные корни капитализма? Ответ Вебера сводился к тому, что современный капитализм возник в результате Реформации и появления «нового христианства» в лице протестантизма. Ответ Зомбарта был иной: «крестным отцом» капитализма стало еврейство с его религией иудаизма. Он писал: «...современный капитализм есть в сущности не что иное, как эманация еврейского духа» [82] . Кстати, у Зомбарта был еще ряд трудов, посвященных «еврейской» теме: «Участие евреев в создании современного народного хозяйства» (1910), «Будущее евреев» (1912) и др. Эта тема нашла также свое отражение в фундаментальной работе Зомбарта «Буржуа. Этюды по истории духовного развития современного экономического человека» (1913). Указанные работы подкрепляли вывод Зомбарта о решающей роли еврейства в возникновении капитализма.
Кстати, обращая внимание на большую роль евреев в трансформации традиционного общества в капиталистическое, В. Зомбарт особенно подчеркивал их решающую роль в становлении капитализма в Северной Америке(этому посвящена четвертая глава его работы «Евреи и хозяйственная жизнь»). После открытия Америки у евреев, которых продолжали изгонять из разных стран Европы, появилась возможность отправиться за океан: «Лишь только ворота Нового Света открылись для европейцев, как туда толпами устремились евреи. Мы уже видели, что открытие Америки хронологически совпадает с годом изгнания евреев из Испании, мы видели, что последние годы XV в. и в первые десятилетия XVI в. массы евреев вынуждены были эмигрировать. Это была эпоха, когда еврейство Европы зашевелилось, как муравейник, в который воткнули палку. Нет ничего удивительного в том, что большая часть этого муравейника направилась в подававшие большие надежды области Нового Света. Первыми купцами в Америке были евреи. Первые промышленные учреждения в американских колониях обязаны своим происхождением евреям» [83] . Первыми еврейскими колонистами были евреи Испании и Португалии, затем еврейская эмиграция в Северную Америку стала осуществляться из Голландии, а еще позднее – из Англии. Новый мощный приток евреев в Северную Америку произошел в 1654 году, когда еврейские колонисты были изгнаны из Бразилии, бывшей на тот момент колонией Португалии. Зомбарт в своей книге цитирует американского президента Теодора Рузвельта,который в связи с 250-летием поселения евреев в Северной Америке заявил: «евреи помогли создать эту страну» [84] . Еще более выразительно заявление по этому случаю бывшего (на тот момент) американского президента Гровера Кливленда, которого также цитирует Зомбарт: «...ни одна из составляющих американский народ национальностей не оказала большего, прямого или косвенного, влияния на развитие современного американизма, чем еврейская нация» [85] .
Вебер и Зомбарт были лично друг с другом знакомы (оба работали в Гейдельбергском университете) и между собой дискутировали по указанному вопросу, у каждого из них были свои веские аргументы в пользу защищаемой точки зрения. Об этих аргументах мы говорили в предыдущем разделе. Аргументы сторон часто оказываются более остроумными, чем «научно обоснованными» (хотя каждый из авторов пытается выглядеть предельно «объективным»). Напомним лишь один аргумент со стороны Вебера: страны, в которых капитализм развивался быстрее, были преимущественно протестантскими; страны католические в своем капиталистическом развитии отставали. Вроде бы очень убедительный факт в пользу веберовской точки зрения. Но Зомбарт парирует этот аргумент своим объяснением: католические страны с их достаточно строгими христианскими ограничениями процента, прибыли и наживы «выдавливали» евреев с их «духом капитализма» в страны протестантские, где таких ограничений не было. И скапливавшиеся там евреи выступали в роли «мотора» быстрого капиталистического развития.
В конечном счете точка зрения Макса Вебера (несмотря на все логические натяжки) оказалась более популярной, сегодня она перекочевала в учебники по истории, экономики, социологии. По нашему мнению, эта точка зрения возобладала не в силу каких-то чрезвычайно убедительных аргументов и фактов, а потому, что она идеологически выгодна тем, кто заботится об имидже капитализма. Ведь она представляет капитализм в качестве строя, получившего «освящение» со стороны христианства. «Первопроходцы» капитализма изображаются Вебером как «христианские герои», демонстрирующие аскетизм и ищущие спасения своей души (хотя и своеобразным способом – через обогащение; причем не любые методы обогащения для них являются приемлемыми – они строители «цивилизованного» капитализма) [86] .
А может быть, превознесение в XX веке версии Вебера было призвано скрыть истинную роль еврейства в становлении капитализма? О роли еврейства (иудаизма) в становлении капитализма в истекшем веке говорили мало. Вероятно, отчасти из-за «рискованности» темы (любое неосторожное высказывание о еврействе – повод для обвинения автора в «антисемитизме»). Отчасти из-за недостатка информации.
По истечении века после выхода работы Зомбарта обозначился определенный интерес к творческому наследию немецкого социолога за рубежом и в России [87] . Также наметилось некоторое оживление в обсуждении поднятой Зомбартом темы о роли евреев в становлении капитализма. Оживление преимущественно со стороны тех авторов, которые позиционируют себя как «евреи».
Прежде всего следует упомянуть книгу известного западного политолога (бывшего первого президента Европейского банка реконструкции и развития) Жака Атталипод названием «Евреи, мир и деньги» (на французском языке) [88] . В этот список следует добавить большую статью Ирины Федосеевой«Евреи и капитализм», опубликованную в еврейском русскоязычном журнале [89] . Наконец, это вышедшая на русском языке книга израильского журналиста и писателя Петра Люкимсона«Бизнес по-еврейски. Евреи и деньги» [90] . К указанным работам можно также прибавить книгу Джерри Мюллераиз Католического университета Америки под названием «Капитализм, коммунизм и евреи» [91] .
Знакомство с этими работами вновь заставляет нас задуматься о том, каковы же действительные духовно-религиозные причины возникновения капитализма. Вопрос не праздный, ибо мы сами уже два десятка лет живем при капитализме. Нам не мешало бы разобраться в этом новом для нас мире, причем не только в его экономическом порядке (на эту тему у нас пишут немало), но также в его духовно-религиозном устроении.
Сразу отмечу, что книга Джерри Мюллера на меня впечатления не произвела, ибо он исследует свой предмет как внешний наблюдатель (т.е. нееврей). Его исследование поверхностно, после книги Зомбарта читать ее неинтересно. Столь же поверхностна статья Ирины Федосеевой (в ней просто собраны некоторые факты, которые специалисту уже давно известны). Книга Жака Аттали на первый взгляд выглядит как фундаментальное исследование. Но при ближайшем с ней ознакомлении она производит впечатление чрезмерной пафосности и хвастовства: по мнению автора, евреи были везде, во всем и всегда впереди. Он прослеживает историю еврейского народа со времен Моисея и доказывает, что уже в те времена евреи были носителями «духа капитализма». Приведем несколько выдержек из книги Аттали. Прежде всего он с гордостью сообщает, что евреи дали миру две самые важные вещи – единого Бога и деньги: «Еврейский народ сделал деньги уникальным и универсальным инструментом обмена, точно так же как он сделал своего Бога уникальным и универсальным инструментом превосходства.»
Автор полагает, что предписания, касающиеся поведения евреев в мире денег, которые содержатся в Талмуде, порождены не какой-то высшей силой, а привычками и характером тех людей, которые составляли Талмуд: «Авторы Талмуда сами были в большинстве торговцами, экспертами по экономике.»
Любые отношения купли-продажи, а также стремление к богатству, по мнению автора, вполне естественны, так как благословлены Богом: «Исав и Иаков подтверждают необходимость обогащения для того, чтобы нравиться Богу. Бог благословляет богатство Иакова и разрешает ему купить право первородства у его брата Исава – это доказательство, что все имеет материальную цену, даже в виде чечевичной похлебки».
Деньги, как считает Ж. Аттали, это не только инструмент купли-продажи или накопления богатства, но они также средство организации самого совершенного общественного устройства: «В этом жестоком мире, управляемом с помощью силы, деньги постепенно оказываются высшей формой организации человеческих отношений, позволяющей разрешать без насилия все конфликты, включая религиозные».
Деньги, будучи неким универсальным инструментом, доступным для людей любой национальности и вероисповедания, тем не менее являются в первую очередь достоянием евреев, противостоящих остальному миру: «Деньги – машина, которая превращает священное в светское, освобождает от принуждения, канализирует насилие, организует солидарность, помогает противостоять требованиям неевреев, является прекрасным средством служения Богу».
Как видно из приведенной выше цитаты, служение евреев деньгам у Ж. Аттали приравнивается к служению их Богу. Капитализм для него – это не только рынок с его специфическими способами обогащения, это прежде всего – новая религия. Он не дает ей название, по смыслу это – религия денег. Для подкрепления своей мысли о «духовной» пользе ростовщичества для евреев Аттали приводит цитату из рабби Якова Тама:«Это почетная профессия, ростовщики зарабатывают деньги быстро и достаточно, чтобы отказаться от других профессий и посвятить себя религиозным занятиям». Обращается внимание на то, что занятия деньгами также позволяют избегать евреям трудовых занятий по найму: «Важное положение: каждый должен любой ценой избегать соглашаться на принудительную работу, делающую зависимым, так подчиняться кому-то равносильно возвращению в Египет. Этот запрет объясняет, почему в течение веков евреи наиболее часто отказываются входить в крупные организации и предпочитают работать на себя».
Для Аттали нет сомнения, что капитализм – это самый лучший в истории человечества строй и что он – детище исключительно еврейского народа. Его книгу с полным основанием можно было бы назвать: «Манифест еврейского капитализма». Бросающаяся в глаза идеологическая ангажированность книги создает у вдумчивого читателя недоверие к тому, в чем бывший банкир стремится убедить читателя.
А вот толстую книгу Петра Люкимсона «Бизнес по-еврейски. Евреи и деньги» я прочитал с большим интересом. Она не претендует на «академическое исследование», написана живым и доходчивым языком (автор – выходец из СССР и русским языком владеет превосходно). Книга базируется на многочисленных источниках, в том числе таких «первоисточниках», как Тора и Талмуд. Главное ее достоинство – она отражает еврейскую жизнь в мире денег и экономики «изнутри», причем на «бытовом уровне».
Конечно, это отражение лишь частичное, упрощенное и нередко искаженное. Прежде всего потому, что автор пытается взглянуть на мир денег и экономики глазами «среднестатистического» еврея, а сегодня такой еврей – «средняя температура по госпиталю». Мир евреев сегодня стал очень разнородным. В первую очередь в духовно-религиозном отношении: он состоит из атеистов, агностиков, ортодоксальных иудеев, «модернизированных» иудеев и т.п. Наверное, для ортодоксальных иудеев Израиля Лю– кимсон – лишь «внешний наблюдатель» «истинной» еврейской жизни. Но таких «внешних наблюдателей» в современном Израиле – не менее 90%. Люкимсона, судя по всему, можно отнести к агностикам, но при этом он (как законопослушный гражданин Израиля) вполне уважительно и серьезно относится к таким религиозным «источникам», как Тора, Талмуд и Каббала. Опираясь на эти источники, он пытается максимально нивелировать «субъективный фактор» в своем исследовании. Иначе говоря, очертить некий «нормативный подход», которым должен руководствоваться современный еврей, соприкасающийся с миром денег, бизнеса, экономики. При этом он признает, что в ряде случаев евреи нарушают (и даже сознательно игнорируют) официальные и неофициальные нормы денежной, имущественной и предпринимательской этики.
В данном разделе попытаемся решить следующие задачи.
Во-первых, попытаться на основе книги Люкимсона составить представление о религиозно-этических нормах евреев в сфере денежных, имущественных и экономических отношений (назовем эти нормы «экономической этикой Торы» [92] ).
Во-вторых, оценить, насколько эти нормы соответствуют «духу капитализма», а также прояснить вопрос о «вкладе» евреев в становление и развитие капитализма.
В-третьих, сравнить «экономическую этику Торы» с соответствующими нормами христианства.
Несколько слов о нормах христианства. Христианские нормы этики, относящиеся к сфере имущественных и хозяйственных вопросов, получили достаточно полное освещение в работах Н. В. Сомина [93] . Он справедливо отмечает, что они не были некоей константой в течение всей истории христианства. Сомин выделяет три основные «экономические доктрины» христианства.
Первую он условно называет «святоотеческой»(основная роль в формировании этой версии принадлежит Св. Иоанну Златоусту). Вторую – «умеренной».Третью – «протестантской».На протяжении первого тысячелетия христианства, вплоть до времени Фомы Аквинского (XIII век), превалировала самая строгая доктрина – «святоотеческая». Суть ее в достаточно бескомпромиссном неприятии богатства и частной собственности. «Умеренная» доктрина стала доминирующей в Католической церкви. Она уже допускает возможность богатства и частной собственности (с целым рядом оговорок). Наконец, «протестантская» доктрина открыто поддерживает стремление человека к богатству, а частную собственность считает наиболее соответствующей природе человека. «Протестантская» доктрина, по мнению Н. В. Сомина, имеет много общего с экономической доктриной иудаизма. В сегодняшнем православии превалирует «умеренная» доктрина. Что касается католицизма, то он в конце XX – начале XI вв. фактически встал на позиции «протестантской» доктрины.
