Текст книги "Презентация с трупом [СИ]"

Автор книги: Вадим Шакун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц)

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Вот ведь странное дело – человеческая психика. Появись профессор минут на десять раньше, с Хорьком разругался бы он, а я, уверен, сумел бы Филю успокоить. С другой стороны, приди Филя еще минут на десять позже, кто–нибудь оказался бы в кинозале раньше, чем мы. С третьей стороны, что бы этой дуре – Зинке, не промолчать? Мы оба и не вспомнили бы о несостоявшейся драке.

– Хоре–ок! Выходи подлый трус! – протяжно и ласково возвестил Филимон едва мы закрыли за собой двери кинозала. – Гля, блин, и нету нигде!

– Как нету? – не понял я и почему–то начал пробираться между рядами к дальней от нас двери, выходящей на служебную лестницу. – Эй, хватит прятаться! Бить не будем! Разговор есть!

– Да пропал он! – недоуменно крутил головой профессор. – А через сцену не мог уйти?

Я посмотрел в сторону сцены:

– Черт его знает.

– Значит ушел через другую дверь! – обиженно объявил Чупрына. – Значит надо его, гада, найти и замочить!

Я в этот момент уже оказался рядом с дверью на служебную лестницу и толкнув ее убедился, что она не заперта.

– Вот сюда и ушел, – согласился я и повернувшись в сторону подходившего ко мне приятеля, чисто машинально взглянул себе под ноги. – Ох, и влипли мы с тобой, Филя!

– Да найдем мы этого Хорька! – ободрил профессор наконец–то пробравшись между рядами кресел и оказавшись рядом со мной. – Не переживай!

– Лучше бы мы его не находили, – все еще глядя себе под ноги и едва не плача от досады пробормотал я и тут только Филя удосужился проследить за тем, на что это, собственно говоря, я смотрю. Челюсть у него отвисла, а глаза сразу же заметно округлились.

– Филь, ты это… – уповая на могущество отечественной философской мысли негромко произнес я. – Не знаешь, как они там, в американских фильмах пальцем шею щупают. На предмет: есть пульс – нету.

– Кто у нас детектив ты или я? – резонно возразил философ. – Может, смоемся?

– Не-а, – покачал я головой. – Все видели, как мы сюда вошли. Господи, обидно–то как!

Обижаться было от чего. Лишь месяц назад, проведя несколько часов в КПЗ в качестве подозреваемого в отравительстве, я решил, что стану лучшим, если не в стране, то, по крайней мере, в городе, специалистом по созданию алиби самому себе. А теперь так по–дурацки влип.

– А нас ведь подозревать будут! – осенило профессора.

– Если удерем, точно будут, – согласился я. – В общем, стой тут, к трупу никого не подпускай. Я к Варваре. Она милицию вызовет, объяснит все и нас, может быть, хоть в КПЗ не запрут.

– А почему это я с трупаком–то? – ошеломленно спросил Филимон. – Давай ты, а я – к Варваре.

– Потому что тебя за такое известие она сразу убьет, а меня перед этим ей, может быть, хоть помучить захочется, – объяснил я. – Жизнь тебе, дураку, спасаю.

Шею мертвеца я щупать не стал. Тем более кусок провода был затянут на этой шее настолько туго что глубоко врезался под кожу, а лицо посинело и набрякло так, что живому человеку принадлежать явно не могло.

Вместо этого я взглянул на часы ничком валявшегося между двумя последними рядами покойника.

– Тело гражданина Хорькова со следами насильственной смерти было обнаружено нами в двадцать три часа четырнадцать минут, – официальным тоном сообщил я профессору.

– Вот ведь одни неприятности от козла! – выругавшись мрачно пожаловался Филимон. – Он, гад, при жизни людям ничего хорошего не сделал, так теперь и после смерти нагадил!

– Держись, Филька, мы скоро! – сбивая колени о сидения и проклиная свою невоздержанность по части алкоголя, я поспешно ринулся к ведущим в холл дверям. Нужно было торопиться. Во–первых: я боялся, что профессорские нервы не выдержат и он смоется. А во–вторых: при расследовании убийства, да еще по горячим следам, каждая секунда дорога. Уж мы–то, частные детективы, знаем это как никто другой.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

В холле по прежнему грохотала музыка и клубилась дымовая завеса.

– Вик, пива хочешь? Севка сейчас купил, – попалась мне по дороге Галка Есина.

– Спасибо! – я разом опустошил пол бутылки и двинул туда, где устроившись на подоконнике шушукались Варька, Шура и Наташа.

Успевшая вернуться из туалета Людка, сидела перед ними на корточках и внимательно прислушивалась.

– Вик! – первой бросилась она навстречу. – А пойдем к тебе, а? Надоело уже!

– Скоро пойдем, маленькая, – солгал я ей. – Скоро. Посиди пока с девочками.

– А Филимон где? – удивилась профессорова жена.

– Сейчас будет. Варюша, можно тебя на минуту?

– Ну? – то ли от того, что весь вечер я ее не беспокоил, то ли от того, что мое лицо было столь выразительно Варька ни слова не говоря поднялась с места и отвела меня в сторону.

– Шеф, у меня три новости. Из них две – одна хуже другой.

– Да говори ты скорей в чем дело!

– Первая новость – дрянь: там в кинозале между последними рядами лежит труп Хорькова. Вторая – хорошая: ни я, ни Филя его не убивали. Мы его нашли, он задушен куском проволоки. Филя там сейчас караулит. Третья новость – самая паскудная: никто в этом зале не поверит, что Хорькова убили не мы с Филей. Ни одна живая душа!

Вопреки ожиданиям, Варька не стала ни мучить меня, ни убивать. Вместо этого она просто спросила:

– Вик и почему это так случается, что только–только мы с тобой начинаем заниматься чем–нибудь в этом городе, как кто–нибудь из твоих бывших коллег–журналистов отправляется на тот свет?

– Да Бог его знает, – я виновато потупился. – Я же твой счастливый талисман, не их. Для них, как раз, быть может, наоборот…

– Ступай вниз! – перебила она. – Из здания никого не выпускать. Здесь пока никому ничего не говорим. Дрожко позвоню из зала. За одно и осмотрюсь.

Я стремглав припустил вниз по лестнице. Оказалось напрасно – входная дверь ДК с нашей стороны заперта на достаточно прочный замок–контрольку.

– Дежурная! – некоторое время помявшись у входа, во всю глотку воззвал я. – Дежурная!

– И что вы все туда–сюда носитесь, носитесь! – послышалось из полумрака самого дальнего угла фойе и гремя ключами от туда не спешно направилась заспанная тетка лет за пятьдесят. – Когда уж вы напьетесь?

– Спокойно, мать, я – непьющий. Приказано сторожить дверь. Всех впускать и никого не выпускать. Сейчас милиция приедет.

– Кем приказано? Да что стряслось–то? – разом проснувшаяся дежурная оказалась рядом со мной.

– Только тебе, мамаша, одной! Стережем двери, стоим здесь! Там, – я показал на потолок, – человека убили! Милиция вот–вот будет!

– Да что ж они там за люди? – глаза ее в ужасе округлились, когда сверху забушевал очередной музыкальный вихрь.

– Так не знает же никто! Я тебе по секрету рассказал. Наше дело двери сторожить, чтобы убивец не ушел! – не смотря на свое пьяное состояние я понял, что перегнул. Уж больно активно она стала вращать головой из стороны в сторону.

– Не бойся, мать, у меня маузер с собой. В обиду не дам, – я успокаивающе хлопнул себя по карману. Как же, отпустит меня Варька на пьянку, с оружием! И большое ей, кстати, за это спасибо.

– Ты сам–то, кто? – насторожилась тетка.

– Агент национальной безопасности. Кино видала? Я такой же только круче.

– Тьфу ты, чертяка! – рассмеялась вдруг она, вероятно только теперь учуяв исходящий от меня алкогольный дух. – И впрямь напугал! Ну можно ли так шутить? Убивец! Агент! А я‑то, дура, уши развесила! Ты за самогонкой сходить хочешь?

Но тут сзади раздался стук и обернувшись дежурная вновь переменилась в лице. За стеклянной дверью перед входом в ДК топталось человек шесть в милицейской форме.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

– Виктор Сковорода! Мой начальник, Варвара Викентьевна Шереметьева, вам звонила! – вытянувшись во фрунт молодецки доложил я, едва блюстители порядка пересекли порог очага культуры.

– Капитан Семенов, – разом оценив степень моего опьянения представился первый из вошедших. Будь я трезв, в этом не было бы нужды. Семенов оформлял наши с Варькой показания когда закрывалось «Городищенское» дело. Из–за его плеча я поймал на себе уважительный взгляд дежурной. Кажется мои акции, на поприще агента национальной безопасности резко пошли в гору.

Одного милиционера Семенов оставил на дверях, остальные двинулись за нами.

– Убит Юрий Хорьков, редактор «Степаныча». Газета такая местная.

– Подозреваемые есть?

– Двое. Один из них – я.

Семенов остановился и посмотрел на меня с любопытством.

– Мы с профессором Чупрыной, – уточнил я стараясь всем своим видом выразить страстное желание помочь следствию. – первыми обнаружили труп. Ну, а до этого, хотели набить ему морду.

– Трупу? – вежливо полюбопытствовал Семенов.

– Прямо как у Булгакова получается, – огорчился я. – Ну, может быть, Варвара Викентьевна все объяснит.

– Ну, может, – флегматично согласился Семенов.

Оказавшись в холле он первым делом закашлялся от табачного дыма. Оккупировавшие же невысокую сценку музыканты разом перестали играть. Позади них грудью упав среди расставленных на стойке жестяных тарелок с закуской уже спала какая–то девица. Зинка Балагурова застыла с ней рядом так и не успев донести до рта белый пластиковый стакан.

– Граждане, прошу сохранять порядок! – зычно объявил Семенов. – Прошу никуда не расходиться! Совсем недавно в кинозале был убит гражданин Хорьков. Прошу сразу же сообщить, если кому–то известно что–либо по этому поводу!

– Это он убил! Он! Он! Я все видела! Он его бутылкой! – раздался истеричный женский визг и тыча в меня пальцем откуда–то сбоку выскочила кукольнолицая Верка.

Семенов и бровью не повел.

– Ефимчук! – громко объявил он. – Найдите гражданке чего–нибудь успокоительного, отведите в сторону и запишите ее показания! Еще кто–нибудь желает сказать?

– Какой там «сказать»? – жалостливо вздохнул сидевший неподалеку на подоконнике Севка. – Тут все уже лыка не вяжут.

Почему–то откуда–то снизу появилась задумчивая Варька и подошла прямо к Семенову.

– Здравствуйте, Володя, я тут немного осмотрелась…

– Присядьте пока, гражданин Сковорода, – официальным тоном разрешил тот и что–то на ходу обсуждая направился вместе с Варькой на первый этаж.

Из кинозала выпустили наконец Филю и он поспешно направился к подоконнику на котором примостилась его жена. Я устроился неподалеку от Галки Есиной.

– Вик, а что там хоть?..

– Зашли мы туда с профессором, а там труп, – ей на ухо пожаловался я. – Такое, понимаешь, паскудство!

– Извини, что так вот все… – грустно вздохнула она.

– Да ты тут причем? – отмахнулся я. – Не ты же его пришила.

– Ну, – задумалась Галка. – Не везет мне просто по жизни. Думала, устроим презентацию, погуляем…

– Да мало ли в нашем городе стихов напечатано и презентаций отмечено, – начал успокаивать я. – И в кабаках, и здесь, и в старом ДК. Водку пили, морды били. Всякое было, но такой как у тебя, а? Такой еще не было и долго еще не будет. Ты прикинь, – презентация с трупом, а?

– Да, уж, такое надолго запомнят, – решительно тряхнула своей коротко стриженной шевелюрой Галка. – Это верно.

Со стороны, осторожно, бочком–бочком ко мне пробралась Люда, но по ступеням пыхтя и отдуваясь уже поднимался начальник нашего ОВД полковник Дрожко.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

– Труп я не трогала, пусть этим эксперты займутся. Двери на сцену и в кинозал с первого этажа были закрыты. Через нашу дверь, кроме покойника не входил никто, кроме обнаруживших труп. Остается служебная лестница. Вверх по ней будка киномеханика, и пара офисов. Все помещения закрыты. Есть еще выход в чердачное помещение, но обследовать его в полной темноте затруднительно. Если идти по служебной лестнице вниз, то через туалет можно попасть на первый этаж. Там есть еще одна дверь на улицу, она заперта, но теоретически… – рассуждала Варька.

– Там снаружи замочная скважина стальной пластиной заварена, – перебил Семенов. – Наши ребята здесь на дискотеке дежурят, я это точно знаю.

Я подошел сразу же как только увидел, что Варька и Дрожко обменялись рукопожатиями. Полковник вперил в меня тяжелый неподвижный взгляд.

– Исключено, – тихо сказала моя начальница. – Можете мне поверить, товарищ полковник, – абсолютно исключено. Удушить шнуром? Уж я‑то его знаю.

– Эх, Варвара Викентьевна, – грустно пробормотал Дрожко, – ну что вы постоянно… – он вздохнул. – Проверить надо эту пластину.

Последнее относилось к Семенову, но Варька отправилась вместе с ним. Я вдруг почувствовал нечто вроде ревности.

– Идем–ка, – поманил меня полковник подальше от вертящихся вокруг милицейских чинов. В холле наступила зловещая тишина. Я просто физически ощутил на себе взгляды собравшихся. Вернее, тех из них, кто еще был достаточно трезв. Наверное, со стороны это выглядело как картина, достойная кисти Репина: «Полковник Дрожко лично допрашивает убийцу Хорька».

– Генерал! – тихо и зловеще уставившись мне в глаза вдруг промолвил полковник. – Генерал возлагает на тебя большие надежды. И ему очень не хочется, чтобы ты его разочаровал,

Мне стало не по себе, потому что я сразу же понял о ком это он. Генерал – это Варькин дядя Сережа, начальник нашей областной милиции, пришедший на этот пост из других, куда более значимых органов. Учитывая, что, по Варькиным словам, всему, что она умеет, она научилась у дяди, разочаровывать его мне сразу же расхотелось. Видели бы вы, как Варька ребром ладони перебивает дюймовые доски.

– Он надеется, – так же тихо и зловеще продолжил полковник Дрожко, – что она будет жить, как положено нормальной девушке ее возраста. Не будет заниматься уголовными делами. Выйдет замуж. Может быть, родит ребенка.

– Так это… Товарищ полковник, – начал оправдываться я. – Никаких же уголовных дел. Мне это самому, как нож к горлу! Я‑то думал: ну, выйдем на городское культурное мероприятие. Поэты, опять же, народ интеллигентный. Музыканты всякие. Пусть развлечется девчонка. Чего ей в четырех стенах сидеть. А тут гнида эта, Хорек проклятый! Угораздило же его кого–то так достать, что его пришили!

– Поэты? Музыканты? – Дрожко с омерзением окинул взором окрестности. – Алкаши! Наркоманы! Богема чертова!

Слово «богема» прозвучало в его устах как самое страшное ругательство.

– Пластина на месте. С той стороны дверь не откроешь, – доложил запыхавшийся Семенов.

– И не закроешь, – добавила подошедшая вслед за ним Варька.

– Милая, – как можно ласковее воззвал я. – Пусть уж милиция занимается. Давай пока посидим в сторонке.

– Идем, дорогой, – она заботливо взяла меня под руку и отвела подальше от остальных. – Ты что себе позволяешь, а?

Я быстрехонько пересказал ей все, что узнал от Дрожко о надеждах возлагаемых на меня генералом.

– Все просто отлично, – просияла Варька. – При полковнике так и действуй: милая, любимая, родная, Варенька, Варюша. В конце концов, ты первый мужчина, живущий в моем доме. Почему бы дяде и не поверить в то, что мы любовники?

– А если он все–таки узнает правду?

– Он решит, что ты просто какой–то недоумок, которого я использовала для того, чтобы его обмануть, – утешила меня любимая начальница.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

Положение, в котором очутился полковник Дрожко, легким назвать нельзя было никак. Попытка раскрыть преступление по горячим следам была обречена на провал вследствие невозможности получить хоть сколько–нибудь связную информацию от полусотни мертвецки пьяных представителей «богемы». К тому же, буквально на соседней с ДК улицей произошло ЧП – автомобилист сбил молодую девчонку и не снижая скорости умчался в неизвестном направлении. Теперь людям полковника нужно было заниматься еще и этим.

Самым разумным, в данных условиях, было – и уверен, Дрожко хотел этого очень сильно – рассовать всю честную гоп–компанию по камерам и дать проспаться до утра, а после допросить. Впоследствии, мы с Варькой единодушно согласились, что при таком развитии событий преступление было бы раскрыто в рекордно короткие сроки. Однако, в таком случае, нужно было бы сажать и нас с Варькой. Делать этого полковник не хотел, а посадить всех остальных, отпустив при этом нас, не позволяла его совесть. В конце–то концов, главный–то подозреваемый – я.

Единственное, что оставалось делать – переписать всех присутствующих и отправить по домам. Мероприятие это затянулось далеко за полночь.

В конце концов, я, Варька, Шурка и Людка выбрались из ДК. Во–первых, мы сразу же раскрыли зонтики, поскольку опять шел проливной дождь. Варька и ее новая подружка устроились под нашим тридцатибаксовым, мы с Людой – под Шуркиным отечественного производства. Во–вторых, подошли к расположенному неподалеку от ДК ларьку – мне нужно было промочить горло.

Покуда я пил, а девчонки дружно курили, из очага культуры выскочили еще несколько временно освобожденных, естественно, тоже взалкавших пива. Минут через десять, около ларька уже топталось около дюжины наших бывших собутыльников. Если вы думаете, что при подобных обстоятельствах, мы дружно кинулись обсуждать, кто убил Хорька, то глубоко заблуждаетесь. Мы хором затянули русскую народную песню «То не ветер ветку клонит…».

– Вик, – пригрозила мне Варька. – Сейчас полковник выйдет.

Это подействовало и быстренько допив, я откололся от компании поющих и вместе со спутницами отправился в уютный Варькин особняк.

У ворот нам долго пришлось упрашивать неожиданно застеснявшуюся Шурку остаться переночевать. В конце концов, эта проблема разрешилась. Варька – она и мертвую уговорит. А в доме навстречу нам ринулся истосковавшийся по хозяевам спаниель. Причем, львиная доля ласк нашей обожаемой Дженни досталась не мне, и даже не Варьке, а моей пятнадцатилетней подружке.

– Не укусит? – опасливо спросила Людка старательно уклоняясь от без устали прыгающей на нее собаки.

– Не бойся, – успокоил я и увлек спутницу к лестнице.

Новая Варькина подружка все еще неуверенно высказывалась в том смысле, что «не удобно».

– Бесполезно, Шурочка, – зловещим голосом объявил я, стараясь не споткнуться. – Ты оказалась в гнезде разврата, куда мы с моей милой сестричкой заманиваем невинных девушек и надругиваемся над ними со страшной силой.

Слово «надругиваемся» девчонкам явно понравилось и Варька с Шуркой расхохотались.

– Ладно–ладно, – махнул я рукой когда достиг второго этажа, – встретимся утром.

Дженка заметалась из стороны в сторону явно не в силах выбрать в чьей спальне провести сегодняшнюю ночь – в моей или Варькиной. Потом – вот же предательница! – кинулась взбираться по ступеням на третий этаж.

– Вик, мы с тобой вместе спать сегодня будем?

– А ты хочешь?

– Конечно хочу, – хихикнула Людка. – Что я, маленькая что ли?

– Здесь ванная, душ и туалет, – указал я ей на дверь. – А здесь спальная.

– Клевая кровать! – восхитилась гостья.

– Иди. Сначала ты искупаешься, потом я.

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

Варька всегда запирает двери своей спальни, когда мы дома одни. Не то, чтобы она не доверяла мне – просто многолетняя привычка. Это ее собственные слова. Иное дело, когда в этой спальной гостья, которой может понадобиться… ну, мало ли куда. Вот и сегодня дверь была не заперта.

– Ты что, сдурел?

Две совершенно нагие фигуры резко отпрянули друг от друга.

– Ну, братик, ты совсем!.. – Варькины глаза–льдинки уставились на меня из под насупленных бровей. Застыдившаяся Шурка с головой спряталась под простыней.

– Хреново дело, сестрен, – только и смог вымолвить я, присев на край широкого ложа. – Просто не знаю, как и сказать.

Из кресла пообок кровати в приподнялась и с любопытством уставилась в мою сторону Дженкина морда. Собака заинтересованно принюхалась.

– Если ты хочешь сказать, что у нас в доме еще одно мертвое тело… – помрачнела Варька и помотала головой. – Да нет. Вик, очнись!

– Какое там мертвое! – вздохнул я. – Оно, по–моему, наоборот, слишком живое. Симпатичное такое тельце пятнадцатилетней девчушки. Только слишком живое. Для меня. Мне, знаешь ли, без тебя никак не справиться.

– Ну, братик, – рассвирепела Варька. – Уж если мы и дорастем до групняка, то не с пятнадцатилетней соплячкой!

– Да я не про то! – в пьяном виде терпеть не могу, когда меня не понимают, но момент был таков, что следовало соблюдать конспирацию, поэтому возопил я приглушенным надсадным шепотом. – Какие–нибудь капли, порошки…

Естественно, голосовые связки таких обертонов не выдержали и я закашлялся.

– Да не переживай ты так, – голая Варька поспешно поднялась с постели и начала рыться в ящиках прикроватного столика. – Ты выпил, перенервничал. При таких обстоятельствах вполне естественно могут возникнуть некоторые проблемы. Я тебе дам кое–что. Конечно, злоупотреблять не стоит, но сегодня это тебе поможет.

– Естественно?.. Да мне уже недели две ничего не поможет! – в конце концов, врачей не стесняются, а Варька для меня больше чем любой доктор, поэтому я просто взял и рассказал ей обо всем, что успел совершить за те два с половиной часа, что прошли с момента нашего расставания на лестнице.

– И ей что, все еще мало? – удивилась Варька и не удержавшись похвалила. – А ты молодец. Долго продержался.

Даже Шурка высунула из–под простыни голову и посмотрела на меня с уважительным интересом.

– Какого–нибудь снотворного, – мне наконец удалось развить свою мысль. – Я ей сказал, что пойду за прохладительным. Накапай туда чего угодно, но только такого, чтоб она вырубилась до утра.

– Вот тебе и подростковая гиперсексуальность! – ухмыльнулась Варька и вновь полезла в стол. – Она точно ничего не пила?

– Нет.

– Как я поняла, она вообще не пьет, – робко вставила Шурка. – Я еще порадовалась за нее.

– Тогда на, – Варька наполнила два бокала тоником и размешала в одном из них несколько капель бесцветной жидкости. – Это ей, а это тебе. И смотри, Кутузов, не перепутай!

– Не бойся, Лелик, все будет путем!

– Уснет, возвращайся. Я хочу убедиться, что все прошло как надо, – потребовала она. – С тобой ведь одни проблемы.

Если не задастся мне быть детективом, уйду в отравители. Работа не пыльная, и уж если я, при полной моей, по Варькиному мнению, никчемности, справился со своей задачей – не сложная. Как бы то ни было, еще через пять минут я опять был в спальной у моей милой «сестрички». Варька валялась поперек кровати, а сидевшая в изголовье и по пояс укрытая простыней Шурка старательно рисовала.

– Девчонки, а «Бакарди» пить будем? За одно и покурим.

– Да хватит тебе его бояться, – усмехнулась Варька, от которой не укрылось, как при моем появлении ее подружка поспешно натянула простыню на грудь. – Неужели не поняла, что он сегодня абсолютно безопасен. Пошли.

– Ты чего? – удивилась она, когда чуть позже, выкурив сигарету и залпом допив свою порцию нашего любимого напитка я начал укладываться на диване в курительной.

– Спать здесь буду. В спальную, хоть убей, не пойду. Вдруг Людка проснется… – голова моя коснулась подушки и я тут же заснул.