Соавторы: Ольга Климов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц)
–Охряпинская, – хмуро буркнул Олег и тоже покосился на карту.
–Значит, вези меня в Охряпинскую, – не допускающим возражения тоном сказал Игорь, с удивлением отмечая, что егерь мрачнеет прямо на глазах, и взгляд его становится каким-то затравленным.
–Ладно, ты размещайся пока, багаж пристрой где-нибудь сзади, хотя бы вон на той картонке, там вроде почище… А мне надо кое-куда позвонить. – Олег торопливо нырнул в домик диспетчера и схватился за телефон. – Антон, у журналиста фотка! – без предисловий выпалил он.
–Какая фотка? – переспросил собеседник.
–Какая, какая! – вскипел Кривенцов. – Из Медвежьих Ключей, вот какая!
Антон удивленно присвистнул:
–Ты уверен?
–Видел собственными глазами, – буркнул Олег.
–И что там? Только деревня или?..
–Или! Еще какое «или»! И надпись: «Время бесцветной крови»!
–Ты думаешь, он что-то знает?
–Вряд ли. Говорит, фотку в студию прислали. Интересно, какой гад это сделал?.. В общем, он разобраться хочет. Провести это, как его там… журналистское расследование… Короче, я везу его к нам в Охряпинскую.
–Это еще зачем?! Не надо его в Охряпинскую! Еще увидит, чего не следует. Опять же у нас волк озорует. Лучше отвези его в эту твою сторожку…
–Да не поедет он в сторожку! Он уперся, хочет поговорить со старожилами, всерьез рассчитывает найти эти долбанные Ключи. Больше того, он еще и к Двум Братьям идти собирается!
–Нельзя ему к Двум Братьям!
–А то я не знаю, что нельзя! Но если я не поведу его, он другого проводника найдет или того хуже – к начальству с этой фоткой полезет. А тогда звону на весь район будет! – повысил голос Олег. Потом спохватился, покосился на уазик и уже тише добавил: – В общем, я везу его к нам. Будем как-то выкручиваться… Ждите, к ночи будем.
Глава 2
…Незваный гость шагнул внутрь пещеры, не сводя с волка яростных серо-зеленых глаз, и зарычал. Волк отскочил от растерзанного трупа, поспешно облизнулся, слизывая с морды кровь, прижался брюхом к холодному, покрытому свежим инеем полу и жалобно заскулил, словно прося прощения. Заросшее пепельно-серой шерстью, похожее на медведя существо вроде смягчилось – из его человеческих глаз ушла ярость, сменившись странным отчаянием. Волк торопливо, по-собачьи подскочил к странному пришельцу и с мольбой заглянул ему в глаза. Тот медленно покачал головой, будто отвечая на безмолвный волчий вопрос. Волк сник, опустив морду к полу. Полузверь, получеловек отвернулся и направился к выходу из пещеры. Волк поднял голову. Его глаза угрожающе сверкнули. Он собрался, напружинился и прыгнул на мохнатую спину, вонзая острые клыки точно в пепельно-серый загривок…
Охряпинская встретила уазик ночной темнотой и тишиной. Тишина была настолько полной, что Игорю вдруг показалось, будто деревня давным-давно брошена, покинута жителями, как и сотни других российских деревень. Он напряженно всматривался в мелькающие в свете фар кряжистые избы под высокими отвесными крышами, в темные приземистые силуэты сараев. Внезапно тишину прорезало резкое кудахтанье кур, и тут же, вторя ему, спросонья замычал теленок. Игорь с облегчением вздохнул: конечно же, деревня обитаема, просто ночь на дворе, жители давно спят. Он взглянул на светящийся циферблат наручных часов. Так и есть – время за полночь.
–Приехали. – Олег остановил машину возле одного из домов и выудил из-под сиденья большой переносной фонарь. – Переночуем у меня.
–А твоя семья? Они, наверное, спят давно? – спросил Игорь, вглядываясь в темные квадраты окон. – Мы их не разбудим?
–Некого будить. – Олег выбрался из машины и зажег фонарь. – Я один живу.
–А собака у тебя не злая? Еще укусит спросонок, – забеспокоился Игорь. Сколько он себя помнил, у него с собаками были сложные отношения. Почему-то собаки его не любили, и даже самая мирная из шавок так и норовила вцепиться в него зубами.
–У меня нет собаки, – ответил Олег. – Пошли, пошли, а то спать охота, сил нет.
Игорь мимолетно удивился – в деревне и без собаки! – но пошел, подавив зевок. Он и сам умаялся в течение двух часов подпрыгивать на ухабах, сидя на неудобном ящике от бутылок.
Олег открыл калитку, поднялся на крыльцо, нашарил под половичком ключ и распахнул дверь, пропуская гостя внутрь. Игорь споткнулся о порог и прошел в комнату, пытаясь рассмотреть хоть что-то в мечущемся свете фонаря.
–Извини, электричества нет. Вернее есть, но его вырубают через день, ломается у них там что-то постоянно, – сказал Олег, прилаживая фонарь на притолоку так, чтобы оказалась освещенной большая часть комнаты. – Ты есть хочешь?
–Ты ж по дороге меня пирогами накормил, – напомнил Игорь и зевнул. – Теперь хочу только спать.
–Ладно. Я постелю тебе в спальне на кровати.
–А ты?
–А я в этой комнате на диване лягу… Ты иди пока на двор, там рукомойник у сарая висит. Вот, возьми полотенце. Да и фонарь прихвати.
–А ты как же в темноте?
–У меня еще один есть. Сейчас достану.
Игорь вышел во двор. Рукомойник он отыскал сразу же и, воровато оглянувшись на слабо освещенное окошко, неловко сдернул с себя футболку, с опаской разглядывая собственный торс. Его плохие предчувствия сбылись: грудь и живот покрывала густая поросль серого меха. А позавчера меховыми были только ноги. Теперь же голыми оставались лишь плечи и руки. На Игоря накатил очередной приступ дикого страха: что-то будет с ним завтра!
Впервые он заметил странные изменения на своем теле около двух месяцев назад. Началось все с резкого повышения температуры, сопровождающегося неприятным жжением и покраснением кожи на обеих лодыжках. Игорь решил тогда: аллергия, и пошел к врачу. Тот прописал лекарство, но температура не спадала, и жжение все усиливалось, пока однажды поутру Игорь не обнаружил, что лодыжки и голени покрылись жестким меховым покровом. Внешне это выглядело так, будто на ногах у него надеты носки из короткого густого меха. Игорь даже подергал странный покров, словно и впрямь надеялся снять его. Скоро он убедился, что шерстинки растут прямо из его тела. Он запаниковал. Собрался снова бежать к врачу, но в последний момент передумал. Как человек публичный, Игорь привык очень трепетно относиться к своему имиджу. Он не мог позволить просочиться наружу слухам о странной, охватившей его болезни. А врачи тоже люди. И врачебная тайна – дело, конечно, хорошее, но… но деньги безусловно лучше – любая желтая газетенка с радостью купит подобную сенсацию. И Игорь принялся пригоршнями глотать аспирин, а от пугающей волосатости избавился с помощью бритвы. Но на следующее утро все повторилось. Причем теперь меховой покров подбирался к коленям, а температура подскочила под сорок. Весь день Игорь провалялся в бреду. Он был уверен, что умирает. Наплевав на тайну, он уже собирался звонить в Скорую или, на худой конец, бывшей жене, но не смог удержать телефон в ослабевших пальцах. К вечеру ему внезапно стало легче: температура спала, и мех больше не рос. Больше того, стал вылезать и уже имеющийся. Через день от меха не осталось и следа, вернее все «следы» Игорь тщательно собрал пылесосом.
С тех пор Игорь со страхом ждал повторения болезни, его не покидало навязчивое ощущение, что вот-вот произойдет новый приступ. И все же он не рискнул обратиться к медикам напрямую: доказательств у него уже не было, и врачи запросто могли принять его за психа.
Он начал наводить осторожные справки, выясняя, что говорит медицина о подобных случаях. Оказалось – ничего толкового. Тогда под предлогом написания биографии покойного отца Игорь побеседовал с его коллегами и друзьями – известными биологами и генетиками. И снова – ноль. Впрочем, один из ученых к слову обмолвился, как однажды отец пошутил: дескать, дадут ли Нобелевскую премию за разгадку тайны снежного человека? На что коллега резонно ответил: как можно разгадать то, чего нет?
После того разговора Игорь вернулся домой и, поколебавшись, вскрыл отцовское письмо, хотя до назначенного срока оставалось еще больше четырех лет. Текст письма не просто ошеломил – поверг в ужас.
«Если ты читаешь эти строки, – писал отец, – то одно из двух: либо тебе исполнилось тридцать пять лет, либо произошло нечто, мягко говоря, осложнившее твою жизнь. Если тебе 35 и ничего необычного, с медицинской точки зрения, с тобой не происходит, уничтожь письмо, не читая. Но если у тебя случился приступ странной болезни, прочти внимательно, ибо от этого зависит твоя жизнь, потому что повторный приступ убьет тебя. Не обращайся к врачам: они не столько помогут, сколько навредят. Я понимаю, что ты напуган, ошеломлен, но успокойся: против твоей болезни есть лекарство. Поезжай в Сибирь, на речку Соленую – она такая одна, не ошибешься, – разыщи деревню под названием Медвежьи Ключи. Там, и только там, твое спасение. Торопись. Если первый приступ уже был, времени почти не осталось. Не жди от меня извинений. Поверь: все, что я сделал с тобой, в первую очередь было ради твоего блага, а потом уже ради науки. Надеюсь, ты не возненавидишь меня, когда узнаешь правду. Не смотря ни на что, любящий тебя отец.
P.S. Если хочешь жить, разыщи Медвежьи Ключи!»
Прочитав письмо, Игорь сразу вспомнил о той, презрительно отложенной поначалу фотографии. Теперь он другими глазами взглянул на расколотую пополам гору и стоящего у плетня снежного человека. И чем дольше Игорь вглядывался, тем больше ему казалось, что однажды он уже видел эти остроконечные, пронзающие небо вершины, эти заросшие соснами склоны, этот покосившийся домик на краю деревни. Видел не на фотографии, а в реальности. Или в другой жизни. Или во сне. И эти расплывчатые воспоминания почему-то переплетались с другими: он лежит на холодном столе в странной, похожей на операционную комнате, в глаза бьет резкий болезненный свет, рядом стоит отец в синем хирургическом халате, в руках у него шприц.
«Мне не будет больно?» – слышит Игорь свой собственный, только детский голос.
«Это ради твоего же блага, сынок», – отвечает отец…
…Болезнь вернулась, когда Игорь уже держал в руках билеты на авиарейс «Москва-Иркутск». На этот раз недуг развивался медленнее: температура почти не повышалась, и меховой покров поначалу не торопился окутывать тело, но… Игорь хорошо помнил строчки из письма отца: «Повторный приступ убьет тебя» и «Если хочешь жить, разыщи Медвежьи Ключи!»
И вот он стоит в темном дворе местного егеря, который категорично утверждает, будто такой деревни в природе не существует!
Игорь почувствовал глухое отчаяние, но тут же одернул себя: так нельзя! Сейчас не время для паники. Нужно действовать! Как говорится: дорогу осилит идущий. Идущий, а не ноющий! Он заставит егеря отвести его в эти чертовы Ключи. Или, на худой конец, разыщет эту деревню сам.
Игорь сунул голову под теплую струю воды, чувствуя, как паника отступает, сменяясь привычным самообладанием, которое не раз выручало его в самые острые моменты беспокойной репортерской деятельности, выводя живым из-под пуль снайперов и минометных обстрелов. Затем утерся полотенцем, еще немного постоял, окончательно приходя в себя, надел футболку и пошел в дом.
Утром Игорь проснулся от негромкого, но эмоционального разговора. Голоса доносились из той комнаты, где ночевал Олег.
–…в том-то и дело, что трупа два! – горячился незнакомый баритон.
–Первый – Митькин, а второй чей, установили? – спросил голос Олега.
–Пока нет, но думаю что браконьера. Давеча ведь только одного нашли, а браконьеры по одному-то не ходят.
Голоса помолчали. Судя по звукам, Олег торопливо одевался.
–А Митька как с браконьером в одной компании оказался? – спросил Олег.
–Кто ж его знает! Но вроде Митька того браконьера защитить пытался… А вообще, ты лучше сам сходи, посмотри. Мы там ничего не трогали, чтобы следы не затоптать.
Игорь вскочил с кровати. Опасаясь, что Олег случайно увидит мех на его теле, он спал, не раздеваясь, даже носки не снимал, только кроссовки. И теперь, не теряя времени на обувь, он поспешно сунулся за дверь. Собеседником Олега оказался взъерошенный хмурый мент. Впрочем, и сам Кривенцов выглядел мрачнее тучи.
–Здравствуйте, – сказал журналист, с профессиональной приветливостью глядя на представителя власти. – Моя фамилия Шатун. Шатун Игорь Георгиевич.
–Участковый, старший лейтенант Соболенко Антон Алексеевич, – откозырял мент.
–Игорь, мы тебя разбудили? – забеспокоился Олег. – Ты умывайся, завтракай. Все на столе: творог, мед. Антон принес. А я отлучусь ненадолго.
–Проблемы?
–Да так, местные дела, – уклончиво ответил Олег.
«Хороши дела – два трупа!» – хмыкнул про себя Игорь, а вслух спросил: – Можно с вами?
Участковый и егерь переглянулись.
–Да там нет ничего интересного, – поморщился Олег. – Ты лучше по деревне походи, ты ж хотел со старожилами поговорить. В конце улицы дед Захар живет, к нему в первую очередь наведайся… А мы с Антоном пойдем.
Игорь поколебался, глядя им в след, а потом рассудил, что найти Ключи для него гораздо важнее всех трупов вместе взятых.
Он надел кроссовки, посетил дворовые удобства, плеснул в лицо воды из рукомойника, почистил зубы, а бриться не стал: в самом деле, глупо убирать щетину с лица, когда мехом покрыто почти все тело! Он вернулся в дом, позавтракал и внимательно оглядел комнату. Небогато, но чистенько. Деревянная мебель, скорее всего, самодельная, покупной только старый потертый диван. Дощатые стены увешаны глянцевыми яркими плакатами из календарей и журналов: красотки в бикини, Шварцнегер, Брюс Ли и немного в стороне – унылый зимний пейзаж. Последнее – явно не из журнала. Это заламинированная цветная фотография, изображающая засыпанную снегом деревню среди леса и гор. Сердце Игоря внезапно подпрыгнуло, он впился взглядом в изображение. Неужели, Ключи?! Но нет, расколотой горы не видать, да и дома вроде другие. Он поспешно достал отцовскую фотографию и начал сравнивать. Нет, деревни разные. Или… Или снятые в разное время года, с разных точек, при разном освещении?! Так и не придя к определенным выводам, Игорь убрал фотографию и приступил к обыску жилища егеря, не поленившись даже спуститься в подпол. К своему разочарованию, он не нашел ничего подозрительного – обычное обиталище одинокого тридцатилетнего мужика, в меру безалаберного, в меру аккуратного. И только две вещи вызывали сомнения. Первая – это странные бусы из пожелтевших звериных клыков, нанизанных на тонкую коровью жилу вперемешку с клочками бурого и серого меха. А вторая – небольшая, деревянная, потемневшая от времени фигурка медведя, вымазанная чем-то, подозрительно похожим на засохшую кровь. Игорь повертел фигурку в руках, поцарапал ногтем странные потеки, принюхался, едва удержался, чтобы не лизнуть, и сердито убрал статуэтку обратно в шкаф, подумав, что так недолго докатиться и до паранойи: везде будет мерещиться кровь и всякая другая чертовщина! Он начал подозревать егеря только из-за того, что тот вроде бы соврал про Ключи. Но если разобраться, Игорю вранье егеря могло просто померещиться, а Олег на самом деле – честнейший парень на свете. И вообще, кто здесь самый подозрительный, так это сам Игорь – не то мутант, не то жертва генетического эксперимента собственного папаши!
Игорь ощутил новый приступ страха перед неизвестной болезнью, помрачнел, поскреб заросшую мехом грудь под черной футболкой и решительно пошел на улицу, разыскивать дом деда Захара.
Деревня Охряпинская и днем производила довольно безлюдное впечатление. В остальном же она ничем не отличалась от любой другой сибирской деревни: одна единственная вытянутая в длину улица, ловко вписавшаяся между двумя невысокими горными грядами; рубленые избы под крутыми двухскатными крышами; невысокие заборы; огороды и загоны для скота; курятники; прилепившиеся друг к другу вплотную амбары; сложенные возле заборов поленницы. Хотя было что-то еще – неосознанное, неуловимое, что не давало покоя Игорю, смущало, поражая своей неправильностью. Он шел по деревне, пытаясь разобраться в своих неясных ощущениях. На крыльцо одного из домов вышла загорелая до черноты пожилая женщина с ведром, скользнула рассеянным взглядом по Игорю и пошла в сарай, где тотчас раздалось восторженное поросячье хрюканье. Так и не найдя ответа, Игорь дошел до последней избы и постучал в калитку:
–Есть кто дома?
Отклика не последовало, хотя калитка оказалась не заперта. Игорь осторожно толкнул ее и вошел во двор, опасливо косясь по сторонам в поисках обязательных в деревне собак. К счастью, ни будки, ни собаки во дворе не оказалось. Зато на крыльцо выкатился худенький жизнерадостный пацаненок лет десяти с перепачканным шоколадом лицом и разбитыми коленками.
–Здрасте! – радостно завопил он. – Вы к кому?
–Здравствуй. Я к деду Захару. Он здесь живет?
–Здесь. Только его нет, он ушел на кровь смотреть, а меня не взял, – загрустил мальчишка.
