Текст книги "Академик (СИ)"

Автор книги: В. Журин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц)

– О, знакомец, Академик кажется.

Произнес Выстрел, разглядывая замученного мужчину. Затем по-быстрому осмотрев лежащего на волокуще Хмурого, резюмировал.

– Мужики, давай их в броню этот еще живой.

Наконец можно присесть, расслабив неимоверно ноющие от натуги плечи как мало иногда надо для чувства счастья.

– Слушай Академик, вы же вроде под лотерейщика попали, ваш кореш вчера рассказал. Прилетел на УАЗе, шары выпучил да трясется как женский вибратор. Его даже к Полиграфу сводили, тот подтвердил, что не врет ваш гаврик.

Академик с благодарным кивком, вернув Выстрелу флягу с живчиком, вытерев вопреки воспитанию рот ладонью, ответил.

– Не врет, попали. Вон Хмурого, эта тварь чуть и не сожрала. Мне тоже немного досталось.

Выстрел, покачиваясь в такт движения бронемашины, внимательно рассматривал, то лежащего на полу Хмурого, то сидевшего на откидной лавке вдоль борта Академика. Затем, перевел свой взгляд на выгнутый автомат, брошенный возле рюкзака на пол броневика.

– Мне, вот что Академик, не понятно в этой ситуации. Автомат у вас испорчен, другого оружия я у вас не вижу, так чем вы от лотерейщика отбивались?

Академик, пошарив рукой на поясе указал на топорик, висевший с боку.

– Вот этим.

Выстрел и еще двое бойцов, расположившихся рядом, с подозрением посмотрели на небольшой туристический топорик на поясе Академика. Один из бойцов, словно ненароком, поправив лежащий на коленях автомат, направил его ствол в сторону сидевшего у борта Академика.

– Ты что нам чешешь, мужик, вот этим, типа лотерейщика завалил.

Ничего не понимая, Академик, пожав плечами утвердительно кивнул головой.

– Все верно, этим. Там просто мне сильно повезло, эта тварь ко мне спиной повернулась вот я в споровый мешок и попал.

Выстрел, хмыкнув произнес.

– Ну да, повезло. Мутный ты Академик, как приедем, не обессудь, к Полиграфу пойдешь.

И копируя действия сидевшего рядом бойца, поправил автомат, направляя его ствол на сидевшего Академика.

Глава 7

По приезду в Мирный, Хмурого сразу отправили в местную больницу, а Академика, препроводили к Полиграфу. Едва войдя в помещение под конвоем Выстрела, Академик, не дожидаясь приглашения сам уселся в памятное кресло, положив свои руки поверх деревянных поручней, для привязывания. С любопытством разглядывающий его Полиграф, резюмировал.

– Ну-с, голубчик, что на этот раз?

За Академика, поясняя ситуацию, ответил Выстрел.

– Он говорит, что убил лотерейщика.

Полиграф, повернувшись к Выстрелу, вперил свой недоумевающий взгляд в бойца.

– Это голубчик, не повод приводить сюда на подтверждение случившегося этого молодого человека.

– Да, нет.

Выстрел махнул рукой, показывая, что он не все сказал.

– Он говорит, что ухлопал лотерейщика своим топориком.

И вслед сказанному, указал рукой на туристический топорик, висевший на ремне Академика.

– А вот это, голубчик, очень интересное утверждение, ну-с, давайте поинтересуемся правдивостью вашего смелого заявления, порядок вы знаете, я задаю свои глупые вопросы вы отвечаете глупыми ответами.

Сидеть, расслабившись на большом деревянном кресле, опрашиваемому было приятно, уставшее тело налившись тяжестью отдыхало, даже то, что Академик привязан, нисколько не смущало его.

– Рейд?

– Кластер.

– Добыча?

– Хабар.

– Лотерейщик?

– Монстр.

Вот так незамысловато, проводился опрос Полиграфом, в течении минут пятнадцати. После чего, ментат указав на завязки Выстрелу, показал, что можно развязывать опрашиваемого при этом высказался.

– Так вот голубчик, все абсолютная правда, этот человек убил лотерейщика вот этим топориком.

И снова указал на висевший на поясе топорик у Академика.

– У вас, молодой человек еще ко мне есть вопросы?

Едва выйдя от Полиграфа, Выстрел, внимательно оглядев Академика, произнес.

– Точно Грызун сказал, мутный ты тип Академик.

На что Академик, устало выдохнув ответил.

– Извините Выстрел, мне бы сейчас отдохнуть, а не вдаваться с вами в полемику.

Едва только Академик, устало доковылял до своего общежития, при автомобильном ангаре, как его на входе перехватил Гангрена.

– Академик, живой. А нам тут Чахлый базарит, что вас с Хмурым лотер сожрал. Он вроде как чудом вырвался, живым.

Из общежития показался Чахлый, с бегающими глазами и пытающийся обойти по-тихому, стороной, стоящих возле входа мужчин. Гангрена словно спиной почувствовав появление Чахлого, пробасил.

– Сюда Чахлый подгребай, базар есть.

Еще не дойдя до стоящего Гангрены, мужчина заголосил.

– Так эта, Гангрена, в натуре их лотер замесил! Зуб даю, все правда, вон Академик подтвердит у него и плечо перевязано! Его сразу тварина приложила, потом на Хмурого переключилась, в натуре чтоб мне пусто было! Ты эта, Академик, пока лотер Хмурого жрал свалил?

Спросил, с нескрываемой надеждой Чахлый. Академик, смотрел с презрением на суетящегося перед ним с Гангреной молодого человека, всячески пытающегося оправдать свою трусость и подлость.

– Живой Хмурый, в больницу его с КПП определили.

Вот тут Чахлого проняло, он, согнувшись, истерически заголосил, переходя на вой.

– Это все Академик сука замутил, в натуре, пахан за базар, это сука пришлая. Сразу люди шепнули что это мутный тип, да не мог он лотера ушатать голыми руками, там всем хана была, валить надо было, чешет по ушам эта тварь!

Договорить Чахлый не успел, несмотря на кажущуюся угловатость и медлительность, Гангрена, неуловимым движением ударил под дых, суетящегося перед ним мужчину, от чего тот согнувшись пополам упал на землю, извиваясь и пытаясь вдохнуть выбитый из него воздух. Несмотря на напрашивающиеся избиение, продолжения не последовало, Гангрена, развернувшись спиной к валяющемуся на земле мужчине, обратился к Академику.

– Пошли, перекусишь с дороги, да по соточке бахнем.

И уже в след добавил, для валяющегося на земле Чахлого.

– Ты, чертила, к серым перебирайся, почитай сука ты, пока не проткнутая.

Проснулся, на следующий день Академик только к обеду. В комнате общежития теперь он один, никто не храпит и не шумит, прерывая сон. Спустившись в столовую как всегда застал там Гангрену.

– О, проснулся, хотел уже отправить кого разбудить, садись рубать.

Пока Академик обедал, Гангрена, присев напротив него, внимательно разглядывал мужчину. Затем, по окончании пробасил, почесав своей лапой район груди.

– Лохматый, сюда подгребай и захвати там, что принес.

За раздачей показался молодой, черноволосый мужчина, несущий что-то в руках. Подойдя к столу, он, суетясь, выложил на него пистолет Макарова и охотничий нож в кожаных ножнах, замерев в ожидании дальнейших указаний Гангрены.

– Ты ступай Лохматый, мы тут с Академиком, дальше сами перетрем.

Едва мужчина удалился, Гангрена продолжил.

– Держи Академик, это подгон от меня, за Хмурого. Волына нашенская и перо, тебе пригодится. И вот еще что, ты теперь один бугор на вашей погрузке так что рули серыми не смущайся, если что, со мной посоветуйся я тебе подмогну. Да, и Чахлого сучь по-черному, я ему уже подняться не дам.

На следующий день, мужчина выехал в составе колонны на погрузку, за приделы стаба. Академик, расположившись на откидном сидении вдоль борта, украдкой поглядывал на свою погрузочную команду, рассевшуюся чуть поодаль, на подстеленном картоне на пол. Семеро мужчин, среди которых Чахлый, не поднимающий глаз на Академика. Почувствовав себя неловко по отношению к Чахлому, с усилием отдернув себя, Академик вспомнил звук отъезжающего вдалеке УАЗа. Хмыкнув, про себя он произнес: пусть сидит со всеми, собака блохастая. По прибытию на место, бронемашины привычно пробили в магазине проходы для грузовиков и началась суета в отведенные сорок минут. Почему сорок минут выделяется на погрузку, Академику разъяснили сопровождающие их вояки, дело в том, что зараженные очень боятся кисляка, поэтому они не сразу ломятся на перезагрузившийся кластер, а немного выжидают, толпясь на его границе своими стайками. По времени получается приблизительно тридцать, сорок минут, вот поэтому загрузившись колонна никого не ждет. Едва грузовик сдал задом в проем как Чахлый приготовился принимать груз во внутри кузова, этим обозначая свою принадлежность к Людям. Ну уж нет, подумалось Академику, Гангрену слушать необходимо.

– Чахлый, ты со всеми в низ иди. Ты.

Указал Академик, на стоящего с боку открытого кузова мужика.

– Давай во внутрь, помогать будешь.

Мужик, пожав плечами, ловко запрыгнул в кузов грузовика. А вот взгляд Чахлого после этого, буквально прожог своей ненавистью, но промолчав тот отправился с остальными таскать продукты. Когда занят, время летит подобно стремительной птице, снова заполнили машину за двадцать пять минут.

– Академик, тут это, время еще есть.

Обратился переминаясь помогавший ему в кузове мужик, отряхивая с потертого камуфляжа, налипшие этикетки с коробок от погруженных товаров.

– В общем, там пара бабенок подвернулась, так мы типа по бырику трахнем их, пока время есть?

Чувствуя себя последней сволочью, наступив себе на горло, Академик, задавив рвущиеся наружу воспитание, выдал.

– Хорошо, только к отъезду не опоздайте.

Мужики мигом умчались в торговый зал, а Академик, со страхом в душе ощутил некую зависть. Поскольку как попал сюда даже намека на общение с противоположным полом у него не было, если не считать во сне, как у школьника. Назад, все вернулись с командой Полковника на отправление колонны. Чахлый, демонстративно вытирал бурые пятна со своего ножа, издевательски причмокивая и негромко повторяя.

– Конфетка ляля досталась, с розовыми трусиками, как по заказу.

От услышанного, у Академика по душе словно тигриными когтями по живому провели, еле, еле сдержался что бы от боли не застонать. Задумавшись, Академик под мерное движение колонны размышлял, вспоминая что всегда поражался как у людей затаивается злоба на других, казалось, что это просто вымысел различных авторов для своих замысловатых, грубых сюжетов. Теперь пугаясь самого себя, он прикидывал как ему избавиться от Чахлого, как минимум добившись его перевода в другую погрузочную команду. Отвлек от грязных помыслов Академика, вопрос, от расположившихся напротив него на картоне грузчиков.

– Академик, а правда базарят что ты лотерейщика голыми руками ушатал?

Спрашивал мужик, помогавший в кузове на погрузке. Вопрос немного за смущал Академика, он почувствовал, что у него краснеют уши.

– Нет, не голыми, у меня топорик с собой был, да и удачно попал, повезло.

Мужик, поерзав на картоне не унимался, продолжая расспрашивать.

– Так, а ты его потрошнуть то успел?

Академику стало забавно, явно прослеживался следующий вопрос поэтому он решил на него ответить сразу.

– Тебе, наверное интересно, что у него в мешке было? Там одна горошина была и несколько споранов.

Явно еще больше заинтересовав своим ответом народ, Академик совсем начал себя чувствовать, как ребенок перед взрослыми, нужно обрывать эти расспросы.

– Так Академик, а как горох выглядит?

Не унимался любопытный мужик, поглядывая с хитрецой на одиноко сидящего у борта Академика. Сунув руку в нагрудный карман камуфляжа тот в свою очередь достал завернутую тряпицу, и, аккуратно развернув которую, пальцами взял интересующую всех желанную добычу.

– На, смотри.

Протянув горошину самому любопытному из команды погрузки, положив ее тому на ладонь. Неожиданно все сидевшие уставились на лежащую на ладони горошину, словно на чудо света. Аккуратно вернув горошину, мужик, подобравшись, негромко резюмировал для всех.

– Не врут, значит про тебя.

Не зная что ответить, Академик только пожал плечами. В этот выезд, до стаба добрались без приключений, Академик даже закемарил под мерное урчание двигателя грузовика. Разгрузки, погрузки, серое болото бытия, затягивающие в себя вот вам и новый мир, полный всевозможных перспектив, предоставляемых Ульем на выбор, пока вас не съели. Одно здесь подогревает душу, это прогулки вечером по стабу, мимо двух его борделей со стоящими на перекуре работницами древнейшей профессии, выставляющими на всеобщее обозрение свои достоинства. Которые безошибочно определяли в нем неплатежеспособного, поэтому провожали проходящего мима Академика презрительными взглядами. По началу, его это напрягало, но потом, обратив внимание на то, что это мероприятие по прогулкам вдоль борделей он проводит не один, рассмешило, он не одинок в своих устремлениях. Добавляли масла в огонь восприятия, приходящие в эти заведения мужчины, демонстративно лапающие стоящих возле входа проституток за все интимные места на всеобщее обозрение при этом громко, на показ что ни будь выкрикивающие.

– Хороша, огонь баба, сиськарки закачаешься.

На что облапанные проститутки, только громко смеялись, продолжая выставлять свои прелести на обозрение окружающим.

Погрузки, разгрузки, сыто и занято вот только тоскливо и обреченно с чувством своей ущербности и ненужности. Пролетели три недели, и на пороге комнаты общежития появился Хмурый. Оглядев своим колючим взором комнату, он не здороваясь спросил.

– Чахлый съехал?

– Его Гангрена к серым отправил.

Хмурый, молча развернулся в дверном проеме и уходя аккуратно придержал закрывающуюся дверь. Вернувшись минут через тридцать, Хмурый, подойдя к своему шкафчику достал оттуда бинт и не спеша принялся бинтовать разбитые костяшки пальцев на руках, довольно улыбаясь.

На следующий день, выехали на погрузку памятного Академику супермаркета. Привычно сев уже на свою откидную лавочку, вдоль борта грузовика он рассматривал проплывающие мимо пейзажи. Небольшие поселки городского типа, заправки, придорожные мотели, теперь окружающие, для Академика не рисовалось сплошной неживой пустыней вокруг, все, как и в любом обитаемом мире, просто у каждого из них свои правила существования. Снова по приезду к супермаркету, привычный громкоговоритель голосом Полковника возвестил напуганных обывателей о том, что проводится террористическая атака, броне машины пробили проходы в мягком, гофрированном железе стен магазина и командой по рации, Полковник отметил время начала погрузки. Прием различной тары, перенос и составление в передний отсек кузова и вот наконец, в рекордные двадцать пять минут все загружено.

– Академик, дуй за мной.

Позвал его за собой Хмурый, спешащий к закрытой подсобке. Противоречивые чувства буквально начали разрывать его на части. Он прекрасно понял, зачем его зовет за собой Хмурый, наконец с шумом выдохнув, мужчина, решив для себя что когда-то надо начинать не только стирать по утрам трусы, после ночных эротических похождений. В помещении подсобки оказалось заперто трое напуганных женщин, жмущихся друг к другу. Выхватив одну из них, самую старшую по возрасту, Хмурый рявкнул.

– Смотрим сюда лярвы, и быстро заголяемся мохнатками на показ, не то тоже под нож пущу как куриц.

Нож Хмурого, демонстративно, с чавканьем погрузился в тело женщины несколько раз. Выпустив упавшую на пол и агонизирующую жертву, он устремился к самой молоденькой женщине, испугано прижимающие к себе руки. Схватив за шиворот, резко дернул ее на себя и глядя в глаза жертве, рявкнул своим хриплым, пронизывающим голосом.

– Быстро сука драная заголилась, пока кишки на пол не вывались. Бегом тварина, времени в обрез, лярва, у меня кореш скромный так что сука сюда мордой в угол уткнулась и замерла не отсвечивая, пока тебе дупло прочистят. Ясно шалава, не слышу курица?

Уткнув беззвучно рыдающую девушку лицом в угол и срывая с нее остатки одежды, Хмурый позвал Академика.

– Академик, это подгон от меня ты только целку из себя не строй и время не тяни, всадил в дыру и дрюч пока не плюнешь им все одно минут через тридцать урчать.

Академик, чувствуя себя распоследней сволочью, подошел к стоящей в позе девушке, и матерясь про себя почем свет, дрожащими руками расстегнул ширинку штанов камуфляжа. Его подбодрил Хмурый, уже расположившийся на уложенной на пол продавщице и энергично двигающий своим задом.

– Не ссы Академик, все когда-то так начинали, плюнешь, дунешь в эту суку и чеши до машины я сам здесь управлюсь, ну ты понял, я насчет лярв. Ох хороша скотинка, жопой двигай, подмахивай сука пока глаза не выколол, шалава.

Громко выдохнув, наконец отбросив мораль своего мира, Академик решился, грубо обхватив голые не загорелые ягодицы, замершей мышкой молодой женщины, уперев свое достоинство по месту проникновения, почувствовал непонятное сопротивление попытке протиснуться во внутрь. Разозлившись на свою моральную мягкотелость, Академик с силой дернул тазом навстречу не пускающей его преграде, ощущая, как запор преграждающий его доступ в желанное место уступает, прогибаясь под его напором. Проникновение на всю глубину своего достоинства, Академик скорее не ощутил, а услышал от запищавшей тоненьким голоском жертвы.

– Ой мамочка, больно то как.

Дальше, уже не обращая внимание на подрагивания и писки своей жертвы, мужчина стремился к финалу, наращивая темп движения. Осознавая, что произошедшее это грязно, аморально, бесчеловечно, но такое желанное и наконец свершившееся. Подгребя под себя мелкую, сжавшуюся молодую женщину, он сильными движениями, буквально старался сам проникнуть в это пищащие чудо творения природы. Наконец, расслабление волной прошлось по телу, распространяя томную негу. Вот ведь гадство, он прекрасно помнил, что со своей женой за все время их совместной жизни никогда так не заводился, теряя рассудок до одури. Отстранив от себя, продолжающую стоять упершись головой в угол женщину, его взгляд непроизвольно прошелся по бедрам жертвы, на которых отчетливо виднелись тоненькие подтеки крови. Увиденное вернуло Академика в реальность происходящего, и он с ужасом, глупо спросил у женщины.

– Извините, вы были девственницей?

Та, не ответив все также стояла головой в угол, трясясь от страха и беззвучно рыдая. Хриплый голос Хмурого прозвучал неожиданно, выводя Академика из накатывающего ужаса совершённого им.

– Академик, чеши до машины, времени мало осталось. Вот ведь везет тебе, считай лохматый сейф взломал. Ништяк, в подгон не дырявую суку загнул, любит тебя Улей.

Опустив взгляд в пол, Академик отправился к машине, до команды отправления оставалось около двух минут.

Глава 8

Бредущего по коридору к машине, Академика, чувствующего себя после случившегося в подсобке, зачисленным в самые мерзкие моральные уроды, вырвала в мир реальный, внезапная раскатистая стрельба, начавшееся возле супермаркета. Ничего не понимая в происходящем, он побежал к своему грузовику, который без всякой команды Полковника по рации, никого не дожидаясь, рванул что есть мочи, вырывая свой кузов из гофрированного плена стены магазина, шлифуя колесами и оставляя на полу дымящийся, ядовито-вонючий, черный след от шин. Поняв, что не успевает за отъезжающим грузовиком, Академик, попытался выхватить рацию из кармана разгрузки и крикнуть, чтобы машина притормозила. Но какое там крикнуть, в эфире творилась полная вакханалия, там все, всем кричали, создавая звуковой хаос, из которого мужчине удалось только уловить, стая и матерый элитник. Выскочив из пролома в стене на улицу, он попытался в последнем, отчаянном рывке, догнать стремительно удаляющиеся машины колонны, позади которых двигались броневики поливая все огнем из своих крупнокалиберных пулеметов. Одна из очередей, пронеслась буквально впритык к Академику, заставив того рухнуть как подкошенного на асфальт, прикрыв голову руками от разлетающихся ошметков стены супермаркета. Перекатившись в сторону и вскочив на четвереньки, мужчина рванул назад в магазин, памятуя о оставшемся там Хмуром. Заскочив в подсобку, он увидел, как зажатого в угол Хмурого рвут на части несколько зараженных, радостно урча и чавкая, роняя кроваво красные слюни на пол. Бросалась в глаза, сиротливо стоявшая в стороне, изнасилованная им молодая женщина, нелепо переводившая ничего не понимающий, не имеющий прежней жизненной составляющей взгляд, с Академика, на рвавших тело Хмурого, троих невесть откуда взявшихся бегунов. Уловив незримый посыл от щелкнувшего в душе переключателя, Академик, выхватив подаренный Гангреной нож, молча бросился на бегунов со спины. Сам того не понимая, мужчина просто и без затей, продырявил тварям увлеченным поеданием человека, споровые мешки. Зараженные, после ударов ножа, попадали неестественно замерев в причудливых позах. Беглый осмотр, лежащего в луже своей крови с разорванным горлом и разодранным животом Хмурого, ясно говорил, что тот мертв и чудо не повторится. Раздавшееся тоненькое урчание, за спиной Академика, заставило того резко отпрыгнуть в сторону, выставив перед собой нож для защиты. Урчала пострадавшая при жизни от него женщина, старающаяся подобраться к телу Хмурого, с явным намерением откусить от него хороший кусок мяса. Чувство грызущего изнутри голода, охватило Академика, заставив его замереть на месте, растерянно приоткрыв рот наполнившийся тягучей слюной. Ничего не понимая, он с ужасом покрутил головой, пытаясь определиться что это за страшное чувство внутри него. Затем, наконец сообразив, он облегченно выдохнул, поняв, что это не его чувство, а стоящей рядом мертвячки, тихонько урчавшей и тянущей руки к лежащему на полу Хмурому. Пронесшееся чувство необходимости добить неживую, сменило чувство вины, перед изнахраченной им еще при жизни женщиной. Плюнув на все, Академик, пригнувшись припустил в зал магазина, схватив по дороге пакет и в спешке забрасывая в него продукты и бутылки с водой. Осознавая, что убегать бесполезно, перезагрузившийся город наводнили зараженные от которых ему не сбежать он, накидав полный пакет продуктов побежал в подвал, с надеждой спрятаться там. Улей любит Академика, ему повезло, в подвале обнаружился выход в канализацию старинной постройки в виде бойлерной и каменного тунеля, тянущегося своей сетью ходов под городом. Едва заблокировав вход в подземную канализацию, Академик ощутил, как незримый переключатель в душе, щелкнул своим тумблером в режим вкл. А вместе с этим душевным щелчком, на Академика навалилась жуткая тоска от безысходности и своей полной беззащитности перед происходящим. Отойдя по инерции на несколько десятков метров от заблокированного им входа, сев на какой-то выступ, Академик, обхватив голову руками беззвучно завыл, разрывая себе душу навалившемся на него отчаяньем, но стараясь при этом не издать ни звука. Сколько он просидел беззвучно сипя и раскачиваясь из стороны в сторону, мужчина не знал, отвлекла его от накатившей истерики, застывшая пятая точка на которой он сидел на холодном, каменном полу. Встав во весь рост и достав из кармана миниатюрный фонарик с диодной лампочкой, Академик горестно выдохнув, принялся осматривать свое убежище. Первое что порадовало, так это отсутствие содержимого любой канализации для этого были проложены большие пластиковые трубы. Улыбнувшись про себя, Академик произнес шепотом: слава цивилизации. Дальнейший осмотр помещения разочаровал, проход в основной туннель, перегораживала массивная решетка, справиться с которой у него не было никакой возможности. Он заперт в отсеке канализации из которой выход только один, назад в супермаркет. Понимая, что сейчас не время для того что бы высовываться из своего убежища, Академик, принялся подыскивать место поудобней для ожидания спада активности зараженных. В методичке оговаривалось, что зараженные стремятся к местам массового скопления людей, являющихся для них желанной и необходимой пищей. Посему выходило, дня через три должен произойти отток зараженных из этого кластера. Ну да, сожрут всех кого можно и уйдут восвояси к следующей кормушке. Расположившись на принесенной кем-то в самый дальней угол, грубо сколоченной скамье, мужчина приготовился к долгому ожиданию в несколько суток.

Еды и воды хватало, живчика полная фляга на поясе, так что кроме смертной скуки его ничего не тяготило. Да, пожалуй, различные воспоминания, из своей прошлой жизни на которые он, удивляясь сам себе начал смотреть по новой, переосмысливая ушедшее. Сейчас, вспоминая оставленное не в этом мире прошлое ему во многих моментах становилось смешно, особенно хихикал в своих воспоминаниях, Академик над собой, потешаясь над своей наивностью в прошлой жизни. Самым главным утешение для затворника, стала мысль, что все рано или поздно заканчивается вот и черта за которой можно попробовать выбраться из своего убежища, наступила. Подойдя на цыпочках к заваленной двери, Академик, постояв возле входа, прислушался к возможным звукам из-за двери. Ничего не услышав, стараясь не шуметь, мужчина разобрал завал и осторожно приоткрыл дверь, выглянув в тоненькую щелочку. Наконец окончательно решившись, Академик протиснулся в проход из своего убежища, осторожно ступая по темному коридору подвального помещения супермаркета. Заглянув за очередной поворот, он замер на месте, на него смотрела оставленная им в живых мертвячка. Тоненько заурчав, зараженная, радостно двинулась к нему, семеня по холодному полу худыми ножонками и прижимая к своему голому телу синюшными руками, обглоданные человеческие ребра. Вот ведь гадство и как теперь быть с этой зараженной, подумалось Академику, старающемуся отойти подальше от двигающийся за ним словно привязанной пустышки. Осмотревшись в разгромленном зале магазина и не обнаружив ничего подозрительного, он, найдя большую сумку на колесиках начал складывать в нее продукты и воду. Накидав в достатке запасов, Академик, подойдя к пролому в стене, внимательно осмотрелся, выискивая возможную поджидающую его опасность. Ничего не увидев, пригнувшись как можно ниже, он, волоча за собой норовившую завалиться на бок сумку, перебежками двинулся из магазина через авто стоянку. На стоянке, среди автомобилей, попадались картины, свидетельствующие о происходившей здесь ужасной трагедии. В некоторых местах на площади, валялись обглоданные до бела человеческие кости, разорванная в клочья окровавленная одежда и уныло лежавший чуть в стороне маленький череп, явно не взрослого человека. Проходя мимо большого, блестящего лаком внедорожника, мужчина обратил внимание на вырванную с корнем дверь машины и развороченные сидения, перепачканные кровь и вонючими кишками над которыми противно, крутилась зеленая мухота, с характерным жужжанием. Вдалеке, послышались топающие по асфальту шаги, замерев от звука которых, Академик, уловил голод, исходивший от топтуна. Наконец переведя дыхание, он ощутил, что чувство голода пропало, а вместе с этим затих цокот шагов по асфальту. Вот и спасительная аллея с густыми насаждениями кустарника, пробравшийся в который, Академик решил оглядеться, просчитывая для себя наиболее безопасный маршрут. Раздавшееся жалобное, тоненькое урчание сзади, едва не подбросило его на месте. Пустышка, все так же упорно продолжала двигаться за Академиком, и даже неуклюже изображала, попытки красться незаметно, подражая ему. Присев на корточки, мужчина шепотом обратился к подошедшей пустышке все продолжающей прижимать к себе недоеденные человеческие ребра.

– Извините девушка, не знаю, как вас раньше звали, до нашей не совсем романтической встречи, но не могли бы вы отправиться по своим зараженным делам, не выдавая моего присутствия своим собратьям.

В ответ, делая вид внимательного слушателя, стоящая напротив него, голая, перепачканная в крови и пыли пустышка, жалобно заурчала. Академик, сев на свою сумку, чувствуя себя полным идиотом, продолжил беседу со стоящей рядом пустышкой.

– Мне, очень бы хотелось, чтобы вы передумали следовать за мной. Посудите сами, мы теперь различные виды и несовместимы ни по каким критериям. Думаю, наше общение просто невозможно, несмотря на ваше столь настойчивое пожелание. Все, считайте я нанес вам жгучие оскорбление, поэтому вы, забрав обласканные вами ребра, по тихоньки фыркнув на меня, отправляетесь восвояси.

Не помогло, пустышка никуда не собиралась уходить, все так же жалобно урча, продолжила следовать за крадущимся по парку Академиком. В целом, без приключений пробравшись по парку, Академик, увидел границу кластера на которой сновали двое бегунов. Обойдя их по кустарнику, стараясь не шуметь, Академик облегченно выдохнул, удалось вырваться из магазина незамеченным и наконец отстала бредущая за ним пустышка. Теперь, потихоньку, не спеша, убраться подальше и начинать определяться в какой стороне Мирный. До которого, по прикидкам Академика, придется если все нормально пробираться пешком дней пять. Посмотрев довольно, на объемную сумку и похвалив себя за запасливость, мужчина собрался было двинуться дальше, но, истошный урчащий писк разрушил его планы. Осторожно выглянув из кустов, он увидел, как ранее виденные им бегуны на границы кластера, обнаружив бредущую, беззащитную пустышку, набросились на нее вгрызаясь в беззащитное тело мертвячки. Вспомнив все знаемые им матерки, Академик сам не понимая себя рванул на помощь пустышке. Подскочив к увлеченным каннибализмом бегунам, он с ходу, быстрыми движениями продырявил им споровые мешки. Затем схватив за шею, пискливо урчащую в истерике пустышку, бегом умчался в кусты, продолжая материть себя последними словами. Вот ведь гадство, нашел за кого рисковать жизнью показываться из не просматриваемого места. Отдышавшись, Академик посмотрел на сиротливо стоящую мертвячку, голую, худенькую и замызганную, потерявшую где-то таскаемые ей ребра, затем плюнув в сердцах, сказал.

– Идите за мной, только тихо не то обоих сожрут. Ваши как я вижу ничем не брезгуют. Впрочем, в людских взаимоотношениях подобного не меньше, но это не оправдывает ваш вид. Вы осторожнее ступайте и кусты вам желательно придерживать, да прекратите изображать из себя слона в посудной лавке.

На все замечания Академика, пустышка только довольно, негромко урчала, упрямо следуя за ним.

Сидя в лесопосадке, Академик внимательно рассматривал небольшую придорожную заправку коих множество разбросано вдоль дорог его оставшейся невесть где родины. Уже вечерело и ничего более-менее подходящего для ночевки, не попадалось, а крышу над головой хотелось на ночевку получить. Стоящая рядом пустышка так же увлеченно разглядывала объект, иногда причудливо надолго замирая в статичной позе. Это был уже второй кластер от города, где находился злополучный супермаркет поэтому зараженные практически не попадались. Так, пару раз, небольшие стайки, которые он замечал издали и без особого труда обходил. Наконец решившись на выдвижение к заправке, Академик повернулся к сопровождающей его мертвячки с вопросом.

– Что думаете, по поводу ночевки в этом заведении?

Пустышка, помолчав, вслушиваясь в вопрос мужчины, тонюсенько коротко поурчала и переваливаясь, походкой мертвяка, двинулась первой к заправке. Вот ведь, подумалось Академику такое чувство что она понимает мою речь только сказать в ответ может свое урчание. Пригнувшись, он двинулся следом за осторожно бредущей пустышкой. Заправка оказалась пустой и разграбленной, на полу валялись высыпанные со стеллажей товары, разбитая для чего-то стеклянная витрина, открытый кассовой аппарат, в котором ровненькими стопочками, придавленными черными, пластиковыми зажимами, лежали купюры разного достоинства. В подсобке, помимо бардака имелся вполне себе приличный стареньки диван, для отдыха персонала. Вот и замечательно, все не на голом полу ютиться. Академик, не спеша подобрал валяющиеся на полу предметы в подсобке, не из любви к чистоте и порядку, а для того что бы не наступать на весь этот мусор, производя шум. Развалившись на диване в неприличной позе, закинув ноги на спинку, Академик, перебирал в уме что у него есть из продуктов, поглядывая на стоящую возле спинки пустышку.