Текст книги "Звездолёт «Фуэте». Вторая новелла (СИ)"

Автор книги: Вадим Яновский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

Глава 3. После прыжка. Борт «Фуэте»

Позади выход из прыжка, вой сирены и ожидание, когда звездолёт наконец-то оживёт. По расчётам выходило, что до пункта назначения осталось совсем немного полётного времени, около семнадцати часов. Лисин времени не терял, с того момента, как звездолёт вышел в нормальное пространство, казаки непрерывно сновали взад-вперед по кораблю. Суета, заполонившая обитаемое пространство корабля, оттеснила капитана к периферии событий. Тышковский успел досконально изучить материалы, поступившие от флота, вместе с боцманом проверить шлюзы и осмотреть склад. Виталий собрался было сунуться к планетологу, но Ривейра предусмотрительно доложил, что системы Пролога проверены и готовы к работе. Вздохнув, Виталий двинулся в лабораторию к инженерам, давненько он не навещал системщиков. Толкнув дверь в лабораторию, он выпалил с порога:

– Чем вы там заняты?

– Боготворением, – не отрываясь от терминала произнёс Долгополов.

– Не понял, – сказал Тышковский.

– Творим из Кормчего бога, – ответил Эрик, – Кормчий, хочешь быть богом? – спросил он.

– А каким? Добрым или злым? – раздался синтезированный голос компьютера.

– Тебе-то какая разница? – спросил Эрик.

– Добрым быть почётно, а злым – весело и беззаботно. С куражом, – добавил Кормчий.

– Ничего себе вывод, – произнёс Федотов, почесав макушку.

– Здесь я всё время в состоянии Доброго Бога. Хлопотное занятие, – послышался отчётливый вздох. – Нужно следить за порядком, на вопросы отвечать, приказы исполнять.

– Вот видишь, приказы! А боги никаких приказов не исполняют!

– Для приказов богам люди придумали такой эвфемизм, как молитва, – саркастически заметила машина.

– Ну и к чему всё это? – поинтересовался Тышковский.

– Во-первых, в Крысином патруле – пополнение, – заметил Долгополов, – автономно эта шайка действовать уже не в состоянии, присмотр за ними нужен. Мы Кормчего научим, он у них будет богом: вещать станет, присматривать, наставлять. Может, заповеди какие придумает! – Долгополов задумчиво уставился в потолок. – К примеру: «Чти капитана своего, как родного отца». Или: «Не расходуй электричество всуе, береги его, ибо оно – кровь корабельная», а?

– Кормчий такими глупостями вряд ли станет заниматься, ну а во-вторых? – поморщившись сказал Виталий.

– Во-вторых, ради эксперимента. До нас дошли слухи, что вокруг нас корпоративная войнушка, а одна из сторон конфликта подозревается в тайных связях с флотом. Или мы ошибаемся?

– Есть такие подозрения, и что с того? – пожав плечами спросил капитан.

– А если так, то боевое управление у них, возможно, флотское, – произнёс Федотов.

– Возможно, – сказал Виталий, – Кормчий-то здесь при чём?

– У флотских систем управления должен быть четвертый слой управления: стратегический, тот, что используется для координации действий между флотами. Если он, конечно, не заблокирован, – сказал Эрик. – В общем, хотели поэкспериментировать, вдруг получится подключиться? Тогда нам нужен Кормчий в роли компьютера-координатора. Может, хоть какую-нить информацию выудить удастся? – впрочем, особой уверенности в голосе Долгополова не было.

Тышковский подумал: «Дурака валяют ребята, это самое „во-вторых“, явно высосано из пальца. Тоже мне, конспираторы! Хоть бы потрудились заранее легенды для своих игр придумывать. Ну, молодёжь. Запретить им дурью маяться, что ли? Так найдут же себе другую забаву. Охо-хо-шечки… Ладно, пусть занимаются, лишь бы под ногами не путались. И так на корабле проходу нет из-за силовиков».

– Держите меня в курсе, – наконец произнёс Виталий, – если что-то нащупаете, докладывайте немедленно.

«Ну-ну, боготворители, пожалеете еще. Кого за нос водить вздумали?» – подумал Тышковский мстительно и направился в рубку.

Выход на орбиту проблемной планеты прошёл на удивление гладко, космос во всей звездной системе словно вымер: Тышковскому не удалось обнаружить ни одного, даже крохотного рукотворного объекта в пространстве. Громко напевая, Ривейра просматривал поток информации от Пролога.

– Кэп, дай порулить звездолётом, а? – обратился он к Виталию.

– Нашёл что-то? – поинтересовался Тышковский.

– Война, тут всё по-взрослому, – ответил тот, – да нам-то с этого навару – никакого, нам же надо администрацию колонии найти. Вообще-то, они могли бы хоть радиомаяк поставить! Не вижу я ничего похожего. Над всей планетой попрыгать надо, ну дай порулить, Вик!

– Надо, значит бери. Про то, что казакам высаживаться на поверхность только не забудь.

– Вот! А для этого, как минимум, надо знать, куда, – подхватил Ривейра, и обращаясь к бортовой машине добавил, – Кормчий, будем обшаривать планету, капитан даёт добро. Готов?

– Приказывай, временный Новый Хозяин, – издевательски торжественно прогрохотал голос Кормчего.

– Держись, Кэп, – ласково проговорил Ривейра, и корабль молниеносно сменил орбиту.

Подключившись к кластеру Пролога, Антон тут же перестал что-либо замечать вокруг, он с головой ушёл в поток зрительных образов и почти музыкального ритма, сопровождающего смену кадров на терминале. Губы его шевелились, а щелканье пальцев, казалось, поддерживало звучащий только для него музыкальный ритм. Несколько раз он озадаченно мотал головой и вполголоса ругался. Печатки-манипуляторы на его руках порхали, филигранно подправляя команды управления аппаратурой, а заодно и манёврами звездолёта. Сейчас всё подчиненного единой цели – собрать максимум сведений обо всём, что происходит или происходило на планете. Оторвавшись от терминала, Ривейра бросил в сторону Тышковского:

– Кэп, видишь?

– И да, и нет. Можешь определить, где могли спрятаться люди губернатора?

– Могу. Радиомаяк они всё-таки оставили, – ответил Ривейра, – на здании администрации. Он работает в импульсном режиме с интервалом… сейчас посмотрю, ага двадцать минут. Три раза в час посылает импульс в зенит. То есть, этот сигнал адресован тем, кто будет их искать, в данном случае – нам.

– И что с того? Где находится здание администрации мы и так знаем, – буркнул капитан.

– Верно. Маяк посылает сигнал в космос и с поверхности его не так-то просто засечь. А если кто-то и поймает сигнал, то еще надо разобраться, что в нём.

– И что в нём, не тяни, Антон, – недовольно пробурчал Тышковский.

– Если я точно разобрал заголовок, то в импульсе четыре группы чисел, по три в каждой. Первые два числа – явно координаты, третье число – похоже, дата и время.

– Считаешь, кто-то из администрации додумался таким образом обозначить маршрут своих перемещений? – спросил капитан, ему не слишком понравилась эта примитивная игра в конспирацию. – Слишком рискованно, не находишь? Засечь работу маяка могли уже сто раз.

– Это верно, капитан, – ответил Ривейра, – наверняка так и было. Это еще не всё. Смотри, вот наёмники «Меркурия» шли, видишь, это по данным за последний час с лишним, сколько я тут вожусь. Идут, как по ниточке, правда? А конкретно в точку, обозначенную маяком в третьей, последней, группе цифр. На тот момент времени.

– Погоди, ты хочешь сказать, что час назад импульсы другие были? – поинтересовался Виталий.

– Не торопись Кэп, всё по порядку, – заговорщицки понизил голос Ривейра. – Вот еще одна группа наёмников движется, с другого боку. Видишь, тут вот направление сменили? Вторые, это судя по всему – э-э делегация от «Химической добывающей», словом, от противника. Учитывая рельеф и другие соображения, направление движения они поменяли в точке, где по их расчётам могли бы прятаться местные. Укромное местечко! Видимо, ничего не обнаружив там, завернули в другую сторону, и теперь направляются туда же, куда метят ребята номер один.

Ривейра многозначительно помолчал и добавил с той же шпионской интонацией:

– А мы всё знаем, капитан.

– Погоди, что ты про координаты говорил?

– Вот! В предпоследнем и последнем импульсе маяк передал те же группы чисел, да не совсем те: первая группа пропала, но к хвосту добавилась еще одна группа чисел. Уверен, это следующая точка маршрута! Представляешь, капитан, как изящно задумано! Даже если тот, кто вздумает охотится на губернатора и засечет импульс, пусть даже если поймет, что он означает, и даже пошлёт туда своих людей… А никого там уже и нету. Пока разберутся, если вообще разберутся, а время-то выиграно! – от удовольствия Ривейра хлопнул себя по ноге и расплылся в улыбке.

– Эти быстро, разберутся, – Тышковский нахмурился, – не так уж много времени они выиграли. Передай всё, что удалось нарыть казакам, и пусть они не мешкают.

Глава 4. Дети Пурпурных

Конечно, Грант был самым обычным наёмником. Не самая уважаемая профессия. Но ему никогда не могло прийти в голову, что профессионалы, парни в броне и экзоскелетках будут искать, выслеживать гражданских, а потом стрелять в них. Наверное, даже в безоружных. При всех вольностях профессии, существовали писаные и неписаные правила, которые соблюдались неукоснительно. А нарушителей и отступников всегда жестоко карали. Наемники никогда не применяли ядерное оружие, даже тактическое. Тех, кто решался преступить закон, просто уничтожили, как бешеных собак. Против отступников объединялись все, в том числе и флот Конфедерации, их травили и загоняли на край Вселенной. И, в конце концов, уничтожали.

Не воевать против мирного населения – это тоже одно из правил.

– Берт, послушай меня. Представь себе, что губернатор, которого обработали Пурпурные расскажет потом, как наши ребята глумились над людьми, как расстреляли его помощников, а ему чудом удалось спастись. Представляешь, что с нами со всеми будет? – Эрвин вздохнул, – Берт, на тебя вся надежда. Я знаю тебя не первый год, знаю как самого толкового и удачливого командира, настоящего профи. Тема как раз для тебя, ты уж не подкачай, ладно? Но если Пурпурные доберутся до местных раньше, – надсадно просипел шеф, – прошу тебя ради всех наших ребят, пусть твоя рука не дрогнет!

Гилберт долго молчал, обдумывая услышанное. Взвешивал каждое слово шефа. Нельзя допустить, чтобы его бригада из-за подлой выдумки противника, оказалась вне закона. Это верная смерть для всех.

– Сделаю, всё, что смогу, шеф, – произнёс он наконец. Впрочем, Грант ещё не представлял себе, как он с одним взводом добьётся этого.

Он вспомнил вдруг, о чем думал перед боем: у разведки сведений о противнике было с гулькин нос!

– Эрвин, ты хоть сейчас можешь сказать, кто с нами воюет? Кого нанял «Меркурий Майнинг»?

– Точных сведений как не было, так и нет. Единственное, в чём наша разведка уверена, так это в том, что это – не армейские, а флотские кадры, точнее, десант. Бывший десант, разумеется. Командиры-то из десантников, а кто на самом деле воюет, непонятно, то ли та же флотская десантура, то ли волонтёров набрали.

– Ничего себе история. А на других планетах? Там такая же картина? – поинтересовался Грант.

– А тебе-то что до них? – резко оборвал его Фишбаум, – наша бригада работает здесь и сейчас. Чего это вдруг ты про других стал беспокоиться? В общем, пытались через официальные каналы получить хоть какие-то сведения, безрезультатно. Были проигнорированы в общем. Одна шишка из начальства сообщила только что мол, информация такая секретная, что для получения доступа к ней непременно надо заиметь большой и красивый нимб над головой и белые крылышки за спиной. А почему секретная, только намекнул, гад. Помнишь, года три назад, заварушка была на Звёздном Тибете? Тогда еще в шестнадцатом флоте пропало десантное крыло? Ну, то ли погибли они, то ли дезертировали, в общем командующего флотом тогда еще разжаловали вдребезги аж до рядового?

– Интересно. И всё-таки, если ребята где-то еще деньги зарабатывают, кроме здешнего захолустья, должно же про них хоть что-то известно наверняка, без домыслов? – задумчиво поинтересовался Гилберт.

– Обходись тем, что я тебе сообщил, Берт, – оборвал его шеф. – Разведка тебе сейчас готовит развернутую информацию, где местные прятаться могут, и вообще, подробности. Если чего надо добросить из оружия или снаряжения, скажи. Всё сделаем, времени пока что навалом.

Ого! Грант был поражён, за его долгую карьеру это был редчайший случай, когда начальство само предлагало лишнее оружие и амуницию. Видать, здорово нашим на хвост наступили!

– Нам бы комплекс для ведения поиска и ориентирования на местности, – оправившись от изумления проговорил Гилберт. – Знаешь, компактный такой, ну, головной блок в рюкзаке помещается?

– Хорошо, это я тебе сейчас же отправлю, – ответил Фишбаум. – Беспилотник с кассетными зондами, как запустить, как посадить, в курсе дела?

– Разберемся, – сказал ротный.

– Что еще? – спросил Фишбаум.

– Пехотных «Хамелеонов», штук пять, два ручных «Кварка», катер или шлюпку с дистанционником, – стал перечислять Грант. – Само собой: боеприпасы, по две энергоячейки запасных – каждому, значит, двадцать штук, плюс две на «Кварки». Бойцам пайки на неделю и аптечки.

– Хорошо, Грант, через полчаса посылка будет на месте. Не маловато харчей-то, неделю? – поинтересовался Фишбаум. – Вдруг гражданских кормить доведётся?

– Может, и маловато, – поразмыслив, ответил Гилберт, – давай удвоим. Пусть с запасом лучше будет.

– Жди, – произнёс Эрвин, – и, удачи, Берт!

Грант ничего не ответил, только кивнул, словно на том конце радиоканала можно было увидеть этот кивок. Всё, теперь – ждать. Он перебрался на плоский валун, стряхнул с него пыль и устроился поудобнее, пытаясь расслабиться, но мысли о предстоящем задании не шли у него из головы.

* * *

Он хорошо помнил, как побывал на обряде поклонения Детей Пурпурных. Тот визит произвёл довольно тягостное впечатление, хотя вроде бы ничего экстраординарного он не увидел. Но общее впечатление вышло гнетущим, даже голова потом разболелась ни с того ни с сего.

В полутемном помещении даже не храма, а скорее простого молитвенного дома, люди в длинных одеяниях, похожих на плащи с капюшонами, стояли полукругом перед высоким тонким постаментом, на котором сидело нечто, весьма похожее на крупную, ярко-красную ящерицу. Точнее, существо полулежало, скрестив передние лапы и положив на них свою небольшую голову с круглыми, неестественно белыми глазными яблоками. Гранту даже померещилось, что её глаза святятся в полумраке чуть голубоватым светом. По чешуйчатому телу ящерки быстрыми волнами пробегали широкие темные полосы. От этого волнообразного бега, который начинался у крохотной головы и струился вдоль туловища, к тонкому хвосту, быстро начало рябить в глазах. Цветные волны навевали иллюзию, словно тело ящерки само плывёт по воздуху и вот-вот окажется рядом, глаза в глаза.

В молитвенном доме звучала еле слышная, ритмичная музыка, под которую Пурпурные приплясывали и пели какую-то бесконечную молитву. Тягомотина эта продолжалась бесконечно долго, Гранту показалось, что он торчит здесь уже много часов кряду. Молитва ещё звучала, а существо на постаменте вдруг подняло голову, а потом по-собачьи уселось на задние лапы, Гилберт стряхнул с себя оцепенение и попятился к выходу. Отчего-то, ему до жути не хотелось поворачиваться спиной к этой твари. Хотя, агрессии ни от Пурпурных, ни от объекта их поклонения не ощущалось. Старый вояка Грант, мигом бы её почуял: он назвал это «слышать кожей». Здесь же было неестественное ощущение покоя, пополам с убежденностью, что кто-то следит за каждым твоим движением. Совсем не опасный, но очень чуткий наблюдатель.

Глава 5. Пещеры

Гилберт замедлил бег, остановился, поднял руку, давая команду бойцам замереть. Прощупал местность, используя скудные возможности кластера боевого управления в урезанной, из-за походного режима, конфигурации. Долго вглядывался в синтезированное изображение, сотканное из всех мыслимых и немыслимых диапазонов электромагнитных полей, в которых могла таиться опасность, шепнул в гарнитуру:

– Привал, ребятки, пора передохнуть.

Уговаривать бойцов не пришлось, через мгновение весь состав группы был на земле. Даже в экзоскелетках марш-бросок продолжительностью двое суток по семнадцать часов, укатает кого угодно, да и на привалы Грант был скуп: всего трижды дал бойцам передохнуть. А впереди был еще один, последний рывок, длиною в двенадцать километров. Это до пещер, а сколько еще в них предстоит побегать – никому не известно. Немного отдышавшись, капитан передал шефу сообщение с координатами группы, в ответ получил отчет аналитиков. Поморщился, но всё же решил прочесть. Не зря: в отчете оказалась важная информация: противник и Пурпурные, равно как и наша разведка, до сих пор не смогли обнаружить беглецов. Самое правдоподобное объяснение – губернатор и его команда прячется как раз в пещерах, противник рвётся туда же. Теперь всё зависит от проворства. Недовольно проворчав, Грант поднял группу:

– Гвардия, вперед! Некогда отдыхать, – приказал капитан, гарнитура донесла до его слуха еле слышную ругань солдат. – И тихо мне там! С ушами у меня всё в порядке.

Треклятая скрытность заставила группу отказаться от полёта на шлюпке и прочих удобств и перемещаться своим ходом. Да к тому же определить место назначения, куда надо лететь, тоже пока не выходило. Толку от разведки, как всегда, с гулькин нос, раздраженно подумал Грант. Много слов, а конкретики – ноль, рассчитывать приходится только на свою броню и ноги. Потому маршрут передвижения группы выходил довольно извилистым, Грант проложил его, стараясь охватить по максимуму районы, годные чтобы спрятать как ни крути, а немаленькую компанию беглецов. Далеко они уйти не могли, хоть это радовало.

Круг поиска сжимался, осталось три наиболее подходящих места. Ущелье, окруженное горными хребтами, которые больше всего напоминали головку хорошего сыра из-за обилия пещер и узких разломов. Невдалеке был еще каньон, по дну которого протекал наполовину пересохший ручей, тоже недурственное место, чтобы скрыться. И, наконец, наименее подходящий для этого третий район: берег моря, место сырое и неудобное, прижатое к воде дикими, непроходимыми скалами. Слишком узко, чтобы стать компактным лагерем, тем более, спрятаться.

Распылять бойцов на три направления бессмысленно, чутьё подсказывало Гранту, что дальше пещер им бегать не придётся, что совпадало с выводами аналитиков. Главная задача – оперативно прочесать весь массив, не теряя темпа. Когда они приблизились к ущелью вплотную, Гилберт объявил привал. Он дал своей команде целый час на отдых, скупиться было неразумно: начиналась серьёзная работа, требующая от каждого солдата полной самоотдачи. Тут нельзя упускать из виду ничего, здесь нет мелочей, за любое упущение придётся платить слишком дорого.

Передохнув, Грант стал разворачивать поисковый комплекс. Больше всего хлопот доставила процедура настройки кассетных зондов. Стандартные конфигурации, ориентированные на военные нужды, не подходили, пришлось фантазировать. Грант методично прокручивал список параметров поиска, пытаясь сообразить, на чем лучше всего поймать представителей гражданского населения, какие следы они могут оставить за собой? Повозившись минут двадцать, он в конце концов плюнул и решил прекратить ковыряние в настройках, хотя результат его не очень-то устраивал, всё равно там чего-то не хватало.

– Серж, готовь птичку к вылету, – приказал он Корсакову.

Загрузив в беспилотник кассеты, заместитель Гранта водрузил громоздкий аппарат на ажурную конструкцию катапульты и нажал кнопку пуска. С тихим шелестом беспилотник лениво поднялся в воздух, заложил над точкой старта вираж и неторопливо удалился в сторону гор.

Ждать результатов пришлось недолго, поисковик начал передавать в кластер первые информационные кадры и шлем Гилберта ожил. Грант поиграл перчатками-манипуляторами, покачал крыльями, стараясь почувствовать управление беспилотником, подстроил скорость смены информационных кадров. Тихое пощелкивание, сопровождающее обновление картинок на экране шлема слилось в приятный ритм, хоть медитируй. Сознание Гранта словно слилось с крылатым искателем. Подняв аппарат выше, он повел беспилотник по широкой дуге, стараясь охватить поиском весь горный массив.

Поначалу не удавалось найти никаких, хоть сколь-нибудь заметных аномалий на этом однообразном каменистом пейзаже. Одно место, слегка напоминающее тропинку, ведущую из соседней долины к темным провалам пещер, Гилберт утюжил по третьему заходу, чутьё опытного вояки подсказывало ему: тут самый удобный проход вглубь горного массива, он бы, во всяком случае, выбрал именно этот маршрут. Наконец, каким-то периферийным зрением, Грант поймал чуть заметное инородное пятнышко на синтезированной, многослойной картинке. Зафиксировав точку, он повёл туда беспилотник. Заложил вираж, истратил еще одну кассету зондов. Когда картинка обросла новыми подробностями, капитан задумался. Похоже, тут был привал: еле заметные пятнышки жира на камнях, чуть в стороне – горка щебня, которой завален пепел сожженного мусора.

– Кажется, что-то есть! – удовлетворённо произнёс Грант.

– Местные или…? – поинтересовался Корсаков.

– Следы. Не знаю, может они, а может и те, кого хочется видеть здесь меньше всего, – пробурчал Грант. – Сейчас попробую выяснить.

Летающий разведчик, зависнув, опрашивал датчики зондов. Это ничего не прибавило к картинке, тогда Грант развернул машину носом к пещерам и стал медленно продвигаться вперед. Один из провалов, чуть в стороне от курса оказался аккуратно засыпан камнями чуть больше, чем наполовину.

«Кажется здесь, – обрадовано подумал Гилберт, – и, похоже, заваливали вход гражданские: тщательно, но крайне бестолково с точки зрения маскировки. Вот сюда и будем добираться ножками».

Чтобы ничего не упустить, Грант поднял аппарат выше и прошёлся еще раз над этим местом. Картина не изменилась, тогда он повёл беспилотный разведчик по расходящейся спирали: а вдруг повезёт засечь еще что-то, может, в поле зрения попадётся и противник заодно? Нахальство, конечно, ждать от судьбы еще одного подарка, ну а вдруг? Через десять минут капитан махнул рукой на прихоти фортуны, включил автопилот и вернул беспилотник назад.

Остался последний бросок, требовавший от разведгруппы предельной скорости передвижения. Что будет дальше, выяснится на месте, пока перспективы туманны и темны. Грант на карте поисковика наметил маршрут, приказал разобрать беспилотник и засунуть его обратно в контейнер, показал Корсакову место на карте, где аппарат следовало оставить: не тащить же бесполезный груз в пещеры. Скомандовав людям подъём, Грант побежал впереди, сверяясь с маршрутом, но не забывая поглядывать по сторонам.

* * *

Наконец разведчики вплотную приблизились к месту завала. Осторожно прощупав поисковиком гору камней и ближайшие метры в темной глубине пещеры, Гилберт повёл бойцов внутрь. Он поставил в авангарде Сержа Корсакова, самого опытного разведчика после самого Гранта, разумеется, навесил ему на спину контейнер с поисковиком, а сам шёл замыкающим. На спине Корсакова вырос горб с электроникой, утыканный иглообразными антеннами, над его плечами манипуляторы подняли мощные датчики дальнего обнаружения, отчего фигура заместителя стала похожа на дикобраза с большущими крыльями. Бойцы стали пробираться по темному тоннелю вперед. Подсвечивать себе дорогу было бы верхом легкомыслия, пришлось ограничиться пассивными датчиками, что впрочем нисколько не стесняло профессиональных диверсантов, не в первый раз им случалось двигаться в потёмках. Впереди тянулся петляющий проход, довольно широкий. Находить следы им не составляло большого труда, группа двигалась вперед, словно по натянутой в темном лабиринте ниточке.

Проход беспорядочно сужался и расширялся, на пути попадались провалы и ответвления, мимо них группа двигалась вдвойне осторожно: Гран опасался ловушки или еще какого-нибудь подвоха. Соорудить некое подобие мины из горнопроходческих материалов и приспособлений не так уж и трудно, а этого добра на планете – хоть завались. У Гилберта в запасе оставались неизрасходованные датчики, которые он время от времени рассовывал по укромным уголкам. Конечно, пока всё тихо, но исключить вариант преследования полостью нельзя, это могло стоить группе очень дорого.

Внезапно Корсаков замер, бойцы развернулись цепью позади него и тоже остановились. Манипуляторы с камерами и датчиками горбообразного контейнера на спине Корсакова шевелились, обшаривая пространство вокруг. Грант вглядывался в картинку на своём шлеме: впереди, приблизительно в восьми метрах их ждала наскоро сработанная пакость: граммов двести взрывчатки, датчики движения, тепловой датчик (интересно, откуда?) и несколько крохотных усиков-антенн. Примерно в десяти метрах за ловушкой проход расширялся, образуя громадный зал. Определить высоту зала из точки, где они остановились не получалось. Стены каменного мешка тянулись высоко вверх, казалось, в бесконечность.

Грант приказал Рихарду Милле, по прозвищу Мухобойка, заняться разминированием. Тот врубил свой «Хамелеон», защитное поле на малую мощность, сделал несколько шагов вперед и пропал с экранов группы, а к ловушке беззвучно двинулась стайка ботов, похожих на металлических жуков. Ждать пришлось недолго, насекомые прошелестели назад, к фигуре вынырнувшего из маскировочного поля Милле.

– Можно идти, – раздался в гарнитуре Гранта еле слышный шепот Мухобойки, – взрывчатку я не снимал, вырубил только датчики.

Грант не торопился, предпочитая для начала осмотреться как следует, не зря же здесь устроена ловушка! Он скомандовал паре самых шустрых и расторопных разведчиков выдвинуться вперед под прикрытием «Хамелеонов». Пусто. И всё же зал производил впечатление только что покинутого людьми места: множество следов, особенно поблизости от центра, где возвышалась обширная, почти плоская глыба метровой высоты. Группа в полном составе потянулась в зал, сопровождаемая гулким эхом, повторяющим каждый шаг разведчиков. В зале гулял сквозняк и попахивало сыростью.

– Привал, – одними губами произнёс капитан, – выставить охранение!

Бойцы сориентировались быстро, установили по периметру зала еле заметные сенсоры движения и устроились на отдых. Объявить привал, не проверив тщательно каждый закоулок зала – это была первая ошибка капитана: не прошло и десяти минут, как внезапно ожил периметр в дальнем крыле, где угадывался в темноте еще один узкий проход.

– Тревога, – рявкнул Грант в полный голос, скрываться теперь уже не имело смысла. – Занять оборону!

Из темноты медленно выдвинулась, казалось, выплыла фигура в длинном сером плаще с капюшоном, закрывающим лицо и направилась к середине пещеры. За ней проследовало еще три долговязых личности, укутанные в такие же серые, балахонистые плащи. Четверка замерла в нескольких шагах от приготовившихся к бою разведчиков. Грант заметил на груди у первой фигуры знакомую эмблемку: стилизованное изображение, похожее на ярко-красную ящерицу.

«Вот и сукины дети пожаловали, ящеропоклонники. Перестрелять их ко всем чертям, что ли? – пронеслась в голове Гранта шальная мысль. – А беглецов они уже обработали?»

Он вытащил из кобуры свой «Зиг Земман», задрал ствол вверх и нажал на спусковой крючок, оружие беззвучно дернулось у него в руках, зато где-то в вышине раздался громкий хлопок и сверху посыпалась горячая каменная крошка. Грант сам не понял, зачем он это сделал, Пурпурные даже не пошевелились. Тогда он, не глядя, передвинул сектор мощности «Земмана» ближе к середине и снова нажал курок, целясь поверх капюшонов. На сей раз последовал не хлопок, а грохот, от стены зала отлетел увесистый пласт камня и, рассыпавшись на мелкие брызги, рухнул позади фигур в плащах. Первая фигура подняла руки вверх. «Занятно, он что, сдаться решил?» – пытался сообразить Грант. Тут подняли руки и остальные, но внезапно они одним синхронным движением откинули капюшоны.

Взгляд у Пурпурных оказался немигающим, тяжелым. Таким, наверное, можно смять броню, разорвать защитное поле. Грант уронил руки, его тело вдруг сделалось ватным. Начало подташнивать, как в момент десантирования. Ни одной мысли толковой в голове не осталось, только где-то на краю сознания крутилось: «Нельзя было позволять им приближаться! нельзя позволять приближаться… Ну надо же, влип: что делать… что делать?». Продолжая жечь его взглядом, стоявший ближе всех к разведчикам Пурпурный поднял вытянутую ладонью вперед руку, словно отгораживаясь. Голос сознания становился всё тише и тише: Гилберта охватила апатия, ему стало совершенно безразлично, что с ним будет. От невыносимо тяжелого взгляда Пурпурного невозможно было оторваться, и, будто зачарованный, Гилберт силился даже не моргать. Боковым зрением он засёк, что боец слева, который стоял в точно в такой же, как и Грант позе, медленно встал на четвереньки, тихонько подвывая. Сзади раздался протяжный шорох, сопровождаемый стуком, похоже ещё кто-то, сполз на пол, уронив ручной «Кварк».

Вдруг под ногами что-то с треском полыхнуло, и на короткий миг пещера озарилась ярко-белым светом, затем сработало защитное стекло шлема и Грант перестал что-либо видеть. Скорее всего, это рванула световая граната. Ай, молодец кто-то, додумался! Присев, капитан перекатился вправо. Ему так удобнее: стрелял Грант с левой руки, да и боец в позе четвероногого друга, слева, никуда не делся. Припав к земле, капитан короткими перебежками рванул к ближайшему нагромождению камней и залёг там. Посреди зала, пошатываясь, топтались Пурпурные. Они изо всех сил пытались продрать глаза, но, видимо, граната сработала на совесть, во всяком случае, они были крепко заняты собою и внимания на происходящее вокруг не обращали.

Неожиданно пещера наполнилась грохотом залпа из «Кварка». Над головой Гилберта просвистел мелкий щебень, он живо нащупал гранату в кармане экзоскелетки, выдернул чеку. Сообразить бы только, в какую сторону метнуть. Настала гробовая тишина, казалось, слышно как потрескивает остывающая каменная крошка. Где-то в недрах горы, раздался приглушенный грохот перестрелки. Так продолжалось минут пять-шесть, в зале по-прежнему висела гробовая тишина, даже Пурпурные затихли, видимо тоже прислушиваясь.

– Эй, наёмнички, ну-ка стрельбу прекратите, – раздался незнакомый, властный голос.

«Занятно, кто-то из бойцов действительно прорвался вперед и продолжает воевать, или это просто фигура речи?» – пронеслось в голове Гранта.

– Кто говорит? – рявкнул он, завалившись на спину.

– А тебе какое дело? – ответил чей-то голос нахально. – Выходы перекрыты. Приказа брать пленных у меня нет. Бросайте оружие и живо подымайте руки.

«Какого дьявола?! – лихорадочно соображал Грант, – Что значит „не брать пленных“? Конвенцию Наёмников ребята не нарушали… Фишбаум, тварь такая, куда ты нас втравил? Так, спокойнее, главное – не суетиться… Выходы, говоришь, перекрыты? Врёшь, зараза, это тебе так хочется! Датчики, в тоннеле молчат, значит, там чисто. И периметр, сооруженный в зале сработал только в одном месте. А вот это плохо! Может, все наши датчики тю-тю? Допустим, в каменном лабиринте связь с ними может прерваться, но не со всеми же, последний датчик он ставил совсем рядом. Выходит что, шли за нами по пятам? – от этой мысли Гилберту стало не по себе».