Текст книги "Точка отсчета"

Автор книги: Вадим Крабов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Изучать беспамятного пришлось, кто бы сомневался, Андрею. Дигон скрепя сердце уговорил его пожить в своем доме «до выздоровления» бродяги, обещая скостить последние сто драхм. Ученик для вида поломался в своей извечной манере, отдельно вытребовал стол (из развлечения, и так ясно, что на полном столовании) и, разумеется, согласился. Жить на постоялом дворе накладно, особенно когда на тебе неслабый долг висит, а жить в орденской школе – увольте, прощай, свобода.

Раны на незнакомце зажили как на собаке всего за неделю, оставив лишь небольшие рваные рубцы в паре мест: на спине, груди и правом бедре. Его лицо оказалось похожим на этруска, только малорослого. Они все как один высокие и мощные, а он так, серединка на половинку. О себе он не вспоминал или не хотел говорить, поэтому версию о своем этрусском происхождении не подтверждал и не отрицал. Андрей и так к нему заходил, и эдак – не помнил. А жаль, версия красивая. Этруски – немногочисленный загадочный северный народ на самой границе с варварскими землями, с другими «просвещенными странами» почти не общались. Знали о них мало. По старой неофициальной легенде, все археи пошли оттуда. Официально – прибыли из-за моря, завоевали все подряд и возглавили покоренные, тогда еще варварские народы. Чуть позже появились гелины и пошло «просвещение».

– Наш добрый хозяин предлагает тебе четвертый вариант…

– Стой! Как ты сказал? – перебил Андрея Чик. – Кажется, это мое прозвище… не уверен…

– Какое именно? – спросил студент, затаив дыхание.

– Четвертый, сокращенно – Чик.

– Я так и знал! – Андрей вскочил от волнения. – Ты точно этруск! Не шевельнулось? Жаль. Понимаешь, у них часто к именам числительные приставки, царями себя считают все через одного. Был у меня знакомый этруск, пропал куда-то, так он звал себя Герионом Пятым, представляешь? Правда, пил изрядно, ну да дело не в нем. Да, называл себя не этруском, а русом. Не шевельнулось? Они любят сокращать. Как красиво сходится! Четвертый, да еще и сокращенный…

– Что за вариант? – перебил его Чик: «Любопытно, надо подробней о тех русах-этрусах узнать, как легенда вполне себе… и звучит для меня приятно».

– Какой вариант?

– Ты говорил, наш добрый…

– А! Чтоб ты, значит, не зря свой хлеб жевал…

– Ага, бивней у меня не было.

– Каких таких бивней? – удивленно, но с хитрым подмигиванием поддержал его Андрей. – «Это которые оборванец у лоосок стащил?» – сказал, понизив голос, передразнивая Дигона.

– «И которые наш добрый хозяин не передал хозяевам, – поддержал игру Чик, сказал тоже низким, как у купца, голосом, – точнее, хозяйкам».

Андрей весело рассмеялся:

– С тобой приятно иметь дело! Ты точно архей, поверь мне.

– Наверное, но к лооскам за памятью идти не хочется: бивни сильно жалко.

– Можно подумать, они сейчас у тебя.

– Один мой, выбью я его у Дигона. А память вернется, никуда не денется.

– Верю и в первом, и во втором случае. Только защиту желательно снять, я почитал – при потере памяти часто мешает.

– Ну уж нет, не хочу, чтобы в мозгах ковырялись. В конце концов, они мои, родные.

На третий день после приезда Андрей воспользовался украденным у купца «носителем Силы». Ох и вони было еще там, во Флакии, где Дигон покупал «носители», но, как говорится, «не пойман – не вор». Хитрого ученика даже не заподозрили, купец свалил недостачу на жуликоватых флакийцев. Перед приемом кристалла сходил в библиотеку и перерыл все, что можно найти о чтении мыслей при помощи Силы Гидроса – бога воды, которую использовали Текущие. Нашел, как показалось, достаточно. Помолившись Гидросу, одновременно прося у него прощения, проглотил кристалл.

«Носитель Силы» запрещен многими орденами, а с их подачи – государствами. Этот белый, похожий на алмаз кристалл на короткое время делает крутым магом любого ученика. Да что ученика – любого не склонного к Силе человека. Только простой человек не знает, что с этой Силой делать, даже с характером не определится: огонь, вода, воздух и так далее. После следует отдача. Минимум – головная боль. Нет, не так: Головная Боль, которая не снимается ничем, кроме нового кристалла. Максимум – смерть. Труп очень характерный – исхудавший до скелета. И масса переходных состояний. Боль можно перетерпеть, если выживешь, но привычка к заемной силе останется. Многое зависит от силы воли или особенностей организма или еще дарки знают от чего, но среди учеников упорно ходили слухи о некоторых личностях, которым эти «носители» в смысле последствий по барабану. Андрей, как все авантюристы или студенты перед экзаменом, отнес себя к этой категории.

Проглотил, легко скользнул в транс. Не успев удивиться легкости «проваливания», почувствовал мощные потоки тягучей изменчивой плотной Силы Гидроса. Боясь впустую потерять эти приятные ощущения, наслаждаясь всемогуществом, опустил ладонь на голову Чика. Мысленно зашептал выученные наизусть мантры, помогая направлять волю к результату, проследил за причудливым скручиванием голубых потоков, успел удивиться-порадоваться созданной им сложной структуре и направил эту красоту в голову Чика. Тогда еще просто «беспамятного».

Как читаются мысли, Андрей знал исключительно теоретически, для Текущих – это уровень мастера. Должны были появиться чужие образы, чувства, знания, или, если хорошая защита, должен был уткнуться в стену, которую надо было либо тупо ломать, что практически бесполезно, либо находить ключики, пытаясь раскрошить по крупинке. В реальности не увидел ничего. То есть абсолютно ничего, голова бродяги оказалась пустой. О такой защите он и не слышал. Не может любая голова, даже потерявшая память, быть совершенно пустой. Тогда и закралась ему мысль об архейском происхождении «беспамятного». Она возникала и раньше, но больше в виде шутки, сейчас мысль получила твердую основу. Уникальные разработки обычно семейные, о них не распространяются. Простолюдину поставили бы обычную, из арсенала разных орденов. По принципу они схожие – стена в разных вариациях. Так что бродяга – архей, причем из влиятельного семейства.

Чик согласился на чтение памяти только потому, что понимал – рано или поздно придется с чего-то начинать. Таков этот мир, ничего не поделаешь, так пусть лучше первым будет Андрей. Если что, с ним можно договориться. Парень любознательный, рисковый и тайны хранить умеет. На примере каравана убедился. Слов лил много, но ни разу не упомянул о грузе, от вопросов ловко уходил. А не зря такой богатый караван шел по запущенной дороге, это он еще из опыта прошлой жизни прекрасно понимал.

Прошлая жизнь! Как хотелось ее вернуть! Не менее опасную, бессмысленную, но свою, родную. С этой античностью, магией, богами он совсем запутался. Держался исключительно на злости, которую непрестанно подпитывала ненависть к Флорине. Ничего, она ответит за все, за весь этот мир и особо – за унижения. Но перед этим вернет его обратно. Не захочет – заставим! А для этого необходимо подниматься наверх. В каком качестве, пока неясно, но только ввысь. Процесс долгий, и начинать придется с нуля. Вот и первое испытание – чтение мыслей. Как удачно подвернулось, Андрей – почти свой, а насчет ковыряния в мозгах у Чика кое-какие соображения появились. Прекрасно помнил, как в его мозгах копалась Флорина. Студент не чета ей, попробуем.

Обойти «пальцы» Андрея удалось удивительно легко. Всего-то убирать от них мысли. Собственная голова с момента возложения на нее руки ученика стала представляться ему библиотекой, где на полках лежат знания. Он ни капли не удивился такому образу, хотя это чистейшая импровизация. Надеялся представить что-нибудь наподобие стены, но библиотечный образ сразу посчитал более удачным. Оставалось просто убирать книги от чужих рук, словно их нет вовсе. В смысле – книг. Вскоре следить за чужими ловкими пальцами надоело, и Чик, точнее, Вовчик вспомнил, как летали спичечные коробки с волшебными спичками в какой-то детской сказке. По телевизору смотрел, там еще робот был, и спички надо было ломать, загадав желание. Фильм его вдохновил, и он просто сломал воображаемую спичку с желанием «мыслям не даваться в чужие руки». Главное, как в детстве, – поверить, и он поверил. Искренне, всей душой. Тут же усмехнулся: «Как это по-детски!» Но… мысли-книги послушались! Чик облегченно вздохнул, покачал головой и заулыбался. Внутренне. Внешне – сама серьезность.

«Как-то глупо все, ну что за мир!» – Эта легкая мысль сняла напряжение, и он понял, до какой немыслимой степени был напряжен, как трудно, оказывается, давалась ему борьба с собственной ненавистью. Долго бы так не протянул. Ирония во многих случаях спасительна, этот – не исключение. В конце концов, был же он веселым парнем, почему бы не стать снова? Никуда эта кукла Флорина не денется.

Но глупо не глупо все в этом мире, а от «летания книг-знаний» сознание путалось, что доказывало серьезность испытания. Он совершенно упустил из вида главное – собственную уверенность в результате. Не обратил внимания – все перекрыла спасительная ирония.

Когда «носитель Силы» прекратил свое действие, Андрей забился в судорогах. Голову, показалось, разорвет изнутри, он бы схватился за нее, но руки-ноги корежило вместе со всем телом. Зубы клацали, так и норовя откусить шевелящийся сам по себе язык.

Чик недоуменно посмотрел на судороги, подумал позвать на помощь, но сперва решил вставить в рот палку, чтобы язык не прикусил. Подобрал какую-то веточку, навалился сверху, чтоб не дергался, разжал ножом зубы и вставил между ними ветку. Челюсти сомкнулись, чуть не перекусив ее пополам.

– Тише, тише, Андрюша, сейчас все пройдет, – зашептал, удерживая голову.

Если бы кто-нибудь заглянул в это время в дальнюю садовую беседку, то не отмыться бы им вовек. Один мужик лежит на другом и гладит ему голову. К пи…, простите, гомосексуалистам здесь относились предвзято. Ну не дотянулась сюда политкорректность, а боги жили рядом, и они почему-то не в восторге от подобных отношений. Одна Лоос закрывала глаза на собственных жриц, но это другая история.

Судороги действительно прошли, не пришлось звать на помощь. Андрей в очередной раз убедился в собственном везении и собственной исключительности. Он оказался из тех, кому «по барабану»! Но от следующих опытов все же решил воздержаться. Неприятно страдать от Головной Боли, и суставы чуть не вывернуло, до сих пор болели. Нет, все-таки прием «носителя» прошел не совсем бесследно. О роли Чика в благополучном исходе он не задумался.

А была ли она, эта роль? Была, никуда не денешься. От последствий приема «носителя» никто ранее так легко не избавлялся. Только об этом ни Чик, ни Андрей не подозревали.

Бывший землянин отвык размышлять о собственных странностях еще на Земле, после того боя в Афгане. Как он тогда поломал голову! Не могли цели сами «подсвечиваться»! Додумался до экстрасенсорики, сам же раскритиковал, в итоге на самом деле заработал головную боль и плюнул. Отложил, как водится, «на потом». Как и случай в лесу с избавлением от рабства. Не сказать, что совсем отказался от разгадки, будет собирать информацию, откуда возможно, а пока просто жить. Решать проблемы по мере их возникновения. Кстати, и кое-какие мысли о дальнейшей жизни уже появились.

– Четвертый вариант – поработать на достойного человека. Я Дигона имею в виду, – иронично добавил Андрей, – негоже разбрасываться ловкачами, вышедшими из леса с добычей. В охране поработаешь? Без метки. Кеней тебя проверит. Предварительно он уже видел, как ты палкой по утрам машешь. Остался удовлетворен, но полон скепсиса.

– Я подумаю.

Чик делал зарядку от нечего делать. Дигон пока терпел его безделье, ждал развернутого доклада от Андрея, а тот не торопился. Предложения, с одобрения купца, подбрасывал больше сам ученик, пытаясь подступиться к непонятному незнакомцу с разных сторон. Первые три предложения – явная чушь. Уйти, куда вздумается, с небольшой суммой денег, поступить в услужение с обязательной меткой (не рабом, что ты!) и мизерной оплатой и предпоследнее предложение: отправиться назад в пятно и добыть еще что-нибудь. Дигон обязательно купит и денег не пожалеет. Во всех вариантах бивни оставались у купца «на ответственном хранении», по сути экспроприированными.

– А пока думаешь, предлагаю пройтись по храмам, может, где-нибудь есть твой бог, поможет.

– Пойдем, – легко согласился Чик. Пора знакомиться с городом.

Глава 9

Храмов в городе масса. Мелких и крупных, посвященных всем двенадцати признанным богам. Чик с Андреем отправились в центральные, расположенные в отдельном храмовом комплексе. Семь главных храмов на семи возвышенностях. Гелион, Лоос, Пирений, Эос, Эол, Гидрос, Гея, Эребус – наиболее почитаемые боги, покровители влиятельных орденов. В мифологии Геи черт ногу сломит. Правда, в отличие от земной античности никто не рожал от братьев-сестер-отцов, они как-то сами появлялись из собственных Сил. В древности, бывало, сходили на землю, рожали детей. Об этом много мифов-свидетельств. Поддерживали Силой и следили за клятвами. По большей части это все, но могли и помочь своим верующим, чего-нибудь даровать. Например, вернуть память.

Исходили три храма, и все без толку. Сильнее всего Чик волновался около Древа Лоос. Сам ничего не почувствовал, и симпатяшки-лооски его не узнали. Рисковал, но пройти их необходимо. О потери памяти лооскам, естественно, не рассказали.

– Все, Чик, я устал. Пойдем пожуем, выпьем. Тут неподалеку отличная корчма, – заявил Андрей после третьего храма, родного Гидроса. Деньги звенели в поясном кошеле – родня подкинула.

Как им досталось, лучше не задумываться. Земли у семейства Просперов не было. Кое-какие дома, слабая торговля, но в основном служили. С этих невеликих денег и поддерживали своего единственного склонного к Силе родственника.

Кабак оказался обширным. Была натуральная сцена, пустая в связи с дневным временем. По вечерам на ней выступали флейтист и гусляр, популярные поэты-сказители.

– Все, лооски от пятна ушли, другие наблюдатели вернулись, – сказал почти сытый Андрей за чаркой неплохого вина.

– И что? Да пошли они. В пятно не вернусь. Не помню, как приложило, но ни в жизнь. Думаешь, приятно ничего не помнить?

– Да ладно тебе! Мне наплевать, помнишь или нет, но ты благородный, я в этом почти уверился.

– А какая разница!

– По большому счету никакой, если не считать твоих бивней. Они по четыреста гект[13]13
  Гекта – золотая монета весом около 8 г. Имеет хождение по всей Гее. Ее стоимость соответствует двумстам серебряным драхмам весом каждой монеты приблизительно по 5 г. Более ходовые золотые монеты – семигекты, 4 г золота. Но дело не в самом металле, он стоит дешевле, дело в печати монет с примесью магии Земли (орден Хранящих), их практически невозможно подделать.


[Закрыть] каждый. Примерно, может, дороже.

– В смысле?

– Ну ты даешь! Ты жив только из подозрения, что у твоей родни есть твой слепок. Наймут астральщика, обычно из Пронзающих, он твои следы до самой смерти проследит. Заметит, кто в момент ее был рядом, и… для Дигона ода пропета. Ясно?

– Но я еще жив!

– Значит, видят тебя со мной. Кто я – не знают, но при большом желании найти можно. Проследить, порасспрашивать. Но я убивать тебя не собираюсь! Или… – преувеличенно-зловеще приподнялся с лавки. Чик блаженно улыбался. – Только не знаю, как ваши этруски следят за своими! – Расстроенно сел обратно и не выдержал – прыснул. Сытость, вино, беззаботность – что еще надо студенту?

– Я не этруск, – лениво выдавил Чик. Он расслаблялся, не забывая слушать болтливого Андрея. Собирал информацию.

– Э, нет, я все больше к этой мысли склоняюсь, – отсмеявшись, произнес Андрей, – жаль, храма вашего Френома в Горгоне нет.

– Не почуял я ничего, ты не раз говорил это имя.

– Неважно! Боги часто скрываются от посвященных и не всегда помогают. А нужна ли тебе помощь? – Ученик хитро посмотрел на Чика.

– Да не вру я, сколько можно!

Активную беседу прервал глубокий бас:

– Добрый день, господа. Не интересуетесь лучшими алхимическими продуктами? – Эту фразу произнес высокий однорукий мужчина с большой тяжелой сумкой через плечо и неизменным кинжалом на поясе. Их носили все, включая женщин.

Подтянутая мускулистая фигура никак не вязалась с ролью бродячего торговца, и говорил как-то обреченно. Роль коммивояжера больше подходила Андрею, чем ему. Он, скорее, был воином.

– Добрый день, – ответил Чик, – пусть хранит тебя твой бог, присаживайся. Вина?

Специально ответил первым, чувствовал, что ученик его пошлет, а познакомиться с местным алхимическим производством очень любопытно. Пока Андрей не водил его на рынки и в лавки. Угадал реакцию, юный Текущий нахмурился, а торговец удивился, но от вина не отказался.

– Показывай, – распорядился Чик, и воин, одним махом опрокинув керамическую кружку, полез в сумку.

– И на какие такие деньги мой друг Чик собрался покупать это барахло? – как бы ни к кому не обращаясь, сказал Андрей.

– А я посмотрю и приценюсь. За показ денег не берут?

– У меня не барахло, – с вызовом пробасил торговец, – лучшие творения ордена Хранящих! Ты сначала посмотри, а после оценивай.

Андрей скривился, но промолчал.

– Для молодых людей незаменимая вещь – духи с экстрактом манильщика. Ни одна дева не пройдет мимо, – произносил заученный текст, и это звучало из его уст, по меньшей мере, глупо. – Острый глаз по ночам – из глаз засадника, острый вкус для гурманов из него же, а вот, наоборот, для сокрытия запаха все из той же твари. Предупреждаю, все изделия из него дорогие, этот крошечный бутылек – пятьдесят драхм, и не стоит удивляться, попробуйте добыть.

– А из шкуры есть? – живо поинтересовался Чик.

– В лавке ордена есть один скрывающий плащ. Последний остался. Спрос большой, но вы не потянете – две тысячи гект.

– Ого! – не выдержал Андрей. – Загнул! Тысяча у лоосок!

– Хранящие по старинным рецептам и новым ис-след-вния… – Неопытный коммивояжер запутался в слове «исследования». – Тьфу, дарки! И новое, и старое в локте при свете дня не заметишь! У тех так не получится. Могу поклясться Геей! – горячо возразил начинающий торговец. – Своими глазами видел, – при этом так угрожающе посмотрел на ученика, что тот невольно зашептал защиту, но вдруг прервался:

– Леон, это ты?!

Торговец стушевался и стал быстро собирать склянки и непонятные камни на цепочках.

– Да погоди ты, ты же Леон, знаменитый гладиатор, звезда арены! Извини, что сразу не узнал, но как я тобой в детстве восхищался! Не убегай! Эй, хозяин, вина, жаркого, фруктов! Я угощаю, уважь меня, пожалуйста. – Андрей произнес это с таким восторгом, с таким восхищением, что… разумеется, Леон остался. – Скажи мне, друг Леон, как ты здесь оказался? Неужели не скопил ничего? – спросил студент, подождав, когда гладиатор утолил первый голод. – Извини, но купец из тебя никакой.

– Ты прав, мой юный друг, к Хранящим я пристал только из веры, у нас общая богиня. Они меня, хвала ей, не отпихнули. И деньги были, но нужда подвела, – кивнул на короткую культю, – поставил не на того гладиатора и… – стукнул кулаком по столу, аж посуда подпрыгнула, – сговор там был, явный сговор. Не мог знаменитый Громобой Третий проиграть! – С трудом успокоился и продолжил: – Теперь вынужден таскать эту дребедень, – толкнул локтем сумку, – только там не барахло, все качественно. Хранящие на обман не размениваются. Может, купишь что-нибудь?

– Давай отрезвляющий амулет, – сразу согласился Андрей, – я его видел.

– Не отрезвляющий, а для твердости в ногах и гладкой речи, – поправил его Леон, – изделие на Силе Геи и из соков ягодника. Хранящие готовили, им земля помогает.

– Да знаю я, – отмахнулся ученик. – Сколько?

– Пятнадцать драхм. Извини, дешевле не могу, и так без своего навара отдаю.

– Какой разговор, беру! Меня вечером в ордене ждут. Ой, великий Гидрос! Экзамен! – Схватил амулет. – Возьми деньги, Чик, расплатись с хозяином, я побежал. Найдешь дом?

– Найду, не маленький.

– Приятно было познакомиться, Леон! Я побежал. Вот это история! – пробормотал, уже убегая. – Расскажу парням – не поверят. Сам Леон!

– Ну мою историю ты услышал, а ты кто, человек с прозвищем? – глядя вслед студенту, пробасил бывший гладиатор.

– Ничего я не услышал, одни общие слова. Но не буду придираться. Я этруск. Не удивляйся, маленький этруск, рус. Если угодно – русчик… клянусь Френомом! – поклялся сознательно, с целью проверки.

Глубоко засела ирония после «чтения мыслей». Оба замерли. Ничего не произошло.

– Дорасскажи свою историю, это Андрей тебя с детства помнит. – Чик опомнился первый. – А после я, что смогу. – И стал серьезно продумывать легенду. Как-то все неожиданно. Можно просто уйти, но… пора, черт побери, брать быка за рога!

– Что ж, Рус Четвертый, времени у меня полно, слушай.

Нравы на Гее были не то что проще, чем на Земле, а как бы поточнее… не испорчены цивилизацией. Развлечений мало, и любая беседа становилась ею. Люди в большинстве своем рассказывали о себе легко. Правду или нет – другое дело, но не надо забывать о реальных богах, следящих за клятвами. Старались не врать. Не хотели распространяться – просто молчали или отшучивались.

Леон с юности пошел в гладиаторы. Захотелось богатства и славы, а быть горшечником, как отец, наоборот, претило. Соблазнил его большой город Галистополь, что в Месхитии, где провел босоногое детство. И прожил бы там всю оставшуюся жизнь, если бы не местная арена со школой гладиаторов. Подписал контракт, и пошло-поехало. Путешествовал из города в город, из алии в алию. Так назывались гладиаторские «клубы». Снискал известность, заработал денег, но в схватке с матерым бергатом потерял руку. За отращивание новой целители заломили несусветную цену. Пришлось пойти ва-банк в тотализаторе и в итоге оказаться у Хранящих на побегушках. Ни семьи, ни детей.

Понятие «страховка» у гладиаторов было, но, как ни странно, «страховые случаи» прописывались исключительно вне арены. Тогда бы и руку восстановили, а в схватке – извини. Проиграл – твоя вина. Жестоко, но логично. Терять ценного кадра на пустом месте нельзя, а на арене будь добр стараться на полную, не надейся на выплаты, не подставляйся. Деньги в гладиаторском бизнесе, как понял Чик, крутились немалые.

– Хранящие, хитрованы, меня еще и обещанием держат, – со злостью закончил длинный рассказ Леон, – обещают големную руку. Из глины, но работать будет, почти как настоящая. Правда, эликсиры придется пить, но не беда. А денег я раздобуду! Ты мне веришь? Хозяин, еще кувшин твоего прекрасного сезарского! – крикнул совсем уже пьяным голосом. – Не волнуйся, этруск, денег хватит!

Заметил, как Чик покосился на кучку медных лепт и три серебряные драхмы, оставленные Андреем.

– Я цены этого заведения как свои пять пальцев знаю, меня не проведешь! Ну. Теперь ты о себе. Только запомни, я вранье насквозь вижу! – По мере опьянения Леон становился агрессивней.

– А что обо мне? – Чик пригубил вина. В голове изрядно кружило, настроение поднялось. Он уже почти полюбил этого однорукого верзилу и совершенно не обращал внимания на его пьяную агрессивность. – Не так интересно, как у тебя. Гладиатор! Здорово! С детства мечтал. – «Смотрел „Спартака“, – добавил мысленно. – Не скажу, почему ушел из рода, – секрет, но охотник я знатный, поверь мне. Брожу вот просто так, Андрея встретил…»

– Брат этруск, – торжественно прервал его Леон еще более пьяным голосом, – тебе крупно повезло! Не иначе твой бог… э-э-э…

– Френом.

– Вот и я говорю, Френом примечает тебя. Твоя мечта исполнится! Что ты умеешь? – спросил уже деловым тоном.

– В смысле… – не понял Чик.

– Э, нет, так не пойдет, – разочарованно протянул Леон, – ты только что сказал, что хочешь стать гладиатором! Или ты мне врал? – с угрозой.

– Я говорил – мечтал!

– Твоя мечта осуществится! Ты что, против? – Пошатываясь, грозно приподнялся над столом.

– Да нет. Но ты здесь при чем? – Чик пьяный не пьяный, а просчитал, что гладиаторство, пожалуй, для него лучший выход. Для начала. С мечом обращаться научился. С луком, со щитом. По пьяной лавочке все казалось легко.

– Как «при чем»? Да у меня местная алия вот где сидит. – В пьяной браваде сжал кулак. – Половина на половину: я обеспечиваю тебе лучший контракт, твои доходы пополам. Это справедливо.

– Друг Леон, не стоит делить шкуру неубитого засадника, о деньгах договоримся потом, а в принципе я согласен.

– Как мудро сказано, друг Русчик! – Бывший гладиатор с силой хлопнул Чика по плечу. Тот еле усидел на стуле. – Недаром о вас столько легенд ходит. Это правда, что вы все – археи?

– Как есть! – согласился с ним бывший «браток». – Но об этом тсс, – приложил палец к губам.

– Да чтоб дарки меня разорвали, никому! Так что ты умеешь?

– Ну-у… следы читать, из лука бью, как альган, коротким охотничьим мечом любого зверя…

– Это все никуда не годится! – прервал его Леон. – Завтра же переезжаешь ко мне, я тебя проверяю, натаскиваю, и не допусти Гея, если ты окажешься никуда не годным! Убью самолично.

– Пьяный разговор у нас получается…

– Цыц! – Леон хлопнул по столу. – Я в любом виде все помню! И ты запоминай: Кузнечный лог, дом вдовы Галатеи. Она комнаты внаем сдает. Шумно, зато дешево, и комнаты просторные, не ночлежка. Спросишь – найдешь, любой покажет, – ответил на невысказанный вопрос, – завтра всю вторую дневную четверть прожду. Все, разговор окончен. Хозяин! Не дай Гея этому неразумному не прийти! – взмолился вслух. – Из-под земли достану, понял?

– Хозяин! – позвал и Чик. Платить все равно ему, не хватало, чтобы и это делать по указке пьяного «друга». Ну и характерец! А трезвый и говорить стеснялся. – Приду я, жди, – сказал как можно тверже.

Андреевых денег после активной торговли хозяина с Леоном хватило тику в тику. Три драхмы девять лепт. Похоже, хозяин поторговался специально до суммы, которую видел на столе. Надо было спрятать. По-любому переплатили, грех не обобрать пьяных.

На улице обнялись, чуть не расцеловались как лучшие друзья. Леон пустил скупую слезу, и разошлись в разные стороны. Вечерело. Кончалась вторая вечерняя четверть. За пьянкой время летит незаметно.

Не успело Чика втянуть в глухой омут пьяного сна, как оказался лежащим на холодной заиндевелой земле. Над головой кроваво-красное небо. Ни Солнца, ни звезд, ни Луны. Пошевелиться невозможно, двигались только глаза. Не дышал, не чуял запахов и не задыхался. Мгновенно протрезвел, но мыслей от шока не было. Никаких, совершенно.

Содрогнулась земля. Раз, второй, третий, и Вовчик понял – приближается кто-то неимоверно тяжелый. Долгой интриги не последовало, и вскоре над ним встал огромный мужик. Не так: Мужик, головой подпирающий Небо. Завернутый в шкуру фиг знает какого животного, черноволосый, длиннобородый, сероглазый. Руки-ноги терялись в неясной дымке, но голова и особенно глаза, несмотря на недосягаемую высоту, виделись четко, будто мужик смотрел в упор.

«Все, писец…» – пронеслось в глупом Вовкином черепе.

Он сразу осознал, что перед ним Френом – бог этрусков, покровитель стихийных духов и «силы духа» в смысле воинского понимания или «воли» вообще. Духи вились вокруг него, создавая ту самую «неясную дымку». От них веяло то жаром, то холодом, то мраком, то светом, то страхом, то… да всем подряд, описать невозможно. Если хозяин скомандует «фас», то, какими бы они ни были бестелесными, порвут любого и не заметят. Это Вовчик тоже осознал, одновременно с пониманием, кто перед ним. Точнее сказать наоборот: перед кем он.

«Поклялся я зря… да и фиг с ним! – В душе поднялась волна бешенства. – Этот дикарь хочет меня убить? Ну и флаг ему в руки, пусть только попробует!»

Его затопила решимость выжить, если угодно – вера в благополучный исход и в то же время абсолютное презрение к смерти. Что она ему? Он умирал неоднократно. В последний раз в стеклянной клетке становился мертвецом, и что? А ничего! Да при чем здесь смерть! К этому уроду, возомнившему себя каким-то там богом, не чувствовал ничего, кроме презрения. Плевал он на него! Иррациональный, панический страх отступил без следа. Вовчик даже не понял, что он изначально сидел где-то внутри.

Духи сорвались с бога и заполонили Вовкину суть. Тело, душу, сердце, разум и все остальное, что есть в человеке. Вовчик смеялся одними глазами. Эти глупые бестелесные создания, что они могут сделать? Только пощекотать. Духи поняли это сами, или хозяин им приказал, но они разом покинули Вовчика. В следующее мгновение в громадных руках Френома соткался, иначе не скажешь, огромный огненный меч, и он немедля вжикнул им над головой упрямого человека.

Обдало жаром. Вовчик не был в мартеновской печи, но уверенно понял, что там Северный полюс по сравнению с тем, что он испытал. Показалось, что тело просто испарилось от неимоверного жара, кости истлели и даже прах сгорел.

«Да это что, ешкин кот, ядерный взрыв? – заорал он внутри себя, перебарывая воистину адскую боль. – Так вот ты какое – пекло, чтоб его!!! Плевать на тебя!!!» – кричал, естественно, в выражениях покрепче, и это сильно помогло.

Жар, длившийся доли секунды, показался вечностью.

Бог еще секунду смотрел на недвижимо лежащего человека, молча развернулся и тяжелой поступью пошел прочь. Если бы Вовчик в этот момент сумел заглянуть ему в глаза, то заметил бы в них… смех. Банальное веселье. Давно Френом так не развлекался и давно не встречал такого странного смертного. Почему давно? Никогда. Из какого-то заштатного мирка, Силой от него и пахнет, но… Воля исходит неимоверная и какая-то странная… будет чем развлечься на досуге. Изначальное желание… вернее, не желание, а вроде как обязанность всех богов – наказание клятвопреступления, забылось само собой. О ревности к смертному из-за обладания Волей, изначально Его Силой, не могло быть и речи. Тем более она, Воля смертного, была иная. Ее и Силой по большому счету не назовешь.

Духи оставили в нем частицы самих себя – тоже интересно понаблюдать, как с ними сживется. Любопытно. И еще в нем чувствовались следы Силы Лоос, что добавляло интригу.

Красное небо продержалось недолго. Оно неуловимо быстро скукожилось и исчезло. Герой провалился в обычный сон без сновидений.

Наутро помимо кошмарного сна который, казалось, не оставил последствий, Чик, как ни странно, помнил все. Помнил, как болтал с охранником на входе во двор особняка, помнил, как, почувствовав жуткий голод, зашел на кухню. Помнил, как сыпал скабрезными шутками и пытался похлопать поварих по филейным частям. Покормили. В уличном туалете прополоскало из всех естественных отверстий. Умылся и завалился спать. Андрей, несмотря на позднее время, отсутствовал. Давно он так не напивался, тем более коварным вином, когда вроде как трезвый и трезвый, а в итоге – на тебе! А сон… да фиг с ним. Похоже, Френом простил клятвопреступление. По утреннему здравому размышлению, Чик понял: хотел бы – убил. «Жар» показал это очень определенно. «А он не болтун», – с усмешкой подумал о боге и выбросил его из головы.

Похмелья не было. Учитывая ночные события, этому не стоило удивляться. Умылся, тщательно почистил тунику, привычно побрился бронзовой бритвой с мыльной пеной, почистил зубы специальной размочаленной деревяшкой с ароматизированным мелом. Кстати, неплохой зубной порошок. Античность – это вам не грязное Средневековье. Нет, земные аналогии для Геи в принципе неуместны.