Текст книги "Первые дерзания"

Автор книги: Вадим Охотников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)

Все оказалось даже проще, чем ожидал Семен. Рабочий в резиновом фартуке указал Семену на большой эмалированный бак, в котором кипела и бурлила какая-то жидкость.

– Можешь сунуть сюда свои погремушки, и ржавчину моментально как рукой снимет, – проговорил он весело.

Через десять минут Семен уже возвращался в лабораторию с гордым и независимым видом. В его руках находилась пачка трансформаторного железа, которое блестело, как новое. На нем не было и следа ржавчины.

Семен собирался молча пройти к своему рабочему месту и немедленно начать сборку трансформатора. Но его остановил старший сотрудник.

– Позвольте! – удивленно воскликнул он, обращаясь не столько к Семену, сколько ко всем находившимся в комнате. – Это наше трансформаторное железо?

– Наше, Елизар Иннокентьевич. Уже очищено, – скупо проинформировал Семен.

– Позвольте! – продолжал Мурашов. – Насколько я понимаю, наш лаборант сходил в гальванический цех и там протравил пластины раствором азотной кислоты! Просто удивительно!

– Ничего удивительного нет. Самая простая химическая реакция, безразличным голосом проговорил кто-то.

– Да не реакция удивительная, а то, что нашему прежнему лаборанту такая простая вещь не приходила в голову! – продолжал старший сотрудник, поднимаясь со стула.

Семен торжествовал. Не обращают внимания на "мелочи", не хотят подумать над самыми простыми вещами, а потом удивляются... Только умеют "мальчиком" называть. Он еще покажет, на что способен! Подойдя к столу, он быстро принялся за сборку пластин в определенном порядке, чтобы затем можно было вставить железо в прессшпановый каркас катушки. "

И сборку надо будет сделать побыстрее, чтобы показать себя..." – соображал Семен, проворно работая руками.

Когда работа была окончена, старший научный сотрудник и все остальные присутствующие в лаборатории действительно удивились. Но совсем не тому, чего ожидал Семен. Видно травящая жидкость съела не только ржавчину, но и часть железа. Поэтому пачка, собранная и свинченная Семеном, оказалась несколько тоньше, чем следовало, и не заполняла полностью все отверстие каркаса. В таком виде трансформатор уже не мог работать. Нарушался электрический расчет, да и железо невозможно было укрепить в обойме, вмонтированной на приборе.

– Надо было меньше травить... Это я передержал его в ванне... – смущенно ответил Семен, когда Мурашов объяснил ему в чем дело.

– Такая рационализация похуже медведя в басне! – заметил кто-то. Придется выписывать со склада новое железо.

Это был страшный позор. Семен смущенно стоял посреди комнаты с испорченным трансформатором в руках и не знал, куда ему деваться от стыда. Запорол первую же работу, которую ему поручили!

Еще расскажут об этом Александру Андреевичу...

Семену казалось, что в этой просторной комнате, заставленной замечательными приборами, нет ни одного человека, который бы отнесся к нему сочувственно. Однако очень скоро выяснилось, что он не прав.

К нему подошел Елизар Иннокентьевич и тихо проговорил:

– Вижу, что ты очень расстроился. С одной стороны это хорошо: болеешь за дело, а с другой – плохо: из-за пустяка очень сильно расстраиваться не следует. Не нарочно же ты так сделал! Хотел как лучше и побыстрее, не правда ли? А с теми, кто ищет, ошибки иногда бывают. Хочешь, я познакомлю тебя с работой всего нашего коллектива?

– Да, хорошо бы. Если я немного буду в курсе, то и пользы от меня будет больше... – смущенно ответил Семен.

– Ну это, положим, не совсем так, – продолжал старший научный сотрудник. Твоя работа у нас – чисто механическая. Тебе, конечно, трудно будет как следует разобраться, что мы тут делаем. Но поскольку ты парень не плохой, то придется удовлетворить твое любопытство. Так сказать, – в порядке дружбы.

Эти слова снова немного покоробили Семена. Но он не показал виду.

Вот перед ним на столе магнитострикционные вибраторы. Их много. Они самого разнообразного вида. Огромные, с толстыми катушками и широкими подошвами для контакта с разрыхляемой почвой. Маленькие, с широкими и, наоборот, с продолговатыми катушками. У одних никелевые сердечники, вибрирующие под влиянием электромагнитных сил, – квадратные, у других – круглые. Это все опытные образцы. Их испытывают, разбирают, переделывают и снова испытывают.

Тут же стоят сложные измерительные приборы – звукоанализаторы. Рядом осциллографы – приборы, позволяющие видеть на фосфоресцирующем экране незримые электрические процессы. Вольтметры, омметры, амперметры – красивые, в пластмассовых ящиках, с хромированными деталями и тончайшими стрелками, бегающими под застекленными рамками.

– А это что такое? – спросил Семен, указывая на устройство, по виду напоминающее уже знакомый ему "утюг", только очень маленького размера.

– Это очень уменьшенная модель вибратора. Она служит нам для измерения коэффициента полезного действия. К сожалению, тебе, вероятно, непонятно, что такое коэффициент полезного действия, – заметил научный сотрудник.

– Как игрушечная... – заметил Семен, решив не вступать в спор по поводу своих знаний. – А как она работает?

– Вот любопытный какой! – со вздохом проговорил Мурашов. – Ну, так и быть. Идем. Покажу тебе "игрушечную" почву.

Они вошли в смежную комнату, заставленную длинными и низкими деревянными ящиками. В них находилась утрамбованная земля.

– Здесь собраны почвы различных типов, – начал объяснения Мурашов. – Вот в том, самом крайнем ящике находятся даже каменные глыбы, но, к сожалению, нам еще до сих пор не удалось их разрушить с помощью резонансного вибратора. Теперь посмотри, что с этой глиной получится. Подойди поближе к ящику!

Мурашов подошел к мраморной распределительной доске и включил рубильник. В комнате послышался знакомый Семену звук. Это пришел в действие маленький вибратор, стоящий в ящике с глиной.

Звук был очень пронзительным. Он резал уши и создавал в голове такое ощущение, будто на нее надели свинцовый котел и давят изо всех сил. Видно Мурашов рассчитывал поразить нового сотрудника лаборатории этим необычайным и неожиданным эффектом. Может быть, он даже предполагал, что ученик ремесленного училища выскочит пулей из опытной комнаты, зажав уши. Во всяком случае, в то время как он включал рубильник, на его тщательно бритом лице сияла настороженная улыбка. Но ока вскоре сползла с лица. Семен не обратился в бегство.

В первую минуту работы вибратора он вздрогнул: не ожидал, что вибратор заработает так быстро, затем подошел еще ближе к ящику и начал сосредоточенно следить за тем, что происходит с почвой.

Это была замечательная картина. Сырая глина пучилась и разбухала на глазах: казалось, что гребень волны ползет по глине от маленького вибратора вдоль длинного ящика. И там, где прошел этот гребень, глина становилась пористой и взрыхленной настолько, что это прекрасно было видно даже на глаз, без прикосновения рук.

Тут Семен не утерпел. Ему очень захотелось потрогать обработанную почву. Он быстро опустил руку в ящик и... подпрыгнул.

– Что ты делаешь? – закричал над самым ухом подбежавший Мурашов. – Без руки хочешь остаться!

Действительно, палец, коснувшийся почвы рядом с маленьким вибратором, получил сильный ожог. Он заныл, как будто его ошпарили кипятком. Но что это? Забыв о боли, Семен с любопытством глядел, как от вибратора поползла по глине другая волна. Небольшой столб пыли медленно передвигался по ящику.

Мурашов выключил вибратор, и звук резко оборвался.

– Пойдем, смажу тебе руку раствором таннина, – забеспокоился старший научный сотрудник. – Какое место обожжено?

– А разве это ожог? Высокой температуры тут же нет? – спросил Семен, продолжавший, не отрываясь, смотреть в ящик.

– Вот какой ты! – удивился Мурашов. – Не все ли тебе равно? Говорю тебе, что ты получил ожог.

– Сотрясение, а не ожог, – упорствовал Семен.

– Да что же ты в самом деле! – рассердился Мурашов. – Первый раз вижу такого! Идем на перевязку.

Им пришлось проходить через комнату, из которой они пришли.

– Ну как? Конечно, драпанул? – спросил Мурашова один из сотрудников тоном, не допускающим возражений.

– Нет, паренек не последовал вашему примеру, который мы имели удовольствие наблюдать в день вашего поступления в лабораторию, – с некоторым раздражением ответил Мурашов. – Вместо этого, представьте себе, засунул палец в самый вибратор...

– Мо-ло-дец! – протянул кто-то. – Не испугался!..

– Почему же все-таки ожог? – снова спросил Мурашова Семен, когда тот принялся мазать его палец раствором таннина в маленькой комнатке перед белым шкафом с красным крестом.

– Ну и лаборант нам попался... – стараясь придать своему голосу оттенок недовольства, проговорил старший научный сотрудник. – Хоть курсы для него специальные открывай! Тут палец, небось, ломит, а ему теорию подавай! Ну, слушай. Только не вертись... Мощные ультразвуковые колебания обладают огромной энергией... Вытяни руку. Вот так... Мельчайшие колебания иногда производят самые невероятные действия. Известен ли тебе опыт со стаканом, наполненным наполовину водой, а наполовину маслом?

– Конечно, известен, – небрежно ответил Семен, у которого лицо готово было перекоситься от боли.

– Не туго я затянул повязку? Ну, посмотри... – продолжал Мурашов. – Так вот, с помощью ультразвука удается получать смеси из таких веществ, которые в природе никогда в смешанном виде не встречаются, и смешать их вообще было бы невозможно без ультразвука.

– Значит, ультразвук взболтал в моем пальце кровь? Все-таки это не ожог... – проговорил Семен.

– Не тяни руку вниз! Держи ее выше... Опять ты не веришь, что ожог? Дослушай до конца. Ультразвуковые колебания, распространяющиеся в каком-либо твердом теле, есть не что иное как механика колебания частиц этого тела. Понятно? А там, где существуют колебания, там существует и трение. Попробуй быстро изгибать проволоку туда и обратно. Разве ты не знаешь, что она нагреется в месте изгиба от трения, происходящего между микроскопическими участками проволоки? То же самое бывает и с любым телом, через которое проходят ультразвуковые колебания. Когда тело вибрирует, то оно, следовательно, сжимается и расширяется тысячи раз в секунду. Происходят микроскопические изгибы и выпрямления. Следовательно, в теле возникают трения между частицами. Неужели тебе непонятно, что температура тела должна в этом случае повышаться.

– Значит, меня обожгла глина, к которой я прикоснулся? – осведомился Семен, свободно вздохнув, так как процесс перевязки закончился.

– Нет. Не глина. Она, конечно, тоже нагревается. Ты, вероятно, заметил, что вначале от нее пошел пар, а затем, когда она подсохла, стала превращаться в мельчайшую пыль? Но температура глины поднялась не так высоко, чтобы обжечь тебе палец. Кончик твоего пальца сам нагрелся в момент контакта с глиной, вибрирующей с ультразвуковой частотой. Тут то же самое явление, что и с контактом электрических проводов: известно, что у места плохого соединения они сильно нагреваются. "

Вот почему мне показалось, что письменный стол в кабинете Александра Андреевича был горячим!" – вспомнил Семен.

Ему очень хотелось еще расспросить старшего научного сотрудника о нагревании с помощью ультразвука, но вместо этого он спросил:

– А почему все-таки, по-вашему, коэффициент полезного действия вибратора пока еще ниже теоретического? Может быть, оттого, что много силы уходит на нагрев при плохом контакте вибратора с почвой?

Старший научный сотрудник с удивлением посмотрел на юного лаборанта. Неужели он разбирается в таких тонкостях? И откуда он уже знает, что коэффициент полезного действия вибраторов мал?

– Вот что, Семен, – нахмурившись, сказал Мурашов. – Ты мне определенно нравишься. Тебе удалось слишком быстро завоевать мое расположение. Между делом я или кто-нибудь другой расскажем тебе и о коэффициенте полезного действия, и о другом, что тебя будет интересовать. Но не забывай – ты все-таки лаборант-механик, а не научный сотрудник! "

Больное место задел... – решил Семен. – У них ничего хорошего не получается с этим самым коэффициентом полезного действия – вот он и обиделся".

Конечно, подобных соображений Семен не стал высказывать вслух. Вместо этого он постарался улыбнуться.

– А книжки относительно ультразвука у вас в лаборатории имеются? – спросил Семен, когда они шли по длинному коридору обратно в лабораторию.

– Вот это похвально! – оживился Мурашов. – Бери любые из общего книжного шкафа. Только не испачкай и не порви. Я не очень уверен, что ты в них что-либо поймешь, но почитать попробуй.

– Спасибо, – поблагодарил Семен.

– Это знаешь, будет очень здорово! – проговорил старший научный сотрудник. – Ты будешь у нас ученый механик... Может даже впоследствии прославишься!.. Читай обязательно! В свободное время я тебе помогу.

Мурашов говорил это искренне и добродушно, но скорее в шутку. Ему, конечно, не могло прийти в голову, что идущий рядом с ним подросток действительно вскоре прославится и прославит всю лабораторию совершенно необычайным делом.

Глава девятнадцатая

Необычайно лучезарным и ласковым было это воскресное утро. На небе ни облачка. А воздух совершенно прозрачный и теплый. Когда ребята спустились к берегу, на песчаном пляже было много любителей загара и плавания.

Сережа Чердаков, считавший себя пловцом высокого класса, выбрал самое подходящее, с его точки зрения, место, поближе к воде, и ребята принялись раздеваться.

Семен улегся на спину и зажмурил глаза.

Хорошо поваляться на песке, когда обнаженное тело ласкают утренние лучи солнца, а рядом тихо плещется вода! И звонкие восклицания купающихся приятно слушать – ощущаешь радость здорового и беспечного отдыха.

А пляж заполнялся все новыми людьми. Они приходили то веселыми стайками, то по одному, но неизменно, устроившись на песке, вскоре вступали между собой в разговор: на отдыхе, как известно, люди быстро сближаются.

Недалеко от ребят расположились какие-то три девушки. Они видно сговорились и нарочно надели купальные костюмы одинакового, ярко-зеленого цвета. Девушки улеглись на животы и, болтая ногами, принялись весело хохотать, украдкой поглядывая в сторону ребят.

С надутой до предела мотоциклетной камерой на пляж явился Вася Подвескин и, быстро раздевшись, немедленно начал показывать на воде, пользуясь своим резиновым кругом, различные эквилибристические фокусы. Он вздымал тучу искрящихся на солнце брызг и беспрерывно призывал к вниманию.

– А верхом прокатиться можешь? – прокричал ему Чердаков, искренне обрадованный появлением еще одного балагура.

– Конечно! Смотрите! – ответил Вася и принялся карабкаться на круг, вертикально установленный на воде.

Конечно, из этой затеи ничего не получилось, но во время единоборства с камерой, Вася умудрился каким-то образом попасть туловищем в середину круга, и над водой стали болтаться одни только ноги.

Рассекая руками воду, на спасенье неудачливого фокусника бросился Чердаков. Ему с трудом удалось придать Васе естественное положение. На берегу зааплодировали.

– Товарищи! Внимание! – объявил Чердаков, все еще держа Васю за руку. Наш фокусник признался, что в своей жизни всего три раза купался! И плавает, как топор – вот какой разговор!

– Неудачные стихи! Совсем неудачные! – прокричала одна из ярко-зеленых девушек.

– Сочиняю как могу. А больше – баста – ни гу-гу, – весело ответил Чердаков, выходя из воды.

– Довольно тебе смешить людей... Когда ты, наконец, станешь серьезным человеком? – пробурчал Кириллин, когда Чердаков, тяжело дыша, улегся рядом.

– Когда нужно, я всегда серьезный.

– Довольно вам ворчать! Отдыхать пришли сюда или нет? – вмешался Ваня Быков.

– Конечно! – согласился Семен, переворачиваясь на бок. "

А у самого в голове все время ультразвуковые вибраторы..." – тут же признался он самому себе.

Прошло уже более двух недель с тех пор как Семен впервые переступил порог лаборатории номер три – царства специальных ультравибраторов. За это время он освоился со своей новой работой и даже успел завоевать расположение почти всех сотрудников. Читая в свободное время научно-популярные книги по электроакустике, Семен быстро, хотя и не без труда, ознакомился с этой увлекательной областью техники. Теперь он уже свободно разбирался в деталях магнитострикционных, пьезокварцевых, пьезосигнетовых и прочих излучателей ультразвука и имел о них свое собственное суждение.

Не двигалось с места лишь изобретение какой-нибудь новой машины, где бы применялся ультразвук. Желание, так страстно овладевшее им в поле при демонстрации звукоразрыхляющей машины, так и осталось беспредметной мечтой.

Семен часто рассказывал ребятам о работе лаборатории номер три, очень щедро делился с ними добытыми знаниями. Он надеялся: может быть не ему, а кому-нибудь из товарищей вдруг придет в голову неожиданная идея. Но все было безрезультатно.

– Изобретать надо только в кабинете, – авторитетно заявил Шурик Пышной. Сядешь в удобное кресло, перед тобой на столе – разные справочники, чертежные принадлежности... А разве в общежитии можно изобретать!

Лежа на песке, Семен пытался не думать ни о чем, связанном с работой и изобретениями. Но из этого ничего не получалось. Нет, нет, да и вспомнится какая-нибудь катушка из тончайшей проволоки, изолированной желто-золотистой эмалью.

Семен принадлежал к тем счастливым творческим натурам, у которых творческий процесс протекает беспрерывно и всегда: на работе, во время обеда, во время прогулки, во время разговора с товарищами, во время свидания и даже во время сна. "Отдых" для таких – понятие очень своеобразное. Гуляя в лесу или купаясь в речке, они прекрасно отдыхают, ни на минуту не расставаясь с обуревающей их творческой идеей.

Именно так было с Семеном в этот день.

Все началось с пустяков.

Стуча выхлопными трубами своего дизель-мотора, вниз по реке проплыла машина, "отгрызающая берег". Ребята знали, что испытания этой машины происходят даже по воскресеньям – их нужно было срочно закончить. Тем не менее, Ваня Быков, увидев машину, счел нужным заметить:

– Даже в выходной день испытывают. Вот что значит нужная вещь для великих строек коммунизма. Это вам не ЗР-2.

– Звуковой разрыхлитель – тоже машина нужная, – вставил Семен.

– Для сельского хозяйства, конечно. Но она же не может прокладывать каналы!.. А каналы теперь очень важны для нашей страны! Они и посевную площадь позволят увеличить, и электроэнергию дадут, и климат изменят! – мечтательно проговорил Быков с зажмуренными глазами.

– Отдыхать надо, ребята! А вы все про технику, да технику! – сонливо заметил Шурик Пышной, медленным движением руки отбрасывая в сторону горсть песка. Но, помолчав несколько секунд, он тут же добавил:

– Семен! А нельзя будет приспособить этот самый ультразвук для строительства каналов?

– Что ты глупости говоришь! – даже вскипел Семен.

Действительно было на что рассердиться! Этот мямля Шурик совершенно ничего не соображает! Проплывшая мимо машина специально сконструирована для расширения русел рек и каналов. А звукоразрыхлитель при чем? Он только вспахивает поле! Никакого отношения ни к рекам, ни к каналам, ни к воде, конечно, машина не имеет!

– Да-а-а-а... ребята... – все также мечтательно продолжал Ваня Быков. – А я все-таки жалею, что не попал на великие стройки... Может быть попроситься, чтобы меня отправили вместе с этой зубастой машиной? А? Семен! Ты поговоришь обо мне с главным инженером?

Но Семен уже не слышал вопроса. Странная, какая-то далекая и очень смутная мысль начала копошиться в его голове. "

Звукоразрыхляющая машина для великих строек коммунизма... Для строек... Для каналов..." – слышал он слова, словно их кто-то повторял над самым ухом назойливо и властно.

Перед умственным взором Семена прошла какая-то несуразная машина, которая вырисовывалась только смутными контурами и скорее походила на облако, быстро меняющее свою форму.

Семен приподнялся и сел на песок. Теперь ему открылась блестящая на солнце рябь реки. Смутно доносились до слуха веселые крики купающихся и всплески воды. Семен пытался снова вызвать в своем воображении образ странной машины, но из этого ничего не получалось.

А тут, как нарочно, со своим резиновым кругом притащился Вася и, распластавшись рядом на песке, принялся рассказывать какую-то историю.

Но этого было мало. Все словно сговорились помешать Семену мечтать о какой-то новой и необыкновенной машине. Три девушки в ярко-зеленых купальных костюмах по приглашению Васи перенесли свою одежду и расположились рядом. Поднялся веселый хохот. Это Сергей и Вася начали соревноваться в остроумии.

– Вы меня наверно не узнаете? – спросила одна из девушек, усаживаясь рядом с Семеном.

– Нет, – буркнул Семен: он был застенчив и не сразу находил, о чем можно разговаривать с девочками.

– А я вас искала! Не верите? Вот спросите своих товарищей, – весело болтала девушка, подбрасывая вверх и ухитряясь ловко ловить на лету горсть песку.

– А зачем я вам понадобился?.. – выдавил Семен, сосредоточенно следя за полетом песка.

– Какой вы смешной! Голову поверните и посмотрите на меня хорошенько.

– Ну, повернул...

– Все не узнаете? Вы же передавали мне бумажку от главного инженера. А я ее потеряла. Я в плановом отделе работаю.

Семен сообразил, в чем дело, и улыбнулся.

– Да. Беспокойство было из-за этого. Никто не знал, куда я девался в тот день.

– Хорошо, что главный инженер у нас такой добрый! – продолжала щебетать девушка. – Я его на следующий день встретила и во всем призналась, так он меня почти не ругал! Вынул блокнот и тут же написал новую бумажку. А вам нравится наш главный инженер?

– Конечно, – угрюмо протянул Семен. Ему казалось, что если бы девушка не тарахтела над ухом, то образ новой машины появился бы перед ним немедленно.

– Ой! Какой вы неразговорчивый! А я о вас много слышала от папы. Знаете, кто мой отец? Его зовут Сергей Петрович, он работает механиком на машине, которая называется ЗР-2. А знаете, как вас папа хвалил? Он такое про вас рассказывал!

– Простите. Как вас зовут? – спросил Семен, чтобы хоть на минуту остановить этот словесный поток.

– Людмила. А можно просто Мила. Фамилию мою вы, конечно, не забыли? Она же у меня смешная. Девчата часто в шутку называют меня то вторником, то средой... Ну и над вашей фамилией можно подшутить. Елена Павловна, секретарь главного инженера, называет вас знаете как? Бурыкин-Мурыкин.

– Знаю... – сдавленно проговорил Семен.

Ему очень хотелось отделаться от чрезмерно жизнерадостной и разговорчивой соседки, но как это сделать, он положительно не знал. Семен повернул голову к ребятам, как бы прося у них защиты. Но все были увлечены каким-то веселым разговором и не обращали на него внимания.

– Да! Неплохо было бы, Степан, приспособить звукоразрыхлительную машину для великих строек, – громко проговорил Семен, обращаясь к Кириллину.

– Так за чем же остановка! Думай! Ты же у нас самый главный изобретатель, – ответил за Степана Чердаков.

Шутка Чердакова показалась Васе очень смешной. Он громко хохотал, приговаривая:

– О-о-й!.. Не могу... Изобретатель!..

Вдруг Семен увидел, что девушка усаживается поудобнее и уже приоткрыла свой маленький ротик, чтобы снова держать большую речь. Спасение он видел в одном: заговорить с ребятами.

– Вася! А, Вася! Что это ты сегодня совсем не куришь? – спросил Семен, искоса озираясь на свою соседку.

Вася сел на песок и сразу стал мрачным.

– Это серьезный вопрос, товарищи, – проговорил он задумчиво. – Представьте себе – бросил!

– Как? Почему? – спросили сразу несколько человек.

– Тут действовало три причины, так сказать, комплексным образом.

– Какие? Расскажи! Интересно!

Вася поджал ноги по-турецки, обвел унылым взглядом ребят и начал приглушенным голосом.

– Прежде всего – влюбился. Да! Представьте себе! Чего вы смеетесь? Понравилась мне одна девушка. А она заявила твердо: до тех пор, пока ты не перестанешь сосать эту гадость и давиться при мне дымом, не буду с тобой разговаривать!

– Ой, как это замечательно! – воскликнула соседка Васи, всплеснув ладонями.

– Это одна причина и не самая главная, – степенно продолжал Вася. – Вторая – новую рубашку насквозь прожег в трех местах. Очень обидно! Это уже посущественней...

– А третья? – нетерпеливо спросил Ваня Быков, видя, что рассказчик медлит.

– Третья, пожалуй, самая серьезная. Встретил меня как-то главный инженер, похлопал по плечу и говорит: – Что это ты, Вася, над собой вытворяешь? Зачем ты куришь? Хочешь казаться более солидным? Так ты и так очень солидный и представительный! Зачем же портить свое здоровье? Очень мне жаль тебя, поскольку ты, с моей точки зрения, человек весьма дельный! Таких способных людей как ты – считанные единицы! Сейчас ты молод и бросить курить тебе будет легко. А дальше – труднее! Очень прошу тебя – прекрати это бессмысленное занятие!

– А перестать врать он тебя еще не просил? – язвительно осведомился Чердаков.

Все ожидали, что Вася обидится. Но он только небрежно махнул рукой и ответил шутливо:

– Об этом у нас будет разговор в следующий раз.

– Это неправильно, девочки! – разочарованно протянула соседка Семена.

– О чем ты? – спросил Чердаков.

– Ну, как же! Главными причинами он считает разговор с инженером и свою прожженную рубашку, а благородное влияние любимой девушки ставит, нахал, на последнее место. Разве это не противно слушать?

Во время этого разговора Семен получил полную возможность снова углубиться в разгадку странной идеи, скорее смутного предчувствия, настойчиво бродившего в его голове. Разговорчивая соседка, по-видимому, сочла поведение Семена невежливым, обиделась и демонстративно улеглась на песок, уткнувшись носом в свой локоть, так что перед Семеном торчали только ноги. "

Что же это может быть за машина?" – – мучительно думал Семен.

Он медленно водил головой по сторонам, рассеянно вглядываясь в окружающие предметы, как будто они могли подсказать решение. В сущности говоря, он почти ничего не видел. Творческий процесс целиком поглотил его внимание. Как сквозь дымку, перед ним поблескивала водная гладь. Кажется, где-то далеко плыла лодка. Рядом резвились купающиеся, брызгались, ныряли, шумели. Но все это ощущалось смутно. Воображение Семена, создающее и быстро ломающее какие-то еле уловимые контуры каких-то деталей, заслоняло собой реальный мир.

Но что это? Подсознательное чувство, иногда помогающее творчеству, вдруг подсказало Семену, что он перед собой видит нечто интересное. Это уже не была игра воображения. Нет! Перед ним было нечто явно реальное, очень простое и удивительно интересное!

Взгляд Семена остановился на ступне ноги рядом лежащей девушки. Она беспрерывно шевелила пальцами, чуть передвигая ногу. Благодаря этому в песке образовалось маленькое продолговатое углубление.

Что-то магическим образом притягивало внимание Семена к этой канавке. Вот пальцы ноги углубляются в песок... Быстрым движением небольшое количество песка отбрасывается в сторону... Часть песчинок снова осыпается в углубление...

Что тут интересного? Такое очень часто можно увидеть! Но изобретательская мысль Семена работала лихорадочно, в глубине сознания формировалась какая-то техническая идея, быть может имеющая только косвенное отношение к видимому.

Счастлив тот, кто на минуту может увлечься творчеством настолько, что забудет об окружающем. Но, к сожалению, с такими людьми бывают иногда неприятности. Так произошло и с Семеном.

Он забыл, что перед ним чужая нога. В движении пальцев ему сейчас чудился только технический процесс отбрасывания песка. А сами пальцы, вероятно, казались неясными контурами какого-то скребкового приспособления.

Семен нагнулся, поднял лежавшую рядом широкую щепку и, протянув руку, собрался подковырнуть немного песка под воображаемый скребковый механизм. При этом он нечаянно задел щепкой ногу девушки.

– С ума сошли, что ли! Кто разрешил вам царапаться? – взвизгнула девушка, вскакивая. – Это что за шутки такие? Разговаривать еще не умеете, а царапаться уже научились!

Семен отрезвел моментально. Механизм машины, идея которой уже начала смутно вырисовываться в его воображении, рассеялся, как пар, быстро вырвавшийся из паровозной трубы. Перед ним стояла совершенно реальная и очень разгневанная девушка, которую он нечаянно обидел. Семен хотел попросить прощения и объяснить, в чем дело, но вдруг растерялся, не зная, как лучше ее назвать: Людмилой или Милой. "

Людмила получится слишком сухо и официально, – думал он, – а Мила – как-то чересчур фамильярно, мы же плохо знакомы...".

– Что это значит, Семен? – строго спросил Кириллин.

– Да тут, понимаешь... одна идея пришла мне в голову, – растерянно ответил Семен, роняя щепку.

– Довольно странные идеи у вас появляются! – язвительно вставила обиженная девушка. – Царапали бы свою собственную ногу...

– Да я нечаянно! – наконец взмолился Семен, повернув голову к Людмиле.

Но она не захотела его слушать, схватила в охапку свою одежду, мохнатое полотенце и торопливо удалилась. За ней молча последовали ее подруги.

– Товарищ Понедельник! Одну минутку! – закричал Семен вслед. – Я не собирался с вами шутить! Мне нужно было посмотреть, как будет скатываться песок. Понимаете?

Но дело было испорчено еще больше. Услышав свою фамилию, а не имя, девушка решила, что над ней просто издеваются, и ускорила шаг.

– Что это за ерунда? – с обидой спросил Ваня Быков.

– Действительно, Семен! Ты не умеешь прилично себя вести! – добавил Шурик.

– Ребята! Даю честное слово... Если бы вы знали, какая идея пришла мне в голову! Мила шевелила пальцами по песку... Понимаете? Ведь мы с вами можем придумать ультразвуковую машину для великих строек. Вот увидите! Все получилось только потому, что она шевелила пальцами! – взволнованно проговорил Семен.

– А по-моему, все это получается от чрезмерного воображения, переходящего в прямое недомыслие... Всего хорошего, – хмуро заявил Вася и, вскинув на плечо свою резиновую камеру, побрел в том направлении, куда ушли девушки.

– Придется тебе, Семен, пойти да извиниться, как следует. Только сначала ты хоть нам объясни, как было дело, – проговорил Кириллин.

Семен схватил щепку и тут же принялся чертить на песке какую-то удивительно замысловатую фигуру.

– Вот, тут, предположим, стоит ультразвуковой вибратор, только с особым, удлиненным сердечником... Вот такой формы, – волнуясь объяснял Семен. – А здесь скребок, все время двигающийся вперед и назад. Ведь разрыхленная земля осыпается вниз? Правда же? Когда Милка шевелила ногой, то получалось вот что...

Семен принялся быстрыми движениями пальцев рыться в песке, все время оглядываясь на обступивших его товарищей и повторяя:

– Видите? Видите?

Долгое время никто ничего не понимал. Вопросы, которые были заданы Семену, показались ему настолько неуместными, что он даже рассердился.