Текст книги "На берегу Севана"

Автор книги: Вахтанг Ананян

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 24 страниц)

ПРИМИРЕНИЕ

Теперь Сэто стоял в раздумье. Дружеское обращение недавних «противников» его обезоруживало.

– Иди, Сэто, к нам, у нас столько дел сейчас разных!.. Таких дел – мир удивим!.. Все будут довольны тобой, даже Асмик, которую ты так часто заставляешь плакать, – мягко сказал Армен.

Асмик добродушно усмехнулась.

– Жаль тебя, Сэто, ты парень хороший, храбрый… – продолжал Армен.

– Да, – подтвердила Асмик, – храбрость Сэто мне очень нравится: он так хорошо лазит по скалам!

Слова девочки, видимо, затронули в сердце Сэто какие-то струнки и польстили ему.

– А зачем вам по скалам лазить? – спросил он уже миролюбивым тоном.

– Все знают, что мы нашли древний канал, теперь ищем воду. Ведь мы же юные натуралисты. Мы должны подняться на Черные скалы, как недавно поднялись на Чанчакар, на пасеку диких пчел, – пояснил Армен. – Мы должны раскрыть тайну озера Гилли, тайну «Врат ада», узнать, кто там стонет внутри.

– В таких делах тебя, Сэто, никем не заменишь, – добавил Камо. – Давай же покончим с нашей враждой! – И он протянул Сэто руку.

Огонек, скрывавшийся в глубине сердца Сэто, вдруг разгорелся, запылал ярко, и лучи его, пробившись наружу, тепло осветили лицо мальчика.

Он сразу почувствовал себя другим и, пожав руку Камо, наклонился и положил свой лук и стрелы к его ногам:

– Вот берите, больше воевать не буду!

Это увидел Арто. Широкая, добрая улыбка расплылась по его лицу. Он побежал к Камо и тоже отдал ему свой лук.

Мальчики и Асмик по очереди пожали руки Сэто и Арто. Теплое, приятное чувство охватило всех.

– Вот так, теперь мы стали еще сильнее! – воскликнул Камо, обнимая Сэто.

* * *

Неожиданное примирение с Сэто так обрадовало ребят, что они почувствовали желание поделиться приятной новостью с самым старым членом своего кружка – дедом Асатуром.

– Нет, я к деду Асатуру не пойду, – опустив голову, сказал Сэто.

– Почему?

Сэто замялся. Он вспомнил случай с бочкой, горсть золы, которую он кинул в глаза старику.

– Я с ним нехорошо обошелся… – пробормотал он.

– У, какие пустяки! – взял его под руку Камо. – Мой дед никогда зла не помнит. Идем!

Ребята гурьбой пошли на колхозный пчельник. У одного из ульев стояли дед Асатур и колхозный пчеловод Аршак.

– Видишь, – донеслись до ребят слова деда, – дикие пчелы легче переносят засуху. Что я тебе говорил?.. Мои львята пришли! – обрадовался он, увидев мальчиков. – Ну, какие новости?

Камо подтолкнул вперед Сэто:

– Хорошие новости, дедушка! Вот, познакомься: новый член нашего кружка.

– А, – широко улыбнулся старик, – добро пожаловать! Вот и хорошо, что ты к нам пришел. В мире, сынок, только добрые дела и остаются. Делай и ты доброе, зачем тебе делать худое!

– Будет делать доброе, дедушка, – кивнул головой Камо, – будет – и покажет еще, что мы в нем ошибались.

– Нет, не ошибались, – смущенно ответил Сэто. – Я перед вами, а особенно перед Асмик, виноват… не знаю, как об этом ей сказать, – добавил он, вспомнив о своих проделках на ферме.

Асмик. улыбнулась ему ласково, а Грикор, вдруг что-то вспомнив, воскликнул:

– Эй, парень, не ты ли это жирненькими утятами объедался? – И завистливо добавил: – Счастливчик!

Сэто смущенно опустил глаза.

– Как, так это ты в бочке сидел? – спросил дед и шутливо схватился за кинжал.

– Ну-ну, довольно! – вмешался Камо. – Прежнего Сэто больше нет…

– Э, нет, погоди, Камо! Что было, то прошло – это верно сказано, но все-таки пусть Сэто расскажет, как он птенцов таскал, – запротестовал дед. – Вы-то ведь не видели, а я видел. Было на что поглядеть – всему миру на удивление!.. Распустил утенок крылья, шею вытянул, рот раскрыл и ползет к бочке. Будто рука какая невидимая схватила его за клюв и тащит… Как это ты делал, Сэто? Открой секрет. Сколько времени за птицей охочусь, все способы знаю, а такого фокуса не видывал… Да, еще: куда ты птенцов девал? Ведь ты их десятками таскал. Не съедал же ты их!

Сэто готов был сквозь землю провалиться – так неловко он себя чувствовал. Он покраснел до ушей и стоял опустив голову.

– Да ну, Сэто, дело прошлое, расскажи, – подбадривал его Камо.

– Никакой невидимой руки не было… Моя была рука, да я ее в бочке прятал… – смущенно сказал Сэто под общий смех.

– Ну, а как?

– Нитка была простая, катушечная. За нитку тянул птенцов. Нитки-то не видно – вот со стороны и казалось, что их невидимая сила тащит…

– За нитку? Как за нитку? – спросила Асмик.

– Ну, как сказать… Привяжу к нитке ячменное зерно и закину сквозь щель в изгороди. Клюнет гусенок или утенок это зерно, а с ним и нитку. А другой конец нитки у меня в бочке. Потяну нитку – так гусенок, раскинув крылья, и тянется прямо в бочку…

– Ну, а что же ты потом с гусятами делал?

– Мы с братом всех их в Гилли относили, в озеро, и отпускали… Вам назло делали, – сказал он покраснев. – Что им, живут себе на воле…

– И ни одного не съел? – удивился Грикор.

– Ни одного… честное слово!

Ребята весело засмеялись, а дед сокрушенно покачал головой:

– Разве назло можно такие вещи делать! Не жаль трудов этого ребенка? – указал он на Асмик. И, неторопливо вынув трубку из кармана, спросил у ребят: – А знаете ли вы, что эта трубка спасла вашу ферму?

– Как? – заинтересовалась Асмик.

– Очень просто. Не постучи я трубкой по бочке, оттуда не подали бы голоса.

– Это правда, – сказал Сэто. – Мы уговорились с Арто так: кто первый заметит, что вокруг нет никого, тот и постучит по бочке.

Все расхохотались.

Арто, низко опустив голову, застенчиво улыбался. Смеялся, краснея, и сам Сэто.

– Да, вот, ребята, что я вспомнил в связи с бочками, – сказал дед. – Как раз такой же случай был на острове Севан семь или восемь столетий назад. Я об этом слышал от деда, а тот – от своего… В Армению тогда чужеземцы ворвались. Всё захватили, всю страну наводнили, а вот острова Севан взять не могут… Да и как взять? Вокруг вода, остров весь в скалах, утесах. Подойдут на плотах, а их сверху камнями!.. Враги и думают: как бы хитростью завладеть островом? Думали, думали – придумали. У каждого народа всегда найдется один на десятки тысяч грязный человек, предатель. Вот и они нашли жадного купца-армянина. Наобещали ему горы золота за то, чтобы он воинов неприятельских спрятал в бочках и ящиках и под видом товара повез на остров. Так и сделали. Посадили воинов с оружием в руках в бочки, погрузили на баржи, и поплыли они к острову с купцом. Остров-то ведь целый год враги осаждали. Понятно, очень нуждались там люди во всем: в пище, в одежде. Обрадовались купцу. Приняли бочки, ящики, сложили их в монастырском дворе, в погребах. Кому могло в голову прийти, что в ящиках не товары, а воины с мечами. В это время парень один, вроде Сэто, епископа из терпения вывел: уроков не учит, озорничает … Епископ и посадил ею в погреб. «Пока, – говорит, – уроки знать назубок не будешь – не выпущу»… Сидел этот парень в погребе, сидел, попробовал почитать – стало скучно. Ну, и начал по бочке постукивать, как по барабану. Вдруг слышит из бочки голос: «Гасан, вахты ды?» («Время, Гасан?») Парень выскочил в ужасе из погреба – и к епископу. Пришли люди, взяли бочки, ящики и, не открывая, все в море покидали… А предателя-купца на виселицу отправили… Да, вот какие дела… Побарабанил от нечего делать – и остров спас. А я постучал трубкой по бочке – и ферму спас, – закончил свой рассказ дед и широко улыбнулся Сэто.

– Как интересно! – сказала Асмик.

– А это не сказка? – спросил Армен.

– Нет, какая же сказка! – ответил дед. – Было такое дело…

* * *

Проснувшись на рассвете, Сэто почувствовал, что сердце его полно какой-то особой, непередаваемой радости. Прежней тяжести, тревожившей его по утрам, как не бывало.

«В чем дело, что случилось со мной? Почему мне стало радостно?» – подумал Сэто и вдруг, вспомнив, стремительно вскочил с постели.

– Опоздал, нани, скорее! – торопил он мать.

– Ты что, косить идешь? – удивилась мать.

– А почему бы и нет? Чем я хуже Грикора? Скорее, нани, дай завтрак!

Сунув сверток в карман, Сэто взял косу и убежал.

С веселым гомоном выходили из села вооруженные косами и серпами группы колхозников и спускались к раскинувшимся у озера Гилли темно-зеленым полям люцерны и клевера. Мягкий утренний ветерок ласково колебал верхушки густых, высоких трав, и сердца людей наполнялись радостью. Земли, лежавшие у озера, было легко орошать – не то что наверху…

Председатель колхоза Баграт догнал косарей. Он был верхом на белой лошади.

Заметив председателя, Сэто опустил голову, стыдясь взглянуть на него.

Придержав лошадь, Баграт спросил у мальчика:

– Косить идешь, Сэто?

– Да, товарищ председатель, – не поднимая головы, ответил Сэто.

– Молодец! Ну, что было, то было. Кто старое помянет… Мне Асмик все рассказала, – по-отечески мягко сказал Баграт.

Почувствовав, однако, что мальчика смущает его присутствие, Баграт отъехал в сторону. Разыскав в толпе бригадира, Баграт сказал ему:

– Овсеп, судя по всему, Сэто решил свои грехи загладить. Обращайся с ним мягко. Скажи о том же и членам своей бригады. Понял?

– Если слабую струнку затронем, хорошо будет работать, парень крепкий, – добродушно улыбнулся Овсеп.

…Когда три дня спустя в правлении колхоза обсуждался вопрос о награждении лучших косарей, Баграт предложил премировать и Сэто.

– Да ведь у него всего тридцать шесть трудодней, за что же ему премию давать? – спросил один из косарей.

Бригадир Овсеп, участвовавший в совещании, вступился за Сэто:

– За это время в моей бригаде никто не накосил столько, сколько Сэто. В поле выходил раньше всех, возвращался позже всех. Всегда серьезный, ни с кем не шутит, ни на кого глаз не поднимет… Даже мать наставляет. Я несколько раз слышал, как он шепотом упрекал ее: «Стыдно, нани! Что люди скажут!»

– Вот за эту работу ему и надо ботинки дать, – решил Баграт.

На другой день в поле выдавали премии лучшим косарям бригады Овсепа. Сэто был очень удивлен, услышав свое имя.

– Тут какая-то ошибка, товарищ бригадир, – смущенно пробормотал он. – Я никакой премии не заслужил.

– Никакой ошибки! Получай свою премию и работай так, как первые дни работал.

Сэто, однако, не решался подойти.

– Дурень, поди возьми, – шептала мать, дергая его за рукав. – Поди же! Те, что получают, не лучше тебя работали.

Сэто сурово взглянул на мать и нерешительно подошел к бригадиру. Взяв ботинки, он с чувством сказал:

– Беру, да только в счет оставшейся работы!

В этот день вечером Камо с товарищами пришли к Сэто и поздравили его с наградой. Сэто так взволновался, что слова сказать не мог. Сердце его сильно билось при мысли, что все с ним добры и что он, как и все, является участником общего труда.

НАГРАЖДЕНИЕ

Секретарь райкома комсомола однажды спросил у председателя колхоза:

– Товарищ Баграт, почему не премируете наших юных натуралистов? Почему доярка получает премию, а те, кто ферму организовал или древности нашел, не получают?

– Правду говоря, я даже не знаю, можно ли премировать за это? – ответил председатель. – Мы премируем тех, кто перевыполняет установленные нормы. Подходит ли под какие-либо нормы организация птицеводческой фермы?

Секретарь райкома улыбнулся:

– Но то, что делают наши комсомольцы, очень ценно.

– Согласен, ценно.

– И поскольку их работа выходит из принятых норм, необычная работа, надо и награждать необычно.

– Ладно, поговорю с секретарем парторганизации, что-нибудь придумаем, – согласился Баграт.

На ближайшем заседании правления колхоза этот вопрос был поставлен на обсуждение. Решили, что комсомольцев следует премировать ценными подарками.

– Подарите им радиоприемники, – предложил Арам Михайлович. – Ребята они умные, культурные. Будут слушать передачи из Москвы, из других наших центров, и это будет полезно не только для них самих. Со всем, о чем они узнают, они познакомят и колхозников, объяснят им. Таким образом, эти радиоприемники принесут пользу колхозу.

– Дорого, – возразил Баграт.

– Дорого, правда, но они заслуживают награды.

– А деду Асатуру?

– Для него ружье всего дороже в мире. Ему давайте подарим хорошую двустволку: его теперешнее ружье, как сам он говорит, еще кавказские войны помнит, – сказал бригадир Овсеп.

Так и постановили.

Когда члены правления разошлись, Баграт спросил у Арама Михайловича:

– А кого мы пошлем покупать подарки?

– Не послать ли Сэто?

– Испытать, что ли, хочешь парня?

– Ну да, испытать, – ответил Арам Михайлович улыбаясь.

– Деньги большие, боюсь…

– А ты не бойся. Попробуем – увидишь, что не сделаем ошибки. Помнишь Макаренко – какие он деньги доверял? Побольше, чем эти. Да каким еще неисправимым ребятам!

– Да… – задумчиво сказал Баграт. – «Педагогическую поэму» я читал. Способ испытанный. Ты прав…

Услышав о решении, принятом правлением колхоза, Сэто не испытал чувства зависти к своим вчерашним недругам, и это его удивило. Ему нисколько не было больно, что их так возвышают и награждают. А ведь как бы он был раздражен, как бы вскипел, случись это дней десять назад!..

Неожиданно его позвали в правление колхоза.

– Сэто, готовься в дорогу – завтра поедешь в Ереван, – сказал ему Баграт.

– Зачем? – удивился Сэто.

– Покупка подарков для твоих товарищей поручается тебе. – Баграт посмотрел на мальчика испытующим взглядом.

Сэто широко улыбнулся. В его черных глазах вспыхнули искры радости.

Один из членов правления колхоза, заведующий молочной фермой Артем, рослый, серьезный человек, сердито поглядел на Баграта.

Сэто заметил этот взгляд, и чувство обиды кольнуло его сердце. «Должно быть, – подумал он, – Артему это не нравится. Не доверяет мне. Ну что же, я ему докажу, что я не тот, за кого он меня считает…»

– Хорошо, – сказал Сэто, – я согласен, дядя Баграт. Только разрешите мне сделать покупки не в Ереване, а в Тбилиси.

– В Тбилиси? – удивился Баграт. – Почему в Тбилиси? Разве в Ереване нет радиоприемников?

– Есть, конечно, дядя Баграт, только отсюда до Тбилиси ехать столько же, сколько и до Еревана, а в Тбилиси у меня есть дядя. Он человек знающий, поможет мне.

– Арут? Это верно, Арут поможет, Ну что ж, поезжай. Завтра придешь, получишь деньги и удостоверение и поедешь, – сказал председатель, вручая Сэто записку.

Не успел Сэто выйти из комнаты, как услышал за своей спиной голос Артема:

– Овцу волку под присмотр отдаешь?

Сэто на мгновение застыл на месте. Кровь бросилась ему в лицо. Он, однако, сдержался: вспомнил украденных им гусят, другие злые выходки – и проглотил обиду.

Слова Артема все же больно уязвили его, и он по дороге домой все время вспоминал их. Но если бы он вернулся и открыл дверь правления колхоза, то услышал бы, что говорил о нем Баграт Артему.

– Как ты можешь этого подростка с волком сравнивать? – возмущался он. – Как может быть волком парень, который родился и вырос в колхозе, учится в нашей школе!.. Да и чей сын он, чтобы быть волком? Сын рыбака Хечо, того, что утонул, добывая рыбу для колхоза… Правда, мать у него с дурным характером, испортила мальчишку. Ну, а мы с тобой? Что сделали мы для его воспитания?..

…Прибежав домой, Сэто радостно обнял мать:

– Правление посылает меня в Тбилиси и очень много денег дает…

– В Тбилиси? Зачем?

– Купить подарки для Камо, Армена, Асмик, Грикора и деда Асатура.

Сона сначала рассердилась:

– Я буду ждать, а они подарки получать?..

Затем, однако, она смирилась и решила, что, пожалуй, сыну небесполезно съездить в Тбилиси.

– Хорошо будет: дядю повидаешь – он тебя с пустыми руками не отпустит.

До революции тысячи людей покидали берега Севана и уходили в поисках работы в большие города. Шли они в тогдашний Тифлис, в Баку, Батум, на Северный Кавказ. Нужда гнала их, заставляла покидать родные места. В те годы уехал в Тифлис «на поиски счастья» и брат Сона, Арут. Там он и обосновался, устроился рабочим на деревообделочной фабрике. О нем-то Сона и говорила.

– Может, сестре своей башмаки, платье купит, если уж ничем другим не сумеет помочь… Только жена у него злющая, словно змея ее укусила. Кабы не она, разве брат оставил бы меня без помощи? Пошли ей бог сто лихорадок!..

КАК СЭТО СЕБЯ ВЫДАЛ

Мысли Сэто все время, пока он ехал в вагоне, были заняты только одним: как произошло, что дядя Баграт, еще недавно относившийся к нему очень плохо, сейчас дал ему такое поручение?

Он ощупывал портфель и, думая о его содержимом, чувствовал, как растет, возвышается в своих глазах.

«А что, если в самом деле у меня украдут портфель?» – вдруг промелькнуло в голове Сэто, и он в страхе оглядел своих попутчиков. Кто его знает, может быть, среди них есть и карманники… И он с опаской поглядывал и на лежавшего на скамье напротив военного и на сидевшую рядом пожилую женщину, а особенно на двух устроившихся у окна пассажиров. Они, казалось Сэто, наблюдали за ним.

Мысль, что он снова может потерять доверие товарищей, приводила Сэто в ужас, и он все сильнее прижимал к себе портфель, все чаще проверял, целы ли в нем деньги, и, несмотря на то что была глубокая ночь, не спал.

И он невольно выдал себя. Подозрительные люди, сидевшие у окна, сразу поняли, что в портфеле у него есть что-то ценное. И они прибегли к «тактическому маневру»: притворились, что Сэто для них совершенно безразличен. Перестали даже смотреть в его сторону и улеглись спать. И Сэто, успокоившись, положил портфель под голову и тоже растянулся на скамье.

Поезд мчался по берегу реки Дебед-чай, и грохот его колес нарушал покой мирно дремлющего Лорийского ущелья. Яркие электрические глаза-фонари паровоза прорезали ночной мрак, вырывая из него то крутой склон горы, то зеленую прибрежную лужайку.

Сэто начал подремывать. На лице его светилась улыбка, вызванная приятной мыслью, что кончилась наконец та нехорошая борьба, которую он вел против Камо и его товарищей.

Сон все сильнее овладевал Сэто. Он тщетно боролся с дремой, время от времени встряхивал головой и инстинктивно тянулся к лежавшему под головой портфелю. Нет, беспокоиться нечего: портфель на месте… Да и кто подумает, что в нем лежат деньги!..

Но вдруг Сэто почувствовал, что у него из-под головы выхватили портфель. Рывок был быстрым и сильным…

Сэто вскочил.

– Унесли, унесли!.. – крикнул он в отчаянии.

– Кто унес? Что унес?.. – всполошились, повскакали с мест сонные пассажиры.

Вор между тем уже добрался до выхода из вагона и повис на поручнях, не решаясь выпрыгнуть.

Кто-то выскочил из соседнего вагона, крикнул:

– Вот он, вор! Я поймал вора…

Но это была неправда: вор на всем ходу спрыгнул с поезда и исчез в ночной темноте…

УТРАЧЕННОЕ ДОВЕРИЕ

Глаза Сэто вспухли от слез, когда, приехав в Тбилиси, он вошел в квартиру своего дяди Арута.

Столяр Арут сердечно встретил племянника и был очень огорчен, услышав его рассказ о приключении в поезде.

– Ну что поделаешь! Что было, то было. Деньги я постараюсь достать, купишь что надо, отвезешь. Колхоз потом со мной рассчитается, – сделал он попытку утешить Сэто.

– Я в свое село больше не вернусь, – расплакался Сэто.

– Как это «не вернусь»? Не останешься же ты здесь!

– Не вернусь! Кто поверит, что меня обокрали?

– Почему не поверят? Разве в поезде акта не составили?

– Составили, со мной он… Но ведь ты, дядя, не знаешь всего. Я в колхозе был на плохом счету. А сейчас они доверили мне колхозные деньги… Что же, выходит, правильно говорили обо мне многие: «Сэто неисправим». – И он навзрыд заплакал.

Дядя Арут так и не понял, почему Сэто нельзя вернуться в село.

В эту ночь Сэто спалось плохо. Он ворочался на постели, тяжело вздыхал.

Мысли все время возвращались к постигшему его несчастью.

Его мать, конечно, могла продать корову и овец и вернуть колхозу деньги. Да, наконец, стоит ему самому приналечь на работу в каникулы, и он оплатит свой долг!.. Но все ли поверят, что и на самом деле деньги у него украли? Вот что томило Сэто. Вот почему он решил не возвращаться в село.

* * *

Прошло несколько дней, и по селу разнесся слух, что Сэто сбежал и растратил колхозные деньги.

– Ну что, Баграт, плакали колхозные денежки? – сказал Артем. – Разве не говорил я, что волка позвали за овцой приглядеть?

Баграт замялся. В его сердце тоже зародилась тревога: срок командировки давно прошел, а о Сэто ни слуху ни духу. И все же в нечестность мальчика не верилось.

– Знаете что? – сказал он подумав. – Как бы ни был Сэто внутренне испорчен, все то, что мы сделали для него, не могло не повлиять на него хорошо. Он колхозных денег не присвоит. Я в этом убежден.

…В то время как в правлении колхоза шли эти разговоры, наши юные натуралисты, сидя на краю гумна, были погружены в грустное раздумье. Их угнетала не только пропажа денег, но и потеря товарища.

– Неужели мы ошиблись в Сэто? – задумчиво спросил Камо.

– Не может быть! Я не верю, чтобы он мог растратить колхозные деньги, – твердо сказал Армен.

– Мне тоже кажется, что этого не может быть. Что-нибудь случилось, – высказала свое мнение Асмик. – Сэто в тот день даже заплакал. Нет, мне сердце говорит, что он дурного не сделает…

* * *

Между станциями Калагеран и Санаин рельсы железной дороги пересекает много маленьких мостов, переброшенных через балки, в которых собираются мутные потоки дождевой воды.

Обходя свой участок, путевой сторож Мовсес остановился на одном из таких мостов. Из балки шел тяжелый запах.

«Должно быть, поезд прирезал какую-нибудь скотинку», – подумал Мовсес.

Он спустился с насыпи в балку. Там, влево от железнодорожного пути, в поросшей кустами шиповника и репьем ямке, виднелось что-то темное.

Мовсес подошел и остановился, потрясенный. Перед ним лежал сильно обезображенный труп человека. Невдалеке от него в траве валялся портфель.

Мовсес поднял портфель, открыл и, увидев в нем деньги, ахнул.

С минуту постояв в нерешительности, Мовсес закрыл портфель и, оглянувшись по сторонам – не видит ли кто, поспешил к своему домику, находившемуся в двух – трех километрах от моста.

Дома Мовсес пересчитал деньги. Никогда еще в его руках не было такой большой суммы! В душе его началась было такая же борьба, как у деда Асатура, когда тот нашел золото в кувшине с медом. Но борьба эта длилась недолго.

«Нет, – решил Мовсес, – деньги колхозные, общественные, их трогать нельзя».

Взяв портфель, Мовсес пошел на станцию Санаин и рассказал о своей находке сержанту милиции Мануку Серобяну.

– Ты из портфеля ничего не брал? – подозрительно посмотрел на сторожа сержант.

– Ничего, белым светом клянусь! – взволновался старик. – Я греха на душу не возьму, не таковский! – добавил он.

В милиции подсчитали деньги, бывшие в портфеле, ознакомились с бумагами. Было установлено, что колхозник из села Личк, Сэто Мартиросян, командированный в Тбилиси за покупками для колхоза, по невыясненной причине упал с поезда и разбился. Произошло это, по мнению врача, с неделю назад.

На следующий день сержант милиции Манук Серобян выехал в село Личк и, вручив председателю колхоза Баграту портфель с деньгами и бумагами, рассказал с происшедшем.

Неожиданное известие очень расстроило Баграта. Он чувствовал, что сердечно привязался к Сэто. Мучила его и совесть: ведь этот мальчик погиб, исполняя поручение, данное ему колхозом!

Безмерно были опечалены и товарищи Сэто.

– Вы понимаете, ведь он же ехал, чтобы купить для нас подарки!.. – всхлипывая, говорила Асмик.

Камо с Арменом сидели на траве понурив головы, а Грикор, отвернувшись, чтобы не видели набегавших на глаза слез, бросал камешки в пасшихся невдалеке телят.

Ну, а Сона?.. Она ведь была матерью, и сердце ее болело и обливалось кровью, как и у всех матерей в мире, теряющих своих детей. Она рыдала, билась, а порой и теряла сознание…