Текст книги "За гранью игры"

Автор книги: Валентин Никора

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 37 страниц) [доступный отрывок для чтения: 14 страниц]

Аллана втянула меня в распахнувшийся люк подъезда того самого крутящегося дома, которые мне не понравились с первого взгляда. Кажется, как раз вовремя. Сквозь тонированное стекло захлопнувшихся дверей я увидел, как в подворотню ворвались два гуманоида: каждый на четырех ногах, с лисьими головами, покрытыми черным пухом, с турьими рогами, блестящими над острыми ушами, и с туловищем, переходящим в змеиный хвост. Зрелище не из приятных.

– А это телохранители. – Аллана кивнула головой на разъяренных гуманоидов.

М-да, плохо быть неподкованным в некоторых политических и этнических вопросах. Я поежился. Встречаться с такими красавцами, мне и в самом деле что-то не хотелось. Мутанты озирались, нервно сжимая в руках нечто-то подозрительно похожее на оружие, да так и удалились несолоно хлебавши.

– Все! – сказала Аллана. – С таким блестящим телохранителем как ты, шансы попасть в руки к шпионам барона значительно возрастают.

Я хотел съязвить, но вдруг поймал себя на мысли, что Аллана потихоньку начинает говорить как вполне нормальная русская женщина. И меня это грело. А что, звучит: Юрий Гагарин – первый человек, ступивший в космос, Иван Соколов – первый землянин, наладивший контакт с инопланетной цивилизацией!

Аллана включила свой ноутбук и ввела знакомый мне пароль: 8-35-25-32-42-65. Она сделала это демонстративно. Цифры, как и буквы, были для меня тарабарской грамотой, но журналистка, заметив, что я сунул нос за ее плечо, нажала клавишу, и я увидел русифицированный текст и нормальные арабские цифры. Надпись гласила «Запрос на флайер 10-91-23 принят. Папка доступа к общественному транспорту блокирована периодом ожидания по указанию барона Шеллеша. Если вы желаете, повторите попытку, войдите в свойства через меню и измените параметры».

Ну, с такой бедой я сталкивался:

– И чего мы ждем?

– Вообще-то на планетах баронета мы все являемся пользователями.

– А Шеллеш – административное лицо с кодом доступа к изменению в операционной сети? – догадался я.

– Ого! – В глазах Алланы мелькнуло уважение. – Откуда ты знаешь?

Я не ответил. Просто не успел.

Люк подъезда находился над землей примерно на высоте тридцати земных этажей, когда показался трехместный флайер, пилотируемый... Как бы это лучше сказать. В общем, это маленькое существо больше всего походило на гремлина. Росточку – с ребенка, весь покрыт зелеными волосами, морда остренькая, как у крысы, только глаза – не злые, а какие-то инфантильные, добрые.

Аллана захлопнула ноутбук. Я понял ее мысль с полувзгляда. Вот это по-нашему!

Я схватил инопланетянку за руку и поддал люк плечом. Странно, но эта подъездная дверь просто растворилась в проеме: мол, ежели дурак, так тебя только могила исправит. Я боялся, что в дверях выскочат всякие охранные решетки или ремни безопасности. Ничего подобного. Видимо, Аллана знала об этом, а мне некогда было удивляться. Флайер уже приблизился. И мы прыгнули.

Ушастый незнакомец заметил нас только в самый последний момент. Видимо, в Дроорде не так часто из жилых домов прыгают сумасшедшие.

Я ухватился за край аэромобиля одной рукой, а второй держал Аллану. Суденышко заметно накренилось. И тут я с ужасом понял, какой я все-таки дурак! Гхыр же мне популярно объяснил, что дрожащая над нами паутинка – это источник питания! И аэромобиль под нашим весом срывался сейчас с невидимых рельс. Еще немного – и доступ энергии прекратится. А это означало, что мы все втроем просто плюхнемся вниз, а сверху нас еще и накроет этой летательной консервной банкой.

– Кретин! – заорал я на растерявшегося гоблина. – Не видишь что ли, что мы все сейчас грохнемся?!

Слава богу, этот абориген меня понял. Он дружественно улыбнулся и кинулся к пульту управления. Аэромобиль выправил крен. Одно дело было сделано.

– Да помоги же! – это я уже прохрипел гоблину. Впрочем, этот придурок мог бы и сам понять: инопланетянки – это ведь не трехкилограммовые гантели!

Все-таки приятно иметь дело с разумными расами. Вот прыгни ко мне в машину какой-нибудь черт рогатый, да еще со своей девкой, что бы я сделал? Правильно: в морду – и за борт. Высоко интеллектуальные существа просто не могут позволить себе такого удовольствия. Они обязаны сначала подумать, все взвесить и только потом, на основе детальной проработки гороскопических данных гостей, принимать решение. Нет, что ни говори, а в нормальной жизни он, интеллект этот, вещь очень даже неудобная. Скажем так: тормозящая развитие прогресса.

Гремлин радостно лупанул пятерней по клавиатуре.

Из стены аэромобиля выполз миниатюрный погрузочный кран с самым нормальным крюком. Ого, да инопланетянам в смекалке не окажешь!

Крюк опустился ниже, зацепился за мой ремень. «Не повредить бы чего Аллане при такой транспортировке», – не успел я подумать, как из-под крюка выскочила сеть, похожая на рыболовную. В мгновение ока мы оказались опутанными, точно форель, поднимаемая на трайлер. А потом гремлин рванул нас наверх самой тривиальной лебедкой. Совсем не героически.

Когда абориген выпутал нас, сначала я хотел просто вышвырнуть гремлина вниз, но, глянув в эти странные усталые глаза обычного работяги, вдруг передумал. В конце концов, этот уродец спас нам жизнь.

Флайер полз по небу, точно сонная муха по стеклу.

Я вытер пот со лба и сказал гремлину: «Спасибо, амиго!» А потом очень даже вежливо представился.

– Ивви? – Абориген в ужасе отпрянул к краю своей летающей лоханки и прикрыл свои смешные уши лохматыми руками. – Не убивайте меня! У меня трое детей. А посмертно пособие по безработице не платят!

Мне вдруг отчего-то стало немного стыдно. Ну да, собирался я поступить некрасиво. Так ведь не вышвырнул же за борт этого гремлина. Меня начала раздражать эта всеобщая страсть к чтению чужих мыслей, а в этом случае еще и осложненная крайним тугодумием. Впрочем, мне показалось, что местные гремлины вовсе не способны к телепатии. Может, уровень их интеллекта так же низок, как у меня? Просто бедняга посмотрел на меня – и обо всем догадался.

Но Аллана повела себя как-то странно. Она не стала угрожать, или лебезить, а просто сказала этому ушастому:

– 74-32-78, ДБ-АР-ЕХ-ЕС-ЛИ-ЗД-9.

– Госпожа! Пощадите! Не признал! – Бедный гремлин опустил голову так низко, как только мог.

Это еще что за фокусы? Журналистка, да? Ну как же, Джорджа Лукаса все видели. Вот оно что: Аллана не журналист, а джедай, который не имеет права бояться, ненавидеть, любить. Вот это я вляпался!

– Гони в порт номер 37! – Аллана действительно была прирожденным лидером.

– Но госпожа, все энергетические потоки, ведущие в порт 37, перекрыты. У меня просто нет ни шин, ни соответствующего драйвера. Это же как минимум доступ GH-9. А у меня нет ни временной прописки, ни лицензии на право болезни, ни справки, что мой интеллектуальный уровень превышает стопроцентный барьер. Госпожа, я – никто и нигде, а ферфлайер взят на платной стоянке под роспись. Я им оставил пенсионное свидетельство.

У меня возникло такое ощущение, будто гремлины в Империи живут хуже российских бомжей. Первый восторг по поводу обустройства местного общества у меня выветрился окончательно.

– Угораздило же тебя! – проворчал я. – И вообще читать чужие мысли – плохо.

– Я и не умею, – сознался гремлин.

Так, жить становилось все веселее. Выходит, не спасает меня простая дедукция. Видимо, мой интеллект и правда не высок, а это обидно.

Аллана долбила что-то в своем ноутбуке. Наша лоханка вдруг стала двигаться быстрее, но не намного.

– А с чего ты решил, что я, Иван Соколов, вообще буду марать о тебя руки? – Все-таки не давала мне покоя мысль: «Отчего это в Империи даже уродцы такие проницательные?»

Гремлин открыл рот и уставился на меня, как на божество, изрыгающее проклятие на магическом языке.

Ах да, поставим вопрос иначе:

– А что: в городе про меня уже слышали?

– Да, – прошептал гремлин и мелко затрясся.

Видимо, это чудо с ушами знало про меня что-то очень нехорошее.

– Ну?

– Вы готовите покушение на императора! – сказал гремлин и прикрыл голову руками.

– Понятно, – вздохнул я.

«Ну конечно, джедай и террорист смертник – ну чем не пара?»

У Алланы что-то получилось. Мы сорвались с мерцающей энергетической нити и нырнули между домов. Наконец-то я почувствовал настоящую скорость.

– Аллана! – закричал я, захлебываясь ветром.

– Чего тебе?

– Ты – джедай?

– А что это?

– Ну, рыцарь такой, воюющий с мировым злом.

– Хм... – Аллана задумалась. – Нет, я журналист с очень высоким уровнем доступа информации. Мои статьи ложатся сначала на стол императора, а потом становятся достоянием гласности.

– Ну и ладно. – Кажется, я слегка обрадовался.

* * *

Порт №37 оказался муниципальным заведением, и там нас уже ждали. Не с хлебом-солью, естественно.

– Госпожа, – заныл гремлин, – отпустите, ради деток малых!

Я посмотрел на Аллану, но девушка энергично помотала головой в разные стороны.

«Тормозить нельзя, – понял я. – Идем на прорыв. А вышвырнуть бедного аборигена на полном ходу, это все едино, что похоронить его».

– Заткнись, – сказал я гремлину. – А то не только императора, но и тебя... – Я хотел сказать: «замочу», но передумал, – ...убью!

Абориген сразу же затих, странно поерзал и покорно свернулся в клубок, как котенок. Мне его стало жаль: безработный, голодный, с детьми... Не до всех, видать, доходят длинные и ласковые руки Империи.

Когда мы сделали третий круг почета подле здания в форме шара на подставке, я догадался, что мы на месте.

Аллана выжидала. Шеллеш наверняка устроил здесь засаду. Уж если Аллана знает, куда ей нужно, то почему спецслужбы не могут об этом догадаться? Вон у них какой интеллект!

Я не совсем понимал, зачем мы рвемся в какой-то порт, когда самым умным в этой ситуации было бы просто отправиться на явочную подпольную квартиру, выставить для господ шпионов цветок на подоконник и переждать, пока барон успокоится. Или что, самая крутая журналистка не знает, где ей найти прибежище? Что ж, это тоже могло оказаться правдой.

А еще могло быть, что я – Иван Соколов – не просто похищенный землянин, но и живое доказательство каких-то секретных, недозволенных экспериментов. Вот еще бы догадаться, на чьей стороне перо Алланы. Я – это жертва барона Шеллеша, и тогда вся надежда ложится на мудрость императора; или наоборот – от смерти меня может спасти только барон? Как все запутано.

Наш ферфлайер сделал последний виток и ушел в сторону между зданиями.

– Что, верные псы сторожат мозговую косточку? – задался я риторическим вопросом.

Аллана подняла на меня задумчивый взгляд и кивнула головой:

– Я подключила питание Теллета к общим сетям. Порт не просто закрыт, он буквально кишит солдатами. И там в подземельях нас поджидает человек, знающий тебя в лицо.

– Меня в лицо? – Я опешил. – Но это может быть лишь Муррум!

– Вот и я об этом же подумала, – усмехнулась Аллана. – Но запись разговора с Муррумом наверняка попала Шеллешу на монитор. У нас же технологии голограммной реконструкции личности даже по отпечаткам пальцев. Так что внизу может быть кто угодно: сейчас тебя в лицо знают все спецслужбы баронета. Похоже, кто-то основательно приготовился к встрече. Да еще эти постоянные помехи. Флайер какой-то испорченный.

– Слушай, Аллана, я одного не пойму. – Я покосился на гремлина: похоже, спит, только возится и что-то беззвучно шепчет во сне (умаялся он, что ли?). – Куда мы так спешим? Давай ляжем на дно, тьфу ты, спрячемся. Город большой. Гхыры нам помогут.

Журналистка тоже подозрительно посмотрела на спящего гремлина и тихо сказала:

– Мы – свидетели. Отсидеться не удастся.

– Свидетели чего? – Я начал понимать, что толику интеллекта мне не мешало бы прибавить: иногда я никак не мог понять эту заводную девчонку. – Свидетели Иеговы?

– Пораскинь остатками мозгов.

Я пораскинул:

– Меня похитил Пиррий и Шеллеш. Зачем – пока не понятно. Ты меня осчастливила, можно сказать, от смерти лютой спасла. И что дальше?

– Опыты по перемещению любых живых существ, вне зависимости от уровня их интеллекта запрещены имперским указом полторы тысячи лет назад, сразу после подавления второго восстания клонов.

Вот теперь мне действительно стало не до смеха. Значит, я – контрабанда, наркотик, который унюхала розыскная пограничная ищейка. А что у нас на родине делают с анашой? Жгут. Получается что? Пока не дошло до начальника заставы, сиречь до служб безопасности Империи, наркотики, то бишь меня, – в огонь. Собаку туда же. Эти уроды и мертвецов из могил поднимут, и Банга из шара вытащат. И все. Пламя слижет нас всех, словно никогда и не было никакого нарушения космической границы.

Русский феномен

Папка «History»

Понедельник

file:// RADDAR: /C:/MicroWERITAS/Personal/Carrach.Werrew/htm/aug23.htm

Аррах подскочил в спальной капсуле.

Раддар выл, точно стая загнанных волков, на которых была открыта охота. И это после вчерашней блестящей операции с перемещением немецкого майора фон Шлиссенбурга! Проклятие!

Глаза слипались, во рту стоял тяжелый привкус меди:

– Раддар, успокойся! В чем дело?

Аррах сел. Кресло не желало складываться: впервые за последние триста двадцать лет. Что за глупые шутки?

– Раддар, воды! Я хочу умыться!

Ноль эмоций: ни звукового эффекта, ни цветовых перепадов на обоях – ничего, мертво, как в склепе. И только противный низкий вой тревожной сирены. Ну да, этот звук Аррах сам закладывал в память: это сигнал критической ошибки уровня Program Files-F.

Но этого не может быть! Это ведь не просто сбой программы – это паралич системы!

Аррах пулей вылетел из спальной капсулы. Впервые за много лет приходилось все делать самому. Это было непривычно и странно. Ученый рывком кинулся к монитору: черно. Пусто. Так, наверное, умирают вселенные.

Где-то в области сердца кольнуло. Неужели вся база данных, все наработки последних лет, все пошло прахом?

– Раддар!!!

Компьютер выл и не отвечал на системные запросы. Совсем. Ни в какую! Раддар не видел хозяина, не слышал его, не подчинялся ни клавиатуре, ни одному из пяти джойстиков, установленных в разных местах, ни вербальным управленческим чипам. Компьютер не желал завершать работу поставленных перед ним задач и не перезагружался. Реанимационная кнопка бездействовала. Но пока звук шел, что-то еще можно было спасти. Просто перекрыть питание Раддару? Но тогда могли оплавиться материнские платы, посыпаться шрифты и папки с особо секретными файлами. Это было равнозначно, что ударить по Раддару кувалдой.

Но выбора не было, и Аррах решился на крайние меры. Ученый перекрыл источники питания, отрубил все контрольные шины, но не у компьютера. Аррах вынул силиконовые батарейки из собственного правого плеча, что делать гражданам Империи без наблюдения врача нельзя под страхом показательной смертной казни. Тем самым ученый автоматически выключил и все собственные мозговые чипы вплоть до уровня рефлекторного ДПГ. А это уже напрямую было связано с риском не только для жизни, но и, как правило, с возможным понижением уровня интеллекта. Сотни лет бодрости и отличного умственного состояния давала деятельность именно этих сорока девяти вживленных чипов, контролируемых батарейками. Люди назвали бы их амулетами, талисманами, оберегами, но это была всего лишь электроника.

– Ну давай же! – чуть ли не со слезами в голосе молил Аррах.

В принципе, перекрыть источник энергии обычному домашнему компьютеру – не такое уж и великое горе, чаще всего вся база данных восстанавливается в течение суток. Но Раддар был уникален. Он был почти живым существом. Этот компьютер постоянно находился в процессе самосовершенствования и самомодернизации. Новые программы, которых нет нигде в Империи, новые драйвера, шпионские медиапрограммы – все было в единственном числе. Аррах уже просто не представлял себе жизни без своего верного электронного друга, без шуточек Раддара, без постоянных новинок и излишеств. Нет, никто не знал, не мог и предположить, как именно повлияет несанкционированное отключение такой техники. Аррах вздохнул, закрыл глаза. Подключение к человеческой энергетической системе имело для Раддара жизненное значение, ведь любые блоки питания не так надежны, как силикованные эктоплазменные батарейки с нейтрино-двигателем!

Ученый подсоединил батарейки к блоку питания и почувствовал комок тошноты, подступивший к горлу. Собственные чипы Арраха завершали работу, и сразу стало тяжело дышать. Мысли спутались в клубок шипящих змей. Аррах нажал рубильник и перекрыл питание компьютера. Блок питания полыхнул синими искрами и задымился, эктоплазменная батарейка накалилась и зашипела.

Больше Аррах ничего не видел: вселенная взорвалась в его душе. Вой прекратился. Арраху казалось, что сам он провалился внутрь процессора, стал умирающим диодом, последним байтом – вестником смерти.

Ученому казалось, что он гамма-частица, нейтрино, прошивающее саван вселенной белыми нитками. Арраха несло и кружило, а где-то в груди взрывались кластеры. И сегменты дисков превращались в пыль. Килобайты, из которых как из кирпичей были возведены прекрасные города, взрывались. И стены зданий проседали, рушились, погребая навеки целую цивилизацию: вселенную души Арраха.

Империи и отсталые планеты, клоны и роботы, терминаторы и Чужие, варнаки и оборотни – все мешалось в громокипящий кубок. Жизнь билась, пульсировала огненным цветком, опадала и снова взлетала вверх. Это была мучительная агония.

Аррах чувствовал, как его отключенные чипы прекращают работу, как останавливается само сердце, как стынет кровь, как расширяются, шипят мозги, пытающиеся проломить череп и выплеснуться наружу! Но поступить иначе было нельзя. Заново родившись, загружаясь, не обнаружив батарею питания, Раддар бы просто не нашел многих драйверов, он не смог бы восстановить собственные программы и настройки чипов в мозгах ученого. Прямое же подключение тела гражданина к сканирующим и дефрагментирующим программам, могло испепелить ученого. Впрочем, Аррах все равно рисковал: при такой нетрадиционной перезагрузке Раддар мог зависнуть. И тогда самого ученого ничто бы не спасло. И все же игра стоила свеч: жизнь без Раддара – хуже смерти.

Воздух стал горячим, точно Аррах мчался прямиком в жерло проснувшегося вулкана. Сильно несло горелой проводкой.

Аррах считал:

– Десять, одиннадцать, двенадцать...

Как ученый, Аррах прекрасно понимал, что включать энергетическую подачу Раддара сразу после отключения – самоубийство! Блуждающие токи могли повредить программы и сам процессор. Нужно было выждать. Не менее 90 секунд.

Арраха несло прямо в ревущую воронку. Казалось, что вселенная – это дыра, в которую с шумом стремятся энергетические потоки всех модификаций и классов. Рев нарастал и напоминал грохот водопада. Аррах видел, как полупрозрачные струи энергий с разными оттенками, от серебристого до черного, сливались вместе и падали во мрак неизвестности. И сам Аррах летел в эту же воронку.

Казалось, коснись бушующего водоворота – и мигом разорвет на части! Бушующие струи энергий сшибались у гигантской норы, рождали фиолетовые вспышки молний, бьющие снизу вверх.

Остановиться Аррах не мог, он считал:

– Шестнадцать, семнадцать...

Момент провала в бушующее море энергетических потоков был болезненным.

Аррах почувствовал, что тело его точно разорвало на куски, расшвыряло в разные стороны, и тем не менее ученый все еще осознавал себя личностью. Правда, в одно из мгновений он вдруг понял, что сбился со счета. Несколько последующих секунд Аррах вообще не понимал, кто он такой, что делает и как здесь оказался. Боль была адской, всесокрушающей, уничтожающей даже мысли о себе.

Арраха втянуло внутрь.

И пришла темнота. Полная, страшная. Безнадежная.

Аррах почувствовал себя поврежденным сегментом, который обнаружила программа дефрагментации и безжалостно вышвырнула прочь из базы данных в корзину, в ночь, в небытие. У Арраха больше не было тела, он ощущал себя живым колючим шаром: глазом и мозгом одновременно.

Падение продолжалось.

Мысли, вернее смутная тень самосознания, возвращались медленно, но верно. Шок проходил. Аррах неожиданно вспомнил, что зачем-то нужно считать. Но зачем – оставалось за гранью понимания.

– Двадцать, двадцать один... – Аррах начал неуверенный отсчет.

Тьма клубилась вокруг, она была живой: в ней взрывались разряды смешанных энергетических волн и полей. Нет, это был не хаос гибели и смерти, скорее сгусток формирующегося информационного поля. Из такого мрака, наверное, при взрыве и рождаются звезды.

Аррах отметил это равнодушно, отстраненно и холодно. Ученый уже не помнил, что он гражданин Империи. Аррах знал только одно: нужно довести счет до конца. Только где у счета тот барьер, за которым можно остановиться и умереть, чтобы не чувствовать, не слышать этого утробного волчьего воя, который пронзил весь клубящийся живой мрак? Или вой – это морок, галлюцинация, а миром на самом деле правит тишина?

– Тридцать пять, тридцать шесть...

Аррах уже совсем не понимал, зачем он вообще считает. Чтобы отвлечься? От чего? Разве есть в мире что-то достойное внимания больше, чем развоплощение и покой? Состояние полного блаженства, нирвана... Почему же путь туда, в небытие, так далек, так труден?

– Сорок два, сорок три, сорок четыре...

Аррах уже не считал. Цифры возникали сами, они выплывали из мрака огненными символами и крутились перед глазами, точно табло гигантского счетчика. Правда, это были какие-то непонятные символы: таких не существует ни в одном конверторе, ни в одном кодировщике, но разве это имело значение?

Тьма. Мрак. Лишь изредка вспыхивают синие, желтые, фиолетовые молнии. И этот вой, когда же он прекратится?!!

Внизу ничего нет.

Наверное, это и есть развоплощение. Смерть.

Ну и пусть, лишь бы скорее все кончилось.

– Пятьдесят восемь, пятьдесят девять...

Снизу поднялся дым пожарищ. Аррах не мог объяснить, как он его уловил. Это была вонь горящей проводки.

Все, сил больше нет. Шестьдесят. Пусть мир умрет.

Аррах хотел тишины. Покоя и забвения.

Что-то изменилось.

И пришла тишина...

Аррах очнулся на полу. Несколько минут он ничего не понимал. Память возвращалась медленно, скачками. Голову кружило, во рту стоял кислый привкус, живот сворачивало жгутом, и все тело пробивал холодный пот.

Поднявшись с пола, ученый с трудом доковылял до монитора. Черно. Мертво.

Странно.

Аррах точно знал, что в последнюю секунду, балансируя между жизнью и смертью, он врубил питание. Именно поэтому все сорок девять мозговых чипов самого Арраха, получив доступ к энергии, снова и начали свою работу, именно распознавание батареи, считывание информации, повторная пофазовая инсталляция и должна была вернуть саму силикованную эктоплазменную батарейку с нейтрино-двигателем в плечо ученого. Что и произошло.

Арраха мутило. Очень хотелось спать. Но приходилось возиться с Раддаром. Аррах ведь подчинил своему компьютеру все: от открытия дверей, до подачи воды. Обычно никто так не поступает. Во все квартиры Империи вживляют специальный чип, который при малейшем сбое одного из трех стандартных домовых компьютеров немедленно подает тревожный сигнал в Службу Спасения.

Но Аррах удалил стандартные компьютеры и даже тревожный чип переустановил, приспособив под собственные нужды. Те секретные исследования, которыми он занимался, любую муниципальную службу свели бы с ума. Ведь спасатели реагируют даже на нестабильность биополя гражданина и мгновенно наводят через канал слежения свои камеры. А тут перенесение живых существ в пространстве! Здесь одних только геофизических возмущений сколько! Мигом бы все стало известно. А Раддар делал все сам, в том числе и создавал видимость нормальной квартиры с тихим уютным бытом садовода-любителя. Для Раддара было плевым делом обнаружить любую правительственную камеру и мило подсунуть ищейкам видеоряд, де Аррах в ближайшие тридцать лет носит тапочки, поливает кукутсусы, готовит завтраки по рецептам мадам Даллады, смотрит видео книги, приглашает друзей на чашечку аркафе.

Монитор оставался черным. Чуда не произошло. Однако второй попытки с отключением собственных чипов Арраху было бы уже не пережить.

Ученый рухнул на колени, ибо спальная кровать так и не складывалась в кресло и не сдвигалась с положенного места, фиксируемая магнитными застежками, присесть было не на что.

– Раддар, ну запускай сканер, ну миленький. Нас же обнаружат. Защита Шеллеша – это всего лишь дырявое покрывало!

Но компьютер не подавал признаков жизни.

Аррах едва сдержал слезы. Черт бы с ними, с исследованиями, но лишиться друга – это уже слишком. Похоже, память во всем объеме уже не восстановить, а это для Раддара означает то же, что для гражданина Империи смерть...

Все это очень походило на закат научной карьеры.

Что впереди?

Разоблачение...

Громкий публичный скандал, суд... Лишение права работы в области генных и мутационных технологий. Надзор со стороны клонов. Как все это унизительно. Общественная квартира со вживлением датчика слежения в мозг. Что может быть хуже этого позорного контроля? Это страшнее будки и цепи. Пес-то может перегрызть ошейник. А попробуй-ка удалить имперский чип слежения! Еще никому это не удавалось.

Аррах в сердцах ударил по клавиатуре. Гхыры подери весь этот проект!!!

На черном экране появились белые слова.

Аррах нервно засмеялся.

Раддар требовал полной лицензионной переустановки.

– Нет, – сказал Аррах компьютеру. – Нам с тобой нужны именно твои знания. Ты уж потерпи немного.

Сорок третий дисковод в стене заклинило. Аррах подозревал, что вся система механического свойства тоже нефункциональна. Ничего, прорвемся! Главное, Раддар еще жив и уже не воет.

Арраху пришлось пробить плечом тонкую перегородку, за которой хранился специальный реанимационный аппарат ZUM-471. Это было старое изобретение самого Арраха. Прибор напоминал коробку с клавиатурой и жидкокристаллическим четырехстрочным монитором. У него даже не было шин по захвату энергетических линий. Он работал абсолютно автономно.

Аррах подключил реанимационный аппарат к разъему в стене и ввел пароль. ZUM-471 ожил. Ученый вставил диск в съемный портал, и программа инсталляции защелкала процентами установки. Оставалось ждать.

Через три минуты монитор Раддара моргнул, и гробовой голос развязно спросил:

– Аррах, какого хрена?

Ученый улыбнулся и бросился к клавиатуре друга: «Наконец-то!»

Монитор все еще требовал лицензионной переустановки корневых системных файлов. Но Аррах просто нажал отбой. И это сработало.

На мониторе всплыл видеоряд: летний пляж и обжигающее солнце, а в правом углу появился экран с мерцающей статистикой. Раддар проверял папки и программы, искал и преобразовывал погибшие кластеры. Раддар лечил самого себя. Но защитный зонд над квартирой уже висел. Если имперские сыщики и прорвали защитное облако барона Шеллеша, то ничего, кроме Арраха, наслаждающегося видеосериалом «Трое из гроба, или принцессы редко плачут», уже бы не обнаружили.

Аррах сел на пол, прислонился головой к стене. Ничего, слабость скоро пройдет. Еще только раннее утро. Нет даже восьми часов. Раддар затянет свои пробоины и подрегулирует чипы Арраха. Теперь можно было и расслабиться. «И все же, что случилось?» – вяло подумал ученый, проваливаясь в сладостную муть забвения.

Проклятие!

Аррах швырнул в стену чашкою с аркафе.

Пусть будет трижды проклят тот день, когда Аррах согласился на предложение барона!

Раддар боялся вставить лишнее слово.

– Ладно, – вздохнул ученый. – Я погорячился.

Разбитую чашку смахнуло в отрывшийся мусорный контейнер, пятно мгновенно высохло, испарилось.

– Давай все с начала.

Компьютер не перечил и снова показал человека, сидящего за компьютером, играющего в славную игру «Summer House». А в центре комнаты лежала большая черная собака.

– Стоп, – сказал Аррах. – Ладно. Меня интересует, как диск вообще попал к этому русскому? Поставки игры в Россию ведь не было? Авиалайнер еще даже не приземлился у базы. Так или нет?

– Ну так, – вздохнул Раддар.

– В чем же наша ошибка?

– В том, что русским вообще ничего показывать нельзя! – проворчал Раддар.

– Я это и без тебя знаю! – огрызнулся Аррах. – У тебя есть данные, откуда Шеллеш узнал о транспортации этого Ивви на Веррев?

– У Раддара есть все. – Голос компьютера был виноватым.

– Я жду, – напомнил Аррах.

– На территории баронета появилась небезызвестная журналистка Аллана, та самая, что изобличила Урру Поттопа.

– Помню, – оборвал ученый.

История годовалой давности стала хитом сезона. Аллане удалось дюзгнуть черновики законопроекта о клоновской модуляции у самого министра Внутренних Дел Урру Поттопа прямо из-под носа, до их подписания. Урру предлагал ввести скрытые штрафные санкции против клонов и био-роботов, а также планировал тайное вживление чипов управления и контроля за мыслями. Чипы были разработаны в лаборатории Wurd.dic.A-34. В общем, эта Аллана имела кодовый доступ к информации уровня «А-секретно». И разразился скандал. Урру пришлось уйти в отставку. С тех пор каждый чиновник при упоминании имени журналистки бледнел и хватался за сердце. А еще говорят, что директивой Нижней Палаты лордов, все статьи Алланы перед публикацией выводятся сначала на монитор императора.

Раддар покряхтел:

– Шеллеш испугался разоблачения и дистанционно вживил чип контроля над гипофизом Мурруму – телохранителю Алланы.

– Идиот! – взорвался Аррах. – Что он о себе возомнил?

– Аллана совалась везде, она даже пыталась вскрыть мой код. – Раддар казался спокойным. – У нее оказался весь набор отмычек для любого уровня сложности информационных и энергетических каналов. Её компьютер Теллет, оказывается, из той опытной серии GchfRR-0.1.

– Что? Откуда ты это узнал?

– Пока Аллана возилась с отмычками, её электронный дружок пытался зондировать абсолютно все мысли в общем потоке частоты 5МГ, то есть по принципу гхыров, но малой дислокации.

– Час от часу не легче.

– Аллана действительно что-то искала. Полюбовавшись на тебя в ванной, перерыв папки «Мои документы», вскрыв все видеоряды фиктивных экспериментов, журналистка удалилась.

– Что она у меня нашла? – хихикнул Аррах.

– Под грифом «Совершенно секретно» – порнопродукцию и тарифы на арноизид при бестаможенных поставках из Ыллыгархии.

– Что ж ты меня каким-то наркоманом выставил?

– Иначе Аллана могла бы и не поверить. А так она компромат нашла – и успокоилась.

– М-да. – Аррах встал и прошелся по комнате.

Окно бесшумно открылось. С высоты третьего этажа был прекрасно виден парк Шеллеша: ровные ряды деревьев, посаженные аккуратным квадратом. Чистая математика, глаз радует.

– Ну и что там с этой Алланой? Убил её Муррум?

– Нет. – Раддар оживился. – Муррум оказался крепким орешком: он продолжал нести службу. Правда, три часа назад произошло мощное волнение общего радиоактивного уровня планеты и повысилась локальная интенсивность некоторых зондов передачи энергии. В общем, влияние на все вживленные чипы усилилось. И Муррум решился на убийство. Но в тот момент, когда личный зомбированный телохранитель Алланы ввел через коммуникационную систему личный код журналистки, все энергоносители Веррев дали сбой. Муррум заработал брешь в гипофизе, и именно потому к Аллане ввалился этот самый Ивви.