Текст книги "Таинственная надпись"

Автор книги: Валентин Зуб

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц)

АНТЕК СМАТЫВАЕТ УДОЧКИ

После прорыва под Оршей фашистские войска не могли больше сдерживать могучий натиск Советской Армии. Они, несмотря на отчаянное сопротивление, откатывались все дальше и дальше на запад.

О том, что фронт уже недалеко от местечка, Антек узнал на следующий день после нападения на тюрьму. Он зашел к майору Брюнеру на квартиру, чтобы посоветоваться, как лучше организовать поиски бежавших заключенных, и тут увидел, что комендант упаковывает чемоданы.

– Куда это вы собираетесь? – ничего не подозревая, спросил Антек.

– На тот свет! – мрачно пошутил Брюнер. – Советские войска прорвали оборону на нашем участке.

– Снова? – Антек пошатнулся, на лице у него выступили красные пятна. – И… и… они могут скоро б-быть тут? – спросил он, заикаясь.

– По всей вероятности. Получен приказ эвакуироваться, пока не поздно.

– А что же мне делать?

– То же, что остальные…

– Но у меня много вещей, семья…

– Возьми две машины, что стоят во дворе. Я позвоню начальнику станции, чтобы тебе оставили вагон.

– Спасибо! От души спасибо за помощь, господин комендант, – горячо зашептал Антек, пожимая маленькую холодную руку майора Брюнера. – В трудную минуту вы не забыли своих верных помощников и всегда можете рассчитывать на их преданность.

Но не прошло и двух часов, как Антек уже метался, смешно скользя на паркетных полах, по комнатам своей усадьбы, и с уст его слетали совсем другие слова:

– Фрицы проклятые! Вояки липовые, гады… Отступают! Бегут! Но что они со мной сделали? Ты понимаешь, папа? – Антек повернулся к глубокому креслу, над которым торчал рыжий чуб старого пана Вышемирского. – Сначала дали две машины, чтобы вывезти хоть кое-что из вещей… Одну отобрали сразу, а с другой меня сбросили уже возле самого дома… Ну что мы теперь будем делать? Что? Лошадей ведь всех они забрали еще раньше.

– Не надо волноваться, сынок, что-нибудь придумаем. Мебель, картины – все это придется бросить. Нужно подумать, как спастись самим и сохранить наш сейф с золотом.

– А что придумаешь, что? – выкрикнул Антек и вдруг, о чем-то вспомнив, подбежал к шкафу. Открыв дверку, он достал оттуда желтый саквояжик, опорожнил его и протянул отцу сверток бумаг. – На, спрячь и это в сейф. Ах да, чуть не забыл. – Антек метнулся к письменному столу, извлек из верхнего ящика толстую кожаную папку, раскрыл ее, полистал бумаги. Лицо его искривилось злорадной гримасой. – Хватится Брюнер, пожалеет…

– А что это? – поинтересовался старик Вышемирский.

– Послужные списки наших здешних приятелей. Потом, после войны, они бы крепко Брюнеру пригодились… Впрочем, это не твое дело. Ты лучше подумай, как нам отвезти сейф на станцию.

– Отвезем, не волнуйся, – произнес пан Вышемирский. – У нас ведь, кажется, есть лошадь.

– Что ты, это же не лошадь, а кляча старая, от нее даже немцы отказались.

– Ничего, дотащит… Тут недалеко.

От усадьбы до ближайшей железнодорожной станции было около пятнадцати километров. Туда вели две дороги: одна по большаку, вторая – лесом. Большак был весь забит машинами и повозками с отступающими гитлеровцами. А ехать через лес – можно и на партизан нарваться. Правда, после недавней прочески вряд ли там кто-нибудь остался. Прикинув и так и этак, Антек все-таки решил ехать лесом, тем более что этот путь был и короче. А последнее имело немаловажное значение: гул орудий, который ночью слышался, как далекое эхо, к утру заметно приблизился. Нужно было торопиться.

Лошадь запрягал сам Антек. Кроме сейфа, на подводу положили еще несколько чемоданов. Но лошадь была настолько стара и слаба, что даже этот сравнительно легкий воз едва стронула с места. Несколько чемоданов с вещами, не имевшими особой ценности, пришлось бросить сразу, как только выехали за ворота.

Ехали медленно. Как Антек ни нахлестывал лошадь, она останавливалась все чаще и чаще. Лесная дорога была переплетена корнями деревьев; местами они высоко выпирали из земли, как жилы на могучей, сжатой в кулак руке. Колеса упирались в эти корни, и лошадь никак не могла их одолеть.

– Но… чтоб тебя волки разорвали! – лупил бедное животное толстой палкой Антек. Лошадь прядала в стороны, пыталась взять рывком и наконец рухнула наземь, запрокинув старую голову с дрожащей отвислой губой. Теперь она вовсе не реагировала на удары, которые с новой силой посыпались на нее. А орудийный гул, подхваченный лесным эхом, казался уже совсем близким.

– Ты слышишь, папа? – обернулся Антек к отцу.

– Слышу, – хмуро ответил тот.

– Но… Поднимайся! – снова набросился Антек на лошадь. Но та уже не дышала, глаза ее медленно наливались свинцовым блеском.

– Приехали! – со злостью сплюнул начальник полиции и отшвырнул уже ненужную палку.

– У-у-ух… У-у-ух… – долетало с востока.

– Нужно закопать ящик где-нибудь здесь, в лесу, хотя бы вот возле этого старого дуба. Может, еще вернемся, тогда и откопаем, – предложил старый Вышемирский.

Антек согласился, отцепил висевшую у пояса маленькую лопатку, которую он предусмотрительно захватил в дорогу, и с остервенением начал копать.

Когда яма была готова, он сказал отцу:

– Давай скорей ключи. Возьмем хотя бы бумаги доктора, золото, сколько сможем унести, а остальное закопаем.

Старик полез в карман, но ключей там не оказалось. Полез в другой – тоже нет. Он стал лихорадочно ощупывать себя со всех сторон.

– Н-нет ключей… Я их, кажется, дома в столе оставил…

Антек заскрипел зубами:

– Все пропало, все пропало…

– Ничего не поделаешь, сынок. Назад не побежишь, – грустно заметил старый Вышемирский. Руки у него тряслись, он бесцельно топтался вокруг дерева, натыкаясь на сына и мешая ему работать.

Ящик сняли с повозки, поставили в яму под дубом, засыпали ее землей и тщательно замаскировали. Старик никак не мог уйти с этого места: поправлял, как на могиле, еловые лапки, пучками травы старался забросать откатившиеся в сторону комья земли. Ему все казалось, что их тайник может привлечь чье-нибудь внимание.

– Быстрей, папаша, – подгонял сын, – а то и нам лежать тут вместе с этим богатством.

– У-у-ух!… У-у-ух!… – стонала и вздрагивала земля.

ПОСЛЕДНЯЯ ЗАПИСЬ

Степа открыл глаза. Две звездочки, маленькие, серебристые, глядели на него. «Где я? Что со мной?» – подумал он.

Из-за тучи выплыла луна. Ее желтый тусклый свет скупо осветил поляну, где лежал Степа. Поблескивала холодная роса. Молчаливо и недвижно стояли темные деревья. Ни птицы, ни лесное зверье, которыми так богат был Шервинский лес, не подавали признаков жизни.

Степа снова закрыл глаза и вдруг увидел яркое пламя над зданием комендатуры, Кузьму Даниловича с фашистским автоматом в руках, перекошенные от страха лица тюремной охраны и полицейских… Он вспомнил все. «Я-то на свободе, – подумал Степа, – а вот бумаги доктора в руках у Антека. Их можно еще спасти, но для этого надо как можно скорее дать знать партизанам. Тогда батька Мирон не даст скрыться начальнику полиции. Но как сообщить в отряд?»

Где-то далеко хрустнула ветка. Степа прислушался: «Может, кто-нибудь из партизан?» В кустах затрещало громче, уже слышно было, как кто-то напролом лез через заросли. «Нет, это не человек, – смекнул Степа. – Люди теперь так смело не ходят…» И верно – на поляну выбежал дикий кабан. Он остановился, раз-другой ковырнул мордой землю, потом повернулся и снова, ломая валежник, направился в чащу. «Видно, надеяться не на кого. Надо самому как-нибудь добираться до деревни».

Степа попробовал встать. Уперся руками в землю, сел… Нет, не выйдет. Перед глазами замелькали зеленые, красные, желтые круги, и он упал.

«Ка-р-р, ка-р-р!» – прокричала поблизости ворона. Этот крик заставил Степу очнуться. Он открыл глаза и тут же зажмурился, ослепленный ярким солнечным светом. Передохнув, Степа почувствовал себя немного лучше, но встать на ноги не решался.

«Наверно, до деревни еще далеко… Эх, если бы кто-нибудь из местных набрел!…» – подумал он.

Вдруг неподалеку послышались человеческие голоса.

«Неужели это спасение? Кто, откуда?… И что это за гром? А-а, это гул орудий… Фронт, приближается фронт… Наши близко… Ах, как хорошо!»

Степа пополз в ту сторону, откуда слышались голоса.

– Но-о-о! – долетел чей-то сердитый окрик. «Подвода… Но кто это – свои или чужие?» Степа подполз к дереву, от которого видна была лесная дорога. Из-за поворота показалась серая, жалкого вида кляча. За повозкой маячила знакомая долговязая фигура.

«Антек!» – не поверил своим глазам Степа и потянулся рукой к поясу, где он всегда носил пистолет. Но пистолета не было. Его отобрали еще там, на аэродроме. Правда, был кинжал, выхваченный во время стычки у ворот тюрьмы у часового, но какой с него прок, когда не можешь встать на ноги?

«Вот где ты, гад… Драпаешь!» – прошептал Степа, нервно комкая в пальцах несколько травинок.

Между тем кляча, подгоняемая длинной палкой, сделала еще несколько шагов, упала и больше не поднималась.

…Степа видел все, что происходило под старым дубом. «Ну, теперь-то мне никак нельзя умирать, – подумал он, когда Антек и старый Вышемирский ушли. – Один я знаю, где находятся бумаги доктора».

Степа кое-как поднялся на ноги, ступил шаг, другой… Отчаянно кружилась голова, болела рана в боку. Он часто останавливался передохнуть и снова шел; падал, поднимался и шел, шел… Когда силы окончательно иссякли, он попробовал ползти, но не смог…

Сознание вернулось к нему только утром. Снова ярко светило солнце, порхали беззаботные мотыльки и на разные голоса пели птицы. Степа попытался встать, но не удержался на ногах – упал. Колени безобразно распухли, и он не мог двинуться с места. Отчаяние охватило юношу. Пропадет такой нужный людям труд! Что делать?

Степа поднял голову, чтобы посмотреть, где он.

Может, узнает местность? Может, недалеко люди? Нет, это Косинская делянка. До деревни еще далеко. Его голова бессильно стала клониться к земле. И вдруг яркий свет солнечного зайчика полоснул его по глазам. Степа зажмурился, потом снова открыл глаза и увидел… блестящую снарядную гильзу.

Гильза? Чудесно! Он теперь знал, что ему делать.

Степа кое-как стащил с ноги сапог и достал из карманчика в голенище записную книжку с маленьким огрызком карандаша. Коротко записав события последних дней, он старательно, большими буквами, вывел те самые слова про бумаги доктора Долохова, которые первым делом прочли ребята.

Кривым суком, кстати попавшим под руку, он подкатил гильзу поближе к себе, вложил в нее записную книжку и старательно заделал отверстие. «Вот так моя книжка хорошо сохранится», – подумал он и принялся кинжалом раскапывать землю под деревом. Вырыв небольшую яму, Степа положил туда гильзу и засыпал землей.

Оставалось самое трудное. Нужен какой-нибудь приметный знак, чтобы люди заметили это место. Степа задумался. Нужно вырезать на коре дерева, под которым зарыта его книжка, надпись. Но какую? Расписывать, что бумаги Долохова, дескать, находятся под дубом, который стоит на дороге из Ляховцев на станцию, было слишком долго. На это у него уже не хватило бы сил. И тогда Степа решил написать короче: «Тут спрятан труд доктора Долохова». Если люди найдут его записную книжку, они найдут и бумаги доктора.

Так он и сделал. Торопливо, теряя время от времени сознание, он начал вырезать слово за словом. Буквы получались неровные, кинжал часто вываливался из рук, но Степа не отступал. «Нужно кончить, нужно кончить…» – твердил он почти в беспамятстве. И все же вырезать последнее слово Степа уже не смог. Силы покинули его.

…Что-то холодное льется на голову. Это возвращает Степу к жизни. Дождь! Какое счастье! Так хочется пить. Он переворачивается на спину и ртом ловит капли воды. Всего несколько капель, а сразу стало легче! Юноша пробует даже подняться на ноги, но это ему не удается. Значит, надо ползти, добраться до деревни, рассказать. Надпись на дереве – неверное дело: могут найти, а могут и не найти.

Надеть снятый сапог Степа уже был не в силах; пришлось бросить его и дальше ползти в одном. Тихо шумел лес. Верхушки деревьев клонились друг к другу, как будто перешептывались, глядя, как внизу смертельно раненный человек борется за жизнь других.

ДРУЗЬЯМ НА ПОДМОГУ

– Вот и вся история, ребята, – сказала Зинаида Антоновна.

Ребята молчали, подавленные и задумчивые. Потом Нина Бурейко несмело заметила:

– Наверно, тот человек в одном сапоге, которого нашли в лесу, на Косинской делянке, и был Степа? Так и не удалось ему доползти до деревни. Не хватило сил… – И Нина тяжело вздохнула.

– Да, теперь ясно, что это был он, – сказала Зинаида Антоновна.

– И как это пильщики не заметили надписи? – удивилась Неля.

– Ну, тут как раз нет ничего удивительного. Они же были делом заняты, – рассудила Нина.

– Вот здесь нам нужно свернуть, – показал Витя на узенькую тропинку, которая вела в лес.

– Здесь? – переспросила Зинаида Антоновна. – Так это же как раз одиннадцатый квадрат… Собирайте цветы, ребята.

– А зачем? – поинтересовалась Неля.

– Тут недалеко братская могила… Все погибшие партизаны из здешних мест похоронены. И Степа Казимиров… Я еще на открытии памятника была.

Тропинка шла низиной, чернолесьем; цветов было много, и "нарвать по большому, красивому букету оказалось делом нескольких минут.

Братская могила была на невысоком холме, под сенью трех вековых сосен. Скромная деревянная оградка, строгий обелиск из белого мрамора, увенчанный пятиконечной звездой…

– Смотрите, тут уже кто-то был! Вон сколько цветов! – крикнула Нина, которая раньше всех подбежала к оградке.

– Народ не забывает своих героев, – задумчиво сказала Зинаида Антоновна, когда ребята в молчании обступили могилу. – Вот почему здесь эти цветы. А теперь и мы положим свои…

Ребята положили цветы у подножья обелиска, скорбно постояли над могилой, потом тихонько, чтобы не нарушать покоя тех, кто спит тут, под зеленым аккуратным холмиком, вышли за оградку и двинулись в путь.

Тропинка уводила их все дальше в лес.

Витя шагал впереди и все время думал: как там Василек, Толик и Женька, что они сейчас делают, как провели сегодняшнюю ночь? За этими мыслями он не сразу заметил троих ребят, которые показались из-за поворота, а заметив и всмотревшись, не поверил своим глазам: навстречу им шли Василек, Толик и Женька.

– Глядите! – остановился Витя, поджидая остальных ребят и Зинаиду Антоновну. – Наши разведчики уже сами возвращаются. Обошлись, верно, без нашей помощи…

Однако, когда трое друзей подошли ближе, Витя заметил, что они вовсе не похожи на героев, которые возвращаются с победой. Наоборот, они были как-то растеряны, глаза смотрели виновато.

– Почему вы идете с пустыми руками?

– А где бумаги доктора Долохова?

– Сейф-то хоть нашли или нет?

Эти вопросы волновали всех ребят, и трое разведчиков не знали, кому первому отвечать. На выручку к ним пришла Зинаида Антоновна.

– Подождите, ребята, – остановила она любопытных, – вы им слова сказать не даете, – и, обращаясь к Толику, спросила: – Куда вы шли?

– За вами, – почему-то опустив голову, невесело проговорил Толик.

– А почему все втроем? Кто-нибудь должен был остаться сторожить сейф.

– Мы еще не нашли сейфа…

– Как не нашли? – встревожились ребята. – Место ведь вы знали точно. Дуб приметный. Неужели кто-то раньше нас добрался?!

– Да нет, – мрачно произнес Василек. – Дело в том, что никакого дуба там нет.

– Как нет? А где же он девался? – не поверили ребята.

– А вы слыхали про деревообделочный комбинат, что строится в нашем районе? – вступил в разговор Женька.

– Ну, слыхали… А при чем тут комбинат?

– А при том, что он строится как раз на том месте, где рос дуб. И дуба там теперь нет, должно быть, спилили, – растолковал Женька.

– Нет дуба, так пень от него должен быть. Его вам и надо было найти. Неужто так трудно додуматься? – возмущенно сказал Витя.

– «Трудно додуматься»! – передразнил его Василек. – А ты попробуй пробраться на территорию строительства. Мы было сунулись, так нам сразу: осади назад. Там забор со всех сторон и охрана стоит.

– Надо было попросить хорошенько, – не сдавался Витя. – Рассказали бы, что вам там нужно…

– А ты думаешь, мы не просили!

– И про бумаги кому-нибудь говорили? – насторожилась Нина.

– Ну да, – готов был обидеться Толик, – как будто мы не знаем, что это секрет! Одному только человеку…

– Кому? – обеспокоилась и Зинаида Антоновна.

– Да сторожу у проходной… Маленький такой и хромает…

– Вот это вы зря, – недовольно покачала головой Зинаида Антоновна. – Уж если кому и сказать, так надо было начальнику строительства, а не первому встречному-поперечному.

Ребята еще ниже опустили головы. Им и без того было досадно, что экспедиция, пусть и нелегкая поначалу, шла так удачно, а потом вдруг наткнулась на неожиданную и непреодолимую преграду в образе невысокого хромого сторожа у проходной. А тут еще упреки выслушивай…

Зинаида Антоновна, заметив, что ребята совсем приуныли, попробовала их приободрить.

– Вот видите, выходит, мы не напрасно двинулись вам на подмогу. Кто же вас одних пустит на территорию строительства? – прижимая к себе Женьку и Толика, просто сказала она. – Самим даже не стоило пытаться проникнуть туда. Надо было сразу дать знать мне.

– Ас вами нас пропустят? – спросила Нина, протискиваясь вперед.

– Пропустят, – уверенно ответила Зинаида Антоновна. – Мы скажем, что на экскурсию пришли, – хитро прищурилась она. – А кроме того, начальник строительства мой хороший знакомый.

– Вот это здорово! – Нина на радостях чуть не пустилась в пляс. – Значит, мы все вместе будем сейф откапывать.

– Как же, будешь… – скептически пробурчал Василек. – Этот пень от дуба не легче найти, чем тот, на Косинской делянке.

– Ха-ха-ха! – звонко засмеялась Нина. – Вот сказанул… Там было вон сколько пней, и все похожие, а тут один, да еще какой – огромный!

– Огромный то огромный, – не сдавался Василек, – а ты попробуй отыскать его, если вся строительная площадка завалена кирпичом, бревнами и всякой такой всячиной.

– Это верно, – поддержал Василька Женька, – его нелегко будет найти. Мы всю стройку обошли, в каждую щелку в заборе заглядывали, а пня нигде не видно. Должно быть, в самом деле кирпичом завален…

– Так что же делать? – уже совсем другим тоном – озабоченным и немного растерянным – спросила Нина.

– А правда, что мы будем делать? – заговорили остальные ребята, с тревогой и надеждой поглядывая на Зинаиду Антоновну. Пионервожатая не торопилась с ответом. Она стояла и напряженно что-то обдумывала.

– Вот что, ребята, – наконец произнесла она. – Василек и Женя правы – найти сейф нам, наверно, удастся не сразу. Может быть, придется остаться здесь на сутки, а то и больше. Ну так мы и останемся. Согласны?

– Согласны, конечно, согласны! – загудели ребята.

– Только где же мы жить будем? – вдруг обеспокоилась Нина.

– Разобьем свой пионерский лагерь где-нибудь неподалеку от стройки и не уйдем отсюда, пока не отыщем пень и не добудем бумаги доктора Долохова, – растолковала Зинаида Антоновна. – А поможет нам во всем этом начальник строительства Сергей Петрович Кравченя.

– Ур-р-р-а! – Звонким криком ребята одобрили это решение.

Для лагеря выбрали небольшую красивую полянку метрах в двухстах от территории стройки. Палаток с собой у ребят не было – никто ведь не думал, что так обернется дело. Однако из этой беды вышли легко – вместо палаток соорудили три шалаша. Штука это нехитрая: вбил в землю две рогатины, на них положил поперечину, сверху набросал еловых лапок – и жилье готово. В одном шалаше разместились Зинаида Антоновна с девочками, в двух остальных – ребята.

Время было позднее, и свой визит к начальнику строительства Зинаида Антоновна отложила на завтра. А перед сном все собрались вокруг костра и долго пели.

До чего же хорошо ночью у костра! Только надо заранее запастись топливом, чтобы потом не пришлось идти собирать хворост. Уж больно темным кажется лес, когда выйдешь за круг, освещенный ярким пламенем костра. Темным и страшным. Должно быть, поэтому девочки, когда огонь начал слабеть, потеснее прижались к Зинаиде Антоновне и завели с нею секретный разговор о платьях и прическах. Добывать хворост отправились трое опытных и отважных путешественников – Толик, Женька и Василек.

ВОЛКИ ВСТРЕЧАЮТСЯ

Немало лет прошло после войны, но зарытое в белорусском лесу золото и бесценные бумаги доктора Долохова не давали ни минуты покоя Антеку Вышемирскому и его престарелому родителю, которые жили теперь в Западной Германии. Дела их шли неважно. Бывший начальник полиции и почти безраздельный хозяин целого района, владелец сейфа, набитого золотом, и автор – он без стеснения называл себя так – важного научного открытия Антек Вышемирский вынужден был влачить жалкое существование – они с отцом жили на мизерную пенсию, которую западногерманское правительство выдавало безработным. Одно время Антек был шофером у какого-то промышленного воротилы; потом тот разорился, и Антек остался безработным. А заполучить новую работу было для него такой же несбыточной мечтой, как добраться до заветного сейфа.

Однажды Антек забрел в шикарный ресторан и напился. Вот тогда к нему и подсел невысокий полный человек с черными усиками. Он угостил Антека хорошей сигарой, беседуя, все время сочувственно кивал головой. Антек расчувствовался.

– Т-ты н-не думай, что я какой-нибудь там нищий, – с трудом ворочал он отяжелевшим языком. – Я б-богатый человек. У м-меня, если хочешь знать, целый ящик золота есть, только оно зарыто в лесу… у русских…

Человек с усиками заинтересованно посмотрел на Антека.

– Я тебе помогу добыть его, – предложил он. Антек вытаращил глаза.

– Я знаю людей, которые могут помочь тебе перебраться через границу, – продолжал новый знакомый. – Только условие: третья часть золота – мне.

– Ладно, придешь завтра. Я должен посоветоваться со стариком…

Немногим больше двух месяцев спустя в маленькой закусочной на привокзальной площади одного из скромных белорусских городков можно было наблюдать такую сцену.

Тускло освещенный зал. За прилавком шустрый, с блеклыми глазами человечек задорно работает насосом – накачивает из бочки пиво.

У круглых столиков стоят несколько поздних посетителей. В темном углу примостился на пустой бочке подвыпивший рослый мужчина. Он блаженно и бессмысленно улыбается, бормоча про себя что-то вроде песни на один и тот же бесконечный мотив.

Посетители мало-помалу расходятся. Продавец бодрым тоном выкрикивает:

– А ну, кому повторить? Налетай, закрываю! В последний раз хлопает дверь, а из темного угла

по-прежнему доносится нехитрый скрипучий мотив. Продавец решительно направляется туда.

– А ты что? Закругляйся!

Видя, что на него не обращают внимания, он начинает злиться:

– Эй ты, тебе говорят. Закрывать пора!

В полной уверенности, что этого достаточно, продавец собирает пустые кружки и уносит за прилавок. Между тем незнакомец направляется к двери, приоткрыв ее, выглядывает на улицу и… запирает дверь на крючок.

Продавец пытается урезонить его:

– Ну ты, брось дурить! Не то постового кликну…

– Хватит! – решительно произносит незнакомец и, не скрывая насмешки, добавляет: – Как поживаете, пан Болтиков?

Будь в этот поздний час в чайной кто-нибудь третий, он увидел бы, как у продавца от изумления и страха выкатились на лоб глаза, а пивная кружка, которую он держал в руках, с грохотом упала на пол.

– Не узнаешь? – так же насмешливо спросил незнакомец.

Болтиков не мог произнести ни слова в ответ. Он только отрицательно мотал головой.

Незнакомец неторопливо достал папиросу, закурил, аккуратно положил спичку в пепельницу и небрежно произнес:

– Майор Брюнер передает вам привет.

Тут уже Болтиков едва не сел на пол. Незнакомец по-хозяйски прошел за прилавок, нацедил полкружки пива и поднес к губам продавца. Тот сделал несколько жадных глотков. Вторую кружку незнакомец наполнил до краев, но, отхлебнув немного, выплеснул пиво на пол:

– Водой разбавляешь, дрянь!

Эти слова вдруг привели Болтикова в чувство. Он порывисто выпрямился и, стараясь изобразить на лице дружескую улыбку, забормотал:

– Неужели Антек? Антек Вышемирский? Какими судьбами?

– Семен Курбека, шофер первого класса, – поправил его Антек – это был, конечно, он. – И запомните это, товарищ Казимиров, – потом провел пальцами по орденским колодкам на груди Болтикова и продолжал: – Добрый был партизан товарищ Казимиров, заслуженный, царство ему небесное. Мне и в голову не приходило, что он пивом торговать станет. Столько времени зря угробил, пока разыскал тебя. Шляпа! Ну ладно, собирайся!

– Куда? – недоуменно спросил Болтиков.

– По дорогам войны пойдем, – загадочно проговорил Антек.

Лицо Болтикова вытянулось.

– А чего идти-то?

– Чего? – переспросил Антек и вдруг, придвинувшись к Болтикову вплотную, горячо зашептал: – Нам надо найти дуб. Помнишь, в двадцать шестом квадрате? Возле излучины Родничанки…

– Н-ну, помню… А что ты там забыл?

– Забыл? – Антек криво усмехнулся. – Меня заставили «забыть» там целые сокровища.

При этих словах глаза у Болтикова заблестели.

– Сокровища?

– Да. Во-первых, там бумаги доктора Долохова. Ты ведь знаешь, что это за бумаги. Если действовать с умом, так мы можем облагодетельствовать человечество, понял?

Видно было, что Болтиков немного разочарован, но он оживился снова, когда Антек стал продолжать:

– Ну, еще там золото, много часов, разных драгоценностей… Наших фамильных драгоценностей. Я прикидывал: если считать в долларах, тысяч на сто наберется. Ты знаешь, что такое сто тысяч долларов? И это еще не все: там у меня в бумагах есть один пакет майора Брюнера. Очень важный пакет.

– А где сейчас сам Брюнер?

– Там, – Антек махнул рукой в сторону запада.

– И ты оттуда? – испуганно отшатнулся Болтиков.

– Оттуда.

– А как же ты через границу?

– Одна держава помогла, – таинственно прошептал Антек. – Она тоже в этом деле заинтересована.

– Почуяли, что золотом пахнет?

– Тьфу, дура! – сердито сплюнул Антек. – Они еще нам по шапке золота отвалят, если им удастся заполучить пакет Брюнера.

– А что в том пакете? – недоверчиво спросил Болтиков.

– Списки, – чуть слышно прошептал Антек. – Списки и фотографии людей, оставленных здесь майором. Попади они в чужие руки – что будет? Беда! А та держава тоже очень заинтересована, чтобы сохранить этих людей. Вот меня и послали вырыть сейф. Один там полковник так и сказал на прощанье: «Вы, мистер Вышемирский, вернетесь очень богатым человеком». А уж я тебя не забуду. Так что завтра с утра иди брать расчет. Ну вот, а теперь налей-ка по кружечке, плевать, что разбавленное, – и Антек протянул растерянному Болтикову пустой бокал.

Тот, заметно припадая на левую ногу, поплелся к бочке и стал накачивать пиво. Антек только теперь заметил, что он хромает.

– Где это тебя?

– В Румынии. Назвался груздем – полезай в кузов, – кисло улыбнулся Болтиков. – Мало им оказалось моих партизанских заслуг, пришлось и в пехоте повоевать.

– О-го! – иронически протянул Антек. – Вот это биография!

– А как добираться будем? – словно не замечая иронии бывшего начальника полиции, спросил Болтиков.

– До Березовки поездом, а там автобусом на Романовичи. Я это все разузнал, пока про тебя разнюхивал. Километров восемнадцать пешком придется топать, да это пустяки…

– А за тобой не следят?

– Может и следили, да я так следы запутал, что сам черт голову сломит. Был военным – стал штатским, был бородатым – стал бритым. Все, брат, предусмотрено.

– Слушай, Антек, а у меня все-таки душа не на месте. Я уже и богатства этого не хочу. Нет-нет, я знаю, ты меня не обидишь. А может, все же ты как-нибудь сам?

– Могу и сам, – безразличным тоном проговорил Антек. – Только дело в том, что в списках Брюнера и твоя фамилия есть.

– Моя? – Болтиков подскочил, как ужаленный. Теперь он был сражен окончательно. Да, от этого никуда не уйти. Либо расплачивайся за предательство, либо иди дальше.

Когда немцы отступали, Болтикову с группой полицейских было приказано взорвать мост, по которому проходили последние фашистские части. С заданием он не справился: под носом у гитлеровцев на них напали партизаны, перебили охрану и сами взорвали мост, отрезав на восточном берегу целую дивизию мотопехоты. Одному Болтикову чудом удалось спастись. Без малого месяц скитался он по лесам, оброс, почернел. Догонять отступавших немцев не решился: ему бы не простили оплошности на мосту. Однажды он набрел на труп Степана Казимирова, обыскал его и забрал все документы партизана. Так и жил он последние годы под чужим именем. Первое время не спал ночами, вздрагивал от каждого шороха, трусливо крестился, заслышав стук в дверь. Потом это отошло, стало далеким, почти забылось. И вот Антек… Если этот сумел разыскать его, значит, ничего еще не кончилось, значит, или расплачивайся, или иди дальше. А расплачиваться Болтикову ой как не хотелось…

Почти с ненавистью глядя на Антека, он глухо произнес:

– Ладно… Чему быть, того не миновать.

* * *

Раннее утро. По лесной дороге идут Антек и Болтиков. Матовым ковром лежит на высокой траве роса. Если пройти по ней – остается яркий зеленый след. Антек и Болтиков время от времени останавливаются, внимательно осматриваются вокруг.

– До чего память сдала, – жалуется бывший начальник полиции. – И те вроде места, и не те. Скоро уже, кажется, должен быть и двадцать шестой.

– А ты по карте посмотри, – советует Болтиков. Антек достает старую военную карту, сверяется

с местностью.

– Идем будто правильно, – неуверенно говорит он. – Вот уже за тем поворотом начинается двадцать шестой.

Они шагают дальше. Вдруг Антек останавливается.

– Что за черт! А где же дуб?

– Должно, не дошли еще, – спокойно тянет Болтиков.

– Да он тут за версту был виден – высоченный такой.

– Тогда, может, спилили, – высказывает догадку Болтиков. – Давай пройдем дальше.

Дорога незаметно сбегает в ложбинку, петляет в кустах. Неожиданно справа от нее открывается забор, которому не видно ни конца, ни начала.

– Это что еще за новости? – растерянно бормочет Антек и направляется вдоль забора. Болтиков нахрамывает за ним.

– Стой, кто идет? – вдруг раздается окрик. Антек и Болтиков молчат. Из-за кустов выходит

узкоплечий старик с красным мясистым лицом и маленькими заплывшими глазками.

– Вы чего тут не видели? – подозрительно спрашивает сторож.

– Да вот ходим по памятным местам, – непринужденно поясняет Антек. – Партизанили тут. Интересно посмотреть, как все изменилось. Курите? – Антек протягивает старику раскрытый портсигар, зажигает спичку и продолжает: – Вот и здесь когда-то могучий дуб стоял. Кра-асавец!

– Стоял, – подтверждает сторож.

– А теперь его нет.

– Нет, – соглашается старик. – Молнией разбило. Всю верхушку снесло. Один ствол торчал, так люди на дрова спилили.

– Забор какой-то здесь появился… – продолжает Антек.