Текст книги "Куда идем мы… - 4 (СИ)"

Автор книги: Вадим Нестеров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)

– Кстати… – оживился Псих. – Совсем забыл спросить. Этих магических питомцев тоже зять Крошкин придумал?

– Ну ты спросил… – покачал головой Сукин. – Не он, конечно. Пауль чистый боевой колдун, он только войной занимается и всеми сопряженными делами вроде оборонительных сооружений. Ничего, кроме как убивать, восьмирукий не умеет, хотя справедливости ради скажу – убивать он умеет хорошо. А новых демонов производить – это чисто бабское дело. Йена это. Ее проект от начала до конца. У нее, чтобы не соврать, вообще не голова, а Дом Советов, Крошка же не от балды ей трон оставить собирался. И я тебе так скажу – ребята-дружинники бы это решение приняли. Да что там дружинники – братья ее подулись бы, конечно, позлились, побухтели бы с женами за ужином – но в итоге согласились бы с папенькиной волей. Потому что с каждым из сыновей еще непонятно – просрет он клан или не просрет. А с Йеной без вариантов, уже сейчас понятно: она клан не просрет, а усилит. Но теперь с этим Паулем вообще ничего не понятно стало.

– А что не так? – спросил Псих. – По твоим словам, отличное разделение труда предполагается – вся боевка на муже, управление на жене. Сколько я тебя понял, каждый в своем деле шарит хорошо. Пауль мечом пределы расширит, Йена земли освоит. Вместе поведут клан к сияющим высотам.

– Да нет, – негромко, но безапелляционно заявил пленник и покачал головой. – Мутный он, Пауль этот. Капец какой мутный.

– В каком смысле? – не понял Псих.

– Да в любом! – гаркнул Сукин. – Мутный как самогон на продажу. Кто он такой? Откуда он взялся? Что морской зверь в Тюмени делает? Что ему здесь надо? Что он на самом деле хочет? Что нам он него ждать? Никто не знает. Никто! Никто эти морепродукты не любит, и никто им не верит! Пацаны говорят – околдовал он Йену. Не может быть такого, чтобы красивая девка с горячей кровью добровольно в эту слизь влюбилась. Бр-р-р!

– Все понятно, – резюмировал Псих. – Ничего неожиданного, традиционная ощетинившаяся хуторянская сущность прорезалась. Всех пришлых лучше на всякий случай зарезать, потому что – что хорошего может быть от чужих? Жир бы тебя понял, он такой же, как ты – окопавшийся настороженный селянин с обрезом.

– Кто тут мое имя всуе поминает? – раздалось снизу и в лестничном проеме показалась свинячья голова. – Вы куда пропали, придурки? Мы уже волнуемся. Даже Драк ушами прядает.

И Жир пошевелил своими лопухами.

– Мы пленных взяли! – похвастался Четвертый.

– Твой вклад, Босс, был особенно велик, предполагаю я, – хрюкнул Жир.

Четвертый насупился, а Псих не преминул заметить:

– Я понял, свин, почему тебя из армии выгнали. Когда ты со своим недалеким умишком пытаешься подлизаться к начальству, все воспринимают это исключительно как изощренное издевательство и твои акции падают стремительным домкратом.

– Врешь ты все! – обиделся Жир и тут же перевел разговор на другое от греха подальше. – Ну что – пленных допросили? Раскололись, голубчики?

– Как липовое полено! – заверил его Псих. И коротко пересказал Жиру новости.

– Вона оно как… – сказал свин и почесал пятачок. Потом махнул рукой и предложил – А пойдем спать? Утро вечера мудренее. А этих утром в кальсонах за баню выведем и расстреляем к чертовой матери. Если они все рассказали – нафига они нам нужны?

– Ага, и запорем Четвертому Святость. Ты опять пьяный, что ли? У меня другое предложение, – ответил Псих. – Мы сейчас и вправду пойдем спать, а утром, на свежую голову, отправимся к местному мэру отметить подорожную. Заодно и новости про башню ему расскажем, и что библиотекари здесь не при чем – надо же нам монахов за теплый прием отблагодарить? Вот тогда эти два гаврика нам и понадобятся – в качестве свидетелей. А мэр уже пусть что хочет, то с ними и делает. В любом случае, наша совесть будет чиста.

Свин кивнул и внимательно посмотрел на храпящего Мясного и разом погрустневшего Сукина. Потом почесал щетину на затылке.

– Давай их хоть свяжем нормально, что ли? Я знаю один классный способ. Берешь, значит, проволоку, пропускаешь ее под ключицей…

– Хватит! – подал голос молчаливый сегодня Четвертый. – Пойдемте спать, а этих просто свяжем и пусть монахи их караулят. Уж они-то ключевых свидетелей в своем деле точно не проворонят!

Глава девяносто третья. Тюмень

(где паломники изнутри изучают жизнь региональной элиты)

г. Тюмень,

столица Томской локации.

57°10′ с. ш. 65°30′ в. д.

Утром Псих оказался на ногах первым.

– Босс, собирайся, – велел он. – Пора нам посетить местные власти. Заодно и подорожную отметим.

– Пора так пора, – поднялся Четвертый, которого месяцы путешествия давно научили быть легким на подъем. – Пленных с собой берем?

– Зачем? Вот еще, таскаться с ними… – пробурчал Псих. – Пусть здесь сидят, надо будет – стражников за ними отправят. Жир, Тот! Хватит дрыхнуть, мы пошли, проверьте пленников и, если за ними кого-нибудь пришлют – позаботьтесь, чтобы они по дороге в администрацию никуда не потерялись.

– А пленных проверять обязательно вдвоем идти? Что там вдвоем делать? – жалобно хрюкнул свин, высунув рыло из-под одеяла и разлепив один глаз. – Тот, братан, давай ты один все сделаешь, а я еще досплю чутка. А я тебе за это… А я тебе тоже что-нибудь хорошее сделаю. Потом. Как-нибудь.

– Ничего ты не сделаешь, потому что ты ленивая китайская свинья! – отрезал Тот. – Вставай, недостойный сын великой цивилизации! Вставай, потому что иначе я отделю тебя от матраса своей лопатой!

Четвертый и Псих не стали дожидаться окончания перебранки, а отправились в мэрию, предварительно уточнив дорогу у караулящего пленных монаха.

В мэрии паломники не стали размениваться на мелких чиновников, а сразу отправились в приемную главы локации.

– Откуда? – лениво спросил референт, сидевший в приемной. – По какому вопросу?

– Из Владивостока, – честно ответил Четвертый. – По поводу Темной башни.

– Как доложить? – сразу поинтересовался секретарь, оценив необычность гостей.

– Монахи Четвертый и Псих, – не менее честно ответил паломник.

– Секунду, – попросил референт и скрылся за дверью. Появился он минут через пять и кивнул – Проходите.

Глава локации выглядел не совсем обычно. Как правило, локации железной рукой держат битые матерые мужики со шрамами. Этот же был пухленьким коротышкой – эдаким шариком ртути, перекатывающимся по комнате, непрерывно тараторя.

Заподозрить в нем не то что воина, а просто бойца было невозможно. Одно из двух – либо путешественников принимал зиц-председатель, которым отгораживался от назойливого внимания внешнего мира реальный хозяин, либо… Либо эти совы не те, чем кажутся.

– Скажите, а вы, значит, из клана Штанских? – задыхаясь от волнения и умильно складывая ручки, спрашивал мэр.

– Я – да, – кивнул Четвертый. – А Псих и еще трое моих спутников – вольнонаемные.

– Вот же повезло кому-то, – завистливо вздохнул мэр. – Вот есть же у кого-то хорошие, полезные монахи. Не то что у меня – мне достались исключительно какие-то балбесы, от которых ничего, кроме вредительства.

– Не торопитесь с выводами, почтенный градоначальник, – улыбнулся Четвертый. – Мы с уважаемым Психом вчера пообщались с вашими монахами, а потом пошли на всякий случай освятить Черную Башню. И что вы думаете? Нам удалось задержать двоих бойцов из группировки, которая и устроила нападение на башню и украла оттуда книги. Задержанные уже во всем признались.

– Да вы что?! – мэр натуральнейшим образом вытаращил глаза. Да настолько успешно, что Псих даже засомневался – а не демон ли он, переродившийся из ракообразных? Кастанул «Познание» и успокоился – нет, все в порядке, человек. Просто пучеглазый.

А мэр меж тем поинтересовался, понизив голос до свистящего шепота:

– И кто же нашу башню погасил?!

– Группировка некоего Крошки енота. – ответил Четвертый.

– Крошки? Крошку знаю, – явно погрустнев, ответил мэр. – Крошку здесь все знают. И не помрет ведь никак, морда демоническая.

– А чем это делу поможет? – впервые влез в разговор Псих.

– Ну… – градоначальник неопределенно повертел ладонью в воздухе. – Сыновей у него много.

И после небольшой паузы с почти не скрываемой надеждой закончил мысль.

– Может, борьбу за власть учинят? Междоусобицы, пустой престол, все дела…

Но тут же махнул рукой и вновь загорелся:

– Так где, говорите, ваши пленные?

– Там же, где и были, – ответил Четвертый. – В библиотеке сидят, монахи их охраняют.

– Как?! – почти взвизгнул градоначальник. – Как монахи? Да вы с ума сошли! Вы этих библиотекарей не знаете – они же как дети малые! Этим книжным червям чугунные гири дай, они их или потеряют, или поломают. А вы им таких ценных пленников доверили.

– Да не переживайте вы так! – успокоил его Четвертый. – Там с ними еще два наших паломника остались, они оба хаи, ничего с задержанными не случится.

– Переживаю! – пожаловался мэр. – Все понимаю, но переживаю! Надо за ними конвой помощнее отправить. Пусть у меня в застенках посидят. Там все условия. И гарантии невыхода наружу.

– Да какой конвой? – опять вмешался Псих. – Я сейчас сам за ними метнусь, и приведу обоих. За ушко и на солнышко, как говорили в моей молодости.

– Что значит «метнусь»? – оскорбился градоначальник. – Мои гости не мечутся по городу, мои гости передвигаются! С подобающим их статусу уровнем комфорта и надлежащим почетом!

Он фыркнул и торжественно объявил:

– Вы поедете в паланкине! У меня есть специальный паланкин для моих личных гостей! А я пока распоряжусь об устройстве торжественного пира. Должен же я хоть как-то отблагодарить вас за поимку опасных преступников?

* * *

Все попытки отбиться от паланкина оказались неудачными и к библиотеке обезьян подъезжал, мерно покачиваясь на плечах восьмерых богато одетых носильщиков. Паланкин, кстати, был не менее богато украшен.

Чувствовал он себя при этом персонажем известной басни «Слона по улицам водили».

Паланкин провожали взглядами, на паланкин показывали пальцами, вокруг паланкина с воплями восторга бегали дети, наконец, паланкин собрал за собой целую толпу зевак, которым, похоже, очень скучно жилось в городе Тюмени, и они предавались любому развлечению – например, массовой игре в «пойди за паланкином и посмотри, кто из него вылезет».

По закону подлости Жир и Тот бездельно торчали на улице перед библиотекой и за приближением процессии с паланкином во главе наблюдали с живейшим интересом.

– Ты смотри, что делается, брат Тот… – услышал Псих голос Жира. – Решительно, я недооценивал Тюмень. У них здесь паланкины по улицам передвигаются. Скоро местные жители на слонах кататься начнут. Ты катался на слоне, Тот?

– Нет, – лаконично ответил водный демон. – Потому что я даже не видел никогда никаких слонов. На Амуре им не климат, а в Верхних Планах никаких слонов нет. Зато я видел бегемота. Да что там видел? Я с ним практически дружу.

– Зануда ты, Тот, – вздохнул свинтус. – Знаешь, кто такой зануда?

Сом открыл было рот, но свин продолжил, не дожидаясь ответа.

– Зануда – это человек, который на вопрос «Как дела?» начинает рассказывать, как у него дела.

– А что неправильного? – удивился Тот. – Конечно, я буду рассказывать, как у меня дела, потому что у меня спросили – как у меня дела. Что не так?

– Да все не так! – раздраженно бросил Жир. – Наши куда-то пропали. Не то жрут там в мэрии, не то показания в «обезьяннике» дают. А мы с тобой торчим тут, как два чирья на резиновой заднице.

– А почему на резиновой? – удивился Тот.

– Неважно! – с раздражением оборвал его хряк и принялся, судя по звукам, яростно ковыряться пальцем в зубах. – Фы-шы-ри сы-кы-ры!

– Чего? – не понял Тот.

Свин сплюнул и повторил.

– Я говорю: «Ты смотри, сколько их». А приличную толпу эти носилки-переросток собрали. Интересно, что за дебил в них едет. Кто-то настолько расслабленный умом и телом, что уже на лошади усидеть не может? Я уж не говорю – пешком пройтись. Вот объясни мне, брат Тот, в чем прикол в такой дуре кататься? Он же там не видит ни хрена, кроме занавесок, его самый дохлый маг первым же файерболом снимет, любой лучник стрелами нашпигует, пока он будет шторки раздвигать, про рогу я вообще молчу. Какой-то транспорт для убогих и слабоумных. Опа, я не понял. Он что – в библиотеку что ли, приехал?

И Жир принялся орать на носильщиков:

– Вы что здесь паркуетесь, придурки? Здесь нет парковки, это служебный вход и частная собственность, парковка только для администрации библиотеки и привилегированных сотрудников.

Несмотря на вопли, носильщики продолжали двигаться, и остановили паланкин как раз напротив хода в библиотеку.

После чего шторки на окне разошлись и в глубине проема замаячила украшенная бакенбардами физиономия Психа.

Свин вытаращил глаза – сначала от удивления, а потом от восторга. Он даже приоткрыл рот, чтобы начать выкрикивать издевательские речи, но тут раздался голос Психа.

– Только попробуй.

Сказано это было таким тоном, что все, знавшие Психа хотя бы шапочно, мгновенно поседели бы от ужаса.

– Если ты изрыгнешь хотя бы одну шутку, я выпрыгну с посохом наперевес и отрихтую тебя, как КАМАЗ – консервную банку. Нам потом в Тюмени месяц жить придется – потому что раньше ты с постели не встанешь. Зато если ты промолчишь – сможешь сегодня пожрать обильно и разнообразно. Выбирай, свинтус – синица в руках или утка под кроватью?

Свиноид завис на несколько секунд, напряженно размышляя. Потом с сожалением вздохнул и поинтересовался:

– Что ты там про пожрать говорил?

– Слава богу, – удовлетворенно кивнул Псих. – Разум победил низменные чувства. Вы оба назначаетесь конвоирами. Каждый берет по пленнику и следует во дворец, держась в кильватере за паланкином. Во дворце сегодня анонсирован пир в нашу честь, вы все приглашены. Все, дуйте за пленниками и долго не копайтесь. Я вас здесь подожду. Я вообще отсюда вылезать и радовать толпу не собираюсь, для роли дрессированной обезьянки вас покорный слуга уже несколько староват.

* * *

У мэра Тюмени все делалось быстро – быстро допросили Мясного и Сукина, быстро составили указ об амнистии монахов-библиотекарей, быстро отметили подорожную, любезно поданную Четвертым.

И только пировали в мэрии вдумчиво, размеренно, со вкусом и без спешки.

За одним-единственным исключением.

Посмотрел бы ты, читатель, как вел себя невоздержанный свиноид Жир! Кажется, он дал полную волю своему неумеренному аппетиту. Хряк поглощал разные блюда с жадностью голодного волка или тигра. Всю еду и фрукты, которые стояли неподалеку от него, он съел один. Вскоре подали дополнительные блюда, но он опять накинулся на них, словно еще ничего не ел, и очистил все блюда и тарелки дочиста. Он ни разу не отказывал разносящим вино ни в единой чарке. И так он вел себя на протяжении всего празднования, а ведь веселый пир продолжался весь вечер и почти всю ночь.

К делу мэр приступил ближе к рассвету. Жизнерадостный толстячок подсел к монахам, которые, за исключением Жира, давно уже наелись и подумывали, как бы поделикатнее откланяться.

– Как вам угощение? – с искренним любопытством осведомился он.

– Все просто прекрасно, – поклонился в ответ Четвертый. – Мы так наелись, что скоро лопнем.

– Это еще что! – махнул рукой глава локации. – Это ведь так, на скорую руку собранный перекус. Вот завтра будет настоящий пир. Такой, где по итогу мне не будет стыдно попросить вас о помощи!

– И я даже догадываюсь – о какой. – вступил в разговор Псих. – Хотите вернуть книги в башню?

– Хочу, – прямо ответил мэр и посмотрел Психу в глаза. На мгновение его взгляд блеснул сталью, но уже через секунду проявившийся боец, не прощающий унижения, исчез и перед паломниками вновь суетился толстячок-хлопотун. – Убытки, понимаете ли… Убытки, убытки, убытки… Вы не представляете, какие убытки мы несем после того, как погасла Башня. Я понимаю, что просто так такие вещи никем не делаются, и можете быть уверены – за ценой я не постою. Никто еще ни разу не сказал, и никогда не скажет, что Тюмень не умеет быть благодарной.

– На сей раз ваше желание сбудется за бесплатно, – хмыкнул Псих. – Только не надо благодарить – честно говоря, вам просто повезло. Потому что нам все равно придется идти разносить енотское гнездо – у нас квест на сильнейшего монстра локации, а все наводки ведут туда. Загадывать не буду, но если получится одержать верх – заодно и книжки ваши посмотрим, нам не трудно.

– А вознаграждение… – осторожно начал мэр.

– А работать за вознаграждение нам нельзя, – вступил в разговор Четвертый. – У меня, знаете ли, Святость. Не слышали об особенностях прокачки этой характеристики?

– Слышал, – кивнул мэр, но тут же добавил. – И, сколько я помню, еду и вещи брать разрешается даже обладателям Святости…

– Еду – не более чем на неделю, вещи – только в пределах насущной необходимости.

– Я запомню, – улыбнулся мэр и окончательно стал самим собой, спрятав до времени суетливого толстячка. – Ладно, давайте начистоту. Крошка и его банда – моя многолетняя кость в горле, и упустить шанс выдернуть эту занозу я не могу. Но я не привык ездить в рай на чужом горбу. Я вообще всего в жизни добился сам – хотите верьте, хотите нет. Поэтому хотел бы хоть как-то поучаствовать в вашем благородном предприятии. Людьми-то я вам помочь могу? У меня есть сотня хороших бойцов.

– Хороших – это какого уровня? – Жир наконец-то оторвался от жратвы и сытно срыгнул.

– В районе сотого, плюс-минус десять-пятнадцать – ответил фальшивый толстячок.

– В районе сотого – это ни о чем, – махнул рукой свин и на всякий случай добавил. – Без обид, но когда хаи режутся, сотых в бой бросать – это на убой. У нас твои сотые гирями на ногах повиснут, вот честное слово – нам вдвоем проще будет.

– Вдвоем – это с кем? С кем ты на пару воевать собрался? – ухмыльнулся Псих.

– Ой, ну давай еще совещание устроим, военный совет учиним, воду в ступе потолчем, – возмущенно хрюкнул Жир. – А то и так непонятно, что первый заход – это по-любому разведка боем. По крайней мере поначалу всей толпой туда лезть ни к чему. Значит, Тот остается Босса охранять, а двое лучших бойцов, то есть мы с тобой, идем этих енотов-осьминогов за вымя пощупать.

– Хорошо, людей вам не надо, – снова влез неугомонный мэр. – А что насчет оружия? Хотите верьте, хотите нет, но у меня неплохая оружейная.

– Спасибо, но оружие у нас тоже свое, – хрюкнул Жир и помахал в воздухе граблями, вызвав в трапезной небольшую бурю. – Если действительно хочешь помочь – собери нам с собой чего-нибудь перекусить. На меня после боя всегда жор нападает.

– О боже, ты еще жрать собираешься? – вытаращил глаза Четвертый. – Я всерьез думал, что ты лопнешь. Реально, куда в тебя лезет?

– Как куда? В резерв, – весомо сказал Жир. – Все съедобное поступает в резерв.

– Где и оседает в виде сала, – закончил за него Псих. – Босс, ей богу, ты как будто первый день с ним знаком.

– Нет, но каждый раз искренне удивляюсь объемам, – признался монах.

– Это потому что ты молодой еще, и не утратил способности удивляться миру, – хмыкнул Псих. – Вырастешь – поймешь, что он довольно однообразен. Везде одно и то же, везде миром правят Доминирование, Жадность и Похоть, и только иногда к этой троице подключается Любопытство. А никаких других потребностей у людей и демонов обычно и нет – только покомандовать, пограбить, покувыркаться и иногда последние сплетни послушать.

Изрекши эту философскую сентенцию, обезьян повернулся к мэру.

– Жир собирает вспомоществование в виде калорий, я возьму байтами.

– В смысле? – не понял правитель локации.

– В смысле попрошу поделиться информацией. Выкладывай все, что твои барабаны настучали тебе на Крошку и Пауля.

– На Крошку, Пауля и Йену, – поправил его мэр. – В этом клане три хая. А барабаны мои барабанят исправно, скрывать не буду. Ну, слушайте тогда, и не говорите потом, что не слышали…

Глава девяносто четвертая. Тюмень, Лебяжье

(где паломники изучают жизнь региональной оппозиции)

г. Тюмень,

столица Томской локации.

57°10′ с. ш. 65°30′ в. д.

– Понятно, – коротко сказал Псих, когда мэр закончил излагать выжимку из донесений своих стукачей. – Ладно, на первый взгляд ничего принципиально непреодолимого я не вижу. А в целом – слишком много факторов неопределенности. В общем, война план покажет. Пожалуй, пора нам с господином Жиром отправляться к библиотечным задолжникам забирать просроченные книжки.

Жир деловито затолкал в рот пару кусков торта – на посошок – и поднялся, показывая, что готов к труду и обороне.

– Да, еще, – вспомнил Псих. – Этих балбесов – Сукина и Мясного – я с собой возьму. Есть у меня на них определенные виды.

Мэр кивнул и коротко распорядился. Буквально через несколько минут оба пленных демона стояли перед паломниками – как уже говорилось, в тюменской мэрии все делалось быстро.

Псих и Жир взяли каждый своего пленника за шкирку и исчезли в подвешенных порталах.

– Порталы… – задумчиво произнес мэр. – А у нас в Тюмени всего семь колдунов умеют вешать порталы. И очень неплохо с этого живут, скажу я вам. К ним за неделю записываются. У нас все-таки не Новосибирск и не ведьминские земли. В Тюмени с хорошими колдунами плохо.

– Псих очень хороший колдун, – вдруг сказал промолчавший всю трапезу Тот. – Потому что это же Псих.

– Кстати, я давно хотел спросить, но при нем стеснялся, – сказал мэр. – Это случайно не тот самый Псих? Мне дед в детстве рассказывал про одного Психа, который в Верхних Планах переполох устроил. Тот вроде тоже из обезьян был.

– Это он самый, – расплылся в улыбке Тот. – «Чрезвычайно опасный безумец с новооткрытой планеты Земля». Так его называли журналисты там, наверху, потому что его очень боялись даже в Верхних Планах. Ну, тогда, до поимки боялись. Теперь не боятся, конечно, потому что ему очень сильно порезали все умения.

Сом отхлебнул чая и добавил:

– Ну и дураки, что не боятся. Потому что брат Псих очень быстро восстанавливается.

– А свинья? – продолжил расспросы мэр. – Свинья тоже хороший колдун?

– Жир хай очень высокого уровня и бывший профессиональный военный, – вместо Тота ответил Четвертый. – У него гигантский опыт ведения боевых действий. Он, конечно, сложный человек, у него большое количество недостатков, но если требуется отлупить кого-нибудь – мало найдется демонов, которые сделают это лучше, чем Жир.

– Ну а вы, почтенный Тот? – не унимался градоначальник. – Что насчет вас? Вы, я уверен, тоже очень сильный чародей, не так ли?

– Я самый слабый в этой компании, – ответил аутист. – Потому что я сижу сейчас вместе с вами, а не воюю вместе с ними.

– Тот скромничает, – вмешался Четвертый. – Они с Жиром равны по силам, просто Тот очень надежный охранник, в отличие от увлекающегося Жира, вот его обычно и оставляют стеречь меня. Я, к сожалению, в этой компании – стеклянный чемодан без ручки.

– Нет, – сказал Тот. Огромный демон возвышался над своими собеседниками на две головы, поэтому мэр с монахом на заметили странную усмешку на его лице.

– Нет, – повторил демон. – Брат Босс врет, потому что хочет сделать мне приятное. На самом деле я не владею никакими особыми чарами. Не могу ничем похвастаться, кроме того, что умею ловить и вязать бесов и оборотней, хватать разбойников и настигать беглецов. Могу также укрощать тигров и покорять драконов, умею пробивать пинком ноги колодцы в небе, кое-что смыслю и в том, как возмущать море и поворачивать вспять реки. О том же, как летать на облаках и туманах, вызывать дождь и ветер, менять расположение звезд, переносить горы и гонять луну, даже не стоит говорить – для меня это сущие пустяки!

– Тот! – Четвертый вытаращил глаза от удивления. – Тот, ты умеешь шутить?! Сегодня какой-то день открытий. Удивительный день.

Берег озера Лебяжьего,

Тюменский сектор

Тюменской локации.

57°00′ с. ш. 65°59′ в. д.

– Удивительный день, – проворчал лежащий в секрете Жир, поеживаясь от воды, стекающей ему за воротник. – С утра солнце светило, на небе – ни облачка, а сейчас вон какой дождь лупит.

– Ты знаешь, я догадался про дождь, – язвительно откликнулся обезьян. – Извини за подробности, но я весь мокрый. Полностью, до резинки от трусов. А ты в курсе, как я люблю воду.

– Тогда что просто так мокнуть? – разворчался Жир. – Мокнуть – так хоть с пользой. Полез я в озеро – граблями там помашу, хоть согреюсь. Может, удастся кого-нибудь из тамошних хаев на берег выманить.

Оба демона лежали в зарослях камыша на берегу Лебяжьего озера – согласно сведениям мэрских «барабанов», все три хая енотского клана обретались нынче в резиденции на Лебяжьем озере: Крошка гостил у дочери.

Впрочем, никаких признаков жизни на озере Жир с Психом не наблюдали. Даже рыба не плескала, лишь струи дождя били по глади воды и по недостроенной башне, торчащей из центра озера.

– Погоди лезть, – сказал Псих. – Give peacea chance, как говорится. Зачем я, по-твоему, этих двух «языков» со собой взял?

– Да, а зачем? – заинтересовался Жир.

– О тебе, дураке, заботился. Чтобы тебе не сразу в озеро лезть, – объяснил Псих.

Он повернулся назад.

– Эй, алло, геноссе Сукин и камрад Мясной! Где вы там? Ползите сюда.

Вскоре появились старательно пыхтевшие пленники. Псих ножом разрезал веревки, связывающие им руки и велел:

– В воду, оба. Скажете Крошке, что я, Мудрец, равный Небу, даю ему шанс решить дело миром. Пусть вернет книжки из библиотеки, и тем самым спасет жизнь себе и своим близким. Если же он вздумает вымолвить хоть половину слова «нет», я выплесну всю воду из этого озера, а его со всеми сородичами, старыми и малыми, предам лютой казни! Все, вперед!

Под водой все было гораздо оживленнее, чем наверху. Перед дворцом Пауля туда-сюда сновали демоны, не обращая никакого внимания на Сукина и Мясного. Но освобожденные пленники, едва достигнув входа во дворец, принялись голосить как потерпевшие:

– Срочное донесение главе клана! Слово и дело государево! Быстрее, счет идет на минуты!

Вскоре они уже стояли перед старым енотом и молодым осьминогом, в деталях пересказывая все, что с ними случилось за последние сутки.

– Так и сказал, – закончил свой доклад Сукин, стоя навытяжку, – я, говорит, Мудрец, равный Небу, даю вам последний шанс решить дело миром, если, говорит, вернете библиотечные книжки.

– Понятно, – сухо сказал Крошка. – Пока оба вон отсюда, с вами позже разберемся. А сейчас нам надо посоветоваться с глазу на глаз.

Догадливый Сукин исчез мгновенно, как растворившийся в воздухе призрак и замешкавшегося Мясного с собой утянул.

– Что делать будем, зятек? – поинтересовался Крошка у осьминога. – Псих – это серьезно. Мне Князь про него немного порассказывал. Да и я по молодости еще застал отголоски его славы.

– Папаша, не хмурьте лоб, – процедил сквозь клюв осьминог. – Вы сами ответили на свой вопрос. Его слава осталась во временах вашей молодости. А сегодня Псих – выкупленный из зиндана за неимением лучшего пенсионер с нещадно порезанными возможностями. Он стар, а все старое неизбежно уступает дорогу молодости. Вы же сами, папаша, периодически поете: «Молодым везде у нас дорога, старикам везде у нас почет». Жизненный принцип в том и состоит, что почет у стариков еще есть, а дороги у них уже никакой нету.

– И что ты предлагаешь? – весьма недружелюбно поинтересовался совсем не юный годами Крошка.

– А что тут париться? – удивился Пауль. – Я выйду и сражусь с ними. Сукин говорил – их там на берегу всего двое, и что-то мне подсказывает, что он не врет.

Намокшие Псих с Жиром сидели на берегу, ожидая реакции на свое предложение, и она последовала.

Воды Лебяжьего озера забурлили и оттуда принялись выскакивать какие-то ящеры-демоны в латах с еще не переродившимися ящерами на поводках – явные участники программы взращивания магических животных. Оказавшись на берегу, они слаженно выстраивались полукругом. Заняв свое место, переродившиеся ящеры замирали мертвыми истуканами, и только животные рвались с цепи, агрясь на Психа с Жиром.

Псих посчитал – из волн вышли ровно тридцать демонов. Последним на берег ступил громадный – выше Тота – демон с двумя ногами и шестью руками. Надо полагать, это и был переродившийся осьминог Пауль.

– Кто это здесь такой дерзкий? – прокричал он громовым голосом. – Кто здесь называет себя Мудрецом, равным Небу, и смеет угрожать мне?

Псих неспешно поднялся на ноги.

– Мудрец, равный Небу – это я. А вы что орете, как потерпевший? У вас, батенька, похоже, тревожность повышенная. Надо бы вам нейролептиков попить.

Но осьминог продолжил кричать, не отвечая на вопросы:

– Как посмел ты схватить двух моих людей? Какое тебе дело до башни? Сколько тебе заплатили? Как у тебя хватило наглости прийти сюда?

– Деточка, вы задаете слишком много вопросов, – вздохнул Псих. – Меня зовут Мудрец, равный Небу, я с друзьями совершаю паломничество в Москву из Владивостока, а сюда пришел, поскольку ваш мэр попросил меня помочь вернуть библиотечные книги, которые вы с Крошкой украли в Башне.

– Ну, украл, и что тут такого? – Пауль и не подумал оправдываться. – Захотел – украл, захочу – верну. Но скорее всего – не захочу. Твое-то какое дело? Куда ты там идешь? В Москву? Вот и иди в свою Москву, а мы здесь, в Тюмени, сами промеж себя разберемся. Разрешаю вам обоим сдриснуть отсюда, и это ваш последний шанс остаться без тяжких телесных.

– По-моему, он хамит, – заметил Жир, доставая грабли.

– По-моему, тоже, – согласился Псих, извлекая из уха свой посох с золотыми кольцами и помахивая им против ветра. – Эй, ты, Танцующий Шива, как там тебя? Ты уже достаточно наговорил. Дальше разговаривать будет сталь.

И уже тише добавил:

– Жир, ты сразу не лезь, сначала присмотрись – что он собой представляет, что умеет, и где в драке проваливается.

– Хорошо, – одними губами ответил свин и остался на месте.

Псих же двинулся вперед, на сближение с Паулем, который уже обвесился оружием, как новогодняя елка – каждая из шести его рук сжимала короткую серповидную секиру.

Шестирукий с ходу попытался разрубить обезьяна пополам, но Псих без труда парировал выпад посохом и тут же сам бросился в атаку.

Сталь начала свой древний, как мир, тараторящий разговор. Обезьян вертелся волчком, отбивая удары шести рук, и, надо сказать, ловкость хая была столь велика, что ему без труда это удавалось. Более того – время от времени Псих еще и контратаковал – стальной посох осиным жалом выстреливал вперед, чтобы клюнуть Пауля в локоть или в колено.

Жир в драку не лез, стоя сзади Психа и внимательно наблюдая за боем. В тылу у Пауля же располагались тридцать воинов-рептилий с собаками-рептилиями, выстроившихся полукругом. Они тоже наблюдали за боем и, как и Жир – в полном молчании. Даже животные не издавали никаких звуков и не рвались с поводка – молча стояли под дождем, вперив взгляд в своего предводителя и лишь изредка облизывали глаза языком. Подобное поведение было донельзя подозрительным, но Жир, подумав, решил, что все равно ни о чем подобном он никогда не слышал. А раз так, то и гадать, что там затеял Пауль, было бессмысленным занятием, предположениями можно было заниматься до бесконечности.