Текст книги "Первая мировая. Неизвестные страницы"

Автор книги: В. Золотарев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 28 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

Вследствие вышеизложенного, отступление корпуса приобретало все более и более беспорядочный характер. В действительности с 16 августа корпуса как такового уже не существовало; на назначенные ему дороги уже с 15 августа стали выходить различной численности части, команды и одиночные люди 2-й пехотной дивизии, лейб-гвардии Кексгольмского полка и XIII корпуса, которые перемешивались как между собой, так и с частями XV корпуса, внося в эти части полнейший беспорядок, который еще больше усилился вследствие того, что на эту же дорогу выходили и следовали по ней по нескольку повозок в ряд, парки и обозы разных частей и корпусов.

При таких условиях немногим лишь начальникам удавалось держать остатки своих частей в руках.

Общее командование отступавшими частями с вечера 15 августа генерал Самсонов возложил на генерала Мартоса. Вследствие отхода 2-й пехотной дивизии от Франкенау к Орлау положение XV корпуса стало весьма опасным, в смысле возможности быть отрезанным от России, а к утру 16 августа, когда стало известным, что Нейденбург занят немцами и что последние постепенно продвигаются в восточном направлении, положение стало еще опаснее.

До полудня 16 августа отступающие части втягивались в Грюнфлисский (Кальтенборнский) лес при беспрерывных боях тыловых и фланговых частей с противником, наседавшим с севера, запада и юго-запада и обстреливавшим отступающих огнем: тяжелой артиллерии, полевых пушек, пулеметным и ружейным. Сравнительно крупных аръергадных боев, как можно установить но показаниям некоторых чинов XV корпуса, вернувшихся в Россию, было три: а) на линии Михалькен – Салюскен – Радомин; б) на линии Орлау – Лан; в) к югу от Грюнфлиса.

Отдельные эпизоды арьергардных боев дают картины беззаветной храбрости и самоотвержения отдельных частей и чинов XV корпуса.

После полудня 16 августа, когда части корпуса были в Грюнфлисском (Кальтенборнском) лесу и искали себе выхода из него в Россию в южном и восточном направлениях, началась агония остатков XV корпуса, а также смешавшихся с ним XIII корпуса, 2-й пехотной дивизии и частей 3-й гвардейской дивизии; противник окружил Грюнфлисский (Кальтенборнский) лес и прилегающую к нему местность и всеми способами истреблял наши войска.

Вследствие распространившихся слухов о смерти генерала Мартоса (оказавшихся, однако, неверными) генерал Самсонов поручил около полудня 16 августа общее командование вышеназванными частями генералу Клюеву, а сам со штабом отправился в юго-восточном направлении, в пределы России, для восстановления потерянной связи с остальными корпусами 2-й армии. Дальнейшую судьбу остатков корпуса можно описать лишь по отрывочным сведениям вернувшихся в Россию его чинов.

Из числа более крупных групп, сдававшихся в плен, по показанию свидетелей, были: смешанная толпа разных частей в несколько тысяч человек, сдававшаяся на поляне между Уллешненом и Валлендорфом, толпа в несколько сот человек, сдававшаяся между Реттковен и Заддеком, и такая же толпа, сдававшаяся у Мушакена.

Из числа высших начальствующих лиц XV корпуса возвратился в Россию только один начальник 6-й пехотной дивизии, генерал-лейтенант фон Торклус, присоединившийся с разрозненными частями XV и XIII корпусов к отступавшему конному отряду генерал-майора барона Штемпеля. Командир корпуса, генерал от инфантерии Мартос, по некоторым данным, был тяжело ранен и попал в плен, а начальник 8-й пехотной дивизии генерал-лейтенант барон фон Фитингоф, по показанию некоторых свидетелей, был взят в плен.

Большинство офицеров, пробившихся в одиночку или с нижними чинами, выдержали ряд самых тяжелых испытаний и опасностей и выказали незаурядное личное мужество и храбрость, преодолевая на своем пути превосходящего по силам противника, борясь с блиндированными автомобилями, вооруженными пулеметами, и даже артиллерией противника, уничтожая то и другое.

С остатками же командуемых ими частей, сохранив в них некоторый порядок, удалось пробиться, согласно показаниям некоторых из вернувшихся в Россию чинов XV корпуса, лишь нижеследующим лицам:

1) исполняющему должность командира 1-й бригады 8-й пехотной дивизии полковнику Новицкому;

2) адъютанту 29-го пехотного Черниговского полка поручику Косенко, со сборной командой в 56 человек конных нижних чинов (16 – вышеназванного полка и 40 – разных частей – драгун, казаков, артиллеристов и чинов пограничной стражи);

3) 31-го пехотного Алексеевского полка подполковнику Сухачевскому, с капитаном 21-го пехотного Муромского полка Поповым и сборным отрядом, в составе около 15 офицеров, с 14 пулеметами, пулеметной командой лейб-гвардии Кексгольмского полка и тремя повозками; отряд этот выдержал бой у Пухачловена;

4) командиру 2-го дивизиона 6-й артиллерийской бригады полковнику Радуловичу – Папузановичу, который временно исполнял должность командира этой бригады, со сборной командой;

5) 15-го саперного батальона капитану Смирнову – с офицерами и 252 нижними чинами 1-й и 2-й саперных рот названного батальона.

Всего из состава XV корпуса вернулось в Россию: 17 офицеров, 25 классных чинов и нижних чинов – около 3000 строевых и 3200 из тыловых учреждений (1200 – парковых бригад и дивизионов; 960 – полевых хлебопекарен; 500 – корпусного продовольственного транспорта и 535 – дивизионных обозов), а всего около 6200 нижних чинов.

О знаменах частей XV корпуса имеются следующие сведения: знамена пехотных полков: 21-го Муромского. 23-го Низовского, 29-го Черниговского были спасены и находятся налицо; знамена пехотных полков: 24-го Симбирского, 30-го Полтавского и 32-го Кременчугского, по показаниям некоторых из чинов этих полков, возвратившихся в Россию, были зарыты в Германии и места их нахождения точно известны; от знамени 22-го пехотного Нижегородского полка спасены юбилейная лента и скобы, но о самом знамени этого полка, равно как и о знаменах прочих частей корпуса, точных сведений не имеется.

Вся артиллерия корпуса погибла: что же касается до обозов, то значительная часть таковых успела перейти русскую границу до занятия немцами Нейденбурга.

Как видно из этого краткого очерка боевой деятельности XV армейского корпуса в августе 1914 г., он, расстроенный непрерывными, в течение одиннадцати дней, тяжелыми переходами, 11 августа вытеснил противника с сильной укрепленной позиции Орлау – Франкенау – Михалькен, беззаветно храбро, со многими частичными успехами, сражался 13, 14 и 15 августа у Мюлена, понеся при этом огромные потери убитыми и ранеными, и начал отходить после этого боя лишь по приказанию командующего 2-й армией, вследствие превосходства сил неприятеля и полного отсутствия поддержки со стороны XIII армейского корпуса.

XXIII армейский корпус

XXIII армейский корпус (командир корпуса – генерал от инфантерии Кондратович) по окончании мобилизации был немедленно же разобран по частям: 3-я гвардейская пехотная дивизия (начальник дивизии – генерал-лейтенант Сирелиус) была отправлена в Соколку, в резерв Главнокомандующего армиями Северо-Западного фронта; 2-я пехотная дивизия (начальник дивизии – генерал-лейтенант Мингин) осталась в Новогеоргиевске, в распоряжении коменданта крепости; корпусная конница (отдельная гвардейская кавалерийская бригада) была отправлена на Юго-Западный фронт, для действия против австрийцев; мортирный дивизион был переведен в состав II армейского корпуса; саперный батальон – в крепость Гродно; корпусной транспорт и прочие тыловые учреждения были распределены по другим корпусам. В распоряжении командира корпуса оставался лишь штаб корпуса. Однако в приказах и директивах 2-й армии корпус часто упоминался, как будто он действовал полностью.

После решения Главнокомандующего армиями фронта начать наступление в пределы Восточной Пруссии в обход Мазурских озер с севера и запада XXIII корпусу было приказано сосредоточиться в районе Новогеоргиевска.

Движение в указанный район началось 2 августа; однако телеграммой Главнокомандующего армиями фронта, от 1 августа № 3, указывалось, что 3-я гвардейская пехотная дивизия должна оставаться в Соколке для обеспечения направления на Гродну.

3 августа дивизия эта, передвинутая в Белосток, была возвращена обратно к Соколку.

4-го ее приказано было передвинуть в Домброво.

Такими образом, к началу операции 2-й армии в Восточной Пруссии XXIII армейский корпус оказался в составе одной только 2-й пехотной дивизии, которую в Новогеоргиевске сменила 1-я стрелковая бригада (начальник бригады – генерал-майор Васильев).

При наступлении 2-й армии 2-я пехотная дивизия была двинула отдельно в промежуток между I и XV армейскими корпусами.

Дивизию составляли полки: 5-й пехотный Калужский, 6-й пехотный Либавский, 7-й пехотный Ревельский и 8-й пехотный Эстляндский.

9 августа дивизии приказано было перейти к Млаве, так как имелось в виду держать ее уступом сзади – для обеспечения левого фланга армии.

На 10 августа 2-я пехотная дивизия, с ее артиллерией, должна была перейти в Липовец, но ввиду полученных от генерала Артамонова донесений о взятии, вечером 9 августа передовыми частями I корпуса Сольдау и о том, что Нейденбург горит, дивизии приказано было перейти к Кл. Каслау.

11 августа, ввиду неприбытия командира XXIII корпуса генерала Кондратовича, находившегося с остальными частями корпуса еще в пути, 2-я пехотная дивизия была подчинена командиру XV корпуса, генералу Мартосу.

В этот день она была у Липпау, имея авангард у Скоттау. 3-я гвардейская пехотная дивизия в это время подходила к Млаве. 1-я стрелковая бригада находилась еще в Новогеоргиевске.

Таким образом, при выходе корпуса на линию наступления 2-й армии 2-я пехотная дивизия вошла в бой целиком, части 3-й гвардейской пехотной дивизии подкатились эшелонами и входили в бой пачками и притом в район действия I корпуса, за исключением лишь одного Кексгольмского полка, приданного 14 августа 2-й пехотной дивизии.

Направление частям корпуса дано было на линии: на 12 августа – Лихалкен – Гросс Гардинен, на 13-е – Гогенштейн – Рейхенау. В действительности 12 августа 2-я пехотная дивизия оставалась на месте ввиду особого распоряжения командующего армией, переданного по искровому телеграфу, о том, чтобы XV и XIII корпусам оставаться на местах, впредь до особого приказания.

13 августа 1-я бригада 2-й пехотной дивизии (пехотные полки 5-й Калужский и 6-й Либавский), выступив с места ночлега у Липпау, успешно продвигались вперед и к полудню головными частями подошли к Зейтен. Здесь были получены сведения о занятии противником Мюлена и леса, что к западу от линии Зейтен – Тимау.

Быстро развернувшись, бригада выбила 6-м пехотным Либавским полком германцев из леса, но дальнейшее ее движение было остановлено противником, занимавшим сильно укрепленную позицию у Мюлена.

Либавцы и часть калужцев развернулись к югу от Мюлена.

Войдя в связь с 22-м пехотным Нижегородским полком (из состава XV корпуса), начальник 2-й пехотной дивизии генерал Мингин предполагал подготовить атаку на Мюлен артиллерийским огнем и к сумеркам овладеть деревней, но в это время около 6–7 часов вечера он получил донесение от начальника 2-й бригады о полной неудаче этой бригады (пехотных полков – 7-го Невельского и 8-го Эстляндского).

Бригада эта заняла Гросс Гардинен, а затем легко выбила германцев из Турау; при дальнейшем же своем движении от Турау на Зеевальде она неожиданно попала под сильный перекрестный огонь тяжелой артиллерии противника, со стороны фронта Логдау – Фаулен и была атакована неприятельской пехотой из леса, находившегося у этой линии.

Потрясенная неожиданным сильным огнем противника бригада в полном расстройстве отошла через Зиминау к Липпау, не принимая более никакого участия в боевых действиях дня.

Неудача 2-й бригады принудила генерала Мингина прекратить, наступление на Мюлен. Ища с ней соединения, он в ночь с 13-го на 14 августа отошел с 1-й бригадой к Янишкау, где и занял позицию, получив от командующего армией через офицера Генерального штаба приказ удерживаться здесь упорно и южнее Скоттау не отходить ни в каком случае.

14 августа 2-я пехотная дивизия вместе с XV корпусом вновь возобновила бой с противником.

1-я бригада этой дивизии с тремя батареями, как выше указано, занимала позицию у Янишкау. В восемь часов утра противник открыл по ней сильный артиллерийский огонь. Окопы, занятые Калужским и Либавским полками, были буквально осыпаны бомбами и шрапнелями тяжелой германской артиллерии, производившими на людей потрясающее моральное впечатление. Наша полевая артиллерия не могла состязаться с дальнобойными тяжелыми пушками противника. Вскоре на левом фланге бригады появились четыре неприятельские эскадрона с конной артиллерией, открывшей огонь против тыла занятой позиции, вслед за этим обозначился обход левого фланга бригады германской пехотой. Полки начали отступать. Начальник дивизии, генерал Мингин, успел, однако, приостановить это отступление и к 12 часам дня занял новую позицию, впереди и западнее Франкенау, теми частями бригады, которые ему удалось взять в руки. Роты оказались перемешанными, часть их успела уже отойти далеко за Франкенау; только к вечеру генерал Мингин мог привести расстроенную бригаду в порядок и на ночь остался на занятой позиции. Преследования со стороны противника не было.

Что касается 2-й бригады 2-й пехотной дивизии (Ревельский и Эстляндский полки), то она утром 14 августа без всякого давления со стороны противника стала отходить от Липплау, где ночевала с 13-го на 14 августа, к Нейденбургу. Отход этот происходил в большом беспорядке.

Получив донесение о беспорядочном отступлении бригады, командующий армией послал к ней одного из офицеров Генерального штаба с приказанием остановить это отступление и привести бригаду в порядок. Оказалось, что к Нейденбургу отходил 8-й пехотный Эстляндский полк с полубатареей 2-й артиллерийской бригады. Хаос был полный. Батальоны и роты совершенно перепутались, люди были страшно утомлены, патронов на руках почти не было, не было третий день ни хлеба, ни сухарей.

Полк был остановлен под самым Нейденбургом, приведен в порядок и расположен на отдых. Однако общее состояние Эстляндского полка совершенно исключало возможность рассчитывать на него как на боевую единицу, и командующий армией приказал отвести его на бивак Нейденбургу, выдать ему хлеба из бывшего там транспорта и только утром 15 августа отправить его к Франкенау на присоединение к дивизии.

В ночь с 13-го на 14 августа командиру XXIII корпуса генералу Кондратовичу, находившемуся в Млаве, было передано приказание командующего армией немедленно прибыть в Нейденбург и затем руководить боевыми действиями 2-й пехотной дивизии.

Приказание было передано в три часа ночи через полковника Генерального штаба Крымова. Около 8 часов утра 14 августа генерал Кондратович с составом всего штаба на трех автомобилях выехал из Млавы.

Проехав со штабом корпуса через Нейденбург по направлению к Франкенау, генерал Кондратович встретил отходящие части 2-й артиллерийской бригады, вначале парк, а затем один из дивизионов.

Ехавшему с командиром корпуса исполняющему должность инспектора артиллерии корпуса, генерал-майору князю Канхакузину, приказано было задержать дивизион, устроить его, собрать отступающие небольшие части пехоты, состоявшие по преимуществу из остатков 7-го пехотного Ревельского полка, и расположить, их на позицию у Лютфинкена.

К позициям у Франкенау, где находилась 1-я бригада 2-й пехотной дивизии, генерал Кондратович прибыл между тремя и четырьмя часами дня.

Здесь начальник дивизии генерал Мингин доложил генералу Кондратовичу о боях 13 августа, о гибели почти всего Ревельского полка, от которого осталось человек 200–300, о расстройстве Эстляндского полка и о тяжелом положении 1-й бригады дивизии (Калужский и Либавский полки).

По словам генерала Мингина, войскам есть было нечего – за все время наступления хлеба доставить не удалось; не было транспортов, сухари были на исходе, раненых было так много, что убирать всех не было никакой возможности.

К вечеру, когда бой затих, генерал Кондратович со штабом корпуса отправился в Нейденбург, где находился и генерал Самсонов со штабом своей армии.

Вечером 14 августа командующий армией вызвал к себе генерала Кондратовича и, по словам последнего, в разговоре с ним дал ему следующее указание:

«Хотя генерал Мингин отличный генерал, но у него происходит что-то для меня непонятное: вчера он должен был вести решительное наступление в направлении на Турау, Янишкау и далее, а между тем я лично встретил вблизи Нейденбурга толпу около 1000 человек, 8-го пехотного Эстляндского полка, совершенно дезорганизованную; я приказал собрать их и поставить в Нейденбурге в резерв – пусть отдохнут здесь. Очевидно, наступление генерала Мингина было неудачно; нужно принять меры, чтобы генерал Мингин, занимая прочно Франкенау, облегчил наступление XV корпуса».

Поздно ночью, из штаба армии был получен письменный приказ, в котором указывалось, что XXIII корпус должен был 15 августа удерживать Франкенау, причем командиру ХXIII корпуса подчинялся конный отряд в составе двух полков и одной конной батареи, под начальством генерал-майора барона Штемпеля.

Утром 15 августа генерал Кондратович вместе со штабом корпуса выехал во Франкенау. По пути ему встретилась голова л. – гв. Кексгольмского полка, подходившего к Ронцкенау. Генерал Кондратович приказал полку оставаться в Ронцкене, в резерве. Во Франкенау находилась в том же боевом порядке, что и накануне, 1-я бригада 2-й пехотной дивизии. Ознакомив генерала Мингина с приказанием командующего армией, генерал Кондратович отправился в Салюскен, куда прибыл и генерал-майор барон Штемпель со своим конным отрядом.

Вскоре в отряде генерала Мингина начался бой в северном направлении. Предполагая обход противником правого фланга позиций, генерал Кондратович выслал в Лана батальон кексгольмцев и сотню казаков; однако предположение это не подтвердилось. Затем загорелся бой со стороны Янишкау, начался сильный обстрел позиций тяжелой артиллерией вперемежку с легкой; с этой последней довольно успешно вела бой наша 2-я артиллерийская бригада, собравшаяся здесь в полном составе; бой постепенно усиливался, нанося нам значительные потери. Части генерала Мингина были усилены еще батальоном кексгольмцев, так что в резерве корпуса остались только 6 рот последних, с 3-й батареей 3-й артиллерийской бригады. Генерал Кондратович со штабом находился на северной окраине деревни Салюскен. Когда же деревня стала обстреливаться шрапнелью, то весь штаб отошел версты на полторы назад.

Связь с командующим армией была утеряна – он с утра выехал из Нейденбурга.

До двух часов дня поступало много донесений о появлении в разных местах лишь небольших разъездов германцев. Затем, около двух часов дня, было получено донесение, что со стороны Люссакена, к северу от него, показалось до четырех эскадронов противника. Генерал Кондратович приказал генерал-майору барону Штемпелю атаковать их. Но лишь только конная батарея выехала на позицию, а конный отряд выстроился для атаки верстах в двух западнее Салюскена, как по отряду открыли сильный огонь три неприятельские батареи и за конницей показалась германская пехота.

Против этого неприятеля выдвинут был последний резерв – 6 рот Кексгольмского полка с батареей 3~й артиллерийской бригады, которые развернулись в боевой порядок, к западу от Ронцкена.

Завязался жаркий бой.

Тем временем конница неприятеля начала продвигаться к югу, в направлении на Нейденбург. Было получено также донесение о появлении германских разъездов вдоль шоссе от Сольдау. Генерал Кондратович отправился в Нейденбург, чтобы наскоро организовать его оборону.

Прибыв в Нейденбург, он нашел там только 1000 человек эстляндцев, собранных еще накануне командующим армией для отдыха.

Эстляндцам, при которых было два штаб-офицера, приказано было занять высоты к западу от Нейденбурга, на расстоянии около версты от города, спешно окопаться на этих высотах и держаться там во что бы то ни стало.

После этого генерал Кондратович вновь выехал из Нейденбурга на север, к остальным частям своего корпуса но проехав две-три версты, узнал об отходе эстляндцев с позиции к городу. Тогда он вновь вернулся в Нейденбург и лично, вместе с чинами штаба корпуса, довел часть эстляндцев до тех высот, которые они должны были удерживать во что бы то ни стало, до подхода подкреплений, ожидавшихся из Млавы.

По словам генерала Кондратовича, командующий армией генерал Самсонов еще утром 15 августа передал ему лично, на словах, что им сделано распоряжение, чтобы все высаживавшиеся у Млавы эшелоны частей XXIII корпуса следовали не на Сольдау, как приказано было раньше, а в распоряжение его, генерала Кондратовича, прямо на Нейденбург. Поэтому генерал Кондратович и ожидал подхода подкреплений со стороны Млавы.

Определив на позиции эстляндцев, генерал Кондратович вновь отправился к отряду генерала Мингина на крайний правый фланг своих войск.

Проехать через Салюскен уже не было возможности, поэтому он направился на север, через Дитченсдорф. К генералу Мингину он прибыл между шестью и семью часами вечера.

Положение отряда генерала Мингина оказалось в это время исключительно тяжелым; артиллерийский огонь, в особенности тяжелых орудий, значительно усилился; полки 1-й бригады 2-й пехотной дивизии (Калужский и Либавский) были окружены с севера, запада и юга. Потери были настолько велики, что, по докладу генерала Мингина, в ротах не было в среднем более 25–30 человек; роты продолжали таять на своих позициях от постоянных потерь. Стрелять было нечем. Патроны и снаряды приходили к концу, парки были пусты. Почти в таком же положении были и кексгольмцы на позиции к западу от Ронтцкена, где собрался весь этот полк; окруженные также почти с трех сторон, они еще держались, неся огромные потери. Подвезти патроны не было возможности, приходилось стрелять патронами с убитых. Дальнейшее оставление на этой позиции могло привести кекстольмцев к полному окружению.

Ввиду таких тяжелых условий генерал Кондратович разрешил генералу Мингину вывести войска с занятых ими пунктов на высоты к юго-востоку от Франкенау, а затем постепенно, медленно, широким фронтом, передвигаться в направлении левым флангом на Нейденбург, имея целью занять если не самый Нейденбург, то шоссе от Нейденбурга на Мушакен.

На предложение генерала Кондратовича руководить этой операцией генерал Мингин попросил его не беспокоиться, так как, по словам генерала Мингина, за дни нахождения на этих позициях он настолько изучил дело маневрирования в бою, что мог и сам исполнить этот маневр или, как он выразился, «извернуться».

После этого генерал Кондратович уехал с позиции генерала Мингина и более на нее уже не возвращался.

До вечера отряд генерала Мингина еще удерживал свои позиции, изнемогая от неравной борьбы с превосходными силами противника.

Между тем положение его отряда, как и положение всей 2-й армии, становилось крайне опасным.

На 16 августа командующий армией решил начать отступление.

При предположенном отходе 2-я пехотная дивизия должна была оставаться на занимаемой ею у Франкенау позиции под ее прикрытием должны были двинуться к Янову все обозы, а после и войска XV корпуса. Затем дивизия, отойдя от Франкенау, должна была занять позицию, правее XV корпуса, который после отхода XIII корпуса на линию Грюнфлис – Бартошкен должен был отойти на фронт Лана – Грюнфлис.

В дальнейшем предполагалось постепенно отходить к Янову, начиная со 2-й пехотной дивизии.

Около одного часу ночи на 16 августа генерал Самсонов прибыл в Волька, где, к удивлению своему, нашел расположившийся на отдых конный корпус генерала барона Штемпеля, находившийся в течение 15 августа, вместе с 11-й конной батареей, на левом фланге 1-й бригады 2-й пехотной дивизии.

Генерал-майор барон Штемпель доложил генералу Самсонову, что он отошел к Волька по приказанию генерала Мингина, отряд которого расположился у Орлау.

В это время положение сторон было следующее: 2-я пехотная дивизия и Кексгольмский полк находились в районе Лана – Орлау, конный отряд – в Волька. Противник уже охватил левый фланг и тыл расположения XXIII корпуса, захватил Нейденбурт и продвигался далее к Янову.

Отход 2-й пехотной дивизии от Франкенау к Орлау (ставивший XV корпус в критическое положение, т. к. его отступательно-фланговое движение ничем не прикрывалось) был совершенно неожиданным для командующего армией.

Генерал Самсонов сам отправился в Орлау и лично дал указания генералу Мингину о занятии позиций впереди Орлау, примыкая правым флангом к Лана.

Около 8 часов 30 минут утра 16 августа противник открыл артиллерийский огонь, осыпая позиции 2-й пехотной дивизии бомбами и шрапнелями тяжелых орудий.

Отсутствие в этот день у Орлау генерала Кондратовича заставило командующего армией задержаться у Орлау на некоторое время, дабы объединить действия собравшихся там войск.

После полудня положение дел в армии стало сильно ухудшаться. Противник, постепенно накапливаясь у Нейденбурга, охватывал наши начавшие отступление части с фланга и с тыла.

Конечным результатов этого дня была гибель наших XIII и XV корпусов, а вместе с ними и 2-й пехотной дивизии и Кексгольмского полка, из состава которых прорвались лишь небольшие группы людей и отдельные лица.

Из полков 2-й пехотной дивизии более других сохранился 8-й пехотный Эстляндский полк, отступивший из Нейденбурга на Янов и тем избежавший охвата его противником.

Вся артиллерия дивизии, также как и 3-я батарея 3-й артиллерийской бригады, погибли в лесах около Мушакена.

Потери всей 2-й пехотной дивизии в боях с 13-го по 17 августа выражаются в количестве 226 офицеров и 12 888 нижних чинов.

Приданный дивизии конный отряд генерал-майора барона Штемпеля, состоявший из шести эскадронов 6-го драгунского Глуховского полка, трех сотен 6-го Донского казачьего полка и 11-й конной батареи, пробился с боем к русской границе, сохранив все орудия и зарядные ящики.

I армейский корпус

По боевому расписанию I армейский корпус входил в состав 1-й армии, но по повелению Верховного Главнокомандующего корпус этот перевезен был в Варшаву для действий против Германии на левом берегу Вислы.

С этого времени I корпус находился в непосредственном распоряжении Главнокомандующего армиями Северо-Западного фронта.

Телеграммой Главнокомандующего армиями фронта от 2 августа 1914 г. командиру корпуса генералу от инфантерии Артамонову было приказано: выделив два полка для прикрытия Варшавы, с остальными частями корпуса выступить походным порядком на Новогеоргиевск и Цеханов. С того же числа (2 августа) I корпус на время операций 2-й армии в пределах Восточной Пруссии подчинялся генералу от кавалерии Самсонову, без включения его, однако, в состав 2-й армии.

Для прикрытия Варшавы из состава корпуса были оставлены два полка – по одному от каждой дивизии, а именно: 86-й пехотный Вильманстрандский и 96-й пехотный Омский, так что к Млаве корпус подошел в составе: трех полков 22-й пехотной дивизии – генерал-лейтенанта Душкевича (пехотные полки 85-й Выборгский, 87-й Нейшлотский и 88-й Петровский), трех полков 24-й пехотной дивизии – генерал-лейтенанта Рещикова (пехотные полки 93-й Иркутский, 94-й Енисейский и 95-й Красноярский), 22-й и 24-й артиллерийских бригад, 1-го мортирного дивизиона и 1-го саперного батальона.

На корпус возлагалась особая задача: обеспечение наступательной операции 2-й армии со стороны крепости Торна. Ввиду сего корпус, согласно полученным о нем распоряжениям, нельзя было выдвигать севернее Сольдау без особого на то разрешения Верховного Главнокомандующего.

Последнее распоряжение было затем отменено: 8 августа от Верховного Главнокомандующего последовало разрешение привлечь I корпус к участию в боях и на фронте армии, но Главнокомандующий армиями фронта только 14 августа, т. е. уже после боя у Сольдау, разрешил генералу Самсонову использовать I корпус, причем телеграфное предписание за № 3016 было получено в штабе армии лишь 19 августа, когда период боев уже закончился.

Боевые действия корпуса за время до 14 августа развернулись в следующей постепенности.

Ввиду имевшихся сведений о сосредоточении в районе Млавы одной дивизии противника корпус был выдвинут уступом вперед, с целью очищением Млавы обеспечить дальнейшее движение армии.

5 августа штабом армии были получены сведения, что Млава противником оставлена. Поэтому на 6 августа корпусу было приказано оставаться на дневке в Соньске, но телеграмма о дневке была доставлена командиру корпуса с опозданием; вследствие этого 6 августа корпус продолжал свое движение вперед к границам Пруссии, и 7-го вечером авангард его занял Млаву.

8 августа корпус оставался в районе Млавы. 9-го ему, также как и XV корпусу (генерала от инфантерии Мартоса), предписывалось приступить к подготовке операций по овладению районом Нейленбург – Сольдау, причем I корпусу при его наступлении должна была содействовать 6-я кавалерийская дивизия (генерал-лейтенанта барона Ропп). В 7 часов 30 минут вечера 9 августа Сольдау было занято частями корпуса.

Так как, согласно распоряжению Главнокомандующего армиями фронта, генерал Самсонов мог располагать I корпусом только до района Сольдау, то корпусу приказано было 10 августа оставаться в Сольдау.

Между тем, в этот самый день, 10 августа, XV корпус, наступавший правее I корпуса, столкнулся с противником на линии Орлау – Франкенау, и генерал Мартос обратился к командиру I корпуса за содействием.

Генерал Артамонов на следующий же день, 11 августа, двинулся вперед, вдоль шоссе Сольдау – Гильгенбург, но по пути к Уздау получил телеграмму штаба армии, которой ему предписывалось на 11 августа оставаться у Сольдау для обеспечения левого фланга армии. Вследствие этого корпус остановился в районе между Сольдау и Уздау, на фронте Уздау – Мейшлиц– ст. Кошлау-Гралау.

Вечером 12 августа было получено приказание и 13 числа оставаться в том же районе для обеспечения левого фланга и тыла продолжавшей свое наступление 2-й армии.

Разведкой к этому времени было установлено – со стороны Лаутембурга наступление противника, а со стороны Гильгенберга – сосредоточение германских войск в районе Гросс Грибен – Геезелихт. Получив эти сведения, генерал Артамонов принял решение выполнить свою задачу активно и встретить наступление германцев наступлением же, а при наступлении противника с обоих направлений – атаковать колонну, наиболее угрожавшую тылу армии, о чем и донес командующему 2-й армией телеграммой от 12 августа (11 часов 25 минут вечера).