Текст книги "Я – из ЦДКА!"

Автор книги: Валентин Николаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 20 страниц)

ЦДКА уходит со спортивной арены. Почему? Надолго ли?

Горькими оказались ягодки, горше не придумаешь. Возвратившись в клуб, провели несколько тренировок, а тут подоспел старт чемпионата страны, отложенный на послеолимпийское время. Еще в канун Олимпиады в целях подготовки сборной к Играм состоялся всесоюзный турнир с участием команд класса «А». В этом, в общем-то, малозначащем соревновании армейцы оказались сильнейшими. Удачно начали мы и чемпионат, одержав три победы к ряду, в том числе над динамовцами Москвы и Тбилиси. То была неплохая заявка на успешное выступление в первенстве. Но предчувствие беды для олимпийцев, а в нашей команде их было, помимо тренера Б. А. Аркадьева, пятеро – А. Башашкин, Ю. Нырков, А.Петров, В. Никаноров и я, – не покидало. Уж слишком подозрительным казалось гробовое молчание, атмосфера какой-то настороженности вокруг нас. Понимали: где-то рядом, в просторных, отгороженных от мира кабинетах о поражении сборной СССР от футболистов недружественной в те годы страны не забыли.

17 августа мы собирались на стадионе в Сокольниках на очередную тренировку – на следующий день предстоял матч с киевскими динамовцами. Никого не насторожило появление на базе группы старших офицеров-политработников, которые курировали команду ЦДСА и часто приезжали к нам. Но нам сказали: можете расходиться по домам – команда расформирована…

Сообщение всех буквально ошарашило. Ожидали любого наказания по отношению к участникам Олимпиады, коих в ЦДСА, как я уже говорил, было всего пятеро из двадцати футболистов сборной. А. Никаноров в играх не участвовал. Но при чем здесь вся команда? За какую провинность должен страдать заслуженный, без всяких оговорок, сильнейший в стране коллектив?

Кто-то из футболистов предложил обратиться к маршалу Н. А. Булганину, который еще недавно был министром Вооруженных Сил СССР. Кто-то в сгоряча уговаривал писать письмо И. Сталину, самому доброму и справедливому человеку – уж он-то разберется во всем, не даст свершиться расправе.

Но нам напомнили известное изречение вождя о том что если часть в бою теряет знамя, она расформировывается. А вы, мол, подвели страну, народ и самого товарища Сталина.

После этого заявления ни у кого не осталось сомнений в том, что команду ЦДСА решили сделать заложницей, именно на нее взвалить всю вину за неудачу на Играх. А раз так, то и наказать по всей строгости, дабы другим неповадно было безответственно относиться к крупнейшим международным соревнованиям. Спорить, жаловаться было бесполезно.

Наша встреча с киевлянами, естественно, не состоялась. Рассказывают, что ничего не ведавшие о разгоне ЦДСА болельщики собрались на стадионе «Сталинец» и долго ждали начала матча. Разошлись только после того, как по радио объявили об отмене этой встречи. Никто, правда, не объяснил, почему, по какой причине не прибыли на стадион армейцы, почему не состоялся долгожданный матч.

Проходили дни, а пресса, радио по поводу этой ситуации хранили полное молчание. Только две недели спустя, когда газета «Советский спорт» напечатала расписание игр на сентябрь, любители футбола поняли, что команда армейцев с розыгрыша снята. О ней в расписании даже не упоминалось. Была команда – и пропала.

Не только болельщики, но и мы, футболисты, подвергшиеся наказанию, толком не знали, что же произошло на самом деле, где, на каком уровне решалась судьба коллектива, наши судьбы. В последнее время, я уже отмечал это, в средствах массовой информации появилось множество версий по поводу событий пятьдесят второго года. Были публикации смелые, хлесткие, изобиловавшие подробностями о том, как на самом высоком уровне, точнее, на заседании Политбюро, разбиралось наше «дело», о той роли, которую сыграли в этой истории И.Сталин, Г.Маленков, Л.Берия и другие партийно-государственные руководители. Не хочу подвергать сомнению правдивость этих публикаций. Может, так оно и было. Но я пишу воспоминания на основе достоверно известных мне событий и фактов. Естественно, со стенограммой заседания Политбюро, на котором разбирались причины поражения футболистов, – а то, что такое заседание состоялось, я знаю точно, – меня никто не знакомил. И потому воздержусь от комментариев.

Появилось несколько статей, если это определение подходит к данному случаю, исследовательского характера. Автор одной из них – московский журналист Владимир Пахомов. Несколько десятилетий он был тесно связан с армейским футболом, с его главной командой, и в его рабочем архиве есть записи бесед со многими выдающимися игроками и тренерами. Теперь появились и документы, проливающие свет на ту давнюю историю. Я не знаю, как оказались у Пахомова и некоторых других журналистов, пишущих о футболе, копии двух приказов исполнявшего обязанности председателя Комитета по делам физической культуры и спорта при Совете Министров СССР Н.Романова, датированные 18 августа и 2 сентября 1952 года. Эти документы заслуживают того, чтобы ознакомить с ними читателей.

Первый из них за номером 793 называется «О футбольной команде ЦДСА». Вот что в нем написано:

«Отметить, что ЦДСА неудовлетворительно выступила на Олимпийских играх, проиграв матч югославам, чем нанесла серьезный ущерб престижу советского спорта и Советского государства.

Старший тренер команды т. Аркадьев Б. А. не справился со своими обязанностями; не обеспечил подготовку футболистов, что привело к провалу команды на Олимпийских играх.

Ряд футболистов команды, особенно линия защиты, безответственно отнеслись к проводимым матчам, играли ниже своих возможностей, допустили большое количество ошибок.

Приказываю:

1. За провал команды на Олимпийских играх, за серьезный ущерб, нанесенный престижу советского спорта, команду ЦДСА с розыгрыша первенства СССР снять и расформировать.

2. За неудовлетворительную подготовку команды, за ее провал на Олимпийских играх старшего тренера команды ЦДСА т. Аркадьева Б. А. с работы снять и лишить звания заслуженного мастера спорта.

3. Рассмотреть на очередном заседании комитета вопрос о безответственном поведении отдельных футболистов во время матчей с Югославией, что привело к провалу команды на Олимпийских играх».

Вот таким документом была снята с розыгрыша первенства страны и расформирована команда армейцев. В нем все, исключая сам факт проигрыша югославам, лживо, недостоверно. Понятно, почему тогда по горячим следам неудачи, не прозвучали вслух и не увидели свет на страницах печати ни сам приказ, ни отдельные положения. Не было даже упоминания о нем, не то что ссылок. Обнародуй тогда этот документ, и любой мало-мальски знакомый с футболом человек увидел бы, что перед ним самая заурядная «липа».

При чем здесь, спросил бы болельщик, команда ЦДСА, если выступала сборная СССР, в заявочном списке, в которой было только пять представителей этого клуба, причем В. Никаноров на поле так и не вышел? Почему за неудачу всего нашего футбола покарали именно армейскую команду? Каждый пункт неизбежно вызвал бы массу недоуменных вопросов. И, самое главное, настораживающее: и.о. председателя Всесоюзного спорткомитета мог, конечно, снять коллектив с розыгрыша первенства страны, но не своей личной властью, как следует из приказа, а опираясь на решение Федерации футбола СССР. Об этом – ни слова. Да и вообще, было ли такое решение? Допускаю, что мнения федерации даже не спросили.

А теперь представь себе, читатель, что в наше время армейская команда расформировывается приказом руководителя спортивного ведомства. Может такое быть? Ни в коем случае: любой армейский коллектив – это воинское подразделение, формирование, и расформирование происходит в соответствии со строгими армейскими законами. Да что там, такой серьезный вопрос решается на уровне высшего военного руководства. Так было всегда и в пятидесятые годы тоже. Ни за что бы Н.Романов не «разогнал» команду ЦДСА, не имей на этот счет прямого указания из такого солидного кабинета, хозяину которого не посмел бы перечить ни он сам, ни даже министр Вооруженных Сил СССР. Иного мнения, убежден, тут быть не может.

И в том, что приказ, озаглавленный «О футбольной команде ЦДСА», был сочинен не случайно, тоже сомнений нет. Помните, чуть раньше я рассказывал о том, что в целом ряде контрольных матчей перед Олимпиадой сборная СССР выступала под флагом ЦДСА и в форме армейского клуба? Так вот, уже тогда футболисты и болельщики, еще не зная точно, почему так делается, усматривали в этом маскараде какой-то подвох. И правильно, выходит, усматривали. Руководители спорткомитета, стараясь обезопасить себя от возможной неудачи сборной в Хельсинки, вполне продуманно подставляли под удар сильнейший клуб страны. И когда сборная действительно выступила неудачно, им не составило большого труда пустить в ход уже подготовленную версию о том, что провалилась в Хельсинки не команда, собранная из игроков восьми клубов, а именно ЦДСА. «Наверху» шутить не любили: если наказывать, так на полную катушку.

Возможно, кто-то не согласится с ходом моих мыслей. Но какой иной вывод можно сделать, внимательно ознакомившись с приказом № 793?

И наконец об Аркадьеве, о его роли в олимпийской неудаче. В приказе вроде бы правильно констатируется, что он «не справился со своими обязанностями, не обеспечил подготовку футболистов». В принципе, подобную формулировку можно встретить в любом документе, на основании которого тренера отстраняют от работы. Многие футбольные педагоги прошли через это, и меня не миновала сия участь. Но зададимся вопросом: как могло случиться, что «не справился» такой выдающийся специалист, как Аркадьев, да и мог ли он в условиях, в которых ему пришлось работать, по-настоящему подготовить сборную к Олимпиаде?

Вот тут-то и кроется, мне кажется, главная причина его неудачи. То, что Борис Андреевич как никто другой владел секретами подготовки клубной команды, известно всем. Со сборной же он работал впервые и, следовательно, в этом деле был первопроходцем, ибо до него и самой сборной не было. Прибавьте к этому очень короткий временной отрезок, который был отпущен ему на то, чтобы определить кандидатов, собрать их вместе на базе в Леселидзе и только там попытаться из множества игроков выбрать будущих олимпийцев. Наши конкуренты года за три, а то и за четыре, что соответствует межолимпийскому циклу, планомерно готовились к Играм, имея уже вполне устоявшиеся составы. То количество международных официальных и контрольных матчей, которое провели наши будущие соперники, не шло ни в какое сравнение с игровой практикой советской сборной. Да и вообще, как я уже подчеркивал, практически полная изоляция нашего футбола в течение всех послевоенных лет ни к чему хорошему привести не могла.

Словом, в данном случае набирается великое множество вполне объективных причин, не позволивших сборной СССР ни качественно подготовиться, ни успешно выступить на Олимпиаде. Как известно, первый блин выходит комом. Мы тоже свой блин испечь как следует не смогли потому, что почти не знали, как это делается. Так стоило ли руководителям спортивного ведомства делать из Аркадьева «козла отпущения». Ведь они-то, наши стратеги в области международного спорта, должны были предвидеть, чем может кончиться авральная, сумбурная подготовка команды к турниру. Впрочем, их непрофессионализм, некомпетентность в работе и создали предпосылки для неудач на Играх.

Что же касается Б. А. Аркадьева, то я его не обеляю, о его просчетах уже высказал свое мнение. Но легко быть критиком задним числом, легко замечать недостатки в работе специалиста, спустя много времени после того, как дело сделано, и былого не воротишь. Вот если бы тогда рядом с Борисом Андреевичем были прозорливые, опытные советчики, то и наш дебют на Олимпиаде мог быть более успешным. Только не было таких советчиков, не было. Потому не было, что наши тренеры долгие годы варились в собственном соку, а организаторы спорта и футбола, в частности, делали все, чтобы педагоги не наработали международного опыта. Так что не Аркадьев виноват в неудаче, а все мы вместе, причем в большей степени те, кто нами руководил.

Вот так бы я прокомментировал приказ № 793 «О футбольной команде ЦДСА». На этом можно было бы закончить рассказ об олимпийском дебюте, если бы не было еще одного документа, столь же противоречивого и крайне несправедливого по отношению к нам, футболистам, как и первый. Я имею ввиду датированный 2 сентября того же года приказ Н. Романова за номером 808 «О футболистах команды, принимавшей участие в Олимпийских играх».

Скажу сразу, что этим приказом были дисквалифицированы сроком на один год К. Крижевский, А. Башашкин и К.Бесков. С них, а также с А. Петрова и меня были сняты звания мастеров и заслуженных мастеров спорта. Всем нам были предъявлены суровые, но большей частью незаслуженные обвинения: Крижевскому и Башашкину – в недопустимом поведении, грубом нарушении данных им указаний, Петрову – в недисциплинированности, грубости к товарищам, мне – в неправильном поведении во время матчей, а Бескову – в безответственной игре.

Не хотелось бы оправдываться, тем более, что все мы, наказанные, да и команда в целом играли на Олимпиаде далеко не лучшим образом. И тому были причины, о которых я уже говорил. Мы очень хотели сыграть как можно лучше. Увы, не получилось. Вполне возможно и не могло получиться.

Тем, кто готовил этот документ, просто не выгодно было это признавать. Легче всего взвалить все на футболистов, не попытавшись даже (а может, не пожелав?) проанализировать глубинные причины неудачи команды в целом. Пусть это останется на совести организаторов расправы над командой ЦДСА, над группой футболистов-олимпийцев, виновных не менее, но и не более, чем все причастные к подготовке и выступлению сборной СССР на Олимпиаде.

И все же, что это за команда, принимавшая участие в Играх? ЦДСА? Сборная страны? В этом документе команда никак не названа. Просто «принимавшая участие». Если в приказе от 18 августа было сказано конкретно – ЦДСА, место работы Аркадьева – тоже ЦДСА, то тут ни слова о том, кто из футболистов и тренеров за какой клуб выступает. Сделано это, на мой взгляд, умышленно, дабы не показать, что команда была укомплектована игроками семи клубов – ЦДСА, «Динамо» Тбилиси и Москвы, «Спартака», ВВС МВО и «Зенита».

Надеюсь, читатели, вы убедились в том, что поражение от команды «клики» Тито было удобным поводом для дискредитации и устранения с футбольного небосклона самой яркой звезды – армейского коллектива. Многолетнее лидерство ЦДКА – ЦДСА никак не устраивало некоторых высокопоставленных чиновников, руководителей ведомств, команды которых безуспешно пытались превзойти армейцев по спортивным показателям, нарушить их монополию. К сожалению, они добились своего, как говорится, не мытьем, так катаньем…

Итак, команда ЦДСА перестала существовать. Перед футболистами, большинство которых в тот период находилось в расцвете своего дарования и в хорошей форме, встала дилемма: завершать спортивную карьеру или попытаться продлить ее в командах рангом и классом пониже. Конечно, можно было поддаться эмоциям, переполнявшим душу от незаслуженной обиды, махнуть рукой на все и начинать жизнь заново. И никто – ни товарищи, ни болельщики, ни руководители ЦДСА – тебя бы не осудили. В конце-концов команды нашей уже не было и наивно было надеяться, что люди, допустившие несправедливость, одумаются, дадут своему решению обратный ход. А посему надо было устраивать свою жизнь.

Но если кто-то думает, что спортсмену, футболисту ничего не стоит расстаться с любимым занятием, которому целиком и полностью отданы многие годы жизни, то он глубоко заблуждается. Это все равно, что артисту бросить театр и пойти работать сторожем или кем-то еще.

В поисках истины, но с надеждой, которая, как говорят, умирает последней

Футбол, как и сцена, так просто человека от себя не отпускает. Не отпустил он и меня. Вместе с Никаноровым, Петровым, Башашкиным, Деминым и еще некоторыми бывшими игроками ЦДСА я оказался в городе Калинине, где в то время базировалась команда спортклуба Московского военного округа. Некоторые мои товарищи, в отличие от нас, приняли решение расстаться с армией, а остальные как офицеры, сверхсрочнослужащие, рядовые были направлены в разные военные округа.

Весной 1953 года калининская команда, включенная в розыгрыш чемпионата страны по классу «А», проводила предсезонный сбор в Батуми. «Новобранцы» из ЦДСА постепенно осваивались в новом коллективе, хотя не так-то просто забыть незаслуженную обиду и заставить себя работать с той же одержимостью и целеустремленностью, как делали это в родном клубе. Впрочем, мне еще раз недвусмысленно напомнили: опала не снята, «высовываться», быть на виду, бывшим олимпийцам не дозволено.

Товарищи избрали меня капитаном команды. Доверие надо было оправдывать, и я всерьез взялся за непростые капитанские обязанности, хотя не могу утверждать, будто свое избрание воспринял с восторгом. И вот перед чемпионатом, точнее, накануне стартового матча, приходит распоряжение политоргана о невозможности моего пребывания на посту капитана команды. Вот оно, эхо хельсинской Олимпиады!

Команда, не согласившись с этим, взбунтовалась, и ее начальнику В. С. Зайцеву пришлось долго разъяснять ребятам, что со мной вопрос решен и надо избрать нового капитана. Но футболисты не сдавались, и тогда я сам во избежание неприятностей для коллектива попросил товарищей сделать так, как им велят.

Весенний сбор в Батуми 1953 год.

В. Николаев – капитан команды г. Калинина М.В.О.

Мысленно возвращаясь к тем годам, не перестаю задавать себе вопрос: чья же недобрая воля, чья властная рука управляла кампанией по разложению, уничтожению футбола в армии. Так, расформированием команды ЦДСА наши неприятности не закончились. То был лишь первый, очень сильный и коварный удар. Вслед за ним последовали другие.

В чемпионате страны команда Калинина успела провести шесть матчей, после чего неожиданно для всех была снята с розыгрыша и расформирована. Та же участь постигла все окружные футбольные коллективы, выступавшие в разных эшелонах первенства страны. Указание последовало от военного руководства, но без настоятельной рекомендации «сверху» и тут не обошлось. Не могу себе представить, что наши военные товарищи, какие бы должности они ни занимали, предприняли дискриминационную по отношению к военным же спортивным коллективам акцию добровольно. Скорее всего, их заставили так поступить.

Специально я этот вопрос не изучал и потому высказываю только личное мнение. С ним можно спорить или соглашаться, но факт остается фактом: если расформирование команды ЦДСА нанесло тяжелый удар по армейскому футболу, то упразднение окружных команд добило его окончательно. Это равносильно тому, что у стройного, здорового дерева одним махом обрубить питающие его корни. Пройдет не так уже много времени и нелепое решение будет отменено, восстановят и команду ЦДСА. Но будет поздно. Вместе с командами, с их лучшими игроками ушли в историю традиции, и возрождение футбола в армии придется начинать на пустом месте, практически с нуля. Десятилетия, затраченные на то, чтобы залечить полученные раны, создать новые команды, воспитать новых игроков и тренеров. Процесс этот не закончен и сегодня – обрубленные корни не срастаются – и чтобы дерево не погибло, должны прорасти новые.

Вернусь, однако, к событиям 1953 года, когда мы снова оказались не у дел. «По инерции» продолжали тренироваться, собираясь на стадионе МВО в Лефортовском парке столицы. Узнав о расформировании окружной команды, в составе которой было не менее десятка мастеров высокого класса, в Лефортово зачастили «купцы» из других клубов. Вообще-то к практике массового переманивания игроков из команды в команду я отношусь неодобрительно. Мне представляется, что подобные действия противоречат спортивной и общечеловеческой этике, способствуют укреплению одних клубов за счет других, развращают самих футболистов. Но в данном случае все было иначе: калининская команда прекратила свое существование, никаких надежд на продолжение выступления в армейских клубах у ребят не было, и им, особенно молодым, надо было как-то устраивать свою судьбу. Так что тренеры московских клубов действовали во благо, хотя о своих интересах, конечно же, не забывали.

Вот, скажем, проиграл или выиграл «Спартак», пригласивший в свои ряды классного центрального защитника, как Анатолий Башашкин? Ответ однозначный: выиграл, причем крупно. Своим опытом, накопленным в армейском клубе, Толя помог сцементировать игру спартаковцев в обороне. Думаю, что приход Башашкина в «Спартак» просто совпал по времени с резким повышением уровня игры команды, выходом ее на ведущие позиции в советском футболе. Скорее всего, именно появление моего товарища в составе красно-белых в немалой степени ускорило этот поступательный процесс.

В московское «Динамо» перешли не менее классные игроки – полузащитники Александр Петров и Алексей Водягин, – которым суждено было завершить свою блистательную карьеру в знаменитом московском клубе. Вместе с ними под динамовские знамена встали А. Родионов, Б. Кузнецов, А. Юрченко и еще несколько игроков МВО. В торпедовский коллектив ушел наш неукротимый форвард Вячеслав Соловьев и тоже «не потерялся» в новом для себя коллективе. Да иначе и быть не могло, так как футболисты, прошедшие школу ЦДКА – ЦДСА, отличались и высоким классом игры, и универсализмом, способностью быстро перестраиваться, менять стиль и манеру игры, не теряя при этом в качестве.

Передо мной тоже стоял выбор, принять приглашение Бориса Андреевича Аркадьева, работавшего тогда в «Локомотиве», или остаться в армии, благо я был уже в майорском звании, имел за спиной четырнадцать лет выслуги. При всем моем уважении к Борису Андреевичу и не без раздумий я выбрал второй путь. Поиграть еще очень хотелось, да и футбол оставить не так-то просто, однако верх взял здравый смысл: мне шел 32-год, на ногах, имея специальное военное образование, стоял твердо, да и так просто уйти из армии, ставшей мне родной, было бы, как мне представлялось, большой ошибкой.

Сегодня я убежден в правильности выбора. В армии я прослужил 35 лет, в запас уходил инженером-полковником. Правда, в последние годы активной деятельности пришлось рабртать тренером в ЦСКА, со сборными командами страны. Армия дала мне очень многое как в плане человеческом, так и в возможности проявить себя на командных, инженерных должностях в частях, педагогической работе в спортивных коллективах. Разумеется, для этого пришлось изрядно потрудиться, не полениться в тридцатидвухлетнем возрасте во второй раз сесть на вузовскую скамью с целью получить военно-инженерное образование. В какой-то степени этим своим шагом я выполнил несостоявшуюся мечту об учебе в институте железнодорожного транспорта, из которого вынужден был уйти в тридцать девятом в связи с призывом в армию.

После расформирования калининской команды я состоял в распоряжении управления кадров Московского военного округа. Именно тогда судьба вновь свела меня с Борисом Митрофановичем Михайловым, бывшим одноклубником по ЦДКА, игроком хоккейной команды. Встретились, разговорились о былом. «Как думаешь дальше служить, Валентин?» – спросил он, а потом неожиданно предложил: «Иди к нам в академию. Если решишь, то надо пройти полуторамесячные подготовительные курсы, а уже потом сдавать экзамены».

Михайлов в то время был старшим преподавателем на кафедре физподготовки и спорта Военной академии бронетанковых и механизированных войск. Я, конечно, понимал, что он и мне хотел помочь, и опытного футболиста для команды академии, выступавшей в популярном тогда турнире на первенство гарнизона, не прочь заполучить. Меня в первую очередь интересовала учеба, но и возможность время от времени выйти на зеленое поле, погонять мяч несомненно привлекала. Тем более, что вместе со мной решил поступать в академию Юра Нырков.

Для него, офицера, приглашенного в ЦДКА с должности командира взвода, имевшего диплом об окончании среднего военного училища, это был вполне естественный путь, тем более, что мой товарищ родился, как говорится, с маршальским жезлом в ранце. До маршала он, правда, не дотянул, но со временем, пройдя по ступенькам армейской иерархии, получил звание генерал-майора, работал на ответственном посту в Генеральном штабе.

Посоветовал Михайлов, помнится, поступить в академию и Славе Соловьеву – человеку эрудированному, грамотному, окончившему в 1944 году Военный факультет ГЦОЛИФКА. У него-то, думали мы, учеба наверняка бы пошла, но наш форвард отказался, выбрал футбол. Ему, футболисту до мозга костей, казалось, что он еще не один год поиграет, еще покажет себя. Увы, спортивный век короток, неизбежно наступает время когда задумываешься о своем будущем. Я очень рад, что, закончив выступления, он стал одним из ведущих тренеров.

Нырков поступил на командный факультет, я – на инженерный. Поступили без всякой помощи, пополнив знания на подготовительных курсах, а затем успешно сдав экзамены. Знаю случаи, когда именитым спортсменам при поступлении в вузы создают, если так можно сказать, режим наибольшего благоприятствования. Но академия, призванная не просто дать человеку диплом о высшем образовании, а выпустить в войска специалистов, способных руководить людьми, управлять сложной боевой техникой, скидок для футболистов не делала. Наоборот, мы чувствовали, что к нам, не потерявшим симпатий и авторитета у болельщиков в академии отнеслись хотя и доброжелательно, но с некоторым интересом: ну, что ж, мол, посмотрим, как мастера футбола будут работать не ногами, а головой.