Текст книги "Мы – силы"

Автор книги: Вадим Еловенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 40 страниц) [доступный отрывок для чтения: 15 страниц]

6

Денис снова был по горло в воде. В одной руке над головой он держал пистолет, данный ему Семеном Викторовичем, а в другой – сумку со стилизованной надписью «Спорт». Второй пистолет лежал в сумке над головой. Только бы в патронах не замокли и не отсырели капсели. Это последние патроны. Больше нигде он найти не сможет.

Эх, Вика, Вика. Дура. Зачем ты согласилась помочь этим умалишенным на улице. Откажись, и ничего бы этого не было…

…Первый заряд двустволки Аркадия достался именно ей. Второй – снес пол-лица кинувшемуся сквозь черный ход мужику. Перезарядить Аркадий не успел. Огромным ножом, какими в магазинах рубят мясо, ему срубили шею. Голова откинулась в сторону и назад на остатках кожи и мышц, позвонки таки этот топор перерубил, и тело упало сначала на обмякшие колени, а затем и вовсе на живот. Уцелевшие ткани не выдержали, и голова покатилась вперед под ноги вошедшему здоровенному детине. Этот же детина первым поднялся наверх – в комнату, где сидел Денис. Не обратив на мальчика внимания, гигант пошел выше, где на время потопа была комната Семена Викторовича и его жены. Буквально через полминуты Денис услышал громкое рявканье оружия. Детина скатился на широкую площадку второго этажа. Не обращая внимания на поверженного лидера, вверх, словно не замечая сжавшегося Дениса, ползли новые и новые мужчины. Их было много. А у Семена Викторовича оставалось всего три патрона. Может, если бы данный Денису пистолет был у него, он бы и отстрелялся. Но еще шесть патронов спали в дрожащих и безвольных руках мальчика. Сверху раздались последние три выстрела, и Денис услышал выкрики ликования и страшный женский крик. Денис поднял руки к голове и попытался закрыть уши. Зажатый в кулаке револьвер не дал этого сделать, и он слышал все до конца. До того момента, как крики наверху не стихли.

В комнату ворвался страшно всклокоченный мужик. С него текло, но вода не остужала разогревшейся крови. Он увидел Дениса и начал наступать на него, ехидно улыбаясь и шевеля пальцами на растопыренных руках, словно мультипликационный злодей. Денис еще больше вжался в кресло и не мог оторвать своих глаз от безумного лица мужчины.

– Маааальчик, хороший маааальчик. Мааааленький мальчик. Положи револьвер на пол и отойди. Дядя Сеня позаботится о тебе. Будь хорошим мальчиком.

Если бы он не заговорил, Денис, может, и не выстрелил бы. Просто зажмурился бы и ждал, пока это дурное наваждение пройдет. Но этот голос… этот вид умалишенного, с всклокоченными волосами мужчины вызвал в Денисе больше чем страх – панику! Денис выстрелил два раза. Не целясь особо. Нажал на курок и оглох. Человек упал навзничь. Из его левой половины груди маленькими толчками выплескивалась кровь.

Видя все это, Денис побледнел и встал на дрожащие ноги. А с третьего этажа уже спускались победители, таща на руках мертвые тела Семена Викторовича и его жены.

Денис, сам того не замечая, замер на их пути с расставленными ногами и опущенным вниз стволом оружия.

А уж когда его попросили положить револьвер, у него словно в мозгу щелкнуло. Он выстрелил все оставшиеся четыре патрона. Три тела плюс изуродованные тела хозяев дома повалились на лестницу и замерли. Остальные шарахнулись наверх.

«А патронов-то больше и нету», – пронеслось в голове мальчика. Он отступил, держа в вытянутой руке оружие с пустым барабаном. Денис заперся в кабинете, что сразу за гостиной, и стал вскрывать ящики стола Семена Викторовича. В центральном, прямо под столешницей, он нашел еще патроны и, собирая их горстями, стал выкладывать на стол. Он недолго разбирался, как открывается барабан. Потянув за декоративный пыж под стволом, он таки добился своего. Пустые гильзы посыпались на пол. Трясущимися руками мальчик стал заполнять пустующие гнезда. Барабан встал с легким щелчком на место, и мальчик почувствовал себя более уверенно. Раскидав по карманам оставшиеся патроны, он прижал руку с револьвером к боку и осторожно приблизился к двери. Повернул колесо замка и распахнул ее.

Гостиная была пуста. Сверху и снизу слышался шум, но на втором этаже все было тихо. Денис опять подошел к лестнице и стал осторожно подниматься наверх, брезгливо огибая тела. Над трупом Семена Викторовича он замер и попросил прощения… Сам не поняв за что.

На третьем этаже он сразу увидел еще два тела и спрятавшихся за стойками с растениями летнего сада Татьяны Сергеевны четверых людей.

– Эй, пацан, не дури, – раздался голос из зарослей. – Мы только хотели погреться.

Денис со злости сжал зубы. А хозяев дома убили, чтобы они не мешали? Или просто теперь убийство – это такая обыденная вещь? Ах, не обращайте внимание… Хотя Денис почему-то спокойно относился к тому, что только что сам убил четверых человек.

Он выстрелил на голос. Промазал. В кустах раздался мат и проклятья в его адрес. На этот раз он не стал стрелять, боясь очередного промаха. Но, заметив перебегающего по саду человека, он не удержался и, подняв руку, плавно спустил тяжелый курок. Барабан провернулся, и снова его оглушило, а в нос забился едкий пороховой дым. Промах. Молоко… ушел бегун.

– Слышишь, у тебя осталось четыре выстрела, и ты понимаешь, что промажешь хоть один раз, мы тебя не пожалеем, если ты хоть кого из нас заденешь. Ты понимаешь?

Денис промолчал.

– Бросай револьвер, пацан, и уходи, если нам не веришь… хотя мы готовы простить тебе этих на лестнице. Я лично их вообще не знаю. Прибились к нам, когда мы на крыльце жались.

Денис молча сжимал задеревеневшие губы.

Другой голос тихо сказал:

– Давайте, на три-четыре…

Громкий шепот: «Три-четыреее…» – и они дали. Они появились из зарослей именно оттуда, откуда и ждал их Денис. Ноги-то под стойками видны…

Первый повалился прямо на неизвестное вьющееся растение, снеся своей массой и его кадку, и соседние. Второй был откинут назад прямым попаданием в центр груди. Третий, заходящий сбоку, получил пулю в плечо и с проклятиями и воплем скрылся обратно. В замершего четвертого Денис целился почти секунду. Тот уже открыл рот, захотев попросить пощады, видя полное фиаско их затеи. Но курок плавно провалился, и пуля, вместо того чтобы войти в лоб, прошла в череп сквозь нос. Он тоже завалился без звука.

Четыре выстрела. Три трупа, один раненый. Пустой барабан. Значит, все-таки шесть выстрелов с теми же результатами. Любой боец спецназа скажет, что для первого боя одному уложить восьмерых за карательную акцию – это почти подвиг. Хотя они же были не вооружены… Но и перед ними был не спецназ. Хотя, в который раз можно убедиться, что человек со стреляющей палкой всегда прав.

Уже знакомым движением Денис раскрыл барабан и, как во сне, наблюдал, как падают и катятся по полу горячие гильзы. Патроны входили в ячейки легко и как бы радуясь. Щелчок – и барабан на месте. Денис сделал шаг в павильон третьего этажа. Он шел на стоны.

Слишком поздно заметил раненый подступившего мальчика. Слишком поздно стал просить прощения. И уж совсем зря раскричался на него, в безмолвии замершего над ним с протянутым вперед оружием.

– Стреляй! Стреляй, козел. Мы только для наших жен старались и для детей. Стреляй, что ждешь? Пацан, только женщин не трогай…

Боясь раскиснуть и поддаться на уговоры, мальчик три раза резко нажал на курок. Две из выпущенных пуль раздробили доски садков рядом с головой сидящего мужчины. А третья разбила в крошку передние зубы раненого и вошла тому в глотку. Человек непонятно от чего, умер. То ли захлебнулся кровью, мгновенно полившейся из его рта тонкой струйкой, то ли пуля задела позвоночник… Скорее, позвоночник.

Мальчик перевел взгляд на остальные тела и чуть не заплакал от содеянного. Нет, он не жалел о том, что убил убийц. Он жалел, что никогда не сможет забыть этого.

Повернувшись к входу, он увидел стоящую на последних ступенях мокрую женщину с налипшими на лицо волосами и, честно говоря, вздрогнул от испуга. А она, зажав ладонью рот, быстро скатилась по лестнице. Снизу мгновенно до Дениса донесся крик:

– Он убил Стаса! Он и Мишку убил! Он их там всех убил!

Денис достал патроны из кармана. Пока бьющаяся в истерике женщина объяснила тем, кто остался внизу, что произошло в летнем саду, он успел вынуть ногтями три пустые гильзы, и их место заняли новые, со злобным блеском меди наконечников пуль, патроны.

И вовремя… Только встал на позицию барабан, как лестница завибрировала под множеством решительных ног. Они шли его убивать. Они бежали его убивать. Они рвались его убить. Они хотели его крови. Мести.

Денис преодолел свои сопли и вышел на лестницу. Первая женщина просто остановилась, получив пулю в живот, и, истошно завопив, повалилась на пол, где ее скрюченное тело мешало другим. Вторым оказался боров-мужик. Он получил аж две пули и все в грудь. Третья женщина уже не хотела нападать, но ее теснила толпа, и пуля вошла ей в спину, скользнув по ребрам, она в прямом смысле разбила ей сердце. Спотыкнувшийся мужчина повалился и даже не попытался встать из-под мгновенно навалившихся на него тел. В эту кашу вошла еще одна пуля – наугад – кому достанется.

Барабан откинут, гильзы на пол, патроны в пустоты. Кажется, вместе с пустыми вылетел еще один неиспользованный. Ну да не беда.

Каша медленно скатывалась назад. А Денис так же медленно наступал по убитым и раненым. Женщина с пулей в животе, вопившая вначале, затихла, но ее голос стоял в ушах, будто и не стихал. Это и мешало, и помогало. Вдруг все показалось Денису таким нереальным. Словно в компьютерной игре, где твоя задача – мочить ботов, и уж если кто тебя подбил, то не обессудь, жми пробел, заново в бой с потерей очка.

Денис наступал, держа под прицелом руки, ноги и головы, что мелькали перед ним. Наконец они разобрались, и кто на карачках, кто в полный рост покатились вниз. Денис, вернувшись, оглядел гостиную и часть кабинета. Здесь никто ничего не порушил. Не успели. Только мертвое тело мультяшного злодея. Да и под ногами здоровенный торс убитого атланта – мясника. Еще вниз. Черт, не видно кухню.

Денис спустился на этаж и теперь оглядел кухню полностью. Лучше бы и не видел. Ирина – кормилица – лежала с отрубленной рукой. А перед ней с вонзенным в грудь хлебным ножом лежал обросший мужик лет так сорока. Ира, без сомнения, была мертва – половина пола кухни покрывала ее кровь. В зоопарке никого не оказалось. Лемуры забились в угол вольера, а удав, распластавшись по своему аквариуму, внимательно наблюдал за входом. И только попугаи безумно орали, в чем-то подражая человеческому крику. В комнате отца Семена Викторовича на кровати лежал его труп. Ему воткнули что-то в глаз и вытащили. Им, кажется, тоже не понравился взор старика.

Задняя дверь на улицу была открыта, и Денису пришлось, закрывая, навалиться на нее всем телом. Литой металл ударил в стальной каркас, и засов с шумом встал на место.

Денис еще раз обыскал дом. Из убийц больше никого не было. Вернее, был один – сам Денис. И двадцать два трупа. Хорошая компания. Мальчик в прострации сел на ступеньку и сидел так очень долго, пока не почувствовал, что его джинсы намокают от стекающей по лестнице крови. Но, даже почувствовав это, он не смог сразу встать. Только утерев неизвестно откуда взявшиеся слезы, он поднялся и, размазывая кровь тапками, оставляя кровавые следы, поднялся на второй этаж. Забрался в кресло и, свернувшись там калачиком, не переставая дрожать, отключился от реальности. Уснул. Он даже не слышал полночи доносившийся женский вой под его окнами.

Проснулся он от холода. Генератор в подвале шумно работал, электрокамин тоже, свет был… Он просто не услышал, как было разбито огромным булыжником трехметровое окно в гостиную. Булыжник валялся недалеко от кресла. Стекла повыбивали почти во всем доме. Не тронули только «бойницы» с пуленепробиваемыми стеклами и верхние комнаты, чьи окна закрывали снаружи жалюзи. Денис поежился и посмотрел на лестницу. Его чуть не стошнило. Она вся была залита кровью, так же в крови «плавал» и мощный парень, что так удачно отрубил Аркадию голову. Мужчина, любящий слово «маааааальчик», валялся в прежней позе. Кровь, растекшаяся под ним, уже подсыхала. Выпавший ночью из рук револьвер Денис поднял и проверил патроны. Нет, после перезарядки он больше не стрелял. Все на месте.

Медленно всплывали в памяти перекошенные лица убитых Денисом людей. Его подташнивало, когда он поднимался по засыпанной телами лестнице наверх. Особенно при виде женщин.

Чтобы отвлечься от тошноты, он начал размышлять о том, что делать дальше, и ничего не придумал лучше, как начать приборку в доме.

Из летнего сада он вытащил тела на лестницу и сложил их по одному в колодец лестницы. Тела падали неуклюже, делая максимум пол-оборота, и падали плашмя, создавая неприятный шум. Так же он поступил и со всеми занявшими лестницу. Только тело Семена Викторовича он спустил аккуратно, почти держа того за руки и подтягивая его за собой.

К концу сбора можно было готовить братскую могилу. Как ни старался Денис положить всех отдельно, все равно получилось в «два этажа». Ирину, Аркадия и его голову, Семена Викторовича и прачку он положил отдельно, в проходе к парадной двери. Взяв на кухне непонятно для чего приготовленное ведро с водой, он поднялся на третий этаж и, по чуть-чуть поливая, стал оттирать надетой на ногу щеткой для мастики высохшую кровь. С чистящим средством дело пошло быстрее. Одно ведро еще не кончилось, а от крови остались темные пятна в трещинках пола и под плинтусами.

Денис, вымыв руки, пошел в гостиную и, открыв бутылку коньяка, налил себе полный бокал. Подошел к окну, ступая тапками по хрустящим осколкам, и выглянул наружу. В полусумраке он заметил людей, держащихся на самой кромке воды, лишь бы подальше от особняка. Денис демонстративно поднял бокал и выпил за здоровье себя любимого.

Его стошнило прямо через подоконник.

Он таки вдавил в себя и остатки этого, и следующий бокал. Но даже после того, как он выпил полбутылки, коньяк не принес ему долгожданного опьянения.

Он тупо смотрел в невключенный телевизор и пытался сообразить – что дальше-то делать. На ум приходили бредовые идеи, включая – повеситься или для безопасности пойти перебить засевших невдалеке людей. Ни того ни другого он не сделал. Он просто снова уснул.

Следующий раз он проснулся уже от голода. Но спускаться вниз не рискнул. Там трупы, и не факт, что он удержит в желудке то, что проглотит на еще не отмытой от крови кухне. Нашел крекеры на столике под старыми глянцевыми журналами и съел весь пакет, запивая их ледяным кофе, так и не выпитым хозяином. Потом выпил стакан коньяка и снова уснул.

Проснулся он только на следующий день. Генератор работал. Это удивило Дениса, но немного. Он не знал, на сколько эта штука рассчитана и сколько вообще там топлива осталось. Засел смотреть телевизор. Все каналы показывали плохо. Может, в антенну попали камнем? Кто их знает. Из тридцати девяти лучше всех показывал, как на смех, именно отечественный первый канал. Все время у него была плохая картинка, а вот теперь, когда остальные накрылись, он стал просто прелесть как казать. Передавали репортажи из затопленных районов Ленинградской области. Съемки с вертолетов, любительские съемки. Потом показали бородатого мужика, который, брызгая слюной, требовал свободы передвижения для тех, кто был вынужден покинуть свои дома. Все время ссылался на какое-то антигуманное постановление правительства. Из сказанного Денис понял лишь то, что беженцев заперли в их лагерях и хотя условия в них терпимые, но это не способ сократить возрастающий уровень преступности среди населения. Про Псков ничего не говорили. Про ужасы, что творились повсюду, заметили лишь мельком, сказав, что МВД заведено несколько уголовных дел по факту людоедства и убийств. Московский мэр приказал приступить к расконсервации бомбоубежищ, куда намечалось перевести эвакуированное население на зиму. Также он дал приказание произвести инвентаризацию на складах стратегических запасов питания. Москва готовилась к тяжелым временам.

«Начал повышаться уровень Каспийского моря. Возникла угроза экологической катастрофы. Нефть, добываемая многими странами, служила причиной этой угрозы. Принимались меры. Жители низменностей начали вывозить имущество и семьи в северные области.

Западнее Грузия по просьбе правительства РФ отказала в приеме беженцев из Краснодарского края. Грузии самой не очень хотелось возиться с чужаками. Сама она пострадала исключительно из-за схода селевых лавин. Но и то не сильно. Население из прибрежных районов бодро перебиралось в горы. Там даже, судя по сообщению синоптиков, светило солнце. Только вот купаться в мутной и загрязненной воде никто не рисковал.

Из Петербурга поступали сообщения о дальнейшем, хоть и замедлившемся, подъеме воды. Она так и не сошла.

Чрезвычайная новость. Ледокол «Арктика», по пока еще не расследованным причинам, затонул. Достоверно известно, что люди с него почти все спасены, сколько и кто именно погиб – уточняется. Сейчас спасенные находятся на канадском частном исследовательском судне «Приорити» и следуют в район Обской губы. По сведениям на данный час, радиационная обстановка в районе затонувшего судна нормальная. Напомним, что на борту ледокола «Арктика» находились две ядерные двигательные установки.

Президент РФ вылетел в лагерь беженцев на Валдай, чтобы поддержать потерпевших. Вместе с ним везут подарки для детей ко Дню независимости России. По неофициальным данным, президент пробудет около трех часов в лагере, слушая просьбы и пожелания. Потом он встретится с представителями местного самоуправления, на плечи которых легла тяжелая ноша обустройства потерпевших. С визитом президента связывают множество надежд, особенно противники известного постановления о запрете передвижения граждан, потерявших жилье в затопленных районах».

Денис поморщился. Он осознал, что если его спасут и вывезут на «землю», то на очень долгий промежуток времени запрут за стенами лагеря. И неизвестно, сколько будет длиться это «долгое время».

На следующее утро генератор сдох. А к обеду Денис собрал вещи в сумку, положил в нее из холодильника как можно больше провизии, забрал с собой флягу, наполненную коньяком, и оружие. Теперь два пистолета.

И покинул пропахший запахом разложения дом. Напоследок он с трудом поджег в гостиной отсыревшие шторы. Уйдя далеко в город, он увидел сквозь морось пылающий особняк.

Два дня он прожил в квартире мамы. Было почти не холодно. Только спать Денис все-таки укладывался одетым. Он много вспоминал, что же такое сотворил в доме Семена Викторовича. Он не смог до конца поверить, что именно он убил так много народу. Его состояние полусна-полубодрствования не прошло даже тогда, когда разум приказал собраться и уходить из города, затопленного и разрушающегося.

Уходя, он видел много поверженных в горы мусора панельных домов. Не рассчитаны они оказались на наводнение.

Денис долго выбирался из страшного лабиринта улиц. Иногда ему кричали из окон, пару раз он видел людей на резиновых лодках. Но все встречные скоро убирались с пути мальчика, заглянув тому в пустые глаза и увидев зажатый в руке пистолет.

Деня стал очень плохо себя чувствовать, еще когда только вернулся в материнскую квартиру. Кашель будил его ночью и заставлял прикладываться к коньяку, чтобы хоть как-то смягчить его приступы. Грудь болела прямо-таки вся. Плюс к этому добавились температура и головокружение. А насморк не покидал его с самого начала потопа.

Но, несмотря ни на что, к вечеру он вышел из города и устроился на ночлег в старинном разрушенном здании, возвышавшемся на холме. Кроме него, в доме с выбитыми стеклами и сквозняком, гуляющим по коридорам, ночевали и дневали которые сутки несколько семей. Они приняли с радостью мальчика. Тем более что он принес хлеба и несколько копченых окороков, не успевших испортиться. Мужчины с удивлением смотрели на вооруженного пацана, но вопросов практически не задавали. Там Денис провел свою последнюю ночь в родном городе. Наутро больной пневмонией, практически ничего не соображающий от страшного головокружения и боли в груди, горле и голове, он спустился в воду и пошел дальше.

Его провожали все запертые на островке люди долгими сочувствующими взглядами. Интересно, если бы он рассказал им, скольких убил, они сочувствовали бы ему? Хотя им-то он ничего, кроме еды, не принес. Ни горя, ни смерти.

Не знаю. Но уверен и в том, что нашлись бы люди, оправдавшие его.

Денис, весь промокший и ничего не соображающий, пробился через затопленный лес до гряды холмов уже к обеду и был практически не удивлен, наткнувшись прямо на подъеме на милиционера в форме… Что в бреду не привидится.