Текст книги "Врата Бога. Под сенью Ашшура"
Автор книги: Вадим Барташ
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)
Наконец-то их стоны умолкли, и Бел-ибни, и незнакомка, совершенно уже измождённые, угомонились.
После долгого молчания, незнакомка произнесла:
– У ног скульптуры Иштар, стоящей слева, рядом с дверью, находится мешочек, там плата за твои старания. Я довольна тобой!
Бел-ибни поднялся с ложа, оделся и подошёл к скульптуре.
Судя по весу мешочка, плата незнакомки за свидание, наполненного несколькими часами бурной страсти, оказалась щедрой.
Бел-ибни был уже на пороге, когда незнакомка окликнула его:
– Э-э-эй, халдей, а ну ка постой-ка!
Бел-ибни остановился.
– Завтра в это же время вновь придёшь сюда! – произнесла повелительным тоном незнакомка.
И великан халдей послушно кивнул головой.
***
Весь день сослуживцы не давали прохода Бел-ибни. Они донимали его каверзными вопросами, а кое-кто осмеливался издеваться над ним и в открытую, всё спрашивая о его свидании, как оно прошло и чем же закончилось. Но Бел-ибни только в ответ хмурился и пыхтел.
Целую неделю Бел-ибни ходил в этот притвор и в кромешной темноте занимался любовью с незнакомкой, о которой толком ничего пока не знал. Ему было известно только то, что она являлась очень знатной особой. И лишь по истечении недели она ему наконец-то открылась и назвалась. И великан халдей узнал, что его новая любовница не кто-нибудь, а сама принцесса из рода Саргонидов.
Это оказалась сестра Ашшурбанапала!
И от её признания Бел-ибни едва не хватил удар.
***
Итак, великан-халдей превратился в любовника сестры самого Великого царя. Ну а она из-за него потеряла голову и внезапно для всех при дворе стала меняться в лучшую сторону.
Она прекратила пить, уже не пускалась во все тяжкие и вскоре переродилась в почти идеальную матрону. Теперь на людях она покрывала голову тканью и не выставляла свои прелести, как раньше, на показ любому. Но она настолько запала на халдея, что иметь его любовником ей было уже недостаточно, и она решила женить его на себе. Однако для этого он должен был занять достойное положение при Ассирийском дворе, и буквально через месяц, как у Шерруа-этеррит с ним завязались отношения, Великий царь присвоил великану генеральское звание.
Впрочем, старшая сестра Ашшурбанапала посчитала, что и этого было недостаточно. Она наседала на брата, и тот, в конце концов, сдался – после памятной львиной охоты, на которой перед зрителями великан предстал во всей красе, Ашшурбанапал направил его на Юг Месопотамии, наместником в Урскую область.
***
Ну а сейчас пора переходить к гаремам, и вот что хочу о них рассказать…
Если вы пожелаете узнать, где же впервые они зародились, то я вам отвечу, что на Востоке, а ещё точнее, в Ассирии. Сформировались окончательно они где-то к XIV веку до новой эры, а затем распространились и по другим восточным державам.
При Ассирийском царском дворе находился самый большой гарем того времени, в котором содержались не только жёны Великого царя, но и до семи сотен его наложниц. Эти самые наложницы являлись представительницами различных народов. Все они были юнные и у многих из них возраст не перевалил и за двадцать лет. Наложницы происходили из Вавилонии, Урарту, Элама, Мидии, с Кипра и из других стран. Не всем им нравилось их бесправное положение, и некоторые из них пытались любым путём возвыситься. Одной из таких честолюбивых девиц оказалась Лурина.
Она была филистимлянкой из Газы. А ещё про неё говорили, что она божественно красива, но повадками очень развратна. Через какое-то время на эту девицу положила глаз могущественная царица-мать Накия-старшая, тоже ценившая молодость и красоту, и Лурина стала прислуживать ей. Однако эта бесстыдница хотела делить ложе не со стареющей и капризной царицей-матерью, а с ещё достаточно молодым Великим царём, и ей вскоре удалось обратить на себя его внимание, и она стала проводить ночи с Ашшурбанапалом. Всё, казалось бы, у неё получилось, но связь её c Великим царём не продлилась долго и уже через три месяца оборвалась.
И виной тому стала новая фаворитка повелителя империи, которая нарисовалась совершенно неожиданно.
И на этот раз ею стала лидийка.
***
Как это случилось? Расскажу по порядку.
Плотское влечение к ней у Ашшурбанапала не было таким уж острым, как к некоторым прежним наложницам или к той же уроженке Газы, но за то в общении с этой лидийкой Великий царь получал ни с чем не сравнимое удовольствие. Аматтея была умна и умела поддерживать разговор и с ней можно было поговорить на разные темы. Всё-таки Аматтея была не наложницей из гарема, а свободной девушкой, приёмной дочерью учёного Набуахиарибы.
А ещё она оказалась не только начитанной, но обладала и поэтическим даром.
Ну а что же красотка из филистимской Газы?
Той пришлось возвращаться к прежней хозяйке и на коленях вымаливать прощение у царицы-матери.
Поначалу царица-мать, Накия-старшая, не хотела даже видеть развратницу, променявшую её на внука, но та всё-таки подобрала ключики к Накии и добилась того, чтобы над ней сжалились и не выгоняли её в какой-нибудь злачный притон.
– Пусть это тебе послужит уроком, – ещё сердясь на свою прежнюю любовницу, произнесла Накия-старшая, и уже мягче добавила: – Надеюсь, ты теперь поймёшь, как перечить мне! И в следующий раз, если пойдёшь против моей воли, я тебя не пощажу! И тогда ты уж точно закончишь плохо! Потому что тогда ты вылетишь из дворца! Ты усвоила это?
– Да, госпожа, – потупила взор девица. – Больше я не буду идти наперекор твоей воле! Поверь мне ещё раз…
Царица-мать жестом показала изменщице, чтобы она покинула её покои и вслед ей произнесла:
– Жди, когда я надумаю тебя вызвать. А пока– пошла прочь!
– Я поняла тебя! – откликнулась покорно филистимлянка.
***
Ну а Великий царь к тому времени уже окончательно определился с выбором. К удивлению своего двора, он позабыл даже о жёнах. Теперь он проводил большую часть своего свободного времени не в гареме, а с лидийкой.
И его понять было можно!
Аматтея, как никто другой, подходила ему. И всё потому, что Ашшурбанапал был и сам незаурядной творческой личностью. Он знал семь языков (в том числе и мёртвый шумерский), писал религиозные гимны, молитвы и стихи, и под влиянием своего наставника изучал все известные тогда науки. Ну а приёмная дочь Набуахиарибы Аматтея… это была бесспорно очень талантливая поэтесса, и она являлась предшественницей знаменитой гречанки Сапфо с острова Лесбос.
Ашшурбанапал сблизился с Аматтеей как-то незаметно и быстро, однако для него, наверное, она была прежде всего не девицей для утех, а другом. С ней можно было всегда поговорить по душам. Она доставляла ему большее удовольствие в общении, в долгих разговорах о природе, о человеческих взаимоотношениях, а ещё они с ней обсуждали произведения друг друга.
И мнение лидийки Ашшурбанапал очень ценил.
При этом Аматтее от Великого царя ничего не надо было, а он из-за неё даже начал учить лидийский язык. Однако литература, высокая поэзия и умные разговоры на разные темы– это всё хорошо, но от политики и дел государственных никуда было не деться. Тем более, если ты восседаешь на троне и правишь такой огромной империей.
***
А тут ещё следует заметить, что правление Ашшурбанапала нельзя было назвать спокойным.
Одно восстание вспыхивало за другим, да и внешние угрозы никуда не подевались. Напряжённость на северо-восточной границе вроде бы разрядилась, после того как царство скифов прочно вошло в орбиту влияния Ассирии и стало союзницей благодаря тому, что правитель Ишкузы теперь был женат на Накии-младшей, ещё одной сестре Ашшурбанапала, и у него подрастал наследник – наполовину скиф, а наполовину ассириец, да ещё и Саргонидских кровей.
В Манне была восстановлена в своих правах прежняя династия Иранзидов, и её новый владыка Уалли уже прочно связывал своё будущее с империей.
Мидия, ещё вчера представлявшая определённую угрозу, поверженная скифами, теперь балансировала на краю пропасти, а в Эламе задиристый Уртаки переел жаркого и сошёл в могилу, ну и пришедший ему на смену новый правитель, Теуман, ещё пока что осваивался на троне и никак не успел себя проявить.
На севере только киммерийцы тревожили границу, а вот их сосед, царь Урарту Руса II, больше не собирался как раньше конфликтовать с империей и повёл себя подчёркнуто дружественно, и всё было бы ничего, но озабоченность у Ашшурбанапала теперь стала вызывать Вавилония…
Там на троне восседал Шамаш-шум-укин, сводный брат Великого царя.
Каких-либо свидетельств о его измене пока не поступало от засланных в эту провинцию шпионов, но поведение Шамаша становилось всё более подозрительным.
Ашшурбанапалу сообщили, что в Ниневию прибыли родственники внезапно скончавшегося Уртаки, и они умоляют, чтобы Ассирия предоставила им убежище.
Ашшурбанапал принял племянников прежнего владыки Элама и проявил к ним свою благосклонность.
Глава третья
В семействе Саргонидов кипели нешуточные страсти и интриги там никогда не прекращались.
Тем более их было всего два брата, но он был, конечно же, сильнее.
Во-первых, потому-что хотя и не на много, но всё-таки на полтора года родился раньше.
А во-вторых, потому что вообще оказался физически крепче. И этим он постоянно пользовался.
А рождены они были Ассархаддоном от разных матерей.
***
Матерью Шамаша являлась вавилонянка, а Ашшурбанапала – ассирийка. Ассархаддон не обращал на это никакого внимания, и поначалу даже отдавал предпочтение старшему сыну, полагая, что из него как раз и должен выйти толковый наследник.
Шамаш был подвижен, развит в физическом плане не по годам и уже с десяти лет сопровождал отца на устраиваемых им в окрестностях Ниневии охотах.
А Ашшурбанапал оказался полной противоположностью Шамашу. Рано научившись читать, он всегда предпочитал книги и тишину дворцовой библиотеки.
Ассирия славилась своими астрологами и предсказателями, однако при поздней империи в ней уже появилась и целая плеяда настоящих учёных. Но самым великим среди них почитали Набуахиарибу. Он написал много трактатов по различным научным дисциплинам и сделал немало открытий. А ещё он являлся хранителем царского книгохранилища, так называемой Ниневийской библиотеки. Его приставили к обоим сыновьям Асархаддона в качестве наставника, но он сразу выделил младшего отпрыска, как более способного и склонного к наукам.
Ашшурбанапал стал любимцем наставника.
А Шамаш к занятиям с учителем относился пренебрежительно. Его намного больше интересовали физические упражнения, скачки, поединки на мечах и стрельба из лука. А как он любил гонки на колесницах, которые устраивались на специально отведённом для этого месте на правом берегу Тигра, к югу от столицы! Во время этих гонок делались ставки, и с двенадцати лет этим занялся и Шамаш.
К тому же с этого времени он обожал сопровождать отца на царских выездах и не пропускал ни одной охоты.
***
На царскую охоту выезжали обычно ранним утром, едва только к востоку от Тигра забрезжит рассвет. В ней участвовало до четырёхсот человек. Помимо придворных и гвардейцев, охранявших Великого царя, обслуживали подобные развлечения и слуги. А ещё привлекались рабы, ухаживавшие за специально выведенными охотничьими собаками.
Рабы вместе со сворами отчаянно лаявших псов загоняли зверей. Впрочем, крупных хищников в окрестностях ассирийских городов становилось всё меньше, и, как я отмечал, тех же львов стали разводить в питомниках, устроенных поблизости от Кальхи и Ниневии. А в полутора фарсахах к югу от древней ассирийской столицы, был огорожен забором с трёх сторон и с четвёртой – Тигром, большущий вольер, что-то вроде заказника, в котором десятки хищных кошек жили на воле.
И вот туда на охоту за этими кошками и наведывались Асархаддон и его придворные, и их почти всегда сопровождал Шамаш.
***
Шамаш впервые убил львицу в пятнадцать лет. Тогда он уже самостоятельно управлял своей колесницей. И когда из приречных камышей выскочила хищница, а возраст её был примерно года четыре, старший отпрыск Асархаддона закричал, чтобы из его окружения никто не смел её трогать, и что он сам её застрелит.
С седьмого выстрела он её убил, но сколько гордости после этого было у Шамаша, что у него впервые появился такой трофей!
Отец на своей колеснице подъехал позже. Он выслушал сбивчивый рассказ наследника и одобрительно потрепал его по голове.
Асархаддон был явно доволен случившимся.
А после уже, Шамаш приказал, чтобы шкуру убитой им львицы повесили над его ложем в гостиной и всем её показывал.
***
В детстве он постоянно донимал сына ассирийки Эшархамат и часто действовал исподтишка. Они нередко дрались, и старший брат всегда поколачивал младшего. И вот однажды, после очередной такой разборки, устав получать тумаки и приходить к себе побитым, сын Эшархамат выхватил из-за ремня припрятанный заранее нож и пырнул им забияку. После этого при дворе разразился жуткий скандал.
Мать Шамаша потребовала примерно наказать «бандита», а также и саму Эшархамат, не сумевшую правильно воспитать сына. И тут неожиданно вмешалась в эти внутрисемейные разборки Накия-старшая, мать Асархаддона. До этого она занимала подчёркнуто равноудалённую позицию, но под влиянием Набуахиарибы она теперь приняла сторону младшего внука. В итоге Ашшурбанапал был оправдан, а наказанным оказался его обидчик.
И именно с этого-то времени могущественная царица-мать стала во всём опекать Ашшурбанапала.
А ведь к ней вынужденно прислушивался даже Асархаддон.
***
Силы соперничающих группировок, каждая из которых видела наследником того или иного принца, после этого уравнялись.
За Шамаша выступали часть знати, банкиры и крупные купцы, а также жречество и почти вся Вавилония, кроме разве что Ура, а за Ашшурбанапала стояли горой Накия-старшая, военные и наставник, учёный муж, ну а Асархаддон между этими группировками лавировал и выступал неким арбитром, находившимся как бы над схваткой.
Однако бесконечно лавировать он не мог, и, в конце концов, ему пришлось делать выбор, и тут решающим оказался голос Накии-старшей.
***
Она потребовала от него прояснить ситуацию. Асархаддон не посмел матери возражать. Они уединились и очень долго разговаривали с глазу на глаз. Вскоре дошло до того, что царица-мать заговорила раздражённо, а потом и вовсе стала отчитывать сына, как мальчишку, чего она не делала уже давно.
Она напомнила ему, что только благодаря ей он стал тем, кем сейчас являлся.
После многочасового разговора она вынудила сына изменить ранее принятое им решение, и официально было объявлено, что наследником всё-таки становится не Шамаш, а Ашшурбанапал.
Для Шамаш-шум-укина это стало шоком, ведь он уже свыкся с мыслью, что именно ему достанется трон.
Но в споре с матерью Асархаддон всё-таки смог выторговать одну немаловажную уступку…
Одновременно с объявлением имени наследника было и заявлено, что Шамаш, на правах пусть и зависимого правителя, получит Вавилон.
***
С этого момента Шамаш по-глупому больше не задирал сводного брата, а, напротив, всеми силами старался наладить с ним отношения и восстановить их с его матерью и с Накией-старшей.
Постепенно все прежние обиды забылись, и это ему удалось сделать. Только Накия-старшая продолжала не доверять Шамашу и его матери, однако вслух она этого не высказывала.
Асархаддон считал, что добился своей цели, и что распри в царской семье наконец-то прекратились, и можно было больше не волноваться по этому поводу…
***
После внезапной смерти Асархаддона, наступившей в полевом лагере, когда Великий царь направлялся с армией в очередной поход, Накия начала энергично заниматься подготовкой к возведению на трон своего любимца. Значительная часть знати, вся военная верхушка и даже жречество Ашшура, Кальхи и Ниневии дружно последовали за ней. Шамаш и его ближайшее окружение поняли, что им ничего не удастся изменить и смирились со свершившимся фактом…
Без всяких эксцессов была проведена официальная церемония инаугурации и вступления в царские права Ашшурбанапала, и только в одном из пригородов Вавилона, в Лаббинате, небольшая группка местной знати затеяла бучу, но её подавили и главных зачинщиков этой бучи обезглавили.
По второй части завещания Асархаддона его старший сын, после коронации Ашшурбанапала, должен был заполучить в ленное владение Вавилонию, однако новый Великий царь целый год колебался, пока не принял окончательного решения. Он исполнил и этот пункт отцовского завещания.
Впрочем, Накия-старшая была по-прежнему настроена скептически по этому пункту. Она продолжала считать, что Шамашу не следует отдавать Вавилонию. Такого же мнения придерживался и наставник Великого царя.
Набуахиариба в открытую заявлял о том, что этим шагом Ашшурбанапал рано или поздно, но навлечёт на Ассирию большую беду. И учёный муж как всегда оказался прав.
***
Что же последовало дальше?
Даже получив в управление только одну провинцию, на первых порах Шамаш-шум-укин и этому несказанно обрадовался. Он подчёркнуто лояльно относился к более везучему брату, ставшему Великим царём, и во всех своих речах и действиях показывал, что безоговорочно признаёт его первенство.
В храмах Вавилонии возносили молитвы в честь обоих братьев, причём всегда на первое место ставилось имя Ашшурбанапала. Из Вавилонии в Ниневию регулярно отправлялись собранные налоги, и важные вопросы, касавшиеся автономного царства, решались при согласовании с Великим царём и его представителем, находившимся при Шамаше неотлучно.
Этот чиновник вроде бы держался в тени, но ни для кого не являлось секретом, кто был хозяином положения.
Шамаш стоически терпел унижение и не показывал вида, что это его хоть как-то задевает. Напротив, он сам постоянно отсылал на все праздники подарки в Ниневию и заявлял, что между ним и младшим братом царит полное взаимопонимание.
***
У Шамаша вначале его правления не было даже армии, а был лишь только отряд телохранителей, да ещё стражники следили за порядком в самой столице автономного царства и в соседних городах. И только на третий год Ашшурбанапал разрешил ему набрать из вавилонян корпус, в котором, впрочем, распоряжались исключительно присланные из столицы ассирийские офицеры.
Ашшурбанапал понимал, что на пятимиллионную страну (а в состав Вавилонии не входили Ур, выделенный в отдельное наместничество, а ещё полусамостоятельные Приморье и несколько халдейских и арамейских владений) пятнадцать тысяч воинов было совершенно недостаточно. Они могли поддерживать относительный порядок в мирное время, но в случае какой-либо серъёзной заварушки этими силами ничего нельзя было сделать.
И вскоре это предположение подтвердилось… Так как в Вавилонии едва не рухнула власть Великого царя.
***
Я уже упоминал, как в пределы этого автономного образования неожиданно вторгся Уртаки, и эламcкого правителя поддержали арамеи и часть халдеев, населявших Приморье. Союзники подошли к Вавилону и предприняли его осаду.
Ашшурбанапалу пришлось отправлять на помощь брату армию, которую он снял с северной границы, несмотря на то, что там ожидалось нападение киммерийцев. В последнюю минуту эта армия успела подойти к городу и отогнала от него Уртаки и его разношёрстных и не очень надёжных союзников.
И только после этого Шамаш сумел уговорить Ашшурбанапала, чтобы тот позволил ему набрать ещё два корпуса. И в одном из них Шамаш поставил командирами уже вавилонян.
Глава четвёртая
Поначалу его считали в какой-то степени излишне стеснительным. И уж тем более его нельзя было назвать спесивым. Но сам того не замечая, Ашшурбанапал постоянно задевал самолюбие старшего брата. И не то, чтобы это делалось им преднамеренно, а просто он не придавал этому особого значения. Ну а Шамаш спотыкался о преграды буквально на каждом шагу и ему при любом удобном случае указывалось на его место.
Шамаш, как мог, сдерживал себя и шаг за шагом укреплял свою по началу совсем призрачную власть.
А начинал он с малого…
***
На самых первых порах где только мог, Шамаш стал находить и расставлять преданных ему вавилонян. Вначале их было немного, но постепенно круг тех, кому он доверял, расширялся. Это были и недовольные политикой Ашшурбанапала некоторые вельможи, и наиболее состоятельные купцы, торговавшие с Египтом, Аравией и Индией. В этот круг стали попадать и военные из местных, раздражённые своим приниженным по сравнению с ассирийцами положением, а также халдеи, оседавшие в столице автономного царства и переселявшиеся массово с Юга.
Но главной опорой Шамаша стал его тесть…
***
Тестю Шамаша надо уделить особое внимание (он сыграет в дальнейшем очень важную роль).
Это был дородный мужчина с окладистой и тщательно ухоженной бородой, который кичился не только ею, а и своей родословной. А она у него была действительно непростая. Он всех убеждал, что его род восходил ещё к Каштилиашу IV, правившему в Вавилонии 600 лет тому назад, и что через этого древнего царя он принадлежал к Касситской династии, которая заправляла в стране не одно столетие.
Вообще, тесть Шамаша считался одним из самых родовитых вавилонских вельмож, и поэтому Шамаш, взяв в жёны одну из его дочек, сразу приобрёл много сторонников среди местной аристократии.
Набу-ката-цабат стал подтягивать к Шамашу своих знакомых и друзей, и вскоре при дворе вавилонского царя они заняли особое положение, а сам тесть при этом удостоился важнейшей должности первого министра, то есть стал визирем.
***
Разумеется, Набу-ката-цабат когда-то мечтал о гораздо большем. По молодости он видел себя в своих фантазиях на вавилонском троне, но у него оказалась на это кишка тонка, и он не решился претендовать на царские инсигнии, понимая, сколь это опасная для него лично затея.
Набу-ката-цабат задумал пойти другим путём…
Он сумел породниться с ассирийской правящей династией в расчёте на то, что через одного из Саргонидов он приобретёт то же самое, чего так всегда жаждал. А жаждал он власти, и только её. Пусть и урезанной, и не царской теперь.
Ну и, конечно же, выбор у него пал на Шамаша, так как тот по матери являлся наполовину вавилонянином.
***
Свадьба Шамаша с дочерью Набу-ката-цабата состоялась ещё до того, как старший брат Ашшурбанапала по завещанию получил во владение Вавилонию. Затем хитрый тесть сделался для Шамаша не только родственником, но и своим в доску парнем и начал внушать зятю, что тому было бы неплохо по-настоящему стать царём, а не оставаться всю жизнь безвольной куклой в руках везунчика младшего брата.
Речи эти оказались не пустыми. Они падали на благодатную и уже взрыхленную почву…
***
План у Шамаша и его тестя созрел быстро и был он в общем-то довольно-таки простой: действовать надо осторожно и постепенно, привлекать на свою сторону как можно больше людей и выдавливать из Вавилонии всех тех, кто сохранял безусловную лояльность к Ашшурбанапалу. А ещё усиливать вавилонскую армию и расставлять в ней на командные должности преданных вавилонян.
Не последним пунктом плана было и налаживание отношений со жречеством, с банкирами и купцами, которые могли профинансировать в будущем Шамаша. Необходимо было так же установить дружбу и с вождями арамейских и халдейских княжеств, находившихся под боком.
***
Набу-ката-цабат, как всегда, был бесцеремонен и появился бесшумно.
Шамаш только что встал и ещё даже не позавтракал.
– Как дела, зятёк? – спросил Шамаша Набу-ката-цабат. – Как спалось сегодня?
Шамаш приложил руку к голове и сморщился:
– Бо-о-олит…Ещё такого не было!
– Много выпил вчера?– делано посочувствовал тесть.
– Да, вроде, как всегда. Только поздно заснул. Впрочем, и сон долго не приходил. Ну а потом…Привиделся. Но какой-то, как бы это сказать? Какой-то странный…
– А ну-ка расскажи? И что же тебе такого странного приснилось?
– Э-эх, а приснилось мне, что я поджигаю дворец…
– Хм… Прямо и дворец?– визирь насторожился, и уточнился с вопросом: – Ну а какой?
– Какой?
– Ну, да.
– По правде сказать, я что-то так и не разобрал. Ниневийский или вавилонский… И к чему этот сон, а? Я вот теперь всё не успокоюсь и думаю об этом.
Набу-ката-цабат пожал плечами:
– Позвать может астролога? Что бы он нам всё прояснил с твоим сном…
– Я об этом думал… И я его уже вызвал.
Вскоре в покоях Шамаша появился придворный астролог.
Шамаш во всех подробностях пересказал ему свой сон, и астролог ответил:
– Могу сказать на это только то, что вскоре всё изменится. Но чтобы дать более обстоятельный ответ, мне необходимо провести гадание как положено, и желательно это сделать в храме.
– Тогда действуй! – Шамаш указал жестом, чтобы астролог покинул его покои.
– А я к тебе с новостью, – вкрадчиво заговорил Набу-ката-цабат, и подал зятю верхнюю одежду.
– Надеюсь новость хорошая?
– Думаю, что хорошая.
– Ну, говори…
– В Вавилоне проездом находится один человек…У него прозвище характерное… Красавчик.
– Кра-асавчик? Хм, а кто это? Как ты сказал, Кра-а-асавчик?.. Ты кого имеешь ввиду?
– Я его знаю. Так прозвали одного молодого халдейского князя из Приморья…
– Не Набуэля ли ты имеешь ввиду?
– Его.
– А-а! А я его тоже немного знаю. И что?
Следует сказать, что Набуэль был не простым халдеем. Ему едва перевалило за двадцать лет, и он прослыл первым кутилой, а ещё и ловеласом.
После того, как прежний правитель халдейской области Приморья поддержал вторгшихся в пределы империи эламитов, а потом бежал с ними, Ашшурбанапал решил преобразовать Приморье в обычную провинцию и назначить в неё уже губернатора. Выбор пал на представителя того рода, который враждебно был настроен к прежнему князю Приморья. И вот возможно новый уже губернатор направлялся в Ниневию, чтобы окончательно утвердиться в этой должности.
Тесть и по совместительству визирь Шамаша произнёс:
– Я бы с этим князем вёл себя осторожно, но с ним необходимо всё равно встретиться, пока он проездом здесь, в Вавилоне. И даже больше того… Надо бы в честь него устроить нам пир.
Шамаш недолго поразмышлял и дал на это согласие.
***
Несколько слов посвящу Набуэлю. Для своего времени он был совершенно неординарной личностью. Его считали заядлым модником. Причём самым первым в империи.
Он умудрился много чего ввести в повседневный обиход. Так именно он стал первым носить сапоги на высокой платформе, особого покроя верхнюю одежду и после него даже стало особым шиком одевать на праздничных пирах парики. У него они были самые разнообразные.
А ещё он первым стал сбривать бороду и оставлял только аккуратные усики. Во всём он был изыскан и утончён, и многие юноши стали ему подражать.
Но этим не ограничивались его достоинства в глазах окружающих. Ещё он был не только хорошим наездником и храбрым воином, но умел красиво говорить и играть на различных музыкальных инструментах. И превосходно пел. Голос у него был чистым и сильным. К тому же, Красавчик обладал идеальным слухом.
Пел Набуэль не хуже лучших профессиональных певцов той эпохи. Причём, он не стеснялся петь и на пирах. Его часто просили, чтобы он спел хотя бы две-три песни на празднествах.
Пир по случаю гостя был устроен в тот же вечер. На нём присутствовало немного человек.
Сейчас Набуэль, сидя рядом с Шамашем, по просьбе хозяев исполнил несколько песен, но затем он спел ещё одну, совсем новую, которую в Вавилоне ещё никто не слышал.
Когда Красавчик закончил её исполнять, наступила тишина, казалось, все оцепенели, и вдруг присутствующие опомнились и громко и восторженно захлопали в ладоши.
Шамаш обратился к гостю:
– Какая замечательная песня! Я ничего подобного ещё не слышал. А как она называется?
– «Соловей на ветке», уважаемый, – ответил князь.
– Мда-а-а…
– Эту песню написала новая возлюбленная Великого царя, лидийка Аматтея. Она очень талантливая поэтесса и её песни становятся всё более популярными.
Визирь встал со своего места и поднял кубок:
– Предлагаю выпить за здоровье брата нашего государя, за величайшего правителя Вселенной, за Великого царя Ашшурбанапала! Долгие-долгие ему лета! И пусть боги неустанно заботятся о нём!
Все поддержали тост визиря.
Пир продолжался до полуночи, а на следующий день Красавчик засобирался продолжить свой путь на север, в Ниневию.
***
Шамаш и его тесть вышли проводить халдейского князя. Они обнялись и расцеловались уже как старые друзья.
Шамаш велел снабдить караван знатного гостя продуктами и лично довёл Набуэля до его колесницы.
Когда караван Красавчика покинул царский двор, визирь вслед ему заметил:
– О-о-ох уж этот князь! Сразу видно, что он превосходный малый! И хотя он умеет нравиться, но этот парень всё-таки не прост, и сам себе на уме. Впрочем, он всё равно будет с нами…
– Ты уверен? – покосился Шамаш на тестя.
– А у нас другого выхода нет… И потом, у меня есть предчувствие… Я так скажу, зятёк: в том, что Красавчик переметнётся на нашу сторону, я не сомневаюсь. Только надо набраться терпения. Однако пока что будем с ним крайне осторожны.
Шамаш не стал спорить со своим тестем. Правитель Вавилонии всецело полагался на чутьё визиря.
