Текст книги "Анатомия теургии (СИ)"

Автор книги: Вадим Скумбриев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 21 страниц)

Анатомия теургии

Глава 1

Казалось, эта мрачная ночь не закончится никогда.

Джаана успела возненавидеть север за тот короткий срок, что пробыла в Хельвеге. На её родине солнце вставало и садилось в одно и то же время круглый год, и было очень странно просыпаться и видеть за окном чернильную темноту, которая никак не хотела рассеиваться. Только когда утро подходило к концу, из-за горизонта показывалось тусклое светило, а вскоре уходило обратно.

День длиной в четыре часа – это было слишком чуждым для неё. Конечно, Кенельм говорил, что летом всё будет по-другому, и уже ночь уступит дню, но до лета ещё надо дожить.

Ей нравился этот северянин – спокойный, рассудительный и до невозможности честный. Там, в Джумаре, лицемерие было чем-то естественным, там считалось нормальным скрывать свои истинные мысли и говорить только то, что следовало говорить, и лишь в бескрайних песках Феззе-Кавир никто не скрывал правды. Пустыне были безразличны титулы и заслуги. То же самое царило и в снегах.

Она ненавидела лицемерие. Каприз характера, странное смешение крови – её родители происходили из разных родов и сошлись вопреки желаниям семей, и, наверное, передали этот дух бунтарства дочери. Джаана росла в одиночестве, презирая древние традиции и этикет, и только встреча с Магнусом Эриксоном показала, что она не единственная. Северянин был себе на уме, держась особняком и мало общаясь с высшим светом Джумара, где его боялись и не любили. Впрочем, многие маги крепости Фец могли сказать о себе то же самое, особенно те, кто прожил там достаточно долго. Пустыня меняет людей.

Так или иначе, кириос Шапур не прогадал, отдав девушку Магнусу. Другой учитель не стерпел бы излишнюю прямолинейность Джааны, северянин же воспринимал её с улыбкой. К тому же он обладал собственным подходом к изучению законов природы, и подход этот нравился Джаане куда больше, чем то, что она изучала в медресе.

Теперь всё это осталось позади. Теперь она живёт в снегах, и холод пробирает её до костей. Король подарил джумарке лучшие меха Севера, но даже в них она старалась не выходить лишний раз на улицы Ранкорна, да и в холодные залы замка тоже, предпочитая отсиживаться в своей башне. А недавно, решив, что Джаана просто опасается ходить по столице в одиночку, Тостиг добавил молодого хускэрла. Она не нуждалась в такой защите, но ничего не сказала. Пустыня успела показать, что никогда не стоит отказываться от лишних мечей.

Лишь этой ночью Кенельм отошёл от неё, отправившись в раздираемый хаосом город. Почему-то король приказал идти именно ему, будто забыв, что говорил раньше. Что ж, такое тоже бывает.

Ей тоже не удалось остаться в стороне. Безумная затея Тостига – впустить в город демонов, чтобы люди забыли друг о друге – совершенно не понравилась Джаане, но король так и не прислушался к ней. И противиться ему она тоже не могла: Тостиг прекрасно понимал, что после случившегося с экспедицией ей уже некуда идти. Выбора не оставалось. Пришлось взять заготовки, выдать одну Йону и одну – ученику, которого навязал ей король. Парень не так давно вернулся из Ветеринга и считал себя умелым теургом – ровно до того момента, как повстречался с Джааной. Теперь он боготворил джумарку и искренне презирал своих бывших учителей, а та не знала, радоваться этому или печалиться. И, конечно, он без всяких вопросов согласился выполнить этот новый приказ.

Сама Джаана тоже отправилась на улицы, окружённая десятком хускэрлов. И без того неулыбчивые северяне готовы были убивать любого, кто встанет на пути, но никто так и не решился на такое. А потом Джаана открыла проход, проклиная себя, и в город хлынули демоны.

Она сразу закрыла проход, пустив лишь немногих – их должно было хватить. Где-то вдалеке небо полыхало причудливым не-цветом пространственного перехода, это работал кто-то из её подчинённых. Джаана считала обоих слишком безрассудными, чтобы допускать к подобной магии, вот только выбора у неё не было. Оставалось надеяться, что артефакты не подведут, и порталы приоткроются на короткое время – иначе им всем несдобровать.

Третий проход пока так и не открылся. Тем лучше, она успеет проверить второй.

– Идём туда – как можно быстрее, – она указала на затухающее сияние.

– Как пожелаете, – ответил хускэрл.

* * *

За свою жизнь Магнус нашёл выход из множества тупиков. Ему доводилось остаться одному в жаркой пустыне, где на дни пути вокруг обитали только демоны, он оказывался на тонущем в ледяной воде корабле, однажды его даже замуровали в древнем некрополе – но все эти перипетии уступали тому, что произошло сейчас.

Это совершенно точно не был их собственный мир: ни в каких неведомых землях не нашлось бы такого солнца и неба. Магнус допускал, что где-то в terra incognita могла существовать подобная жизнь, но не знал способа, который мог бы переместить их туда. Куда очевидней было объяснение, что они угодили в разлом пространства.

Не стоит плодить сущности сверх необходимости.

– Что ж, мы в полынье. Есть идеи? – Ситилла сняла с пояса фляжку и, открыв её, сделала хороший глоток.

– Я думаю, – отозвался некромант. – Говоря откровенно, скорее всего, мы погибнем. Но я всегда слишком цеплялся за жизнь, чтобы так просто сдаться.

– В этом мы похожи. Будете? – она протянула ему фляжку. – Святая вода.

– Не откажусь, – Магнус пригубил ледяную, слегка солоноватую воду.

– Пейте больше. Если нам удастся выбраться, лучше сделать это в своём обличии.

– Не жалко тратить священный напиток на некроманта?

– Если в нём и есть что-то святое, к Восьми архонтам оно не имеет никакого отношения. Я не верю в россказни церковников, но воду освятить могу не хуже самого Наместника.

Магнус отпил ещё. Ситилла была совершенно права – если есть хоть малейший шанс найти путь обратно, стоит позаботиться о своём здоровье. Скверна смертельно опасна, а здесь, в родном мире демонов, она должна быть везде. Окружавшие их грибы-деревья, фиолетовый ковёр под ногами, белёсые лианы, змеившиеся тут и там – всё это почти наверняка могло заразить пришельцев. И кто знает, какие ещё сюрпризы готовит этот чужой мир.

– Надеюсь, нам этого хватит, – он вернул фляжку хозяйке.

Откуда-то из глубины этого странного леса донёсся гулкий многоголосый рёв. В нём не было ни гнева, ни боли – неведомый зверь просто трубил, спокойно, бесстрастно.

Ситилла не повела и бровью, спокойно закрыв фляжку и повесив её обратно.

– Это имменсус. Редкая тварь, но этот звук ни с чем не спутаешь. Он не опасен. Для нас.

– Доверюсь вашему опыту, – усмехнулся колдун. – Ладно, к делу. Я знаю, что с нами случилось. Тот красный огонёк, который мы видели, скорее всего, служил проводником для открытия разлома. Он впустил лакертов, которых вы убили, и он же забрал нас в этот мир.

– Об этом я догадалась и сама, но вы говорите слишком уж уверенно. Откуда?

– Это было одной из причин, почему я приехал в Хельвег, – вздохнул Магнус.

– Если мы выживем, вам придётся мне всё рассказать.

Она сказала это жёстко, ничуть не сомневаясь, что так и будет. Палач Багрового Ордена – этот ранг давал достаточную власть, чтобы так говорить, вот только Магнус вовсе не считал, что обязан подчиняться Ордену. Если уж на то пошло, он уже давно не считал себя обязанным подчиняться кому бы то ни было.

– Я расскажу ровно столько, сколько потребуется, – ответил он. – Я не знаю принципов, которые использует эта магия, но если созданные с её помощью разломы ведут себя так же, как и естественные, мы можем воспользоваться этим. Насколько мне известно, порталы не пропадают сразу, а пульсируют. И если мы улучим момент…

Ситилла закусила губу. Затем покачала головой.

– Этот портал уже закрылся, иначе здесь осталось бы свечение. Как считаете, мэтр, тот, кто это сделал, ограничится одним разломом?

В этом был смысл. Магнус не имел ни малейшего представления, кому потребовалось в эту ночь открывать проход для демонов прямо в столицу, но вряд ли это был какой-то эксперимент. А раз так, вполне возможно, недалеко появится ещё один разлом.

И тогда у них будет шанс.

Магнус огляделся снова, отмечая проплешины в фиолетовом ковре – там проглядывала земля, на вид вполне обычная. Портал сработал дважды: сначала он захватил группу лакертов, а затем – людей. Слишком малый период, но это всё же лучше, чем ничего.

Он расстегнул камзол: здесь было куда теплей, чем в Ранкорне, и на коже выступила испарина. Хорошо хоть, они не угодили в пустыню: камзол пришлось бы сбросить, а таскать его с собой – то ещё удовольствие.

Ситилла сделала то же самое.

– У меня есть перстень, – сказала она. – Он светится, если рядом есть разлом. Книжники говорят, в нём камень какой-то чувствительный, не знаю. Неважно. Если откроется новый проход, мы хотя бы будем знать, что он есть.

– Камень показывает направление?

– Нет. Детские игры помните? «Тепло-морозно»?

– Это было очень давно, – усмехнулся Магнус. – Но я вас понял. Значит, ждём?

– Тоже нет, – она снова подняла руку с перстнем. Тот слабо светился тем же странным бесцветным светом, что и всё вокруг в тот момент, когда открылся первый разлом. – Давайте, мэтр. Стоит поторопиться.

* * *

Йон чувствовал себя преступником. Знай он заранее, что произойдёт, отказался бы – даже перед лицом самого короля. В конце концов, за такое Багровые казнили на месте, а он ещё недавно общался с палачом и даже обещал помочь в общем деле борьбы с демонами. Теперь же самолично впустил их в свой мир.

Наверное, именно поэтому Джаана ничего не сказала ему. Хороший урок: на всём пути обратно в королевскую цитадель никто не проронил ни слова. Хускэрлы выглядели подавленными, даже непробиваемый Кенельм спал с лица, поняв, что именно они сделали.

Знать бы ещё, как это всё работает. Кусок хрусталя таил в себе не просто сияющий огонёк: джумарка сплела хитрое заклятие и вложила его в камень так, что любое нарушение баланса высвобождало его. Умно. Он слышал о таких штуках, только в другой области – там таким же способом освобождали огненную магию. Правда, толку от огня было немного: он мог посеять панику в рядах противника, но не больше того. Появление же на поле боя картечи поставило крест на этих изобретениях.

Ни Джаана, ни тот молодой теург – Йон успел забыть, как его звали – ещё не вернулись, они были первыми. Но так даже лучше, подумал он, направляясь в свою комнату. Общаться с джумаркой ему совершенно не хотелось.

«Не я это придумала», – сказала тогда она. Но кто тогда? Приказ отдал король, в этом никаких сомнений не было. Только без заколдованных кусков хрусталя не было бы и приказа, а Тостиг не славился искусством теургии. Их кто-то создал, и, наверное, Ситилле будет интересно узнать, кто именно.

А ведь у него сейчас в руках знание, которое может резко изменить баланс сил в Хельвеге. Стоит только пустить слух, что Красный король якшается с демонами, и никакая Окта не спасёт его от Багровых. Правда, не очень-то он и таился. Значит, верит в свою непогрешимость? Кто знает.

Сбросив камзол, Йон без сил рухнул на кровать.

– Мы сделали ошибку, – сказала Хильда, садясь рядом.

– Да? – он вяло повернул голову. – Как будто я знал заранее.

– Если бы люди всё знали заранее, ошибок бы не было вовсе. Беда не в этом, беда в том, что может случиться потом.

– Не говори. Багровые. Если остальные палачи похожи на Ситиллу, будь уверена, они найдут всех. И меня, и ту джумарку, и этого парня. И всех хускэрлов заодно. Проклятье! – он принялся расстёгивать рубашку. Хотелось смыть с себя пот и гарь, но надеяться на ванну сейчас было глупо.

– Приказ отдал король. Значит, на него они и будут смотреть.

– Ты как будто первый день живёшь, – Йон скривился и, стянув рубашку, швырнул её на стул. – Король как-нибудь отмоется, это птица слишком высокого полёта, даже для Багровых. А вот нас отправят на плаху.

– Мне редко приходилось встречаться с людьми Ордена. Но они ни разу не выглядели дураками.

– Да, дураки там долго не живут. Но это не главное. Для меня сейчас важно одно: в этом мире есть способ открывать пространственные разломы. Магией. Знаешь, что это означает? Представь лазутчика с такими вот хрустальными ядрами в сумке. Да что там, можно вспомнить старые метательные машины и просто забрасывать их во вражескую крепость. И демоны сделают всё, что нужно, останется только добить их после победы.

– Это страшно.

– Если это страшно даже для такой, как ты…

– Я человек, Йон. Такой же, как и другие.

– Люди не пьют кровь.

– Они пьют микстуры, которые назначает лекарь. Моя микстура основана на крови. Вот и всё отличие.

– Да, а ещё ты быстра, как… – он задумался.

– Как кошка, – подсказала Хильда.

– Пожалуй…

– Я не просила об этом. И с удовольствием всё отдала бы за то, чтобы исцелиться.

– Ты так и не расскажешь, кто был твоим врачом?

– Мой бывший хозяин, – её лицо исказила гримаса. – Я была тир у одного человека, страшного человека. Бездушного. Как мейстер Эриксон. Он искал лекарство от vampiris, держал у себя одного вампира в последней стадии. Кормил его кровью животных, а иногда давал укусить человека. Изучал, когда происходит заражение, а когда нет, и всякое такое… а если человек заболевал, пытался его вылечить. Их закрывали в специальных камерах, а он записывал всё, что с ними происходило. У него всякие люди бывали. Пираты с западных островов, нордлингцы, случайные странники… те, кого не хватятся. Окрестных йоменов и вилланов он не трогал и помогал иногда, а те не знали, чем он занимался.

Йона передёрнуло. Даже в страшном сне он не мог представить, чтобы творить такое с людьми. Даже с преступниками. Справедливый суд южных стран не был милосердным: убийц там вешали, ворам рубили пальцы и руки, а для особых случаев имелись особые же казни, например, фальшивомонетчиков варили в кипящем масле. Но всё это служило наказанием за совершённые деяния, а здесь… здесь неведомый врач просто использовал материал.

– И чем всё закончилось? – спросил теург.

– Меня укусили. Случайно, я была его служанкой, а не… материалом. Он перевязал рану, а когда началась лихорадка, стал лечить, как других. И нашёл способ остановить болезнь. Тогда я убила его.

– Теурга?

– Да. Он не ожидал, что я стала быстрее, сильнее… думал, я неопасна. Вот и поплатился. Потом я перебила остальных и ушла.

– Что? Ты убила всех?..

– Я не знала, кто из них здоров, а кто нет. К тому же они меня видели и запомнили, и могли рассказать другим. Я этого не хотела.

– В этом есть логика, – признал Йон, хотя теперь всё, чего он хотел – это оказаться где-нибудь в Дейре. – А дальше?

– А дальше я побродила по миру. Училась всякому. Потом встретила Гирта и согласилась помочь ему. А потом он отдал меня тебе. Остальное ты знаешь.

Она замолчала.

А ведь эти записи бесценны, подумал Йон. Какими бы жестокими ни были методы покойного хозяина Хильды, он сумел добиться своего – найти лекарство. До сих пор вампиризм считался неизлечимым – крестьяне пили какие-то травы, люди побогаче нанимали докторов и пили настойки с толчёными опалами и прочей дрянью, но всё впустую. Иногда человек заболевал, иногда нет. Один из ветерингских натурфилософов потратил два десятка лет жизни только для того, чтобы объездить почти весь юг и собрать истории нескольких сот пациентов – титанический труд, доказавший, что системы во всём этом просто нет.

Получив укус, оставалось только молиться да оставить монетку перед алтарём Феорэя, архонта удачи. До сих пор. Но если найти лабораторный журнал…

– А что случилось с домом этого человека? – осторожно спросил он.

– Я его сожгла.

– Проклятье! – не сдержался теург.

– Лаборатория тоже сгорела, если ты об этом.

– Жаль… Я не смогу повторить его подход, чтобы заново найти лекарство.

– Тебе и не нужно. Я могу рассказать, как зачаровывать кровь.

– Это не то. Ну, то есть, пойми… это не исцеление. Это просто поддержка, всё равно что деревянную ногу взамен ампутированной поставить. Ты же пьёшь кровь каждый день. Что будет, если она закончится?

Хильда пожала плечами.

– Пару дней, наверное, смогу обойтись. Потом постепенно начну превращаться в вампира. Но если рядом будешь ты…

– Я поделюсь, если потребуется, – быстро оборвал её Йон. – Что ж, Харс с ними, с записями. Нужно уметь довольствоваться малым.

– Вот и хорошо, – она улыбнулась, и теург вдруг понял, что впервые видит на лице тир улыбку – полную, искреннюю. – А теперь спи. Ночь ещё длится.

Да, ночь ещё длится – Йон взглянул в окно. Где-то там, за стеной, продолжали убивать, грабить и насиловать. А теперь в эту смесь добавились ещё и демоны.

Так или иначе, его дело сделано.

* * *

Они шли быстро, едва только Ситилле удалось понять, в какую сторону идти. Много времени это не заняло: она просто обошла поляну кругом, вглядываясь в мечущийся огонёк, а потом, сделав ещё несколько зигзагов, уверенно зашагала вперёд. Судя по всему, палач уже не первый раз прокручивала подобный трюк, и причин не доверять ей у Магнуса не было.

Рёв имменсуса затихал вдалеке.

Идти по фиолетовой не-траве оказалось не так уж сложно, лишь в отдельных местах ноги буквально утопали в ней. Стебли легко разрывались под каблуками, как плоть какого-нибудь моховика или подосиновика, но их было слишком много. Зато здесь совершенно не было подлеска, сквозь который иной раз почти невозможно продраться в хельвежских чащах. Вместо этого к вздыхающим белёсым грибам тут и там прижимались пористые наросты, мерно вздымающиеся и опадающие в такт вздохам далеко наверху.

Лес казался бесконечным.

– Мерзость, – размеренно выговорила Ситилла, обходя очередной такой ком.

– Это тоже жизнь, мейстрес. Для них мерзость – это мы.

– Не сомневаюсь. У наших книжников давно томятся мысли о том, как выглядит родной мир демонов. Боюсь, если я проболтаюсь, что побывала здесь, меня заморят допросами. Да и вас тоже.

– Я как-нибудь уйду от этого, – усмехнулся некромант.

– Да, у вас богатый опыт… ухода.

– Обычный трюк. В Джумаре он бы вряд ли удался. Но, как я погляжу, вас не задевают такие особенности моего ремесла.

– Нисколько. У вас были свои цели, у Эльфгара свои. На политические дрязги мне плевать – ровно до тех пор, пока они не начинают мешать мне выполнять свою работу.

– Полагаю, эта йольская ночь вам всё-таки помешала.

Ситилла пнула какой-то гриб, оказавшийся на пути, и громко выругалась – тот лопнул, выпустив в небо желтоватое облако.

– Задержите дыхание, – посоветовал Магнус.

С минуту они шли молча.

– Надеюсь, эта дрянь не прорастёт у меня внутри, – пробурчала Ситилла. – Я не боюсь встретиться с каким угодно демоном, но это… отвратительная мерзость. Век бы не видать.

– Увы, помочь я здесь не смогу, – Магнус развёл руками. – Думаю, что ни один другой врач тоже.

– Как же тогда развивать людское знание, если не касаться неведомого?

– Вы, безусловно, правы. Но прежде чем люди находят способ исцелить болезнь, от неё умирают многие. Иногда – тысячи тысяч.

– Тихо! – вдруг прошипела Ситилла, остановившись и вскинув руку. Магнус замолчал – и услышал то, что заставило напрячься Проклятую.

Где-то за стеной вздыхающих грибов раздавался переливчатый стрекот.

Ситилла осторожно шагнула вперёд, вытащив рейтшверт. Магнус сделал то же самое и пошевелил пальцами левой руки, привычно готовя плеть Фраата. Он не любил использовать её против демонов, особенно незнакомых – кто знает, из чего может быть сделана их шкура? Фраат создавал своё оружие против доспешных воинов-людей, а не против демонов. Первая порция силы разлагала сталь, вторая уничтожала ржавчину, третья разрушала кожу, а четвёртая – мышцы. Всё это переставало работать, сталкиваясь, например, с хитином. А демонов, покрытых хитином, не так уж мало.

Конечно, у него в запасе имелись и другие способы убивать. Но успеет ли он их перебрать, если враг окажется слишком быстр?

Так что клинок был совсем не лишним.

Лес здесь становился плотнее, пористые комки прижимались друг к другу, сливаясь в единое целое, и очень скоро Ситилла замедлилась – её тяжёлые сапоги вязли в этой жутковатой массе, как в речном иле. Дальше белёсые стволы росли ещё гуще, а когда Магнус взглянул наверх, то увидел, что они сплетаются между собой в один общий клубок.

– Нам туда, – Проклятая ткнула мечом в сторону, откуда раздавался стрекот. – Но, кажется, придётся идти в обход. Да оно и к лучшему, не нравится мне этот звук.

– Значит, лучше поторопиться.

– Можно не напоминать.

Она даже не стала оттирать обувь, а просто зашагала дальше, выискивая проходы среди нагромождений грибов. Перстень сиял уже так ярко, что слепил глаза – оставалось надеяться, что скоро их путешествие закончится.

Но уйти без боя им не удалось.

Стрекот в один миг перешёл в грозное жужжание, и из чащи вырвался рой. Они бежали по земле, по грибным стволам, перебирая бесчисленными лапками, топорщили десятки острых усиков – огромные сколопендры, если только бывают сколопендры размером с собаку. И, хоть и не имея глаз, бежали они прямо к людям.

Хитин, подумал Магнус. Их панцири почти наверняка созданы из хитина. Сработает ли? Он оттеснил замершую Ситиллу за спину и поднял руки, концентрируясь на заклинании.

– Осторожно, яд! – крикнула Проклятая, но Магнус не обратил на это никакого внимания. Сила струилась сквозь него, утекая из воздуха, ветра, земли. А потом, свернувшись в тугой клубок, ринулась наружу.

Он не ошибся: панцири и вправду оказались хитиновыми. Так же как и то, что покрывало белёсые стволы дышащих грибов.

Горячая зеленовато-жёлтая волна ударила в шевелящийся, цокающий, стрекочущий ковёр, в один миг испарив передние ряды многоножек. Это не остановило их, не остановила и отвратительная липкая дрянь, в которую превратились погибшие. Освободившиеся от экзоскелета внутренности, остатки панцирей, изуродованные куски грибной плоти – всё это лишь смешало наступавшую лаву тварей, дав Магнусу время, чтобы сплести заклинание снова. Второй удар получился слабее: разлитая в воздухе свободная магия закончилась, и теперь оставалось либо ждать, пока естественная циркуляция принесёт новые порции силы, либо задействовать собственную кровь и плоть. Времени у них не было, и, стиснув зубы от боли, Магнус ударил в третий раз.

Какой-то удачливый демон, миновав смертельный поток, попытался вонзить усики ему в ногу. Но лишь попытался – Ситилла не дремала, и враг мгновенно лишился сперва усиков, а затем и головы.

Боль пронзила кости рук, вырываясь из пальцев.

– Ну наконец-то, – выдохнул некромант, когда последнее существо забилось в предсмертных конвульсиях.

– На вас лица нет, мэтр, – Ситилла выдернула рейтшверт из корчащейся на земле многоножки. Та тут же свернулась в клубок.

– В этом лесу слишком мало свободной магии, а если её нет, теургия требует использования жизненных сил. Пожалуй, когда мы вернёмся, мне понадобится отдых.

– Сколько угодно. Идти-то сможете?

– Разумеется. Меня даже хватит ещё на пару фокусов, если потребуется. Но повторения этой бойни не ждите. Не сейчас.

Ситилла заметно помрачнела – она прекрасно понимала, что если им встретится ещё одна такая орда, её меч мало чем сможет помочь. Но вслух просто сказала:

– Тогда не будем терять времени.

* * *

Перстень Ситиллы сиял всё сильнее, но он уже был не нужен – Магнус видел разлом собственными глазами. Тот затухал, только что вырвав из этого мира очередной кусок, и оставалось надеяться, что затухал не навсегда.

Здесь удар пришёлся на холм, где не было грибов-деревьев, зато фиолетовая не-трава росла намного гуще и выше, поднимаясь до человеческого роста и переплетаясь в центре. Наученная опытом, Ситилла подходила к нему куда осторожней, но предосторожность оказалась лишней – там никого не было. Лишь в глубине этого клубка что-то шевелилось и пульсировало, чувствуя незваных гостей.

– Теперь только ждать, – заявила Проклятая, обойдя поляну и убедившись, что они здесь одни. – Если повезёт, скоро разлом «мигнёт» снова. Если нет…

– …Скверна убьёт нас раньше, – закончил Магнус. Ситилла молча протянула ему фляжку. – Благодарю. А вы?

– Мне достаточно одного глотка.

– Неужто? – Магнус отпил немного. Вода успела нагреться, да и сам он вспотел в тёплой одежде.

– Тела Проклятых намного лучше сопротивляются скверне, чем ваши. Разве вы не знали?

– Никогда не интересовался. Но если так, получается, в октафидентской легенде о Сломанном Мире есть немного правды.

– У нас тоже есть легенда про это. Чуточку иная.

– Никогда не слышал. Впрочем, в Джумаре Проклятых немного.

– Как вы вообще туда попали?

Магнус усмехнулся. Этот вопрос терзал, пожалуй, каждого северянина, который встречался с ним, да оно и понятно: где Хельвег и где Джумар. В империи вообще не очень любили северян, да те и сами чувствовали себя неуютно как в пустыне, так и среди самих джумарцев. Другой народ, другая вера, другие обычаи. Люди там даже думают по-другому.

Он посмотрел по сторонам – лес молчал. Что ж, можно и отвлечься. За разговором время летит быстрее.

– Я был сыном врача, – сказал он. – Теурга из долины Ветерхельм. Там своя школа, и чужаков туда не пускают. Я должен был стать целителем, как отец, но… – он пожал плечами. – Он умер. Бледная чума.

– Эпидемия тысяча пятьсот девяносто третьего?

– Да, она самая. Он тогда работал в отряде врачей, они искали лекарство. В итоге создали сыворотку, которая облегчала болезнь – выживал не один из двадцати, а один из четырёх. Маленькая, но победа. Только его это не спасло, ни сыворотка, ни собственное здоровье. Я остался один, бывшие коллеги отца плевать на меня хотели. Так что мне очень повезло, что в долине тогда оказался некромант из крепости Фец, и что он разглядел во мне нечто… не знаю. Я никогда не спрашивал.

– Крепость Фец, – задумчиво протянула Ситилла. – Слышала о ней много, в основном плохое.

– Там хватает и плохого, и хорошего.

– Верю. Смотрите! Свет усиливается.

– А ещё я слышу гостей.

Ответом ему был шелест выходящего из ножен рейтшверта.

– Подавятся, – зло прошипела Ситилла. – На этот раз я встану в авангард. Вы и без того сделали достаточно.

– Если это не ядовитые сороконожки, которые убьют вас за несколько минут – так и сделаю, мейстрес.

– Называйте меня по имени. Так привычнее.

– Как пожелаете, – он прищурился и увидел, как шевелятся заросли не-травы ниже по склону. И где-то там, среди фиолетовых стеблей, мелькнула красная чешуя.

Лакерты.

– Лакерты, – озвучила Ситилла его мысль. – Могло быть хуже.

– Вот только они идут прямо сюда, как будто знают, что мы здесь, – заметил Магнус.

– Потом об этом поговорим. Если вернёмся в Ранкорн. Ату!

Ящеролюд бросился из зарослей без единого звука, обнажая острые зубы в жутком оскале, но слишком поздно – Ситилла не дремала и встретила его размашистым ударом, отправив умирать в гущу не-травы. Почти тут же сбоку выпрыгнул второй, метнулся вперёд, пригнулся, уклоняясь от меча, и получил удар сапогом прямо в пасть. Казалось, слышно было, как хрустят зубы. Ошеломлённый лакерт замер – только для того, чтобы получить удар по черепу и бессильно упасть, раскинув лапы.

– Плюс два, – заметила Проклятая. – Плюс три!

Третий демон лишился головы и рухнул наземь.

– Сообщите, когда потребуется помощь, – с лёгкой улыбкой сказал Магнус.

– Уж как-нибудь справлюсь и без неё, мэтр. Поберегите си…

Четвёртый лакерт едва не застал её врасплох. Просто вдруг раздвинулись фиолетовые заросли, выпуская чешуйчатое чудовище, и спасла Ситиллу только прекрасная реакция – Проклятая на волосок разминулась с зубами демона. Большего, впрочем, тот сделать не успел – острие меча вонзилось ему в горло.

Несколько долгих секунд Ситилла вытаскивала застрявший клинок из трупа, и, наверное, не успела бы контратаковать пятого лакерта, но на этот раз Магнус уже не стоял в стороне. Сорвавшаяся с его пальцев плеть Фраата превратила голову демона в липкий студень, и обернувшаяся к противнику Ситилла лишь увидела, как тот падает на землю.

– Спасибо, – только и сказала она.

– Кажется, это был последний.

– Да, похоже на то, – Проклятая осмотрелась, но дальность обзора на холме оставляла желать лучшего. Тогда она просто остановилась и прислушалась. – Я слышу ещё кого-то, но далеко.

– Занятно, – задумчиво проговорил Магнус, почёсывая подбородок. – Вам не кажется странным, что разломы почти всегда выпускают в наш мир демонов? Если предположить, что они появляются случайно, то этого быть не должно. И вот сейчас, к примеру, мы видим, как лакерты сами идут к разлому, будто он их притягивает. Конечно, они могли заметить нас, но…

– Мысль интересная, но обсуждать её надо не со мной. Я знаю о демонах немало, но я не книжник и не умею мыслить, как они.

– По большей части «как они» мыслить вам и не стоит. Большинство книжников застряли в прошлом, они выдумывают какие-то нелепые объяснения естественным вещам и считают, будто познали мир. Для абстрактных вещей такой подход применим, но как только мы переходим к практике, он перестаёт работать.

– И что это всё значит? – Ситилла снова посмотрела по сторонам и подняла руку, призывая к тишине, но лес молчал. Зато бесцветное сияние разлома становилось всё сильнее, начиная слепить глаза.

– Это значит, – сказал Магнус, дождавшись разрешающего знака от Проклятой, – что мир нужно воспринимать как единый механизм, работающий по определённым законам, и отсекать лишние сущности. Например, архонтов и Творца.

– Богохульствуете, мэтр?

– Отнюдь. Я даже не отрицаю существование Творца, а просто не нуждаюсь в этой гипотезе. Пока я могу объяснить то, что вижу, логичными причинами, нет никакого смысла в том, чтобы придумывать божественные начала. В этом и заключается суть научного познания.

– Скажи мне кто месяц назад, что в скором будущем я буду слушать лекцию по натурфилософии от северянина-некроманта из Джумара, находясь при этом в мире демонов, я бы решила, что этот некто свихнулся.

– Надо же как-то провести время, – пожал плечами Магнус. – Хотя ждать нам, судя по всему, осталось немного. Я хочу, чтобы вы поняли одно: у меня нет желания общаться с книжниками Багровых. В первую очередь потому, что большинство из них – напыщенные снобы, не желающие видеть дальше своего носа. Впрочем, это верно и для Ветеринга, и для Джумара, и для всех остальных.

– Не вы один жаловались мне на это, – усмехнулась Ситилла. – Пожалуй, я найду человека, разговор с которым вас устроит. Идёт?

– Идёт. Но сначала я уделю время ученице.

– Ученице?

– Альме Веллер.

– О! – Ситилла задумалась. – Из того, что я о ней слышала… что ж, хорошо. Видите ли, мэтр, моя задача в Хельвеге не столько в том, чтобы ловить демонистов, и уже тем не более не в том, чтобы убивать демонов, для этого есть рядовые братья. В Хельвеге я настраиваю людей поддерживать Багровый Орден, даю им понять, что мы – не церковь, и борьба с демонами – наше общее дело. Увы, люди не всегда желают меня слушать. Но, быть может, они послушают норну.