Текст книги "Возвращение республиканца"

Автор книги: Вадим Полищук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

– На какого именно? – поинтересовался Дескин.

– Без разницы, – отрезал Тасселер. – Семейственность в политике конечно хороша, но есть и свои минусы. По какому из Кагершемов не ударь, рикошетом обязательно попадешь во второго.

– А с империей, выходит, вы уже договорились.

– Это не Вашего ума дело, капитан.

Ну да, мелкие сошки вроде капитана Дескина или лейтенанта Арманда свое дело уже сделали. Теперь они могут постоять в стороне и подождать пока большие дяди договорятся между собой и доведут до них свои решения. Если сочтут нужным. А с императором они, похоже, действительно договорились, причем быстрее, чем ожидали. Вот сейчас и торопятся собрать необходимое количество голосов, прежде чем поставить этот вопрос на голосование. Для этого им компромат и нужен, после удара по Кагершемам, часть голосов «независимых» перейдет к ним.

– Ну так что? Найдете?

– Я поищу, но ничего не обещаю.

Постарался выкрутиться Вольдемар. Не получилось.

– Вы не ищите, Вы найдите. Слышите, найдите. Очень нужно…

Искать какой-либо компромат на адмирала или его брата Вольдемар не собирался, всему есть свои пределы. Но не успел он перешагнуть порог своего кабинета, как искомый компромат сам нашел его.

– Есть две новости, господин капитан, – встретил Вольдемара заместитель.

– Начинай с плохой. – автоматически отреагировал начальник.

– Надо преодолевать стереотипы, господин капитан, обе хорошие. Первая – мы хорошо наложили имперцам. Вторая – нашему отделу дают новый командно-десантный корабль!

Первая новость Дескина не заинтересовала, мелкие стычки с переменным успехом происходили постоянно, а вот вторая… Вольдемар быстро плюхнулся в кресло и вывел на экран своего коммуникатора технические характеристики нового корабля. Несколько минут озадаченно гонял по экрану таблицы. Основные размеры, тяга двигателей, автономность, где-то он все это уже видел. Ну конечно! Дескин нашел характеристики стандартного «Беркута» и вывел их рядом. Тоже мне новый корабль! Явная переделка под нужды их отдела, причем не самая удачная. Как ни крути, а ангар для катера в сторожевик не втиснешь, нужен корабль крупнее. Стоп! А новый ли он вообще? Вольдемар еще час рылся в документах, но никаких указаний на то, что это модернизация старого корабля не нашел. По всему выходило – корабль только с верфи. Но что-то подсказывало, что это не совсем так. Ничего, завтра увидим.

Вольдемару хватило пятнадцати минут чтобы убедиться в том, что под новеньким сверкающим покрытием прячутся старая обшивка и такой же старый корпус. Внутренности сторожевика основательно перестроили, заменили всю электронику. Поискав указания на предыдущий номер сторожевика, Дескин пришел к выводу что их нет. Кто-то об этом позаботился. Помог механик, указавший на то, что из четырех маршевых двигателей три были новыми, а четвертый остался со времен до модернизации. Переписав серийный номер двигателя, Вольдемар отбыл обратно на поверхность планеты.

Следующий день Дескин начал с того что проверил номер двигателя по штабной базе. Ответ нашелся быстро. Два года назад он был установлен на «Беркут-6» вместо выработавшего свой ресурс. Запрос по самому сторожевику прояснил его судьбу. Два года назад, буквально сразу после замены двигателя, сторожевик был поврежден в одной из локальных стычек. Повреждения были не бог весть, какие серьезные, но обследовавшая корабль комиссия пришла к выводу, что дальнейшая эксплуатация невозможна по причине плохого состояния корпуса. Пять стандартных месяцев сторожевик проболтался на верфи, после чего был утилизирован. По документам. И вот теперь воскрес в образе КДК-2, повторив судьбу «Сокола-4». Не «Беркут», а феникс какой-то получается.

И так, что мы имеем. Получивший повреждения корабль признают негодным к дальнейшей эксплуатации и якобы утилизируют. После мнимой утилизации перекраивают начинку, наносят новое покрытие на обшивку и продают его флоту как новый корабль. То есть сначала фирме оплачивают утилизацию старого, а потом постройку нового корабля. После сдачи флоту, этот корабль попадал в секретный список и больше нигде не значился. И что это, если не мошенничество? По крайней мере, Вольдемар знал два таких случая, но был уверен в том, что их больше. Без прикрытия в штабе флота провернуть такую аферу не возможно, а прикрытие должно быть на самом верху. Теперь понятно, почему начальник штаба тогда так ехидно улыбался, говоря о «новом» корабле. Истинный смысл его слов дошел до Вольдемара только сейчас. Да и руководство верфи тоже замазано по самые уши. И уши эти торчат опять же до самого верха. А кто у нас на самом верху?

Вольдемар сбросил результаты своих исследований на карту. Подумав, убрал с нее ТТХ КДК-2. Все-таки новый корабль из секретного списка. Так и под статью о разглашении военной тайны попасть можно. В трибунале не посмотрят на то, что разгласил ее политическому руководству собственной республики. Теперь можно и к Тасселеру на прием, пути движения финансов в этой афере ему все равно не отследить, а вот у сенатской комиссии может и получится.

Ну почему все неприятности начинаются приблизительно за час до обеденного перерыва? Почему не часом после, а именно до обеда. Спустя ровно неделю после визита капитана Дескина в приемную сенатора Тасселера, события понеслись как взбесившаяся лошадь. Все началось вызова коммуникатора, стоявшего на столе Вольдемара. Вызов прервал разглагольствования лейтенанта Табера о преимуществах офицерской столовой, расположенной на втором этаже штаба перед столовой на четвертом этаже. Не дослушав мысли заместителя по поводу длины очередей в обоих местах общественного кормления штабных офицеров, капитан Дескин ответил на вызов, исходящий из секретариата начальника штаба.

– Немедленно оформите возврат кадэка два на верфь!

Даже не поздоровались, видимо здорово их припекло. Но почему-то этому обстоятельству Вольдемар совсем не удивился. Он только поинтересовался.

– А причина возврата?

На том конце линии связи возникла пауза, а затем начальство нашло гениальный выход из создавшегося положения.

– Сами придумайте, только что-нибудь правдоподобное. И быстро, очень быстро, до конца рабочего дня все должно быть готово.

– Есть, до конца рабочего дня!

Вольдемар повернулся к столу заместителя.

– Куда?! Стоять!

Попытка лейтенанта втихаря смыться из кабинета была пресечена в самом начале. Однако трудовой энтузиазм обоих был безжалостно разрушен тем же начальством. Буквально через два часа, сразу после конца обеденного перерыва, приказ был отменен. Следователь прокуратуры в ходе следствия по спешно возбужденному делу арестовал корабль. К этому времени весь штаб гудел как растревоженный улей, хитом новостей было создание сенатской комиссии по расследованию аферы с утилизацией старых и строительством новых кораблей для флота.

На следующий день капитана Дескина допрашивал следователь прокуратуры, а еще через день его вызвали на заседание пресловутой комиссии. Вопросы были одни и те же, скрывать Вольдемару было нечего. Да, оба корабля были закреплены за моим подотделом. Да, знал о том, что оба переделки из предназначенных для утилизации сторожевиков. Нет, на несоответствие в документах внимания не обратил. Да, оба командно-десантных корабля не полностью удовлетворяли требованиям к проведению специальных операций. Нет, никаких финансовых документов не подписывал и даже в глаза их не видел. На этом от него отстали.

А еще через два дня и эта новость отошла на задний план, вся планета, затаив дыхание, следила за заседанием сената в прямом эфире. Первым вопросом повестки дня значилось объявление перемирия. К удивлению Вольдемара это решение было принято почти квалифицированным большинством голосов. Разгадка крылась в дальнейшей повестке дня заседания. Вторым вопросом значился план послевоенного реформирования флота и программа кораблестроения на следующие пять лет. В озвученных цифрах капитан Дескин узнал свои предложения, но над планом кто-то еще поработал. Причем кто-то очень квалифицированный. А когда перешли к третьему пункту, ахнули все, кто находился у экранов. Слово дали председателю сенатской комиссии. Председатель долго и нудно излагал обстоятельства дела, но когда перешел к проекту решения, все ахнули второй раз. Виновные в мошенничестве обязались вернуть в бюджет деньги, полученные от махинаций, на этом расследование прекращалось. Предложение прошло почти единогласно.

– Все ясно. С одной стороны пряник дополнительных заказов, с другой кнут уголовного преследования. Вот и пришли к консенсусу по главному вопросу.

– И что теперь будет, господин капитан?

– Все будет хорошо Эйно, по крайней мере, теперь все останутся живы. Сколько осталось до начала перемирия?

Заместитель взглянул на часы.

– Два с половиной стандартных часа.

– А последнее сообщение на ленту оперативных сообщений пришло почти два часа назад. Никто не хочет погибнуть за несколько минут до мира

– А с нами? Что будет с нами? – лейтенанта Табера волновала не только судьба республики, но и своя собственная.

– Количество и масштаб специальных операций резко сократятся. Подотдел расформируют, тебя вышибут в отставку, инвалида терпели только во время войны. Но война закончена, другой в ближайшее время не предвидится. Поэтому начинайте готовиться к мирной жизни, господин лейтенант почти в отставке.

– А Вы, господин капитан?

– А я сам уйду. Надоело, да и устал очень.

Открыв на коммуникаторе новый документ Вольдемар начал писать рапорт об отставке.

– Не скажу, что день сегодня добрый и рад Вас видеть, но все равно заходите.

– И Вам не хворать, господин адмирал.

Начальник военной разведки опустился в кресло напротив адмирала, достал из папки пачку листов тонкого пластика и бросил ее на стол.

– Читали?

Адмирал Кагершем мельком бросил взгляд на заголовок.

– Успел ознакомиться.

– В таком случае поздравляю! Из Вашего штаба течет, просто хлещет.

– А то я сам не догадался. Короче, генерал, у Вас есть кандидат на авторство или просто поиздеваться зашли.

– Ну что Вы, адмирал! Я к Вам со всем уважением, мы же с Вами в одной лодке и от известных событий мое ведомство пострадает ничуть не меньше Вашего.

– Сволочи! – адмирал хватил кулаком по столу. – Еще бы два – три года и мы сломали им хребет! А эти сенатские крысы украли у меня победу!

– Успокойтесь, адмирал. Что сделано, то сделано. На эти события мы повлиять не можем, – генерал выдержал паузу и многозначительно добавил. – А может и повлияем… Но до сенатских крыс нам сейчас не добраться, а вот до некоторых крыс в Вашем штабе доберемся обязательно. Есть у меня кандидат на авторство этого документа, даже два.

– И кто же это? – заинтересовался адмирал.

Генерал опять полез в папку и вытащил еще несколько листов.

– Вот первый.

– Олвиц! – изумленно воскликнул Кагершем. – А это кто с ним?

– Доверенное лицо хорошо известного Вам сенатора. Видите, Олвиц что-то ему передает, возможно, это и есть план.

– Убью! В звездную пыль сотру! – бушевал адмирал.

Его собеседник дождался окончания приступа ярости.

– Возьмите себя в руки! Вот второй.

Второй лист адмирал встретил спокойнее.

– О том, что Дескин несколько раз был в сенате, мне уже докладывали. Насколько я знаю, сенатор Нейман его бывший командир.

– И Вы знаете, чем занимаются эти два бойца в кабинете сенатора. Вспоминают минувшие дни или строят планы на будущее?

Адмирал Кагершем несколько секунд помолчал и задал вопрос.

– А на кого бы Вы поставили, генерал, на Олвица или Дескина?

Генерал ответил сразу, видимо, к такому вопросу был готов заранее.

– На Олвица. Дескин в столице всего год, за такое время серьезные связи установить не возможно. К тому же звание и должность у него маловаты для местного бомонда, а старый сенатский лис кого попало к себе не подпускает. Дескин не имеет штабного образования, а здесь чувствуется хорошая штабная школа. И в довершение, встреча Олвица явно носила конспиративный характер, а Дескин у всех на виду двери в сенат только что ногой не открывает.

– Значит все-таки Олвиц. У него есть все: звание, должность, соответствующее образование и связями успел обрасти.

Адмирал взял в руки листок с фотографией и пристально стал разглядывать лица на ней. Как будто хотел увидеть разгадку.

– Ну, Дескина тоже окончательно списывать со счетов нельзя. Насколько я знаю, он парень шустрый, не дурак и с информацией работать умеет, – продолжил разговор генерал.

– Значит, проверять будем обоих. Олвиц основной вариант, Дескин запасной. Оперативное сопровождение я прошу Вас взять на себя. Не поручать же Олвицу, следить за самим собой.

– Согласен, адмирал. Но учтите, официально мы им предъявить ничего не сможем. Статьи «за консультацию высшего политического руководства без санкции прямого начальника» в уголовном кодексе республики нет. Так что все это тянет только на дисциплинарное взыскание и то с большой натяжкой.

– Главное найти крысу, а уж наказать ее мы сумеем и без уголовного кодекса.

– Вот и договорились. Завтра я возьму обоих фигурантов под наблюдение. Как только будут результаты, я Вам сообщу. До встречи, адмирал.

– Надеюсь до скорой встречи, генерал.

Начальник военной разведки был прав, сенатор Тасселер никогда не складывал все яйца в одну корзину.

– Что у Вас?

Уильям Кагершем оторвался от экрана и обратил свое внимание на помощника, застывшего в позе почтительного ожидания.

– Я по поводу связи группы Тасселера с имперской разведкой.

– Что-то нашли? – оживился босс.

– Кажется да. Около четырех месяцев назад на планете Леда имел место инцидент, в котором пострадали агент нашей дипломатической разведки, действующий под прикрытием помощника атташе по культуре, и пятеро сотрудников местной службы безопасности. По имеющимся сведениям речь об автомобильной аварии.

– Причем здесь Тасселер и имперцы?

– В инциденте участвовал помощник военного атташе посольства империи, некий Арманд. Как удалось выяснить, имела место встреча нашего агента и имперца. Этой встрече и пыталась помешать местная эсбэ. Но Арманду удалось скрыться, а наш агент пострадал во время преследования.

– Ну хорошо, допустим участие имперцев мы установили. Но где здесь место нашего злейшего друга?

– Ну Вы же знаете, чей ставленник возглавляет дипломатическую разведку. – скромно потупился помощник.

Кагершем задумался, потом махнул рукой.

– Если и существует связь между участниками этой встречи и Тасселером, то она настолько слона и многоступенчата, что на ней сам черт ногу сломит. Да и поздно уже, мирные переговоры идут полным ходом, и помешать им мы уже не можем. Займитесь более актуальными проблемами.

– Проходите, господин капитан первого ранга, присаживайтесь.

Адмирал Кагершем буквально излучал радушие. И следующий свой вопрос он задал вполне благожелательным тоном.

– Вам ведь до конца выслуги еще год остался?

Получив подтверждение Олвица, адмирал продолжил.

– Ваша сегодняшняя должность адмиральскому званию не соответствует, а Вы один из самых перспективных офицеров нашего флота. Поэтому есть предложение – назначить Вас заместителем командира дивизии крейсеров. Войдете в курс дела, а через год – полтора примете дивизию и адмиральские погоны Ваши. Что скажете?

– Даже не знаю, господин адмирал. С должности начальника отдела в штабе флота перейти на дивизию очень сложно.

– Понимаю, понимаю, – адмирал стал похож на доброго дядюшку. – Решится трудно. Здесь все-таки столица, жизнь бурлит, а там галактические задворки и вечная невесомость. Но с другой стороны, там дают адмиральские погоны, а здесь такой шанс может и не выпасть. В конце концов, решайте сами. Не каждому дается такой шанс…

– Проходите, господин капитан третьего ранга, присаживайтесь.

Адмирал Кагершем буквально излучал радушие. И следующий свой вопрос он задал вполне благожелательным тоном.

– Вы всерьез надумали уйти с флота?

Получив подтверждение Дескина, адмирал продолжил.

– Жаль, очень жаль. Вы один из самых перспективных офицеров нашего флота. Поэтому есть предложение – отправить Вас на курсы повышения квалификации при нашей академии. Пройдете полугодовые курсы, изучите штабную работу, а перспективная должность для Вас у меня на примете уже есть. Что скажете?

– Решение уволиться далось мне очень не легко и для того чтобы остаться, нужны очень серьезные причины.

– Понимаю, понимаю. – уровень дядюшкиной доброты начал зашкаливать. – Но Вы нужны нашему флоту. Если не Вы, то кто будет служить дальше. В конце концов, решайте сами. Ваш рапорт вместе с направлением на курсы до конца рабочей недели будет у секретаря. Если надумаете остаться, и то, и другое заберите до пятницы. Потому что в понедельник Вашему рапорту будет дан ход и тогда будет уже поздно. И подумайте, хорошенько подумайте. Не каждому дается такой шанс…

Как только за Вольдемаром закрылась дверь кабинета, адмирал повернулся к своему коммуникатору и, набрав номер, нажал клавишу вызова. Вызываемый откликнулся не сразу, откликнувшись, сразу задал вопрос.

– Как прошли беседы?

– Я загрузил обоих, теперь пусть подумают. А мы посмотрим, кто из них проколется.

– Или оба сразу, – предположил собеседник.

– А Ваши люди не проморгают? – усомнился Кагершем.

– Они профессионалы, – гордо заявил голос из коммуникатора.

– Олвиц тоже не любитель. С Дескиным должно быть проще.

– Все будет в порядке, адмирал. Осталось только подождать.

На том и порешили.

В пятницу адмирал Кагершем задержался в своем кабинете до позднего вечера и, как оказалось не зря. Вызов, которого он ждал уже два дня, раздался, когда адмирал уже встал с кресла чтобы покинуть рабочее место. Кагершем нажал клавишу ответа и, увидев собеседника, задал только один вопрос.

– Кто?

– Олвиц. Сейчас сидит с тем же типом и что-то обсуждает.

– Сволочь! – не удержался адмирал.

– Нет, он настоящий профессионал. Мы так и не установили способ их связи, но как только Олвиц начал проверяться, я догадался, что он идет на встречу и дал команду снять наблюдение.

– Снять? Зачем? – изумился адмирал.

– Я же говорю, он – профессионал. Мог обнаружить хвост.

– И как Вы его нашли потом?

– Я предположил, что место встречи будет тем же и, как видите, угадал. Подтянул туда агентов и ждал его. И он пришел, потом появился второй.

– Вы здорово рисковали. А что Дескин?

– Пять часов назад забрал документы из Вашего секретариата. Решение остаться принял самостоятельно.

– Уверены? – в голосе Кагершема присутствовала изрядная доля скепсиса.

– По крайней мере, мы не установили никого, с кем бы он обсуждал этот вопрос в любой форме, а пасли мы его очень плотно.

– Ну и черт с ним. Из доверия все равно вышел, пусть полгода поучится. Это время под ногами путаться не будет, а дальше увидим.

Принял решение адмирал.

– А Олвиц? – поинтересовался собеседник.

– С ним разберемся.

– Только никакой крови, – потребовал коммуникатор. – Громкие дела нам сейчас не нужны.

– Не волнуйтесь. – успокоил его адмирал. – Шкура останется целой, а вот репутацию ему мы испортим.

Теплое зимнее солнце Астгартуса ласкало лица Дескина и Табера, пригревшихся на скамейке одного из столичных парков. Эйно Табер был уже без формы.

– Давно на вольных хлебах, – поинтересовался Вольдемар.

– Третий день. Никак не могу привыкнуть, такое ощущение, что по улице иду не без мундира, а без штанов, и все на меня оборачиваются.

– Постепенно привыкнешь, – успокоил его Дескин. – Как к чесотке.

– Про Олвица слышал? – предпочел сменить тему бывший лейтенант.

– Конечно, только слухи разные ходят. А ты не знаешь за что его?

Табер осмотрелся вокруг и, убедившись что никто их подслушать не может, рассказал очередной слух.

– Документы у него в отделе пропали.

– Секретные? – спросил капитан.

– А то! Кто, когда и как к ним приделал ноги так и не установили. В результате свалили все на беднягу Олвица. Хотели под трибунал отдать, но в конце просто вышибли без пенсии и выслуги лет. Вот только…

– Что?

– Очень быстро его отстранили, не дали расследовать дело. Такое впечатление – боялись, что он настоящего виновника найдет.

– На пятом десятке трудно начинать с нуля, – ушел от скользкой темы Дескин.

– С его опытом он на улице не останется. – высказал свое мнение Табер.

– Не останется, – согласился Вольдемар. – А ты?

– Что я?

– Заняться чем думаешь?

– Пока не знаю, хочется просто отдохнуть. Может на курорт махнуть?

– Разоришься. Не с твоей пенсией туда соваться, а надумаешь на работу устроиться – найди меня.

– А что за работа? – заинтересовался бывший диверсант.

– По профилю, подробности когда согласишься. А теперь мне пора.

До начала занятий в академии времени осталось в обрез.