Текст книги "Наследие предков. Том 1. Горы будут молчать"

Автор книги: Вадим Караваев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)

Светлой памяти Черноброва Вадима Александровича, Жарниковой Светланы Васильевны и Склярова Андрея Юрьевича посвящается.

Все события и персонажи книги вымышленные.

Возможные совпадения случайны.

Часть 1. Горы будут молчать

Глава 1. Ни забыть, ни вспомнить

Ближайшее Подмосковье, октябрь 2003 года. Закрытый военный госпиталь для сотрудников Минобороны.

Капитан Глеб Куренной снова не спал всю ночь. Это продолжалось уже шестые сутки. Если бы не дневные выключения на пять-десять минут, то он давно бы перестал ощущать тонкую грань между реальностью жизни в закрытом специальном учреждении, формально относящемуся к оборонному ведомству, и яркими, предельно живыми снами, в которые он уже почти месяц начал спонтанно погружаться. К восьми утра, как обычно, пришли несколько врачей в палату и стали что-то тихо обсуждать между собой, ковыряясь в стопке каких-то бумаг, лент кардио– и энцефалограмм и прочей медицинской макулатуры. После утреннего осмотра и капельниц день продолжался по накатанному сценарию: капитана либо везли в кабинет к Константину Григорьевичу − одному из светил закрытого института экспериментальной психиатрии, чьим отнюдь не добровольным пациентом был Глеб. Константин Григорьевич обычно подолгу беседовал с Глебом на различные темы. Большую часть обсуждаемых вопросов Глеб, как ни странно, вспомнить потом вообще не мог. А то что вспоминал, были банальные темы про семью, детство, школу и прочие малоинтересные вехи биографии будущего офицера отряда специального назначения Главного разведывательного управления Генерального штаба Вооруженных Cил РФ. Второй же альтернативой дневного времяпрепровождения было посещение так называемых «спецпроцедур», представляющих собой обкалывание пациента чудодейственными препаратами, от которых сознание уходило куда-то далеко за пределы измученного тела, с последующим подключением к огромным аппаратам с кучей проводов и цветными мониторами. В последнем случае Глеб приходил в себя только к вечеру следующего дня, так как сознание напрочь отказывалось воспринимать реальность происходящего, а образы и картины подсознания всплывали яркими эпизодами перед глазами, как только он закрывал глаза.

Глебу было уже все равно, что начнут сегодня предпринимать «мозговеды», чтобы выудить из памяти офицера интересующую информацию, которую сам он при всем желании не мог вспомнить. И в этот день Глеб в кабинете Константина Григорьевича увидел странного человека неопределенного возраста, сидящего в пол-оборота к присутствующим хозяину кабинета и прибывшему пациенту. Человек был одет в медицинский халат, небрежно наброшенный на плечи поверх серого делового костюма. Он встал, протянул руку в знак приветствия Глебу и пронзительно посмотрел в глаза изможденному офицеру. Глеб успел только заметить, что этот человек вообще не имел особых примет: среднего роста, среднего телосложения, среднего возраста. Сколько ни старался Глеб потом определить возраст человека, но так и не смог: можно с уверенностью было сказать, что ему сорок лет, а можно, что шестьдесят – это не вызывало противоречий при оценке внешности данного «здравоохранителя» в штатском. Константин Григорьевич посадил Глеба в привычное глубокое кресло и затем поспешно вышел из кабинета, закрыв дверь снаружи. Глеб не совсем понимал, что стало происходить, но сознание сначала поплыло, а потом перед глазами, как на кинопленке, пошли воспоминания двухгодичной давности. Когда несколько разведывательно-диверсионных групп отдельного отряда спецназа ГРУ, дислоцированного в неприметной воинской части с номером 32 111 рядом с подмосковным Наро-Фоминском, в тот момент находящихся в командировке на территории охваченной боевыми действиями Чеченской Республики, получили неожиданный приказ. Отряд имел непосредственное подчинение Главному разведуправлению и даже для своих коллег из бригад спецназа был практически неизвестен, так как по придуманной для всех легенде при встрече с бывшими сослуживцами бойцы нового спецотряда рассказывали, что теперь служат в спецбатальоне охраны особых стратегических объектов. У собеседников, как правило, такой ответ вообще не вызывал какого-либо удивления, потому что многие прекрасно знали о том, что в подобные подразделения, соблазняя приличным жалованием, в основном набирали бывших спецназовцев всех мастей, начиная от военной разведки, заканчивая спецназами внутренних войск МВД и УИНа, а из-за повышенного уровня секретности вопросы о служебной деятельности в разговорах не присутствовали.

Кадровый состав нового отряда был сформирован в конце девяностых из офицеров, прапорщиков и контрактников сержантского состава спецназа ГРУ, имевших солидный опыт боевых действий и высокий уровень боевой подготовки. А главнейшим критерием профпригодности была весьма специфическая характеристика – способность выполнять, не задумываясь, приказы на ликвидации кого бы и где бы то ни было. Так сказать, развитый «инстинкт убийцы», но в той степени, чтобы он не влиял на критичность мышления и способности к четкому выполнению поставленной задачи. Проще говоря, государству нужны были преданные, холодные и расчетливые убийцы, а не стадо полубезумных берсерков с патологической жаждой крови. Вербовка в отряд шла по всем тогдашним бригадам спецназа и подразделениям войсковой разведки, но куда и зачем вербуют, никто толком не знал. Лишь позже, прослужив несколько месяцев, бойцы стали понимать, почему держится настолько высокий уровень секретности, ведь основной задачей вновь сформированного отряда было физическое устранение руководителей незаконных вооруженных формирований внутри и за пределами государства. Необходимость наличия такого подразделения с весьма узкой специализацией была продиктована реалиями второй половины девяностых годов прошлого столетия. Бойцы отряда не раз выполняли задачи по физическому устранению не только лидеров боевиков на Северном Кавказе, но и представителей высших кругов криминалитета, неугодных политиков, сотрудничавших с иностранными спецслужбами или теми же боевиками, предателей Родины и прочих нежелательных с точки зрения ГРУ персонажей российской действительности, каким-то образом перешедших дорогу официальной власти.

О существовании данного отряда вообще не знал никто, кроме нескольких высших офицеров 8-го диверсионного управления ГРУ и руководства «Аквариума», то есть Главразведуправления Генштаба, называвшегося так за внешний вид полностью застекленного здания штаб-квартиры, расположенного в Москве в районе старой Ходынки. Но события в Чечне внесли и свои коррективы в деятельность спецотряда, по праву считавшегося одним из самых боеспособных спецподразделений в вооруженных силах. И хотя бойцы регулярно получали задания на устранение лидеров боевиков или захват в плен «языков», тем не менее большую часть времени спецназовцам приходилось выполнять стандартные разведывательно-диверсионные задачи.

Карьера капитана Глеба Куренного складывалась вполне обыденно для офицера спецназа: Новосибирское высшее командное училище, служба в 3-й бригаде спецназначения, активное участие в первой чеченской кампании. А вот вторая чеченская застала Глеба уже в рядах нового спецотряда в должности командира разведывательно-диверсионной группы. Среднего роста, сухощавого телосложения, с коротко стриженными светло-русыми волосами, Глеб ничем особым не выделялся в толпе, разве что армейской выправкой и всегда до блеска начищенной обувью. После первой чеченской кампании успел жениться и завести ребенка. Но, впрочем, жена и подрастающий сынишка папку чаще всего видели на семейных фотографиях, стоявших на комоде в спальне небольшой двухкомнатной квартиры в военном городке на окраине Наро-Фоминска. Жена Галина уже вполне привыкла к постоянному отсутствию мужа дома, к его бесконечным командировкам в Чечню и практически перестала донимать его вопросами о переводе на более спокойное место службы. Глеб же беззаветно любил свою работу и четко осознавал, что если и со стороны семьи будет уж если не поддержка, то хотя бы невмешательство в его специфическую служебную деятельность, то все в жизни будет складываться самым наилучшим образом. О чем-то большем он и не мечтал.

Тем сентябрьским утром несколько разведгрупп были брошены в Шалинский район Чечни с одной единственной целью: захватить в плен связного Абу Хаттаба уроженца Иордании Саида Халеда. Полученные разведданные насчет перемещения боевика полностью подтвердились, и из устроенной на горной дороге засады спецназовцы атаковали автоколонну, везущую продовольствие и боеприпасы для боевиков. Саид в завязавшемся бою получил разрывную пулю, разворотившую тазовые кости и оторвавшую левую часть задницы, и теперь надоедливо стонал на обочине дороги.

− Командир, как бы ни откинулся «интурист» по дороге на базу! – устало пробурчал в рыжие усы снайпер разведгруппы старший прапорщик Вася Ярымбаш, радиопозывной Хохол, обращаясь к подходящему к ним Глебу. Вася был угрюмым, не особо разговорчивым увальнем, но отличавшимся просто адским терпением и выдержкой. Это от его выстрела из «винтореза» разлетелась, как гнилая тыква, башка у водителя головного «Урала», который благополучно впилился на полном ходу в оторвавшийся от взрыва фугаса кусок скалы и загорелся, тем самым преградив на узкой дороге путь оставшимся трем машинам боевиков.

− Да, в общем-то, не должен он сдохнуть, а вот ходить будет теперь только под себя! – озабоченно сказал Глеб, пытаясь рассмотреть, куда конкретно иорданец словил пулю, приведшую к таким удручающим перспективам для дальнейшей жизненной активности южного гостя.

И как раз в тот момент, когда подоспели бойцы разведгрупп к месту последнего боя для дюжины воинов Аллаха, радиостанция Глеба разразилась шипением и треском внезапного вызова на связь.

− Змей, это Бугор, как слышишь меня? – на связь неожиданно для всех бойцов на закрытой частоте вышел командир отряда подполковник Волостных, который сегодня должен был вылететь из Ханкалы в Москву по какому-то срочному приказу Центра.

− Слышу тебя, Бугор, говори.

− Змей, срочно передавай на броню эту полудохлую макаку и дуй со своими орлами на место посадки. Группы Феникса и Хамсы идут с тобой. В 6:20 вас заберет вертушка, там получите инструкции. Принимай командование сводным отрядом.

– Понял тебя, Бугор! – Глеб выключил радиостанцию и выругался, осознав, что при подобных раскладах возвращение в расположение не грозит еще несколько дней.

В свете первых лучей восходящего солнца над надоевшими взору Глеба осенними горными пейзажами, борта вертушек послушно тащили три разведгруппы в сторону южной границы Чеченской Республики.

После получения инструкций и постановки боевой задачи Глеб Куренной и командиры двух других разведгрупп наконец поняли, почему их безо всякой подготовки бросили в самый дальний и недоступный уголок горной части Чечни. За час до того, как в Шалинском районе диверсанты уничтожили автоколонну и проявляли интерес к вновь появившимся отверстиям в теле «иностранного туриста», в высокогорном Шаройском районе неожиданно исчез с радаров штурмовик СУ-25. А ввиду того, что якобы в этой дыре не оказалось мобильных частей для поиска, было принято решение бросить диверсантов из соседнего района на поиск самолета. Глеб, обладавший отменной интуицией, поделился сомнениями в правдивости предоставленной информации с командирами разведгрупп старшим лейтенантом Хамсутдиновым и капитаном Орловым.

− Что-то мне сдается, что ты прав Глеб, брешет командование насчет обычного поиска «сушки», что ей там было делать в такое время? Бомбить аулы в предрассветном тумане? Смысл?! – не успокаивался вечно суетливый Орлов, постоянно теребя рукой ремень АКМа.

− Да все может быть! Эти затейники – большие любители закинуть несколько ракет типа «воздух-поверхность» хоть по отаре овец ради прикола, – попытался сгладить недоумение товарищей шустрый татарин.

− Перепились, небось, и послали отработать «сушку» по какому-нибудь аулу, а она в гору неожиданно впилилась, а теперь ищи-свищи ее по всем перевалам.

− Ну что ж, координаты последнего выхода на связь у нас есть, это не так далеко по прямой от места нашей высадки, а как по перевалам туда топать, надо думать, – сказал Глеб, усиленно изучая подробную карту местности для определения маршрутов поиска разведгруппам.

Вертолеты выгрузили бойцов в разных местах в районе самого труднодоступного высокогорного аула Хуландой в Шаройском районе Чечни, что как раз на границе Грузии и Дагестана.

Спецназовцы пошли по озаряемому осенним солнцем горному ущелью, скрывая свой путь среди редкой растительности, контрастирующей с одинокими столбами боевых башен, исписанных древними солярными символами – всевозможными свастиками и прочими изображениями солнца. Некоторые из этих башен немногочисленное местное население соседних аулов, в основном состоящее из аварцев, разбирало на камни. На близлежащей территории в горах встречалось множество водопадов и пещер. Негустая горная растительность сменялась видами на снежные вершины Тушетского хребта, среди которых было несколько живописных вечно покрытых снегами «четырехтысячников». Группа Хамсутдинова заходила с юго-западной стороны, осматривая заброшенный полуразрушенный аул, а орловские бойцы пошли в сторону горной дороги на Шарой. Через шесть часов заснувшую радиостанцию Глеба оживил скрипучий голос Хамсутдинова:

− Змей, прием, это Хамса! Слышишь меня?

− Прием, Хамса, слышу тебя.

− По руслу реки от меня в твоем направлении топает вооруженная группа. Человек двадцать, не больше. Они должны, по идее, выйти на вас через час с небольшим. Как понял?

− Понял тебя. Встретим.

Заняв на ближайшей высоте и окрестных холмах боевые позиции, откуда прекрасно простреливалась единственная дорога по дну ущелья, группа Глеба принялась ждать «гостей».

Через полтора часа появились «гости» в виде растянутой цепи боевиков, направлявшихся в сторону грузинской границы, причем вся недружная компания совершенно не заботилась о какой-либо маскировке и элементарной осторожности. Первое впечатление, возникшее при виде боевиков, было такое: их кто-то очень сильно напугал. Было видно в оптику, что они плелись из последних сил, но тем не менее на лицах был запечатлен ужас.

− Командир, ты видишь? − пробубнил в эфире Хохол, глядя сквозь прицел СВДэхи на возглавлявшего цепь бородатого боевика. – Что с ними, командир? Они какие-то ненормальные.

− Пропусти ближе, сейчас вылечим. Работать только «винторезами», − отдал приказ капитан, подразумевая, что огонь разрешен только бойцам, вооруженным бесшумными снайперскими винтовками ВСС «Винторез» и специальными автоматами «Вал».

− Шнобель, Мерин, отстающих взять живыми. Огонь!

Первым упал как подкошенный бородач, идущий в конце вереницы, получив пулю в руку и очередь по ногам из бесшумного автомата «Вал». Боевик мгновенно выронил свой автомат, который он тащил за ремень, как понурую псину на поводке, и мягко скатился в овраг. Практически одновременно его судьбу повторил молодой чеченец, которого от полученных пуль швырнуло с дороги на обочину, где его быстро оприходовали лежащие там бойцы. Идущие первыми боевики вообще не поняли, что случилось. Сначала они стали оборачиваться, а потом просто бросились бежать по дороге вперед, где их практически в упор расстреляли из бесшумного оружия.

Старший сержант-контрактник Сапрыкин с радиопозывным «Шнобель» и аналогичным погонялом, полученным за красный картофелеобразный нос, вместе с крепышом, по кличке Мерин, тащили пока еще живых боевиков к командиру. Начался отработанный до автоматизма «экспресс-допрос», как его часто называл Глеб. Молодой боевик сначала тихо стонал, а потом и вовсе потерял сознание от болевого шока, а вот второй, получив укол промедола, смотрел на бойцов испуганными глазами и, показывая пальцем в сторону заснеженной вершины, постоянно повторял только одно: «Там, там. Это не люди!». Никакие меры, предпринятые бойцами, уже не смогли вернуть его в нормальное состояние. Глеб встал с корточек, закурил сигарету и жестом показал Хохлу кончать бородачей. Хохол, не торопясь, кряхтя от возложенной на него рутинной задачи, подошел вразвалочку к обезумевшим от непонятного ужаса воинам Аллаха и мощными движениями скрутил им головы по часовой стрелке так, что косматые затылки отважных горцев вдруг гармонично поменялись местами с бородатыми харями.

− Что буробил этот второй, как думаешь, командир? – тоже закурив сигарету, спросил у Глеба Хохол.

Глеб, всматриваясь в сторону заснеженной вершины, куда не так давно тыкал пальцем чеченец, ответил:

− А что тут можно думать? Я тоже в бинокль видел, что с ними со всеми что-то странное было. Что могло так напугать «чехов» в родных горах – ума не приложу!

Устроившись на ночлег на хорошо защищенном от ветра и посторонних глаз горном склоне, Глеб связался по рации с командирами других разведгрупп, поведав вкратце о непонятном поведении перепуганных боевиков.

− Змей, да под наркотой они были, я тебе отвечаю! Мы таких под Старыми Атагами в плен брали. Законченные мракобесы, обдолбятся чем-то, а потом им везде шайтаны мерещатся! − твердил всезнающий Орлов, который был на три года младше Глеба, но первое впечатление от встречи с ним практически стопроцентно убеждало его собеседников, что перед ними был, ну как минимум, командир батальона.

− Да какая наркота, пацаны! − вмешался в эфир Хамса. – У «чехов» в основном амфетамин находили, когда они, насквозь простреленные, умудрялись скакать, как горные сайгаки, а потом подыхали от потери крови. Перепуганных я вообще не встречал. Не знаю, Змей, что за экспонаты там тебе попались.

− Лады, завтра выходим все на намеченный квадрат, как раз у той горы, куда этот папуас показывал, там и посмотрим. Конец связи!

Глава 2. Вопросов больше, чем ответов

26 сентября 2001 года, Москва, Хорошевское шоссе, район Ходынского поля, «Аквариум» − здание Главного разведывательного управления Генерального штаба ВС РФ.

Командир отдельного отряда спецназначения ГРУ ГШ подполковник Михаил Волостных шел по коридору «Аквариума» к кабинету начальника 8-го «диверсионного» управления полковника Скороспелого Ильи Григорьевича. Подполковнику Волостных шел сороковой год. За плечами была война в Нагорном Карабахе и две чеченские кампании. На груди красовались орденские планки от двух орденов Мужества и медали «За отвагу». Подполковник снискал подлинное уважение бойцов за абсолютную преданность боевому братству и готовность идти на любые жертвы ради спасения своих солдат. При штурме Грозного в 1995-м тогдашний майор Волостных, услышав по рации, что одна разведывательная группа из их батальона на подходах к городу попала в засаду и была прижата к земле минометным огнем, чуть ли ни под прицелом автомата заставил механика-водителя какого-то танка, стоявшего рядом с их расположением, прорваться сквозь кольцо окружения к попавшим в беду спецназовцам. И лично ведя огонь из пушки, спас жизни дюжине товарищей, организовав прорыв окружения. За этот подвиг Волостных повесили первый орден, а от благодарных спецназовцев навсегда привязалось ласковое прозвище «Батя».

Срочный вызов в Центр после неожиданного приказа для его отряда по поисковой операции потерянного штурмовика в горах южной части Чечни вызывал полное недоумение бывалого офицера. Подполковник не понимал, зачем матерым диверсантам искать самолет где-то далеко в горах, да еще и в обстановке абсолютной секретности.

− Разрешите, Илья Григорьевич? – просунув голову в дверь, громко гаркнул подполковник.

− А, Волостной, ты!? Здорово, заходи, давай. К 8:30 нам на совещание к «самому».

Офицеры пожали друг другу руки и присели за стол.

− Илья Григорьевич, вы хоть в курс дела введите, что да как. Чего меня сюда дернули?

− Да, в общем, Миш, что на тот момент тебе положено было знать, уже сообщили. Но, конечно, не все по связи можно было рассказать, сам понимаешь. Сейчас на совещании генерал введет в курс дела, пошли.

Совещание в кабинете начальника ГРУ генерал-лейтенанта Трофимова началось с доклада сотрудника отдела оперативной разведки, который сообщил совершенно неожиданные для подполковника Волостных факты. Оказывается, ранним утром 25 сентября от пограничников Итум-Калинской погранзаставы поступил сигнал о движении двух групп боевиков общей численностью до ста человек с территории Грузии через перевал южнее селения Хуландой. Пограничники вступили в неравный бой и потеряли несколько солдат убитыми. Двое пограничников попало в плен, остальные чудом уцелели. А за месяц до этого в эфире первый раз засекли выходившего на связь с Басаевым по спутниковой связи полевого командира Расула Исмаилова, бесследно исчезнувшего после штурма села Комсомольское в марте 2000-го. Он являлся одним из главных связных между далеким миром арабского ваххабизма и приверженцами подобных светлых идей на территории Северного Кавказа, пусть пока еще духовно незрелыми в религиозно-идеологическом плане, но зато с лихвой компенсирующими пробелы в знаниях тонкостей салафитской доктрины безудержной яростью в нелегком деле священного джихада. И чем полноводнее становился мотивационный нефтедолларовый поток с далеких арабских земель, тем сильнее и непримиримее становилась священная борьба горских джихадистов против многолетнего ига неверных. Из радиоперехвата было понятно, что Исмаилов находится на территории Грузии и готовится перейти с большой группой боевиков через границу как раз в районе селения Хуландой. Рано утром 25 сентября по спутниковой связи уже с территории Чечни выходит долгожданный Исмаилов. Определив его местонахождение, в воздух были срочно подняты два штурмовика СУ-25 с явной претензией на повтор триумфа шестилетней давности, когда ударом с воздуха был успешно осуществлен ускоренный перенос в объятия райских гурий праведной души вождя и учителя молодой ичкерийской республики, бывшего генерала советской авиации Джохара Дудаева. Но в этот раз, к всеобщему сожалению, действия штурмовой авиации были не столь блистательны. Выйдя на цель и выпустив несколько неуправляемых авиационных ракет класса «воздух-поверхность» (НАРов) по указанному квадрату, один из штурмовиков предпринял попытку повторного захода на цель. На десерт для долгожданных гостей с южных гор оставалось изысканное угощение – объемно детонирующие бомбы, специально предназначенные для атаки противника в горной местности. При попадании такой бомбы в цель взрывчатое вещество в виде аэрозольного облака накрывало все вокруг, а затем происходил подрыв. От чудотворного воздействия такого оружия не спасали ни пещеры, ни естественные укрытия в горах, так как всюду, куда проникало газовое облако, все разбиралось на молекулы в доли секунды.

Последними словами заходящего на цель для бомбометания пилота «сушки», принятыми на земле, были: «Первый, первый, прием! Я потерял цель, отказ системы наведения. Сильная вибрация машины. Очень яркий свет. Ничего не вижу». При попытке выхода на связь второго пилота, уходящего в юго-восточном направлении от цели, последовали сильные помехи в эфире, такие, что слов было не разобрать. Через несколько мгновений оба штурмовика исчезли с экранов радара. А то, что началось потом, никакой логике уже не поддавалось: через двадцать минут пилот второго штурмовика вдруг вышел на связь с центром управления на очень редкой, практически не используемой частоте, а затем появился в небе в семистах километрах севернее в Ростовской области, где только с третьей попытки чудом смог посадить самолет на Зерноградский военный аэродром. На вопросы трясущемуся от страха летчику, как тот сюда попал, он просто смотрел круглыми глазами и всем видом показывал полное непонимание ситуации. Сейчас пилот госпитализирован, но получить какие-либо сведения от него пока не удалось. Анализ бортового самописца еще произвести не успели. Первого же самолета так и не нашли, спихнув данную задачу на плечи диверсионного спецназа.

Доклад прервал генерал Трофимов и обратился к присутствующим офицерам:

− Товарищи, надеюсь, что все прекрасно понимают сложность данной ситуации. Вероятность атаки самолета с земли весьма велика, боевики могли запросто сработать по самолету «Стрелой», переносным зенитно-ракетным комплексом. Ситуация на границе остается очень сложной. Вчера утром пограничники Итум-Калинской погранзаставы вступили в бой с небольшой группой боевиков на самой границе с Грузией. Боевики по непонятным причинам пренебрегли всеми правилами маскировки и просто толпой бежали в направлении ущелья на грузинскую территорию, туда, откуда пришли менее суток назад. Одиннадцать человек удалось уничтожить, остальные рассредоточились и прорвались в лесной массив. Еще несколько разрозненных групп, двигающихся в южном направлении, были замечены в бинокль теми же пограничниками. Ввиду того, что по имеющимся данным численность боевиков в квадрате незначительная, было принято решение не поднимать дополнительные подразделения, а произвести поисковую операцию силами нескольких развед-диверсионных групп спецназа. Пока не поступит какая-либо информация от них, приказываю не предпринимать никаких действий. На спутниковых снимках каких-либо интересующих нас моментов не зафиксировано. Радиоэфир боевиков также молчит по этому поводу, так что будем ждать информацию от наших бойцов.

Выйдя с совещания, офицеры молча смотрели друг на друга с нескрываемым удивлением. А через несколько минут по всем каналам спецсвязи подразделений Вооруженных сил, ФСБ и МВД прошел сигнал о потере российскими военными штурмовика СУ-25 в районе границы с Грузией. Это означало, что в район предполагаемого падения самолета в скором времени будут выдвинуты значительные силы для масштабной поисковой операции.

Подполковник Волостных сидел в кабинете начальника 8-го, так называемого «диверсионного», управления полковника Скороспелого Ильи Григорьевича, изучая подготовленное аналитиками досье по данному делу.

Полковник Скороспелый наклонился над столом и чуть ли не шепотом сказал сидящему напротив него офицеру:

− Миш, тут такая задница, если честно. Я тебя сюда не для массажа ушей выдернул из Чечни. Здесь дело куда более сложное, чем сейчас для всех обрисовал генерал. Это по его личному приказу на поиски самолета бросили именно твой отряд, о котором мало кто знает даже из своих. Подобные чудеса происходили не раз в разных местах бывшего СССР и за его пределами. И как только наше ведомство пыталось выяснить всю подноготную, то сразу появлялись осведомленные о проблеме специалисты в штатском и изымали весь накопленный материал, давая понять, что, мол, у военной разведки своих вопросов навалом, и нечего совать нос в подобные темы. Вчера после получения информации о падении самолета всех сразу начали поднимать на уши. Генерал сразу потребовал всю информацию по интересующему нас квадрату. Но как только навели справки, генерала Трофимова дернули в генштаб на ковер к первому заместителю начальника генерал-полковнику Краснову. Это мне сам наш генерал вчера рассказал с глазу на глаз. Так вот, в кабинете Краснова присутствовали он сам и два неизвестных Трофимову человека. Кто они и откуда − не представлялись. Разговор, со слов Трофимова, был очень недолгий: сначала потребовали полный доклад по делу, а потом приказали закончить поисковую операцию к 19:00 сегодняшнего дня и вывести поисковые подразделения из указанного квадрата. Только вот наш генерал прекрасно знал заранее, чем обычно заканчиваются подобные уравнения с несколькими неизвестными. Поэтому он доложил наверх, что самолет ищет обычная разведрота ВДВ, а не твои диверсанты. А мне поручил совместно с тобой разработать план продолжения разведывательной операции по поиску самолета в условиях строжайшей секретности. Поэтому ты здесь. Пойми, Миш, это, как говорится, дело чести нашего доблестного ведомства. А мы никогда за долгую историю конкурентной борьбы с гэбэшниками покорно лапки не складывали и не принимали униженную позу. И зубы показывали всегда и всем, причем вне всякой зависимости от политической обстановки и благосклонности к нам верховной власти, которая в разные времена по-разному расставляла приоритеты в сфере работы различных силовых ведомств.

Полковник сделал многозначительную паузу, посмотрел исподлобья на командира спецназа и продолжил:

− Как мне думается, то ли мы залезли в кухню эфэсбэшников, то ли имеем далеко не всю информацию по аналогичным случаям, явно попахивающим какой-то чертовщиной. Вот смотри: место выхода на связь полевого командира Расула Исмаилова было у подножия так называемой Белой горы, как ее называют местные. Очень странное место, скажу я тебе. Дурная слава еще со времен Великой Отечественной тянется. Наши аналитики вчера немного нарыли по этому месту: там и связь частенько пропадала у погранцов, и у летчиков помехи сильные в работе приборов были, да и местных легенд полно про эту гору. Аборигены стараются вообще там не показываться. По высоте гора небольшая – менее двух тысяч − с восточной стороны много глубоких пещер, водопадов. В общем, местность труднопроходимая. Удар самолеты наносили по заданным координатам в условиях плохой видимости в предрассветные часы, как раз по восточному склону. И только наш спутник начал делать снимки местности, генерала сразу дернули наверх. Скоро твои ребята должны быть в указанном квадрате. Миш, давай дождемся связи. Если ничего интересного не обнаружат, то сразу отзываем группы назад и начинаем разработку нового плана.

9 час. 02 мин. 26 сентября 2001 года, южная граница Чеченской Республики.

Разведывательно-диверсионная группа под командованием капитана Глеба Куренного форсировала небольшую горную речку, один из притоков реки Шаро-Аргун, и подошла вплотную к намеченному квадрату, где чуть более суток назад штурмовики атаковали отряд боевиков.

Рассредоточив группу, Глеб начал просматривать в бинокль местность. Метрах в четырехстах от него ущелье возле горы и склон местами выгорели, были видны воронки от взрывов и трупы боевиков.

− Хохол, Мясной, что там у вас видно? – спросил Глеб по рации у снайперов, шедших чуть выше по склону.

− Змей, это Мясной! Вижу около двух десятков трупов на местности, впереди, судя по всему, в скале есть проход, мне отсюда не видно, − ответил старший сержант Колосков, по прозвищу Саша Мясорубка, снайпер разведгруппы.

В прошлом до службы Саша Колосков, худенький и улыбчивый мальчуган с детским выражением глаз, конопушками на лице и какой-то наивной улыбкой, был кандидатом в мастера спорта по биатлону. Сразу после окончания школы Сашку забрали в армию. Понятно, что отмазать его было некому и не на что, и поэтому недокормленную надежду и гордость отечественного биатлона с радостью встретили в райвоенкомате, быстренько определив на службу в отдельный разведывательный батальон псковской дивизии ВДВ, где Сашка со страхом и трепетом встретил новый 1995-й год. Вовремя нажимая на спусковой крючок старенькой СВД − снайперской винтовки Драгунова, – Сашка быстро стал одним из самых востребованных снайперов войсковой разведки.