Текст книги "Девайс (СИ)"

Автор книги: Валентин Ненормальный

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

Лена завелась громким ревом и выскользнула прямо из под ног матери в коридор, а там резко поднявшись, рванула к входным дверям. Та вдогонку кинула костыль и прокричала.

– И чтобы без новой работы даже не возвращалась! Еще спасибо скажи, что из дома не выгнали! Хотя могли!

Она еще что-то продолжала кричать, но Лена уже успела открыть дверь и выбежать в подъезд.

Лена и не сомневалась в таком исходе, поэтому даже не сняла обуви, и оставила ключи в руках. Как бы это страшно не звучало, но девушка уже добровольно шла на побои, провоцируя скорейшее их начало, понимая, чем раньше начнется, тем раньше и закончится. Она не знала другой жизни и поэтому приспосабливалась, к той, которую имела. Лена понимала, что если мать ее сейчас изобьет, то выпустит пар и сильно напьется, имея для этого оправдание. Тогда под вечер Лена сможет вернуться и лечь спать, так как Раисе уже будет плевать на нее. А утром, ее почему-то не будят, она даже сама не знала почему. В ее комнату ни родители, ни бабушка практически не заходят, будто та проклята. Они всегда ждут снаружи, когда та сама выйдет, и если уж сильно надо, то кричат ей из коридора. Вот и завтра Лена сама выйдет, добровольно, на кулаки отца накрученного матерью, а потом вернется обратно в свою кровать и отлеживаться. А тогда сможет начать искать работу. И если поиски не будут особо долгими, то возможно, по крайней мере, за это, ей больше не достанется. А так как она согласна на любые условия и зарплату, то шансы у нее большие.

Лена решила хоть немного отвлечься от поедающих ее душу, мрачных мыслей, и тяжелых ожиданий. У нее болел бок и пекло лицо, но плакать уже не хотелось. Так она, прихрамывая, пошла по единственно приятной для нее дороге. К штрудельной.

Днем вся штрудельная выглядела совсем по-другому. Но в этом не было вины солнца, ведь июльские вечера длинные и светлые, и Лена часто успевала застать его там. Виновны были люди. Именно днем, посетители были совершенно другой породы, да и машины было заметно меньше, да и стояли они не там где обычно. Но было и положительная сторона столь раннего визита девчонки, а именно то, что у окна никто не толпится.

Лена самая не знала, на что она надеялась, и поэтому скромно стала на свое, привычное место. И вроде все видно, и расстояние приличное. Как только девушка наконец встала, и немного успокоилась, она с жадным рвением начала выискивать этого парня. Лена, плавно забыла про все свои побои, про замученный вид, и даже про до сих пор трясущиеся руки, и стала планировать как она сегодня, подойдет к повару и прочтет имя на его бирке. А может и вовсе напроситься на разговор. Уверенности ей придавали отсутствующие звонки от Димы, и уже как-никак прошло полдня. Думая об этом, Лена на мгновенье позволила дрожащей, неуверенной улыбке, коснуться своего лица.

Спустя несколько минут, в окне, мелькнул знакомый силуэт. Девчонка даже вздрогнула, и с еще большей активностью стала всматриваться в окно. Это был всего миг, и она точно не узнала, он ли это был. Ведь если парня сегодня на смене нет, то девушке придется уйти, вернувшись в мир собственной апатии. Но если все же, это будет он, то возможно судьба смилуется над разбитой душой и даст ей шанс на будущее.

Силуэт мелькнул еще раз, и сердце девушки затрепетало словно птица в клетке. Она даже попыталась себя мысленно обмануть и твердила, что ничего не будет, что она просто коротает время, что ненужно настраиваться на встречу с отцом. Но сердце успокаиваться не хотело, а только колотилось все чаще и чаще. Тогда Лена кротко и ненавязчиво, стала приближаться к окну. Со стороны это в глаза не бросалось, но если все же, кто-то и рассмотрел приближающуюся девушку, то ему могло показаться, что она чья-то знакомая и хочет разыграть его, вот и крадется. Так спустя несколько минут, девчонка сама уже стояла около того окна, и с не малой надеждой смотрела внутрь.

Да тот парень был на смене. Просто сегодня он дежурил с другой стороны, и из Лениного места, его видно не было, да и тут она видела его только со спины. Но девушку это не расстроила, и та в растерянной улыбке, следила за его движениями и представляла себе будущее, что вот он обернется и махнет ей рукой, мол, чего стоишь, заходи. И что они уже давно знакомы, и что они вместе, и им хорошо. Он посадит ее на высокий стул и даст кусочек на пробу, самого вкусного штруделя, собственного приготовления. Они будут строить планы, им будет тепло и весело, и их глаза будут таять друг в друге.

Но в одно мгновение все фантазии лопнули как мыльный пузырь. В дверь вошла смазливая, крашеная блондинка и бесцеремонно обменная посетителей, скользнула под прилавок разделяющий зал от пекарей, по дороге при этом всем подряд улыбаясь и здороваясь. Была она одета открыто, вызывающе. Все яркое, индивидуальное, с какими-то хвостами, перьями, бисером, блестками. На бровях пирсинг¸ а на левом плече цветная, огромная татуировка, в виде каких-то непонятных птиц или листьев, абсолютно безвкусная, лишь бы огромная и броская. Девчонка была маленького роста, с хитрым, лисьим личиком, покрытым таким слоем макияжа, что хватило бы на двух человек. При всем при этом, она была очень проворна, и ловко маневрировала, между людьми, на своих высоких каблуках.

Так эта блондинка подошла прямиком к парню и повиснув у него на шее, фальшиво улыбаясь и что-то бормотала на ухо. Потом они наигранно, явно на публику поцеловались, одновременно осматривая зал в поисках удовлетворяющей реакции. Но самую искреннюю, ровно как и самую сильную реакцию, ни он, ни она, все же не заметили.

В окне стояла ошарашенная Лена и не веря своим глазам, не моргая смотрела на отравляющий душу, неожиданный, предательский поцелуй. А парень просто провел глазами по окну, и лишь на одно мгновенье задержался на бледной девчонке, затем так же беспечно, вернул взгляд на свою блондинку.

У Лены пересохло в горле, и теперь она уже не видела того милого повара, который скромно улыбался ей когда-то, теперь это был самый обычный выскочка, такой как все остальные в этом заведении. И эта кукольная блондинка, с такими же искусственными чувствами как и у него, идеально вписывается ему в пару. Ведь он такой же, кукольный и искусственный.

Постояв еще минуту, Лена отошла обратно на свое место, с которого так долго наблюдала и ждала. Давался каждый шаг ей через силу, а в голове была белая пелена, которая обволакивала мысли и мешала трезво думать, намекая на то, что все происходящее всего лишь дурной сон. Лена, постояв еще немного, начала идти просто вперед, даже не соображая куда именно, но точно зная, лишь бы отсюда подальше.

Как легко рухнули ее воздушные замки. Она их возводила не один месяц, а упали за миг, за секунду. Но винила в этом Лена, конечно же, только себя. Может быть, будь она смелее и подойди сразу, еще тогда, когда он ей улыбнулся, возможно что-то бы и получилось. Но с другой стороны, теперь Лена точно знала, что парень-то оказался пустышкой. И все его достижения, она придумала ему сама. Он, скорее всего, узнав девчонку поближе, а главное узнав о ее непростой жизни, убежал бы прочь, в тот же день. Или того хуже, почувствовав легкую кровь, за которую не надо платить, занял бы место Димы, и негарантированно что был бы лучше.

Отчаяние пропитало Лену насквозь. Она опять запуталась в себе и своих мыслях. Для нее закончилась целая эпоха жизни, о которой она так долго мечтала. И девушка окончательно потерялась.

Она автоматически достала свой старенький телефон и сама набрала номер Димы.

– «Да быть того не может, – практически моментально раздался его противно-писклявый голос. – Это кто же объявился»?

– Привет, – тихо ответила Лена.

– «Ну-ну, привет, чего не на работе»?

– Уволили.

– «Опачки! Та и правильно, тебе давно оттуда надо валить было».

Лене сразу показалось, что голос у него был странный, но на пьяного похож не был, потому она и подумала, что ей просто показалось, и решила продолжить разговор.

– Столько всего навалилось…, – тихо сказала она, – ты где?

Дима как-то неестественно хихикнул в трубку.

– «Неужели табу на мы не пьем, снято»?

Лена даже сама задумалась.

– Я…, я не знаю…, – автоматически ответила она.

– «Тогда иди к Паше, у нас есть кое что получше».

– Я не знаю куда это.

– «Аааа…. Так, Ленок, сядь на трамвай, выйдешь на Косной, я тебя там встречу. Ждем».

И он, не дождавшись никаких ответов, поспешно повесил трубку.

***

Названная Димой улица, была для Лены незнакома, хоть она, конечно же, о ней знала, но никогда там бывать не приходилось. Она вышла из трамвая, и не зная куда идти, просто осталась на остановке. Странные ощущение переполняли девушку. А главное из головы никак не выходили ее же слова. Неужели все так просто, неужели все к этому и идет. Пить. Пить как мать, как отец, как все кого она знает. Тогда все решиться, тогда возможно и родители от нее отстанут, и начнут относится как к равной, собутыльнице. Да и Дима получит полностью то, чего хочет. Мягкую, зависимую и полностью безвольную игрушку, которой можно пару лет поиграть и выбросить. Вместе с этим решаться и другие проблемы, а если не решаться то просто притупятся, и видно их не будет. А она, сама не зная зачем, словно стойкий оловянный солдатик, все борется с этим змеем, и борется, как волна с берегом. И каждый год, силы у нее уменьшаются, а его растут. Даже Лена задумавшись признала, что держаться ей уже практически незачем. Свет в конце ее туннеля все тускнеет и тускнеет, а стены все ближе и ближе. И то, что она продержалась до своего двадцатилетия, не скатившись в эту яму, было просто чудо. И вполне возможно, как бы странно это не было, ей помогла ее же трусость.

Лена тяжело вздохнула, и огляделась, в поисках своего парня. Несколько минут напряженного всматривания в лица, и она все же увидела Диму, увидела как он шел к ней с противоположной стороны дороги в нелепо-широких цветных шортах и такой же безвкусной огромной майке, покрывающей его словно мешок. Заметив ее, он поманил рукой, а сам остановился. Лена все с такой же тяжестью направилась к нему, по дороге обдумывая что же сказать, и чем оправдать свой избитый вид. Но на ее удивление Дмитрий этого даже не заметил, или попросту проигнорировал. Но дождавшись Лену, озадаченно развернулся и зашагал обратно. Девчонка запуталась, толи радоваться, что не нужно ничего говорить, толи огорчаться. Ведь она прекрасно понимала, что этот психически-неуравновешенный, избалованный, подкожный и лицемерный парень, единственное существо на планете, которому есть хоть какое-то, хоть самое малейшее дело, к Лене. Та даже сама толком не понимала, зачем она ему нужна. Деньги у него есть, еще пару лет и он станет полноправным полицейский, а там и до влияния не далеко. Плюс его мать, костьми ляжет, но не позволит им быть вместе, и открыто презирает Лену, запрещая появляться не только в их доме, но и на подконтрольной ей территории. Та и сам Дима старается их вместе не сводить, чтобы не спровоцировать ненужные конфликты. Его друзья с нее только смеются, да и с него из-за нее, тоже. Они никогда за равную Лену не примут, женись хоть он на ней, и роди она ему хоть тройню. Скорее всего он просто в нее влюбился, и вполне возможно, сам ждет когда это чувство уйдет. Это иногда промелькнет в его поведении, а самое главное в обращении. Ну и как уже говорилось, Лену можно было безнаказанно бить, понимая, что она вынуждена будет сама к нему возвращаться. А с его натурой, это преимущество, над бедной девушкой из далеко не благополучной семьи, которые и сами не брезгуют этим заниматься, было очень даже кстати.

Они практически молча подошли к ухоженному многоэтажному дому. На нем еще весела аура новостроя, но уже практически померкшая. Былые признаки престижа, напоминали о удачной рекламной компании этой строительной фирмы, но никак не о качестве постройки. Яркие, но не навязчивые цвета, дорогие, но безвкусные входные двери, и еще тысяча мелочей.

– Так, – сказал Дима, вдруг остановившись, и стал стучать себя по карманам.

Лена молча наблюдала за этим зацикленным процессом. Она стала замечать что он пошатывается, и глаза у него были мутные, да и говорил он как-то приглушенно, но а спиртным не пахло. До нее стал доходить смысл его слов по телефону, на счет чего-то лучшего, и она сразу представила себе огромный кальян и какое-то дорогое заграничное курево. Ее это не напугало, но желание идти поубавилось.

Она еще в детстве видела, как мальчишки со двора накуривались. Но при этом ей хватило мозгов, чтобы понять, сгубила в итоге их не трава. Кто скололся, кто в тюрьме, но а есть и те кто остепенился, и живет с семьей, вполне здоровой жизнью. Но тогда Лена задумалась, зачем нужна такая скрытность, почему бы ей не предложить это еще по телефону. Она не из благородной семьи, чтобы при таких словах падать в обморок, и ее реакция была бы вполне адекватной. Но он молчит, по крайней мере об этом.

– Та еще и телефон забыл! – явно расстроено вскрикнул Дима, потом он замотал головой смотря вверх, старательно выискивая определенные окна. И найдя их, крикнул. – Чистик! Оу! Или Женя! Але!

Спустя несколько минут выглянул Паша и вопросительно махнул головой. Дима в ответ покрутил рукой, имитируя открывание двери ключами, тот улыбнулся и залез обратно.

– Видишь, – сказал он, повернувшись к Лене, – из-за тебя голову теряю.

Эта фраза не на шутку насторожила девушку. Ведь раньше ничего подобного Дима ей не говорил. А шутил он или нет, так и осталось загадкой.

Они подошли к входной двери в парадную, где с боку неприметно весел домофон, и Лена вопросительно посмотрела сначала на него а потом на Диму, тот сразу понял, что она имеет ввиду и ответил до вопроса.

– Сломан. Трубку оторвал. Или он или отчим, я так и не понял.

Дверь запиликала какую-то механическую мелодию и открылась.

– Полчаса шел к кнопке, придурок, – продолжил он, и резко вошел внутрь. Лена послушно последовала за ним.

Так они поднялись на лифте, и прошли через уже открытую дверь, в широкий коридор, светлой небольшой квартиры. Что сразу бросилось в глаза, так это то, что в ней было неестественно мало мебели, и вовсе нет комнат. Квартира из области, купил коробку, а дальше все сам. Лена даже вспомнила ее историю. Квартира покупалась изначально для сдачи квартирантам, и в перспективе перейти Паше, но что-то не заладилось, и квартиранты сюда так и не поселились. Сама коробка была разделена тонкой наведенной стеной на две почти одинаковые части. Меньшая, и ближе к входу была кухня, а большая и спальня и гостиная и прихожая в одном. Даже ванная и туалет были слиты воедино, хоть и закрыты от общего пространства. Единственно что было отдельным, это маленькая комната, удачно расположенная в нише. Наверное подразумевалась как детская, или кабинет. И стены толстые, не то что перегородка разделяющая кухню от зала, и дверь крепкая, деревянная, плюс нет окна, так как выходит целиком в подъезд.

С квартирантами, и дальше не складывалось, что в принципе их поисками уже никто не занимался, потому пока она пустовала, Паша с компанией устраивал в ней посиделки. С девочками, выпивкой, и всем остальным, чего не желательно было видеть у него дома.

Лена вошла первой и сразу же стала искать кальян или какой-то другой прибор для курения, но ничего так и не увидела, да и дымом вроде не пахло. А на улице был яркий день, а это значило, что парни вряд ли бы курили на балконе. Девчонка встревожено посмотрела в сторону Димы, который как раз закрывал входную дверь, но на ее удивление, он все так же молчал и хитро улыбался.

– Ты на луну ходил? – спросил осипшим голосом второй гость Паши, высокий, парень крепкого телосложения, с чересчур вытянутым лицом, напоминающим молодой месяц, желтая кожа которого была густо-усыпанная следами ветрянки.

Он и Паша сидели вокруг круглого стеклянного низкого столика, бессмысленно закиданного журналами.

Дима им тоже ничего не ответил, и лишь войдя в зал, сел рядом, рукой приглашая Лену. Но ее по-прежнему волновал вопрос, что они употребляли, и то что парни были не трезвые, стало уже ясно как день. Паша вообще как робот лишь шеей поворачивал, и голодными глазами разглядывал Лену, что само по себе уже было настораживающим, ведь она прекрасно помнила о его мнении на свой счет. Тот, второй парень, которого она вообще не знала, но уже догадалась, что его как того моряка тоже Женя, был крайне взвинчен, словно ему чего-то не дают. Но, а сам Дима, был тоже явно не в себе. И девушка не стала с ним спорить, и просто села на диване, как можно подальше, и как можно тише.

Женя переглянулся.

– Гостей больше не будет?

Дима раздраженно, ему ответил, и они даже немного, но громко поспорили. Затем, когда все утихло, Женя достал из под стола широкий металлический поднос, и все стало на свои места.

На подносе, лежала свернутая в трубочку стодолларовая купюра, и конечно же прямые недлинные дорожки белого порошка. А рядом вакуумный пакетик, с этим же самым порошком.

Лена как только это увидела, сразу привстала, и громко, но невнятно произнесла, как бы на опережения, прекрасно поняв, что тут и на нее рассчитано.

– Я не буду!

Женя все так же взвинчено покосился на нее.

– Что эта курица несет?

Дима, на этот раз направил свою агрессию на девушку.

– Ленок. Ты вообще понимаешь в какое положение ты меня ставишь? Знаешь сколько это стоит? Знаешь сколько я упрашивал и на тебя оставить?

Но Лена его уже не слушала, и широко-раскрытыми глазами испуганно смотрела на поднос.

– Тьфу, дура, снежка испугалась! Небоись, снежок хороший, он не обижает послушных девочек, – почти смеясь, сказал Женя, – вот смотри, ничего страшного.

И он взял купюру и одним махом вынюхал целую дорожку. Потом запрокинул голову и стал себя легонько бить по носу, при этом довольно ахая.

– Воооо, – вытянул он, и добавил уже куда более расплывшимся, но заметно подобревшим голосом, – и шикардос.

Но Лена по-прежнему была в шоке, и молча пялилась то на них то на поднос, правда, уже присела. В меру своей бедности, она никогда в живую даже и не видела подобного рода наркотиками. Для нее это было, что-то из области, кино или даже фантастики. И теперь, когда девчонка, столкнулась с этим в реальности, то ее окутал страх, примерно такой же бывает если увидеть в дикой природе акулу или ядовитую змею.

Потом тот же прием повторил Паша. Так же довольно ахая, он пересел с пуфика на пол и вытянул ноги. Хозяин квартиры слегка откинулся назад, подперев себя руками и все также пристально и молча продолжал рассматривать Ленины ноги.

Но, а когда подошла очередь Димы, он повернулся к запуганной девушке и настойчиво сказал.

– Сейчас я, а потом ты, и чтобы без фокусов.

Он так как и все, быстро, одним движение прикончил белую дорожку и мутно смеясь что-то невнятное пробормотал. Потом Дима выпрямился и обернулся к Лене.

– Сядь поближе, – сказал он, но девушка и не шевельнулась, лишь еще больше испугавшись, выпучила на него свои дрожащие глаза.

– Ладно, как там говорится, кто-то там не идет к горе, не помню уже кто, то гора, вроде к нему идет.

После этих слов он взял поднос и подвинулся к Лене, при этом Женя и Паша заметно засуетились, и напряженно стали следили за его движениями, точно как в цирке смотрят на смертельный номер.

– Ну давай, попробуй, – уже мягким, но нетрезвым голосом сказал Дима, подставляя все ближе поднос, и держа его уже практически у самого лица девушки, – смелей.

У Лены в один миг пробежало две жизни перед глазами. Она соглашается и нет. И обе эти жизни одинаково не сулили ничего хорошего, но та где она все-таки соглашается, связывала ее по рукам и ногам сильнее любого алкоголя или тем более травы.

– Пожалуйста, не надо, – пыталась достучаться до Димы Лена, но понимала что тот уже не в том состоянии чтобы слушать, – я не хочу. Зачем оно тебе, вам же больше достанется.

На это среагировал только Женя, мгновенно оживившись, и со вкусом вставил.

– А девка дело говорит, хрен с ней.

Но Дима шел уже на принцип, и не убирая поднос продолжал твердить, игнорируя настойчивые слова друга.

– Давай.

Нервы несчастной девчонки не выдержали, и она резко подскочила, так же резко пытаясь выскользнуть, но очень неудачно дернула рукой и зацепила тот самый поднос. Он, естественно, вылетел из Диминых рук и рухнул на пол. Навис миг тяжелого молчания, с напряженными взглядами и застывшей истерикой. Но продлился он не долго.

Дима словно озверел. Он подскочил к перепуганной Лене, и без капли жалости стал бить ее кулаком в лицо, что было силы. А когда она упала, то продолжил бить уже ногами, издавая почти свинячий визг. Потом парень поднял ее с пола словно тряпичную куклу и с криками, что та попала на деньги и теперь все должна отработать, поволок в ту отдельную комнату, где бросив на кровать, принялся насиловать. Девушка же отчаянно пыталась отбиваться, но сил у нее практически не осталось. И она сдалась.

Когда он закончил, то с гордым видом встал, и выйдя обратно в зал, с презрением прошипел.

– Следующий!

– Сказал заведующий, – моментально передразнил его уже готовый к действиям Женя, и тут же заскочил в комнату, где раскинув руки и ноги, неподвижно лежала Лена, и лишь едва слышно всхлипывала.

Спустя десять минут вышел и он.

– Пашок, вперед, – пошел и Паша.

И никто из них, ни на секунду не задумался о том, что делает, и ни на один грамм не пожалели избитую девушку. Даже невооруженным глазом было видно что им хорошо, и очень походило на то, что подобное парни проворачивают не впервые.

Когда вышел Паша, то увидел снова заготовленный поднос. На их счастье, вакуумный пакет был закрыт и не просыпался, а пострадали лишь две выложенные дорожки. И парни продолжили веселиться, причем намного радостней и энергичней чем ранее. А Лена лежала за стеной от них, и застывшим каменным взглядом смотрела в потолок, одновременно прощаясь с жизнью. Девчонка понимала, что теперь ее просто так не отпустят, и что когда они дойдут до беспамятства, а это делать они по всей видимости любили, то прикончат и ее, просто ради забавы. А ночью вывезут и закопают, и никто ее даже толком и искать не будет.

Так, спустя час, компания начала активно посматривать в сторону приоткрытой двери, через которую было видно ногу девушки. Паша с Женей, начинали все чаще шутить в сторону лежащей Лены, и пока несерьезно, но все же, строить планы на то, что с ней делать дальше. Но Дима молчал. Его вдруг, неожиданно даже для самого себя, стало клонить в совершенно другую сторону. Он понял, что если они зайдут слишком далеко, то его друзья получат очень серьезный компромат на будущего полицейского, который всегда можно будет использовать в качестве шантажа. В голове, опьяненные порошком мысли, четко стали выдавать навязчивые и пугающие вопросы. А вдруг у Паши установлены скрытые камеры? Его мама с изнасилованием еще как-то сможет разобраться, тем более такой беззащитной девушки как Лена, но вот зайди он дальше, его будущая карьера может серьезно пострадать. Вплоть до несмываемого пятна в личном деле. Мама все-таки не генерал.

Он резко встал и крикнул.

– Хватит! Наигрались!

Потом так же резко зашел в комнату, и стал ходить из угла в угол. Лена при его виде подскочила и вжавшись в стенку, задрожала как лист на ветру.

– Одевайся падаль и сваливай! – закричал тот, голосом взбешенного ребенка, а затем схватил с пола шорты девчонки и кинул ей прямо лицо. – Быстро я сказал!

Сам он, конечно же, уже давно играл на камеру, в которую теперь верил окончательно. Его друзья, с недоумением следили за Димой, но одобрительно не вмешивались и молчали. С одной стороны такой исход их всех вполне устраивал. Свое они получили, да и есть шанс руки не замарать. А при надобности, если пойдет что-то не так, все свалить на друга, ведь по сути он и организатор и провокатор в одном лице. Тогда можно вдвоем настаивать, мол, боялись за свою жизнь и согласились участвовать.

Лена же, не веря своему счастью, буквально впрыгнула в джинсовые шорты и ринулась к выходу, по дороге надевая майку, забыв про брошенный там лифчик. Но, а Дима схватил ее у самой двери за руку и, сжав зубы, злобно произнес.

– Не дай бог, если я узнаю что ты открывала свой поганый рот. Ты будешь завидовать мертвым. Поняла?!

Девушка, заикаясь, попыталась сказать слово, поняла, но смогла лишь выдавить неразборчивые звуки.

– Вот и хорошо, а теперь вали. И молись, чтобы мы больше не пересеклись.

Как только Дима отпустил ее руку, она вмиг вылетела из Пашиной квартиры, и не дожидаясь лифта, побежала вниз по лестнице. Ее сердце колотилось как бешеное, вески стучали, а в глазах стоял темный туман. Лена все еще не могла опомниться от происшедшего, ее тело колотило адреналином, а мозг до сих пор не верил в то, что она уже свободна.

Выйдя на улицы, девчонка старательно попыталась вытереть с лица, уже запекшуюся кровь носовым платком, чудом оказавшимся в ее маленьком кармане, на таких же маленьких шортах. Ей даже приходилось плевать на него, но это слабо помогало, ведь плевала она кровью, разбитых десен. Так спустя время ей все же, удалось более-менее очиститься, и даже немного прийти в себя.

Лена оглянулась и замерла. Она с испугом обнаружила, что все это время в беспамятстве просто куда-то шла. Ее сильно трясло изнутри, а в голове была каша, из эмоций и перепутанных мыслей, приправленных как физической, так и душевной болью. Подняв голову, девчонка увидела зашарпанную надпись над не менее зашарпанной дверью в двухэтажное здание, «городская поликлиника №17». Уставившись в эту вывеску, Лена пыталась сообразить, что ей делать, и на что решаться. Но это решение уперто не приходило в опустошенную голову. Уйти и зализать раны? Или же войти и попытаться отомстить? Снять побои, зафиксировать изнасилование и подать на свой, страх и риск, заявление? Терять то все равно особо и нечего. Так немного постояв, она все же, решила зайти и для начала хотя бы просто проконсультироваться.

Робко, осторожно и прихрамывая, Лена вошла внутрь, силой и со страшным скрипом, открыв старую деревянную дверь. Там ее ждал слабоосвещенный холл и стеклянная регистратура, в которой сидела мрачная пожилая медсестра. Она выглядела словно персонаж советского фильма, полностью подходя под старый стереотип медсестры. Ниже среднего роста, полная, кучерявая, с пронзительным холодным взглядом. Даже белый халат, был старого, советского образца. Девушка тихо подошла к ней и попыталась обратить на себя внимание, но голос ее не слушался, и она издавала лишь нечленораздельную речь. Медсестра с отвращением стала рассматривать грязную, в старой поношенной одежде, с опухшим лицом и красными глазами, трясущуюся девушку.

– Чего тебе надо? – сухим голосом спросила та, но Лена все еще не могла выдавить из себя, ни слова.

Тогда медсестра привстала и посмотрела вглубь коридора, затем сев обратно, взяла трубку телефона и немного помолчав, сказала, все тем же полусонным голосом, с нескрываемой нотой отвращения.

– Алло, Дарья Иванна? Да, я, – затем женщина подняла свой брезгливый взгляд на Лену, – тут девица пожаловала. Та вроде наркоманка, не из твоих ли часом? Взгляни.

Лена все еще продолжала дрожать, но при этом отчаянно пыталась оправдаться и махала головой, нет, но медсестре было все равно. Она смотрела на девушку холодным, безучастным взглядом, всем своим видом показывая, что навидалась я таких как Лена.

Спустя несколько минут в коридор вышла другая женщина, явно доктор. Чуть моложе, полноватая, маленького роста, с нелепо-красными волосами, и уставшим от жизни лицом. На ней были узкие черные очки, и слепяще-белый халат. Доктор внимательно осмотрела Лену и подошла к ней почти в упор.

– Ты ко мне?

– Та она, два слова связать не может, – тут же донеслось из регистратуры.

Но Лена собрала оставшиеся силы в кулак и тихо, запинаясь, сказала.

– Я... я..., не знаю, к... к... к кому..., мне обратиться.

Женщина доктор, еще раз окинула ее пафосным взглядом, и приглушенно, словно сдерживаясь, ответила.

– Ну, тогда обратись ко мне.

Затем она развернулась и направилась в кабинет, из которого недавно вышла. Хоть Лену, Дарья Ивановна и не пригласила, та все же молча, направилась за ней. В кабинете было темно, даже не смотря на огромное, старое окно. Теневая сторона здания, плюс много густых комнатных растений на подоконнике, практически полностью перекрывали доступ к свету. Сам кабинет был маленький, и явно рассчитан на одного врача и одного пациента. Стены были обвешаны разного рода дипломами и благодарностями, рекламой каких-то лекарств, да и просто врачебной пропагандой здорового образа жизни, с наигранно-улыбающимися, псевдо-счастливыми людьми. Но Лену насторожило закономерно повторяющееся слово нарколог, иногда даже в виде заглавия. На это девушка растерянно засуетилась, и пытаясь подобрать слова, умоляюще смотрела на доктора. Женщина же села в свое высокое, вращающееся кресло, и в ответ вопросительно на нее взглянула, указав на стул перед собой.

– Но Вы, же нарколог? – робко, почти шепотом сказала Лена.

– Совершенно верно, – коротко ответила доктор.

– Но мне нужно не к Вам.

– Вот как? А к кому?

Лена опустила глаза.

– Ты присаживайся, – настояла женщина, и еще раз указала рукой в сторону стула. – Давай-ка и решим, к кому тебе надо.

– Меня нужно осмотреть. И снять побои.

– Вот как? Побои.

Лена побледнела и еще сильней опустила голову.

– Меня изнасиловали. Я не знаю, что мне делать.

– Понятно, – тихо ответила доктор и снова осмотрела девушку с ног до головы, едва сдерживая отвращение.

– Может ты уже и беременна? – вдруг добавила она, не убирая с Лены взгляд.

На это девчонка удивленно обернулась и растеряно отрицательно замахала головой, но доктор не мигая, продолжала.

– Дай-ка угадаю. Он богатый, молодой студент, а ты бедная сиротка, ну или с пьющими родителями?

Лена молчала и с ужасом смотрела на женщину, которая с уставшим взглядом, смотря девушке прямо в глаза, улыбнулась, явно понимаю что угадала. Это добавило к ее презрению, еще и уверенность в правоте.

– Я тебе и будущее предскажу. Потом когда ты отсудишь у него кучу денег, ты вдруг еще и беременной окажешься, и аборт делать не захочешь. А вот алиментики, ты захочешь.

Слезы, тонкой струйкой скатывались по распухшей щеке, но Лена молчала и не моргая, продолжала слушать.

– Да тебя насквозь видно. Нагуляла себе брюхо, а теперь в тепле пристроиться хочешь, да еще и за чужой счет. Такая же, как ты, так моего сына и окрутила, а ребенок даже на него и не похож. А алиментики капают. А мы и ни ребенка, ни ее не видим. Он сам еще ребенок. Легковерный.

– Но это правда…, – прошептала Лена сквозь слезу, и трясущейся рукой вытерла нос.