Текст книги "Наследник (СИ)"

Автор книги: В. Седых

Соавторы: Александр Седых
сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Пока ожидали начфина и вооружённый караул, выдалось время подумать. Майор жестом пригласил кадета присесть на стул у стены. Ещё месяц назад, НКВДшник, не задумываясь, отправил бы по этапу лейтенанта–растяпу, но в грядущей войне каждый штык был на счету. Какой получится пехотный командир из, теперь уже просто лейтенанта, Гусева покажет время, а вот надзиратель за парагвайским шпионом уж точно выйдет прилежный. Пусть свой человек приглядит за странствующим рыцарем. Конечно, в полку штатный «секретчик» тоже будет сориентирован должным образом, но взводный командир значительно ближе к объекту наблюдения. Арестовывать сейчас парагвайца нерационально: придётся передавать в милицию «пожертвования» от воровской братвы, чтобы возвращали часть явно награбленной ювелирки гражданам, а для армии каждая копейка теперь на счету. Да и подготовленный боец в строю пригодится, хоть и бахвалится казак чересчур, но военная подготовка имеется и физические данные у спортсмена выдающиеся – ведь ловко же на второй этаж забрался и бесшумно впрыгнул в окно. Правда, сильно напрягает осведомлённость простого парагвайца о скорой войне – только высшее армейское командование и особо доверенные сотрудники НКВД владели столь секретной информацией. И к деньгам странный паренёк уж слишком холодный – кинул на стол сокровища, словно хлам ненужный. Знать, не нуждался барчук никогда в средствах. Хотя, возможно, привык в кадетском училище жить за казённый счёт. В парагвайскую армию по возрасту ещё не попал, а ждать осеннего призыва не хочет – рвётся сразу на фронт, боится кадет, что его дома ещё полгода в учебке мурыжить будут, ведь казаки слабо обученных воинов в бой не бросают. Однако же странствующий рыцарь уже сейчас мнит себя великим воином. Ну что ж, пусть задавака покажет мастер–класс рукопашного боя.

Когда в кабинет зашёл начфин с вооружённой охраной, майор принял от бойца свободную винтовку с примкнутым штыком и кивком головы призвал казака следовать за ним. В коридоре парагвайца взяли под конвой два дюжих детины в форме рядовых НКВД. Процессия гуськом спустилась по лестнице и вышла в пустующий внутренний двор военкомата.

– Нечипоренко, будешь имитировать удар штыком в грудь противника, – бросил винтовку в руки бойца майор. – А Трофимов изобразит удар ножом в живот.

– Так у меня нет ножа, – растерянно пожал плечами второй верзила и похлопал ладонью по кобуре с револьвером. – Может, товарищ майор, я вражину рукояткой нагана приложу по голове?

– Товарищи, ни в чём себе не отказывайте, – улыбнулся казак и ловко выхватил из–за спины огромный тесак. Очевидно, укороченная казацкая шашка скрывалась у него в специальных ножнах под курткой. – Моя пехотная «парагвайка» к вашим услугам. Имитировать удары тоже ненужно, бейте от всей души.

– Нечипоренко, в бедро коли, а цель для Трофимова – руки противника, – чуть смягчил задание осторожный командир.

– Да я этого иноземца наколю на штык, аки заморского жука на булавку! – зло осклабившись, встал в боевую стойку коренастый боец.

– А я ему ещё и крылышки подрежу! – завладев холодным оружием, помахал в воздухе огромным парагвайским тесаком тоже ухмыляющийся рослый верзила.

– Ну уж, извиняйте, братцы, мы с вами не в бане встретились, – отскочил в сторону казак и, быстро вытащив из брюк кожаный поясной ремень, один конец петлёй через пряжку зафиксировал на левом запястье, а свободный взял в правую ладонь. – Не боись, ребята, пороть вас не собираюсь, только обезоружу и зафиксирую.

Обиженные бойцы шеренгой двинулись на наглого одиночку, но казак бросился в сторону, заставив сменить направление атаки. Матвей сумел перестроить атакующих его бойцов в колонну. Первым двигался, выставив перед собой штык, коренастый Нечипоренко, а рослый верзила грозил тесаком, выглядывая из–за его спины. Дальнейшие события произошли настолько стремительно, что их ход майор сумел проанализировать уже только после окончания короткой схватки, и то разобрался не во всех деталях.

Матвей, шагом в сторону, ушёл с линии атаки, одновременно отбивая натянутым ремнём штык винтовки. Затем казак, пропустив мимо штык, ловко ухватил конец ствола винтовки и потянул её дальше по ходу атаки, тем самым используя напор бойца для вывода его из равновесия. Потом, ударом правого кулака, Матвей сбил ладонь бойца с цевья винтовки, а затем сам ухватился правой же рукой ближе к затвору. Получив в руки рычаг и точку опоры, казак легко вывернул ложе винтовки из второй ладони бойца и ударом приклада в грудь опрокинул его на спину.

Перевернув винтовку штыком вниз, казак резко вонзил длинное гранёное жало в… шею! поверженного наземь бойца. Во всяком случае, так показалось наблюдателям со стороны. А, как потом выяснилось, стальное жало прошло впритирку с шеей, насквозь пробив воротник гимнастёрки и на всю длину вонзившись в асфальтное покрытие двора.

Пока второй агрессор замер с выставленной вперёд «парагвайкой» и отвисшей челюстью, казак вновь подхватил правой ладонью свободный конец ремня и, резво шагнув вперёд, захватил широкой петлёй запястье бойца. Резко дёрнув концы захлестнувшего руку с оружием ремня, Матвей стягивающей петлёй, проскользнувшей под свободный край длинной рукоятки, вырвал клинок из ладони бойца. А уж ухватиться за выставленную кисть растерявшегося верзилы, завернуть ему руку за спину и ударом ступнёй под колено уложить мордой на асфальт – для мастера дело пары секунд. Чуть дольше Матвею пришлось повозиться, чтобы вывернуть упирающемуся верзиле вторую руку за спину, затем, пропустив изгиб ремня сквозь пряжку, изготовить двойную петлю и, накинув на запястья пленника, туго затянуть удавку.

– Я так поразмыслил, командир, что одного «языка» будет вполне достаточно, – поднимая на ноги связанного пленного, доложил майору казак–пластун.

В это время первый «убитый» боец оправился от потрясения и пытался отлепиться от асфальта. Крепыш ухватился обеими руками за ствол винтовки и, от натуги выгибая спину, дёргался, словно пришпиленный булавкой к альбомному листу навозный жук. Однако гранёный штык прибил воротник гимнастёрки к асфальту намертво.

– Крепко штык всадил, расшатать не удастся, – покачав головой, даже не стал пытаться освободить подчинённого майор. – Развяжи Трофимова, пусть лом с пожарного щита возьмёт. А ты, Нечипоренко, прекращай зря дёргаться, расстегни гимнастёрку и выползай, как змея из старой шкуры.

Матвей победно улыбнулся и снял путы с рук бойца.

– Пристрелил бы, контру, – уже отойдя подальше, оглянулся освобождённый пленник.

– А коли так, что бы ты, казак, сделал? – с прищуром глянул на Матвея, убирающего за спину свою острую «парагвайку», НКВДшник.

Вместо ответа, Матвей резко выхватил смертоносный клинок и, неуловимо быстрым взмахом, метнул в потенциального врага.

Промелькнув стальной молнией в воздухе, клинок с хищным звуком, вибрируя, впился в тело деревянной электроопоры за спиной бойца. Расстояние до выбранной цели было больше полутора десятков метров, а бросок столь силён, что поспешно отступивший верзила не смог, походя, вытащить глубоко застрявшее лезвие и решил, что с пожарного щита придётся ещё прихватить и топор.

– Да ты монстр! – подошёл ближе посмотреть на чудо майор, но пробовать силы не решился.

– Виноват, волнуюсь, чуток перестарался, – смущённо склонил голову парагвайский атлет и, подойдя к клинку, начал пыхтеть и показно напрягать мышцы, медленно раскачивая клинок в древесине.

Однако капель пота и набухших вен на лбу странного парагвайца опытный НКВДшник не заметил, как до этого не услышал за спиной приближающихся шагов казака–призрака. Странствующий рыцарь был полон тайн, а на завтра назначена война, и разбираться с загадками уже некогда – Советскому Союзу теперь любой союзник пригодится.

– Парагваец, это ты вовремя к нам попал, – внимательно глядя в глаза юноше, похлопал рыцаря по плечу майор НКВД.

– Я знаю, – спокойно выдержал острый взгляд Матвей. – Пришёл черёд нашей войны.

Глава 5
Кадет

Глава 5. Кадет

После демонстрации силы, Матвею выдали красноармейскую книжку, приставили сопровождающего и отправили в воинскую часть, расположенную за городской чертой. Сопровождал новобранца хмурый, пока ещё не разжалованный, старший лейтенант Гусев. Его безмятежная служба в военкомате нежданно окончилась, он самолично выписал себе направление в строевую часть, подписал у начальника и заверил гербовой печатью. Выходные дни ему ещё можно было походить со своими парами «кубарей» на петлицах, а в понедельник состоится заседание дисциплинарной комиссии, где его за утерю бдительности и передачу в чужие руки личного оружия понизят в звании. Во всяком случае, суровый майор НКВД обещал, что всё обойдётся именно такими мягкими мерами.

В штабе воинской части настороженно встретили проштрафившегося лейтенанта. Командиру стрелкового батальона, майору Богданову, не хотелось менять надёжного строевого лейтенанта на «бумажного» командира взвода по протекции. Однако полковой «особист» не рекомендовал комбату перечить настоятельной телефонной просьбе из органов НКВД. Всё внимание командования было приковано к лейтенанту Гусеву, а на конвоируемого им рослого новобранца поначалу махнули рукой, поручив его заботам опытного старшины.

Матвею наголо остригли машинкой голову, сводили в баню, выдали со склада новенькое обмундирование и поставили на продовольственное довольствие. И так как он прибыл не в составе отряда новобранцев, то временно выпал из коллектива.

– Ну что, боец, подкрепился? – зашёл в пустующую столовую старшина, которому поручили обустроить новобранца.

– Так точно, товарищ старшина! – встав по стойке смирно, отрапортовал бравый воин.

Пожилой старшина удивлённо покрутил пальцами кончики усов, осмотрел со всех сторон чудо преображения гражданского субъекта в вышколенного солдата и не нашёл даже к чему придраться.

– Красноармеец, а ты часом не из военного училища отчислен? Больно вид у тебя ладный, будто служебную лямку уже несколько лет тянул. Форма на тебе сидит, как влитая, каждая складочка гимнастёрки по уму сложена, а в начищенные сапоги можно глядеться, аки в зеркало. Да и выправка у тебя явно не рядового бойца. Так в старорежимные времена царские гвардейцы на парадах тянулись.

– Окончил парагвайское кадетское училище, товарищ старшина.

– Эк, паря, издаля тебя к нам в Сибирь занесло, – сдвинув на лоб пилотку, озадаченно почесал затылок старшина. – И к какому же делу такого молодца пристроить? Твои сотоварищи по взводу сейчас в автопарке щебёнку для покрытия грунтовой стоянки таскают. А я бы такого гренадера прямо сейчас на караул в штаб поставил, но оружие новобранцам пока не было команды выдавать. Вот завтра на стрельбище покажут умение владения винтовкой, тогда и решит командир, кому можно давать в руки заряженное оружие. Сейчас такое время настало, что увольнительные отменены, даже и в воскресенье боевые стрельбы проводим.

– Стрелять я умею хорошо, товарищ старшина, хотя и щебёнку могу таскать не хуже других, – усмехнулся Матвей. – Однако хотелось бы не хозработами заниматься и не в карауле под ружьём простаивать, а истинную пользу Красной армии приносить.

– Какую такую, истинную? – нахмурился старшина.

– Например, неисправную технику починить, – решил проявить полезную инициативу Матвей. – Уж сильно я всякую машинерию уважаю.

– А в итальянских автомобилях ты, иностранец, тоже толк знаешь? – прищурив глаз, с надеждой спросил старшина.

– Какой марки машина?

– А бес его знает, – пожал плечами старшина. – На том, некогда роскошном, кабриолете, должно быть, ещё генерал Колчак по Омску разъезжал. Теперь ни старых специалистов в городе не сыскать, ни деталей иноземных не раздобыть. А сам автомобильчик ещё крепенький, сидения кожаные, колёса литые, каучуковые – командиру жалко этакий раритет выбрасывать, имеет думку раздобыть для ремонта мастера.

– Покажите машинку, товарищ старшина, погляжу, что можно сделать.

– Ну, пошли, парагвайский кадет, – качнув головой, усмехнулся старшина и повёл мастера в автопарк, понимая, что по–дурному использовать иностранного специалиста – не дело. А парень вёл себя весьма уверенно, будто ему впрямь всё по плечу.

Когда прошли мимо потеющих на площадке «чернорабочих» и завернули в крытый гараж, иноземный мастер внимательно осмотрел автораритет: откинув крышку капота, ощупал детали двигателя, поданным старшиной гаечным ключом постучал по металлу, словно настройщик пианино по инструменту.

– Разобрать, удалить ржавчину, смазать, кое–что подработать напильником, заменить ремённую передачу, и завтра поедет, – сделал неожиданно оптимистичное заявление мастер. – Однако для надёжной эксплуатации надо бы некоторые детали заменить. Если у вас в части есть мастерская, могу сам выточить на токарном и фрезерном станках.

– Станков таких нет, – замотал головой старшина. – А ты что – умеешь и на станках работать?

– Я всяко умею, – вздёрнув подбородок, заносчиво заявил Матвей. – Если завтра командир в город выпустит, договорюсь с заводчанами о помощи Красной армии.

У Матвея был богатый опыт организации работ в заводских мастерских Асунсьона, да и самолично частенько участвовал в изготовлении особо сложных деталей. Ему помогало колдовское зрение, просвечивающее любое изделие насквозь, и гравитационные силы, воздействующие на структуру материала. Вообще–то, юный чародей мог заставить двигаться автомобильное шасси даже с не работающим мотором, лишь бы авто, для видимости, тарахтело клапанами и цилиндрами, но такой явной профанации показывать не желал. Автораритет ещё было вполне возможно реанимировать и своим ходом довести до города, а там уж подлатать получше.

Матвей разделся до пояса, чтобы не марать новенькую форму и попросил принести всевозможный инструмент, машинное масло и какие–нибудь кожаные ремни, даже старые поясные пойдут в дело.

Старшина не сразу среагировал на просьбу мастера, залюбовавшись рельефными мышцами на могучем торсе атлета.

– Ну, паря, и здоров же ты, – покачивая головой, восхитился старшина. – С тебя бы скульптуры для установки в парке отдыха лепить. Я таких полуголых мускулистых греков в Ленинграде видывал, когда после финской компании там, в больничке, долечивался.

– Да у меня ещё и умища в черепке немерено, – ладонью погладив широкий лоб, рассмеялся Матвей.

– Неужто за вечер всё сладишь? – недоверчиво глянул на давно холодный агрегат старшина.

– Видно, придётся и чуток ночи прихватить, – бросив взгляд на запылённый автохлам, решил слегка набить себе цену кудесник, а затем глянул на потолок. – В гараже электролампы рабочие?

– Светом обеспечим, ещё и переноску притащим, не сомневайся, только работай. А для отдыха я тебе в караулке кровать застелю и горячий чай с сухарями обеспечу.

Когда поутру старшина пришёл принимать работу, то был поражён искусством мастера: Матвей не только отремонтировал старый кабриолет, но и натёр авто до блеска, чудесным способом убрав всю ржавчину и облупившуюся краску.

– Сияет, аки начищенный медный самовар! – не мог налюбоваться на оживший раритет старшина. – Теперь только краску хорошую добыть, и командиру можно на «железном коне» перед строем на параде раскатывать.

– Без замены слабых деталей, долго автомобильчик не прослужит, – покачал головой мастер.

– В понедельник съездим в город, краску раздобудем и на завод заглянем. Айда сейчас в столовую, а после завтрака подкатим новенькую тачанку к штабу, пусть комбат оценит работу.

Взводы новобранцев пешим строем и с песней отправились на стрельбище, а Матвей в качестве шофёра погнал автомобиль к крыльцу штаба. Довольный старшина бегом кинулся доложить командиру о чудесном воскрешении давно издохшего автораритета. Из здания вышла на крыльцо приёмная комиссия: майор Богданов и капитан НКВД из особого отдела полка Мухин.

– До полигона хоть доедем на ожившем «керогазе»? – прислушиваясь к работе чихающего мотора, с подозрением глянул на ободранные бока старой «железной клячи» комбат.

– Так точно, товарищ майор, – в струнку вытянулся возле дверей автомобиля рослый шофёр с идеальной воинской выправкой.

– А сообщали, что парагвайский доброволец умеет только морды классно бить, – обернувшись к особисту, усмехнулся комбат.

– Выяснить все скрытые таланты новобранца – наша задача, – буравя подозрительного иностранца острым взором, сурово изрёк капитан НКВД. – Сейчас проверим на стрельбище, как обучают южноамериканских кадетов обращению с винтовкой.

– Ну что, заморский боец, Матвей Ермолаев, хорошо умеешь из русской «Мосинки» стрелять? – спускаясь по ступенькам с крыльца, с дружеской улыбкой осведомился у новобранца комбат.

– А я, товарищи командиры, обучен из всего стрелять, – улыбнулся в ответ Матвей. – Разве что, из пушки пока палить не пробовал. Да и то, дайте только срок, – обучусь.

– От скромности ты, казак, не умрёшь, – рассмеялся комбат.

Уже у дверей автомобиля к особисту подбежал запыхавшийся боец из узла связи и вручил запечатанный конверт. Капитан торопливо вскрыл пакет и, прочитав расшифровку радиограммы, ещё больше посуровел. Отпустив посыльного, ледяным тоном обратился к комбату:

– Товарищ майор, прошу сократить время стрелковой подготовки новобранцев, с тем, чтобы в полдень построить батальон на парадном плацу. Ожидается важное правительственное сообщение по радио.

– Когда началось? – сразу всё поняв, согнал улыбку с губ комбат.

– В четыре часа по московскому времени, – сквозь сжатые зубы, тихо процедил особист и зло покосился на молодцеватого добровольца: – Парагвайцы верно угадали, жаль только поздно предупредили, союзнички.

– Значит, теперь можно доверять… – не договорив до конца, тоже искоса глянул на Матвея комбат.

– Используй специалиста по полной, – махнув ладонью, закончил какой–то давешний разговор особист. – Только приставь к нему лейтёху военкоматовского, мне самому теперь не досуг за парагвайским контриком приглядывать.

Капитан быстрым шагом отправился в штаб полка, а комбат взмахом руки подозвал к машине стоявшего в сторонке старшину.

– Елизаров, поедешь со мной на стрельбище, возьмёшь под команду третий взвод, – приказал подбежавшему старшине комбат. – Чую, что толку от Гусева в подготовке бойцов не будет никакого, а тебе в финскую компанию уже доводилось взводом покомандовать.

– Так ведь на мне всё батальонное хозяйство, – послушно забираясь на заднее сиденье кабриолета, безрадостно напомнил старшина.

– А вот с хозяйственными вопросами бумажный комвзвода поможет уже тебе, – усевшись на переднее сидение, отмёл робкие возражения новоявленного замкомвзвода комбат. – Ещё я вам в помощь толкового сержанта дам – справитесь хором.

– Мне бы ещё и башковитого кадета в помощники определить бы, – уже трясясь на дорожных ухабах, продолжал клянчить опытный старшина.

– Под рукой в твоём взводе будет, – обнадёжил капитан и с подозрением воззрился на парагвайского шпиона. – Елизаров, а ты нашему кадету разве дорогу к стрельбищу показывал?

– Нетрудно догадаться, товарищ майор, – повернув голову, улыбнулся иностранец. – Дорог немного, а на этой с утра сотни солдатских сапог пыль поднимали: отпечатков подошв полно, да и свежая пыль толстым слоем лежит на придорожной траве справа.

– Я так понимаю, что пыль, лежащая слева, тебя бы не устроила? – с прищуром разглядывал следопыта комбат.

– С утра дует устойчивый ветерок с юга, – глянул в зеркало заднего вида на шлейф пыли позади автомобиля шофёр.

Конечно, Матвею не требовалось разгадывать следы на дороге, он колдовским взором мог контролировать пространство до горизонта, а крупные гравитационные аномалии от скопления металла даже дальше. Живые объекты чародей тоже умел обнаруживать на большом расстоянии, но только, если они были в движении. Однако выказывать на людях свои возможности не хотелось бы, потому и следовало прибегать к правдоподобным объяснениям.

– Настоящий индеец, – похвалил парагвайца комбат. – Сколько лет военной подготовкой занимаешься?

– Казаки сизмальства к войне готовятся, – ответил Матвей.

– В кадетском училище командные должности занимал?

– Несколько лет командовал учебным взводом.

– Ну, на взвод я тебя не поставлю, а вот отделение под руку, пожалуй, дам, – разглядывая уверенного в себе казака, решил комбат. – Мастерством рукопашного боя ты НКВДшников уже удивил, поглядим теперь, как метко стреляют парагвайские шпионы. Если впечатлишь, то из рядового красноармейца сразу в ефрейторы произведу.

– Вообще–то, товарищ майор, стрелковым отделением в РККА положено командовать сержанту, – показал знание воинского устава парагваец.

– Кадет, ты сначала результат покажи – подготовь отделение, чтобы не хуже других было, – поставил задачу командир и сразу усложнил: – Я тебе самых негожих отберу, которые и в рукопашке слабаки, и в стрельбе мазилы.

– Я слышал, что в наш батальон мобилизованы исключительно одни молодые спортсмены, – проявил осведомлённость Матвей. – Все парни проходили подготовительные военные курсы, их даже на один день в неделю освобождали от учёбы или работы.

– Не всем, видно, впрок учёба пошла, – отмахнувшись, недовольно поморщился комбат. – Да и было–то тех занятий не больше семи. Поздно готовить молодёжь кинулись. Кто сам раньше курсы ОСОАВИАХИМа проходил, те ещё успели вершков нахвататься, только не у каждого такая возможность имелась, да и желание было не у всех.

– Товарищ майор, сколько у нас времени на подготовку до отправки на фронт?

– Железнодорожные составы с дальневосточными воинскими частями ещё неделю до мест новой дислокации будут добираться, – прикинул в уме дальний путь комбат. – Столько же времени уйдёт на обратный путь, а то и дольше, в условиях военного времени и с учётом загрузки отправляемого в тыл ценного имущества и эвакуируемого персонала. Так что на полтора десятка дней, кадет, можешь смело рассчитывать. Однако первые обнадёживающие результаты я от тебя буду ждать через первый десяток дней, чтобы, если дело завалишь, осталось время огрехи подготовки исправить.

– Чем сможете вооружить моё отделение? Сколько автоматов дадите? Ещё по штатному вооружения пулемёт положен, – сразу стал задирать планку Матвей.

– Автоматов нет, – отрезал комбат. – Хорошего пулемётчика за неделю из профанов не подготовишь, да и не на каждое отделение у нас пулемёты имеются. Так что могу дать лишь парагвайское противотанковое ружьё. Надеюсь, кадетов в училище учили стрельбе из этой убойной штуки?

– В программу обучения ещё и механический гранатомёт входил, – похвастал казак. – Кстати, можно похожую ручную модель легко смастерить в заводских условиях.

– Вооружайся, чем можешь, – дал отмашку комбат. – На войне все средства хороши.

– Тогда, товарищ майор, обещайте, что не дадите завистникам разоружать моё стрелковое отделение.

– А будет, чему завидовать? – насторожился командир.

– Я слышал, в городе имеется парагвайский магазин, где можно приобрести специфическую технику и оборудование.

– Дорого продают, да и техника там не военного назначения: для геологов и охотников, – сокрушённо вздохнув, покачал головой комбат и скосил глаз на богатенького иностранца. – А ты что же, казак, не все деньги в НКВД сдал? Сказывали, на твои пожертвования можно танк купить.

– Народный сбор весь передал, – усмехнулся меценат. – Но у меня ещё личные накопления остались. Я в Китае неплохо за год заработал на золотых приисках.

– Ну, коли не жалко для Красной армии отдать, то за руки держать не стану – закупай технику у парагвайских дельцов.

– Это ничего, что вооружение и оснащение совсем не по уставу РККА будут? – вопросительно глянул в глаза комбату Матвей.

– А в парагвайской армии такие образцы применяются? – задал встречный вопрос комбат.

– В специальных подразделениях, – кивнул Матвей, – индейцы–пограничники и казаки–пластуны используют особое вооружение и маскировочную форму.

– Ну, если всех бойцов своего отделения переобуешь в яловые сапоги, – бросил взгляд на неуставную форму красноармейца командир, – и твои бойцы не станут бродить в маскхалатах по расположению воинской части, то закупай у союзников всё лучшее.

– Товарищ майор, разрешите тренировать стрелковое отделение в полевых условиях.

– А чем тебе наше стрельбище и штатная полоса препятствий не устраивает? – ревностно нахмурился комбат.

– На них мы тоже будем тренироваться, но основные занятия и дислокация отделения будут в лесу. Там шалаши соорудим, землянку и окопы выроем. Прошу только выдать нам на руки недельный запас провизии, станем сами учиться готовить пищу на костре, ведь на фронте придётся не в обустроенных казармах проживать, и кухни под боком может не оказаться.

– Суровый командир, – с уважением глянул на казака майор. – Однако, кадет, похоже, что ты военное дело знаешь. Действительно, не к параду готовимся – на войне враг спуску не даст. Надо бы нам для всех бойцов тоже выходы в лес на пару суток устроить, чтобы прочувствовали походные условия. Что ещё можешь дельного предложить?

– Не слышу в расположении части работы тракторных двигателей, – удивил кадет.

– А зачем тут тракторам тарахтеть? – не понял претензии комбат.

– Ну, я так понимаю, танков поблизости тоже нет, – усмехнулся Матвей и кивнул в сторону свежеотрытой линии учебных окопов вдоль дороги. – Потому для обкатки пехоты сойдут и тракторы, а то уж больно хлипкие окопчики роют новобранцы. Пусть полежат на дне таких осыпающихся укрытий под грохочущими траками гусениц – прочувствуют фронтовую ситуацию. И гранаты надо учиться бросать не по фанерным мишеням, а по движущимся целям. Лучше пусть новобранцы намочат штаны на полигоне, чем потом на фронте кровью форму зальют. Опять же, за прошлый день я не слышал пулемётных очередей, взрывов толовых шашек и не видел дымов над полигоном.

– Эдак только парагвайцы муштруют ударную армию в астраханских степях, – уже был наслышан о суровых методах подготовки союзников комбат. – А у нас патронов даже для учебной стрельбы не хватает, и толовыми шашками шуметь нам скупой начфин полка не позволит.

– Ну дымы костров организовать–то можно, – смело возразил парагвайский доброволец. – Для создания нервной обстановки завести механическую сирену воздушной тревоги. Совместить учебную стрельбу по мишеням с рытьём окопов под обстрелом противника. Вон, вижу в конце дороги девственно чистый простор стрельбища, а поле должно уже было бы всё изрыто окопами и стрелковыми ячейками.

– Эдак неопытные новобранцы своих же подстрелят, – ужаснулся от рисковой затеи комбат.

– Стрелки будут мишени старательнее выцеливать, а пехота резвее окапываться, – небрежно отмахнулся кадет. – Ну, разве ещё, пехотинцам малую фору по времени дать, чтобы успели чуть в землю скрыться. Зато увидите, как свист пуль над головой стимулирует бойцов быстрее работать сапёрной лопаткой. Кстати, необходимо проводить и ночные тренировки.

– Тут хотя бы от дневных занятий толк какой бы вышел, – грустно вздохнул комбат. – Нет у меня опытных командиров, которые бы ещё и ночью умели бой вести. Да и за пару недель из вчерашнего школяра военного профессионала не вылепишь.

– На войне все учатся быстро, – дерзко возразил кадет. – Надо максимально приблизить условия учебной подготовки к боевым, тогда и эффект будет. Товарищ майор, прошу вас выдать моему отделению полный боекомплект, включая ручные гранаты.

– Ага, и самых неподготовленных новобранцев, – злорадно усмехнувшись, напомнил комбат. – Первые десять дней можешь действовать свободно, а там, в зависимости от результатов, поглядим, как дальше строить обучение.

– Эдак, товарищ майор, наш батальон всю войну пропустит в тылу, – с заднего сидения подал голос старшина–оптимист.

– Нет, Елизаров, война будет долгой и страшной, – возразил бывалый командир, задумчиво глядя на обгоняемые автомобилем колонны пехотных взводов.

– Так, может, прослышат супостаты про нашего бравого парагвайского кадета и затаятся в страхе, – похлопав Матвея по плечу, рассмеялся старшина, ещё не ведая, что пугать врага поздно – война уже началась.

Автомобиль, поднимая клубы пыли, подвёз компанию к самому первому рубежу стрельбы.

– Вот мы сейчас и поглядим, на мастерство заморского бойца, – выбираясь из авто, комбат взмахом руки подозвал к себе инструктора по стрельбе. – Товарищ лейтенант, вооружите красноармейца Ермолаева винтовкой и укажите мишень.

– Для новобранцев у нас установлены ростовые мишени на удалении ста метров, – махнул на ряд ближних мишеней инструктор. – Крайняя левая будет его.

– Да эта какая–то игра в поддавки, – не по уставу выразил своё недовольство обиженный казак. – Товарищ майор, ближние цели я из револьвера расстрелять могу.

– Проверим, – усмехнулся комбат, расстёгивая кобуру. – Только сперва, красноармеец Ермолаев, выполните первое упражнение из штатной мосинской трёхлинейки.

Лейтенант подвёл бойца к рубежу стрельбы и вручил уже заряженную винтовку.

– Товарищ майор, дозвольте первый пристрелочный, а остальные из разных положений? – обернулся к вставшему у треноги со смотровой оптикой комбату Матвей.

– Разрешаю, – кивнул комбат.

Матвей оценил направление бокового ветра и не спеша произвёл первый выстрел из положения стоя.

Комбат прильнул к окуляру трубы, отметив, что мишень поражена точно в центр груди. Показав большой палец, комбат решил понаблюдать за дальнейшими действиями умелого стрелка.

Матвей, выяснив качество настройки прицела, не стал тянуть с демонстрацией навыков стрельбы. Второй выстрел он произвёл из той же позиции. Затем, неуловимо быстрым движением передёрнув затвор винтовки, дослал следующий патрон в ствол и, присев на колено, выстрелил. Третий выстрел произвёл из положения лёжа. Четвёртый и пятый – перекатившись по земле вправо и влево.

– Красноармеец Ермолаев стрельбу закончил! – встав по стойке смирно, доложил боец.

Комбат, а за ним и инструктор, через оптику осмотрели результаты стрельбы.

– Ну, лейтенант, как оцените стрельбу новобранца? – спросил мнение мастера комбат.

– Если судить по набранным очкам, то отстрелялся лишь на «хорошо», – улыбнулся инструктор. – Но вот скорость стрельбы из разных положений и подозрительные места поражения мишени наводят на мысль, что снайпер потешается над нами.

– Да, подозрительные места, – согласился комбат. – Два точно по глазам, ещё по одному в нос и шею – очень странные попадания для перекатывающегося по земле «хорошиста». А из моего ТТ тоже так можешь, акробат?

– Покувыркаться могу, но из короткого ствола разброс большой выйдет, – скромно потупился южноамериканский ковбой. – Да и мне из револьвера палить привычней было бы.

– Разрешаю выполнить один пристрелочный, – подмигнул комбат. – Бери на прицел следующую мишень.