Текст книги "Возвращение в Белоземицу (СИ)"

Автор книги: Валентин Гольский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава 14

Глава 14

Телефон выдаёт трель, когда я уже вижу вывеску «Продукты». Ворчу, потому что вообще не люблю это средство связи, по которому в основном поступает спам и ненужные мне звонки, но на этот раз на экране светится имя контакта «Александр» и улыбнувшись, я снимаю трубку.

– Привет Саш, как дела, как служба нелёгкая?

– Неплохо, ты сам как? Девицы не все соки ещё выжали?

– Я сам из кого хочешь их выжать могу!

– Немудрено, если второй год терпения пошёл, – смеётся он, а я думаю, что, наверное, зря рассказал об этой детали ритуала. Шуток теперь не оберёшься. Хотя, он ещё мой обновлённый внешний вид не знает, вот там будет веселье...

– Это ты мне завидуешь, – говорю ему мстительно. – На тебя, такие девчонки уже и не смотрят, поди.

– Ты смотри, какой акулёнок растёт, – удивляется друг в трубку. – За словом в карман не лезет, а раньше помнится, и пары фраз не мог сказать не краснея, когда мы с Маринкой к вам в гости заглядывали.

Маринка – это его супруга, и в самом деле, очень колоритная дама, с полным отсутствием комплексов после первых же рюмок, что не раз меня вынуждало краснеть. Для неё, например, было вполне нормальным сидя за столом, скинуть блузку, потому что «в квартире так жарко, смотри, по-моему, я начинаю таять как Снегурочка».

– Это вы с Маринкой иногда не могли пары слов связать к концу вечера, – тем не менее не остаюсь я в долгу. – Слушай, ты для этого мне позвонил? Что бы над младшим поиздеваться? Я просто перед магазином завис, на меня уже вон бабка таращится какая-то местная.

Помахав рукой упомянутой бабке, я ей улыбнулся самой обаятельной из улыбок, но старая в ответ лишь сплюнула. Что за бескультурщина встретилась…

– Да я тут уехал на пару дней по работе, – вздыхает Сашка. – Твоим вопросом не успел заняться. Вот и решил позвонить на всякий случай, вдруг для тебя это очень срочно.

– Могу даже пару недель подождать, если надо, – отвечаю ему, вспомнив о том, что «она будет ждать последнего дня». Воспоминание о той ночи и связанное с ним чувство угрозы немного потускнели, но слова отпечатались в памяти накрепко.

– Ну и хорошо, – радуется Сашка. – Ладно, я тогда дальше пойду звонить, столько дел запланировал, и всё из-за поездки придётся перенести. Ты давай, не пропадай, если что – набирай в любое время.

– Добро, ты тоже.

Убрав трубку в карман, наконец захожу в полумрак синего вагончика и с интересном осматриваюсь. Помнится, Света назвала его «ущербным», сейчас же вижу, что магазин был незаслуженно обижен. Конечно это не гипермаркет, но ассортимент весьма приличный, особенно для такого более чем скромного помещения. Товары выложены на витрине и висят за спиной продавщицы, немолодой темноволосой женщины в безвкусном платье, аляповатой расцветки и с огромным цветком в волосах. Я не сразу понял, что цветок искусственный – настолько хорошо он был сделан, вот только не шёл своей владелице совершенно, да и не знаю кому такое вообще могло бы подойти.

Необычная продавщица близоруко щурится, осматривая меня, а я вдруг понимаю почему сплюнула бабка на улице. С этим телефоном, я совсем забыл о татуировках, что с недавнего времени украшают меня, превращая в персонажа кунсткамеры. Вот и сейчас, женщина не может буквально глаз оторвать от посетителя, а мне остаётся только сжимать зубы, да изучать ассортимент магазина.

– Веник по чём?

– Вам берёзовый, или дубовый?

Я замолчал озадаченно: а действительно, какой взять лучше? Точнее, какой больше понравится моей вредине, ведь, чего скрывать, в первую очередь я сейчас думал о ней. Увидев ценник, я определился:

– Давайте оба, не пропадут.

Прошёлся вдоль витрины, ожидая пока веники уложат в большой пакет, и буквально прикипел взглядом к углу, где стоял длинный свёрток с криво весящей поясняющей табличкой. Дороговато, конечно… Но зато, какая полезная вещица! А уж как будет счастлива моя соседка, я и представить не могу.

Решаюсь, и делаю эту покупку тоже, кроме того, приобретаю десятиметровый удлинитель. Приходится сходить до магазина и назад дважды, но результат того стоит. Инструменты, к счастью, не требуются: в комплекте имеется всё необходимое для сборки, а потому менее чем через час, я иду порадовать Яну.

Дом преобразился. В нём поселяются запахи свежести и чистота, которой раньше не было. Как она это сделала? Я же мыл полы и протирал пыль на мебели, но мой результат и рядом не стоит с тем, чего добилась девушка. Исполнительница этого чуда, сидит на кухне с большой кружкой чая и чему-то улыбается, глядя на телефон.

– А вот и он, мой суженый-ряженый.

– Кошками изгаженный, – на автомате выдаю я, и Янка счастливо смеётся.

– Это ты себя хорошо описал, интересно, – соглашается она.

Кто меня за язык тянул? Иногда он у меня работает совершенно автономно от мозга. Или это мозг делает перерывы в работе? Ставит табличку «Ушёл на обед» и я живу какое-то время без него...

– Я тебя похвалить хотел и наградить немножко, но теперь, наверное, лучше не буду, – говорю я сумрачно.

– Давай, – милостиво велит мне девушка, – хвали. Лучше «будь», в похвалах и комплиментах для меня вообще не надо скупиться.

– Ты у меня умничка и просто молодчинка, – говорят девушки любят лесть, потому не скуплюсь. – В дом зайти приятно. Не знаю, как ты этого добилась – сразу видно мастерица на все руки.

– Хорошо, – мурлычет она довольная моей похвалой. – А что там с обещанной наградой?

– Пойдём, покажу. Только ты сначала про «суженный-ряженный» поясни.

– Это мне брат такую СМС прислал весёлую. Из разряда «тили-тили-тесто».

– Понятно, – вздыхаю я, и мы идём на улицу.

В нескольких метрах от бани, стоит зелёная душевая кабинка. Яна заглядывает внутрь, обозревает стенки, пластиковый поддон, лежащий на земле, бачок сверху и оборачивается счастливая:

– Это мне?!

– Это нам, – поправляю я её.

– Ты моя прелесть! – девушка повисает на моей шее так, что я качаюсь сам и шатаю собранную из металлокаркаса конструкцию.

– А откуда вода? Вручную?

– Из колодца нужно носить, – признаю я.

– Холодная будет, – вздыхает Яна. – Ну ладно, за день нагреться должна.

– А вот и не будет, – отвечаю ей торжественно. – Там электронагреватель стоит, так что вода будет тёплой, или даже горячей, если захочешь.

Яна опять радуется и смотрит на бачок.

– Ты его уже наполнил?

– Не успел ещё. Там бак на полсотни литров, три раза ходить придётся.

– Ну ладно, тогда давай занимайся душем, а я пойду домой, дальше с братом болтать.

Я едва не предложил ей пойти позагорать, погода сегодня была очень уж хороша, но решил не делать этого. Не уверен, что она после прошлого раза полностью отошла, возможно в парной ей тот сон на солнышке ещё аукнется. А ещё, кажется теперь мне часто и много придётся ходить к колодцу.

У колодца на меня наезжает некий бородатый субъект, машет корявой палкой и что-то требует, что – я долго не могу понять. Оказывается, я должен платить за пользование колодцем. Лично ему, Семён Потапычу, поскольку я, «дачник окоянный», этот колодец не рыл и за ним не следил, что вот этот бородатый делает круглогодично. Следит, в смысле. Сильно сомневаюсь, что он рыл этот колодец, но возможно, что остальное правда. Цена в размере «бутылка пива» меня не напрягает, и отдарившись мелкой купюрой, я ухожу с полными вёдрами.

На втором заходе, тот же самый мужик опять требует свою мзду, за что и посылается домой проспаться. Больше он не докучает, прихожу ещё трижды, потому что необходимо долить воды в баню, в умывальник, да и питьевая домой свежая нужна. Если бы в этом доме жили постоянно, давно бы можно было озаботится собственной скважиной, но пока что необходимости такой не было.

Вообще то, самому мне топить баню не доводилось, но в детстве я за этой процедурой наблюдал много раз, и сейчас напрягаю память, стараясь сделать всё правильно. Выгрести золу из топки и поддувала. Уложить дрова и открыв заслонку, развести огонь.

Поначалу, дыма шло больше в помывочную, чем в трубу – баня у нас «по-чёрному», но поэкспериментировав, я справился и с этим. В итоге, домой шёл с красными слезящимися глазами, зато донельзя довольный собой.

– Какой ты страшненький, – встретила меня Яна, которая, как и в прошлый раз, сидела на кухне с телефоном.

– Это почему? – оскорбился я. Даже хорошее настроение трещинками пошло. Сел рядом с ней и потрогал чайник – жаль, но он был холодным.

– На щеке сажа, глазки красные, заплаканный… Наверно о нас думал, да? Не переживай так, всё будет хорошо! Ой, зато классно пахнешь, – она даже придвинулась, и поднеся нос к моим волосам, глубоко вдохнула. – Дымом и баней, обожаю этот запах!

– А что у нас будет хорошо? – заинтересовался я.

– Всё!

– И жили они долго и счастливо. Она у себя в десятикомнатной квартире в центре города, а он в деревне «Большие дрищи», где родился и вырос, – говорю я.

Янка заливается смехом и ставит чайник на плиту.

– Тебе обед накладывать, житель «Больших дрищей»? Я бы даже сказала: «Большедрищь»! – она опять заливается так, что даже зажечь огонь не может.

Да что-ж за напасть такая, почему я опять даю ей возможность посмеяться над собой?

– Накладывай, – вздыхаю я.

Кажется, Яна поняла причину моей хмурости, потому что, не начинает хлопотать об обеде, а зайдя за спину, обнимает меня со спины и шепчет в ухо:

– Надеюсь, ты хороший парильщик? Я бы сегодня погрелась.

– Хороший, – подтверждаю с затаённой надеждой.

– Дим, – она садится напротив меня и смотрит со странным выражением, будто и хочет что-то сказать, и опасается. – Ты только не сердись, ладно?

– За что я должен сердиться?

– Мы с тобой здорово живём тут, нам весело и ты, наверно, строишь на меня какие-то планы…

– Стараюсь этого не делать, – помедлив, отвечаю честно, насколько возможно.

– Не торопись, и может… – она кусает губу, мнётся, – может быть позже, мы их построим вместе. Но сейчас не надо, ладно?

– Ничего не понимаю, – вздыхаю я.

Вообще-то, конечно вариант подождать сейчас идеален, ещё почти на целый месяц он будет единственно правильным, но было обидно. Чем я так плох? Светлые волосы, на мой вкус слишком короткие, но ведь отрастут. Небольшая щетина отросла и требует бритвы. А в остальном – не Брэд Питт, но и отнюдь не Шрек. Разве что, татуировки... Здесь конечно, было от чего приуныть...

– Терзания «что не так со мной» написаны на лице во-о-от такими буквами, – Яна широко развела руки в стороны, и судя по размеру букв, в дверной проём я точно не должен пролезать. – Всё с тобой нормально, ну чего ты как маленький. Ты что, раньше ни с кем не встречался?

– Встречался, – мнусь, – но ведь не жил.

– Ах, вон оно что... Лёгкость победы, – с иронией говорит она. – Всё произошло так быстро, что ты уже мысленно записал меня в «свою».

– Пожалуй, – подумав, нехотя соглашаюсь. – Яна, я кажется понял, что ты имеешь в виду. Может попробуем просто жить дальше?

– А ты сможешь? – смотрит девушка на меня с грустью.

– Себя держи в руках, а я справлюсь, – показываю ей язык, и она прыскает.

Ситуация кажется разряжается. Больше мы к этому вопросу не возвращаемся и ничем особенным не занимаясь, умудряемся не заметить, как день пролетает. Баня, куда я подбросил дрова ещё раз, к вечеру пышет жаром и шипит ёмкостью горячей воды, требуя посетителей.

Собираем вещи, я достаю из книжного шкафа, а Яна из самого большого чемодана. Мельком вижу его внутренности и удивляюсь: подобного порядка от своей подруги не ожидал. Чемодан разбит на дюжину секций, в каждой из которых ровными рядами уложены вещи и всякая мелочёвка. Утюг, фен и ещё какие-то исключительно женские вещицы так же лежат на своих местах.

– Ну чего смотришь? – заметив мой интерес, хозяйка чемодана прикрывает крышку. – Это личные вещи, я же на твои не смотрю!

– Да чего на них смотреть то? – удивляюсь, и тыкаю пальцем в направлении книжного шкафа. – Вон оно всё, как на витрине выложено.

– Ты – мужчина. Создание грубое и нетактичное. А я – женщина, у которой должны быть свои секреты. Лучше выйди, я купальник надену.

– Купальник?

– А ты конечно представлял меня с собой в парилке голую и всю такую нежную, да?

– Как-то даже не думал, – мямлю я.

– Ну да, – закатывает глаза Яна. – Ты лучше свои плавки найди. Учти, с тобой голым я в баню не пойду.

Сижу, глядя на окно, за которым мне сегодня человечек привиделся. А вдруг опять появится? Или это был обман зрения какой-то? Игра теней, может быть? Убеждаю себя, что так и было, ни на грош, не веря в свои убеждения. Откуда он взялся и что хотел?

– Пойдём? – зовёт меня Яна, и мы идём в баню.

Легкомысленно размахиваю пакетиком с одеждой и бутылкой кваса, а на душе царит настоящая буря и поджилки трясутся.

– Только у нас баня по-чёрному, это же деревенская, не как сауны городские, – бубню я, когда мы уже зашли в предбанник.

– Сама вижу, у нас точно такая же.

Яна в отличии от меня, кажется ни капельки не волнуется: опустив свой пакет на лавку, быстро раздевается и смотрит на меня насмешливо. На ней голубой раздельный купальник, по которому хаотично рассыпаны зелёные и белые полоски. Стройная, с тонкой шеей и рыжими, рассыпанными по плечам локонами, она невероятно женственная и сексуальная, и я вдруг понимаю, что сейчас мне будет стыдно, потому что происходящее меня дико возбуждает.

– Я зайду пока, а ты раздевайся… – Яна смотрит с весёлым пониманием. – Или, если ты решил помыться прямо так, то заходи тоже.

Едва дверь за ней закрывается, как я скидываю одежду. Плавки – не шорты, они подлые, они выдают моё возбуждение, хотя скорее всего его было заметно даже под футболкой с шортами. Что же делать? Плескаю себе в лицо холодной водой из ведра, открыв бутылку, наливаю себе кваса и... Дверь в помывочную открывается и появляется Яна.

– А, это квас... – протягивает она.

– Ну да, а что? – пытаюсь я прикрыть своё возбуждение ладонями, безрезультатно, впрочем.

– Когда мы ходили в баню, наши парни пиво брали, я как услышала шипение, сразу это вспомнила. А ты молодец, – она серьёзно и внимательно смотрит мне в лицо, точно ищет там что-то. – Квас – это здорово, нальёшь?

– Да, конечно, – протягиваю я ей кружку, из которой так и не успел попить.

– Дим, я понимаю, почему ты стоишь здесь. Давай договоримся не стесняться этого, ладно? Я взрослая девочка и знаю, что иногда происходит со взрослыми мальчиками, – сказав это, она цедит квас мелкими глотками, после чего возвращается в помывочную.

Не нахожу что сказать, просто ставлю бутылку на лавку, рядом со своей одеждой и глубоко вздохнув, иду следом за девушкой. Внутри темно и очень жарко, обнаруживаю подругу сидящей на лавке с тазиком воды. Её волосы уже белые от пены, сажусь рядом, развожу себе тёплую воду.

Бросаю на сидящую рядом девушку косые взгляды и замечаю, что она делает это тоже, незаметно, стесняясь.

«Ага, а не такая ты опытная и мудрая, какой хочешь казаться», – говорю я мысленно и немного успокаиваюсь.

А потом поворачиваюсь и начинаю мыть ей волосы, осторожно, нежно. Яна замирает, а потом сидит, получая удовольствие. Мою, потом смываю мыльную воду с её рыжих волос, обливаю напоследок чистой водой из своего тазика. Мы разводим два таза воды и она, не поворачиваясь, говорит:

– Спасибо, это было… приятно… Можно я тоже попробую?

И теперь Яна моет и намыливает мне голову, а я, беру губку, тру тело своей подруги.

– Не больно? Ты недавно обгорела на солнце, – спрашиваю я тихо, но она лишь мотает головой и просит:

– Только спину не надо...

Приоткрываем дверь, потому что становится слишком жарко, или это нам кажется – не понять. Ухаживаем друг за другом, намываем и растираем ладонями. В какой-то момент я щёлкаю застёжкой бюстгальтера, и подрагивающими руками мою её потрясающие груди, оглаживаю соски: они небольшими шариками скользят меж моими пальцами, прячутся в пене. Яна старается следовать моему примеру, потом она прижимается так, что я чувствую её грудь своей и натирает мою спину, а я глажу её ладонями.

Возбуждение такое, что, наверное, крови в голове совсем не осталось, она вся ушла туда, вниз. Член вышел из тесноты плавок и касается её животика, а девушка, вместо того, чтобы отодвинуться, вдруг опускает руки и начинает намыливать меня там, чувствую, как плавки скользят по ногам вниз, падают... Замираю от новых ощущений, с губ невольно срывается тихий стон наслаждения и от осознания, что дальше продвинуться нельзя, тянет зарычать, громко, в голос, как той ночью.

«А если она захочет?»

Мои ладони ныряют в её плавки и спускают их. Намыливаю попку, потом перебираюсь вперёд. Яна жмурится и кусает губы, чувствую какая она горячая и скользкая между ног. Мы пытаем друг друга, сладко, бесконечно. Касаюсь маленькой горошины под её лобком, и девушка дёргается, не выдержав тоже стонет. Испуганно открывает глаза, они у неё сейчас большие и тёмные, безумные.

– Милый… не сейчас, позже… Что мы делаем? Надо остановиться…

Она прижимается, сжимает меня в своих объятьях так, что не могу дышать – эта хрупкая леди на удивление сильная! Затем резко отворачивается и как есть, вся покрытая мыльной пеной, выходит из бани. В ушах стучит – это моё сердце отбивает ритм любви, ритм страсти, не ведая, что она уже ушла и ничего у нас не будет. Не сейчас. Но возможно позже?

Вываливаюсь в предбанник, сажусь рядом с Яной, не обращая внимания на своё возбуждение и на то, как призывно торчат соски её груди. В её взгляде испуганная вина и неутолённое желание. Целую её губы так, как никогда никого не целовал. Дарю всю свою нежность, нерастраченную страсть, всё, что меня сейчас переполняет, до звона в голове и пустоты в мыслях. Есть лишь она. Её язычок скользит меж моих губ, она опять стонет. Но потом поцелуй прерывается, мы пьём по очереди квас, прямо из бутылки, и всё-таки идём домываться.

Я напариваю Яну, так, как учил знакомый банщик: постепенно повышая температуру и ритм пляски веников, поддаю пар водой, в которую добавил немного кваса, от этого жар становится ароматным, а воздух в бане хлебным, наслаждаюсь её визгом и смехом, когда обливаю холодной водой из ковша её разгорячённое тело. Себя хлещу тоже, хотя бы иногда, как получится, а затем истекающие потом, с налипшими берёзовыми листьями, мы бежим в душ.

Стоим обнажённые под прохладными струями и опять оглаживаем тела друг друга. Молча глядя в глаза и счастливо улыбаясь. Потом я её целую и вернувшись в баню, мы опять паримся...

– Это было невероятно, – счастливо шепчу я.

Сидим обнявшись на шаткой лавочке во дворе. Полупустая бутыль кваса лежит на боку у наших ног, а из моего телефона доносится нечто медленное и красивое в исполнении Милен Фармер. Девушка, которую так хочется назвать моей, положив голову мне на плечо, кажется немного сомлела и тихо, возможно сама того не замечая, подпевает французской певице.

Нам хорошо...

Глава 15

Глава 15

Просыпаюсь от того, что Яна пихает меня в бок и канючит.

– Дим… Ди-и-им… Вставай, ну вставай…

– Что? – прочищаю горло и хриплым со сна голосом повторяю вопрос: – Что случилось?

– Ты тоже это слышишь?

Только сейчас понимаю, что где-то недалеко поют. Несколько тонких, точно наглотались гелия из шариков голосов, выводят нечто печальное. Прислушавшись, даже удаётся разобрать слова:

…Не сложилося, да не вышло

Всё степным ковылём поросло.

Видно не было в свадьбе той смысла,

Поздно понял, жаль – время ушло…

Сажусь на кровати и тру лицо ладонями, пытаясь прогнать остатки сна.

– Ян, это что, у на во дворе? Или в огороде? Такое ощущение, что очень близко поют.

– Мне тоже так кажется, – голос девушки подрагивает. – Я сначала думала дети, – они какую-то смешную песенку пели, долго лежала и слушала, но они начали ругаться и спорить, даже матом, очень громко, а потом затянули вот эту...

Тем временем, грустная история про упущенное время закончилась.

– Во у тебя голосище! – с завистью пискнул высоким голосом некто.

– У меня в семействе все такие, – гордо подтвердил другой, на фоне писклявых собратьев, его голос звучал почти нормально.

– Вы опять забыли обо мне, – плаксивым фальцетом влез в разговор третий. – Муфтик, ты же обещал!

– Обещал – значит сейчас сделаем! Горло требуется промочить, а голос смягчить, ну-ка подлей…

Обладатель второго голоса крякнул, выдохнул нечто вроде «Аж печень дрогнула!» и затянул новую песню:

Я с девчонкою такой

Раньше не гулял,

Ой, да щёлочки такой,

Сроду не встречал!

Двое товарищей тут же радостно его поддержали, и три голоса вывели:

Есть у всех девчонок там

Волоса,

А у этой до земли

Там коса

Это было так неожиданно, что, скрючившись и уткнув голову в подушку, я затрясся от смеха, рядом вторила Яна. Едва мы начали успокаиваться, как следующий куплет отправил нас в новый приступ смеха.

– Ой, не могу… – пищала девушка не хуже уличных певцов.

Сами не зная зачем, мы старались не шуметь, возможно желая узнать, чем закончится история запутавшегося в косе парня. Лишь когда отзвучало последнее «ой люли-люли-люли», я шёпотом спросил:

– Пойдём смотреть кто это, или ещё послушаем?

– Теперь даже не знаю…

Яна смотрела на меня слезящимися от смеха глазами, а я вдруг подумал, что как-то очень уж хорошо вижу в темноте. Света в комнате практически не было, но при этом, я различал даже детали небольших предметов, пусть и в серых тонах. Вот и глаза девушки, вижу очень хорошо и футболочку короткую.

На улице тем временем, очередные обсуждения вопроса «что споём дальше» прервались новым гостем. Этот голос, был такой же писклявый, как и прочие, но вдобавок его обладатель шепелявил так, что его речь до нас дошла лишь в виде шипяще-шелестящих звуков. Зато, её поняли певцы, потому что затянули заунывную историю про «барыню, да вот не боярыню». Что-то там у этой барыни не складывалось, но что – мы так и не узнали, потому что один из исполнителей вдруг прервал своё пение и затараторил, ругаясь. Песня прервалась, а мы наконец решили пойти и посмотреть на эти писклявые таланты.

Наскоро одевшись, я вышел в обеденную, позади скрипнула доской пола девушка.

Во-первых, обнаружилось, что гости расположились не в саду, как я думал, а во дворе. Так хорошо их было слышно, из-за распахнутой двери в сени. Входная же дверь, сделанная из толстых, но сильно рассохшихся досок, элементом звукоизоляции не могла служить в принципе.

Во-вторых, гости были необычные...

В паре метров от крыльца, на выкошенной площадке двора, расположились крошечные мужички. Одного из них, я видел вчера днём на подоконнике кухни, остальные – незнакомые, и было их даже не четверо, а пятеро. Поставив рядом два перевёрнутых ведра, которые судя по всему стащили из бани, они сидели вокруг этих импровизированных столиков на каких-то деревянных чурбачках и банально бухали: стояло несколько маленьких, по пятьдесят миллилитров бутылочек, лежали неровно отломанные куски хлеба, и другая закуска, тут же находились крошечные, размером с напёрсток стаканчики.

– Обалдеть… – донёсся из-за моей спины шёпот Яны. – Маленькие…

– Не маленькие, а малые! – поправил её сидящий к нам ближе остальных, и я по голосу узнал Муфтика. – Что за порода пошла у зеленоглазых – никакого уважения!

– Извините… малые… – я сделал из дома на крыльцо маленький шажок, точно боясь спугнуть гостей. – А вы кто вообще?

– Во-о-от, об этом я вам и говорил, – всё тот же мужичок, обернулся к остальным. – Мельчает порода!

– Грубеет, – поддакнул его сосед справа, обладатель широкополой шляпы и одеяния, которое я иначе как платьем и назвать не могу.

– Так оши-ж горошские, шикие! – шепелявый, даже пальцем в нас потыкал, словно мы остались для кого-то незамеченными.

– Это почему, мы дикие? – вконец офигевая от происходящего, я спустился с крыльца и присел на корточки рядом с компанией, с изумлением и некоторой опаской глядя на сидящего рядом Муфтика.

Как-то странно подобравшись, тот прищурился, и неожиданно дёрнул ко мне головой, резко выкрикнул и лязгнул зубами:

– Ам!

Я от неожиданности упал на задницу, а мужички покатились со своих чурбачков со смеху. Более, того, им вторил звонкий голосок Яны, которая привалившись к крыльцу, спрятала лицо в ладонях. Предательница, блин…

– Ну… ну… – пропищал одетый в платье. Шляпа с его головы упала, обнажив внушительную залысину. Он выгнул голову, и весьма похоже повторил: – «Ам!».

Веселье пошло на новый оборот.

– Блин, да кто вы такие-то? – взвыл я, сев прямо на влажную траву.

– Малый народ мы, – сказал Муфтик внушительно. Он уже вернулся на своё место и сейчас смотрел на меня почти с отеческим выражением. – Живём, значится тут.

– Где тут?

– Ну... – он поводил рукой вокруг себя, – там живём, вон там, на чердаке, и ещё в сарае тоже. Испокон веков жили, ждали.

– Чего ждали?

– Не «чего», а «кого»! Хранителей ждём. Тебя, и таких как ты, то есть.

– Я понимаю всё меньше и меньше, – пожаловался я.

– Это потому что ты всё неправильно делаешь! Назовись, да наши имена поспрошай.

– За стол пригласи, или гостинцами одари, коли подсел к нам, – поддержал одетый в платье.

Виденный мною на подоконнике, потыкал пальцем в маленькие бутылочки, стоящие на столе и указав на меня и девушку, опрокинул сложенный в символический стаканчик кулак себе в рот.

– Выпить с вами? – догадался я, и молчаливый закивал.

– Выпить за знакомство – тоже правильно. Порядок, будет, значится, – согласился Муфтик.

– Так у нас и нечего, чай разве только... – я оглянулся на Яну, и она кивнула подтверждая. – А магазины сейчас не работают уже – ночь.

– Как так нечего! – оскорблённо вскинул вверх руки мужичок. – Что-ж за хозяин ты, ежели сам не знаешь своего дома?

– А что там, в моём доме? – осторожно спросил я. – Заначка есть, что ли?

Гости переглянулись. Сейчас они мне напомнили трёх мушкетёров, которые смотрят друг на друга, голосуя: принимать Д’Артаньяна в свою компанию, или нет. Мне повезло. Не знаю, как они это решили, но молчаливый махнул рукой, призывая следовать за ним, и мы пошли в дом. Следом тащилась Яна, что-то в пол голоса бормоча – кажется она ругалась...

Искомое, обнаружилось в зале, под письменным столом. Под руководством мужичка, я его сдвинул в сторону и увидел утопленное в пол кольцо-ручку небольшого люка.

– У тебя тут и подпол есть? – тихо удивилась девушка из-за моей спины.

– Видимо да... Сейчас, я кажется припоминаю, что его раз или два открывал дедушка, когда я ещё совсем маленьким был.

Кольцо пришлось выковыривать из паза ножом, так как оно сильно приржавело и отказывалось поддеваться пальцами. Скрипнули петли, откинулась крышка, и мы с Яной дружно свесились над проёмом, подсвечивая себе двумя фонариками. Под люком стояли банки и бутылки. Я покрутил головой – подпол был удивительно большим и похоже расположился под всей площадью дома. До земли совсем близко, свесившись вниз, я мог потрогать крышку ближайшей «трёхлитровки». Мужичок потеребил меня за рукав и ткнул себя в грудь, а затем вниз. Поняв мои колебания, красноречиво схватил себя за шкирку и подёргал.

Взяв его за верхнюю часть одеяния, я осторожно поднял мужичка. Совсем не тяжёлый – килограмма три-четыре от силы. Перегнувшись вниз, я опустил его, поставил на ближайший потемневший жестяной кругляш крышки.

– Надо будет перебрать эти запасы, они же стухли наверно давным-давно, – вполголоса сказал я, глядя как юркая фигурка скользнула меж банок в темноту. Спросил вниз: – Может вам фонарик надо?

Ответом послужила бутылка, которую наш добытчик с кряхтением подтащил к люку. Вытащив их обоих наверх, я невольно присвистнул:

– Ты только посмотри, что он принёс... – щурясь, прочитал плохо различимые на потемневшей этикетке буквы: «Столичная. Минпищепром СССР»... Это же бутылка столичной, ещё советского разлива. Её что, до сих пор можно пить?

Мужичок посмотрел негодующе, запрыгал, размахивая руками, но всё в полной тишине – он явно был немым. Потом, просто ткнул пальцем в принесённую тару и резко кивнул. Поднял вверх большой палец.

– Ну если так, то конечно, – улыбнулся я и обернулся к девушке. – Ян, готовь закуску, будем пробовать этот привет из далёкого прошлого.

Мы наскоро нарезали сосиски и огурцы с помидорами, прихватили пару банок консервов и ложки с вилками. Яна предложила нашему гостю погреть суп для него и его друзей, а ещё лучше, перебраться в дом, но тот покачал головой и изобразил нечто странное, этого его жеста я так и не понял. Зато следующий, понял очень хорошо: задрав левый рукав, мужичок постучал по запястью, поторапливая. Часов у него, как я заметил, не было, видимо подсмотрел жест у людей. Напоследок, мы прихватили коробку сока, кружки, и наконец вышли на улицу.

Я учёл опыт первой встречи, а потому шёл к гостям, прокручивая в голове придуманное приветствие.

– Добрый вечер… или ночь, уважаемые, – ко мне повернулись заинтересованные лица, а их негромкий разговор тут же прекратился. – Я – Дима, это Яна, мы – хозяева этого дома и рады видеть вас у себя в гостях. Представьтесь, пока моя подруга накрывает на стол. Как говорится, чем богаты – тем и рады, угощайтесь.

– Мы – малый народ, – с достоинством кивнул уже знакомый нам мужичок, который кажется был среди них главным. Я – Муфтик, глава этой ветви.

Наш молчаливый провожатый занял место за столом, а Яна, заскочившая в дом, вынесла и расстелила на траве покрывало. Точно, об этом я почему-то и не подумал…

– Это Фультик – шепелявый привстал, здороваясь.

Я кивнул этому комично важному человечку и перевёл взгляд на следующих представляемых гостей.

– Это братья Буфтик и Бултик – ещё два безымянных персонажа обрели имена.

Первый – владелец широкополой шляпы, второй – странно не запоминающийся, какой-то бледный и блёклый, с носом-пуговкой.

– Ну и это – просто Малец. – Наш молчаливый провожатый кивнул. – он ещё совсем юн, даже говорить не умеет, а потому право носить взрослое имя ещё не заслужил.

Этот дедуля с седыми волосами на голове – юный? Сколько же остальным?

– Приятно познакомиться, – склонил я голову так же, как это только что делали они. – Может быть переберёмся в дом? Или же здесь будем?

Дедки сморщились, и я со вздохом начал устраиваться на покрывале, на которое Яна уже разложила принесённую еду. Недавно скошенная трава колола сквозь тонкую ткань, но надо – значит надо, будем пить на свежем воздухе.

– Не положено, – озвучил отказ Муфтик. – Не каждый день нам можно заходить в дом хранителя. Сегодня нельзя.

Ладно, нельзя – так нельзя, я понятливый...

– Так кто вы такие? Что значит «малый народ»?

– А что значит «люди»? – ответил вопросом на вопрос Муфтик. – Это соседи ваши, да ещё эти, которые из города приезжают.

– Некоторые, – уточнил Буфтик.

– Верно, некоторые, не все. Это – люди, они просто есть. Вот и мы тоже. Просто есть.

– Почему только «наши соседи»? – почувствовал себя обиженным я. – А нас с Яной почему не причисляете к числу людей?