Текст книги "Белый город (СИ)"

Автор книги: Валентин Юрьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Так они и беседовали и, в конце концов, поняли друг друга. Анушан-Апа прониклась серьёзностью того, что в королевстве нужны мастера, и вот эти нищие на вид мальчишки куда более важные особы, чем кажутся. И они не просто воины, гораздо выше. А "мальчишки" согласились с тем, что вихрь открытости, созданный мудрой женщиной, создаёт ей невидимую завесу, защиту. Если бы она сразу пыталась действовать по-шпионски, то провалилась бы на третьем уровне кабинетов.

Действуя по-женски, интуитивно, Анушан-Апа дошла до начальника канцелярии и завтра ей оставалось сделать очень простое действие: дойти до двери, куда она уже входила, и где её видели, и все знали причину посещения. Дать чиновнику взятку и документ, который должен быть заранее оформлен. И всё. Взяточнику оставалось только кинуть бумагу в сотню других.

Мишка понял, что его шее, которая сегодня напрасно гнулась перед разными дуболомами, придётся пару лишних раз скрючиться ещё. Перед мудрой матерью – первый. И второй – перед советником, заранее предсказавшем юному и дерзкому кларону все препятствия на его пути. А он тогда был очень неуважителен, на том военном совете, полгода назад!

Оставалась ещё одна мелочь, закавыка. После того, как бумага матери ляжет в общую кучу, нужно было быстро добавить туда другую… Свою… Но этот момент не казался слишком сложным, Мишка знал, что придётся поколдовать, чуть-чуть состариться и действовать очень быстро. А за эту ночь придумать, как попасть в канцелярию. И не допустить никаких промахов поведения.

Поэтому, для начала, они тщательно выбирали одежду, достаточно простую, чтобы её мог носить слуга, и в тоже время, не настолько неаккуратную, чтобы оскорбить взор чиновника. В доме не нашлось ничего подходящего, всё давно было продано. Пришлось идти на рынок. Казалось, что ночью такое посещение было более опасно, но, хотя бы в этом деле, клароны играли именно свои роли, и вряд ли реальная беда могла им угрожать.

Может быть, поэтому, всё сошло гладко. Судьба не стала испытывать крепость мускулов и реакции воинов. И дошли и вернулись, не столкнувшись ни с ворами, ни с законниками. Удалось продать одну из побрякушек, найденных в желудках Фалаперга. Почуяв запах приключений и денег, хозяин сразу завел таинственных покупателей в лавку, и здесь, в тишине и покое подобрал Мишке иритский костюм, похожий на одежду пажа, который женщина одобрила. И красив, и, по здешним меркам, смешон, даже уродлив, слуге в самый раз. Ещё и сдачу получили, немаленький мешочек меди, которая каплями разлеталась в городе повсеместно, на каждом углу.

После возвращения десяток раз репетировали Мишкино поведение и сцену подхода к столу. Во дворе нашли свободное место, на нём сделали декорации. Острый глаз матери всё запомнил в кабинете, и теперь они отрабатывали скорость движения, расстояние, где должен стоять слуга, момент, когда нужно скрючиться, а когда сорваться с места и быстро вернуться назад. А её забота – в этот миг говорить что-то отвлекающее, возможно, сунуть новую бумажку в глаза, или сувенир в лапу… Женщина и сын! Это так естественно заботиться о нём!

Долго проверяли бумаги. Ни у кого не было опыта оформления документов на государственном уровне. Одно дело – самому себе выписать фальшивую справку, другое – письмо падишаху! У Мишки были подготовлены черновики, срисованные с других указов, хотя они вызывали большое сомнение. Там могла стоять подпись чиновника, который уже умер, или был смещен с поста, или печать изменила свою форму, или выражения не соответствовали принятому этикету

Поэтому Мишка взял самую красивую домашнюю заготовку. Подправил мелкие детали, обновил чуть стёршиеся за время пути надписи. Оставалось прикрытие… Можно было бы сходить на тот же ближайший рынок к писарю, но множить число свидетелей было неразумно, да и кто мог дать гарантии, что захудалый писарь знает правила и не побежит сразу сдавать всю компанию жандармам.

Поэтому решили использовать Айлара и продиктовали ему описание жизни лже-принцев. Записав и, прочитав бумагу раз десять, тот согласился, что такое описание может существовать, и дал страшную клятву о молчании. Мишке не было жалко легенды о медальоне, ему надо, чтобы в случае провала никто не подумал на участие иритов в подлоге бумаг. Даже Айлар. Он так и остался уверен, что в канцелярию попадёт сенсационное сообщение о брате Богоподобного!

Клароны предложили ему поклясться тем, что если проболтается, то его хао заберёт джардух, хассанский чёрт, страшный житель подземной страны. Так учила Мишку далёкая сейчас Ланат-Ка, по кличке "вонючка", когда готовила его к беседе с архаиком.

Однако, Айлар на это предложение, засмеялся, а узнав его источник и вовсе заржал, объяснив, что такое проклятье может произнести жена, не желающая, чтобы муж пьянствовал, или купец своим слугам, чтобы не украли его товары, но для солидного дела оно не годится.

Потом, посерьёзнев, он произнёс торжественно и с большим чувством, что если его поганый язык откроет важную тайну, хоть кому-нибудь, даже матери, то потеряет он покровительство небесных принцев, и сказал так, что очень хотелось ему поверить.

Утром Анушан-Апа, надевшая одно из украшений, принесенных из вулкана, спрятала в рукаве золотой, предназначенный для взятки и, взяв в руку кошель со свернутым в трубочку документом, направилась в самую верхнюю часть города со своим слугой, одетым как фазан в брачный период.

Чем ближе к дворцу, тем выше и солиднее становились дома, украшенные колоннами с резьбой, высокими заборами, балконами и прочими признаками роскоши. Высоченные башни святилищ тянулись к небу и всё чаще встречались священники. А вот охрана стала незаметной, хотя количество жандармов не уменьшилось. Но здесь они не фланировали с важным видом, а ходили скромно. Защитники закона!

Наконец, вдали показалась огромная стена Дворца, перед которой красовалась статуя Единого Бога. Несмотря на обширные прилегающие пространства дорожек, и зеленых аллей, все они выглядели пустынными. Никто не смел нарушать покой владык.

Анушан-Апа свернула в сторону, и, как Мишке ни хотелось поближе рассмотреть жемчужину Юга, сейчас было не до того. Они шли ещё долго, пока не достигли нескольких зданий с охраной у входа и с внутренними тенистыми двориками, которые виднелись сквозь высокий забор.

Женщина по-хозяйски, смело, подошла к охранникам и показала им свои бумаги, вместе с которыми в руку проверяющего перешла и монета. "Слуга" стоял сзади, скрючившись, как его учили вчера. Взгляд охранника застыл… Вторая монета перешла в руку и указательный палец Анушан-Апа позвал к себе. Первый рубеж.

Неторопливо прошли по аллее. Вход в одно из множества зданий.

Мишка представил, как он со своим жалким колдовством и незнанием языка и местности, пытается узнать, в какую дверь проходить. Стараясь при этом быть незаметным! Он рехнулся, наверно. Советнику надо поклониться пять раз! Он же всё именно это и описал. Пройти чужакам здесь невозможно! Зелень и павлины во дворе, фонтаны со свежей водой – это только декорация!

Нельзя же по-ковбойски врываться, убирать охрану, стрелять, резать! Только вот так нужно, тихо, как свои! По делу! За это не жалко и голову наклонить покруче. Еще четыре монеты! Второй рубеж. Может быть, и можно ходить внутри спокойно, но для этого надо жить здесь. Всю жизнь. Как Штирлиц. Шпион, или разведчик? Какая разница? Ну, пусть, разведчик. Может быть, у короля и есть такие, но он не дал? Что ж, правильно сделал. Второй этаж. Дежурный.

– Госпожу ждут?.. Проходите, госпожа… Я доложу…

Мишкины мысли мечутся. "Это третий рубеж. Монетка пошла серебряная. Остался еще один, последний заслон, вот дверь медленно открывается… откуда они берут столько дерева? Ведь явно она не плетеная!.. Не забыть, я ни слова не понимаю…"

– Я слушаю…

В отличие от ночной, бутафорской, настоящая комната огромна и ярко освещена. Медленно закрываются створки полированных дверей, Анушан-Апа идёт вперёд по узорам идеально гладкого каменного пола, посредине останавливается, оборачивается к присевшему слуге, берёт из кошеля, который он держит, свою бумагу и движется дальше, к столику, за которым сидит типичный представитель семейства бюрократов и взяточников, оплот хассанской системы управления. Брюхо его способно вместить очень много еды, но не каждые штаны вместят такое чудо.

– Мы вчера говорили, господин…

Сопит, "господин", ждёт более существенных аргументов для того, чтобы сделать одно лёгкое движение рукой.

– Господин, я хотела спросить Вас, не посмотрите ли одну монету, я вчера случайно нашла её в саду и не понимаю, настоящая она, или нет?

Это правильный ход… Оживление… Встаёт сам! Подходит, колыхаясь всем желеобразным телом. Монета из пещеры вулкана, натёртая содой, сверкает своей стариной и завораживает, притягивает взгляд любого мздуна.

– Пойдёмте к окну, господин…

Идёт, как барашек, берёт блестящую копию светила, не в силах отвести от неё взгляд… Правильно они вчера придумали дать именно старинную монету, чтобы оторвать задницу господина от кресла и увести от стола… Смотрит… Долго– долго смотрит… Что-то, слишком долго?

– Твой слуга…

– Он не знает языка, господин…

– … У тебя хороший сад, женщина…. А ты хорошая мать… Мудрая…. И у тебя хороший сын…. И замечательный сад… Не в каждом саду найдёшь такие плоды… Тебе следовало получше поискать, наверно там, под кустами найдётся ещё пара таких… Это очень хорошая находка и она поможет тебе и сыну жить вместе. Ступай. Убери пока свою бумагу, она не созрела ещё.

– Но господин…

– Ты что, плохо слышишь, женщина?..

"Ах ты, жадина!" – думает Мишка – "Жирная, мерзкая, грязная дрянь, никчемную жизнь которой сейчас так легко пресечь! Мало ему! Но эта сволочь – колёсико в часах имперского управления! Его надо беречь, чистить и смазывать. Но не развлекать же себя при этом вторым посещением? Ещё раз переться через все рубежи? Эта туша опять может передумать, уехать отдыхать на воды, или вообще прогонит просительницу. И что тогда делать?! А что делать сейчас?!"

Решение подсказывает сама ситуация. На столике стоит коробка с документами. Их не сотня, гораздо меньше. Чиновник стоит у окна и не видит стола. Мишка решается.

Зажать, запрессовать тело гадины прозрачным стеклом, пусть почувствует странное недомогание, некоторую неповоротливость! А самому бегом, быстро, превратившись в неразличимый вихрь, подскочить к коробке, вытащить из середины чужую бумагу, достать свою, сравнить, найти пометку чиновника, перерисовать её на свой лист… жаль, для чернил время не работает, они еле вытекают из кости, как густая гуашь, а потом ещё и не сохнут! Ничего, спокойно! Подуть, подождать, теперь засунуть документы назад в коробку, а вытащенный спрятать под костюм. Вернуться точно на своё место, присесть, голову опустить, снять стенку, отдышись, жирная свинья! Неужели получилось?! О, Сияющий, помоги!

– Господин, Вам плохо?.. Что с Вами?!. Господин!!. Эй, кто-нибудь, помогите! Сюда! Сюда!.. Господину плохо… Прошу Вас, помогите ему!.. Помогите!..

Голос женщины не лжёт, не фальшивит, ей тоже нужна эта мерзкая шестерёнка, она искренне волнуется за её здоровье, врывающийся дежурный видит непривычную картину, грозный начальник не сидит на подушечках в кресле, а, тупо озираясь, ловит ртом воздух у окна…

– Господин, выпейте воды, идёмте в кресло… Эй! Помоги!..

Мишка подскакивает и подставляет своё плечо. Туша, после испытанного страха, резко воняет и с неё капает противный пот на новый костюмчик слуги, ничего, больше он не понадобится, для хорошего дела не жалко… Бегом за водой, изобразить усердие, преклонение, униженную покорность…

Наконец, толстые пальцы делают слабое движение от брюха наружу, приказ выметаться. Дежурный суетливо, и, спасибо, без грубостей, выпроваживает мать и слугу вон! Не стоит им видеть слабости сильных мира сего.

– Идите, госпожа, идите, Вас примут потом, Вы же видите?! Не время сейчас… Идите!..

Мишке становится смешно. Ну, чинуша! Ну, артист! А монета-то осталась в кулаке второй руки, не выпала! Что ж, не повезло Анушан-Апа, потому что все остальные должны быть довольны произошедшим. Если у чиновника нет отдельного списка документов, то никто не узнает о подлоге. А если и узнают? Ничего страшного. Пусть ищут шпионов среди своих. Айлар, судя по его словам, и не собирался оставаться в городе… Вот только мать… Её жалко. Но, в конце концов, это их дела, не может же кларон ещё и в чужой стране устраивать судьбу отдельных жителей?! Ему бы в своём Белом Городе разобраться!

– Пойдём, апа! Пошли домой! Домой, госпожа. Всё нормально. Ничего не случилось… Вы придёте ещё… Пойдёмте, на нас смотрят…

И назад, по пустым зеленым аллеям, теперь уже вниз. А внимательный глаз регистрирует – домик охраны, рядом идёт дымок, харчевня, должны же слуги падишаха нормально питаться, чуть в стороне бегают воины, казарма, тоже правильно, в случае тревоги, недалеко бежать… ещё одна, по другую сторону, замечательно, моментальное окружение… Вот длинная ажурная ограда, переплетённая зеленью а за ней ослепительно белые корпуса дворца, перед которым… не может быть… деревья!! Похожи на туи или кипарисы… До сих пор в этом мире не было даже упоминания о таких растениях! Хотя, как же? А столы в пещере, в "кабинете" у мага? А двери у чиновника?!..

– Апа, что это растёт около Дворца? Никогда не видел! Такие высокие кусты?

– Ты смеяться, мальчик? Какой кусты?! Всё напрасно! Монета остаться! Где мне взять ещё два?! Моя напрасно ходить! Твой дело сделать нет! Моя бумага, вот он!.. Всё напрасно!.. Эта толстый…

– Не надо, апа! Не стоит переживать! Всё не так плохо. Ваш сын живой, это главное, а бумагу вы сделаете… А мы уйдём! Сегодня уйдём!

– Вы уходить?! Столько долго идти… потом уходить? А дело как?

– Я посмотрел, апа. Это опасно! Я не могу верить этому начальнику. Надо делать по– другому!

– Вы уходить?! Вам плохо моя дом? Я плохой хозяйка, да?

– Что Вы, апа, нам было очень хорошо у вас в доме.

– Вы всегда шутил, мальчик… Моя дом старый, надо чинить, долго, много монет. Моя мальчик помогай мне, да?

– Конечно, апа! У Вас очень хороший сын. Только трудно будет найти работу, да?

– Работа легко. Он писать и читать легко. Моя говорить много родных, найти место, можно, да. А высокий куст моя не знай, как называться, мы говорить, гин-минаах, "зелёный минарет". Это растёт дальше, на юг. Надо идти на песок. Много песок, как море. Жарко, вода нет! Там другой земля. Много вода, много гин-минаах, совсем нет хассан. Там жить маленький народ, очень злой. Он менять семена гин-минаах, себе забирать оружие. Моя плохо знать.

Они идут вниз и лицо Анушан-Апа постепенно успокаивается. В Мишкиных руках появляется корзина с продуктами для прощального ужина. Путешествие заканчивается. И становится очень – очень грустно расставаться с друзьями. Неважно, что впереди ещё несколько восьмериков обратной дороги, куча опасностей, трудностей и новых знакомств, каждое душевное срастание обязательно ранит болью разлуки. Никто не знает, будет ли новая встреча, но кусочек живого сейчас отрывается и пульсирует, как заноза.

ДОМА

…

– И, что же, ты отдал ему камень?

– Отдал… А зачем он мне?.. Я, кстати, на рынке прикинул… Такие камни стоят от одного до десяти золотых… Целое состояние… Жалко, я не чувствую их силы, как ты. А там, меня с улицы за ручки провели в лавку, видно, торговец почувствовал действие, не посмотрел, что перед ним оборванец, задом вертел как кот перед молоком, но я не продавал, только поторговался.

– Ты, Мроган, чудак! А если бы тебя в лавке дубиной по кумполу, а потом в море, к твоей огромной рыбе?..

– Нет, это не рыба!.. А! Ты всё шутишь?!. А я, что-то, после этой вылазки уже давно шутить не могу, и шуток не понимаю… У той гадины чешуи не было, шея тонкая, а зубы, вполне приличные! А в лавке со мной Кайтар был…

– Всё равно, не понимаю, отдать бандиту золотой?..

– Да, не бандит он, как ты не поймёшь?!…Так… Мальчишка… Запутался в своих глупостях, а добряки нашлись, стали использовать… И потом, там страна, в которой тысячу таких мальчишек кинь в море, никто, кроме рыб, и не заметит! Народа, как пыли в чулане, хочется половину проредить, как посевы на грядке, друг другу по головам ходят. А всё – Сияющий! Слишком много тепла даёт!. Оттого и комары в болоте тучами, и чудища в море, и народ в городе! Все плодятся, как мухи!

– Поэтому они к нам и ходят?

– Ну, да. Чего же не ходить, если работы почти нет? С голоду они не пухнут, на любой палке плоды висят… Но и жиреть, тоже, не с чего. Домики бедные, вонючие. Детишки табунами бегают. Воруют многие, с детства приобщаются… А на войне шанс есть выслужиться, награбить, украсть, в конце концов! Вот и идут… Но это домыслы мои, мы же не успели почти ни с кем пообщаться. Бегом туда, бегом сюда…

– Ничего себе, бегом! Сорок с лишним дней! Жёны все глаза проплакали!..

– Жёны?!

– Ну, твоя – то, понятно. А у Кайтара эта… как её?..Фирка… Вот, ведь, плохое слово запомнилось, а имя…

– Ланат-Ка… Правда, она себя зовёт, как вдова… И что же, она плакала?

– Не то слово! Рыдала! Хуже всего, когда вдвоём соберутся, а кто-нибудь рядом про вас вспомнит, так они при всём народе в тряпки воду и льют, а то и втроём…

– А кто же ещё?!

– Ларет-Та! Тоже очень об вас печалилась, кларон! Даже подозрительно!

– Разве училка здесь?

– Раньше меня примчалась! Привезла тонкой ткани, на куски порезала, сейчас модно, из кармашка достают и в неё рыдают…

– Вот это новости!.. А Кайтар всё переживал, что она его…

– Женить их надо…

– Ну, Верт, ты даёшь! Насильно, что ли?

– А у нас вся жизнь не очень-то свободная, если ты заметил?

– Ну, нет уж! Лично меня никто не гнал, само всё получилось… Ладно, разберёмся… Ты сколько здесь торчишь уже?

– Почему так неуважительно? Я здесь балдею, отдыхаю, пашу, как аргак, уже два восьмерика. Ждал вас раньше…

– Это как же можно было нас ждать раньше, если дорога в один конец почти тридцать дней. Мы же не бегом, купца на себе тащили…

– Да я понял… Ну, считай, очень хотел тебя раньше видеть, вот и примчался!

– Это как же ты примчался? Бегом, что ли?

– Да, нет, конечно. Повезло просто, Мастер твой с кузнецом приехали на повозке, даже на двух, вот меня и взяли.

– Взяли?! Это ты про наследного принца говоришь "взяли"?!

– Я, Мроган, попав в твою компанию, уже и забываю, что я – принц… А тут Мастер как начал рассказывать про крылья, да полёты, разве устоишь?!

– А зачем они приезжали?

– Кузнец семью забрал.

– Вот это новость! Вот это здорово!

– Чего же хорошего? Я иногда не понимаю твоего размаха! Всё королевство сюда не переманишь! Зачем тебе кузнец?

– Верт, я уже столько раз объяснял, ты просто слушаешь плохо… Дома строить надо? К ним сколько железок пойдёт?! Петли, скобы, запоры, всего не перечислить! В башнях ворота, окна, решетки! Дуги усиливать надо? Надо! Это же на всю армию! Повозки строить, это же удобно, и заработок! А крылья! Там тоже есть, чего ковать, все соединения из железа. А украшения в городе! Мне одного кузнеца мало ещё будет! А скоро должны хассаны подойти, два мастера… Кстати, имей в виду, это ты их пригласил!

– Я?!!

– Ну, да. Контракт с твоей подписью… Ну, прости… У меня были черновики к падишаху, помнишь? Вот они и пригодились.

– Мроган!!.

– Ты меня убьёшь… Я помню!.. Ты себе не представляешь, Верт, они делают стекло! Два мастера. С семьями…

– Он с ума сошел!.. Где ты их поселишь?! Зима скоро!

– Не скоро. Вон, я вижу, стены стоят! Наляжем всей кучей! У тебя в твоём доме окна со стеклом?

– Ну, конечно… я же…

– " Я же…" А мы чем хуже?! У нас в клане пузыри аргачьи, а зимой – ледяные пластины! Тоска!.. И фонари я заведу навеки, а то эти, вон, половина без меня погасла… А ещё!.. Не знаю, даже, как и объяснить… Сделаем волшебный глаз, можно будет всю долину разглядывать на два дня пути…

– Ты, уж парень совсем заврался!

– Нет, честно. Только не уверен, что у молодых мастеров получится… Во многом я не уверен, принц, и от этого жизнь интересна…

– Гоцподин!!. Гоцподин!.. Да, пуцти ты!.. Гоцподин!.. Процти рабу цвою!

– Встань, женщина, что случилось?

– Гоцподин! Поцлушай бабу процтую…Да убери ты руки-те!…

– Ну, говори же! Да встань ты! Что же и мне с тобой бухаться? Не люблю я на коленях…

– Гоцподин! Мне уж цказали… Цецяс вцтану… Ты поцуди, гоцподин! Нецто ж можно так-то брать?! Хоть бы процил цаво! А то хвать! И меня зе по мордацам хотел!

– Кто, хотел то? Ты сама-то откуда?

– Да мы, гоцподин, на тракте поцелилиц. Хозяин, да я ц детишкамя, а цама-то я з Буденей, они от тракту-то в цтороне. А цяцтра моя зелени мне притаццила, да творогу. Продать, знацит. А энтот – цуцтрый – то хвать! И в рот цразу!

– Покажи, кто?

– Да, вона, цтоит! Ухмыляцца!

– Дежурного отыщите, кто-нибудь!

– Иди сюда, брат!.. Говори…

– Да что говорить-то, командир?! Что ж это, мы их защищаем, а за кусок крику столько?

– А тебя, что же, не покормили, что ли?

– Почему?.. Ели утром…

– Небось дрянью кормили-то? Кто у нас стряпуха сегодня?! Кабрис-Ка, ты, что ли стряпала? Что же не покормила?

– Ириты добрые! Как это?.. Что же это?.. Да этот шалопай первым поел, и зерно пареное с салом, и мяса тоже, как "не кормила"?!

– А твои дети что ели, а, тётка?

– Мои-та? Так цестра там оцталаць то! Корней напарит, накормит детицек-та.

– А мяса даст им?

– Мяца-то? Да цто ты, милай, мы мяца-то сцитай два раза в год и видим-то, на "Хвост", да на "Шею"… Молоцка только… Кицлого…

– Не любите, значит мясо. И творог не любите?

– Цмецной, ты какой! Мы ба, милай, много цево ели, да надо дом поднимать.

– А сейчас где живете?

– Так цалаш напляли, камнями облозыли, зывём пока! Тёпло есцо!

– А дом зачем? Разбойничать будете?

– Да цвет ц тобой, гоцподин, хотим поцтоялый двор цтроить, говорят цкоро по тракту народу будет много, в город-то твой!

– Нет же ещё города?!

– Как нет? А эвон-то цто? Дома уж рацтут!..

– Звал, командир?

– Ты дежуришь сегодня?.. Запиши-ка вот этого смельчака на особо опасное задание: пусть два восьмерика поможет тётке дом строить на тракте. Дело нужное, с хозяйкой он уже познакомился. Найди его командира, доложи.

– Брат!!!…

– А что? Поешь с её детьми корней напаренных, камни потаскаешь, тогда придёшь. У тебя своих-то детей нет, пока, вот и радуйся, некому на твой позор смотреть. Нашел, у кого тащить! Возьми с собой тележку грузовую и в помощь, если кто с тобой согласится, дружка своего. Есть такие?

– …Найду…

– Вот и найди. И дежурному доложишь. Возьми палатку, спальный мешок, считай задание важным… А ты, тётка, на наших ребят не серчай, молоды они ещё. Побереги их там, у них у всех раны хассанские ещё ноют. И с творогом сюда не мотайся, детей корми, а надо будет что, ко мне иди или спроси дежурного, помогут. Ладно?

– Молицца буду за тебя, цинок!

– Это уж я сам… Всё, ребята, расходитесь…

– Тебе, Мроган, на лбу написано быть правителем.

– Тоже мне, занятие! Терпеть не могу такие разбираловки. Пойдём куда-нибудь… в кузницу, что ли…

– Чего ты всё маешься? Канчен-Ка в дозоре, что ли?

– Ну, да… Может, они больше и не понадобятся, дозоры эти?

– Это ты рано решил. Пока никаких вестей не было. Да и откуда? Вы же летели?

– Ну, да, летели. Первый раз по-настоящему.

– Завидую. Я пока на вашей верёвке еле-еле.

– Ну и как?

– Страшно!.. Честно скажу, не могу себя сломать… Знаю, что не упаду, а тело в комок сжимается… Покажешь как-нибудь?

– Конечно покажу… У меня тут идея появилась…

– Опять что-то строить?

– Это само собой. Нет. Я не об этом… Мой хассан, Айлар, сказал, что там, у них, на Юге, на Желтом море есть остров, где учат магов. По-настоящему учат!.. Представляешь?! И не каждого, а только тех, у кого хоть что-то получается…

– А как туда попасть?

– В том то и дело, что он не знает. Мулла ему сказал…

– А на твоей карте?..

– На карте я ничего не нашел. Есть несколько островов, но они обычные, видно, что зелёные, большие, никто там не живёт, кроме зверей. А этот, по описанию, маленький, скалистый и наверху целый город, дворец! Такого не видно. Может быть, он фантом, или вообще не существует?

– Ты же видел море? Оно огромное! На чём ты поплывёшь? Или собираешься лететь?

– Я пока ничего не собираюсь. Только думаю. Не знаю, кого брать с собой, на чём добираться, как пройти хассанов? Ничего не знаю… Потому тебе и предлагаю. Первому!..

– А, может, не нужно всё это?

– Может и не нужно. Но путь в Хассанию надо налаживать! Хоть для мира, хоть для торговли… Пешком топать слишком долго. Этот Большой караванный тракт я второй раз не выдержу! Ты же его видел?

– Видел из окошечка. Через тряпку. Я же не шел, нас несли. Неприятно.

– Боюсь, это ещё противнее!.. А вдоль тропы – всё время рядом река. И немаленькая! Грех не воспользоваться!

– Река?! Болото, а не река! В гнусе и гадах! Ни остановиться, ни воды набрать, ни на берег сойти, по руслу одни мели и оно мотается в разные стороны! Сядешь в тупике, всё, конец! Не выберешься! Течение станет засасывать, а упереться не во что, гниль одна, да кочки… Может быть, дешевле дорогу сделать? На повозках двигаться?

– Она потому и "дорога", что дорого стоит! Нам в столицу сколько укатывали? Полгода! А ведь тут всё рядом… Жёны под боком. А в чужбину не каждый пойдёт… И ладно бы – себе, а то врагам своим! Чтобы им лучше войска перебрасывать, да?

– Войскам твои постройки до камня! Для армии это просто тропа, им тесно. А вот если королевству будет выгодно…

– Не знаю… Я за короля считать не умею. Но в долю вошел бы…

– Он вошел бы… Тоже мне, важная персона!… Да… Одни вопросы… А что, если хассанов нанять?

– Они знаешь, какие работники?! Потом переделывать придётся. Станут они Фарей махать?

– Чем, чем?!

– Фаря… это инструмент такой. Каменный Я попробовал, умнее стал… Здорово, Мастер!.. И тебе привет. Тебя как звать-то? А то "кузнец" – как прозвище получается! Неловко!

– Здорово, кларон! А чего же – неловко? Я тебе, значит, имя скажу, а ты всё одно, будешь кузнецом кликать, так чего ж время терять?

– Как знаешь!.. Семью-то перевёз?

– Перенёс, значит… Не всё пока, жена вот, пообвыкнется, тогда уж и со всем барахлом переедем…

– Жена-то, ладно, а подмастерья есть?

– Сын только. Надо бы, значит, ещё ребят…

– А печи?

– Пару, значит, сложили, ребята твои помогали… Матюхи… наковальни, то есть, поставили, сейчас в две руки работать можно, да, вот, некому… не успеваю я один-то…

– Так это же хорошо. Значит работы много. Плохо когда от безделья нищета приходит, да? Помощь нужна?

– Работников надо четыре, да за железом, значит, сырым некуда ехать, в городе всё выбрали, гляди, кончится скоро!

– Как это, "всё выбрали"?

– А так!.. Выбрали… Думаешь, оно, значит, на каждом шагу лежит, что ли? Прямо так только камни бесполезные валяются. А что нужно, завсегда прячется. Железо, значит, оно в красной глине сидит, а глина та или в болотине, самой распоганой, или в ямищах. Где такая яма есть, там целое поселение веками кормится. Но достают они понемногу и тут же в печах переплавляют, чтобы, значит, не таскать зря-то. Тяжелое оно, железо, значит. А если яма иссякнет, значит, то все ириты уходят. Где глина красная есть, там земля плохо родит, хозяйством, значит, не проживёшь.

– И что же, у нас ямы кончились?

– Да нет, право, странный ты, кларон! Я, значит, говорю, на рынке всё выбрали. Купец, ведь он как думает? Если всё продал, а прибыль малая, он такого товару поменьше везёт. Если прибыль хорошая, то, значит, поболе тащит. А уж, если совсем не продал, то вдвое меньше приносит.

– Ты меня так совсем запутаешь… Продал, не продал…

– Ты дослушай, торопыга! Вот, ты, значит, всё скупил, не торговался. Так?!. Значит, тебе вскорости жди, купцы ещё привезут. И побольше… Может, даже весной, значит… Но мы до весны всё сожрём, так получается.

– А кинжалы можно пустить на переплав?

– Кинжалы, значит, это тебе не железо. Они уж кованы – перекованы… Можно, конечно, но с ними работать трудно…

– Они же из настоящего железа?!

– Ты, кларон, горшок когда-нибудь видел? Возьми, значит, и попробуй из него глину сделать! Разобьёшь, черепки перемелешь в муку, значит, а потом воды добавишь, а глины всё равно не станет! Назад ходу нет. Вот и годятся твои кинжалы только на колышки. Или вместо гвоздей, да и то плохо, хрупкие…

– И чего же делать предлагаешь?

– Короля попросить. У него всегда бестолковый запас есть… К хасам сходить можно. У них, значит, много его, железа-то, только я там не был, говорят, опасное это дело, да и народу много надо, на две восьмушки, носильщиков, охрану, их всех кормить, обуть, ты же сам только оттуда, вот сам и скажи, получится это?

– А по реке?

– Ну, кларон, это уже не по моему уму. Это Мастера спроси, он головастый!

– Здоров, кларон!.. Похудел, что ли?.. Смотрю, живой, вроде… Глаза блестят!.. Ты этого трепилу не слушай. Оно, конечно, железо нужно, но не сразу же всё. Хотя, запас, куй-не-куй, а надо бы. И парней сюда тоже. А по реке чего говорить?! Река, она, куй-не-куй, а только вниз сама течет, вверх ручками придётся тянуть. А куда же ручками, если ножки ставить не во что, берега топкие… Вот, тележками, это здорово! А если хасам товару свезти, то ещё и навар можно получить.

– А дорога?

– А что тебе надо особенного? Тропа хорошая, заодно её и приберём, если с товаром идти, то, куй-не-куй, а воины понадобятся для охраны, а им делать-то в дороге нечего… Повоевал с миской и ворочай камни, глядишь, как-нито пройдём!

– Ну, мастер, тебя только министром финансов ставить…

– Не знаю, кларон, чего это Вы обидные слова говорите… Не надо меня ставить, моё место – здеся.

– А какие товары везти?

– Ясно, какие! Повозки, они и сами по себе товар, а сверху колёс добавить, сколь унесут, да шкуры выделанные, да зерно, холсты, что ж у нас и торговать нечем, что ли?! Мы тут сообразили, без тебя, как колёса каменные резать, помнишь, спорили?! Получилось!! Пошли-ка, посмотришь… Головку, Ваше высочество, приклоните, низковато дверь сделали… Видно, что ли?..

– Так это же просто мельница?!

– Мельница, да не та… твоё величество! Видишь, ручей колесо вертит. Жернов старый, он крутится впустую, только силу запасает, сам ничего не делает. А вот тут камень зажимается и режь его, сколь надо, будет круглый… Вот сюда, принц, ваши кинжалы в самый раз годятся. Только стираются быстро.

– А что получается?

– Да пока вот, колёса малые, по верёвкам катать, это Кайтар надумал, ему для учёбы надо. А мы уж как, стало получаться, придумали глину поднимать. Верёвок протянуть, чтобы корзины ездили то туда, то сюда, чтобы ногами не ходить. А то пленные не успевают…куй-не-куй, дома встали. Это ещё кларон по весне говорил, мы только руками…

– И что же? Уже работает?