Текст книги "Злой ветер с Каталаунских полей (СИ)"
Автор книги: Вадим Астанин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)
Ренегат
Дверца шкафа с лязгом захлопнулась, открыв патрульного Громова, неизвестно как оказавшегося рядом с Зиминым.
– Привет, Зимин, – сказал Громов подозрительно ласковым голосом.
– Привет, Громов, – Зимин, глянув вскользь на Громова, занялся проверкой снаряжения. Постучав по грудной пластине ИБКП (индивидуального бронекостюма полицейского), проверяя, плотно ли прилегает жилет к телу, Зимин поинтересовался:
– Ну, как дела наши скорбные?
– Хреновые наши дела, – Громов прислонился плечом к шкафу. – Снова ОВК (Отдел внутреннего контроля) орёт трубным гласом и рогами роет землю.
– На предмет?
– Предмет старый. Установление личности Доктора и выявление служащих, контактировавших с означенным преступником.
– Даже дурак знает: Доктор личность легендарная. У каждой касты в нашем мире есть свои легенды.
– Пойди и скажи это людям из ОВК. Они-то как раз так не думают. Особенно после исчезновения Расова.
– Расов пропал? Говорили, он получил повышение.
– Правдоподобное отрицание, Зимин. Превентивное пресечение деморализующих слухов. Расов получил повышение, только теперь все хотят знать, куда.
– Вот пусть ОВК это дерьмо и разгребает.
– Оно и гребет. Так гребет, что шерсть клочьями летит. Возможно закатят общую проверку личного состава. Ладно, Зимин, спокойного дежурства. Я тебя предупредил. Кстати, мне уже прожарили задницу на медленном огне.
– Принял к сведению, Громов. – Зимин хлопнул закованной в перчатку ладонью по плечу Громова.
Громов поморщился от боли.
– Тише, чёрт, – сказал он, потирая ушибленное плечо.
– Не ходи тихо, Громов, я человек нервный. С перепуга могу и лицо попортить.
– Дерзкий ты, Зимин. Дерзких у нас ломают, по полной программе. В ОВК и ломают. Намек ясен? Проще надо быть, Зимин, проще.
– Да, и ещё, – сказал Громов пристально глядя глаза в глаза Зимину. – Почаще оглядывайся назад, Зимин. Громов шагнул назад, коротко хохотнул. – Совет за совет, патрульный.
Глядя в спину удаляющемуся Громову, Зимин процедил сквозь зубы:
– C-c-cволочь.
Развернулся и пошел в гараж.
Новая технотронная эра разделила людей на две неравные части. Меньшая, определявшая направление технического прогресса, обособилась в отдельное социальное образование, получившее со временем название IT-элита. Большая (по сути оставшаяся часть человечества), не сумевшая удержаться в потоке стремительно нараставшей информации, превратилась в так называемых техно-плебеев, людей, способных только потреблять предлагаемые IT-элитой технологичные вещи. Цивилизация, завершив очередной эволюционный виток, вернулась фактически в эпоху средневековья, только на более высокой ступени. Зримо это разделение проявилось даже в планировке городов. IT-элита заселила Верхние города, отгородившись от Нижних городов, мест обитания техно-плебеев, непрерывной линией полицейских управлений. Руководство миром техно-плебеев осуществляли выборные и назначенные органы власти, имевшие в своем составе одного или нескольких кураторов из IT-элиты. Высшее управление принадлежало Конклаву консулов-защитников, избираемых пожизненно Распорядительным Советом кланов. IT-элита была организована по клановому принципу. Полицейские, сотрудники спецслужб, астронавты, исследователи, конструкторы, технические работники, инженеры, испытатели, врачи, предприниматели не мыслили себя вне соответствующих кланов. Впрочем, кланы не являлись структурой закрытой и застывшей. Переход из клана в клан не запрещался, главное, чтобы молодой человек на определенном этапе своей социальной специализации проявил определенные таланты в избранной им области общественной деятельности. Сын полицейского мог стать врачом, сын астронавта – ассенизатором. Решение принималось советом клана, в случае несогласия кандидат мог обратиться с прошением о пересмотре дела непосредственно к консулу-защитнику.
Зимин был потомственным полицейским. Юношей он больше интересовался машинами и компьютерами, школьный наставник пророчил ему карьеру испытателя, однако отец настоял, чтобы Зимин стал полицейским. Хотя, «настоял», слишком резко сказано. Отец просил его подумать, прежде чем обращаться в Совет клана. Зимин подумал и согласился с доводами отца. Он сомневался потом в своем выборе, но быстрый патрульный автомобиль и значительная доля риска в работе специального полицейского в Нижнем городе, незаметно развеяли его сомнения, как первые солнечные лучи без остатка разгоняют плотный утренний туман. Нижний город был большой гниющей клоакой, таившей опасность в каждой частице своего больного тела. Причем для полицейского, выходца из Верхнего города, защищенного особым бронекостюмом, изготовленным из сверхпрочной и сверхлёгкой металлокерамической брони, с ускоряющим движение экзоскелетом, напичканного вживленными в тело электронными гаджетами и чипами (реагирующими на вспышки импульсного излучателя, выстрела, инфразвукового иммобилизатора воли, брошенного ножа, камня, цветочного горшка, кирпича), увешанного с ног до головы оружием, о существование которого техно-плебеи даже и не знают, патрулирование улиц за пределами кольца, образованного зданиями полицейских управлений Высшей полиции, больше похожими на хорошо укрепленные замки псов-рыцарей и баронов-разбойников, представляло не меньшую опасность, чем для служащих вспомогательной ТП-милиции.
Зимин вырулил из гаража, тормознул перед блок-постом, опустил тонированное стекло, предъявляя охраннику на воротах удостоверение и открытое лицо для сравнения. Охранник, держа на сгибе локтя левой руки тяжелый шестиствольный МУК (мобильный ударный комплекс, в на полицейском жаргоне «мудак»), правой принял развернутое удостоверение, внимательно разглядывая стереофото и оригинал лица, наконец, вернул пластиковую карточку, кивнул головой и махнул рукой: «проезжай». Ворота, беременной слоновьей тушей, не спеша поползли вбок, открывая черный прямоугольник карантинного тоннеля, освещенного цепочкой мертвенно-белых светильников. Зимин вдавил в пол педаль газа. Взревел мотор и патрульная машина вынесла IT-полицейского в Нижний город.
Максимально комфортные условия жизни, созданные в аристократических кварталах для IT-элиты, обеспечивались за счет полной изоляции от негативного воздействия отравленной природной среды. Жилые комплексы представляли собой абсолютно замкнутые на себя системы, позволяющие их обитателям забыть о проблемах внешнего мира. Экологически чистое пространство было привилегией элиты, но и оно не защищало полностью. Вынужденное существование в ограниченных пространствах приводило к массовому распространению фобий. Клаустрофобия или боязнь замкнутого пространства уже не считалась психическим отклонением, дети страдали клаустрофобией чуть ли не с самого рождения. Ребенок, не боящийся оставаться в своей спальне с закрытой дверью, имел больше шансов оказаться на приеме у врача, чем ребенок, чувствующий себя хорошо только в больших помещениях. Необходимость проводить значительную часть жизни за стенами своих убежищ заставила IT-элиту озаботиться обеспечением индивидуальной безопасности. Частичная адаптация достигалась за счет широкого применения нейро и нанотехнологий. Типичный представитель IT-элиты имел «многократно модифицированное тело, оптимально приспособленное к функционированию в условиях постоянного депрессивного воздействия окружающей среды на организм индивида». Что после этого оставалось человеческого в человеке, и насколько люди отдалялись после такой модернизации от своей природной сущности и приближались к разумной машине – вопрос философский. Задать его мог бы философ, но среди IT-элиты не было философов. Пустое умствование считалось признаком плебейства. Люди, заселяющие Верхние города, были людьми действия, математически точно выверенного и проверенного опытом.
Однако разрушающие твердо установленный порядок мысли все же проникали в их сознание. Прав был Зимин, утверждавший, что у каждой касты есть свои легенды. Вредные течения безжалостно искореняли, изымая носителей и наиболее активных распространителей подстрекательских идей. Борьбой с предателями и пораженцами занимались практически все спецслужбы: от Управления промышленной безопасности до Отдела внутреннего контроля Высшей полиции. Проникновение их в частную жизнь было тотальным, не прилагая больших усилий они знали о каждом гражданине практически все, благодаря, в том числе и внедренным в организм поднадзорных микро и нано устройствам. Тем не менее, полностью искоренить умственную заразу спецслужбам не удавалось.
В полиции новичкам рассказывали о Докторе. Доктор был сущностью, исполняющей желания. Точнее, единственное желание. Он являлся полицейским и никому, кроме полицейских. У него не было постоянного образа: кто-то описывал его как неряшливо одетого, субтильного юношу-очкарика, кто-то уверял, что он бездомный бродяга, а кто-то говорил о нем, как о весьма обеспеченном техно-плебее, господине в возрасте за пятьдесят. Одни сталкивались с ним во время рейдов или облав, и он предлагал исполнение желания в обмен на освобождение, к другим Доктор обращался сам, являясь перед избранными в облике богача-плебея. Рассказывавшие о Докторе непременно подчеркивали, что слышали эти истории от полицейских, встречавшихся с ним, либо от тех, кто непосредственно знал таких людей. Отсутствие живых свидетелей ставило под сомнение реальность существования Доктора, но ОВК разглядела в призрачной фигуре прямую угрозу безопасности и взялась за уничтожение распространяющихся среди личного состава полиции нездоровых вымыслов, будоражащих сознание и подрывающих моральные и нравственные устои защитников правопорядка. Помимо усиления электронных методов слежения, ОВК принялась расширять штат добровольных осведомителей, попутно проводя выборочные проверки полицейских управлении. Всякие открытые разговоры про Доктора прекратились, теперь о нем говорили только в проверенных компаниях и с большой оглядкой...
Ближе к ночи порок выплескивался из пропитавшихся мочой, блевотиной, дешевой парфюмерией и безнадежным отчаянием подвалов и мрачных углов на широкие улицы Нижнего города. Раздвигались плотные занавеси борделей и в огромных окнах, застекленных пуленепробиваемым стеклом извивались в соблазнительных позах жрицы профессиональной любви, завлекая в объятья продажного счастья изнывающих от желания клиентов. Их уличные товарки, прогуливались парами у края тротуаров, готовые обслужить любого, у кого не хватило денег на приличные заведения. Залы игральных автоматов и казино сверкали призывно огнями, обещая быстрое обогащение. У популярных ночных клубов собирались длинные очереди желающих приятно оттянуться, очереди поменьше выстраивались перед конторами разрешенных тотализаторов. Открывались ночные бары, таверны и куртины, боровшиеся за каждого клиента снижением цен на выпивку и предоставлением постоянным посетителям существенной скидки на спиртное. Они собирали публику попроще. Здесь можно было встретить работяг, расслабляющихся после дневной смены, муниципальных чиновников, студентов, учителей, школьников старших классов, уличных бандитов, членов молодежных банд, с презрительной гордостью демонстрирующих цветные татуировки на специально оголенных руках. Бандиты постарше и покруче занимали отдельные кабинеты, где, скрытые плотными портьерами проворачивали свои незаконные сделки. Солидная публика выбирала рестораны и культовые ночные клубы, в которых иногда можно было встретить пресыщенную знаменитость в окружении звероподобных телохранителей, скрывающих взгляд за темными линзами скан-стекол очков, позволяющих видеть сквозь одежду. Рваные вспышки рекламы, бегущие строки, фейерверки цветов, взрывы сменяющихся в калейдоскопическом ритме картин утомляли глаза и опустошали душу. Машины текли по мостовым непрерывным потоком, ослепляя встречных водителей ярким светом фар. Корпоративные тп-небоскребы надменно возносились на Нижним городом, тонкими шпилями, украшенными гирляндами красных огней разрезая угольно черные облака, медленно наползающие с севера.
Для любого IT-специалиста, добровольно запертого в элитном гетто и отважившегося покинуть пустынные, стерильные проспекты родного улья, это буйство красок и образов немедленно вогнало бы в душевный ступор и заставило бежать в привычно тихий и спокойный уют знакомой и безопасной квартиры, защищенной от разрушительного воздействия пещерных инстинктов и желаний суетящихся толп плебеев непробиваемыми стенами полицейских крепостей. Для Зимина же это была знакомая и понятная обстановка. Кипение ночной жизни заставляло его ощущать себя живым, живущим, двигающимся, имеющим некую цель и оправдание существования на свете. Возвращаясь утром обратно, он представлял себя навек застывшей в капле доисторической смолы, забытой всеми и самой судьбой букашкой, обреченной пережить вместе с превратившейся в янтарь смолой века и века. Штатные психологи называли такое состояние профессиональной деформацией и боролись с симптомами болезни с помощью лекарств и сеансов психотерапии. Зимин, исправно проходил курс лечения, хотя для себя давно уже определился, что лечить его надо скорее от умственного коллапса здесь, чем от чувственных всплесков там.
Покинув карантинный туннель, Зимин привычным движение надел шлем и вслед за тем включил монитор бортового компьютера. На темном экране проявилась паутина городских улиц, заполненных разноцветными точками. Желтые отображали людей, красные – патрульные машины Высшей полиции, находящиеся одновременно с ним на дежурстве, ярко-синие показывали патрулирующие Нижний город экипажи вспомогательной тп-милиции, белые – вертолеты-роботы, оснащенные мобильными видеокамерами, катапультами, метающими обездвиживающие преступников сети, вооруженные автоматическими пулеметами и ракетными установками, заряженными ракетами с усыпляющим газом и с-напалмом, зеленые – автомобили техно-плебеев. Прелесть всей картины была в том, что одним, чуть заметным движеньем пальца, оснащенным встроенными в перчатки сенсорами, полицейский мог выбрать интересующую его цветную точку и получить исчерпывающую информацию о владельце машины или о человеке, находящимся сейчас на улице, либо в своей квартире. Правонарушитель, пытающийся скрыться от преследователей, попадал под перекрестное наблюдение камер, расположенных на улицах, в домах, общественных зданиях и вертолетах. Сканирующие системы были скрыты в каждом бытовом приборе, каждой ручке, каждом предмете обстановки, каждом столовом приборе и каждом рулоне туалетной бумаги. Данные с них стекались в гигантские подземные вычислительные комплексы, где на каждого техно-плебея собиралось в течении всей его жизни подробное досье. Мощные суперкомпьютеры сортировали, классифицировали и раскладывали на молекулярные полочки невообразимые массивы информации для того, чтобы в нужный момент времени сотрудник правоохранительной системы мог получить исчерпывающую информацию по интересующему его объекту оперативной разработки. Точно такие же комплексы отслеживали жизнь IT-элиты, только доступ к данным регламентировался весьма суровыми законами о защите личного пространства.
Зимин еще раз взглянул на схему города. Красные точки перемещались в границах строго определенных квадратов патрулирования. Единственный, кто находился вне предписанного суточным заданием сектора был сам Зимин. Он ехал по проспекту Лунных колонистов. Проспект шел через весь Нижний город по прямой с запада на северо-восток. Через три квартала Зимин должен был повернуть налево и он крутанул руль влево, автоматически зафиксировав время поворота. До назначенной встречи оставалась чуть меньше часа. Зимин ехал чуть быстрее, чем обычно, но не так быстро, чтобы диспетчерская служба не заметила в его действиях ничего подозрительного. Он должен был сохранять осторожность и стараться не выбиваться из графика. Любое отклонение от обычного поведения (обычного с точки зрения работающих в ОВК параноиков) могло послужить основанием к отстранению от службы и возбуждению служебного расследования. Патрульный, не участвующий в погоне, занятый в рейде либо облаве и при этом едущий слишком тихо, или слишком быстро, становился для ОВК приоритетным подозреваемым.
Зимин усмехнулся. Уж он-то был подозреваемым номер один без всяких исключений и оговорок. Семь дней назад он встретил Доктора. В ту ночь Управление промышленной безопасности проводило операцию по зачистке банды «диких хакеров». Употребление слова «хакер» применительно к техно-плебеям само по себе является подстрекательским и подрывным. IT-элите со школьной скамьи известно, что техно-плебеи, в силу их ограниченного разума, не способны к логическому мышлению, тем более к мышлению конструктивному. Пользоваться продуктами промышленного прогресса их еще можно научить, но заставить постигнуть принципы и законы,положенные в основу технологического процесса или действия какого-либо прибора нельзя. Так вот, это утверждение, мягко говоря, не является абсолютно истинным. Действительно, основная масса населяющих нижние города людей полностью и стопроцентно отвечает закрепленному в учебниках определению, однако среди этой ни на что не годной массы, словно неогранённые бриллианты появляются личности, равные, а то и превосходящие по интеллекту IT-специалистов. Поиском и изъятием таких феноменов занимается Агентство демографии и планирования семьи, правда не всегда успешно. Избежавшие недреманного ока Агентства талантливые полукровки сбиваются в банды, становясь самыми опасными преступниками, могущими причинить непоправимый вред инфраструктуре IT-общества. УПБ использует применительно к ним термин «дикие». Когда агенты УПБ выходят на такие банды в самом начале их деструктивной деятельности, совместно с Агентством производится селекция и изъятие, зачастую выборочное. Если же банда устоявшаяся, с широкими криминальными связями и успевшая совершить серьезные преступления, УПБ попросту ее зачищает.
Эта кибер-банда подлежала зачистке без исключений из-за своей особой опасности. На памяти Зимина она предприняла самую удачную попытку взломать оборону Верхнего города. Ей почти удалось получить доступ к головным серверам энергораспределительной централи. Достигни «дикие хакеры» своей цели, Верхний город перестал бы существовать.
УПБ проводило операцию своими силами, полицейские лишь обеспечивали внешнее кольцо оцепления. Зная возможности агентов УПБ, патрульные обычно не слишком напрягались. Зимин, скучая, стоял у машины, когда с крыши ближайшего дома, по пожарной лестнице на тротуар быстро спустился человек. Нервно оглянувшись (в свете уличной лампы блеснули линзы очков) и увидев полицейского, человек бросился бежать. Надеяться спастись от полицейского, чьи силы многократно усилены экзоскелетом бронекостюма, может только наивный простак, впервые нарушивший закон, но мальчишка (судя по росту и комплекции), даже и не подумал остановиться. Зимин, решивши поймать беглеца у перекрестка, догнал его только через три улицы, сумев поравняться с ним и резко толкнуть локтем от себя. Мальчишка со всей силы ударился о стену и затих, распластавшись на асфальте. Зимин , не торопясь подошел к нему, и присев на корточки, похлопал парня по щеке, приводя в сознание.
Парнишка открыв глаза, смотрел дерзко и держался независимо. Зимин впервые не знал, что ему делать с задержанным. Надо бы его поднять, заковать в наручники и передать агентам УПБ, но Зимин продолжал сидеть, осознавая всю нелепость сложившейся ситуации. Молчание затягивалось. Зимин глупо таращился на парня, мальчишка нагло ухмылялся. Наконец, задержанный подозреваемый прервал возникшую паузу:
– Ну, что, дядя, вязать будешь или отпустишь?
Зимин поднялся на ноги. Он еще не решил, как поступит. Не понимая, почему, он был скорее склонен отпустить мальчишку, чем возиться с ним, надевая наручники и таща его к оставленной машине. Глянув вдоль улицы, нет ли свидетелей (а видеокамеры на что?) Зимин, подумав, поднял мальчишку за ворот, развернул от себя и толкнул в спину, задавая вектор движения.
– Свободен. И не бегай больше от полиции.
– Спасибо дядя, – весело крикнул мальчишка. Затем вдогонку, кинул блестящий цилиндрик Зимину. – Лови, дяденька!– пока Зимин пытаясь сообразить, что же это такое, рассматривал подарок, – сказал: – Семь дней у тебя, дядя, и одно желание. Как решишь, что ты хочешь, приходи на это место. Загадаешь желание, нажмешь на кнопку и желание твое сбудется. Запомни, последний срок: седьмой день, до двенадцати ночи, только здесь и всего одно желание. Прощай, дядя!
Парнишка исчез, словно его вообще не было, а в руке Зимина осталась зажигалка пьезоэлектрическая, заводская штамповка по цене пять рублей за десять штук.
Следующую неделю Зимин провел в мучительных раздумьях. Он сомневался в реальности произошедшего с ним во время рейда, если бы не лежавшая в кармане куртки зажигалка. Она уж точно не была плодом его буйного воображения. Зимин подолгу вертел ее в руках, разглядывая так и сяк, стараясь найти в ней некий изъян, а может знак, указывающий на принадлежность попавшей к нему вещи к... К чему, собственно? К иным мирам? Магическим пространствам, инструментам колдовских обрядов? Он пытался найти таинственному и необъяснимому происшествию логическое объяснение. Логика подсказывала, что его обманули. Обвели вокруг пальца, кинули, перехитрили. Рассуждая здраво, он напоролся на парня, обладающего сильными суггестивными способностями, проще говоря, гения-гипнолога, использовавшего свой талант для спасения. Отыгравшись на Зимине, мальчишка сейчас сидит в какой-нибудь подпольной норе полукровок и весело издевается над дураком-полицейским, пытающимся открыть тайные возможности обыкновенной зажигалки. Однако существовало и другое объяснение. Если, хотя бы на мгновение, уйти от всякой логики и признать правдивость рассказов о Докторе, то получается, что Зимин встретился с самим Доктором во плоти. Косвенным подтверждением такой встречи можно считать то, что Зимин до сих пор находится у себя дома, а не отвечает на весьма неприятные вопросы дознавателей в подвалах ОВК. Патрульный покинул оцепление, задержал возможного преступника, без всяких причин отпустил его, вернулся на свое место, не доложил о случившемся командованию, и никто даже слова не сказал. Значит, Доктор не вымысел, не пустые байки развлекающихся шутников. Тогда у него, Зимина, есть одно не исполненное желание, есть время для того, чтобы решить, чего же он хочет. Смертельный вывод, ибо не оставляет сомнений относительно ближайшего будущего. IT-служащий мобильного патруля Высшей полиции второй лейтенант Зимин Игорь Владимирович – преступник.
Не без внутренних колебаний он вступил на скользкую преступную дорожку и собирался пройти по ней до конца.
Встречная машина дважды мигнула фарами. Сдавший пост полицейский приветствовал коллегу, заступающего на ночное дежурство. Зимин просигналил в ответ. До установленного Доктором срока оставалось тридцать две минуты. Зимин связался с диспетчером, подтверждая нахождение в квадрате патрулирования. Пятнадцать минут он будет колесить по кварталу, затем оставит патрульный автомобиль и бегом отправиться через весь Нижний город к пересечению Лесной и Сиреневой улиц, туда, где он встретил Доктора. Путь займет тринадцать с половиной минут. У него останется полторы минуты. Щелкнуть зажигалкой и загадать желание.
Любой хороший план, детально разработанный, проверенный и многократно перепроверенный, может погубить случайное стечение обстоятельств. Непредусмотренная мелочь, досадная помеха, непредвиденное событие. Взглянув в зеркало заднего вида, Зимин натренированным взглядом выхватил седан, весьма ловко следующий за его машиной. Преследователь особо не скрывал своего присутствия, старательно и как-то изящно сохраняя дистанцию между своим и патрульным автомобилем. Зимин притормозил, затем сбросил скорость. Едущий следом седан в точности повторил его маневр. Зимин свернул на боковую улицу, ускорился. Преследователь не отставал. Его вели, причем вели в открытую, наглядно показывая,что за ним установлена слежка. Находясь в оцеплении, он совершил преступление, но кто-то, может ОВК, может УПБ, а может и те и другие, совместно решили, что будет лучше, если Зимин останется пока на свободе. Для выявления возможных связей в криминальной среде. Наблюдение ничего не дало и теперь наблюдателям незачем скрываться, все равно объект их негласной слежки будет арестован. Зимину стало весело и досадно. Напряжение последних дней исчезло. Он решил идти до конца и это препятствие не будет для него непреодолимым. Он знает, что сделает.
Остановившись у бордюра, Зимин вышел из машины, не торопясь подошел к седану, приткнувшемуся у края тротуара в нескольких метрах от его автомобиля, постучал в стекло, и когда водитель опустил его, выстрелил в салон из «магнума-спринтера», извлеченного из набедренной кобуры, гранатой объемного взрыва. Язык пламени вырвался наружу, затем седан со скрежетом ужало к центру. Зимин этого уже не видел, он бежал прочь мощно и ровно, настолько быстро, насколько позволяла двигательная схема бронекостюма.
...желтый язычок пламени и ничего не произошло. Зимин разжал пальцы. Сверкающий цилиндрик упал, звонко цокнув об асфальт.
– Руки, Зимин, руки в стороны, чтобы я их видел! – громко крикнули за спиной. – Медленно поворачивайся, медленно, я сказал, медленно!
Зимин повернулся.
Громов, держа в правой руке пистолет, нацеленный Зимину в лицо, левой кинул ему наручники.
– Специальный консульский легат, Служба охраны государства. Лейтенант Зимин, вы задержаны по подозрению в совершении государственного преступления, статья 4, прим 10, уложение А, особо тяжкие преступления, подрывающие основы государственного строя и правопорядка. В случае неподчинения стреляю без предупреждения.
– Надевай браслеты, лейтенант, и без глупостей.
– Ошибся я в тебе, Громов, – сказал Зимин, – думал, ты дятел ОВК, а ты, сука, службист.
– А я в тебе не ошибся, Зимин. Знал, что ты предашь. Кстати, бегунок твой был нашим человеком. И ты купился, Зимин, купился на сказку о Докторе.
– Может, купился, а может морды мне ваши опротивели, до полного омерзения...
– Хватит трепать языком, Зимин, надевай наручники.
– Не спеши, службист, свои тридцать монет ты всегда успеешь...
Зимин ловко выхватил маленький двухзарядный револьвер, скрытый на внутренней стороне левого предплечья и нажал на спусковой крючок...
...похлопал парня по щеке. Зимин сидел на корточках, а там, где секунду назад лежал мальчишка, никого не было. Память Зимина напоминала магнитную ленту, порванную и небрежно склеенную. Резервная нейросеть, образованная цепочками нанороботов в его мозгу, непрерывно дублирующая поступающую информацию, оперативно восполняет образовавшиеся лакуны. Перед внутренним взором Зимина в замедленном режиме прокручиваются утерянные кадры. Мальчишка, открывает глаза, улыбается и что-то говорит. Вместо связной речи слышны какие-то обрывки слов, парнишка поднимается на ноги, исчезает из поля зрения. Зимин поворачивает голову вправо. Парень не торопясь, уходит.
– Гипнолог, мощнейший гипнолог, – думает Зимин. Вытащив «магнум», он долго и тщательно целится в спину уходящему парню и нажимает на спусковой крючок...
...рывком поднимает мальчишку на ноги, толкает стене. Тщательно обыскивает и защелкивает на запястьях мальчишки наручники.
– Все, отбегался, пацан. На основании статьи 4, прим 8, ты обвиняешься в совершении государственного преступления, подрывающего основы государственного строя и правопорядка...
...выхватив скрытый на левом предплечье маленький двухзарядный револьвер, целясь в Громова, медленно пятится назад, к возникшему в воздухе прямоугольнику в рост человека, за которым видна река и сочно-зеленый луг...
