Текст книги "Мы – силы"

Автор книги: Вадим Еловенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 40 страниц) [доступный отрывок для чтения: 15 страниц]

Войдя в подъезд, Алина обернулась и позвала Алексея за собой. Молодой человек последовал безропотно во тьму парадного входа. И конечно, спотыкнулся о первые ступени. Он весь с головой погрузился в воду, создав столько шума, что Алина невольно поморщилась. Она уже отвыкла от шума. Да и множество брызг в лицо ей тоже не особо понравились.

Дантес с трудом поднялся, вытер мокрыми руками лицо и, проведя по волосам ладонью, извинился.

– Бывает… – флегматично ответила Алина и пошла, аккуратно ступая наверх. Добравшись до квартиры, она не остановилась, а продолжила подъем.

– Ты на самом верху живешь? – спросил сзади Алексей.

Алина не удостоила его ответом, а парень не рискнул переспрашивать. Он заметил торчащую из кармана на бедре ручку ножа и был удивлен, хотя она его и предупреждала о том, что вооружена. Алина в своем комбинезоне химзащиты элегантно не выглядела, да и не старалась. На кого производить впечатление в пустом городе?

Они поднялись на пятый этаж, и девушка зашла в одну из квартир. Здесь она жгла мебель и подогревала на огне себе воду.

Недолго думая, она склонилась к пепелищу возле окна и стала раскладывать костер.

– Ты здесь собралась жечь? Да мы угорим на хрен… – стуча зубами, сказал Алексей.

Алина подожгла страницы ненужной книжки под переломанными ножками стульев и сказала:

– Нет, не угорим. Я не первый раз так делаю. Вон, видишь, собиратель в углу? Принеси.

Алексей взял в руки прямоугольный кухонный собиратель, в свое время с трудом отломанный Алиной от стены над плитой в кухне и протянул жестяную конструкцию. Алина закрепила его на подоконнике, привязав концы проволоки к ручкам на раме, и натянула на воздуховод алюминиевую гофрированную трубу. Второй конец подвижной трубы она, забравшись на подоконник, закрепила к раме снаружи форточки.

– Хитро… А помогает?

– Не очень… – честно созналась девушка. – Но и в дыму не задыхаешься.

– Понял, – сказал Алексей, подсаживаясь к разгоревшемуся пламени. – Спасибо…

Пожав плечами, Алина ответила:

– Пожалуйста. Ты сохни сиди. А я сейчас еду отнесу, – она вздернула рюкзак на спину, – и вернусь. Не смотри такими голодными глазами. Тебе тоже что-нибудь принесу. А говорил ел. Грейся.

Алина вышла из квартиры, оставив паренька одного наедине с костром. Она еще не решила, как относиться к тому, что она привела его в свое убежище. Может, это плохо? Но с другой стороны… хоть одна живая душа. Может, это хорошо? Но его вот ведь тоже кормить надо. Да и барахло куда-то надо припрятать. Мало ли крыша поедет, и из-за побрякушек пришибет ночью. Нет, это все-таки геморрой. Не надо его пускать в квартиру. Пусть там вон живет, наверху. Пусть себе сам пищу ищет. Она ему не нанималась. Вот один раз, так и быть, накормлю, и все… Хорошего понемножку. Не фига баловать…

Алина дома выгрузила добытый провиант и оставила в рюкзаке только банку огурцов, несколько банок детского питания, пачку сока. Положила в него батон из своих давешних запасов. Он был черствый, но не плесневелый. Ничего, ей такой больше нравится, а парень если не хочет, пусть не жрет. Тем более он сказал, что ел уже в кондитерской. Тогда что он так на меня посмотрел при слове «еда»? Ну да ладно… пусть поест.

Девушка тяжело подняла ведро со скопившейся дождевой водой наверх и прошла в «каминную», как она ее называла. Подошла и поставила с громким звуком ведро рядом со стоящим на корточках возле огня Алексеем.

– Сейчас воду вскипятим – чаю попьем. На, пока ешь… – Она протянула ему рюкзак, но он только поставил его на пол и сказал:

– Ты и так геморроишься со мной, – словно он слышал мысли Алины до этого. – Да и ел я уже сегодня.

Алина посмотрела на Алексея и, ничего не сказав, поставила в угли железный каркас от маленькой странной табуретки, найденной ею в этой квартире. На каркас она водрузила ведро и чуть покачала, проверяя, прочно ли он стоит. Ведро стояло прочно, и Алина подкинула заранее наломанную мебель между ножек. Огонь разгорелся еще жарче. Скоро от ее костюма и от одежды Алексея пошел пар.

Опасения девушки, что парень окажется болтливым, не оправдались – он только молча сидел и смотрел на пламя. Она даже удивилась его молчаливости. Алексей уже не стучал зубами, а его губы и лицо начали приобретать нормальный цвет. Волосы высохли и теперь торчали беспорядочной копной. Сама Алина вытерлась и расчесалась еще в своей квартире. Минут двадцать спустя закипела вода, и Алина зачерпнула две железные кружки кипятка. Парень хотел помочь, но девушка отстранила его и опустила кружки на пол. Достала заварку и сахар. Наложила и того и того щедро. Аромат разнесся по комнате, перебивая запах дыма. Обмотав руку тряпкой, Алина сняла ведро с «плиты» и пошла с ним вниз. Она не позволила почти просохшему Алексею ей помочь, ведь тогда его придется впустить в квартиру.

Крикнув, что скоро вернется, она заперла дверь и пошла на балкон, где был ее душ и стояли наготове еще два ведра холодной дождевой воды. На умывание и переодевание у нее ушло около двадцати минут. Натянув узкие джинсы, чуть расклешенные книзу, и на голое тело топик, она уже было вышла из квартиры, но вернулась и вынула нож из кармана костюма. Так вот, держа открыто в одной руке нож, она поднялась к уже обсохшему Алексею.

Он пил чай. Пил и жмурился от удовольствия, как кот, растянувшийся на солнышке. Она прошла к нему, взяла свою чуть теплую кружку и, сев с ногами на диван, стала медленно пить. У нее было очень удобное положение для наблюдения за молодым человеком. Он не мог ее видеть, не повернувшись.

– Спасибо… – сказал он вдруг ни с того, ни с сего, не оборачиваясь.

Алина пожала плечами и ответила:

– Пожалуйста.

Опять молча слушали треск мебельного лака, сгорающего в костре, и шум дождя, стучащего по жестяному подоконнику и трубе.

Алина смотрела на взъерошенный затылок Алексея и думала, что жалко будет выгонять парня, если он начнет всякие глупости говорить или делать. Он казался ей каким-то бесконечно огорченным. Как тот же котенок, брошенный и забытый всеми. И это несмотря на то, что по виду он как минимум на год был старше ее.

– Тебе сколько? – спросила она, поправляя задирающийся топик.

Алексей повернулся и на мгновение засмотрелся на расслабленно растянувшуюся Алину.

– Девятнадцать, – ответил он, спохватившись.

«Я ж на два года старше! Тоже мне, младенец-подкидыш… «– подумала Алина и про себя улыбнулась.

– А что не уехал-то? Сейчас бы не мерз. Там теплее – на юге и на востоке.

Видно, что парень не хотел отвечать… Но она была хозяйкой и не ответить – значит так или иначе обидеть ее. Пересилив себя, он сказал:

– У меня мать больная… была. Ее завалило сегодня ночью. Я до утра пытался раскопать ее. Раскопал. Потом закапывал. Ее перерезало пополам.

Алина неискренне сказала:

– Сожалею…

– Она так и так бы умерла скоро… – сказал он с грустью. – У нее опухоль мозга неоперабельная была. Врачи еще до наводнения говорили, что ей пару месяцев максимум оставалось жить. Пока могли, приезжали, морфий кололи, а как это все началось… Она постоянно стонала и кричала. Она просила ее убить. Но я не мог… Если бы у нас эвтаназия не была запрещена, она бы так не мучилась…

«Жутко…» – подумала Алина, представив себе, какие страдания должна была испытать женщина.

– Я, правда, сожалею… А ей сейчас, поверь, лучше, чем нам здесь…

Алексей передернул плечами и сказал:

– Да, я знаю… Но… Я боюсь… Я сам хотел сегодня того… за ней… Не получилось. Представляешь, прыгнул с пятого этажа и только воды наглотался… Там грунт на метра три размыло. Только головой больно ударился и все.

Алина хмыкнула. Только истерика она и жаждала увидеть. Сопляк. Что поделаешь.

Опять, словно прочитав ее мысли, паренек сказал:

– Ты не думай, что я того… Просто я все обдумал, взвесил… Решил… Ну, куда мы? В лагеря? На трехразовую кормежку? Где каждый каждого придушить готов? А у меня-то еще вдобавок и родственников нет. Друзья тоже… неизвестно где сейчас. Так что, я правда решил…

– Так что не доделал? – спросила спокойно Алина.

– Знаешь… я, когда выплыл… там течение было. Я сел на берегу… тьфу, что я говорю. На крыши гаражей забрался… Я подумал… Значит, так и надо.

– Ты в бога веришь? – спросила быстро Алина.

– Скорее да, чем нет, – неуверенно сказал Алексей.

– Даже после всего этого? – Алина кивнула на окно.

Алексей тоже посмотрел в хмурое небо и медленно ответил:

– Именно после всего этого. А так бы и не верил никогда.

Они замолчали, глядя за окно. Алина снова подобралась вся и сказала:

– Я не хочу, чтобы ты мне мешал… Понятно?

– Я уйду, – честно сказал Алексей. – Это твой дом… Я не буду мешать. Ночь пережду и пойду. Я просто устал.

Алина посмотрела в его глаза и кивнула:

– Я дам тебе в дорогу лодку и еды.

Он улыбнулся благодарно:

– Спасибо.

– Не за что. У меня еще одна есть, в магазине спортивном случайно нашла. Все удивлялась, как ее никто не прибрал раньше к рукам… А ты греби на юг. Или на юго-восток. Может, там найдешь и друзей, и…

– Спасибо… – еще раз сказал Алексей, видя, что Алина не собирается договаривать.

Она поднялась и сказала:

– Ладно, спи здесь. Я тоже пошла спать. И кстати, уже десять часов. Ты не смотри, что светло.

Все так же держа в руках нож, Алина вышла за дверь, оставив в одиночестве и без того одинокого человека.

4

Антон посмотрел на спящих Виктора с Александром и решился их будить.

– Что случилось? – спросонья залепетал Саша.

– Только что поступила информация с юга, что ветер поменялся. Теперь он дует на север.

– И? – спросил Виктор.

– Нас затопит приливом.

– Ты бредишь. Восемь километров? Не верю…

Рухлов пожал плечами и сказал:

– Мне все равно, веришь ты или нет. Вы берете с собой еду и уходите на север.

– А ты?

– Я остаюсь.

Смешок. Да, героизм нынче не в почете.

– Что ржешь?

– Я тогда тоже остаюсь. Мог не будить. Кстати сколько времени? Эй, блин, Санек, а ну башку подними, через пятнадцать минут твоя смена.

– Знаю, дай поспать спокойно.

Антон раздраженно сказал:

– Смен больше не будет. Я все сказал. Поднимайтесь и уходите. Собирайте вещи и валите на хрен отсюда.

Саня открыл глаза и вместе с Виктором удивленно посмотрел на Антона.

– Через десять минут чтобы вас тут не было. Ясно?

Не дожидаясь ответа, Антон вышел под дождь и направился на вертушку снимать показания. Ветер усиливался. И он был южный. На целых полградуса теплее, чем северный и недавний западный. Антон грустно улыбнулся…

Виктор приподнялся на локтях со стола, на котором спал, и посмотрел на продирающего глаза Санька.

– Что на него нашло? – спросил Павленко.

Александр отмахнулся. Пытаясь прочистить горло, он только хрипел. Наконец он поднялся со своего стола и сказал Виктору:

– Пошли, что ли?

Виктор тоже опустил ноги на пол и, посмотрев на товарища, спросил:

– А Антон?

– Так к нему и пошли, – пояснил Саня.

У Антона в аппаратной его подчиненные тщетно пытались изобразить бунт. Рухлов был непреклонен и даже несколько грубоват. Когда его допекли «правильными» словами, он просто обматерил сотрудников и сказал, что они ему будут тут только мешать. В чем и как мешать, он не вдавался в подробности. Немного обиженный Саша вышел из аппаратной. Павленко, сказав только «Зря…», тоже покинул начальника.

Скоро они оба вернулись со своими заранее подготовленными наплечными сумками и сказали, что готовы.

Рухлов сказал им забирать сложенную резиновую лодку и убираться с глаз долой на север.

– Может, выйдешь, попрощаешься с нами? – спросил Павленко. Саша просто молча наблюдал за склонившимся над снимками начальником.

Рухлов очень желал просто отмахнуться, мол, идите и не мешайте. Но он пересилил себя и вышел с ними на улицу. Ветер и ливень одновременно ударили по замершим в хоздворике людям. Не зная, какими словами проводить товарищей, Антон сказал:

– Дождь в дорогу… Хорошая примета.

Саня нервно хихикнул. Он просто представил, сколько людей сейчас отвергли эту примету.

Выйдя за сетчатые ворота поста, Саня поправил свою сумку на плече и поудобнее схватил лямку мешка с лодкой, которую они несли вдвоем.

– Блин, – сказал он, мотнув головой. – Так же нельзя. Ну, нахрена мы, спрашивается, тогда вообще оставались?

Пожимая свободным от сумки плечом, Павленко сказал:

– А ты что, рассчитывал тут героически погибнуть? Рано или поздно все равно бы уходили.

– Я понимаю. Только почему не все вместе? Почему Антон остался? Оставались втроем – надо было и уходить втроем.

Павленко, который не хотел продолжать бесполезный разговор, сказал немного грубо:

– Слушай, не парь меня, а? Ну, решил он, что ему будет проще без нас. И слава богу. Все, теперь мы свободны. Сейчас дойдем до поселка и там уже будем думать, что дальше делать. А пока тащим ее… – он дернул ручку мешка с лодкой, – и не загаживаем друг другу мозги.

Саня насупился и довольно долго следовал молча. Только когда они остановились, чтобы переменить руки на лямках лодочного мешка, он сказал:

– Слушай, а у него хоть еда осталась?

– Угу, – промычал Павленко, поудобнее берясь за ремень.

– Хорошо. А то если бы мы все забрали, я бы вообще себе места не находил.

Павленко поджал губы и сказал приятелю:

– У тебя как? Все нормально? Ты вообще как? Что за словечки такие? Места себе находить не будешь? – передразнил Виктор. – Что за инфантильность такая?

– Чего? – не понял Саня.

Покачав головой, Павленко сказал:

– Ничего. Времени жалко. Пока я тебе объясню, что такое инфантильность, нас тут затопит точно. Шагу прибавь… Не видишь, что отстаешь? Ладно лодку… но тебя вдобавок я тянуть не буду.

– Ты не спеши. Тяжело же, – сказал Саня. – И неудобно.

– Надо спешить, – только и сказал Павленко.

Спустя час они ступили на улочки большого поселка городского типа и сквозь ливень с удивлением рассматривали тусклый свет в некоторых окнах пятиэтажки.

– Со свечками сидят, – сказал Александр.

– Им бы бежать отсюда… – шмыгая носом и утирая воду с лица, сказал Павленко. – А они со свечками непонятно чего ждут.

– Может, они не знают?

Павленко посмотрел на спутника как на полоумного и сказал:

– О том, что Карелию затопит напрочь, все знают. Эти, видно, принципиалы. Выезжать никуда не хотят.

Они прошли мимо пятиэтажки и мимо еще одной и присели под крышей остановки автобуса.

Они не транспорта, естественно, ждали. Просто от неудобных ремней лодочного мешка сильно пережимало ладони, и они, отдыхая, разминали пальцы.

– Уже час идем, – сказал Виктор, поглядев на часы. – Сейчас уже прилив начался. Интересно, через сколько накроет Антоху с нашим постом.

Саня, который до сих пор чувствовал себя дезертиром, ничего не ответил, угрюмо ища что-то в своей сумке.

– Идем до девяти вечера, а там ищем место для ночлега. Дороги не освещены. Нечего по темноте ползать, – сказал Павленко, доставая сигареты из внутреннего кармана куртки. – Намокли… ну вот ведь. Специально положил поглубже, чтобы не отсырели. Карман насквозь промок, прикинь?

Саня протянул из сумки пачку своих сигарет и зажигалку. Виктор угостился и, пока раскуривал сигарету, спрятал сырую пачку в глубь своей сумки.

Они только докурили, когда сквозь шум ливня услышали сперва тихий, а затем все более мощный гул мотора. Выйдя из-под козырька посмотреть, что это такое, они были сильно удивлены. Разрывая пелену дождя, по улице несся БТР. Оба спутника и представить себе не могли раньше, что эти чудовища могут передвигаться так быстро.

Расплескивая лужи, БТР подлетел к ним и резко остановился, от чего показалось, что он словно клюнул носом. Верхний люк раскрылся, и появившееся молодое лицо крикнуло им язвительно:

– Если надоело ждать автобуса, забирайтесь к нам.

Створка заднего люка отворилась, и кто-то, выскочив из машины, помахал Александру и Виктору рукой.

Внутри боевой машины пахло соляркой от канистр, что были буквально уложены на пол и по которым пришлось пробираться в глубь корпуса. Кроме двоих метеорологов, в салоне оказались семья – мужчина и женщина прижимали к себе девочку и мальчика, не давая ударяться при сильной раскачке, молодой человек, лет двадцати, с бритым черепом, именно он открыл новеньким створки, и пожилая одинокая женщина, что все время чихала и вытирала нос, даже когда пыталась разговаривать.

Вообще, внутри оказалось слишком шумно, для того чтобы говорить. И потому, обменявшись приветствиями и легким знакомством, спасенные умолкли, прислушиваясь к своим чувствам и мыслям.

Несмотря на то что БТР страшно раскачивало и Александр несколько раз больно ударился плечом о какой-то выступ, он все же смог занять удобное положение и, не обращая внимания ни на запах, ни на шум, уснул.

Позавидовав своему товарищу, Павленко тоже пытался хотя бы вздремнуть, но усталость была такой, что сон не приходил. Болели глаза, мышцы, ныла поясница, да еще и в голове был полный бардак. Так и не сомкнув глаз, Павленко просидел часа три, пока БТР не остановился в лагере для беженцев на новоочерченном берегу Ладоги.

5

– Ну что стали? – требовательно воскликнул Артур.

– Все, накрылась машина… – спокойно ответил Ринат, приглаживая свой короткий «ежик» на голове.

– Что случилось?

– Загляни вниз…

Артур присел на корточки и посмотрел под бампер. Присвистнул и, поднявшись, взглянул на Рината:

– Что делать будем? И как вы так выломали-то?

– Не знаю… Вроде просто ехали. На камень заехали, может. А может, шаровая и до этого негодная была, на соплях держалась…

– М-да… – произнес Артур и повторил: – И что теперь делать?

– Не знаю, – пожал плечами Ринат.

– И я не знаю… – проговорил Артур, распрямляясь и оглядываясь. Всматривался в лица спутников, словно искал ответа.

Остальные «журналисты» тоже не знали, что делать, и поэтому, сгрудившись, молча стояли у «Нивы», не приближаясь к «подбитому» автотранспорту.

Артур выматерился в темное, еще не полившее небо и сказал остальным:

– Натягивайте навес. Привал устроим. А ты, Пашка, ползи дальше по дороге и смотри – может, транспорт брошенный найдешь. Пусть без бензина, но все равно. Вообще, подожди… Юта, возьми ключи и езжайте вместе. Если что увидите, на буксир – и сюда. Поняла, малышка?

– Да, только… Как далеко ехать искать? – спросила Юта озабоченно.

Артур подумал и сказал:

– Если за десять километров ничего не попадется, то возвращайтесь…

Юта села за руль, подождала, пока выгрузят из машины все необходимое и в нее заберется Павел, махнула рукой любимому и тронула машину с места.

Навес растянули, зацепив шнуры на стволах деревьев в близком лесочке. На мокрую, размытую почву бросили брезентовый чехол для машины, найденный в «опеле». Разожгли костер после трудных поисков хоть чуточку сухого дерева. Сидели, грелись, с тоской смотря на готовое прорваться потоками осточертевшего дождя небо.

Ринат и Ленка о чем-то тихо шептались. Ринат накинул на нее свою куртку и пошел к машине за котелком, треногой и водой. Вернувшись, он расставил треногу над огнем и, налив полный котелок воды из пластиковой канистры, подвесил его на уже успевший мгновенно нагреться металлический крюк.

Артур и правда не представлял, что делать, если его девушка и Павел не найдут машины. Все вместе на его «Ниве», да еще с грузом, они, естественно, не уедут. Что бросить, он не знал. Конечно, неплохо бросить Павла и эту его Марго. Вон, сидит крокодил, воду гипнотизирует. Но даже если брать груз и Рината вместе с Ленкой, все равно ни хрена не получается. Что бросить? Технику? Камеры и видаки? Деньги? Золото? Бред… Ну, оставят они здесь навес и котелок. Чтобы Павел с Маргаритой могли себе что-нибудь приготовить. Но все равно не получается. Вот ведь затарились, блин. Артур с досады плюнул себе под ноги.

Из котелка, когда вода закипела, налили чаю, а в оставшееся бросили содержимое одного из пакетов с ассорти для супа. Рис, морковка, грибы, кукуруза и многое другое быстро сварилось, и после этого добавили бульонные кубики, перец и еще немного соли. Вот вам и супец.

Ели жадно. Из одного котелка. Хорошо, хоть ложки у всех были. Хлеб предложили тоже покрошить в суп, но Артур запретил. Когда доели, вспомнили, что скоро вернутся Юта и Павел. Артур бы и ничего не сказал, если бы приехал только один Павел. Тот ему просто уже надоел, но он сам отправил с этим придурком свою подругу. Так что придется и его кормить.

– Помойте котелок, девчонки, и залейте водой. Пусть кипит. Будем все равно еще чай пить. А что останется, то и на суп для них пустим. Просто пакет оставьте с этими… овощами.

Котелок вымыли, и Ринат снова наполнил его чистой водой из канистры. Вот, кстати, воду можно оставить, подумал Артур. Он все еще крутил в голове, как можно с меньшими потерями уехать на одной машине. Не получалось… Голова жутко болела от такой долгой езды. Но ничего, они уже почти проехали стороной Валдай. Чуть-чуть, и пойдут территории, не тронутые ни стихией, ни беженцами. А пока они по дороге встречали только брошенные полностью или частично поселения и редкие в этой стороне группки беженцев. Те разве что под колеса не бросались. «Не видят, что ли, и так перегруженные идем?» – возмущался Артур всю дорогу.

Через час после того, как они поели, на дороге у замершего, загруженного добром «опеля» остановился зеленый джип с оранжевыми «спасательскими» полосами по борту. Из джипа вышел мужчина в военной форме и, обойдя «опель», направился к вставшим привалом молодым людям.

– День добрый, капитан Конев. Я бы хотел посмотреть ваши документы.

– А я – ваши… – резко ответил Артур.

– Прошу, – протянул красную «корочку» капитан. Артур прочитал и сказал, возвращая документы:

– Спасибо, капитан. Знаете, на дорогах сейчас столько всего творится. Извините за грубость. – Артур протянул свои водительские права вместе с паспортом. Ринат тоже.

Капитан улыбнулся и сказал:

– Да ничего, я понимаю. Из Питера? – удивился он.

– Да, бежим от потопа.

– А что сюда? Умные люди сказали, что и здесь затопит. Озера и реки из берегов повыходят.

– Так мы дальше, – неопределенно махнул рукой Артур.

– Вам на Валдай бы надо, – покачав головой, сказал капитан. – Там всех беженцев собирают.

– Вот именно, что собирают. А нам не нравятся концентрационные лагеря, – высказалась Марго, словно к ней кто-нибудь обращался.

– Ничего не поделаешь, в стране чрезвычайное положение введено. Вам тоже придется подчиниться приказу.

Артур нахмурил брови:

– Какой приказ?

– Ах, да, вы же из Питера… – сказал он, спохватившись. – И радио наверняка не слушаете. Приказ о недопущении входа беженцев за границы отведенных для них мест. Это в связи с увеличением числа разбоев. Так, правда, лучше для всех – и на беженцев не нападают, и они никому зла причинить не могут. Сидят, ждут, когда закончится наводнение.

– А если оно не закончится?

Капитан улыбнулся:

– Надо радио слушать. Наши ученые доказали, что бедствие прекратится зимой. Да и в лагерях сейчас все нормально. Питание хорошее, горячее дают. Полевые кухни стоят. Так что вам там нормально будет. Я вас проведу. Садитесь в машину и следуйте за мной…

Последовать сейчас всем за капитаном? Добраться до лагеря беженцев. Пройти наверняка обязательный досмотр? А потом что? Рассказывать сказку про журналистов с Чапыгина, шесть? Бред. Артур лихорадочно соображал. Наконец он произнес, указывая на машину:

– У нас поломка.

– Что-то серьезное? – спросил капитан.

– Да, можете сами взглянуть. И наша вторая машина за помощью пошла. Их-то надо в любом случае дождаться.

– Вторая машина?

– Да, – кивнул Артур.

– А там много народу? – озаботился капитан, поглядывая на свой джип.

– Двое. Чтобы не скучно было, вместе направились, – пояснил Артур.

– Ну, ладно. Пойдемте посмотрим, что у вас, а то, может, мой помощник вам все сделает на месте. А если не сделает, так на прицеп возьмем.

– Хорошо, пойдемте, – кивнул Артур.

– Я ваши права и ваш паспорт пока у себя оставлю, молодые люди, – сказал капитан, пряча документы у себя в нагрудном кармане.

– Да ради бога. Только вернуть не забудьте, – сказал Артур, тщательно скрывая за улыбкой бешенство.

Они встали и направились к машинам. Офицер чуть впереди, а два друга сзади. Артур своей больной головой уже ничего не соображал. Само понимание, что все обломалось, что теперь их загонят в концлагерь и будут там держать до зимы, было для него трагедией. В таком же подавленном состоянии рядом шел Ринат. Он посмотрел в лицо Артуру с немым вопросом: что делать? Артур пожал плечами: я откуда знаю. И тогда Ринат сделал жест, как будто нажимает курок пистолета. И хоть никакого оружия у них не было, они прекрасно поняли друг друга. Артур еще раз представил, как их привезут в лагерь, запишут в гроссбух и начнут задавать вопросы типа: откуда у них не принадлежащая им машина и такое количество техники… И решился. Медленно, чтобы понял только Ринат, он кивнул и также незаметно сделал жест – указал на капитана и на себя: этот мой. Ринат кивнул и весь подобрался.

Подойдя к машинам, офицер задал вопрос:

– А документы на эту машину у вас где?

Артур нашелся сразу:

– Они у ребят, что поехали за помощью. Один из них ее хозяин.

– Это хорошо. Сейчас всех на въезде на возвышенность проверяют на наличие всех документов. Очень, очень много преступников. Угонщиков, воров, убийц…

Из машины вылез водитель и поздоровался с молодыми людьми.

– Посмотри, Игорек, что там с «опелем», ребята говорят, что крепко встали.

Игорь прошел к машине, и Ринат последовал за ним. Обойдя ее, они нагнулись к переднему бамперу и скрылись с глаз капитана и Артура.

– Сейчас он посмотрит, чем можно помочь, – сказал капитан, открывая дверь в джип.

И тут над капотом поднялся Ринат. Он просто кивнул, и Артур понял, что тот уже справился со своим противником, тихо и незаметно. Не теряя времени, Артур ухватился за воротник капитана и дернул на себя, не давая тому забраться в машину. Капитан потерял равновесие и упал, смешно взмахнув руками. Тяжелым ботинком Артур ударил капитана по лицу. Тот не успел заслониться руками от удара, и его голова беспомощно мотнулась из стороны в сторону несколько раз. Еще один удар, срывающий кожу с брови и скулы. Лицо капитана окрасилось грязью и кровью. Он попытался сжаться и закрыть руками лицо, но было поздно… Тяжелая подошва беспрепятственно разогналась и ударила в шею несчастному капитану. Хрустнули позвонки, и капитан обмяк, укоризненно смотря одним глазом на своего убийцу.

Артур отдышался и подошел к Ринату. Его противник лежал ничком, и из его уха торчала рукоять длинного шила.

Тела оттащили и сбросили с дорожной насыпи. Затем спустились и накрыли их куском брезента из багажника джипа. Не найдя ключей, они опять вернулись к убитым и принялись их обыскивать. Нашли и свои документы, о которых не сразу вспомнили после схватки.

Все, что находили, складывали на чуть просохшую траву. Ключей было много, среди них нашелся только один от машины. Также они забрали у капитана пистолет и деньги. Зачем им понадобился его кошелек – непонятно, у самих было денег – не потратить.

Подумав, они стащили с убитых форму и прибавили к ней удостоверения. В итоге получился из Артура капитан, а из Рината – сержант. То, что на фотографиях были изображены другие лица, уже не волновало. Форма пахла незнакомо, но это не огорчало Артура, скорее наоборот. Подобрав все выложенное на траву и свою одежду, они сели в джип и осмотрели его.

К радости Рината, он нашел на заднем сиденье автомат Калашникова и засел его рассматривать. Вынул, вставил магазин, оттянул недалеко затвор, заглянул в ствол. Тоже мне, игрушку нашел.

Артур заглянул в бардачок и вытянул оттуда кобуру с еще одним пистолетом.

– Круто, – сказал Ринат взбудораженно. – Мы теперь при оружии.

– Что радуешься? – раздраженно сказал Артур, указав на рацию. – Вот это видишь?

Ринат пожал плечами и сказал:

– Ну, выкини ее. Пока ты на связь не вышел, тебя и запеленговать не могут. Я не думаю, что на машине маяк установлен.

Артур рассудил, что Ринат прав, и выдернул блок рации из «торпеды». Сам микрофон головой змеи на тонкой шее свалился на пол и поволочился за Артуром, вышедшим, чтобы ее зашвырнуть подальше.

Вернувшись, он сказал:

– Вот теперь у нас и машина есть. Кстати, перебирайся в мою «Ниву», а я на этом тарантасе поеду. Давай зови девок, пусть помогают перегружаться.

– Может, трупы уберем?

– На хрена? Не нравится им, пусть не смотрят. Черт, как голова-то болит. Посмотри, может, у них есть в аптечке что-нибудь от головы?