Текст книги "Белый город (СИ)"

Автор книги: Валентин Юрьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– А писать ты умеешь?

– Да, господин, конечно умею.

– Ты, наверно заметил, что мы не знаем вашего языка?

– Нашего, господин! Нашего! Вы научитесь говорить на этом божественном языке, когда падишах примет вас в объятья!..

– Ну, до этого ещё далеко. К падишаху, как мы знаем, трудно попасть. Дворец, это не караван-сарай, не проходной двор. Мы решили идти в Город Богов и оставить там описание своих странствий для падишаха. Ты сможешь нам помочь, Айлар?

– Конечно, господин! Помочь божественным – это счастье для смертного! Вам это пока трудно понять. Ириты думают, что все они одинаковы. Ирит может думать, что вождь неправ. Ирит может даже поднять руку на своего короля. Хассан – никогда! Падишах отмечен рукою всеобщего Бога и свет озаряет всю его семью. Служить вам, значит прикасаться к богам!..

– Что же, давай попробуем! Прикасайся! И если владыка поверит, то мы не забудем того, кто помог нам начать жить ближе к небесам…

– О, господин…

– А ещё, если всё получится, то я верну тебе твой камень. Он ведь не простой, так?

– О, господин! Зачем спрашивать? Ты великий колдун и знаешь суть камней! И их цену!

– Почему ты решил, что я могу колдовать?

– Господин! Вы издеваетесь над бедным Айларом?

– Ладно, потом разберёмся, кто издевается. Пошли.

Этому малому хотелось верить. Я снял с его рук верёвки и навесил на плечи его же старый мешок, набив его луками и плотно увязанными крыльями. Не тащить же самим эту почти бесполезную тяжесть. Себе пришлось навесить на лоб фонарь, чему Айлар совершенно не удивился. Он пошел впереди. Не из предосторожности, а только оттого, что знал приметы дороги и мог определить их в темноте. Хотя, тропа здесь была настолько вытоптана, что казалось, она светится в темноте, отражая блеск ярких звёзд.

Сложенная к спине шкура Фалаперга грела и ласкала мою память жутью преодолённой опасности, которой вполне можно гордиться. На неё аккуратно улеглись упакованные в тубусы документы, одежда, лекарства и весь мой маленький запас, включая драгоценный мешочек из шкуры.

Шли не спеша, но без остановок, хорошо, что днём поспали хоть немного. Помня уроки вчерашнего утреннего выламывания пальца, я старательно задирал свои копыта и радовался ночной свежести, насекомым, брякающимся в пятно фонаря, вновь просыпающейся вере в свою удачу, без которой жизнь становится унылой и бесперспективной.

Мы шли, не трусливо удирая от врага, а, наоборот, пёрли в атаку, гордо и весело, как змея, выползающая из старой кожи, в новой, гладкой чешуе. До Города Богов оставалось шесть – семь дней пути, значит, мы имели шанс дойти за два-три. Теперь нужно было придумать новую легенду и центральной фигурой в ней становился Айлар, который нравился мне всё больше и больше.

Вспоминалось, что он не держал в руках оружия при нападении, не пытался строить пакости во время долгого пути, хотя, наверняка мог, пользуясь своими способностями. Быстро соображал, много знал, легко и интересно рассказывал, не копаясь пальцами в затылке для поиска нужного слова. Теперь, когда ему разрешили говорить и впереди забрезжил свет настоящей свободы, он болтал без умолку, а мы не перебивали, хороший разговор сокращает путь.

Айлар – сын мелкого торговца, который в суете большого городского муравейника хватался за любую работу, не брезгуя иногда и жульничеством. Мальчик быстро впитал от отца лёгкость в общении, плутовство и хитрость, невинную нечистоплотность. Маленький обман не считается обманом, маленькая хитрость в сочетании с юмором, становится анекдотом и делает автора героем дня, поднимает его имидж.

Мать его происходила из семьи священников и старалась привить детям хорошие манеры и самые современные знания. В школе при храме быстро заметили способность мальчика к управлению волшебными силами и начали учить его. Но колдовство требовало особого упорства. А его то, как раз, и не хватало.

Это место рассказа мне особенно импонировало. Я был точно таким же. Когда меня за ручку отвели в музыкальную школу и с восторгом приняли за идеальный слух, я через месяц скис, до того стали омерзительны черные червячки нот с хвостиками, тиканье метронома, крики мамы: "..ну как же ты не видишь, болван, тут па! – у! – за!.."

Характер Айлара был прост и понятен, как мой собственный. В школе магии он остановился в развитии на уроке прохождения через стену. Теория была проста. Если всё в мире состоит из мельчайшей муки, или пыли, то и наше тело точно также состоит из неё и ничего не стоит протащить одну струю через другую. Облако сквозь облако. Представить себя и стену пылью от мелкой пыли и передвинуть свою пыль вперёд

Рассказывая, он подражал голосу старого учителя, изображал, как тот ковыряется в носу и трясёт бородой, что вместе с лёгким акцентом делало историю очень смешной и милой.

Теорию он сдал на "пятёрку". Но, не дождавшись проверки практических результатов, полез с нехорошей целью в лавку к меняле, с друзьями, которые его и подговорили после дозы согревающего. Сначала всё шло хорошо, голова прошла, как сквозь воздух и он, обрадованный, уже увидел внутреннюю часть дома и заветный сундук с деньгами. Но коварная мысль посетила мозг: "А вдруг застряну?"

И тут же застрял. И мог бы погибнуть со стеной в груди, если бы древняя и рыхлая известковая кладка не взорвалась в нём пылью. Повезло! Организм оказался крепче. Это было очень страшно, видеть, как изнутри тела вырываются клубы песка.

Друзья бросили приятеля сразу же, поэтому забрала его ночная охрана. Воришку пришлось выковыривать из дыры в стене под громкие вопли менялы, успевшего пару раз приложить к голове, торчавшей в его доме, что-то тяжелое. А по заду, висевшему на улице, лупили солдафоны.

Неудачливого грабителя швырнули в охранное отделение и, сочтя, что он очень опасен, не стали заковывать в тюрьму, расспросили все его данные, записали всё подробно и заковали в каменные колодки, прикреплённые к цепям, торчащим из стены для этой цели.

Поздно ночью, когда в караулке все уснули, включая дежурного, парень догадался, что стена и каменные браслеты на руках и ногах, по сути одно и то же, создано из той же субстанции. Используя свой дар, с пятой попытки, выбрался. Тело прошло сквозь камень легко. Дверь оказалась незапертой. Повезло второй раз. Потом его так и назвали – Айлар, "везунчик".

Забежал домой, поцеловал плачущую мать, написал себе фальшивый документ и начал скитаться по стране. Воровал, обманывал, работал актёром, нанимался к менялам, к писарям, но нигде долго не задерживался. Иногда применял свой дар, но больше не проходил сквозь твёрдое, навсегда испугавшись той стены, которая торчала из груди. Опускался всё ниже, пока не связался с вартаками…

После короткого сна мой маленький отряд двигался быстро, без остановок. Очень пригодилась сушеная еда, которая была противна на вкус, но позволяла не останавливаться ни на вздох. Встречные караванчики пытались остановить нас для беседы, но Айлар за троих здоровался, быстро извинялся, что мы очень спешим, и покрикивал на нас, иритов, подгоняя вперёд.

Пока шли, наш пленник много чего успел понаболтать. Географию своей огромной страны, обычаи жителей, кто что ест и кто в чём ходит. Он везде успел побывать. Особенно меня заинтересовал такой рассказ.

На Желтом море есть скалистый остров, совершенно неприступный. Подплыть к нему нельзя, потому что обломки камня нагромождаясь друг на друга, образовали непроходимый риф. Но если даже подобраться вплавь, то забраться по отвесным скалам тоже нельзя, потому что они рыхлые и ломаются в руках, нет точек опоры, кроме того, сверху атакуют чужого злобные птицы.

Никто из тех хассанов, с которыми он беседовал, не бывал на острове. Но мудрецы в один голос утверждали, что там, наверху, стоит огромный чудесный дворец и в нём учатся колдуны и маги со всего света. Но не простые, типа него, а великие, навроде меня.

Грубую лесть я проглотил, а информацию намотал на все свои усы. Как бы я ни кичился своими званиями и победами, они, по большому счету, мало меня интересовали, а вот возможность управлять миром лёгкими движениями пальцев привлекала как пчелу на мёд, как кота к валерьянке, пьяницу к бутылке.

В первую же ночь, после рассказа, я не вытерпел и попробовал засовывать руку в землю, надеясь, что песок всё же лучше, чем камень, и если рука застрянет, то можно будет вытащить, или организм сам выкинет инородные частицы. На деле всё оказалось совсем не так, как рассказывал неудавшийся маг. Первое, что мне удалось нечаянно сделать, так это выйти из штанов, не снимая их.

Оказалось, что "уговаривая" тело стать пылью, надо не забывать ни про одежду, ни про предметы в карманах, иначе можно зацепиться в стене какой-нибудь монетой. И объект тоже надо точно локализовать. Не зная таких тонкостей, я засунул в песок не руку, а ноги по колено, внезапно провалившись. Чтобы выбраться, пришлось взлететь, к великому счастью Айлара, который принял самое активное участие в моих экспериментах. Каждый маленький результат он встречал криками одобрения, но сам так и не попытался играть с проникновением.

В конце концов, после серии мелких удач, я обнаглел настолько, что решился протащить живое тело через тело и только тогда хассан, хоть и крайне перепуганный, но подставил сначала руку, а потом и всего себя. Пашку чуть не вытошнило, когда моя рука влезла в чужое брюхо, показалась со спины и вылезла назад.

Самое забавное было то, что я совсем не представлял, для чего мне нужно такое умение. Я просто развлекался из чистого интереса. После осознания такой мысли мозги ассоциативно переключились, и я в который раз уже вспомнил земного отца. Он каждый день играл на гитаре. Гонял гаммы, иногда песенки, порою классику. Это ещё можно было терпеть.

Но когда начинал экспериментировать, отыскивая необычные аккорды, его диссонансы вызывали такую зубную боль, хоть из дома беги! И ведь не один раз! Найдя новое сочетание, он дёргал его часами, пробуя на вкус, не замечая, как в ответ дёргаются нервы у всех домашних. Даже кошка презрительно уходила, задрав хвост!

А отец ещё, как будто издевался, "..это же мэйджер, послушай, как расслабляет", или: "Мишка, смотри какой я нон подобрал с восьмёрочкой, классный! Напряжённый, как болячка, чувствуешь?!"

Я чувствовал. Это был поиск. Чистая наука. Эксперимент ради эксперимента. И теперь посреди огромной полупустыни чужого мира я делал тоже самое и с уважением вспомнил отца.

Победную точку в рассуждениях о применении, как ни странно, поставил Пашка, сторонний наблюдатель. Он презрительно сплюнул и, шипя, произнёс только одно слово: "ф-фокусники!". И меня озарило. Ну, разумеется! Мы же уже использовали это прикрытие. Клоуны! Мы – клоуны. Идём на заработки!

– Пашка, ты умница!

– Ну, нет, себя не дам протыкать!

– Да я не о том!.. Айлар, у вас в праздник фокусники выступают?

– Ха!.. Не только… И по канату ходят, и гимнасты, а еды сколько…

– А когда ближайший праздник?

– А он всегда ближайший. Каждую восьмой день. Один день надо отдыхать. Так повелел Единый Бог… Молиться надо, кушать хорошо, веселиться, почтить предков…

– Тогда мы будем фокусниками. А ты нас ведёшь в Город Богов. На заработки. И будешь с нас брать свою долю… Сумеешь?

– Надо подумать… А одежда?

– Придётся купить всякую рвань. Или у клоунов. Есть у вас клоуны?

– Нет, такой, как у ирит, нет. Есть весёлый артист, он умеет рассмешить, немножко фокус показать, немножко станцевать, такой есть…

– А какая у него одежда?

– Зачем ему какая?.. Никакая! Все и так знают, кто он, не надо одежда никакой!

– Нет, так не пойдёт! Нам надо лица раскрасить, нос приклеить, чтобы наше лицо никто не увидел…

– Тогда надо не одежда, а маска! Маска купим! На базар много маска какой хочешь! Можно даже женский! Никто не увидит твой лицо! Только мине надо ярлык писать. А то схватить могут… Охрана… Бумага надо!..

– Бумага есть. Чистая.

– А кость чернил есть?

– Есть и чернила…

– Давай господин. И фонарь давай.

Фонарь – дело секундное. Один вздох и уже кружится вихрь в прозрачном объёме, а над ним мошкара. А вот бумага в мешке, в пенале, надо доставать. Заветный мешочек, не вычищенный вместе со шкурами, заметно привонял за два дня. И, пока я ворочаю носом, из него вываливается на землю белая кость страшной полуптицы, сверкнувшая матовым светом.

Айлар при виде её совершенно не к месту падает на колени, начинает раскачиваться всем телом, словно в экстазе и шипеть по-своему. Не сразу вылезают из него нормальные иритские слова:

– Я знал… Знал, господин, что ты великий колдун… Такой талисман был только у главного муллы в школе. Я знаю. Он даёт летать!… Я знал!.. Когда принц воспарил, я понял, есть такой! Вай, как он светится! Пощади моё хао, джардух, какая сила!.. Я знаю, это Фалаперг, это его, мощь, с этим он летает… Господин, я раб твой!

– Успокойся, Айлар! Что ты такое говоришь?..

– О, господин, владыка мой! Ты сам не ведаешь величия того, что держишь. Я слуга твой до конца дней… Фалаперг – бог тьмы, нам говорили в школе, он один живёт во тьме и сам себя производит. Один на всём свете! Он живое воплощение Единого Бога и тот, кто служит ему, счастливейший из смертных. Ты победил меня в бою, я твой пленник! Ты дал мне счастье, я твой раб. Ты дал мне веру, я твой слуга!

– Ладно, Айлар, давай делать дело. Ты можешь писать? – кивает – Пиши. Вот бумага, вот кость… Что ты должен написать?

– Да, господин… Я напишу… Я сделаю… Прости, я очень разволновался… Написать всё, что угодно, стражники всё равно неграмотный совсем… Я написать, прости, руки грязный, сейчас… написать: "Артисты из Джургуф идут на заработки в Город Богов, один благоверный Салдахан-Кон и с ним двое иритов, законные слуги. Пошлину заплатили шесть монет. Архаик Джургуф Аламан-Сар-Паш."..

Всё, господин, сейчас высохнет только… И ещё печать надо. Можно монету, всё равно какой… Ва! Золотой?! Очень хорошо, господин… сейчас я нагрею… это старая монета, наверно, он тоже от отца, от Великого принца?.. Всё, господин, готово. Прошу тебя, дай мне этот кусок шкуры, я вычищу его…

– Мроган, ты не боишься? Слишком он угодливый!

– Ты, Пашка, не злись, но тебя я сейчас боюсь больше. Шли бы с купцом спокойно…

– Это твои кости меня вывернули, сам же понимаешь!

– Почему бы мне ему не доверять?

– Ты, что, не видишь, он фанатик! За эти кости маму родную придушит!

– Не кричи, Пашка, лучше сядь поближе… Я не верил купцу и он обманул. Но Айлару, почему-то, верю. Он псих, по-своему, но мы с тобой тоже не сахар.

– Да он же просто стащить хочет…

– Если бы хотел украсть, то не смотрел бы в эту сторону, скрывал бы свой интерес… А он, наоборот, всё рассказывает, объясняет… Пока шипел на коленях, я услышал те же слова, я помню, по хассански, раб, пленник. Ты посмотри, он и вправду потрясён… И потом, ты скажи, тебе эти кости самому-то нужны?

– Ну, если летать помогут…

– Тебе?!! Что я слышу?!! Великий Кайтар и колдовство?!

– Ты не смейся. Завтра полетели бы, время сберегли… Даже если бы научиться подниматься, и то, я бы от тебя не зависел… А это немало! Чёрт с ними, с принципами, для дела я готов глодать эту кость, лишь бы польза была!

– Если бы артефакты тебя только поднимали!.. Но такой болтовни… ни разу не слышал…

– Ладно, проехали уже… Ты проверить не можешь, чего он там написал? Может, "хватай предателей и лазутчиков!"?

– Не могу. Я уж пробовал. У меня все документы от визиря, я их не писал, мы с тобой не благоверные, сравнить не с чем. Так что придётся верить… Лучше вспомни, чего мы с тобой фокусничали?

– Зачем? Время покажет. Может, ещё и не надо будет?.. Вон, идёт твой…

– Я сделал, господин! Это счастье, чистить шкуру древнего бога!

– Ладно, Айлар. Давайте спать. Как ты думаешь, купец не догонит нас?

– Что?! Этот жирная улитка? Никогда!.. Он обленился, как насосавшийся клещ, и наверно, ищет нас на старом месте… И потом, я могу лететь, господин. Так будет быстрее.

– ???!!!

– С волшебным талисманом…

– Ты пробовал, хоть раз?

– Пробовал, господин. У главного муллы есть посох. И в нём он хранит сокровище. Но ученики догадались об этом и мне удалось прикоснуться к святыне… Это также, как ходить сквозь стену. Я не знаю, как он действует, но если представить, что ты летишь, то начинаешь двигаться. Только тот, у кого в руке артефакт…

– Ну, так попробуй. На, держи…

– О, господин… Ты веришь мне, презренному… Смотри, я поднимаюсь… я лечу!… господин…

– Мишка, ты что, с ума сошел? Удерёт же!

– Не удерёт. Старая кость, это тебе не золотые монеты…

– Старая?

– Ну, да, из скелета… а какая разница? Летит же, видишь? Если и вправду готов продать, то пусть лучше сейчас…

– Господин! Ты видел?! Я не забыл! Я не-за-бы-ы-ы-л!

– Айлар! Ты так кричишь, как будто сам себе не веришь!

– Я и не верил. Я думать, что забывать, а моё тело помнит! Ты дал мне счастье, принц! Ещё вчера я думать, моя жизнь уйдёт напрасно, как ручей в пустыне и моё хао уйдёт к джардуху, не познав святости. Я твой раб!..

– Айлар, давай спать. И не забывай, для всех теперь – ты наш господин. Не перепутай!.. А то погубишь нас троих!.. Забыл совсем, расскажи, какая дорога нас ждёт?

– Завтра мы будем идти половину дня и выйдем на большой караванный тракт. Там всегда много хассанов, поэтому надо подготовиться заранее. На этой дороге очень много разбоя, поэтому на ночь мы встанем в большом селении, там безопаснее. А на следующий день будем идти, не останавливаясь, и ночью придём в Город Богов.

– И где там остановимся?

– Если вы не будете возражать, я приглашу вас в свой дом.

– Но тебя же ищут?

– … Я девять лет не был дома. Все уже позабыли, что я там жил когда-то. Я думаю, даже соседи меня не узнают. Если только мать…

– Что, мать?…

– Мне страшно сказать… Если она живой…

– А можем мы идти не по дороге? Может быть, и правда, лететь?

– Не знаю, господин. Здесь река перед морем растекается как ветви на кустах и получается очень много болот, которые очень большой, на несколько дней пути. В болотах гнус, змеи, зубастые ящеры, пиявки и злые рыбы в воде. Если лететь, то спуститься в стороне уже нельзя, только на дорогу.

– Откуда же она взялась, это дорога?

– Её насыпали руки землекопов.

– А как же гнус, змеи и другие гадости?

– Да, господин, много гадости. Вода тухлая, пить нельзя. От мух в теле заводятся черви, много хассанов и иритов ушло в вечный путь на этой стройке.

– Иритов?!

– Да, господин. Нищие, вартаки, пленные и рабы. Иритов совсем не жалели и гнали впереди, а чёрные хассаны сзади.

– Чёрные?

– Иногда говорят "грязные". Это изгои типа меня, каторжники, бандиты, осуждённые, приговорённые к смерти… У них нет родных… Некому выкупить…

– Я знаю, Айлар. Я видел таких

– Ты?!. Видел?!. Где?!

– Далеко отсюда, в Сарпании… Ты был в королевстве?

– Нет, господин. Там холодно. И грабить некого.

– …Забавно!.. Ну, так вот… Там, на самой границе, год назад была битва. Даже две битвы… Многие погибли. Некоторых выкупили родные. А ещё была сотня таких, как ты сказал… Грязные… Они работают…

– Они рабы? Их бьют?!

– Зачем?! Зачем бить? Раб будет плохо работать. А избитый и голодный совсем перестанет!.. Нет, они не рабы даже. Пленные пока. Им платят… Меньше, конечно, чем иритам. Но они и работают хуже. Не умеют. Вот научатся…

– Если бы не ты сказал, я бы не поверил… Рабов не бьют… Платят… Я слышал… Король Ящерица?!

– Да, ты правильно слышал.

– Ты видел его?

– Я – нет. Вот он видел. Давай спать.

– Давай. Я бы хотел увидеть этот клан.

– Спи. Живы останемся, увидишь!

ГОРОД БОГОВ

Предсказания Айлара начались почти с самого утра. Местность, понижаясь, постепенно втянулась в полосу нескончаемых болот, убегая от которых путники несколько раз поднимались в воздух и перелетали особенно гадкие участки. Хассан, фанатично радуясь полёту, орал бесконечные песни, а за ним тянулся серый шлейф комаров, мух и прочей чужеземной дряни с грязной воды. Ириты, сберегая себя, натянули капюшоны курток на лицо и летели молча.

"Большой караванный тракт" оказался длинной дамбой, каменно-песчаной насыпью посреди моря вонючей жижи, истоптанный тысячами тысяч ног и копыт. Здесь лететь было невозможно, потому что в обе стороны двигались нескончаемые вереницы путников. Внешне дорога была похожа на обычный земной сельский просёлок, те же колеи, те же ямы и пыль.

Мишка десять раз уже пожалел, что не решился двигаться в стороне, и даже справедливые мысли о том, что лучше идти так, чем случайно издохнуть в гнусных водяных ловушках, не приносили облегчения. Над трактом стоял не писк, а стон и гул кровососущих. Поэтому все торопились. И если караван на аралтаках догонял хассанов, медленно бредущих пешком, то начинались острые перебранки, в которых побеждал сильнейший. Других законов не было.

Впервые кларон увидел толпу пленных иритов. Это зрелище оказалось настолько болезненным, что он чуть не расплакался от полного бессилия. Если бы рабы заговорили с ним, то ещё неизвестно, что могло бы произойти. В юной голове уже вспыхивали планы возвращения, почти сотня исковерканных судеб пульсировала сейчас в руках и планы эти были почти реальны. Но только почти.

Эти ириты с пустыми глазами уже забыли и о своей родине и о себе, ими управлял только первобытный инстинкт выживания, о чём напомнил Пашка, увидевший и понявший мучения друга.

– Ты что, сдурел? Их даже не охраняют! Они же тебя первого разорвут. Они уже конченные…

Это страшное слово колом сидело в голове, хуже гнуса, от которого кое-как, но спасал капюшон. Мишка вспомнил рассказ жены о женщинах, которые брели несвязанные, с потухшими навек глазами. Но те ещё не ушли со своей земли, а эти не видели её очень давно. У некоторых женщин на руках или рядом были маленькие дети, явно рождённые в неволе. Они привыкли к рабству. И знали, что за побег уничтожат, не раздумывая, на страх оставшимся.

Оставалось одно, быстро идти.

Разговаривать было невозможно, потому что, при этом мошки десятками попадали в рот, занятый важным делом. И путники шли очень быстро, местами бегом обгоняя колонны… Впрочем, от бега страдал только Айлар, тренированным воинам бег даже приносил облегчение. Правда, при замедлении, тучи гнуса догоняли ароматно пахнущие потом тела и покрывали одежду сплошным серым ковром.

Но не только их. Вся дорога была полна серыми путниками и не понадобилась никакая маскировка, зря Мишка волновался, что их новые куртки и мешки из тайника могут привлечь чьё-то внимание. Всем было ни до кого! И все были серыми. Одинаковыми.

Длинный путь способствует долим размышлениям и Мишка этим и занялся, вспоминая Белый Город и свои приключения за эту восьмушку. Мысли блуждали свободно и бесцельно, пока какой-то особо рьяный кровопийца не заставил сообразить, что тонкая защитная стенка вокруг тела прекрасно может защитить от гнуса.

Первые же попытки, проводимые прямо на ходу показали результативность идеи. Кларон шествовал как бы в стеклянной колбе, висевшей на голове, и никто его не беспокоил. Однако, счастье было недолгим. Уже вскоре вся поверхность "колбы" была залеплена копошащейся серой массой. Нужны были "дворники" от автомобиля. Но, поскольку их не было, пришлось колпак убрать, ускорить темп ходьбы и не выпендриваться.

Никогда Мишка так сильно не уставал от передвижения на ногах. Песок, гнус, мелькание тел, ругань, необходимость молчать, жара, всё сплелось в невыносимый клубок и тело жаждало отдыха. Однако, встретившее их поселение, в котором планировалась ночевка, оказалось таким мерзким, что командир даже не стал запоминать его названия и ни вздоха не раздумывая, прошел дальше.

Несколько десятков плетёных лачуг стояли на том же самом болоте с одной единственной целью, отсосать несколько монет у измученных путников. Выбор места определился тем, что какая-то из бесчисленных проток реки несла здесь относительно чистую воду. Домушки стояли на кучках камней, наложенных вручную, к каждому из них вели шаткие полусгнившие мостки, сплетенные из лозы. Ни туалетов, хотя бы ям, ни мест для мусора не было, точнее, ими была вся эта территория, богато угаженная навозом аралтаков и более благородными отходами существ мыслящих.

Кучки рабов ютились прямо на земле, на кочках болота, прикрывая себя плетенками и одеждой, пока хозяева принимали пищу и отдыхали. Увидев вторую группу, в которой были ириты, Мишка не выдержал и накрыл её большим тонким колпаком защиты, который прямо на глазах начал терять прозрачность под слоем гнуса.

Уход из поселения напоминал бегство. Невозможно было оправдать невмешательство властей в этот бардак и понять молчаливое согласие прохожих с тем, что с ними происходило. А поскольку Мишка тоже был бессилен сейчас что-то изменить, то он драпал, как трус, и очень злился на себя за это.

Темнота застала их ползущими по пустому тракту и неожиданно спасла, потому что позволила "расправить крылья" и взлететь. Теперь, даже если их и заметят, то вряд ли сумеют опознать. А то, что у летящих был фонарь на лбу, пускай послужит источником для домыслов и новых легенд. Даже число летевших – две единицы искажало истинную информацию.

Пашка, привязанный к своему "самолёту", переносил издевательство с облегчением, потому что также ужасно устал. Айлар больше не пел, но летел с наслаждением, он один блаженствовал, получив сразу столько богатства: веру и свободу, и какие-то жалкие комары не могли испортить это счастье, а тракт он и раньше видел и уже привык к нему.

Движение здесь происходило и ночью. Свет редких факелов внизу помогал не сбиться с пути, фонарь был нужен только для того, чтобы не врезаться в болото. Ночью на дороге, как и на автомобильных трассах на Земле, было свободнее, жара не так донимала, многие виды злых мух пошли спать, сверху продувал прохладный ветер и путешественникам стало легче.

Борясь со сном, они летели до самого рассвета, далеко оставив позади границу болот и ужасов, а на заре впереди, в стороне от дороги засветилась огромная гладь моря, к которому и стремилась река. Разумеется, сначала мысли, а за ними и тела летунов повернули именно туда. "Канче ни разу не видела" – подумал Мишка– "И Ириска, и отец с матерью… Как они там?"

Море оказалось вовсе не таким, как представлял себе в мечтах юный Мроган, разглядывающий карту мага. Он жил воспоминаниями о Кавказе, солёной чистой воде, каменных берегах и десятках малюсеньких крабов на валунах. А тут берег оказался травянистым, дно илистым, вода жёлто-мутной и практически пресной, река была слишком близко. Но всё же это было море! В нём виднелся даже парус, натянутый неизвестно на что, вряд ли это была лодка, а плот на таком расстоянии невидим.

Первое естественное желание после ужасного и длинного перехода не мешал исполнить никто и два голых тела рванули к воде. Мишка даже не подумал, а Пашка и вовсе забыл о хассане, который мог их обокрасть, стремление очистить своё тело было гораздо сильнее. Они не видели, что, оставшись сзади, этот парень заметался, бросил свой мешок и рванулся за ними, и только прыгнув в воду, услышали крик "Не надо!! Не надо туда!!"

Ноги парней увязли в жидком тягучем иле и сразу были атакованы десятком зубастых рыб или ящерок, от которых пришлось удирать и спасаться бегством. Ещё долго в этом месте кисель воды бурлил острыми, почти крокодильими мордами, а хассан стоял на коленях и скулил "Не надо!.. Не надо туда!.. Нет ходить!…"

Но охота пуще неволи.

Подхватив Пашку, кларон полетел вперед и опустил их обоих в чистую воду вдали от берега с кусающимися тварями, однако радость длилась недолго. Наученный опытом первой ошибки, Мишка был осторожнее и сразу увидел тёмную длинную тень, мелькнувшую к ним под водой. Он успел поднять ценные питательные тела разведчиков в воздух, когда из-под ног выскочила морда синеватой голокожей твари с длинной шеей и азартно клацнула пастью на пустом уже месте.

Пришлось вернуться. Купание откладывалось.

– Я же кричал!.. О, принц, вы живы, какое счастье!… Я же звал вас!… Разве можно в нечистой воде?!.

Айлар долго ещё скулил, видимо, потрясённый своим страхом больше, чем сбежавший из воды завтрак, а клароны отходили от своих переживаний молча, удивляясь странной для них верности вчерашнего разбойника с большой дороги.

За водой для еды пришлось лететь в одну из проток, и черпать её сверху, но даже это удалось не сразу, на яркий предмет сразу налетали крокоящерки, стремясь попасть внутрь котелка. Мишка теперь вспоминал картинки в одной из прочитанных здесь книг, ему тогда показалось, что это бредовые фантазии писаки-художника. Но теперь изображения оживали. Мир Кеи становился всё интереснее.

Кое-как поели и легли спать. Чтобы не рисковать, поставили круговую стенку, надеясь, что из земли никакие твари не полезут, однако, проснувшись, застали свои мешки атакованными то ли меховыми жуками, то ли членистоногими мышами, плотно облепившими не только добычу, но и жуткие башмаки ребят. При первом же движении, они шустро нырнули в траву и пропали. А сквозь стенку защиты тупо смотрел грустными глазами на недосягаемую пищу, обыкновенный маленький динозаврик, зубы которого высовывались из закрытого рта и висели как усы запорожца, сквозь которые медленно катились шарики слюны.

Перед выходом на тракт опять надели старое рваньё и замаскировали свои новенькие рюкзаки пучками лозы, плести корзины было уже некогда. Вышли после середины дня и вскоре спокойным шагом втекли, как маленький ручеек в реку, в поток двигающихся тел. Он стал ещё гуще и плотнее, чем вчера, но болота давно кончились и только самые ленивые и слабые топтали песок главной дороги, более шустрые находили обходные тропинки, которые к тому же, спрямляли путь, укорачивая его.

На закате с одного из холмов впереди, сразу весь, как лицо девушки открылся громадный город, сияющий куполами и иглами зданий, стройными рядами улиц, лентами каналов и зеленью полей, а с одной стороны его ласкало безбрежное море в кудряшках пенных волн и парусов.

Зрелище было настолько величественным, что сразу забылись зудящие царапины и гудящая от недосыпания голова. Минутное купание тоже оставило свой результат, тело казалось гораздо свежее, так что путешественники долго стояли, а словоохотливый Айлар скакал от возбуждения и тыкал пальцем, путая иритские слова со своими родными.

Лучше бы он молчал. Дворец падишаха оказался, естественно, на холме, санитарно-гигиеническая система в Городе Богов была такой же, как в столицах королевства, кто сильней, тот гадит сверху… Кружева маленьких домов на окраине принадлежали, конечно же, самым захудалым хассанам, и мысли обо всём этом постепенно смыли первый восторг как плохой макияж.

Процесс разочарования происходил и дальше, по мере приближения. Слоями по ноздрям ударяло зловоние. То с моря, в котором кишели крохотные судёнышки, вылавливая еду и туда же сбрасывая отходы, то из арыков для нечистот, то с маленьких рыночных площадок… Каждый район прежде всего вонял.