Текст книги "Таинственная надпись"

Автор книги: Валентин Зуб

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

– Не какой-то, а строительственный, – не без гордости поправляет его старик. – Деревообделочный комбинат будет. И слоняться тут посторонним лицам, извиняюсь конечно, строго запрещается.

– Понятно, – говорит Антек. – Извините.

Они с Болтиковым немного отходят в сторону, потом Антек возвращается.

– Скажи-ка, дед, а рабочая сила на строительстве требуется?

– А то как же не требуется? Бона, – сторож махает рукой вдоль забора, – там, у проходной, на воротах, и список висит – какие специальности требуются. Только по этому вопросу нужно обращаться не ко мне, а в отдел кадров.

Антек и Болтиков уходят, не дослушав его до конца. В кустах Антек порывисто хватает Болтикова за руку и спрашивает:

– Ты, кроме пивного насоса, какими-нибудь инструментами владеешь?

– А что?

– На работу придется устраиваться, – спешит растолковать свой план Антек. – И вообще-то не беда, если тебя никакому ремеслу не научили. Будешь сторожем. Это всего лучше – ночи наши будут. У тебя инвалидные документы в порядке?

– В порядке.

– Вот и просись в сторожа. А я шофер первого класса, мне проще устроиться.

Болтиков хочет что-то возразить, но Антек не дает ему сказать слова:

– Не кривись, разницу в окладах получишь сполна.

* * *

Невысокий хромой сторож, с которым разговаривали Толик, Василек и Женька, и был Болтиков. Благодаря тому, что на строительстве не хватало людей, Антеку и Болтикову довольно легко удалось устроиться на работу, а документы у них были хотя и липовые, но убедительные.

На стройке, среди множества людей, Антек чувствовал себя в безопасности. Тут разоблачить их будет нелегко. Кроме того, Антек считал, что он достаточно ловко запутал следы и пограничникам ни за что не напасть на них.

Но тут он ошибался. Поиски нарушителя границы продолжались. В тот самый вечер, когда ребята с Зинаидой Антоновной строили в лесу шалаши, в кабинет к начальнику Н-ской заставы майору Шевелеву зашел дежурный и доложил:

– Прибыл лейтенант Воробьев.

– Пусть войдет.

Дежурный откозырял, и тотчас же на пороге появился высокий подтянутый молодой человек. На лице его лежала печать нескрытой озабоченности.

Майор глянул ему в глаза и тоже нахмурился.

– Безуспешно?

– Как в воду канул.

Шевелев нервно постучал пальцами по столу. Минуту-другую оба молчали. Воробьев достал из портсигара папиросу.

– Можно?

– Курите.

Теперь курили оба – жадно, глубоко затягиваясь. Вдруг Воробьев произнес:

– До чего же это обидно: знаешь, что враг находится на нашей земле, и не знаешь, где он, зачем пожаловал…

– Да, положение не из приятных, – согласился майор. Он встал из-за стола, прошелся по комнате. – Но ничего… Сколько веревочке ни виться, а конец будет. Все равно попадется. Народ поможет поймать. У народа глаз острый, чужую руку сразу приметит. А пока примем такие меры…

И майор Шевелев принялся излагать лейтенанту план дальнейших поисков. Было уже далеко за полночь, когда лейтенант, оживленный и как бы еще больше помолодевший, лихо щелкнул каблуками и вышел. А майор еще долго сидел у себя в кабинете и курил – папиросу за папиросой. Так было всегда, когда перед ним вставала особо трудная и ответственная задача.

НА СТРОЙКЕ

На следующий день ребята поднялись чуть свет. Коротка летняя ночь, но все хорошо отдохнули, чувствовали себя по-настоящему бодрыми. Должно быть, в лесу, на свежем воздухе, вообще можно спать наполовину меньше, чем дома.

День обещал быть хорошим. Небо было чистое, без единого облачка, и солнце, хотя ему еще далеко было до зенита, основательно припекало. После завтрака Зинаида Антоновна отправилась на переговоры к начальнику стройки, а ребята занялись хозяйственными хлопотами: одни – это были главным образом девочки, помогать которым вызвался Василек, – чистили картошку, перебирали горох, словом, заботились насчет обеда; остальные заготавливали сухие дрова, «доводили» шалаши – накануне вечером они ставились наспех и, конечно, не обошлось без недоделок.

Потом вернулась Зинаида Антоновна и сказала, что все договорено, что они могут сейчас же начать знакомиться со строительством комбината и – главное – поиски того пня…

Пожалуй, лучшего места для комбината найти было нельзя. Это был самый центр обширного лесного массива. Кроме того, Родничанка здесь делала крутой изгиб и у того самого берега, где развернулось строительство, образовывала большой и глубокий залив. Предполагалось, что в этот залив будут заходить плоты с других, дальних лесных участков, а уже отсюда древесина будет транспортироваться в распиловочный цех комбината.

Так это выглядело в чертежах и проектах. А на строительстве пока только рылся котлован, вокруг которого высились горы кирпича, извести и других строительных материалов.

Работа в котловане кипела вовсю. Урчали моторы, один за другим подъезжали к экскаватору мощные грузовики-самосвалы и, получив свою порцию желтой влажной земли, тут же отъезжали, чтобы дать место другим. Неподалеку визжала электропила, вгрызаясь в мягкое и податливое тело дерева. Оттуда долетал приятный смоляной запах.

Ребятам все здесь было очень интересно. Но особенно долго простояли они возле экскаватора. Казалось, никогда не надоест смотреть, как мощные стальные зубья ковша с жадностью вгрызаются в грунт, как потом легко выпрямляется длинная черная шея и так же легко несет наполненную землей пасть.

Ребят заставил вздрогнуть басовитый голос автомобильного сигнала. Прямо на них, свернув с дороги, надвигался громада-самосвал.

Ребята с трудом разглядели лицо человека, сидевшего в кабине, – так высоко он был. И конечно, никто из них не мог узнать в водителе бывшего начальника полиции их района Антека Вышемирского.

– МАЗ, двадцатипятитонный, – поспешил показать свою осведомленность Василек, хотя и сам он видел прежде этот самосвал только на рисунке в газете.

Громадная машина, ловко маневрируя, подъехала к экскаватору, и тому пришлось немало потрудиться, прежде чем кузов самосвала был наполнен до отказа. Но вот самосвал отъехал, и ребята снова подступили к экскаватору. Из кабины высунулся худой черноволосый мужчина и приветно махнул им рукой.

– Глядите, сколько там у него рычагов, – восхищенно заметил Женька. – И как он не ошибается, какой раньше нажимать, какой позже…

– Ну, положим, ничего тут особенно сложного нет, – скептически бросил Василек.

– Это как же нет?!

– Да так… Я вот только посмотрел и уже запросто смог бы работать на экскаваторе.

– Не задавайся, – сердито обрезала его Нина.

– Не веришь, не веришь, да? – Василек решил не сдаваться.

– Конечно, не верю.

– А я вот сейчас попрошу… Если разрешат… – И Василек по ступенькам стал подниматься к кабине экскаватора. Добравшись до распахнутой дверцы, он громко, стараясь перекричать грохот машины, попросил: – Дяденька, дайте мне немножко поуправлять!

Экскаваторщик, должно быть, удивился, увидав рядом курносое мальчишечье лицо, но все же переспросил:

– Что?

– Разрешите, говорю, машиной поуправлять. Экскаваторщик, готовый, казалось, рассердиться

и прогнать непрошеного помощника, вдруг улыбнулся во весь рот. С земли не было слышно, что он говорил, и, уже спустившись, Василек обиженно рассказал ребятам:

– Подрастешь, говорит, школу окончишь, приходи, возьму, говорит, в ученики. А пока, значит, попрошу удалиться. К машине, говорит, подходить во время работы запрещается…

* * *

В тот же день ребятам удалось узнать, где находится пень дуба. Пожилой рабочий из местных жителей подвел их к огромному штабелю кирпича и сказал:

– Вот тут, аккурат под этими кирпичиками, и будет тот ваш пень. А нельзя ли узнать, для какой такой надобности вы его разыскиваете?

Этот вопрос остался без ответа. Ребята как в рот воды набрали: настолько поразили их размеры штабеля. Они думали, что сегодня же выкопают сейф, увидят своими глазами бумаги доктора Долохова, а тут… Это ведь сколько придется ждать, пока разберут этот штабель!

Зинаида Антоновна тотчас направилась к начальнику строительства. Вернулась она быстро и обрадовано сообщила:

– Ребята, не унывать! Завтра же начнется закладка фундамента, и начальник обещал, что первым пойдет именно этот штабель. И еще он сказал, что дай бог, чтобы его хватило на два дня. Так что все в порядке. А теперь давайте выполним одну просьбу Сергея Петровича.

– А какую? – заинтересовались ребята.

– Да вот жалуется начальник, что есть у него люди разных специальностей, а вот художников и писателей нет. Одним словом, он просит помочь им выпустить стенную газету. Так что, поможем?

– Конечно, конечно.

Всем хотелось побыстрее взяться за дело. Только Василек остался безразличным: его по-прежнему занимала мысль о том, как бы поуправлять экскаватором.

Зинаида Антоновна распределила между ребятами обязанности: одни разошлись по стройке «собирать материал», другие – в первую очередь «художники» – направились в кабинет начальника строительства, который на время стал редакцией. Работа над первым номером стенной газеты «Строитель» закипела.

«Корреспонденты» один за другим прибегали в редакцию, наспех диктовали материал Нине, он тут же правился с помощью Зинаиды Антоновны и переписывался на больших листах ватмана.

Когда работа уже подходила к концу, дверь неожиданно отворилась и в комнату вошел Болтиков. Он был в новом костюме с орденскими колодками, но держался смущенно.

– Я прослышал, что вы здесь выпускаете стенгазету. Скажите, кому сдавать материал? – растянув губы в угодливой улыбке, проговорил Болтиков.

Зинаида Антоновна поднялась ему навстречу.

– Пожалуйста, оставьте мне. А что здесь у вас?

– Передовая, – важно сообщил Болтиков. – Критиканов здесь, на стройке, хватает – тому одно не нравится, этому – другое. А вот написать передовую, поставить задачи, рассказать о значении нашей стройки не каждый может.

– Спасибо, – поблагодарила гостя Зинаида Антоновна. – Вы знаете, как раз такой статьи у нас и не хватает.

Она взяла у Болтикова аккуратно сложенные листки, взглянула на заголовок, потом на подпись и вдруг взволнованно сказала:

– Простите, как ваша фамилия? Здесь неразборчиво…

– Казимиров, – спокойно ответил гость.

– А имя-отчество?

– Степан Викентьевич.

– Степан Викентьевич? – удивленно переспросила пионервожатая. – Эти имя и фамилия мне знакомы. Вы случайно не партизанили в соединении у батьки Мирона?

– А как же, всю войну в партизанских разведчиках проходил, – сдержанно, улыбаясь одними губами, ответил Болтиков, а его маленькие водянистые глазки тревожно забегали.

– Ой как хорошо! – всплеснула руками Зинаида Антоновна. – Мне нужно будет обязательно с вами поговорить. Мы собираем материал для партизанского музея как раз о соединении батьки Мирона, так вы нам расскажете про боевые подвиги разведчиков.

Болтиков поморщился.

– Рассказать-то можно, да вот некогда мне сейчас.

– А когда вы сможете выбрать время? Ну, хоть полчаса? – не отступала Зинаида Антоновна.

– Завтра. Я буду дежурить, вот вы и приходите вечерком. Тогда и побеседуем.

– Простите, а где вы будете дежурить? Я ведь не знаю, где вы работаете, – допытывалась Зинаида Антоновна.

– Сторожем работаю, – по-прежнему улыбаясь одними губами, ответил Болтиков. – Скромная должность, но, знаете, старые раны… – и он похлопал себя по раненой ноге.

– Заранее вам благодарна, – улыбнулась на прощанье Зинаида Антоновна. – Я так рада этой встрече! – добавила она, провожая глазами удаляющуюся щуплую фигуру. Она заметила, что Болтиков теперь стал особенно сильно припадать на левую ногу.

Едва Болтиков притворил за собою дверь, как ребята окружили пионервожатую.

– Зинаида Антоновна! Что же это получается? Мы нашли дневник Степана Казимировича, а он, оказывается, жив.

Зинаида Антоновна на минуту призадумалась.

– Возможно, это другой Казимиров. Во всяком случае, на Степу он ни капельки не похож, да и годами постарше… вдвое. В соединении батьки Мирона могли быть и однофамильцы.

Ребят успокоил этот ответ, но сама Зинаида Антоновна была сильно взволнована. Нет, что-то не помнится, чтобы в их соединении был еще один Казимиров. А впрочем, кто его знает, – соединение-то было большое. Да и фамилия эта встречается не так уж редко. Но здесь такое совпадение! Фамилия, имя и отчество. Это сразу насторожило Зинаиду Антоновну. Вот почему она придумала этот ход с историей соединения батьки Мирона. Когда она поговорит с ним, расспросит подробнее, все станет ясно. Кроме того, Зинаида Антоновна не мешкая написала письмо бывшему партизанскому командиру Мирону Захаровичу Дубатовке, по военному времени – батьке Мирону. Она просила немедленно сообщить, был ли в его соединении еще один Казимиров, и коротко рассказывала о встрече с круглым тезкой героя-разведчика Степы Казимирова. Письмо, вероятно, будет доставлено Мирону Захаровичу завтра. Послезавтра она получит ответ.

* * *

Далеко по территории стройки, по окрестным лесам разносится гулкий металлический звон. Безусый подросток усердно колотит тяжелым гаечным ключом по подвешенному к дереву куску рельса. Останавливаются моторы, втыкаются в землю острые лопаты, замирает в воздухе стрела экскаватора. Этот звон – сигнал на обед.

В одну минуту зеленая лужайка неподалеку от того места, где роется котлован, заполняется рабочими. Они рассаживаются, достают бутерброды, бутылки с молоком. Потом, перекусив, снимают рубашки, загорают или, примостившись где-нибудь в тени, читают газеты.

А кто эти двое, что пробираются в дальний конец строительной площадки, где сложен огромный штабель кирпича? Это Антек и Болтиков. Вот они подходят к штабелю, останавливаются.

– Здесь, – показывает Болтиков. – Его пионеры разыскали.

– Выходит, они нам здорово пособили, – довольно замечает Антек. – А ты уже готов был руки опустить.

– Но пока не уберут кирпич, до пня нам не добраться.

– Ничего не попишешь. – Антек откусил кончик сигареты и зло сплюнул. – Придется ждать…

– Ждать? – ужаснулся Болтиков. – Я и так по ночам не сплю, от каждого шороха в пот бросает.

– Ас чего это вдруг? Разве заметили что? – нахмурился Антек.

– Да вроде нет… Только вот сегодня…

– Что сегодня? Говори!

– Да вот… Взял написал им для газеты передовую, чтоб очки втереть. Ну, понес. А она как увидела подпись, так сразу: «А вы случайно в соединении батьки Мирона не партизанили?» А ей: «Да, конечно». А она как посмотрит на меня…

– Да кто это она, говори толком.

– Ну, эта их пионервожатая…

– А-а, – небрежно махнул рукой Антек. – Что она может знать! Она в войну еще девчонкой была. А что глядит недоверчиво, так это понятно.

– Понятно?

– Пошли, я тебе расскажу.

Они направились к большому навесу, под которым стояла машина Антека. Антек достал из-под сиденья камеру и принялся монтировать скат. Болтиков подошел поближе.

– Так вот, – начал Антек. – Ты знаешь, откуда им стало известно про сейф?

– Нет, – помотал головой Болтиков.

– Я одного из них расспросил… Из дневника Степана Казимирова. Они каким-то образом нашли его дневник.

– Того, настоящего? – белыми губами произнес Болтиков.

– Выходит, что так.

– Так я же пропал, как пить дать пропал! – схватился за голову Болтиков.

– Мало ли однофамильцев на свете, – спокойно сказал Антек. – Чего ты уже в панику бросаешься!

– У меня с ней свидание назначено, – безнадежно прошептал Болтиков. – Разговоры будем разговаривать…

– О чем? – насторожился уже и Антек.

– О моих боевых подвигах.

– А, ч-черт! – выругался Антек. – Значит, что-то подозревает. – Он на минуту задумался, потом ненатурально бодрым тоном заговорил: – Все равно ничего страшного нет. Только уж играть придется до конца. Никаких однофамильцев. Ты и есть тот самый Степан Казимиров. Выжил, уцелел. В плену был. А насчет «подвигов» не беспокойся, – Антек кисло усмехнулся. – Этого Казимирова я знаю получше твоего. Мне с ним приходилось не раз встречаться. Я тебе все расскажу, а ты ей передашь. А для убедительности и про дневник расскажешь. Будто ты его закопал в минуту опасности, а когда приехал снова в эти края, хотел откопать, да не нашел – его уже не было.

Болтиков ухватился за эту мысль.

– Вот бы дневник нам достать. Хоть на одну ночь…

– Да-а, было бы недурно, – согласился Антек. – Только как ты его достанешь? Я что-то не могу придумать… – он помолчал, потом зло заметил: – И какой черт тебя понес к ней с этой передовой! Не было бы никаких страхов.

– Так я же хотел, как лучше… Думал подозрения отвести. А то мне почему-то все время кажется, что за нами следят. – Болтиков вдруг выпрямился, вытер платком вспотевший лоб. – Знаешь, Антек, отпусти ты лучше меня к моему пиву. И мне спокойнее будет, и тебе меньше хлопот…

– Дура!

– Сам дура, – вяло огрызнулся Болтиков. Он знал, что Антек все равно его не отпустит.

ВАСИЛЕК УПРАВЛЯЕТ ЭКСКАВАТОРОМ

Поздний вечер. Тускло горят электрические лампочки, негусто разбросанные по территории стройки. Только в котловане, где работает экскаватор, стоит мощный и ровный свет прожекторов. Но вот машина умолкает, гаснут прожекторы – экскаваторщик закончил работу.

Не успел еще растаять в темноте его смутный силуэт, не успели отзвучать шаги, как одна доска в заборе сдвинулась в сторону и в образовавшуюся щель просунулась мальчишечья голова. Вот уже маленькая фигурка, крадучись, приближается к столбу с электрическим рубильником. Да это же Василек! Оглядевшись по сторонам, он включил рубильник. Вспыхнул прожектор. Василек уже смелее подошел к экскаватору, по ступенькам взобрался в кабину, сел за рычаги управления. Экскаваторщик не разрешил ему поуправлять машиной. Ну и не надо. Он сам… Вот кнопка пускателя. Нажим – и мотор заработал. Василек перевел один рычаг – ковш стал медленно опускаться. А какой же рычаг теперь? Нет, с одного взгляда это не так-то просто запомнить. Это не трактор, который Василек знает назубок. Разве вот этот попробовать… Василек потянул второй рычаг. Что это – раздался какой-то негромкий скрежет, машина вздрогнула и замолкла. Все ясно: он что-то испортил. Надо бежать. Василек поспешно спустился с машины, метнулся к забору, проскользнул в ту же щель и уже готов был облегченно вздохнуть, как вдруг почувствовал, как чья-то железная рука схватила его за шиворот.

– Дяденька, пустите! – отчаянно крикнул он, узнав в темноте шофера с того большого самосвала.

– Тс-с-с! – шофер (это был Антек) крепко зажал ему рот. – Не ори! Как звать-то тебя?

– В-василий… – с трудом произнес Василек свое имя.

– Та-а-к, Василий… Значит, вредительством занимаетесь?

– Я… х-хотел только попробовать…

– Знаем мы эти «попробовать»… Говори, кто подослал тебя?

– Никто не подсылал… Я сам пошел.

– Ну ладно, айда к начальнику, там разберутся.

Василек не знал, что делать, откуда ждать спасения. Даже не пытаясь убегать, он покорно шел впереди шофера. Вдруг Антек остановился.

– А может, не говорить начальнику? Что-то жалко мне тебя стало… А?

– Н-не знаю… – промямлил Василек.

– А у тебя найдется тысяч десять на ремонт?

– Н-нет…

– Ну, тогда пойдешь в тюрьму. – Антек говорил спокойно, будто о каких-нибудь пустяках. – Годиков на пять… Из пионеров, конечно, вылетишь. – Он оглянулся вокруг. – Кроме меня, никто тебя не видел. Ежели не говорить никому, так, может, все и обойдется…

– Дяденька, не говорите, – взмолился вдруг Василек. – Я больше никогда не буду ничего трогать, что запрещается… Н-никогда не буду!

Антек помедлил с ответом.

– Ну что ж, могу и помолчать. Только чур: услуга за услугу. Я тебе доброе дело сделаю, а ты – мне… Идет?

– Идет! – с радостью согласился Василек.

– Ты, кажется, в одном шалаше с пионервожатой живешь?

– Нет.

– Э-э, – разочарованно протянул Антек, – тогда дело сложнее. Но, если ты настоящий мужчина, – справишься.

– А-а что вы хотите? – все еще дрожащим голосом спросил Василек.

– Что хочу? Я тебе сейчас скажу. Вы, я слыхал, нашли дневник партизана Степана Казимирова…

– Нашли, – с готовностью подтвердил Василек. – Трудно было, а все же нашли.

– Это я знаю. Молодцы, ребята. – Антек крепко сжал Васильку руку выше локтя. – Потому я к тебе и обращаюсь с просьбой. Вижу, с кем имею дело. Мне бы очень хотелось посмотреть этот дневник. Может, ты возьмешь его у пионервожатой? Я потом верну… почитаю и верну.

– Хорошо, я попрошу у нее, – согласился Василек.

– Э, нет. – Антек помахал пальцем у его носа. – По некоторым соображениям мне бы хотелось, чтоб ты это сделал незаметно, чтоб она даже не знала, что ты брал дневник. А потом ты положишь его на место. Ну как, сделаешь?

– Постараюсь, – низко опустив голову, еле слышно пробормотал Василек.

– Ну, тогда иди! – Антек отпустил мальчика. – Только смотри, никому ни-ни… А ежели проговоришься… – Антек не кончил своей угрозы. Он молча сжал руку Василька, сжал так, что у того вырвался глухой стон.

Василек вернулся в шалаш очень поздно. Он еще долго бродил по темному лесу и все думал, думал. Даже не про экскаватор. Особенно тревожила его просьба этого высокого шофера. Почему он хочет заполучить дневник тайно? Разве нельзя попросить открыто! Почему он так строго наказывал, чтобы Василек никому не проговорился об этом? Даже пригрозил… Как тут быть?

Василек привык по каждому более-менее важному делу советоваться с друзьями, с тем же Толиком, с Женькой. Тогда и решения как-то легче находились. А если дело уж совсем серьезное, – ну, скажем, выбор маршрута для путешествия, – тогда они все вместе шли к своей пионервожатой, к Зинаиде Антоновне, и советовались с ней. А как теперь? Он не может ни друзьям, ни пионервожатой даже заикнуться об этом деле. А дело, видно, посерьезнее, чем выбор маршрута…

Осторожно, чтобы не разбудить ребят, Василек пробрался на свое место и стал раздеваться. Странное дело, он никак не мог расстегнуть пуговицы рубашки – мешала противная дрожь в руках. С трудом раздевшись, он нырнул к Толику под одеяло.

Сначала тревога как будто немного улеглась. Он даже попробовал уснуть, убедив себя, что утро вечера мудренее. Но сон не шел. Василек приподнялся на локте, прислушался и тронул товарища за плечо.

– Толька, Толька! Проснись.

Толик потянулся, не открывая глаз, спросил:

– Кто это?

– Я… Василек. Толик сел.

– Ну, что?

– Сначала поклянись, что никому не скажешь.

– Что еще за тайны такие?

– Нет, ты поклянись, – настаивал Василек.

– Честное слово, никому ничего не скажу! Василек несколько секунд помолчал, как бы набираясь смелости, потом тихо произнес:

– Беда, Толька…

– Что еще?

– Беда, большая беда.

– Да говори же, в чем дело, не тяни!

– Я… – Василек не успел больше произнести ни слова. За стенкой шалаша вдруг послышался чей-то громкий кашель. У Василька от ужаса вытянулось лицо. Он осторожно пробрался к выходу, выглянул. В трех шагах от шалаша, под деревом, стоял тот шофер. «Так и есть, следит». Василек торопливо вернулся и юркнул под одеяло.

– Кто это там? – недоуменно спросил Толик.

– Н-не знаю, так кто-то… – лязгая зубами, ответил Василек.

– Ну, так что ты мне хотел рассказать?

– Н-ничего.

– Как ничего! Ты же говорил, беда какая-то…

– Это я так, пошутил.

– Хороши шутки! – недовольно буркнул Толик, переворачиваясь на другой бок.

Василек ой как не хочет, чтобы Толик вот сейчас заснул. Он пробует растормошить друга:

– Толь, а Толь, сколько мы тут еще пробудем?

– Недолго. Спи.

Легко сказать «спи», а если мысли, тревожные, невеселые мысли, не дают тебе сомкнуть глаз? Вот ведь хотел Василек поступить по-пионерски, рассказать обо всем товарищу, посоветоваться с ним, как быть. Но оказывается, этот длинноногий шофер слов на ветер не бросает. Следит, чего доброго, убить может. У него такие глаза… А зачем ему дневник Степана Казимирова? И почему он не может сам пойти к Зинаиде Антоновне, попросить? Нет, тут что-то неладно…

От всех этих мыслей у Василька разболелась голова.

Незаметно подкралось утро. Сквозь небольшие щелочки в крышке шалаша стал пробиваться свет занимающегося дня. А Василек все еще ни на что не мог решиться. Он и не подозревал, как тяжело быть одному, без товарищей, без их поддержки.

Василек полежал еще немного, потом осторожно выполз из шалаша, осмотрелся. Убедившись, что поблизости никого нет, он так же осторожно вернулся и снова принялся тормошить Толю за плечо.

– Толька! Толька! Проснись!

Толик заворочался и сквозь сон недовольно проворчал:

– Да что это сегодня с тобой: и сам не спишь, и другим не даешь?

– Толя, да ведь беда какая стряслась! Я себе места не нахожу…

– Ты скажешь или нет, какая беда?! – взорвался вдруг Толик.

И тогда Василек с трудом выдавил из себя:

– Я поломал экскаватор!

Толик вскочил на ноги, едва не продырявив головой крышу шалаша.

– Как это тебя угораздило?

– Да вот…

Когда Василек рассказал товарищу все по порядку: и про свою попытку поработать на экскаваторе, и про встречу с длинноногим шофером, и про его странную просьбу, и про то, как он ночью подходил к шалашу, Толик, ни слова не говоря, начал быстро одеваться. Одевшись, скомандовал:

– Пошли!

– Куда? – испуганно уставился на него Василек.

– К Зинаиде Антоновне. Надо ей сейчас же обо всем этом рассказать.

– Не пойду, – заупрямился Василек.

– Почему?

– Она меня отправит домой…

– Ну, если ты этим отделаешься, я буду рад за тебя.

– Но я же должен быть здесь, я же с самого начала…

– А ты что, хотел совершать проступки и не отвечать за них?

– Да разве я уж больно что плохое сделал?

– А ты думал… Поломать экскаватор… – серьезно произнес Толя.

Эти слова очень сильно подействовали на Василька. Он вдруг закрыл лицо руками и беззвучно заплакал.

– Ну, чего ты… Перестань, – уже мягче заговорил Толя. – Может, там мелочь какая поломалась… Меня больше беспокоит эта странная просьба шофера. О ней-то и надо как можно быстрее рассказать Зинаиде Антоновне.

– Ну ладно, тогда пошли, – сквозь слезы сказал Василек.