Текст книги "Первые дерзания"

Автор книги: Вадим Охотников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)

Александр Андреевич! Вы всем известный изобретатель и сделали так много, что даже ни с каким другим изобретателем сравниться не можете. Я же только еще хочу стать изобретателем и чувствую, что это обязательно так и будет. И Вы говорили мне, что я должен стать изобретателем, а мои товарищи Ваня Быков, Степан Кириллин, Сережа Чердаков, а также отчасти Александр Пышной решили мне помогать, и теперь уже так получилось, что изобретаем мы все вместе. Правда, Шурик колеблется, но это пока нам еще не мешает. Если так будет и дальше продолжаться, и перевоспитанию он не поддастся, то мы его просто выгоним из нашего коллектива.

Вы, Александр Андреевич, строите большие машины и решаете большие вопросы. Для этого у Вас есть большой институт, и все к Вам относятся с большим уважением. Мы же решили построить маленькую модель машины, для пробы, конечно, которая бы копала каналы и ровняла поверхность земли с помощью ультразвука и таким образом приносила бы пользу нашей великой стране. Если поставить на вибраторы удлиненные сердечники, вроде как бы с клином на конце, то вся сила пойдет в глубину земли. Вы, наверное, это уже знаете, а если нет, то можете посмотреть у нас в лаборатории, так как они не годятся для вспахивания почвы.

Мы хотим пристроить эти вибраторы на маленькую модель трактора, ту, что валяется на заднем дворе, а также небольшой транспортер приспособить, который тоже валяется и отчасти уже поржавел, а также приспособить к нашей машине разные приспособления и посмотреть, что из этого получится. Для Вашего учреждения никаких расходов от этого не будет. Всю работу мы собираемся сделать в свободное время, не портя каких-либо материалов, кроме тех, что почти не нужны и лежат на заднем дворе и отчасти ржавеют. Да и эти материалы можно будет вернуть на место, как были, в случае, если машина не заработает, или когда мы кончим с ней свои опыты. Конечно, мы еще не можем рассчитать все по-научному и руководствовались при составлении своего проекта только своими собственными техническими соображениями и догадками, с помощью наблюдательности, о которой Вы мне говорили. Конечно, если Вы нам немного поможете, а также попросите математика Леонида Карповича Чугунцева, чтобы он честно сдержал свое первоначальное обещание и рассчитал нам вибратор с удлиненным сердечником, то все это можно будет сделать. Такая маленькая машина заработает в поле, и Вы и все Ваши конструкторы сразу увидят, можно ли на основе этого опыта построить настоящую машину для практического применения. А если из нашей машины ничего не получится, то для Вас (зачеркнуто для Вас), то для Ваших инженеров-конструкторов тоже будет польза, так как они узнают, что ломать голову над подобной идеей нет никакого смысла. Что же касается скандала, устроенного мною в Вашей приемной, когда Елена Павловна совершенно справедливо оттаскивала меня от дверей, то я очень переживаю и мне стыдно, так как получилось все это не потому, что я какой-нибудь хулиган и хотел воспользоваться Вашим добрым расположением ко мне и доказать, что мне все можно. Все так получилось только потому, что я погорячился и считал, что наше предложение Вас сильно обрадует. Больше никогда так делать не буду.

Ученик 638-го ремесленного училища

Семен Бурыкин".

Когда Семен прочел черновик, написанный с налету, почти без всякого обдумывания, он готов был провалиться со стыда. Сколько в нем нескладного! Как часто повторяются одни и те же слова! А ведь он умеет писать грамотно! "

Видно, волновался, потому так и получилось..." – решил Семен, собираясь сочинять все заново.

Пришлось переписывать четыре раза, пока письмо не стало, с точки зрения Семена, полностью соответствовать своему назначению. Письмо получилось безупречным в грамматическом и стилистическом отношении, но зато сухим, почти официальным. Оно почему-то очень напоминало Семену заявление, которое он писал когда-то директору ремесленного училища о предоставлении ему трехдневного отпуска для поездки домой на похороны бабушки.

На следующий день, во время обеденного перерыва, Семен отнес письмо в приемную главного инженера и вручил его секретарю. Каково же было удивление мальчика, когда Елена Павловна, принимая из его рук тщательно заклеенный конверт, вдруг сказала:

– Вообще, Семен, мне бы не следовало принимать от тебя это письмо, поскольку сегодня, в семь тридцать, ты сам увидишь Александра Андреевича. Надеюсь, что тебе было бы не трудно вручить ему этот пакет собственноручно! Но я заранее угадываю, что дело у тебя, конечно, необычайно срочное и не терпящее ни минуты отлагательства. Правда же?

– Это как же так... Я вас не понимаю... – оторопело пробормотал Семен, заметно краснея.

– А тут и понимать нечего, – продолжала секретарь, чуть улыбаясь. Александр Андреевич вызывает, – Елена Павловна начала рыться в каких-то бумажках, и, наконец, разыскав необходимую, прочитала: – Семен Бурыкин, Степан Кириллин, Иван Быков и Александр Пышной, ученики ремесленного училища, практиканты, в семь тридцать должны прибыть на техническое совещание, захватив с собою проектные чертежи и расчеты предлагаемой ими машины... Понятно?

– Ясно! Ясно, Елена Павловна! Ой, как это здорово...

Семен уже хотел броситься к дверям, но секретарь, угадав его намерение, остановила его:

– Подожди! Подожди! Выслушай меня! Вот ты как-то требовал, чтобы главный инженер принял тебя немедленно. Шумел тут так, что я еле смогла с тобой справиться... Помнишь? – При этих словах Елена Павловна дружески взяла Семена за руку, как бы давая ему понять, что она больше не сердится... Представляешь ли ты, насколько был занят главный инженер в эти дни? Готовился годовой отчет – это раз. Проходили утверждения проектов двух новых, очень срочных разработок – это два. Комиссия по приему объекта Д-728 у нас тут работала – это три. И еще тысяча срочных дел! Теперь ты понимаешь, как был загружен Александр Андреевич?

– А как же с чертежами, этими самыми... проектными? – вдруг спохватился Семен.

– С какими чертежами?

– Ну вот с этими, о которых вы мне прочитали... Те, что мы обязательно должны представить сегодня в семь тридцать! У нас ведь их нет! Да и расчетов тоже! Как же быть?

– Вот это я уж не знаю, – ответила секретарь, разводя руками. – Принесите хоть какие-нибудь, приблизительные, что ли...

– Очень хороший чертеж у нас получился на песке, Елена Павловна, проговорил Семен, волнуясь.

– Песок в кабинет главного инженера не вздумайте тащить, ни в коем случае! – испуганно проговорила Елена Павловна, подозрительно приглядываясь к юному изобретателю.

– Да нет же! Я вам забыл сказать, что его смыло набежавшей волной! А затем мы кое-что зарисовывали в тетрадке! Знаете? Она у Шурика находится... Он у нас называется начальником канцелярии...

– Вот тетрадку и принесите.

– Ладно. Мы еще что-нибудь такое придумаем. Можно будет еще кое-что нарисовать...

Продолжая смотреть на секретаря оторопелым и восторженным взглядом, Семен вдруг проговорил:

– Елена Павловна! Вот вы... У вас такие замечательные часики на руках...

Семену хотелось сказать, что "вы очень хорошая и напрасно я думал плохо о вас...", но оробев и не решившись высказать эту мысль, он перевел разговор на крохотные часики, которыми уже давно восхищался.

Уже очутившись на дворе, Семен вспомнил, что теперь уже было ни к чему оставлять у секретаря письмо к Александру Андреевичу. "

Да и сухо оно написано! – мучительно соображал по дороге Семен. – Не стоит ли ему возвратиться в приемную главного инженера?". Но, махнув рукой, он быстро зашагал через двор, к столовой, где по всей вероятности еще находились его товарищи.

Теперь Семену казалось, что все встречающиеся по пути люди смотрят на него с огромным уважением. Вот прошел монтажник из сборочного цеха. Разве не заметно, как он доброжелательно улыбнулся? А вот навстречу, с голубой папкой для бумаг, идет Людочка Понедельник. Разумеется, она улыбнется Семену необычайно ласково. Даже попытается с ним заговорить!

И правда, когда девушка поравнялась и ответила на приветствие Семена, она сказала:

– Вы сегодня какой-то сияющий! Что это с вами?

– Проект... Проект, Людмила Сергеевна, будет утверждаться у главного инженера. Нашего изобретения проект! Понимаете?

– Уж не того ли, которое было нарисовано вами на песке? – спросила девушка, мило улыбаясь.

– Вот, вот! – обрадовался Семен. – А мы только что вспоминали с Еленой Павловной об этом забавном случае! Я еще хотел ей объяснить, что Вася Подвескин, пробежав по воде, все испортил.

– Кстати, он здесь. Если вы идете к столовой, то вы Васю встретите. За углом вон того дома стоит его мотоцикл.

– Главный инженер приглашает нас всех на семь тридцать... Еще надо сделать кой-какие чертежи... Вы меня простите, но я тороплюсь... – сказал Семен, не пытаясь скрыть своего желания расстаться с девушкой.

– Ну что ж! Желаю вам и вашим товарищам полной удачи. Все это очень забавно, извините, – немного разочарованным голосом проговорила Людмила, провожая ученика ремесленного училища чуточку насмешливым взглядом.

Недалеко от входа в столовую Семен действительно увидел Васю Подвескина с мотоциклетными очками на лбу. Он сидел на корточках перед своей машиной.

– Здравствуй! – весело бросил ему Семен.

– Здорово, – угрюмо ответил Вася, не поворачивая головы и продолжая копаться в своем усиленном моторе. – Выпускной клапан немного барахлит... Надо было бы его притереть... Да! Кстати! Нет ли у тебя случайно с собой ключа двадцать четыре на двадцать восемь?

Семен не спеша приблизился к мотоциклисту и ответил, стараясь придать своему голосу солидный оттенок.

– Откуда же у меня такой ключ! Я теперь работаю, как ты знаешь, в лаборатории. Там преимущественно приходится иметь дело с более мелкими инструментами.

– Подумаешь... Заважничал... – буркнул Подвескин, не поворачивая головы.

– А потом у меня дело сейчас очень срочное! – не утерпел Семен. – На семь тридцать главный инженер вызывает нас всех к себе в кабинет по поводу нашего изобретения. Надо еще подумать относительно чертежей, схем, расчетов и прочего.

– Что-оо? – удивился Вася, теперь уже повернув голову и поправляя сползающие на глаза очки. – Главный инженер будет заниматься вашим изобретением? Тратить на это время? Рассказывай кому-нибудь другому...

– А вот и будет! Если не веришь, то можешь пойти да спросить у секретаря Елены Павловны. Техническое совещание назначено на семь тридцать. Проверь!

– С ума можно сойти... Какое-то недоразумение, которое позволяет тебе воображать больше чем следует.

– А вот и будет заседание! – продолжал Семен, у которого вдруг пропала всякая степенность, уступив место мальчишескому задору.

– Смотри! – покровительственно произнес Вася, похлопывая Семена по плечу. – Я обязательно зайду к Елене Павловне, чтобы проверить. И если узнаю, что ты беспредметно хвастаешься, используя для этой цели высокое звание главного инженера Особого конструкторского бюро, то... имей в виду...

– Что имей в виду? – запетушился Семен.

– А вот увидишь... – пробурчал Подвескин, демонстративно поворачиваясь снова к своей машине. – Подумаешь, какие изобретатели нашлись... – и он принялся угрюмо, с остервенением отковыривать отверткой слой глины, приставшей к алюминиевой поверхности картера. – Знаю я подобных хвастунов, царапающих на пляже без всякой причины девушек грязной щепкой...

Глава двадцать пятая

Задолго до назначенного времени ребята сидели в приемной главного инженера.

Больше всех почему-то волновался Шурик. Он то и дело заглядывал в свою ученическую тетрадь, куда были тщательно записаны всевозможные технические мысли ребят по поводу проекта новой машины, где имелись зарисовки схем и даже какие-то ориентировочные расчеты, построенные на основе четырех действий арифметики.

Когда кто-нибудь выходил из дверец кабинета главного инженера, Шурик немедленно вскакивал с дивана и почему-то почтительно становился во фронт.

– Да, сиди ты... – наконец не вытерпел Кириллин, осаживая на место чрезмерно взволнованного члена изобретательского коллектива.

– А если он спросит насчет болтов, которыми надо будет прикреплять транспортирующее устройство?.. – продолжал беспокоиться Шурик, озирая своих товарищей.

Через приемную торопливо прошел математик Чугунцев и, молча ответив поклоном на приветствие ребят, скрылся за дверью кабинета. Пришел и старший научный сотрудник лаборатории, в которой работал Семен, Елизар Иннокентьевич Мурашов. Он с удивлением посмотрел на Семена и его товарищей и, перебросившись несколькими словами с Еленой Павловной, тоже ушел в кабинет главного инженера. Но каково же было удивление Семена, когда в приемной появился Вася Подвескин. Небрежно, с видом явного превосходства он поздоровался с ребятами. Неторопливо, как человек знающий себе цену, подошел к секретарю и проговорил:

– Я не опоздал? А то, знаете, Елена Павловна, не люблю неточность. Раз главный инженер назначил мне на семь тридцать, так хоть в лепешку разбейся, а приходи вовремя.

– Что это значит? – шепотом спросил Кириллин, обращаясь к Семену.

Приглашение Васи на техническое совещание по поводу изобретения ребят показалось Семену настолько невероятным, что он даже не смог что-либо ответить Кириллину.

Между тем Вася уселся на стуле, поодаль от ребят, и принялся смотреть на них с видом, который, казалось, говорил ясно: "Удивлены? Это ничего... Привыкайте. Конечно, ни одно серьезное совещание у главного инженера не может обойтись без меня!".

В кабинет инженера ребята входили гуськом, почтительно оглядываясь по сторонам и легонько подталкивая друг друга. Затем, поздоровавшись с Александром Андреевичем, долго не могли рассесться. Шурику не хватило места, и он, испуганно озираясь, попытался было подсесть на краешек стула к Чердакову. Но его намерение предупредил Дуплов, предложив сесть на диване, рядом с письменным столом.

– Все тут? – спросил Александр Андреевич. – А где же мастер Гресь? Не вижу Ивана Никанорыча...

И словно в ответ на эти слова, в дверях появилось усатое лицо мастера.

– Итак, начнем, товарищи! – торжественно провозгласил Дуплов, когда Гресь уселся на диване рядом с Шуриком. – На повестке дня нашего сегодняшнего технического совещания – один вопрос. Мы должны рассмотреть проект коллектива авторов, предлагающих осуществить каналокопающую машину особого типа. Но замыслу изобретателей, работа машины основана на принципе ультразвука.

– Простите, Александр Андреевич. Каналокопающую или канавокопающую? угрюмо и с ехидством в голосе переспросил Чугунцев.

– Конечно, каналокопающую, дорогой Леонид Карпович! Мелкие масштабы, как вы сами понимаете, нам не по душе, – ответил Дуплов, строго взглянув на математика.

– Угу... – неопределенно протянул Чугунцев, вынимая из футляра свои очки и усердно протирая их носовым платком.

– Итак, – продолжал инженер, – мы попросим, так сказать, вдохновителя и организатора коллектива изобретателей, Семена Бурыкина, доложить нам по существу дела. Прошу вас, товарищ Бурыкин.

Семен поднялся со своего места и поджав губы, умоляюще поглядел на Дуплова.

– Смелее, товарищ Бурыкин! Смелее! Вы захватили с собой схемы, чертежи?

– Вот они! Тут у нас все записано... Правда не все, но самое главное... заторопился Шурик, подскакивая к столу и подсовывая инженеру довольно измятую ученическую тетрадку.

– А можно своими словами, чтобы проще? – упавшим и сдавленным голосом спросил Семен.

– Пожалуйста! Как хотите, – ответил Дуплов.

– Как же это так без чертежей? – хитро улыбаясь, проговорил Гресь, одновременно медленным движением правой руки подкручивая ус. – Это не годится, ребята... "

Неважно мы подготовились к совещанию", – подумал Семен и посмотрел на Елизара Иннокентьевича Мурашова, который, казалось, посмеивался над неопытностью юных изобретателей, но пытался выглядеть серьезным. Тоже самое, по-видимому, старался сделать Леонид Карпович.

– Товарищи! Прошу отнестись к этому делу с возможной серьезностью! проговорил главный инженер, лицо которого тоже невольно расплывалось в улыбке.

– Конечно, тут надо разобраться со всей строгостью, на основе сложнейших математических выкладок, которыми, к сожалению, так называемые изобретатели не располагают, – сильным голосом заметил из угла Вася Подвескин, произнося слово "изобретатели" с каким-то ехидным оттенком.

Семен медленно подошел к черной доске, висевшей позади письменного стола. Постояв с секунду в раздумье, он схватил мел и провел дрожащей рукой, чуть ли не через всю доску, горизонтальную белую линию.

– Это, значит, поверхность земли... А вот тут, над ней, я буду рисовать машину... – начал Семен дрожащим голосом, нажимая на мел изо всех сил так, что от него откололись довольно крупные крошки.

Чем дальше говорил Семен, тем больше возвращались к нему уверенность и спокойствие. Рука, продолжавшая рисовать схему машины, перестала дрожать. Уже белая пыль не порошила доску, а мел скользил по черной поверхности почти бесшумно.

– Вот здесь будут укреплены такие вибраторы, – продолжал объяснять Семен. – Их сердечники, имеющие клинообразную форму, должны впиваться в землю, вот в этом месте. А тут будет укреплен транспортирующий механизм с такими ковшами... Он уже валяется на заднем дворе и если его немного переделать, он вполне подойдет...

– Да ты не так рисуешь! – вдруг перебил Семена Быков. – Товарищ главный инженер! Разрешите мне его немного поправить? У транспортера, о котором он говорит, совсем не там стоят ролики...

– Пожалуйста, – сказал Дуплов.

Быков подошел к доске и, по-ученически подтянув сзади свою рубашку, начал стирать тряпкой детали схемы, которые ему казались неточными. Затем он выхватил из рук Семена мел и принялся рисовать.

Принять участие в исправлении чертежа попытался и Шурик Пышной. Но главный инженер заявил, что рисовать один чертеж сразу нескольким людям не полагается.

Не более чем за пятнадцать минут Семен не только успел начертить схему, но и изложить все основные соображения по существу дела. Чтобы дополнить только что сказанное, слова попросил Степан Кириллин. Он добавил, что Бурыкин упустил самое, главное: маленькую модель машины можно будет построить без всяких затрат, используя некоторые готовые детали из числа имущества, подлежащего ликвидации и лежащего без всякого дела на заднем дворе. Кроме того, коллектив юных изобретателей берется провести работы безвозмездно, в свободное время. Нужно только, чтобы инженеры и конструкторы чуточку помогли с расчетами. В частности, ему например, не ясно, выдержит ли нагрузку чугунный консоль на модели маленького трактора, если на нем укрепить болтами транспортирующее устройство. И не требуется ли в этом случае изготовления дополнительной опоры.

– Какие будут вопросы, товарищи? – торжественно спросил Дуплов, когда Кириллин закончил свою речь. – Кто хочет высказаться?

– Вообще интересную штуку задумали ребята! – проговорил Гресь.

– Не вижу в только что изложенном проекте никаких таких научно-математических обоснований... – раздался из угла голос Васи. – То же самое, не вижу никаких синусов или косинусов относительно вот того угла, что нарисован на самом краю доски.

– Да. К сожалению, это так, – согласился Дуплов. – И мне вполне понятно законное недовольство помощника механика, товарища Подвескина, по-видимому, большого любителя и знатока высшей математики. Но это еще не беда. Я думаю, что Леонид Карпович Чугунцев, как и всегда, не откажется помочь в этом деле. У кого еще есть какие-либо замечания?

– Очень интересный проект. Очень... – проговорил Мурашов, сдерживая улыбку. – Только мне неясно одно. Какими именно типами вибраторов собираются изобретатели оснастить свою машину?

– Прошу, товарищ Бурыкин, ответить на этот вопрос, – сказал Дуплов.

– С удлиненными сердечниками! Вот такими... – Семен снова схватил мел и принялся рисовать в углу доски изображение вибратора.

Несмотря на то, что Чугунцев то смотрел весьма угрюмо, то чуточку улыбался, а старший научный сотрудник лаборатории Мурашов еле сдерживал смех, Семен уже чувствовал себя победителем. Разумеется! Разве можно возражать против таких ясных и простых доводов! Александр Андреевич Дуплов, конечно, благожелательно относится к проекту, иначе бы он не устраивал этого заседания. Мастеру Гресю предложение понравилось. А с Подвескиным, неизвестно как и зачем попившим сюда, конечно, никто считаться не будет.

Выбрав удобный момент, Семен заговорил о будущем предлагаемой машины. В нем взыграл буйный дух новатора-изобретателя, и от этого взволнованная речь потекла быстро, без запинки. Он говорил об эффектной работе новой машины, прокладывающей, через необъятные пространства страны широкие водные каналы. Говорил о преимуществе этого нового вида техники перед уже существующими машинами, которые по его мнению были более громоздкими и менее производительными.

Семену удалось полностью овладеть вниманием маленькой аудитории. Даже Чугунцев перестал хмуриться и глядел на юного изобретателя с большим вниманием.

– Здорово объяснил! – констатировал мастер Гресь, когда Семен закончил свое взволнованное выступление.

– Честно могу сказать, что я прослушал все это совершенно неожиданно для себя с большим интересом! – выразил свое мнение Мурашов.

– Говорить-то он действительно умеет... – буркнул из своего угла Вася Подвескин.

– Ну, вот видите, товарищи! А вы вначале относились с недоверием к нашему молодому коллективу изобретателей, – сказал Дуплов. – Теперь нам только остается выслушать мнение Леонида Карповича по поводу предложенного Бурыкиным нового типа вибраторов.

– Леонид Карпович уже занимался этим вопросом! Он уже рассчитывал и дал почти положительный ответ! – не утерпел Семен.

Вот тут-то и произошла страшная вещь, от которой не застрахован ни один изобретатель. Чугунцев неожиданно для Семена заявил, что он действительно производил предварительные расчеты и что идея, выраженная Семеном, ему вначале очень понравилась. Но, к сожалению, чем дальше он углублялся в дебри математических расчетов, тем картина становилась все более и более безотрадной. Вибраторы с удлиненными клинообразными сердечниками, предложенные учеником ремесленного училища Бурыкиным, не смогут работать экономно. Ультразвуковое излучение клинообразного вибратора будет действительно направляться в глубь земли, как и предполагал автор, но коэффициент полезного действия всего устройства не может быть высоким. Одним словом, практического применения такие вибраторы иметь не могут.

От этого заявления у Семена потемнело в глазах.

С ужасом оглядел он своих товарищей и увидел на их лицах укоризну. А Шурик Пышной, так тот смотрел на него явно презрительно.

– Это, конечно, обидно, но тут уж ничего не поделаешь, – со вздохом проговорил мастер Гресь и заворочался на диване, словно собираясь подняться и уйти.

– Против высшей математики ничего не поделаешь! – победно заявил Подвескин. – Это вам не дважды два – четыре...

– Что вы на это ответите, товарищ Бурыкин? – строго спросил Семена главный инженер.

– Я уж не знаю... – смущенно пробормотал тот. – Теперь, по-видимому, ничего не выйдет... – добавил он дрогнувшим голосом, не зная куда девать свои руки, изрядно испачканные мелом.

– Что-оо? Ты не знаешь, что делать? – еще более строго проговорил инженер, поднимаясь с кресла и переходя на "ты". – Разве так поступает настоящий изобретатель? Вот уж не ожидал от тебя этого, Семен! Ты готов сдаться при первых же трудностях. А дальше как же ты будешь себя вести?

– Александр Андреевич! Я же не умею рассчитывать! Раз Леонид Карпович говорит, что ничего не получится, значит действительно ничего не выйдет... ответил Семен, дрожащими руками отряхивая с себя мел.

– Не годится так, товарищ изобретатель! Не годится! – возмущался Дуплов. Не вышло – надо придумывать что-нибудь другое, новое. Опять не получилось снова бороться, снова придумывать. А как же иначе! Если бы все советские изобретатели поступали как ты, у нас и новых машин не было бы...

Дуплов уселся в свое кресло и продолжал уже более спокойно:

– На этот раз вам повезло, товарищи изобретатели. Вибратор, вполне пригодный для вашей машины, конечно, совершенно другого типа, я смогу вам дать. Так что за этим остановки не будет. Мне просто хотелось проверить, как вы будете вести себя в случае первого серьезного препятствия. И должен прямо сказать, что ваш руководитель вел себя плохо... На единицу с минусом... И вы все, ребята (инженер при этом внимательно оглядел товарищей Семена), запомните навсегда: хотите быть изобретателями и рационализаторами – поймите, что изобретательская и рационализаторская работа состоит из преодоления трудностей и неудач, которые обязательно должны встретиться на вашем пути. Ясно?

– Ясно. Понятно... – почти хором ответили ученики ремесленного училища.

– А теперь – по существу дела, – продолжал инженер. – Для того чтобы как следует строить машины, подобные предложенной вами, необходимо иметь достаточное техническое образование. Ведь тут придется решать целый комплекс вопросов, связанных и с электроакустикой, и с электротехникой и, наконец, просто с механикой. Но я не хочу этим сказать, что вам, при некоторой помощи, совершенно недоступна постройка действующей модели. Если уж вы очень хотите, я, пожалуй, разрешу вам осуществить задуманное дело. Не передумали?

– Нет, не передумали, Александр Андреевич! А трудности мы будем преодолевать сами изо всех сил... – выпалил за всех Семен.

– Конечно, будем строить! Раз вибраторы дадите, то остальное мы все-таки сделаем... Сделаем! – перебивая друг друга, заявили товарищи Семена.

– Вот и чудесно! – продолжал инженер. – Таким образом, принимаем основное решение: постройка маленькой модели машины для прорытия каналов с помощью ультразвука разрешается коллективу молодых изобретателей. О подробностях проведения намеченного плана договоримся особо. Считаю техническое совещание закрытым. В кабинете у меня прошу задержаться товарища Чугунцева, товарища Мурашова и товарища Греся. Остальные свободны. Спасибо, товарищи...

Когда ребята ушли и за ними затворилась дверь, Дуплов облегченно вздохнул и проговорил широко улыбаясь:

– От такого технического совещания устанешь, пожалуй, более чем от настоящего!

– И охота же вам, Александр Андреевич, разыгрывать всю эту комедию... недовольным голосом заметил Чугунцев.

– Простите, Леонид Карпович, но тут все-таки не комедия. Я с вами не согласен, – ответил Дуплов, усаживаясь на свое место. – Речь идет о воспитании у ребят интереса к изобретениям и самостоятельному техническому творчеству. Почему у себя, в ремесленном училище, они могут заниматься в комнате изобретателя и строить всевозможные придуманные ими аппараты или машины, а мы не можем предоставить им эту же возможность? Пусть себе строят свою машину! Я даже согласен на небольшие расходы! Уверяю вас, что они с лихвой окупятся в будущем. Каждый новатор и рационализатор стоит в тысячу раз дороже, чем хлам, валяющийся у нас во дворе без дела.

– Так им, наверное, еще потребуются и дополнительные детали! Опять же инструменты будут амортизироваться, – проговорил Гресь.

– Ничего, ничего, товарищи. Пойдем и на это, – ответил Дуплов.

– Какие же вибраторы вы намерены им предоставить, Александр Андреевич? спросил Мурашов. – Неужели из числа моделей от разработки объекта ЗК-Т?

– Конечно! – подтвердил Дуплов. – Подберите парочку, не слишком потрепанных во время опытов, и заставьте Семена привести их в порядок.

– Надо подумать, Александр Андреевич, где они будут собирать свою машину. Не тесновато ли у нас в мастерской? – сказал Гресь, глубоко вздохнув. – Может, лучше перевести их в одну из пустующих подсобных мастерских при испытательных площадках? Вот, например, при испытательном участке ЗР-2 сейчас мастерская совершенно свободна. Правда, это далековато от общежития.

– Подумаем. Обсудим и это предложение. Если юные изобретатели будут мешать нам тут, придется перевезти их машину туда, – сказал Дуплов.

– И охота же вам, Александр Андреевич... – снова пробурчал Чугунцев, пожимая плечами. – Можно подумать, что у вас очень много свободного времени... Я, конечно, от участия в этом деле не откажусь, а вашего времени мне определенно жалко.

– Ничего, Леонид Карпович! Все окупится, все окупится, уверяю вас. Мы должны готовить кадры будущих изобретателей и рационализаторов всеми средствами, всеми способами, какие только нам доступны, – проговорил Дуплов, поднимаясь из-за стола.

В этот же вечер Семен обнаружил, что в те самые дни, когда главный инженер не хотел его принимать, товарищи не сидели сложа руки. Кириллин и Быков, как выяснилось, ходили и советовались с секретарем комсомольской организации ОКБ, и тот обещал помочь. Выполняя свое обещание, секретарь разговаривал с главным инженером и таким образом ускорил все события.

После разговора с ребятами о предстоящей работе Семену захотелось побыть одному, чтобы обдумать все как следует.

Он отправился в парк побродить по любимой кленовой аллее. На душе у него было легко и ясно.

Листья деревьев уже давно серебрил свет месяца, а на песчаной дорожке лежали причудливые лунные тени, но Семену казалось, что все вокруг озарено сиянием солнца. Только нестройный хор лягушек, доносившийся с ближайшего пруда – то умолкающий, то снова возникающий с удвоенной силой, – напоминал нашему мечтателю, что уже скоро ночь, которая обещает быть очень холодной.

Неожиданно на одной из скамеек Семен заметил фигуру девушки. Он ускорил шаг, чтобы поскорее пройти мимо, но его окликнул знакомый голос:

– Это вы, товарищ Бурыкин?

– Да, я, – ответил Семен, останавливаясь. – Вы не знаете точно, сколько сейчас времени? У меня часы остались дома.

– Да так, наверное, около десяти.

– Какое безобразие! – возмущенно воскликнула Людмила Понедельник (это оказалась она). – Значит я тут сижу и мерзну более получаса! Возмутительно!

Семен хотел направиться дальше, но девушка снова остановила его.

– Вы, наверное, прогуливаетесь? Так, может быть, немного посидите со мной? А то мне как-то скучно.

Сообразив, что отказаться от предложения неудобно, он неуклюже приблизился к скамейке и сел на другой ее конец.

– Замечательный вечер... – пробормотал Семен, немного ежась от холода.

– Да. Конечно... – ответила Людмила, поплотнев укутываясь в шерстяной платок, наброшенный на плечи.

– И луна даже светит... – выдавил Семен, стараясь сообразить, о чем следует вести разговор в таких случаях.

– А вы любите поэзию? – спросила девушка.

– Да, так вообще, конечно.

– А я – очень! Вот Вася, например, иногда стихи пишет и как только что-нибудь новое сочинит, сразу мне читает. Мы и сегодня условились с ним встретиться, но он, как видите...