Текст книги "Стивен Кинг. Профессия - Horror"

Автор книги: Вадим Эрлихман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 22 страниц)

То есть занимался тем, что самому Кингу и большинству его сограждан, чья история насчитывает не более пятисот лет, представляется ненужным и как бы даже несуществующим. При этом история недавняя у Кинга предстает во всем блеске живых примет двадцатых-тридцатых-сороковых и так далее. Это вообще характерно для американских романов и фильмов, которые до мелочей восстанавливают быт последних поколений, а дальше лепят ошибку на ошибке – «к черту подробности!». Такая неукорененность в истории присуща вечно юной (быть может, ее лучше назвать впавшей в детство) нации, перелившей в пресловутом «плавильном котле» собственное население, а теперь рвущейся сделать то же с остальным миром.

Та же неукорененность присуща и американскому фольклору, которого, в сущности, нет. «Как же так? – воскликнут знающие люди. – А легенды техасских ковбоев и аппалачских горняков, мэнские предания о Поле Бэньяне, Братец Лис с Братцем Кроликом?» Но все это принадлежало еще непереплавленным осколкам нации и давно исчезло из обихода. Если у нас народные сказки читают дети, то в Штатах – филологи. В детстве того же Кинга, выросшего в самой что ни на есть глубинке, не было никаких Братцев-Кроликов – только герои комиксов, которых будущие поколения поменяли на Симпсонов и Рональда Макдональда (он же Пеннивайз). Понятно, что его творчество выросло не на плодородной почве народной мудрости, а на гидропонике масскультуры. В этом его слабость – лишь вслепую, наудачу ему удается пробиться к глубинным пластам страха, которых легко достигает простенькая сказка (скырлы-скырлы, на липовой ноге, на березовой клюке – страшнее этого вряд ли что-то можно придумать). Но в этом и его сила. Взрослые посмеются над детскими сказками, а вот кошмары Кинга, поверившие алгеброй психоанализа гармонию готического романа, поразят их в самое сердце.

Весь 1993 год писатель работал над большим романом «Бессонница», посвященным проблемам еще одного «меньшинства » – стариков. Он и прежде включал пожилых людей в свои книги, но глядел на них со стороны, нередко идеализируя. Теперь ему было сорок пять, и он понимал стариков гораздо лучше, хотя идеализация не исчезла. Его герой, 78-летний житель Дерри Ральф Робертс, потерял жену, умершую от рака, и с тех пор страдает мучительной бессонницей. А тут еще милый молодой сосед Эд Дипно вдруг стал воинственным борцом против абортов и до полусмерти избил жену, посмевшую с ним не согласиться. В довершение всего в городе появились трое странных лысых коротышек в белых халатах, которых видят только Ральф и его пожилая подруга Луиза. Они носят имена древнегреческих парок (хотя те женского рода), и если Клото и Лахесис прядут нить человеческой судьбы, то мерзкий Атропос ее обрывает – вернее, обрезает большими ржавыми ножницами.

Странности возникли и с самим Ральфом – он начал видеть человеческие ауры, потом научился проходить сквозь стены. А потом двое «добрых» докторов рассказали ему, что они – посланцы Предопределения. Таким же был и «злой» Атропос, носитель случайной смерти. Теперь он взбунтовался и в союзе с загадочным Алым Королем (Crimson King) побуждает Эда Дипно совершить в городе страшный теракт, способный нарушить космическое равновесие. От его рук может погибнуть в числе прочих маленький Патрик Дэнвилл, который должен сыграть важную роль в судьбе мира. Ясновидящим Ральфу и Луизе предстоит помешать этому, «потому что лишь Шот-таймеры (то есть «короткоживущие) могут противостоять воле Атропоса».

Двое стариков отважно вступили в борьбу со злом. Сначала они разоружили фанатиков Дипно, которые захватили приют для женщин, подвергшихся насилию, – там окопались сторонники абортов. Потом проникли в логово монстра, где нашли целый склад вещей: перед смертью каждого человека Атропос брал на память что-то принадлежавшее ему. «Каждый предмет издавал свой собственный крик боли и отчаяния... Здесь валялись искореженные детские саночки с привязанной к ним веревкой. Ребенок, которому они принадлежали, скончался от конвульсий в морозный январский день 1953 года. Был здесь и шест мажоретки, обернутый по спирали красно-белыми тентами, – девушку изнасиловали и забили до смерти камнем осенью 1967 года... Тапочек маленького мальчика по имени Гэйдж Крид, которого переехал бензовоз, мчавшийся с превышением скорости по шоссе № 15 в Ладлоу. Кольца и журналы, брелки от ключей и зонтики, шляпы и очки, погремушки и радиоприемники. Они различались лишь видом, но суть их была одна и та же: тихие, печальные голоса людей, единственным преступлением которых было то, что они родились во владениях Слепого Случая».

Ральф и Луиза сумели отнять у Атропоса вещи людей, которые тем вечером собрались в Общественном центре Дерри, – на него безумный Дипно должен был обрушить самолет, чтобы помешать выступлению сторонницы абортов Сьюзен Дэй. Потом герой перенесся в самолет, выдержал схватку с самим Алым Королем, принявшим облик чудовищной рыбы, и отвел Дипно в сторону от обреченного здания. После этого Ральф с Луизой поженились и жили счастливо, пока у старика снова не началась бессонница. Явившиеся «добрые доктора» открыли, что ему предстоит совершить еще один героический поступок – спасти от Атропоса юную дочь Эда Дипно, уже дважды спасенную им от родного отца. Что Ральф и сделал ценой собственной жизни, попав под колеса машины, которой предстояло сбить Натали Дипно. Он умер на руках у жены и невидимых Клото с Лахесисом, которые вынесли свой итог: «Он был замечательным человеком».

После абсолютно реалистической «Долорес Клэйборн» Кинг попытался написать совершенно фантастический роман с прыжками через пространство, мифологическими параллелями и существами из иных миров. Нельзя сказать, что у него это получилось, однако «Бессонница» стала важным звеном в формировании мифологии Кинга. Ее действие снова происходит в Дерри, где по-прежнему витает дух Оно.

Монстр готовится к новому пришествию, но для этого ему нужно массовое убийство. В образе Алого Короля Оно вселяется в Эда Дипно, причем ему помогает некое существо, стоящее гораздо выше в иерархии Зла. Это существо обитает в Темной Башне (здесь она символизирует всю Вселенную, Макрокосм) и пытается остановить идущих к ней Стрелка и его друзей. Их помощником может стать мальчик по имени Патрик Дэнвилл, находящийся в зале Общественного центра, и безымянный злодей обещает Оно помощь, если тот убьет Патрика руками Дипно. О дальнейших событиях говорится в цикле «Темной Башни», но там главным носителем зла выступает именно Алый Король. Похоже, в «Бессоннице» насмешник Пеннивайз просто присвоил имя этого персонажа или Кинг передумал и поменял их местами, что с ним случается нередко.

Алый Король снова появляется в «Сердцах в Атлантиде», где ему служат «низкие люди », похитившие Теда Бротигана. Вообще-то Алым он стал с легкой руки переводчика Вебера – ведь английское crimson означает совсем не «алый», а «багровый». Алый в обоих языках – цвет страсти и благородства, а вот багровый имеет совсем другое значение – это зловещий цвет, связанный с убийством и безумием. Достаточно вспомнить группу King Crimson, в творчестве которой были сильны сатанистские мотивы. Ее название взято из эзопова языка церковных публицистов XVIII века, которые, не желая поминать имя дьявола, именовали его «Багровым Королем». Так что «алый» – явная переводческая ошибка (есть еще более странный перевод «малиновый »), но ее лучше не исправлять во избежание путаницы.

Развязка «Бессонницы» повторяла финал «Мертвой зоны» – герой-экстрасенс жертвовал собой, чтобы предотвратить несчастье. Но если Джонни Смит остался один, брошенный даже любимой женщиной, то у Ральфа была верная подруга Луиза и сочувствующие старики, готовые продолжить его дело. Этот оптимизм охватил многих либералов в начале срока Клинтона – им казалось, что настала пора сообща, совместно с властью, решать проблемы страны. Тем же пафосом проникнут и следующий кинговский роман – «Мареновая Роза», законченный в ноябре 1994-го. В нем речь снова идет о безвольной женщине, годами терпящей побои мужа – садиста-полицейского Нормана Дэниелса, который потом оказался еще и убийцей. «Четырнадцать лет разговоров начистоту, – вспоминала героиня. – Выкидыш. Теннисная ракетка. Три зуба, один из которых проглочен. Удары. Щипки. И укусы. Да-да, не забывай про укусы. В широком ассортименте».

В конце концов Рози бежала в другой город (судя по всему, Дерри), в тот самый приют для женщин, что был описан в «Бессоннице». Сегодня эти приюты широко известны как центры феминистского промывания мозгов, но у Кинга представление о них самое радужное. Но и там, среди сестер-единомышленниц, Рози не находит спасения – муж преследует ее, чтобы убить. Через случайно купленную картину Рози входит в сказочный мир, где получает от невидимой женщины на холме приказ войти в лабиринт и победить чудовищного быка, который символизирует ее мужа Нормана.

Постепенно Рози узнает, что женщина с холма – Роза Марена – страшное чудовище и в то же время копия ее самой. В который раз у Кинга герой (на этот раз – героиня) должен отобрать собственное «я» у злобного двойника, и Рози это удается. Когда Норман, попав в иную реальность, гибнет от рук Марены, Рози заглядывает ей в лицо и тем самым вбирает двойника в себя. Теперь она может жить среди людей, любить встреченного ею мужчину, но знает, что внутри нее живет чудовище, стремящееся мучить и убивать. «Пожалуйста, – говорит она, не осознавая, молится ли, а если молится, то к кому обращены ее мольбы. – Пожалуйста, не дай мне превратиться в то, чего я так боюсь. Пожалуйста... прошу тебя, помоги мне сдержать гнев». Остается надеяться, что Рози удастся при помощи «сестер» из приюта не дать Марене вырваться наружу. Кстати, в оригинале роман называется Rose Madder, где последнее слово – название красящего растения марены. По-английски оно напоминает слово mad (безумный), а русское «марена» созвучно имени славянской богини смерти Морены. Вряд ли, зная о таких тонкостях, Кинг интуитивно проник в лабиринты мифа. Но роман все равно получился слабым и затянутым, что отметили все критики.

1995 год для Кинга начался под знаком «Темной Башни» – после долгого перерыва он приступил к четвертому роману серии под названием «Колдун и кристалл». Осенью наступила очередь романа «Безнадега» – в оригинале Desperation, то есть «отчаяние». Так зовется городок в штате Невада, подвергшийся нападению подземных духов. На сей раз это не «томминокеры» из звездных далей, а слуги древнего демона Тэка, замурованного когда-то в шахте. Вырвавшись из своей ловушки, он поочередно вселяется в местных жителей, включая полицейского Колли Энтрегьяна, который убивает почти все население городка, а потом выходит на шоссе и захватывает проезжающих мимо людей. Среди его пленников – модный писатель Джонни Маринвилл, супружеская пара и семья Карверов, у которых Энтрегьян сразу же убивает маленькую дочку. Это почти запретное для американской литературы убийство ребенка вводит читателей в мир абсолютного, немотивированного Зла, отгороженный от мира указателем «Безнадега», на котором тем же Энтрегьяном-Тэком прибита мертвая кошка.

Как обычно, идея романа выросла из одного образа – пустынных среди бела дня улиц невадского городка Рут, через который Кинг проезжал в 1991 году, возвращаясь домой из Калифорнии. Он спросил себя, куда все подевались, и тихий голос подсознания ответил ему: «Они мертвы. Шериф сошел с ума и всех поубивал». Прихотливая фантазия писателя сразу же начала играть с этим сюжетом, породив мрачную Китайскую шахту, где испокон веков ждет своего часа демон. Ему подчиняются змеи, пауки, стервятники; он изготовил тысячи фигурок этих животных – кантахов, маленьких демонов. Взяв их в руки, любой человек испытывает неотвратимое желание убивать себе подобных. И когда случайный взрыв вскрыл шахту, Тэк вселился в первого заглянувшего туда инженера. Тела людей быстро изнашивались, поэтому демон спешил насладиться убийствами и разрушениями. Но нашлись те, кто встал на его пути – горстка местных жителей и захваченных Энтрегьяном туристов. Их ведет мальчик Дэвид Карвер, твердо верящий в Христа.

Для Кинга это в новинку – до сих пор юношеский скепсис сдерживал его от прямого отождествления Добра с христианским Богом. В «Жребии » Божье имя в устах отца Каллагэна не смогло остановить вампиров. Теперь это чудо произошло – всесильный Тэк отступил перед Питером. Видя это, вокруг мальчика сплотились потерявшая мужа Мэри Карвер, старый пьяница-ветеринар Биллингсли, хиппушка Синди – до этого она появлялась в «Мареновой Розе». Даже закоренелый эгоист и агностик Джонни Маринвилл нашел в себе силы отдать жизнь «за други своя » и взорвать вместе с собой шахту, вновь похоронив в ней демона. На прощание он оставил Дэвиду, опустошенному утратой родителей и сестренки, строку из послания апостола Иоанна «Бог есть Любовь». Эта истина дает мальчику, который готов обвинить Всевышнего в гибели родных, силы жить, оставив город Отчаяния в прошлом.

В «Безнадеге» проявилась еще одна любопытная черта – отождествление полицейского с силами Зла. Известно, что американцы (во всяком случае, белые из среднего класса) доверяют своей полиции, поэтому у Кинга в этом романе, как и в «Полицейском из библиотеки», Зло просто рядится в полицейскую одежду. Но где-то глубоко в душе писателя со студенческих лет живет страх перед служителями закона. Он может повторить слова Тада Бьюмонта из «Темной половины»: «Я уверен, что полиция действует согласно принимаемой присяге. Но меня преследует ощущение, что я в любой момент могу случайно попасть в лапы бездушной бюрократической машины, которая методично сделает свое дело, разжевав меня до мелких кусочков, потому что именно разжевывание людей является главным занятием машины».

Соответственно ведет себя и герой «Безнадеги»: «Питер понимал, что не говорит, а тараторит, но ничего не мог с собой поделать. Такое повторялось при каждой встрече с копом: у него буквально начинался словесный понос, словно и вправду в багажнике лежал труп или похищенный ребенок». И это не очередная фобия Кинга, а естественный для мыслящего человека страх перед непонятным и, по сути, негуманоидным институтом, каким давно уже стало современное государство. И если над другими ужасами Кинга россияне могут недоверчиво хихикать, то этот знаком им слишком хорошо. Если в Америке полицейский, убивающий и грабящий своих сограждан, может привидеться только в страшном сне, то у нас это повседневная реальность: «оборотень в погонах» – важная деталь отечественного «ужасного» зоопарка.

Кстати, любопытно прикинуть, какими потенциальными ресурсами располагает российский хоррор. Вампиры у нас появились совсем недавно, но неплохо прижились – в «Дозорах » Лукьяненко они уже совсем родные. Оборотни тоже неплохо известны (кстати, многие ли помнят, что пушкинский вурдалак – не вампир, а оборотень?). Традиционная сказочная нечисть – Кощеи, лешие, змеи-горынычи – полностью девальвирована советскими мультиками. Большой потенциал имеют ведьмы, хотя с легкой руки наших новоявленных феминисток их часто записывают в положительные героини. Аналогкинговской «безымяннойтвари»процветал в недавние годы в виде школьных страшилок о Черной руке, Зеленых пальцах и так далее – похоже, этот древнейший страх изживается труднее всего. Все остальное – зомби, привидения и тэдэ – даже самые пугливые игнорируют как заграничную экзотику. Наши страхи в основном социальны: прежде это были война и тюрьма, а теперь террор, бунт и бандитский беспредел. Это пострашнее, чем у Кинга, тем более что у него ужас локален, и от него всегда можно сбежать в другой город. Если успеешь, конечно.

После завершения «Безнадеги» в голову Кингу почему-то пришла мысль переписать ее. Взяв тех же героев, он поместил их в другое место – городок Уэнтворт, штат Огайо. В его тихую жизнь неожиданно вторгаются четыре нелепых фургона с пассажирами, похожими на героев комиксов, и начинают расстреливать всех подряд. Этот сюжет родился задолго до «Безнадеги» – он вырос из сценария, который Кинг в 1984 году начал писать для режиссера Сэма Пекинпы, голливудского «анфан террибля», который умер перед самым началом съемок. Именно там появились «регуляторы» – крутые парни, которые вначале стреляют, а потом задают вопросы. Но в романе, получившем то же название, это не люди, а призраки, каким-то образом воплощенные в реальность мальчиком-дауном Сетом, в которого вселился уже знакомый нам демон Тэк. Как и в «Безнадеге», ему удается чужими руками перебить множество людей, пока уцелевшие герои не поняли, в чем дело. На сей раз с демоном покончил сам Сет, у которого хватило ума застрелиться. Но читателям было не очень жалко юного дебила, как и остальных персонажей, которые гибли примерно по одному на пять страниц. Все они получились ходульными, и имена, взятые из совсем другого произведения, только подчеркивали это.

В «Регуляторах», как и в «Безнадеге», была интересная деталь, которую мало кто заметил. Если в предыдущих романах герои находили – или не находили – силу для противостояния Злу в себе самих, то здесь на сцену выходит внешний источник Добра, прямо названный Богом. Это он пробивается в сознание Сета и внушает мальчику мысль избавить мир от Тэка единственно доступным способом. Он же объединяет разрозненных и напуганных жертв демона, поднимая их на борьбу. После выхода книги многие спрашивали Кинга, не стал ли он верующим в христианском смысле слова. Те, кто знает, как подозрителен такой вопрос для американских интеллектуалов, поймут, почему писатель стал отнекиваться: «Да нет, просто я подумал, что написал много книг о Зле, и это Зло всем знакомо. Все знают, например, что от вампиров спасает чеснок. Вот я и подумал, что будет интересно написать о Боге и его проявлениях так же живо и подробно, как обычно пишут о Зле ». Это довольно невнятное объяснение не могло скрыть очевидного – у Кинга появился новый герой, который все более активно выходил на сцену.

Тем не менее многие критики сочли «Регуляторов» самым слабым романом Кинга. Он и сам понял, что потерпел неудачу, и предпочел отдать книгу давно похороненному Бахману – его вдова якобы нашла на чердаке черновики и передала их Кингу для публикации. Отношение писателя к роману было довольно странным. Когда «Викинг» договорился о выпуске нумерованных экземпляров, автор наотрез отказался их подписывать: «Делать это должен Бахман, а он умер. И не надо его оживлять». Впрочем, популярность автора сделала свое дело – только первые тиражи обоих «клонов», «Безнадеги» и «Регуляторов», зашкалили за полтора миллиона.

Еще в конце 1995 года Кинг задумал роман-сериал, который продавался бы отдельными выпусками. Когда-то это делал Чарльз Диккенс, присылавший в Америку главы своих романов почтовым пароходом. Шесть выпусков кинговского романа «Зеленая миля», выходившие в издательстве НАЛ с марта по август 1996-го, ожидались почти с таким же нетерпением. Каждый из этих выпусков, а потом и вся книга целиком вошли в список бестселлеров «Нью-Йорк тайме». Действие романа происходит в кризисные тридцатые годы в тюрьме штата Джорджия, где приводятся в исполнение смертные приговоры. «Зеленой милей» называется крытый зеленым линолеумом отрезок коридора, ведущий к электрическому стулу – «Старой Замыкалке». В предисловии к роману Кинг пишет, что его всегда интересовало: «Как себя чувствует тот, кто привязывает осужденного или включает рубильник? Что такая работа отнимает у человека? И ещё ужаснее – что она может добавить? »

На глазах читателей узники блока «Г» один за другим проходят «Зеленую милю». Среди них есть и воплощение Зла – полубезумный садист Уильям Уортон. Есть и Добро во плоти – чернокожий гигант Джон Коффи, осужденный за убийство двух девочек, которых он на самом деле пытался спасти. Он наделен целительной силой, которую использует при любом случае, – даже в блоке смертников он лечит главного героя Пола Эджкома, а потом жену начальника тюрьмы Мурса, умирающую от рака. Охранники, видя его невиновность, готовы спасти его, но Коффи сам не хочет жить: «Я устал от ненависти людей друг к другу. Она похожа на осколки стекла в мозгу. Я устал от того, что столько раз хотел помочь и не мог. Я устал от темноты. Но больше всего от боли. Ее слишком много, и так каждый день... по всему миру». Навязчивое уподобление Коффи Христу подчеркивается совпадением их английских инициалов —J.C.

На узком пространстве «Зеленой мили » Кинг сознательно воспроизводит евангельскую историю, где всем – тюремщикам и зэкам – отведено свое место. Одни, как кровожадный недоумок Перси Уэтмор, кричат «распни его » и караются за это помрачением ума и неприятностями по службе. Другие, подобно Эджкому, внимают проповеди Коффи, за что награждаются железным здоровьем и долголетием (в конце выясняется, что герою-рассказчику 104 года). Такая по-американски прямолинейная мораль не может не раздражать, как и сахарно-медовый портрет Коффи, – и надо же было обязательно сделать его чернокожим... Но сентиментальность Кинга, бьющая из крупного калибра, делает свое дело – мало кто из читателей «Зеленой мили» смог дойти до финиша без покрасневших глаз и шмыгания носом.

Покончив с историей «Старой Замыкалки», Кинг начал писать новый сериал, на этот раз телевизионный – заказанную Эй-Би-Си «Бурю столетия». В апреле 1997-го он выпустил ограниченным тиражом сборник новых рассказов «Шесть историй». Пять из них перекочевали потом в сборник «Все предельно », а один – «Слепой Уилли » – вошел главой в роман «Сердца в Атлантиде». Тогда же писатель начал новый роман под вполне подходящим для него названием «Мешок с костями ». Из-за него произошла ссора с «родным » для писателя издательством «Викинг» – Кинг потребовал за будущий роман целых $17 млн, из них четверть авансом. Сын Джо собирался жениться, и молодым нужны были деньги для покупки дома. Издатели отвергли его претензии, упирая на падение популярности последних книг. Но Кинг быстро доказал, что не пропадет без «викингов», – его представители встретились с руководством крупного издательства «Саймон энд Шустер», которые охотно взяли писателя под свое крыло. Ему предложили 8 млн аванса плюс 50% дохода от продаж будущего романа. Сразу скажем, что общая сумма составила примерно 14 млн, так что своего Кинг не добился. Зато он заключил с издательством договор сразу на три будущих произведения, независимо от их содержания (и качества, как молча подразумевалось).

«Мешок с костями» был написан за восемь месяцев и вышел в октябре 1998-го в издательстве «Скрибнер» – подразделении «Саймона энд Шустера». Действие этого объемного произведения развивается на берегу вымышленного озера Темный След (иначе – Темное Пятно, Dark Score) в Западном Мэне. Его реальный прототип – непроницаемотемное озеро Кезер рядом с кинговским летним домом в Сентер-Ловелле. Этот дом в романе превращается в «Сару-Хохотушку» – усадьбу преуспевающего писателя Майка Нунэна, куда он приезжает после внезапной смерти жены. Нунэн пытается вновь обрести утраченное вдохновение, но его обступают призраки из прошлого старого дома, с которым связано немало мрачных тайн. Когда-то здесь местные расисты убили негритянскую певицу Сару и ее маленького сына, и она перед смертью прокляла городок. Отныне его жители обречены производить на свет близнецов и приносить одного из них (как правило, его имя начинается на «К») в жертву мстительному духу Сары-Хохотушки.

Встреча с молодой вдовой Мэтти и ее маленькой дочкой Кирой дает писателю шанс вновь обрести счастье, но этот хрупкий шанс обречен – на влюбленных обрушиваются и живущие в доме призраки, и бывший свекор Мэтти, парализованный миллионер Макс Дивоур (вот где неприязнь Кинга к богачам разыгралась в полную силу!). Он организует убийство Мэтти, и безутешный писатель остается с чудом спасенной девочкой, о которой ему теперь предстоит заботиться. Роман сильно затянут, поскольку автор решил попутно высказать свои взгляды на творчество ряда известных писателей, включая Мелвилла и Томаса Харди. Заглавие, кстати, взято из фразы последнего: «Самый живой персонаж романа – это всего лишь мешок с костями». Не хотел ли Кинг сказать: «Не бойтесь, дорогие читатели, мои страдающие и погибающие герои на самом деле неживые, а с вами и со мною ничего такого случиться не может»? Вряд ли – он хорошо знал, что с человеком может случиться все. Что и доказал инцидент, происшедший с ним самим уже в следующем году.

Ко времени завершения «Мешка» Кингом уже владел новый замысел – написать о своей студенческой юности, борьбе за мир и войне во Вьетнаме. В начале 1998 года он приступил к роману «Сердца в Атлантиде»; это поэтическое название относилось к молодости, которая канула в прошлое, как затонувший континент на дно Атлантики. Постепенно к сюжету примешалась новая тема – история очередного юного героя Бобби Гарфилда, соединенная краешком с эпопеей Темной Башни. Потом появилась и третья – судьба вьетнамского ветерана, который, будучи благополучным (и вполне зрячим) бизнесменом, периодически изображает нищего слепца Уилли, чтобы отогнать память о войне. На первый взгляд эти части почти не связаны друг с другом, но на самом деле они складываются в четкую панораму жизни Америки. Вначале идут идиллические воспоминания о детстве, знакомые по произведениям Брэдбери, да и самого Кинга. Но и в них вторгаются «низкие люди в желтых плащах», которые похищают Тэда Бротигана, ставшего другом мальчика Бобби. Они воплощают тупую и злобную силу – ту самую, что бросила героев романа во Вьетнам и там научила убивать.

От этой отправной точки и пошел, согласно Кингу, надлом истории, превративший одних американцев в бездумных потребителей, а других заставивший взорваться в жестоком и бессмысленном бунте. Первую дорогу выбрал Бобби, вторую – его детская любовь Кэрол Гербер. И единственный путь к их спасению писатель видит в возвращении в светлый мир детства. Вернувшись в родной город после сорока лет отсутствия, Бобби, вопреки реальности, находит там давно погибшую Кэрол. Им удается найти выход из давящей реальности (быть может, это просто смерть, как в «Бессоннице »), в то время как Слепому Уилли приходится снова и снова возвращаться на бродвейский тротуар в замкнутом пространстве мифа. Потом та же участь ждала другого, куда более известного, героя Кинга, но об этом позже.

Во второй части романа кинговский двойник Пит Рили встречает Кэрол Гербер в Мэнском университете и заводит с ней роман. Бурные события шестидесятых разлучают их, и только потом Пит узнает, что Кэрол примкнула к одной из радикальных студенческих групп и была убита полицией. Их с Бобби друг детства Салл-Джон прошел Вьетнам и много лет мучился, вспоминая «старенькую мамасан» – старуху, убитую его взводом вместе с другими жителями лесной деревушки. Он умирает от сердечного приступа посреди шоссе, вообразив перед этим, что с неба на поток машин начали падать вещи – рояли и автомобили, магнитофоны и тостеры. Все те вещи, на которые его поколение променяло идеалы юности. Ностальгически-горький итог всему повествованию подвел Пит, он же автор: «Когда я пытаюсь говорить о шестидесятых, когда я хотя бы пытаюсь думать о них, меня одолевают ужас и смех. Я вижу брюки клеш и башмаки на платформе. Я ощущаю запах травки, пачули, ладана и мятной жвачки. И я слышу, как Донован Лич поет свою чарующую и глупую песню о континенте Атлантида... Чем старше я становлюсь, тем труднее отбрасывать глупость и сберегать чары. Мне приходится напоминать себе, что тогда мы были меньше – такими маленькими, что могли вести наши многоцветные жизни под шляпками грибов, твердо веруя, будто это деревья, укрытие от угрожающего неба.

Я знаю, что, в сущности, тут нет смысла, но это все, на что я способен: да славится Атлантида!»

«Сердца в Атлантиде » были встречены критикой тепло, но многие отмечали, что роман недоделан. Кинг позже оправдывался, что как раз в это время участвовал в съемках «Бури столетия» и разрывался между письменным столом и съемочной площадкой. Только после окончания работы летом 1998 года он смог взяться за новый роман, вернувший его к теме страдающих женщин. На этот раз женщина оказалась совсем юная – девятилетняя Триша Макфарленд, которая отбилась от семьи в мэнском лесу. Девять дней она шла к людям, больная, голодная и преследуемая страшным Зверем, не имеющим ничего общего с обычными лесными зверями. Триша спаслась только потому, что любила знаменитого бейсболиста Тома Гордона, который, конечно, даже не подозревал о существовании маленькой поклонницы. А еще потому, что сумела не враждовать с лесом, а учиться у него, что вряд ли могут сделать взрослые с их зашоренными мозгами.

В небольшой, несложный по сюжету роман «Девочка, которая любила Тома Гордона» Кинг умудрился вместить свои довольно сложные представления о мироздании, во всей красе развернутые в цикле «Темной Башни». Рядом с Тришей присутствует «Неслышимый» – некая сила, порой охраняющая ее от бед, но не способная ни говорить, ни слышать ее. Именно таков Бог в представлении отца девочки, да и самого Кинга – мудрая, но бессильная Черепаха из «Оно ». Гораздо сильнее Зверь, громадный и страшный, играющий с Тришей, как кошка с мышью, чтобы под конец сожрать ее. Но и он, будущий Алый Король, отступает перед силой любви, заключенной в сердце девочки. Увы, эти аллегории смогло оценить лишь малое число читателей. К тому же по сравнению с другими кинговскими романами «Девочка » оказалась совсем не страшной. Недаром в октябре 2004 года она была переиздана в виде красочной детской книжки с поднимающимися картинками (по-американски рорир), которые нарисовал Алан Дингмен.

С марта 1999 года Кинга захватил новый проект – книга о писательском ремесле. Уже потом она превратилась в автобиографию и обрела название On Writing, не вполне переданное в русском варианте «Как писать книги». Это не сборник рецептов литературного успеха, а именно книга «о писательстве », которое неотделимо от судьбы автора. В ней Кинг рассказывает о своем детстве, юности, не обходит больной темы пьянства, подробно повествует о том, как едва не погиб на шоссе № 5. И только потом переходит к наставлению начинающим авторам. Его первую мудрость полтора века назад высказал тургеневский Базаров: «Друг Аркадий, не говори красиво». «Помните главное правило, – вторит Кинг, – берите первое пришедшее на ум слово, если оно подходящее и яркое. Если колебаться и рефлектировать, найдется другое слово, но вряд ли оно будет так же близко к тому, что вы хотели сказать».