Текст книги "Собрание сочинений в 4 томах. Том 3. Сказки для умных"

Автор книги: Вадим Шефнер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 44 страниц)

– Сколько минут сгущенного будущего времени уходит на такую пепельницу? – задал я практический вопрос.

– Вы сказали «минут»?! – удивленно воскликнул изобретатель. – Надо было спросить «сколько столетий»! Знайте, что масса, идущая на одну пепельницу, равна четырем с половиной векам земного времяисчисления.

Затем Олег Олегович отштамповал еще несколько пепельниц и начал жаловаться на плохой их сбыт и на материальные неполадки, мешающие ему усовершенствовать свою Установку и двигать науку вперед.

И вот тогда в моем мозгу внезапно возникла важная идея, которой я немедленно поделился с изобретателем.

– Уважаемый Олег Олегович! – сказал я. – Ваши пепельницы плохо идут, так как все, кому они были нужны, уже купили их, а новое поколение курильщиков еще не подросло. Поэтому вам надо реконструировать производство и наладить выпуск новой продукции. На рынке Собачинска-Неудачинска я видел продающихся гипсовых кошек, львов и слонов, но я там не увидел ни одной гипсовой собаки. А ведь собака – друг человека, и если вы наладите ее производство из своего высококачественного сырья, то она выручит вас из трудного материального положения!

– Около года тому назад гипсовые собаки продавались на нашем рынке, но их сняли с продажи за повышенную антихудожественность, – дал мне справку мой собеседник.

– Но если вы наладите производство собак из нового красивого сырья, то их художественная ценность возрастет. Надо только достать образец и сделать штамп.

– Образец достать нетрудно, ибо автором местной гипсовой собаки является мой родной отец, известный городской ваятель-гипсовик и председатель здешнего творческого объединения скульпторов-надомников. Он охотно даст мне модель, но я боюсь, не будет ли антиморальным фактом возобновление производства антихудожественной собаки?

– Но ведь это же ради науки! – воскликнул я. – Собаки всегда страдали во имя науки – таков их удел.

– Да, придется пойти на это... Конечно, в виде временной и даже кратковременной меры, – с печалью в голосе произнес Олег Олегович. – Наука требует жертв, и пусть в данном конкретном случае этой жертвой будет собака.

И он пошел к отцу за образцом, а я направился в местный Дом колхозника на ночевку, оставив мотоцикл во дворе своего нового знакомого. А когда я пришел к изобретателю на следующий день, он уже возился с оборудованием для производства собаки. Отец весьма охотно дал сыну модель и был рад, что тот решил сойти с тернистой тропы тунеядства на широкую трудовую дорогу.

Я, как мог, помогал своему новому знакомому, и через два дня у нас были готовы два штампа с пуансонами: один – для левой стороны модели, другой – для правой. Наконец мы отштамповали обе половины животного и склеили их тем же веществом. Собака получилась еще более малохудожественной, чем раньше, ибо для упрощения штамповки мы внесли в ее конструкцию некоторые изменения: передние лапы ей укоротили, а от ушей и хвоста пришлось отказаться целиком. Однако красивый голубой цвет искупал физические недостатки этой собаки.

Всю ночь Опытная Установка была в работе, всю ночь мы штамповали собак, причем на каждую из них шло 785 лет будущего времени. К утру у нас был готов большой запас изделий, и, щадя скромность ученого, я сам отправился на базар, чтобы заняться там сбытом продукции.

Заняв место между женщиной, торгующей русалками, и мужчиной, продающим гипсовых кошек, львов и слонов, я выставил на прилавок шеренгу голубых собак. Несмотря на то что цену я назначил немалую, сбыт начался немедленно. Очевидно, люди соскучились по собакам, они прямо рвали товар из рук. Некоторые спрашивали, что это за такая красивая голубая пластмасса, и я, пропагандируя идею изобретателя, отвечал, что это никакая не пластмасса, а самое настоящее время, превращенное в вещество. Однако мне никто не верил, люди считали, что я шучу.

Не прошло и трех часов, как я отправился к Олегу Олеговичу за новой партией товара. Когда я вручил ему выручку, он очень обрадовался и поблагодарил меня от лица науки. При этом заявил, что теперь он скоро заменит свой самодельный агрегат новейшим оборудованием и совершит с его помощью новые чудеса.

Три дня подряд я торговал на рынке, а Олег Олегович трудился над собаками, уходя все дальше и дальше в глубину грядущих столетий. Но когда на четвертый день я занял свое место за прилавком, ко мне подошли дружинники и попросили предъявить документы на право торговли предметами искусства. Так как документов у меня не имелось, то меня повели в пикет. Короче говоря, дело кончилось тем, что мне дали десять суток за мелкую спекуляцию. Как выяснилось, все это подстроил торговец гипсовыми кошками, львами и слонами. Он сделал это для того, чтобы устранить опасного конкурента.

Девять дней я проработал на Собачинско-Неудачинском черепичном заводе, а на десятый день, в числе некоторых других нарушителей, был отправлен на рынок, где мне в обязательном порядке была вручена метла. И вот, подметая базарный асфальт, я заметил, что некоторые посетители уносят с рынка, в числе прочих покупок, голубых собак. Вскоре, к некоторому своему удивлению, я увидел Олега Олеговича. Стоя за прилавком, он бойко торговал собаками. Торговля шла настолько хорошо, что к нему даже стояла очередь. В придачу к каждой собаке мой знакомый, в виде принудительного ассортимента, продавал пепельницу – из затоварившегося запаса. При виде меня изобретатель несколько смутился и стал мне объяснять, что его отец где-то там договорился о разрешении на продажу собак – и вот он, Олег Олегович, решил временно сам заняться торговлей.

– Но у вас, наверно, накопилось уже достаточно средств на улучшение Опытной Установки? – спросил я его.

– Я решил немного обождать с усовершенствованием, – ответил он. – Для производства собак моя Опытная Установка не нуждается в улучшении и вполне меня устраивает. А дальше видно будет... Пока я решил обзавестись кое-какой мебелью. Вчера, например, приобрел неплохой столовый гарнитур, а теперь на очереди пианино.

– Как? Вы не только ученый-изобретатель, но и музыкант? – изумился я.

– Нет, я не музыкант. Но пианино – это солидная вещь, она украсит комнату.

– А сколько собак надо продать, чтобы купить одно пианино? – спросил я.

– Чтобы купить в магазине одно черное пианино, нужно продать на рынке триста пятьдесят шесть голубых друзей человека, – с цинизмом в голосе ответил изобретатель.

Я стал подсчитывать в уме: на 1 собаку уходит 785 лет будущего времени. Следовательно, если помножить 785 на 356, то получится 279 460 лет!

– Уважаемый Олег Олегович! – тихо сказал я. – Ваше пианино обойдется вам в двести семьдесят девять с лишним тысяч будущих лет! Сколько замечательных событий могло бы произойти в этом подземелье за эти тысячелетия, а вы их расходуете на вещь, которой вы даже не будете пользоваться. Я был о вас лучшего мнения!

– Вы сами подали мне идею голубой собаки, я только логически развиваю ее, – сердито ответил изобретатель. – А теперь вы же читаете мне мораль!.. Беритесь за вверенную вам метлу и не мешайте мне торговать!.. Кто следующий за собачками?

Люди, стоящие в очереди, оттиснули меня от прилавка, и я принялся за прерванное этим разговором занятие, то есть стал подметать рыночный пыльный асфальт. На душе у меня было грустно. В тот же вечер, отбыв срок наказания, я взял свой мотоцикл и на полном газу покинул Собачинск-Неудачинск.

С тех пор я ничего не слыхал об Олеге Олеговиче и его Опытной Установке, да и слышать не хочу и помнить не желаю! Но иногда у меня возникает мысль: вдруг время имеет предел?! Вдруг Олег Олегович ради голубых собак выкачает из своего подземелья все запасы времени, и там создастся вакуум, и произойдет взрыв, и наш земной шар взлетит вверх тормашками?!

19. ЭМРО

Я спешил вовремя вернуться в Ленинград из отпуска. Двое суток я гнал свой мотоцикл на полном газу, а ночевал в придорожных кустах. На третьи сутки я так устал, что, когда на пути мне попался город, я решил отдохнуть в нем. Город этот, ввиду того что в нем развернулись важные для меня события, условно назову так: Надеждинск-Исполнительск.

На главной улице я остановил мотоцикл и спросил прохожего, как проехать к гостинице. Тот мне сразу же указал дорогу к новому одиннадцатиэтажному зданию, которое было видно со всех улиц и являлось гордостью жителей Надеждинска-Исполнительска.

Хоть я пишу правдивую историю всей своей жизни, а вовсе не фантастику, и знаю, что свободных номеров в гостиницах никогда нет, но все же я направился к этому зданию. Конечно, я не рассчитывал на койко-место, но надеялся поставить мотоцикл в гостиничном дворе, а затем подремать в вестибюле. Это мне удалось, и вскоре я, положив у ног рюкзак, спал в уютном гранитолевом кресле среди командированных, ожидающих очереди на проживание в номерах. И вдруг я почувствовал, что кто-то мягко коснулся моего плеча, и проснулся. Передо мной стоял человек на вид лет тридцати пяти, с умным и симпатичным лицом.

– Товарищ, идемте ко мне в номер, там имеется свободная раскладушка, – сказал незнакомец.

– Но у меня нет командировочного удостоверения, – ответил я, не смея верить в такую сказочную удачу.

– Это ничего не значит. Сейчас вас оформят.

Незнакомец подошел со мной к окошечку администратора, и меня действительно оформили без всяких разговоров. И вот я с этим добрым человеком поднялся в лифте на одиннадцатый этаж, где находился его номер. По пути я спросил его, почему он захотел помочь именно мне, совсем незнакомому человеку.

– В связи с наплывом туристов проводится уплотнение, и мне хотели подселить какого-то типа с гнусавым транзистором на боку, я же терпеть не могу этих безмозглых шарманщиков. А так как у меня номер одноместный, то я имею право выбирать себе соседа. И вот я спустился в холл и стал рассматривать людей. Честное и простодушное выражение вашего лица решило мой выбор... Но, надеюсь, в вашем рюкзаке нет транзисторов, магнитофонов и прочих шумовых приборов?

– Нет, – ответил я, – я и сам люблю тишину.

– Значит, я не ошибся в вас! – с чувством сказал добрый незнакомец. – А вот и наш номер.

Мы вошли в небольшую комнату под № 1155, и мой вожатый указал мне на раскладушку.

– Извините, что сам я буду спать не на этой жалкой раскладушке, а на нормальной кровати, – вежливо сказал он. – Но в этом для вас нет ничего обидного, так как я намного старше вас.

– Вы... вы старше меня? – удивился я. – Но мне сорок девять лет! А вам – от силы лет тридцать пять.

– Мне шестьдесят три года, – спокойно ответил мой новый знакомый. – Если не верите, вот вам мой паспорт.

Я заглянул в документ и своими глазами убедился, что мой собеседник, которого, судя по паспорту, зовут Анатолием Анатольевичем, действительно на четырнадцать лет старше меня.

– Но почему вы так молодо выглядите? – спросил я. – Ведь даже на фотокарточке в паспорте вы выглядите значительно старше.

– В паспорте – старый фотоснимок, это я снимался три года тому назад, – сказал мой странный знакомый. – За эти годы я помолодел.

– Ничего не понимаю! – воскликнул я. – Все люди с годами стареют, а вы молодеете!..

– Мой молодой и бодрый вид, а также молодая ясность моего ума – побочный результат действия ЭМРО, – ответил мне мой однокомнатник.

– Что это за ЭМРО? – заинтересовался я.

– ЭМРО – это Эликсир Мгновенной Регенерации Организма, – веско ответил Анатолий Анатольевич.

Так как я всю жизнь нарывался на всевозможных открывателей и изобретателей, то мой опыт подсказал мне, что и в данном случае передо мной находится сам автор ЭМРО. Когда я высказал это предположение, мой собеседник ответил утвердительно. Тогда я представил ему краткий устный обзор своей жизни от детских лет до текущего дня и был выслушан с интересом и сочувствием. В ответ ученый рассказал о себе и о том, как он открыл ЭМРО, а также о значении этого удивительного открытия.

Родился Анатолий Анатольевич в одном большом городе. В школе он был первым учеником по химии, ботанике и биологии, однако никаких научных планов он в те годы не строил. Но, когда он учился в последнем классе школы, его младший брат, заигравшись на окне без присмотра родителей, упал с высоты седьмого этажа и разбился насмерть. Это очень сильно подействовало на юного Анатолия, и он решил открыть такое средство, чтобы люди, случайно упав с высоты, не разбивались, а оставались живыми и здоровыми.

Сознавая всю трудность и необычность своей задачи, Анатолий подошел к ее решению не сразу. Окончив школу, он поступил в Медицинский институт, а после его окончания прослушал курс лекций в Химическом институте и затем целиком отдался ботанике, специализировавшись на лекарственных растениях.

Он побывал во многих ботанических экспедициях и однажды в сибирской тайге услышал, как некоторые звери, будучи ранены, отыскивают какую-то невзрачную травку. Поев этой травки, животные быстро выздоравливают, раны – как не бывало. Анатолий Анатольевич с превеликим трудом отыскал это растение и стал его культивировать. Затем, сделав экстракт из семян этой травы, он рекомендовал его для больниц «скорой помощи». Лекарство способствовало очень быстрому заживлению свежих ран и переломов и имело большой успех в медицинском мире, однако это было не совсем то, чего искал ученый. Ему нужен был состав, который действовал бы мгновенно, в момент травмы. И вскоре он понял, что создать такой состав он сможет только путем синтеза. Посвятив всю последующую жизнь этим поискам, он проделал множество химических опытов, и вот три года тому назад, на шестьдесят первом году жизни, ему удалось добиться того, к чему он стремился с юношеских лет.

Теперь надо было убедиться на практике в силе действия ЭМРО. Будучи противником всяческих экспериментов на ни в чем не повинных животных, Анатолий Анатольевич задумал провести первый опыт на самом себе, А так как он жил все в той же квартире, то первый прыжок он решил произвести из того же окна, из которого когда-то выпал его злосчастный младший брат.

И вот летом, когда вся семья была на даче, он ровно в два часа ночи накапал в стакан воды семь капель ЭМРО и, приняв эликсир, стал на подоконник раскрытого окна. Через несколько секунд, преодолев страх, он кинулся вниз с высоты седьмого этажа...

В миг падения ему показалось, что сердце вот-вот разорвется, а затем он ощутил резкий, очень болезненный удар и на секунду потерял сознание. Затем он встал с камней живым и невредимым, и притом с таким блаженным ощущением, будто искупался в целебном источнике. Но зато костюм его лопнул по швам, пуговицы отлетели, от ботинок оторвались подошвы, а ключ от квартиры вылетел из кармана, и его пришлось искать, ползая на четвереньках по темному двору.

Так как шум от удара тела о камни был весьма громок, то многие жильцы дома проснулись и кинулись к окнам. Увидев в тусклом свете ночи какого-то подозрительного оборванца, ползающего по двору в поисках неведомо чего, они стали звать дворника. Дворник тоже не сразу узнал в этом гопнике почтенного ученого и хотел даже отвести его в милицию. Но потом все кончилось благополучно, и, отыскав ключ, Анатолий Анатольевич вернулся в свою квартиру.

В течение последующих двух недель самоотверженный труженик науки произвел еще восемнадцать выпрыгов из окна, окончившихся столь же благополучно, как и первый. Чтобы не портить костюмов, он придумал спецодежду для прыжков: брезентовую куртку, такие же брюки и обыкновенные валенки. Жители квартир, выходящих окнами во двор, постепенно привыкли к опытам, которые проводил ученый, и дворника больше не вызывали. Однако вскоре Анатолий Анатольевич констатировал, что и жильцы дома, и знакомые при встрече на улице перестали его узнавать. Тогда он стал чаще смотреться в зеркало и убедился в странном факте: после каждого прыжка он становился на вид все моложе. Исчезли морщины, исчезла седина, на лице заиграл молодой румянец... Кроме того, он отметил, что у него нет больше одышки, которой он страдал в силу своего возраста, и что он стал лучше видеть и слышать, и что память его улучшилась и стала почти такой, как в студенческие годы.

Когда он пошел к врачу-терапевту, тот с удивлением заявил, что по высоким показателям своего здоровья Анатолий Анатольевич приближается к тридцатилетнему человеку.

– Анатолий Анатольевич! – в восторге воскликнул я, выслушав его научное сообщение. – Анатолий Анатольевич! Вы совершили великое открытие! Ваш ЭМРО надо срочно пустить в массовое производство. Ведь этот эликсир пригодится многим людям – верхолазам, кровельщикам, альпинистам, канатоходцам, а также детям и пьяницам, живущим на высоких этажах, и даже хозяйкам, моющим окна. А его побочное омолаживающее действие?! Ведь это чудо! Только подумать.

– Увы, это не так просто, как вам кажется, – прервал мое восторженное высказывание ученый. – Должен вам сказать, что пока еще ЭМРО действует только в том случае, если падение произошло не позднее трех минут после приема. Не могут же кровельщики принимать ЭМРО каждые три минуты. Я работаю сейчас над продлением действия эликсира. Конечно, и в нынешнем качестве мой эликсир нужен людям и достоин массового производства. Но, чтобы наладить его массовый выпуск, необходимо доказать, что ЭМРО действует универсально, а не избирательно. Мне самому еще неизвестно, у всех ли индивидуумов он вызывает должный эффект мгновенного восстановления организма, – ведь пока опыт проведен только на одном человеке, то есть на мне. Мне нужны добровольцы-подопытники... И вот я третий год езжу по градам и весям в поисках таких добровольцев и никак не могу их найти. На свете очень много смелых людей, но стоит мне объяснить условия опыта, то есть указать на то, что ЭМРО может не сработать в момент приземления, – и самые смелые почему-то отказываются от прыжка... Ведь вот и сюда, в Надеждинск-Исполнительск, я прибыл по договоренности с одним отважным местным парашютистом. Но и он, несмотря на то что я провел с ним большую научно-просветительную работу, теперь колеблется и хочет избежать участия в этом эксперименте... Завтра буду опять его уговаривать...

Нет, не так-то это просто... Вот вы лично согласились бы произвести прыжок из окна с высоты одиннадцатого этажа?

– Боюсь, что такой научный подвиг мне не по плечу.

– Ну вот, а сами же говорите: «Великое открытие!» – с обидой в голосе произнес мой однокомнатник.

Несмотря на усталость, в этот вечер я долго не мог уснуть. Меня взволновали невзгоды маститого ученого, который мечтает подарить человечеству свой чудодейственный эликсир и не может, ибо сами же люди не хотят пойти ему навстречу в этом деле. Мне очень хотелось помочь ему, но я с детства боюсь высоты, и я понимал, что решиться на прыжок мне почти невозможно. К тому же мне невольно вспоминались все мои прежние контакты с мыслителями, открывателями и изобретателями. Как правило, они не приносили мне счастья. Особенно горек был опыт с шерстеношением, из-за которого я так и не получил должного образования. А здесь мне угрожало большее: потеря жизни.

С такими мыслями я и уснул, а проснувшись, обнаружил, что мой однокомнатник уже ушел по своим научно-просветительским делам. Тогда я отправился бродить по Надеждинску-Исполнительску, который оказался весьма приятным городом. Но мысль о том, что ЭМРО может никогда не увидеть массового производства, камнем лежала у меня на сердце и мешала с должным вниманием рассматривать городские достопримечательности.

Когда я вернулся вечером в гостиницу, Анатолий Анатольевич был уже в номере. С невеселым, даже с удрученным видом сидел он в кресле. Мне даже показалось, что на его щеках виднелись следы недавних слез.

– Мне не удалось убедить парашютиста, он наотрез отказался от проведения опыта, сославшись на то, что у него есть жена и двое детей, – дрожащим голосом поведал мне ученый.

Мне стало стыдно за себя. Ведь у меня не было ни жены, ни детей, и я знал, что никто особенно не будет плакать, если со мной случится какое-нибудь несчастье. Только трусость мешает мне согласиться на эксперимент.

Машинально я направился в совмещенную ванную, имеющуюся при номере, и заглянул в зеркало. На меня глядел холостой человек, на лице которого ясно были написаны все его пять «не»: это был человек

К этому перечню нужно было добавить еще одно «не»: немолодой.

«Ну кому нужен такой тип! – подумал я. – И этот-то тип еще отказывается рискнуть собой ради науки и нахально цепляется за свою холостяцкую жизнь!» С такими мысленными словами я покинул совмещенную ванную и, войдя в комнату, сказал ученому:

– Я готов принять ЭМРО и совершить научный выпрыг из окна!

– Голубчик вы мой! – воскликнул Анатолий Анатольевич. – Люди не забудут вас! Какое счастье, что вы встретились мне на моем жизненном пути!.. Когда вы хотите провести опыт?

– Хоть сейчас, – ответил я.

– Сейчас рановато. Наше окно выходит на улицу, придется подождать ночи, когда не будет прохожих. А пока на всякий случай рекомендую вам составить завещание. Ведь вы уже знаете о том, что во время эксперимента ваш организм может не среагировать на ЭМРО.

Я сел писать завещание. На это не потребовалось много времени, так как особо ценных вещей у меня было ровно две: кресло-кровать и мотоцикл. Кресло-кровать я завещал своему талантливому брату Виктору, а на мотоцикл дал доверенность Анатолию Анатольевичу, чтобы он мог его продать и отослать деньги моему отцу.

Когда настала глубокая ночь, Анатолий Анатольевич мягко напомнил мне о том, что теперь можно приступать к эксперименту.

– А чтобы ваш костюм не пострадал, я одолжу вам свою личную спецодежду, – заботливо добавил он и немедленно достал из своего большого чемодана брезентовую куртку, такие же брюки и плотные качественные валенки.

Я облачился в прыгательный спецкостюм, и Анатолий Анатольевич, вынув небольшой пузырек с ЭМРО, налил одиннадцать (по числу этажей) капель этой зеленоватой жидкости в стакан с водой. Когда я залпом выпил эликсир, ученый с чувством пожал мне руку и молча указал на окно. Я взобрался на подоконник и глянул вниз. Мне стало не по себе.

– Не буду стоять у вас над душой, ибо вполне полагаюсь на вашу сознательность, – сказал мой однокомнатник. – Я спущусь вниз, чтобы приветствовать вас там. Но, надеюсь, вы будете там раньше меня.

Мне стало еще страшнее. При слове «там» мне представилась не улица, а более печальное место, то есть кладбище. И я снова подумал, что все проекты и опыты, в которых я принимал участие, никогда ни к чему хорошему меня не приводили. Даже то, что благодаря ТНВ я выиграл мотоцикл, тоже нельзя считать удачей, ибо из-за путешествия на этом самом мотоцикле я сперва получил десять дней отсидки в Собачинске-Неудачинске, а теперь вот стою на подоконнике и готовлюсь к смертельному выпрыгу... И все-таки надо было держать слово. Я подумал о своем брате, который всецело жертвует собой для прогресса и должен служить мне путеводным маяком... Много мыслей промелькнуло у меня в голове! Но три минуты были уже на исходе. Победив страх, я взмахнул руками и, зажмурясь, прыгнул вниз.

От скорости падения я на миг потерял сознание, последовал резкий и очень болезненный удар, а затем я встал с асфальтового тротуара, в котором от силы моего падения образовалась вмятина.

– Как вижу, я не ошибся, – сказал Анатолий Анатольевич, подходя ко мне. – Вы прибыли первым. Как ваше самочувствие?

– Ничего не пойму, – ответил я. – Я чувствую какую-то легкость в теле, будто после бани. И еще я ощущаю душевный подъем.

– Сказывается побочное действие ЭМРО, – деловито заметил ученый. – Произошла мгновенная перестройка всех клеток организма. Вы стали моложе. Еще десять-двенадцать прыжков, и вы станете совсем молодым, и притом приобретете такие физические и духовные качества, которыми прежде не обладали. Кстати, продолжением опытов вы принесете большую пользу науке.

– Хоть сейчас готов! – ответил я.

– Боюсь, что многократные прыжки из окна гостиницы могут вызвать недовольство администрации, – высказался Анатолий Анатольевич. – Но в здешнем парке культуры я заметил вышку для прыжков с парашютом. Почему бы нам не отправиться туда? Если вы не против, то подождите меня здесь, а я поднимусь в номер и захвачу склянку с ЭМРО, а также графин с водой и стакан.

Через несколько минут он вернулся, и по ночным безлюдным улицам мы направились в парк. Там мы беспрепятственно забрались на вышку, и ученый накапал в стакан воды четырнадцать капель ЭМРО (высота вышки равнялась примерно четырнадцати этажам). Я прыгнул, затем поднялся на вышку и повторил прыжок, а потом, войдя во вкус, прыгнул еще раз, и еще раз, и еще...

С каждым разом прыгать было все менее страшно, и после каждого приземления я чувствовал себя все моложе и бодрее.

– Ну, хорошего понемножку, – сказал ученый после моего пятнадцатого прыжка. – Я тоже хочу прыгнуть пару раз для поднятия жизненного тонуса. Давненько я не прыгал.

Так как ночь была теплая, то мы разделись, и Анатолий Анатольевич надел спецкостюм. Сделав в нем два прыжка, он вернул его мне, мы снова оделись и направились в гостиницу. Уже светало, на улицах появились первые прохожие, они с удивлением смотрели на мои валенки. Швейцар не хотел впускать меня в вестибюль, и Анатолий Анатольевич строго сказал ему, что я – известный киноартист и возвращаюсь с киносъемки. Дежурная по этажу – немолодая симпатичная женщина – не узнала меня, и моему спутнику пришлось пройти в номер и принести мой паспорт. Но, увидев фото, она сказала, что я здесь совсем не похож на себя. Тогда маститый ученый объяснил ей, что моя несхожесть – это результат побочного действия ЭМРО, и провел с ней краткую научно-популярную беседу. В результате дежурная выразила желание совершить выпрыг в ближайшую же ночь.

– Я делал ошибку, пропагандируя ЭМРО только среди мужчин, – весело потирая руки, сказал ученый, когда мы вошли в номер. – А ведь давно известно, что женщины обладают такой же смелостью, как и мужчины, а зачастую и превосходят их. Правда, мне лично кажется, что нашу гостиничную даму привлекла не научная подоплека эксперимента с ЭМРО, а его побочное омолаживающее действие, но для опытов это не имеет значения.

Войдя в совмещенную ванную, я посмотрел на себя в зеркало. И я не узнал себя! На меня смотрело интеллигентное лицо симпатичного тридцатилетнего мужчины. Потрясенный чудесной переменой, я не сразу поверил своим глазам и, закрыв их, два раза повернулся на пятке вокруг своей оси. Но, когда я снова взглянул в зеркало, на меня смотрело то же симпатичное преображенное лицо.

Приняв душ, я крепко уснул, а когда проснулся, был уже полдень. Позавтракав в гостиничном буфете, я отправился гулять по веселым улицам Надеждинска-Исполнительска. Проходя безлюдным сквером, я увидел пожилую женщину, которая сидела на скамейке и плакала. Я подошел к ней. При виде меня она встрепенулась и сказала:

– У меня к вам большая просьба! Помогите мне найти вора, укравшего мою сумку, в которой находится сумочка с деньгами и записной книжкой с адресом моего сына! Я прилетела сюда к сыну из Закарпатья, но я не помню его адреса, а на обратную дорогу денег у меня нет, ибо они находятся в сумочке, которая лежит в сумке, а ее у меня украли в трамвае, когда я ехала в центр города с аэродрома.

Высказав это, женщина заплакала с новой силой.

– Тяжелый случай, – сказал я и стал думать, чем же я могу помочь плачущей. И вдруг я вспомнил, что когда мой друг Вася-с-Марса улетал с Земли, он дал мне свой легко запоминающийся телефон и обещал выполнить любую просьбу.

– Подождите меня пять минут, – сказал я плачущей гражданке. – Я надеюсь провернуть ваше дело в положительном смысле.

Добежав до ближайшего автомата, я вошел в будку и набрал на диске одиннадцать единиц и пять пятерок.

– А, это ты, свой в доску – и штаны в полоску! Наконец-то вспомнил обо мне! – послышался Васин голос. – Ну, как дела на земной хавире?

– Все в порядке, пьяных нет, – ответил я. – Этой ночью я совершил научный выпрыг, в результате чего...

– Знаю, знаю, – перебил меня Вася. – Я об этом знал уже, когда отлетал с Земли. Ну, теперь ты не тушуйся!

– Вася, у меня к тебе срочная просьба. Ты ведь обещал, помнишь?

– Помню. Сумка, в которой находится сумочка с деньгами и записной книжкой, вовсе не украдена, а потеряна в трамвайной давке. Семь минут тому назад она сдана в Стол находок, который находится на улице Дровяной, дом девять. Выйдя из сквера, где плачет пожилая гражданка, надо свернуть налево и пройти два квартала, затем свернуть направо и пройти четыре дома. Готовься к важному событию.

– К какому событию? – удивился я.

– Много будешь знать – скоро состаришься, – загадочно ответил Вася-с-Марса.

– Вася, кореш мой инопланетный, а ты к нам снова в гости не собираешься? – с надеждой спросил я.

– Нет, годы уже не те, – задумчиво произнес мой друг. – Но ты увидишь меня на своей свадьбе. А теперь катись. Пока!

Слово о свадьбе я понял в смысле шутки, то есть в том смысле, что увижу я своего друга, когда рак свистнет. Я поспешил в сквер.

– Ваша сумка, в которой сумочка, нашлась. Она в Столе находок, – сказал я плачущей.

– Ах, не верю, не верю! – сказала плачущая гражданка. – Это вы мне говорите только для утешения!

Пришлось мне самому отвести ее в Стол находок.

Вскоре мы с вышеупомянутой гражданкой вошли в парадный подъезд дома № 9 по Дровяной улице. Стол находок занимал довольно обширное помещение. Здесь имелось нечто вроде прилавка, за которым сидела Заведующая возвратом, а позади нее стояло много нумерованных шкафов. Плачущая обратилась к Заведующей с описанием своей потери, и Заведующая, заглянув в ведомость, сказала, что находка сейчас будет возвращена по принадлежности.

– Люба! – крикнула она, повернувшись в сторону шкафов. – Люба, принеси, пожалуйста, находку, оформленную за № 555!

– Сейчас принесу, – послышался откуда-то очень приятный голос.

И вот в проходе между шкафами показалась сотрудница лет двадцати пяти, несущая желтую провизионную сумку. Я взглянул на эту молодую женщину, и сердце у меня заколотилось даже сильнее, чем когда я стоял на подоконнике и собирался делать выпрыг с одиннадцатого этажа. Передо мной находился живой оригинал моей мечты! Казалось, один из 848 портретов из комнаты моего детства ожил и переселился сюда, в Стол находок... Вот красавица вручила сумку плачущей гражданке, и та стала благодарить ее, переключившись со слез горя на слезы радости. А я стоял в сторонке и не мог оторвать глаз от симпатичной красавицы.

– «Люби меня!» – невольно вырвалось у меня, и тут она взглянула в мою сторону, побледнела и схватилась за сердце.

– Что с вами?! – взволнованно спросил я.