Текст книги ""Власть на крови: Бунт" (СИ)"
Автор книги: В Сагайдачный
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)
– Рес, только не думай, что я забыла, – резко начала она, вспомнив, о чем хотела ему высказывать, но уже несколько раз забывала. – Почему ты нам сразу не рассказал о бунте! Почему мы с Милли узнаем об этом, как я поняла, наверное, самыми последними в этом городе? И это в то время, как мой муж второй человек в баронстве!
– Нет, ну я ..., – попытался оправдаться консильери.
– Ладно, еще не рассказал, – неугомонно продолжила Рузи будто не замечая его попытки оправдаться, – так еще и Аригора отправил к стражникам, вместе за бунтовщиками по городу бегать.
– Я ему не говорил, он сам...
В этот момент их скромный семейный завтрак был нарушен племянником. Тот словно ниоткуда в шутку выпрыгнул из порога.
– Разрешите представиться – я Дарим! Я недавно приехал из столицы, по распоряжению господина консильери Реса, с коим случайно познакомился, для работы в его доходном доме, – сказал он и демонстративно по-шутовски поклонился.
Милли тут же весело засмеялась. Его появление было для нее весьма кстати. Она знала, что мать при нем не будет ругаться с отцом, а позже возможно и совсем забудет о разговоре.
На лице Рузи было непонимание ни видом племянника, ни тем о чем он говорил. Консильери встав из-за стола, позвал его в свой кабинет, решив позже объясниться с женой.
– Может сначала хоть позавтракает? Пока все горячее, – предложила Рузи.
Консильери посчитав это разумным. Вновь сев за стол, он пригласил присоединиться племянника.
– А что, ты в этой рубашке так по городу и ходишь? Рес, ты только посмотри на это? Я думала в этой одежде, он будет что-то делать, а он в ней и ходит! Рес, что ты молчишь?
– Рузи, я тебе позже все объясню, – чувствуя неловкость, ответил он.
Изрядно проголодавшись по пути, да еще вкусив приятный аромат свежеприготовленной еды, Дарим захлебывался своим аппетитом, отчего быстро приступил к поеданию поданных сосисок с омлетом, да и оладьи со сметаной тоже пришлись кстати.
– О, и этот такой же, – сказала Милли и засмеялась, видя, как тот быстро ест. – Интересно, а все мужчины с утра так быстро едят?
– Милли, ну что за вопросы? – будто смущаясь, сказала Рузи.
– А может, есть бокальчик эля или вина? – чуть прожевав, спросил Дарим. – А то после вчерашнего голова побаливает.
Безусловно, это он сказал, совсем не подумав. Милли расплылась в улыбке, зная, какой будет реакция матери и чтобы не засмеяться закрыла рот ладошками. Если бы у нее было четыре руки, она сейчас с удовольствием прикрыла и уши.
– Вчерашнего?! Голова болит? Ты что Флип, совсем умом тронулся? Какой еще эль?! И еще с утра?! – негодующе завелась Рузи.
– Да так получилось. Я не Флип, а Дарим...
– Рес, что ты молчишь?! Ты посмотри на него! Он же так сопьется! С утра уже эль, вино, – продолжала Рузи.
– Так, смотрю, ты уже доел, теперь пошли ко мне, – настаивающее предложил консильери.
В кабинете он налил племяннику бокал молодого вина, который он тут же с радостью выпил.
– Ну и? – спросил консильери видя, что того переполняет желание чем-то с ним поделиться.
– Я нашел всех бунтовщиков!
– Как всех?! Их же уже всех переловили? – такая неожиданная новость прямо ошарашила его.
– Да, прямо всех! Кроме конечно тех, кого поймали, – радостно сказал племянник и продолжил. – Вы дядя даже не представляете, они все живут у вас! В вашем доходном доме!
Консельери от такой неожиданности опешил, и чуть придя в себя, спросил:
– А кто они, как их имена?
– Имена? Всех? – удивился племянник.– Я всех не запомнил.
– Хотя бы заводил.
– Дорс, близнецы Гац и Гуц или Лац и Луц, имена я как-то не запомнил, их так много, человек наверно тридцать или того больше. Да человек сорок точно будет.
– Сорок?! – вытаращив на него глаза от удивления, воскликнул консильери.
– Нет, ну конечно, не все они бунтовщики и не все участвовали в погромах, в основном мелкие мародерщики, но кое-кто проявил откровенную дерзость и посягнул на стражу!
Далее Дарим рассказал обо всем услышанном от постояльцев и конечно о бесстрашном весельчаке Дорсе.
Сосредоточенно, не перебивая, консильери выслушал его рассказ.
– А был ли среди них Герон? Он торговал сладостями в лавке на торговой площади.
– Не-е, точно, такое имя я бы точно запомнил, – уверенно ответил он.
Консильери с облегчением выдохнул.
– На самом деле бунт начал именно Герон, он сразу убил трех – двух стражников и своего хозяина лавки, а позже его поддержала всякая чернь. Также толпа убила еще двоих стражников – их забили ногами. Эти нелюди повалив, буквально стали прыгать на их телах. Также погиб один сборщик податей. Да, много, очень много было пострадавших, но никого больше не убили. Всех причастных или почти всех уже задержали, они в остроге и во всем сознались, кроме Герона, ему удалось скрыться. Те, кого ты там заприметил сплошь обычные мелкие мародеры. Они воспользовались моментом и стащили из лавок и у побитых людей кто что смог. А этот Дорс обычный лжец и хвастун, из тех, что враньем, и придуманными историями зарабатывает для себя авторитет.
Восторг консильери племянником сменило легкое разочарование.
– Они обвели тебя вокруг пальца.
Слова дяди сразили Дарима. Его радость сменилась тягостным огорчением от того, что не смог отличить ложь и главное разочаровал дядю.
– Не падай духом и возвращайся. Продолжай общаться со всеми и не подавай вида о том, что я тебе рассказал, – сказал консильери, тяжело вздохнув. – Барон дал мне задание, чтобы сколотить группу и направить ее к соседям через неделю. Сейчас я не знаю, где мне взять людей и как их направить. Первоначально я задумывал сколотить эту группу из задержанных бунтовщиков, но боюсь после острога и всех этих допросов, все они разбегутся, стоит их только выпустить.
– Но можно собрать группу из наших постояльцев, я просто уверен, что это не сразу конечно, но получится. Не знаю точно, хватит ли мне недели, но я постараюсь.
– Что ж пробуй. Главное не иди вперед событий. Тебе нужно их подвести к этому, чтобы они сами так решили. В общем, придумай как это сделать, исходя из обстоятельств. Главное здесь не нажимать и не переусердствовать. Если они тебе скажут – нет, то этот план можно перечеркивать, он не получится. Пусть лучше на это уйдет больше времени, но результат будет достигнут. А я как-нибудь разберусь с бароном и его недельным сроком.
На этом разговор был закончен и Дарим покинул дом дяди. Вернувшись в доходный дом, последующие два дня он провел в общении с постояльцами.
Из всех разговоров с ними он понял, с кем имеет дело – людьми лишь плывущими по течению. Да, им всем понравились взгляды и его речи, они в действительности, очень хотели изменить свою жизнь, но это было лишь желанием, реальных действий они были не способны совершать. И самое худшее, что со своей жизнью, по сути, свыклись. Если в тот вечер они были готовы идти за ним куда угодно, то к утру от прежнего запала ничего не осталось. Все было так, будто все обо всем сразу забыли, продолжив жить своей обычной жизнью.
В последний день недели Дарим заметил, что первичное дружелюбие к нему у постояльцев стало неумолимо спадать. Чуть поразмыслив, он догадался, что виной всему плата, которую он должен был собрать с них в начале следующей недели. Ведь человек, забирающую любую плату не может вызывать симпатии по определению.
Вечером, в канун дня расплаты некоторые постояльцы, как видно решив, что они с ним в приятельских отношениях, стали обращаться с просьбами об отсрочке оплаты, как водится под предлогом "на время". Дарим быстро сообразил, что к чему и дабы не терять остатки заработанного к себе доверия, пошел на уступки, выторговывая в каждом случае отдельные условия.
Так первым на пороге его комнаты появился Дорс, как всегда неразлучный со своими приятелями – близнецами Мацем и Луцем.
– Дарим, не поверишь! В городе совсем не стало работы после этого бунта, Тар его подери! Как только на улице вечереет, все бедолаги, будь они не ладны, по домам сидят и эти стражники, так и рыщут по городу, так и рыщут, – причитал он, под одновременное покачивание голов близнецов. – Мы каждый вечером и туда ходим и сюда, но везде пусто. Все таверны к вечеру пусты или уже закрыты. Как будто все сговорились, и как стемнеет, не пьют этот проклятый эль!
К слову сказать, работой эта тройка называла вечерний грабеж подвыпивших горожан, коих они подкарауливали в темных переулках города, на то и жили. О том, чтобы найти настоящую работу они даже не помышляли. Зачем трудиться? Ведь можно было просто так взять и забрать. В крайнем случае, стукнуть пару раз и очередной бедолага сам как миленький все отдаст.
– Дарим, ну будь человеком, дай отсрочку до следующей недели, а там точно работа пойдет. Ну не могут же люди жить столько без эля! Народ все равно потянется в таверны. А в это время и мы тут как тут!
– А вдруг у вас что-то не получится, что тогда? Хозяин с меня три шкуры сдерет!
– Ну, если вдруг, то так и быть, – начал было говорить Дорс, и покосился на близнецов. – Комодом расплатимся!
Близнецы вмиг как по команде одновременно выпучили на него свои глазенки и стали протестовать, молча тыкая его в бока с разных сторон.
– Да ну вас! – вскрикнул он и оттолкнул от себя обоих. – Так что договорились?
– Так и быть, но только если в счет комода, – согласился Дарим.
Все трое вышли. Недовольные близнецы что-то принялись бурчать себе под нос и тыкать с разных сторон в бока Дорса.
Следом за ними вошли три шлюхи, все это время стоявшие под дверью и подслушивавшие чем кончится предыдущий разговор. Услышав как Дарим пошел на уступки и они решили зайти к нему поплакаться, авось он уступит.
– У нас такое дело к тебе, прямо таки Даримчик и не знаем, с чего начать, – сказала шлюха по имени Налия.
– Вероятно, нет денег – угадал?
– Угадал! – воскликнула она и все три шлюшки одновременно засмеялись, захлопав в свои ладошки.
– А от меня то, что хотите?
– Даримчик, ну войди в положение, мы все таки девушки, нам так тяжело жить одним в этом большом, полном сплошь черствыми людьми городе, -сказала Налия, процитировав подслушанный где-то заумный оборот. – Нет, но ты не подумай чего, мы принесли деньги, но только половину. Остальное отдадим на недели.
После этого Налия томно смотря на него стала строить симпатичные глазки, а две других стали соблазнительно вилять своими бедрами. Для Дарима, давно не ласкавшего женщину, это было испытанием и дабы побыстрее от них отвязаться он согласился с условием, что те обязательно все выплатят.
Следующим явился некий Скет. Осторожно постучав и так же осторожно войдя. Дарим его неоднократно видел в доме не раз. Он привлек его внимание тем, что всегда держался отдельно от всех и к удивлению Дарима все держались отдельно от него.
– Дарим, не поверите... – начал было он.
– Конечно, не поверю. Мне нужно будет завтра отдать всю плату хозяину доходного дома, а я так смотрю и половину не соберу.
– После того, как вы в холле всего нарассказывали я право был в замешательстве и много думал. И вот прямо вчера, когда искал работу на торговой площади все думал-думал и не поверите, кто-то стащил мой кошель, а ведь там был один... Ой, что я говорю! Даже две золотые и две серебряные монеты, про медки я и вспоминать не хочу. Может, войдете в положение и отсрочите мне на недельку, а я как найду работу, так сразу и верну, – рассказал он свою жалобную историю.
Дарим, как нестранно проникся его рассказом, скорее всего услышав о большой утраченной сумме.
– Да, конечно... но только, где вы найдете, если у вас даже работы нет?
– Ой, да за это даже не думайте, добрые люди всегда найдутся, – сказал Скет и расплылся в уместной улыбке. – Вы такой добрый у нас, дайте я вас обниму.
Не зная зачем, Дарим встал из-за стола и позволил ему обнять себя. Тот от переполняемых чувств, словно к родственнику прижался, а после к его удивлению у Скета показались на глазах слезы, и он дружески похлопал по спине.
– Жалко, что вот таких как вы, мало осталось у нас в городе, – сказал он, вытирая слезы рукавом. – Я так рад, что и вы Дарим, очень добрый человек. На мои слезы не смотрите, это слезы радости. Желаю вам Дарим всего самого наилучшего.
Проводив его до двери он не успел закрыть за Скетом дверь, как на пороге появился теперь Ридон.
– Не подумай только, что я пришел что-то клянчить. Я принес плату в полном размере, – сказал он и передал медяки. – А этот что хотел?
– Как и остальные, сказал, что нет денег, и просил отсрочить. Но знаешь, мне он прямо понравился, очень хороший человек, – вспомнив о слезах радости на его глазах, сказал Дарим.
– Кто? Он?! – воскликнул Ридон и тут же залился смехом. – Скет у нас ворюга еще тот! Ты разве не знал? Я думал, тебя предупредили. Он ходит постоянно на торговую площадь и там работает – обворовывает ротозеев. Знакомится с кем-нибудь, что-то там расскажет и давай обнимать. Любит еще по спине похлопать. Только вот когда он уходит, олухи после понимают, что остались без кошелька и без монет. Тебя он случаем не обнимал?
– Да нет вроде..., – начал было Дарим, но тут же вспомнил, как Скет и обнимал и похлопывал.
Принявшись искать по карманам, не выкрал ли тот чего, он опомнился. Все монеты от предыдущих постояльцев он сложил в стол и облегченно вздохнул.
– Вот, так со всяким новеньким у нас бывает.
– Да у меня при себе ничего не было.
– Это хорошо. Держись от него подальше теперь, – сказал Ридон и вышел.
Больше в этот вечер к нему никто с просьбами не обращался. Спать он лег пораньше, зная, что предстоящий день будет насыщен. Нужно было с утра собрать плату с жильцов и отнести дяде. Пока он никак не продвинулся в их задумке с дядей и это тяготило. Переживая Дарим не сразу уснул. Долго в голову лезли всякие мысли. Он ворочался и принуждая себя насильно уснуть.
Глава 10. Совещание у барона.
День предстоял у консильери Реса быть еще тот. Сегодня его молодой барон Реган Бретт должен был принять людей с их челобитными впервые за три последних месяца. Жалоб скопилось более чем предостаточно, так что день предполагал быть чрезмерно трудным. Да еще и этот бунт! Всю дорогу он отгонял от себя все дурные мысли о предстоящей работе.
Взглянув по дороге на небо, и увидев повышенную облачность, консильери скривился. Возвращаться под дождем не хотелось. "Как бы дождь не пошел", подумал он и невольно ускорил шаг.
Подойдя к замку барона, Рес увидел собравшуюся толпу примерно в три сотни. Остатки положительного настроения тут же улетучились. "Хотя бы к ночи домой попасть", подумал он и принялся подниматься по ступенькам в веранду.
Реган Бретт уже восседал за столом вместе с остальным советом в приподнятом настроении. Извинившись за опоздание, консильери сел на свое место и как понял, не особо опоздал. Все собрались только перед его приходом.
Просителей и жалобщиков запустили на открытую веранду. Несмотря на ее размеры, такая толпа не могла вся уместиться в ней и люди заполнили всю лестницу, а остаток остался подле замка. Народ собрался весьма разношерстный.
Первым вышел купец и после привычной для торговцев лести в адрес барона заявил об ущербе от бунта и возможности его возмещения.
– Еще с аналогичной просьбой просители есть? – быстро сориентировавшись, спросил молодой барон.
Таких насчитывалось примерно полсотни.
– Пострадавшие освобождаются от налогов на месяц, – с важным видом по обыкновению приподняв подбородок, сказал он.
Рес догадался, что свой ответ по этому вопросу барон заготовил заранее. Толпа шепотом недоброжелательно зашипела. Реган Бретт взглянул на них недобрым взглядом и шепот стих.
– И не более! – сурово сказал он.
Чуть обождав, купец продолжил.
– Да, бунт стих, но главный зачинщик до сих пор не найден и не предан суду. Преступление без наказания это почва для новых недобрых всходов.
Барон недовольно вновь посмотрел на купца.
На веранду быстрым шагом вошел слуга. Склонившись к уху барона, он сказал так, что остальные сидевшие за столом также услышали.
– Голубь принес письмо от князя, – и передал ему запечатанный свиток.
С озабоченным лицом расколов печать и развернув письмо, барон прочитал сообщение про себя – "Ко мне. Немедленно". Побагровев, он дал команду слуге:
– Готовьте лошадей к утру.
Сидящие за столом примерно поняли содержание письма и понимающе переглянулись.
Вновь взглянув на купца, молодой барон спросил:
– Это все?
– И да, мой барон, по городу пошли нехорошие разговоры, а именно в одном из доходных домов у северной стены.
Он конечно же знал в каком именно, но предпочел умолчать, зная кому он принадлежит.
– Там даже появился лидер, по имени Дарим.
Консильери чуть не рухнул со стула. Но дабы не выказать своего волнения уткнулся взглядом в стол, собирая ошарашенные мысли в кучу. Тем временем купец продолжал.
– Так вот этот Дарим призывает чернь к резне всех знатных и добрых лиц нашего города.
Все вокруг услышав такое дружно охнули. Консильери невольно взялся рукой за голову, продолжая непрерывно смотреть в стол, и оперся на нее.
– Более того он утверждает, что любой родившийся из этой черни является, извините за выражение – богом!
Услышав это, толпа на веранде громко вновь охнула и осуждающе загудела. Тут невольно вторая рука консильери потянулась к голове. Он был готов уже провалиться сквозь землю.
– Сир Молон! – воскликнул барон. – Немедленно всех, я повторяю всех из этой ночлежки переловить, допросить и всех отправить в яму. И этого как его Дариона, и всех кто там его любит слушать!
Выслушав приказ, капитан ринулся его выполнять.
От услышанного распоряжения барона консильери прошиб холодный пот. Почувствовав взгляд Регана Бретта на себе, он поднял глаза. В взгляде барона не было злости. "Похоже барон что-то задумал или может подыгрывает", подумал он. В любом случае он расценил это благосклонно для себя, и спокойствие вновь стало возвращаться.
– Будь покоен купец никто не уйдет от правосудия. Ростки бунта хоть и дали свои всходы, но теперь мы знаем всходы плевел. Мы вырвем их с корнем так, что другим будет достаточным уроком.
Купец и остальные пострадавшие, похоже были удовлетворены и покинули веранду. А их место тут же заняли другие ожидавшие.
Следующим вышел к барону старший каменщик.
– Мой барон, главный зодчий нам заявил о работах по замене части кладки стены, из-за ее проседания, что на западной стороне, около ручья. Кроме этого замены части мостовой там же у моста. Он пообещал, что работы начнутся еще два месяца назад, но до сих пор ничего не начато. Мы отказали соседним баронствам в их подрядах и теперь в ожидании. Но от зодчего новостей так и нет. Что нам делать?
По всей видимости, молодой барон почувствовал в этом прошении некую значимость и решил по-серьезному подойти к этому вопросу.
– А стена действительно сильно просела и требует немедленной замены кладки или еще есть время?
– Я не знаю, я всего-навсего каменщик, – пожав плечами, ответил тот, так как в действительности даже и не видел этих повреждений.
– Тогда кто знает?
– Так это знает главный зодчий, он же нам заявлял о работах.
– Где он?
Все пожали плечами, загудели.
– Я здесь мой барон! – отозвался голос из толпы. – Я здесь. Я тоже пришел с челобитной.
– Какой?
– Хочу просить разрешения на развод со своей женой.
– Зачем тебе это?
– Нашел другую – молодую.
Все засмеялись.
– Тьфу ты, не морочь мне голову.
– Так что мне делать? Старую жену я отправил в деревню, а молодая у меня дома сидит, ждет.
– И что ты хочешь от меня?
Тут вмешался консильере.
– Он может развестись по его статусу только по вашему благословлению, равно как и вновь жениться.
– Ну, хорошо, благословляю тебя на все.
Тот расплылся в довольной улыбке.
– Спасибо мой барон. Я буду молиться о вашем здравии всем богам и многократно кланяюсь от жен, – сказал зодчий и на радостях быстро покинул веранду под общий смех.
Наконец когда смех стих взгляд молодого барона вновь уткнулся в старшего каменщика.
– Ну и? – с недоумением спросил барон.
– Я же говорю старший зодчий...
– Тьфу ты... Куда он делся? – уже заорал барон.
– Он уже убежал, – послышалось из толпы.
– Так быстрее верните его!
Кто-то из толпы за ним следом побежал. Благо недалеко от замка вырыли зачем-то канаву, а зарыть забыли. Тот, бежав, от переизбытка чувств и в предвкушении новой жизни с молодой женой, не заметив, угодил в нее, там его и нашли.
– Так что ты думаешь по этому вопросу?
Чуть собравшись, почесывая ушибленный лоб, зодчий, принялся доказывать необходимость переборки стены и укрепления фундамента, так как стена могла разойтись когда угодно. Реган Бретт, как показалось консильери, настолько погрузился в проблему стены, что позабыл, и о бунте, и о своей поезде к князю.
Дальше к молодому барону были вызваны еще и помощники зодчего. Вместе с ними он стал обсуждать качество блоков стены, их размер. Его заинтересовали причины, по которым выбирался материал для блоков.
Тем временем консильери погрузился в раздумья по поводу задержания в его доходном доме племянника и постояльцев. Неопределенность его тяготила. Но тут ход его мыслей нарушил визг младшего зодчего.
– Мы не можем строить стену из известняка, он слишком мягок! Только гранит! Только он сможет выдержать бой баллист и требушетов.
– Хорошо, предположим, – не унимаясь, сказал барон. – А если внешнюю часть стены обложить гранитом, то внутреннюю можно обложить и известняком? Это ведь удешевит работы.
– Нет! – вновь визжа, ответил младший зодчий, специально отвечающий, как выяснилось в ходе разбирательства, за крепостные стены города. – В этом случае нужно их усиливать, и следует класть на треть блоков больше!
Невольно суммы материалов и работ всплыли перед глазами консильери.
– Мой барон, стоимость одна и та же из-за разности в стоимости материалов и их количества. То на то и выходит, – сказал он, вмешавшись, наивно полагая, что на этом разбирательство можно окончить.
Но не тут-то было! По всей вероятности на этой стене для Регана Бретта все сошлось клином – он тут же заговорил о количестве задействованных работников.
– Говоришь, что блок весит всего тридцать килограмм, так зачем тебе три десятка каменщиков? Справиться может и один! – сказал барон, принявшись вновь допытывать старшего каменщика.
– Как один?! – воскликнул он, аж опешив.
– Ведь ты утверждал, что в кладке блоков требуется мастерство. Так пусть кладет блоки один мастер.
– А как же остальные? – растерянно спросил он.
– Зачем тебе остальные? – вопросил барон, смотря на него как на недоумка.
Старший каменщик теперь даже рот открыл, не в силах ничего более сказать, но это было ненадолго.
– Но как он может каждый раз спускаться и подыматься за каждым блоком по отдельности, их подогнать, после спуститься, замесить раствор, поднять его на стену и установить? Так и года не хватит, – сказал он и чуть подумав, добавил, – да какого года, там работы столько, что даже не знаю как сосчитать.
Тут старший каменщик принялся усиленно почесывать затылок и оглядываться в поисках поддержки.
– Болван! – вскрикнул на него барон. – Остальных помощников нужно брать из черни! Они за горсть медяков будут во всем ему помогать. – И обратился к консильере, – сколько стоит подобная работа для черни?
– Не более пяти медяков в день.
– Вот! – крикнул барон. – А каменщика?
– Пятьдесят медяков, но для своего барона за пол цены.
– Вот видишь в пять раз дешевле!
В этот момент консильери поймал ухмылку десницы Легана. Да, его бы и самого позабавил этот спор, если бы не все эти обстоятельства с бунтом.
Невольно Рес задумался о том, что разбор молодым бароном просьбы старшего каменщика показал его совсем с другой стороны и отнюдь не с лучшей. Возможно, он поспешил, предложив ему, раньше времени такую опасную игру, достаточно не изучив.
Прошел еще примерно час, прежде чем был вынесен окончательный ответ по данному вопросу – наем десяти мастеров-каменщиков и десяти черни. Старший каменщик, словно выжатый лимон без сил покинул своего барона, не зная радоваться или нет в достигнутом компромиссе. При этом напрочь позабыв, что был решен только вопрос по замене части кладки стены, в то время как замена части мостовой, так и осталась без обсуждения. Но можно было с уверенностью сказать, что как только об этом он вспомнит больше он к барону, ни в жизнь не пойдет решать какие-либо споры.
Реган Бретт принял еще трех посетителей, но уже без прежнего изуверства. Видя, как ведется прием, большая часть просителей сделали соответствующие выводы, и потихоньку сами покинули замок до окончания приема, а остальным было заявлено ждать до следующей недели.
Невольно консильери заметил для себя, что прежний барон Сем Бретт так дела никогда не вел. Разбор он всегда проводил по существу и по возможности быстрым. При малейшем сомнении он спрашивал мнение у своих помощников из совета и конечно прием был до последнего посетителя. Покойный не любил оставлять дела на потом. Если бы просителей было столько много как сегодня, то обязательно продолжил прием на следующий день.
Как только все разошлись, за столом барон оставил консильери и магистра.
– Что вы там придумали по нашему делу? – спросил барон у Реса.
– Учитывая таковой поворот дел, я думаю, что ....
– Я так понял этот Дариар и есть ваш племянник? – перебив спросил он.
Консильери молча кивнул.
– Его и остальных сегодня нужно изловить, а завтра нужно осудить и отправить в яму, – вмешался магистр Вилен.
– Как? – воскликнул пораженный консильери. – Это же было частью плана!
– Плана? Что Вы собираетесь у нас тут устроить?! – уже грозно заявил магистр. – Итак, уже, судя по тому, что говорил купец по городу пошли эти разговоры. Все эти вольнодумства нужно вырвать с корнем, также как и бунтовщики, они должны быть наказаны ямой. Это послужит уроком для черни, что язык свой нужно держать за зубами, а не трепать им что только вздумается. С вашими планами боюсь здесь не бунт, а уже организованный мятеж получится и не где-то там, а где-то тут, у нас с вами! Мы не сможем отправить всю чернь в яму, эти разговоры словно чума быстро распространяются, поражая умы простолюдинов, и эту чернь потом просто будет невозможно излечить даже плетью.
– Но...
– Мой барон, я предлагаю, самым разумным будет, во-первых, всех уже задержанных бунтовщиков завтра же с утра на площади высечь и отправить в яму, во-вторых, этих с доходного дома всем скопом кого задержат тоже вместе с остальными направить в яму второй колонной. По дороге Сир Молон их выпустит в лесах, около Глазвиля, но так, чтобы это было, как будто те сами сбежали. Племянник Реса вместе с ними должен утроить бунты в Глазвиле и Кругорте, а после вернуть всю свою шайку в определенное место, где капитан их вновь задержит и всех, кроме племянника конечно, отвезет в яму.
– Потрясающе магистр. Эта чернь ни о чем не догадываясь сделает то что нам надо! При этом сама не понимая, кто их ведет. Мы будем вне подозрений. Главное все концы в итоге сгинут в яме! – воскликнул барон, обрадовавшись предложенному магистром плану.
– Главное чтобы у твоего племянника было достаточно ума хорошенько обработать этих дурней и устроить бунты, как мы и задумывали, – сказал магистр консильери, подняв указательный палец. – Во время бунта нужно больше крови, как можно больше среди местной знати. Пусть наша чернь хорошенько растрясет эти баронства.
– Но как же..., да он оказывает воздействие, но не все будут готовы пойти за ним, они ...
– Готовы – не готовы, все это чушь. На самом деле все очень просто, мы уже создали для них условия сделать так, как нужно нам. Сейчас их переловят, и будут держать в остроге, а после по приговору повезут в яму. По дороге мы так все устроим, чтобы они все сбежали в лес. У них будет очевидный выбор либо бежать, либо яма. Кто устоит при таком выборе от побега? В лесу у вашего племянника будет время прочистить им мозги и направить на бунты. Те, кто последуют за ним, уйдут, а кто откажется и пойдет своей дорогой, капитан со следопытами там же в лесу их переловит и, поймав, отправит в яму. Так никто из этой черни, кроме племянника не будет знать, кто их направляет. Даже если всех переловят во время бунта, нам это никак не повредит. Лишь бы ваш племянник держал рот на замке. Если даже и его поймают, я думаю, мы найдем способ его после вызволить.
Тяжело вздохнув, консильери согласно кивнул. План магистра был вполне разумен и самое главное не требовал долгой подготовки. Единственное, что ему не нравилось, так это риск которым он невольно подвергнул племянника.
– Сейчас, когда их переловят, ваш племянник будет вместе с остальными сидеть в остроге, чтобы не вызвать подозрений. Но вы не беспокойтесь, я скажу капитану, чтобы задержанных в доходном доме не пытали и перед отправкой не вздумали дать плетей. Все это будет нам только во вред. Им предстоит долгий путь, они должны быть в форме. Они просидят в остроге до утра и утром второй партией их отправят в яму, – дополнил Вилен.
– Магистр я думаю Ресу обязательно нужно утром увидеться с племянником и дать наставления. Ему будет не лишне провести в остроге ночь, это пойдет на наше общее благо. Он должен прочувствовать, что не только его, всех нас ждет, если вздумает проболтаться, – сказал барон подытожив.
На этом разговор был закончен и консильери с тревогой в сердце покинул замок. "Похоже, Вилен опять меня перещеголял", с сожалением подумал он.
Если раньше старый барон, конечно, иногда советовался с Виленом по каким-то вопросам, но главным советником был всегда консильери, то сейчас все совсем иначе. Магистр было похоже полностью стал заменять консильери и пользовался полнейшим авторитетом барона. "Как это могло произойти?" недоумевал Рес. Все было странно и непонятно для него.
Самое главное – магистр Вилен не только присвоил его идею, но еще и возглавил, а исполнение повесил на консильери. Теперь, если все получится, то это будет истолковано, как прежде всего заслуга Вилена, а в случае возникновения заминок и тем более если эта игра не получится, то отвечать придется Ресу. Кроме прочего Вилен сейчас управлял еще и его родным племянником. Все это вызывало у консильери бессильную ярость, он был зол как никогда, но не мог ничего поделать.
"И зачем меня дернуло сделать это предложение барону!" заключил консильери.
Невольно он вспомнил дочь, сказавшую, что ей не нравится их задумка – "Вот же женское чутье!" воскликнул про себя консильери. "Даже не зная сути вопроса, сразу попала в точку! Зачем я ввязался во все это, еще и племянника втянул. Теперь в этом деле мне вообще никакого проку нет".
Сама мысль отыграть проигрыш у Вилена для него сейчас казалась несбыточной, Рес почувствовал, что установить близкий контакт с Реганом Бреттом у него уже никогда не получится.
