Текст книги "DEEP PURPLE Звезда автострады"

Автор книги: В. Дрибущак

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц)

Учитывая то, что прошлогодние гастроли уже отменяли из-за болезни Гиллана, начали искать замену Блэкмору. Выручить группу сначала согласился Эл Купер (Аl Соореr), основатель BLOOD, SWEAT AND TEARS, известный продюсер и клавишник, неплохо владеющий и гитарой.

Целый день группа репетировала с ним, но на следующее утро Купер, сославшись на болезнь, отказался выступать с DEEP PURPLE.

В «пожарном порядке» удалось договориться с участником группы SPIRIT Рэнди Калифорнией (Randy California), и два дня DEEP PURPLE провели, репетируя в арендованном нью-йоркском зале «Fillmore East». C новым гитаристом группа предстала 6 апреля в канадском Квебеке.

«На концерте, который мы дали с Рэнди, ярко выделялись два момента, – вспоминает Гиллан. – Один – когда он использовал в „Child In Time“ слайд-гитару, что очень интересно звучало и было принято публикой „на ура”; второй – это то, что мы сыграли „When A Blind Man Сries“, которая до того никогда не исполнялась на сцене. Он играл ее по-настоящему прекрасным блюзовым чувством, в манере, абсолютно отличавшейся от блэкморовской. Это было здорово, но я не думаю, что было бы верным решением продолжать гастроли без Ритчи. Они же не выступали без меня, когда я болел…»

Так что американские гастроли возобновились только 25 мая, после выздоровления Блэкмора. Ритчи, правда, вынужден был соблюдать диету. Сначала цыплят и рыбу готовил ему Хэнсфорд, но потом наняли повара, который умудрялся куховарить в номерах отелей.

В июне группа дала пару концертов в Италии и четыре в Великобритании, включая два аншлага в лондонском «Rainbow Theatre». Именно эти выступления стали причиной появления DEEP PURPLE в «Книге рекордов Гиннеса» в категории «Самая громкая поп-группа».

С 6 по 18 июля группа провела свои третьи (в 1972 году) гастроли по США, а потом вылетела в Рим для записи очередного альбома.

«После дискомфорта в холодных коридорах отеля швейцарского Монтрё мы решили, что наш следующий альбом должен записываться в относительном комфорте, а вилла на окраине Рима предполагала идеальные условия. Мы заранее арендовали большой дом на Via Flaminia и заказали „Rolling Stones Mobile”, – вспоминает Гловер. – Вилла состояла собственно из самого дома – гостиная, столовая и кухня плюс 5 или 6 спален различных размеров, выходящих на большое бунгало с солидным бассейном. То место, которое планировалось приспособить для записи, было внушительным флигелем, обычно используемым для вечеринок. Там стоял стол для трапез с поднимающейся крышкой и местами для сидений. Большинство из нас жили в доме, но все мы там поместиться не могли. Поэтому Ритчи решил поселиться в другом месте».

В связи с тем, что аппаратура группы была еще в пути, музыканты собрались вокруг старенького пианино. Лорд спел песню «Smelly Botty» (своего авторства), а Гиллан – композицию Конвея Тритти «It's Only Make Believe». Остальные подпевали, а Мартин Бёрч даже записал все это на пленку. (Кстати, эти песни фирма «ЕМI» собиралась разместить в 2000 году на ремастированном издании Who Do We Think We Are, но Лорд наложил вето.)

Гловер: «Мы сразу же заказали приличное количество местного недорогого вина – и в тот же день грузовик доставил нам несколько сот бутылок. Так что мы подняли тост за начало нового приключения».

Когда же прибыла студия «Rolling Stones», оказалось, что из-за низкой арки на воротах машина не может проехать на территорию виллы.

«Ходить за треть мили, чтоб прослушать результат записи, было делом нелегким, но куда деваться? Так что мы приучили себя к этому. В конце концов, по сравнению с замысловатым маршрутом, который нам приходилось с трудом преодолевать во время записи предыдущего альбома, этот был не таким уж плохим», – считает Гловер.

Но, по правде говоря, ходить в студию доводилось крайне редко. Работа не клеилась.

«Было заметно, что они работали не так дружно, как было ранее, – вспоминает Мартин Бёрч. – Если у кого-то появлялась идея, к ней относились без особого энтузиазма, хотя до этого они всегда с радостью развивали любую тему».

«Ритчи настаивал, чтобы группа шла его путем, а мы этого, конечно же, не хотели. Бывало, я приходил с кучей идей, а он, развалившись в кресле, только молча смотрел исподлобья или, случалось, начинал играть какой-нибудь рифф, а мы все подключались, говоря: здорово! Давайте это запишем! А он отвечал: нет, я не разрешаю этого делать – я приберегу эту вещь для своего сольного альбома», – вспоминает Гловер.

Итальянские журналисты, которые приехали в один из дней на виллу, чтобы взять интервью, обнаружили, что Гиллан, Гловер и Лорд музицируют в доме, а Блэкмор с Пэйсом – в гараже. После этого одна из газет написала: «Если DEEP PURPLE всегда так работают, то скорый распад неминуем».

Музыканты больше времени проводили, купаясь в бассейне, чем работая над альбомом. «Мы отлично загорели и выпили много вина, вспоминает Гловер. – Ритчи не хотел оставаться с нами дома, мы же сидели и допоздна играли в карты. Мы могли вставать очень поздно, а когда собирались вместе, Ритчи уже уходил на обед. Когда он возвращался, наставал черед обедать нам…»

Блэкмора такой подход к работе раздражал, хотя Роджер был другого мнения: «Я из тех людей, которые встанут с кровати в том случае, если есть что сыграть. Но если другие не хотят вставать и играть, никакого значения не имеет – хочу я это делать или нет».

Кстати, Блэкмор был единственным, кто не принимал участия в развлечениях. Остальная четверка плюс менеджеры Эдвардс и Колетта, Мартин Бёрч, роуди Колин Харт, Иен Хэнсфорд, Стюарт Викс со своими женами и подругами допоздна резались в карты. Гловер вспоминает, что однажды ему удалось выиграть у менеджеров сумму, равную их зарплате за неделю.

Зa три недели «римских каникул» было записано всего две песни – «Woman From Tokyo» и «Painted Horse». Последняя, правда, так и не попала в альбом – группе не понравилась вокальная партия, а Гиллан отказался ее переписывать.

На виниле «Нарисованная Лошадь» появилась только в 1977 году, уже после распада DEEP PURPLE. Иен Пэйс так прокомментировал этот более чем скромный результат работы над альбомом: «’’Женщина из Токио” обошлась группе в 8 тысяч фунтов стерлингов».

9 августа DEEP PURPLE вылетели в Японию, где дали три концерта – 15 и 16 августа в Осаке и 17 – в Токио. Гловер до сих пор считает эти концерты пиком его карьеры в группе. Прием был просто ошеломительным. Целых полчаса пришлось ему раздавать автографы в аэропорту. Музыкантов завалили цветами и подарками.

«Когда мы играли в „Будокане” (токийский зал, – прим. авт.), 12 или 13 тысяч японских поклонников пели вместе с нами „Child In Time”. Это было фантастикой – мы прилетели на другой конец земли, а они знают наши тексты!»

Еще до гастролей японское отделение фирмы «Warner Bros.» предложило группе записать концертный альбом, но «пэпловцы» отказались. В то время выпускать «живые» альбомы было делом не престижным. Считалось, что музыканты, идя на такой шаг, проявляют жлобство, экономя на студии. Есть и другое объяснение – концерты DEEP PURPLE, группы во многом импровизационной, очень сильно зависели от настроения и самочувствия музыкантов и были не всегда ровными. Но фирма настаивала, и DEEP PURPLE согласились, поставив три условия. Первое – они забирают пленки и сами их микшируют. Второе – если результат группе не понравится, пластинка не выпускается. Третье – альбом выйдет только в Японии. На этом и сошлись, прихватив с собой в Японию Мартина Бёрча.

Во время первого концерта в Осаке DEEP PURPLE чувствовали себя скованно – все помнили о том, что их записывают. И лишь на другой день ребята раскрепостились и отыграли на славу. Отличным получился и токийский концерт.

Уже дома, прослушав пленки, Гловер с Пэйсом (остальные интереса к записям не проявляли) поразились качеству материала. Особенно понравилась им «Smoke On The Water», которая, по их мнению, звучали лучше, чем на Machine Head.

Концертные записи раскрывали те сильные стороны группы, которые на студийных альбомах просто не могли проявиться. Каждая композиция звучит так, как будто исполняется в последний раз; музыканты выкладываются полностью, заряжаясь энергией от публики. Они пускаются в длинные импровизации, затевая соревнование «кто кого переиграет».

Блестящей получилась концертная версия «Странной Женщины». Это один из любимых сценических номеров группы. Как писала об этой песне «Чикаго Сан Таймс»: «Гиллан подражает риффам гитары Блэкмора настолько здорово, что можно поклясться – это две гитары играют в унисон…»

Из записей скомпоновали двойной альбом, и он был выпущен в Японии под названием Live In Japan.

Между тем, 22 августа DEEP PURPLE начали очередной (и весьма успешный) штурм Америки, а 13 сентября 1972 года группа принялась осаждать Туманный Альбион со своими самыми длительными британскими гастролями (до 8 октября). Впервые Гиллан переезжал с места на место отдельно от других членов группы. Его личный ассистент, Оззи Хопп, заказывал ему и другие гостиницы.

Роджер Гловер: «Иен Гиллан потерял над собой контроль. Это проявлялось в его поверхностном подходе к делу, а также в возросшем количестве потребляемого алкоголя. Он и Ритчи находились в то время на противоположных полюсах. Быть может Иен пришел к мысли, что, в конце концов, коль Ритчи имеет свои заскоки, то и он может себе это позволить».

Заехав на два дня во Францию (16 октября – концерт в «Олимпии»), группа отправилась во Франкфурт, дабы добить-таки новую пластинку. Музыканты поселились в гостинице «Park Hotel», сама же студия располагалась в нескольких десятках километрах от Франкфурта, в городке Вальдорф. «Приходилось ехать по нескольким автобанам, и если вы пропускали нужный спуск, нужно было мчаться около 30 километров, чтобы развернуться. Именно это произошло в первый день – я повернул не там, где следовало, и безуспешно пытался найти обратную дорогу. Тем временем, остальные ребята были уже в студии, настраивая аппаратуру. Ритчи взял мой „Rickenbaker”, в результате чего появился „First Day Jam”, в котором Иен играет на ударных, Джон – на органе, а Ритчи – на бас-гитаре – вещь редчайшая. И получился великолепный джем-сейшн», – пишет Гловер в буклете к ремастированному изданию Who Do We Think We Are, где эта 10-минутная по продолжительности композиция помещена в качестве бонус-трека 6».

Немецкая земля оказалась более щедрой на урожай – удалось сочинить и записать 6 новых песен. Несколько дней прошли в «нащупывании» материала во время джем-сейшенов. А вот дальше работали так: сначала записывалась инструментальная «подкладка», потом – сольные партии, и уже после этого в студии оставался Гиллан, чтобы «наложить» вокал. При таком принципе работы остальные музыканты не знали ни то, какими будут тексты песен, ни даже окончательной мелодии (этот способ в дальнейшем всегда применялся Гилланом в его сольной карьере).

«Над этим альбомом работалось труднее всего, – вспоминает Гловер, – это было пред самым концом карьеры второго состава, и одна половина группы не разговаривала с другой. Было много трений. Я помню, как часами мы сидели в студии, пытаясь что-либо сочинить. Иен Гиллан и Ритчи даже не смотрели друг на друга».

Свое отношение к человеку в одежде из черной замши (любимое одеяние Блэкмора) Гиллан изложил в тексте песни «Smooth Dancer»:

Черная замша не значит, что ты подходишь для меня.

Черная замша только скрывает твою тайну.

Я хочу понять тебя,

Но ты чёрен, и я не знаю, что мне делать…

Хлесткие выражения типа «ты хочешь править миром, но ведешь себя как девчонка, страдающая ложной беременностью» или «я человек свободного полета, и тебе никогда не сломать меня, хотя ты пытаешься убедить, что обладаешь магической силой», естественно, были наложены на музыку в отсутствии самого героя песни.

«Я не думаю, что Ритчи тогда „въехал” в то, что написал Иен, хотя, возможно, он понял это позже», – говорит Гловер.

Сами музыканты по-разному относились к результатам записи. Например, песня «Our Lady» очень нравилась Джону: «Она может сильно удивить своим началом – очень медленным и сконцентрированным на мелодии и тексте. К тому же, в ней нет сольных партий. Это просто песня, что довольно необычно для нашего стиля. Если вы не делаете того, что ожидают от вас поклонники, то они кричат: надувательство! Если же вы делаете то, чего от вас ожидают, они кричат: штамп! В этой же песне есть золотая середина между этими двумя крайностями. Такой же цели мы пытались достичь, записывая этот альбом».

Название «Our Lady» часто неправильно переводится на русский язык как «Наша Леди». Нужно переводить, конечно же, «Наша Дама» (французский аналог – «Notr Dam»), то есть «Матерь Божья». К такому названию Блэкмора подтолкнула надпись, увиденная им на одном из соборов.

«Place In Line» родилась под влиянием фантастического романа, который был прочитан Гловером и пересказан Гиллану. А «Маrу Long» – это песня протеста против ярых «поборников морали» (а по сути ханжей) Мэри Уайтхауз и Лорда Лонгфилда. В конце песни Гиллан советует Мэри: «Шла бы ты со своим дружком, порнушником Лордом, вырыла бы себе ямку в земле, да и спрыгнула в нее».

Гловер считает, что на пластинке многие композиции получились беднее, чем во время репетиций. Прежде всего, по его мнению, это относится к «Rat Bat Blue»: «Вначале это была композиция с чисто гитарным драйвом, и, конечно же, рифф остался важной ее частью, но в окончательной версии доминирует орган и клавишные. Ритчи не единожды становилось скучно работать над сольными партиями, и он „перепихивал” эти обязанности на Джона. Джон, конечно же, уставал переделывать партии гитары на органную аранжировку, но выбора-то у него не было – он оставался единственным (после Ритчи) солистом группы».

Блэкмор же спустя много лет так объяснял свою инертность: «В то время мы очень напряженно работали. Менеджеры заставляли нас пахать до седьмого пота, мы колесили с концертами по всему свету и были просто опустошены. В результате отношения между членами группы сильно испортились – уже тогда каждый из нас шел своей дорогой. И ни у кого не было желания совместно работать над очередным альбомом. Но самое важное – не хватало свежих идей. У нас просто не было материала для записи».

Под конец «вальдорфских мучений» произошел случай, окончательно расстроивший Гиллана. «В один из вечеров, во время перерыва при записи вокала, Мартин, изучавший как раз в то время карате, отрабатывал удары на деревянной двери. И тут Гиллан решил показать ему. что может ударить сильнее, – вспоминает Гловер. – Он перетащил звукопоглощающий экран и стал напротив. Далее Иен изо всех сил налетел на него. Экран, тяжеленная вещь с большим „зубом” в нем, лениво упал – единственное различимое движение в комнате. К несчастью, Гиллан еще не успел выпрямиться… Он стоял в оцепенении, а потом тихим спокойным голосом спросил: Родж, а где роуди? Я сказал ему, что все ушли в паб, небольшой бар в нескольких кварталах отсюда, где частенько просиживали те из нас, кто не был непосредственно задействован в работе. А Иен продолжал тем же размеренным тоном: я сломал руку, мне нужно немедленно в больницу. С работой этим вечером было покончено. Его отвезли в больницу, и там врачи наложили гипсовую повязкy на палец. Но обернулось все хуже некуда. Они так паршиво сделали свою работу, что по сей день у Гиллана нет костяшки на мизинце левой руки».

В таких муках появился на свет самый короткий (34 минуты) и один из самых неудачных альбомов DEEP PURPLE. Название «За кого мы себя принимаем» предложил Иен Пэйс. Так он перефразировал вопрос одного из поклонников, высказавшего в письме свое недовольство группой – «За кого они себя принимают?». При оформлении конверта альбома была использована фотография земного ландшафта, сделанная со спутника НАСА. А идея разместить на этом фоне мыльные пузыри с «втиснутыми» в них музыкантами оказалась пророческой – судьба DEEP PURPLE Mark II получилась такой же недолговечной.

В ноябре DEEP PURPLE вернулись в США, начав шестой (и самый длинный) тур. У Гиллана вдруг появилась боязнь авиаперелетов, и он переезжал от города к городу на черном «Кадиллаке» группы FLEETWOOD MAC (они предваряли DEEP PURPLE во время американских гастролей). За рулем сидел Оззи Хопп. Гиллан со своей подругой Зоу селился, также как и на предыдущих гастролях, в других отелях.

Его «закадычный» враг Ритчи тем временем развлекался во время авиаперелетов. Журналист Крис Чарльзуорт, летевший с группой из города Де Мойн (штат Айова) в Индианаполис, был свидетелем такой шутки. Блэкмор, заметив, что журнал, который выдавался пассажирам самолета, совпадает по размерам с порнографическим изданием, имевшимся у него, просто просиял. Он аккуратно разогнул скрепки обоих журналов, вынул страницы, и вставил в обложку номера для пассажиром листки из порножурнала.

«Жалко, что нас тут не будет, когда кто-то из пассажиров откроет журнальчик», – резюмировал Ритчи, вложив результат своего труда в кармашек на спинке кресла.

Традиционное же развлечение гитариста в самолетах было более садистским. Роб Кукси, ставший к этому времени главным гастрольным менеджером, вспоминает: «Одной из любимых шуток Ритчи было, поперхнувшись едой в самолете, выплюнуть ее. Перед тем, как „сфонтанировать“ порцию пищи вдоль прохода, он привлекал твое внимание. Ты выглядывал в проход, в это время еда попадала на кого-то, а Ритчи тут же притворялся спящим. Так что все претензии приходилось принимать на свой адрес. Хуже всего были перелеты через Атлантику, ибо никогда не было уверенности, что тебя не арестуют после посадки…»

Концерты в США проходили при полном аншлаге, и барабанщик группы наверняка запомнил их на всю жизнь. 23 ноября, во время мы ступления в Оклахома-Сити на сцену взобрался какой-то верзила с револьвером «Magnum» 38-го калибра и выстрелил в Иена Пэйса. Пуля прошла в каких-то миллиметрах от его головы. Члены группы ничего не поняли из-за громкого звука музыки, но происходящее увидели Хэнсфорд и Кукси, сидящие за микшерным пультом. Немедленно вызвали полицию, и шестеро стражей порядка с трудом заломили руки амбалу.

К концу года Live In Japanстал бестселлером в Японии, а те экземпляры, которые попадали в Англию и США, с рук шли втридорога, «Пэпловцам»-таки удалось настоять на выпуске двойного концертника за пределами Японии, и альбом с видоизмененным названием Made In Japanв декабре поступил в продажу.

Впервые для второго состава DEEP PURPLE альбом лучше продавался в США (6-е место по «Billboard» против 16-го в Великобритании). Успех концертного альбома поднял акции студийного Machine Headи он добрался до 7-го места в США. Сделано в Япониикак бы подвел черту под напряженным 1972 годом. DEEP PURPLE уверенно заняли место на музыкальном Олимпе, потеснив многих конкурентов. На волне популярности хорошо продавались и ранние работы группы, и даже интерпретации их песен.

Так, в январе 1973 года сначала в США, а потом и в Европе появился альбом Funky Junction Play A Tribute То Deep Purple, в котором неизвестная никому FUNKY JUNCTION играла классику DEEP PURPLE. И только недавно стало известно, что проект этот – заслуга группы THIN LIZZY. Их менеджер в 1972 году предложил таким образом заработать деньжат. Пригласив на запись своего дублинского приятеля Бенни Уайта, фаната DEEP PURPLE с похожим на Гиллана тембром голоса, и органиста Дэйва Леннокса, двое «лиззовцев» – гитарист Эрик Белл и барабанщик Брайан Дауни склепали в «De Lane Lea Studio» альбом с песнями DEEP PURPLE. А незадействованный в этом проекте бархатный баритон лидера THIN LIZZY Фила Лайнотга (Phil Lynnoll) нашел другое применение. Блэкмор, подговоривший Пэйса покинуть DEEP PURPLE, планировал создать новую группу и пригласил в нее Фила. Супертрио BABY FACE в составе – Пэйс, Блэкмор и поющий басист THIN LIZZY даже записало материал для пластинки.

В интервью журналу «Tylko Rock» в ноябре 2000 года Иен Пэйс так вспоминает это сотрудничество: «Вообще-то мы не собирались уходить насовсем. Просто хотели попробовать чего-нибудь новенькое с группой, функционирующей параллельно с DEEP PURPLE. Это не был заговор против DP, а что-то типа спасательного круга – если бы с карьерой DEEP PURPLE не сложилось, мы бы смогли покинуть лодку. В конце концов, в голове у Ритчи давно была идея создать BABY FACE – ему всегда хотелось играть в составе трио – гитара, бас и перкуссия.

А воплотил он эту идею в жизнь тогда, когда мы оба познакомились с Филом и полюбили его. Это был действительно незаурядный человек. И вот организовали мы тогда совместный сейшен. Но оказалось, что хотя Фил и пел здорово, как басист проявил себя неважно. У него даже были проблемы с настройкой инструмента! А в сравнении с Роджером Гловером он выглядел действительно плоховато. Конечно же, я понимаю, что его могли подвести нервы. Фил тогда становился все более популярным со своей группой, и он мог сконфузиться от того, что ему устроили своеобразный экзамен. Конечно же, на основании одного сейшена не стоит делать выводы, кто чего стоит. Так или иначе, мы с Ритчи поняли, что Фил не настолько хорош, чтобы создавать с ним группу. Вот и вся история BABY FACE. Речь шла не о том, чтоб развалить DEEP PURPLE, а о том, чтоб иметь занятие, если группа ничего не будет делать».

Как бы то ни было, но Блэкмора с Пэйсом опередил Гиллан. Как гром среди ясного неба прозвучало его заявление об уходе из группы: «Когда я увидел, что наши дела оставляют желать лучшего, я сел и написал длинное-длинное письмо. Это было в каком-то отеле где-то в Америке. (Письмо сохранилось, и написано оно было в отеле в г. Дейтон, штат Огайо, 9 декабря 1972 г. – прим. авт.). Я написал нашим менеджерам, что очень горд тем, что совершила наша группа, но я больше не желаю в ней оставаться. Понимающие менеджеры тогда просто бы прекратили турне, но после получения письма, они стали мне звонить и упрашивать, чтобы я остался еще на пару турне и один альбом. Я согласился. Хороший менеджер при таких обстоятельствах прервал бы гастроли и дал нам отдохнуть, несмотря ни на что, и я бы, наверное, остался в группе…»

Напряженные гастроли действительно подрывали здоровье членов группы. Все музыканты вели бродячую жизнь практически со школьной скамьи, а перманентные вояжи 1972 года их просто доконали.

«Гастроли, гастроли… Если смотаемся на турне раз за пару лет, то это нормально. Но если находишься на гастролях десять лет подряд, как я, то это совсем другая вещь, – разоткровенничался в то время Блэкмор. – Появляется чувство, что ты постоянно чего-то или кого-то ждешь. Что меня тогда заботит? Только одно желание – поехать поскорее в тот зал, отыграть приготовленную программу – и все. Когда я просыпаюсь утром, то не задаю себе вопросов – чем заняться – уже все известно. Едем в какой-нибудь аэропорт, ждем какой-нибудь самолет, который как обычно опаздывает, говорим „здравствуйте” и „до свидания“ каким-то людям, которых вообще не знаем. Мне порой кажется, что весь ритуал похож на тот, когда тебя призывают в армию. И если не сумеешь уйти в себя и отгородиться от всего этого, то вскоре психически одуреваешь и постоянно тупеешь».

Истощение нервной системы было у Лорда и Пэйса, сам Ритчи во время концертов в Техасе перенес коллапс и несколько дней не мог играть. На пределе был и Гиллан: «Жизнь музыканта – полный хаос. Я сам прошел через эту мясорубку и однажды разрубил на мелкие куски мебель в номере одного отеля… Быть гастролирующим музыкантом – проклятое, напряженное, хотя и выгодное дело. Оно изнуряет нервы, поэтому я так много курю и пью…»

К счастью, группе удалось избежать увлечения наркотиками, которые весьма распространены в среде рок-музыкантов, хотя попробовать эту дурь им довелось. «Однажды я играл на концерте под влиянием гашиша. А так как я вообще не курю, то на меня он имел самое пагубное влияние. Целый концерт я играл по кругу одни и те же три ноты. Некоторые музыканты умудряются обкуриваться прямо на сцене и при этом играть – я понятия не имею, как им это удается», – говорит Блэкмор.

О своем опыте употребления «наркоты» вспоминает и Гиллан. В марте 1972 года DEEP PURPLE гастролировали по США вместе с группой Бадди Майлза, бывшего барабанщика хендриксовской BAND OF GYPSIES. Уставший Гиллан, еле дойдя до отеля, никак не мог уснуть – из соседнего номера, где разместился Майлз, доносилась музыка.

«Я зашел в номер и увидел двух девушек, занимающихся любовью; какого-то мужика, играющего на тромбоне; остальные в это время курили „косяки” и разговаривали… Бадди лежал в кровати:

– В чем проблема, парнишка?

– Не могу заснуть, – пожаловался я.

– Попробуй-ка вот это, – забил „косяк” и протянул его мне. Я затянулся раз (впервые в жизни), потом другой, третий. Увидев протянутые руки, понял, что должен передать его дальше. А через минуту Бадди дал мне другой „косяк”, достаточно большой, со словами, – а теперь иди в постель, паренек. Это поможет уснуть».

И все же расслаблялись музыканты DEEP PURPLE при помощи спиртного, а не наркотиков. «Мы – типичный коллектив пьяниц, – утверждает Гловер. – Наркотики меня не интересуют, а вот выпить мы всегда были не прочь. Мой любимый напиток (да и у Джона Лорда тоже) – водка. Иен Гиллан и Ритчи любят виски, а Иен Пэйс подсчитывает на калькуляторе сколько он может сэкономить, вообще не употребляя спиртного».

Но изнурительные переезды – не единственная причина разлада и труппе. «Когда мы обрели по-настоящему большой успех, когда начали зарабатывать все больше денег, появились женщины. Наша жизнь изменилась под воздействием новых девушек, новых жен, – продолжает Гиллан. – Вдруг мы перестали быть тем ансамблем, которым были раньше. Ранее у меня было полное взаимопонимание с Ритчи Блэкмором. Если мы хотели развлечься, договаривались о выпивке после концерта в баре отеля. И я ему мог сказать: сегодня ты играл хреново, а он отвечал: я-то играл нормально, а ты завывал так, что уши вяли. И после этих упреков мы напивались до чертиков и все было в порядке. Но вдруг во время гастролей появились женщины, и началось проживание в отдельных номерах, езда в отдельных лимузинах. И чем меньше времени мы проводили друг с другом, тем больше становились раздражительными. Бывало, говорю Блэкмору: пойдем в бар, выпьем. А он отвечает: только не сейчас, я иду с подругой в ресторан. Бывало, проходили недели, а мы виделись только на сцене. И даже если в конце концов удавалось пропустить по рюмочке с Блэкмором – разве мог я ему сказать: видишь ли, последние недели ты играл плохо. Это уже звучало бы чересчур сильно. Поэтому то, что должно было быть сказанным, сказано не было. Вещи, которые должны были быть сделаны, сделаны не были. Не думаю, чтобы мы тогда стали заносчивыми, начали задирать нос. Лучше скажу – то, что называлось духом DEEP PURPLE начало куда-то улетучиваться. Вот тогда-то я запил по-настоящему…»

«После выхода рок-оперы Jesus Christ Superstar (в которой Гиллан спел партию Христа, – прим. авт.) Иен сильно изменился, – вспоминает Гловер. – Заработав много денег, он понял, что может быть „звездой” и без DEEP PURPLE. Ухудшились отношения между Блэкмором и Лордом, которого журналисты часто принимали за лидера. Нас это сильно задевало, ибо Лорд лидером не был, и его вклад в нашу музыку был минимальным. Он действительно оказывал помощь в аранжировке, но никогда не предлагал своих идей. Идеи шли в основном от меня и от Ритчи. Блэкмору не все нравилось в манере пения Гиллана, на что тот отвечал: меня не интересует, что ты об этом думаешь».

Эдвардс с Колеттой были в ужасе. Именно сейчас, когда деньги потекли рекой, группа была на грани распада. Они попросили Лорда провести переговоры с «беглецами». Тот сначала поговорил с Пэйсом, который обещал подумать. Блэкмор же поставил условием своего пребывания в DEEP PURPLE уход Гловера.

К этому времени за спиной были удачные гастроли по Европе: январь 1973 – Германия, февраль – Великобритания. Вышедший в феврале альбом Who Do We Think We Are по инерции был хорошо раскуплен (4-е место в Британии и 15-е в США), хотя явно уступал предыдущим работам этого состава.

Показателен тот факт, что самая «хитовая» песня альбома, «Woman From Tokyo», выпущенная на британских островах в том же месяце на сингле, хитом так и не стала.

Трудно сказать чем руководствовалась фирма «Мелодия», выпустив в середине 70-х миньон с песнями именно из этого альбома. Ведь «Mary Long» и «Super Trouper» – далеко не лучшие композиции DEEP PURPLE. Да и «Super Trouper» на обложке пластинки перевели как «Великолепный Музыкант», хотя это название прожектора, высвечивающего артиста на сцене.

Отыграв в марте 11 концертов в Европе, 12 апреля выступлением в г. Фресно (Калифорния) DEEP PURPLE начали очередной тур по США. Эти гастроли очень хорошо врезались в память Роберту Саймону и было бы не лишним воспользоваться его рассказом для описания девятого тура группы по США. Тура, который сопровождался «отменами концертов, бунтами и выступлениями в жутких условиях».

После выступления в Солт-Лейк Сити (17 апреля) на следующий вечер группу уже ждал концерт в Калгари (Канада). Времени на перевозку оборудования автотранспортом не было, поэтому арендовали «Боинг-727». Но аппаратура FLEETWOOD MAC, которые предваряли выступления DEEP PURPLE в этом туре, в самолет не помещалась. Тогда менеджер FLEETWOOD MAC Джон Курейдж со словами: «ФЛИТВУД будет выступать, или вы никуда не улетите!» – выскочил из самолета и занес над шиной «Боинга» громадный нож, намереваясь проколоть ее. Пришлось переукладывать ящики, беря на борт дополнительный груз. В результате «Боинг» оказался перегружен сверх нормы. «Самолет покатился по взлетной полосе, и я увидел, что она уже заканчивается. Мы смогли подняться в воздух только перед самим забором», – вспоминает Роберт Саймон.

В Канаде отыграли три концерта, и для обратного перелета в США заказали более вместительный самолет. Следующий концерт должен был состояться в г. Бойсе, но так как там не было международного аэропорта, полетели в Сиэтл. Но когда самолет произвел посадку, его окружили таможенники с оружием в руках. По мегафону было передано требование кому-нибудь из прибывших покинуть самолет и объяснить откуда, черт побери, вы прибыли и куда следуете». После трех часов ожидания стало ясно, что пока таможня не распакует и не досмотрит весь груз, никого из аэропорта не выпустят. Тогда Колин Харт созвонился с организатором концерта в Бойсе и попросил его отменить.

В конце концов, таможня милостиво разрешила группе вылететь в Финикс, где, согласно графику, был запланирован следующий концерт.