Текст книги "Академик (СИ)"

Автор книги: В. Журин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)

Глава 25

Несмотря на затяжную пьянку в баре, Академик, утром отпившись живчиком, превозмогая себя, отправился на штурмовую полосу, памятуя данный себе в прошлом рейде зарок о двойной норме. Преодолевая себя, похмелье и косые взгляды со стороны тренирующихся здесь же армейцев, отбегав намеченное и до судорог в мышцах, упорно погоняв себя на снарядах для ОПФ, мужчина, чувствуя себя победителем своей лени, к обеду, с чувством гордости, вернулся в дом Татьяны, застав там счастливо улыбающуюся Настю. Явно порывающуюся похвастаться перед Академиком, но не решающуюся.

– Да чего там, выкладывай уже все. А то светишься как солнце в глаза, того и гляди жмуриться начнем слезы растирая.

Подстегнула на рассказ Настю, Татьяна. Академик, внимательно разглядывая стесняющуюся и давящую в себе довольную улыбку женщину, в это время, аккуратно принимал от Татьяны пиалу со свежезаваренным чаем, с душистыми травами, наполняющими своим терпким ароматом помещение кухни.

– Ну, в общем я в трейсеры пристроилась. В баре, Холод новичков набирал, так я и решила, сколько можно на посылках у грязного мужичья быть. То принеси, это унеси, нашли девочку на побегушках, твари конченные. Нужно становиться самостоятельной, вон, Таня бар хочет выкупить у Арменки. А я что, на шее буду сидеть у вас, трейсеры зарабатываю за одну охоту как вам и не снилось. Правда пока только по мелочи будем охотиться, сперва надо денег на снарягу собрать. А там, как подрастем да опыта наберемся, так и пойдем уже на серьезную охоту, может даже жемчуг добывать будем.

Чем дальше слушал Академик эту восторженную речь Насти, тем больше впадал в ступор, он даже ни разу не отхлебнул из пиалы во время рассказа женщины, продолжая держать ее в руке под конец еле терпя обжигающую пальцы боль.

– Настенька, а этот, как его, Холод, много охотился на зараженных?

Восторженное восприятие Насти, охоты на не человеческий вид жителей Улья, для Академика звучал болезненно, ему представилось, как кто-то неведомый, может ради наживы убивать членов его стаи, с ухмылкой потрошить их споровые мешки, ругая убитых за малую добычу для себя. От таких ярких видений, в душе у мужчины все запылало ненавистью, а руки непроизвольно сжались в кулаки до треска в сухожилиях. Вернула его в реальность, пиала, упавшая на пол и со звоном раскидавшая свои осколки по кухне. Стоящие замершими мышками, женщины испуганно смотрели на него, не зная, как им реагировать на столь внезапную смену настроения своего мужчины. Наконец Татьяна, первой придя в себя, нервно сглотнув, спросила.

– Ты чего Академик, слово ведь против тебе не сказали. Миленький, что случилось, что такое?

Тряхну головой, мужчина, отгоняя накатившее видение, принял внезапное решение.

– Таня, все нормально, все хорошо мои ненаглядные. Настенька, ты завтра с утра со мной пойдешь на кластеры, у меня там дела. А с трейсерством, по возращению в стаб определишься. Сегодня готовься, собирайся приблизительно на неделю, может дней на десять.

Женщина с восторгом смотрела на него, едва не хлопая в ладоши и не прыгая от радости с истошным визгом. Татьяна же, не успев возмутиться, с подозрением посмотрела вслед уходящему из дома Академику, явно задумавшему что-то. Нет, она конечно полностью против Настеной задумки, податься в трейсеры, да еще и с Холодом, которого особо никто и не знает. Так, появился в стабе, потусовался то с тем, то с тем, не влившись на совсем ни в один коллектив. Теперь сам расти хочет, вот только есть у нее большие опасения, что рост он свой задумал за счет других, она эти недоговорки сердцем чует, на общалась по работе ранее с подобными клиентами. Страшно, напрямую сказать Академику о своих подозрениях, это он с виду мягкотелый интеллигент наивно улыбающийся всем и смотрящий восторженным взглядом юноши она видит его душу, истиной, без внешней мишуры, он бешенный, дикий, сверкнет своими звериными глазами и свернет башку этому Холоду. А народ стабовский только и рад будет, слишком много недоброжелателей у ее любимого мужчины, слишком много. Суки завистливые.

Рано утром, покидая стаб вместе с Настей, сгибающейся под тяжестью висевшего у нее за спиной рюкзака, проходя КПП, сквозь косящихся недобро на их пару армейцев, он услышал не громкое пожелания себе в спину.

– Вот сука, шагает на кластеры как к себе домой. Одно хорошо, с собой эту сучку стервозную забрал.

Другой голос добавил.

– Может сожрут их там, на пару.

Академик сделал вид что ничего не слышал, продолжив неспешно идти впереди Насти, и вдыхать полной грудью воздух Улья вне стабовских стен и укреплений. Едва миновали КПП стаба, как Настя высказалась, показав, что она хоть и дышит загнанной лошадью под тяжестью своей ноши, но слышит все прекрасно.

– Вот суки блохастые, смотрят на нас выпучив свои глазенки мерзкие с ненавистью. Завидуют тупорылые ублюдки, сами то, во так вдвоем, и носа на кластеры не кажут, боятся, трясутся за свои шкуренки никчемные. Только и горазды в баре трепаться какие они крутые, да как они тварей гоняют, щенки трусливые. Смотрят в след, завидуют и боятся, обезьяны обритые. Не любят они нас Академик, вон какие рожи скривили, чушканы.

Километра через три от стаба, Академик, выбрав место, объявил привал. Болтающаяся под тяжестью рюкзака Настя, обессиленно рухнула на траву, жадно хватая воздух. Мужчина, наклонившись над ней выпутал ее из лямок поклажи, поудобней усадив к дереву.

– Дыши, сейчас отойдешь да отправимся дальше. Ты молодец, долго под этой горой держалась, умница.

Пока Настя, довольная от похвалы Академика отдыхала, опершись спиной на ствол дерева и закрыв глаза, он, откинув клапан ее рюкзака, перебирал собранные женщиной в дорогу вещи, поражаясь ее запасливости. Вот на кой ей три пары носок или крем для рук, трусиков разноцветных десяток, шесть бюстгальтеров. Выбрасывая на траву все эти чуждые атрибуты дальних походов, мужчина с улыбкой отмечал как пустеет рюкзак женщины. После его переборки, там осталась едва пятая часть от взятого с собой в поход Настей. А тем временем, отдышавшаяся женщина, подойдя, с ужасом смотрела на все выброшенное из ее рюкзака, не решаясь перечить Академику. Как тут возмутишься, стаб рядом, возьмет да отправит назад несмотря на все ее возмущения. Он может, он все может, это ведь Академик, ее мужчина. Смирившись, она, повесив практически пустой рюкзак себе на плечи, спешно зашагала вслед удаляющемуся Академику.

Приглядев небольшую полянку в массиве кустарника, Академик дал команду располагаться на отдых и обед. Настя, тяжело сбросив с плеча свой худенький рюкзак, опустив взгляд в пол попросила.

– А можно мы подольше пообедаем, а то ноги трясутся от этой ходьбы.

Академик, посмотрев на замученную длительным переходом женщину, чертыхнулся на себя в душе. Вот ведь болван, она же совсем без опыта шатания по кластерам, а он пенек, тащит ее за собой как равную.

– Отдохнем Настенька, не переживай. Сейчас банки с кашей разогреем, поедим и потом можешь на травке поваляться.

Под благодарный взгляд женщины, он, достав из своего рюкзака пару жестяных банок с кашей, начал разогревать из на сухом горючем, пробив ножом в крышках по небольшому отверстию. Прикинув по времени что готово, он, сняв с таблетки первую банку, приготовился ее вскрыть полностью.

– Подожди, там с боку еще не все прогрелось, жир кусочками лежит.

Остановила его Настя, указывая на банку с кашей. Затем осознав необычность своего высказывания, она замерев забормотала.

– Ой, это как так, я раньше только картошку пробовала посмотреть, готова или еще сырая внутри. А сейчас на банку с кашей глянула, оно само получилось.

Подойдя к растерянной женщине, Академик, приобняв ее, гладя по голове, говорил успокаивая.

– Моя ты хорошая, вот видишь, Улей видит твои старания, вырваться из обычной человеческой непроглядной массы.

– Только как мне это применять в охоте на тварей? Я не знаю, может потом Холод подскажет, он в таких делах должен хорошо разбираться.

Огорошила, обнимающего ее Академика своими выводами Настя. Отдохнув после обеда, закопав банки и целлофановую обертку от галет они отправились дальше, но пройдя всего ничего, Академик заприметил четверых зараженных. Лотерейщик, топтун и пара бегунов которые явно чего-то опасались, от того перемещались практически по кустам, явно игнорируя обычные перемещения зараженных по дорогам.

– Настенька, нас ждет пополнение стаи, ты только не пугайся.

А дальше мужчина накрыл облаком своего дара подвернувшихся зараженных. Те, не много замедлившись как при потере ориентира, в начале непонимающе крутили головами, затем осознав себя членами стаи, радостно заурчав, припустили к вожаку. Настя, от увиденной картины вцепилась в погонщика как клещ, трясясь от испуга и неосознанно бормоча.

– Они, они к нам бегут. Мама, твари, много.

Академик, приобняв женщину, успокаивающе шептал ей на ухо.

– Все хорошо, это наши твари. Ну, успокойся, да ты же моя трусиха, охотница, добытчица жемчуга.

Подбежавшие зараженные, не замечая отчаянно трясущейся женщины, принялись разноголосо урчать, явно жалуясь своему вожаку. И судя по всему было на что, у топтуна и лотерейщика, заляпанные черной кровью, проступали пулевые отверстия на теле. Кто-то обстрелял зараженных и из услышанного, Академик понял, что не без успеха. Минус еще лотерейщик и два топтуна, ранее бывших членами стаи. Наконец ему удалось отцепить от себя Настю, оторопело смотревшую на зараженных и трясущуюся словно от дикого холода. Настя не была бы собой, если бы не трактовала все по-своему.

– Академик, это получается мы теперь вместе с ними? Как ты сказал, мы теперь одна стая. Это теперь получается, мы семья вместе с ними.

Мужчина улыбаясь перебил женщину, поправляя ее восприятие.

– Настенька, извини меня, но правильно будет не мы вместе с ними, а они вместе с нами. Это важно, это самое важное понятие при нахождении в стае. Запомни это очень хорошо. От этого зависит и твоя жизнь и их.

Женщина, продолжая трястись, отстраненно, мелкими шагами пошла к зараженным, внимательно, с любопытством разглядывая них. Проходя меж новых членов стаи, она осторожно касалась их тел кончиками своих пальцев, улавливая новые, неведанные ранее чувства от этих прикосновений. Наконец, остановившись она перестав трястись, с жалостью произнесла, удивив Академика до глубины души.

– Бедненькие, чумазые, раненные и голодные, вон как животы урчат от недоедания. Я вас в начале боялась, дура. Накормить вас надо.

Повернувшись к Академику, женщина окончательно добила его своим вопросом.

– А где мы им человечков наловим? Или они еще кого едят?

Затем, абсолютно спокойно, перевесила свой рюкзак на топтуна.

– Неси, неси все одно бегаешь плохо. А там кого поймаем так на всех по справедливости поделим. Ладно, что отдыхать идти надо. Правда, Академик?

Вот вам и испуганная женщина, худенькая, с короткой по-мальчишески стрижкой, и такой же угловатой неуклюжестью. Едва почувствовав себя частью единого, сразу освоилась и установила для себя и окружающих иерархию. Академик, смотревший на все это, удивляясь в душе самому себе, отмечал, что его вовсе не раздражает такое поведение Насти, наоборот, он доволен и улыбается во все свои белоснежные тридцать два зуба. К вечеру, подыскивая место для ночлега набрели на хилую деревеньку из пятерки бревенчатых, перекосившихся хибар. На ее окраине, стая поймала двоих пустышей, не успевших убраться подальше от оголодавших не своих. Радостно урча, дружно накинувшись на добычу, члены стаи, рвали по живому на части, жалобно верещавших пустышей. Каждый стремился выдрать себе кусок побольше из извивающихся и дергающихся зараженных. Настя, снова поразила Академика, подойдя к раздирающим еще живых пустышей своим зараженным, она проконтролировала что бы два бегуна не были обделены старшими собратьями по стае. После этого, абсолютно спокойно устроившись в одной из хибар, принялась разогревать ужин на таблетке сухого горючего, комментируя перед Академиком, свое желание побыстрее поесть. Спали в обнимку меж собой, на грязной кровати, без постельного белья. Мужчина отмечал про себя, как приятно ощущать рядом молодую женщину, прижавшуюся к нему своим телом от которого идет нежное тепло, обволакивая его незримым облаком. Настя, прижавшись к Академику ощущала незримую силу, уверенность и что-то еще, пока непонятное для нее, но вот-вот должное проявиться, наградив ее новыми чувствами, ощущениями, восприятием. Перед обедом следующего дня, Академик обнаружил на кластере посторонних. Пятеро мужчин с большими рюкзаками, матерые бродяги, это сразу бросалось в глаза. Вооружение, манеры поведения не боязнь находиться в свободном мире Улья, все это очень насторожило мужчину.

– Настенька.

Шепотом подозвал к себе женщину погонщик. Едва она подошла, как он, протянув ей бинокль, пояснил.

– Солнышко мое, будь добра, посмотри осторожно вон, туда. А потом расскажи мне, что ты видишь, только не торопись, видишь это и чувствуешь тоже, все в месте.

Настя, вцепившись в бинокль своими худенькими ручонками, внимательно рассматривая указанных ей бродяг, неспешно начала описывать увиденное.

– Пятеро мужиков, все как на подбор здоровые бугаи, они не из Мирного я в баре их не видела, таких по неволе запомнишь. Взгляды у них как у наших стайных зараженных, ищут что-то все время, вернее сказать выискивают, высматривают. Самое не понятное в них, это их рюкзаки в них что-то неготовое, сырое. Не знаю может мясо какое или еще что-то подобное. Смотрю на них и боюсь, просто боюсь и все, сама не понимаю почему.

Наконец, женщина присев, вернула бинокль Академику, смотря тому в лицо и ожидая комментария на свои наблюдения.

– Это судя по всему бригада муров, рыщут по кластерам в поисках требухи таких как мы. Очень опасные субъекты, похоже это они, вчера отстреляли часть стаи. В общем нужно подсобрать еще зараженных и уничтожить этих тварей.

Настя, сосредоточившись и посуровев, требовательно произнесла.

– Я с тобой, только я стрелять не умею.

Академик, улыбаясь до ушей, приобняв женщину, довольный, проговорил.

– Конечно со мной, куда я без тебя. Ты теперь полноправный член стаи. А стрелять тебе и не надо, у всех свои обязанности в стае.

Глава 26

Наблюдая из далека, с осторожностью, за передвижением муров, Академик, спешно набирал в свою стаю зараженных. Но похоже Улей в очередной раз посмеивался над погонщиком. Зараженные просто исчезли с кластера, нет и все. Ясно что это ни какое не волшебство, просто недалеко перезагрузился свежий кластер, вон как его стая косится в ту сторону, всячески намекая своему бестолковому вожаку куда нужно срочно следовать. Настя, продолжала забавлять мужчину своей детской непосредственностью. Она, выделив для себя одного из бегунов, бросала ему палку, как собаке, тот в свою очередь с радостью бегал за ней, возвращая ее женщине в руки, которая дурачась, всячески его хвалила, меняя интонации голоса на разные манеры всем на показ. К вечеру, Академик так и не решился напасть на группу муров, имея в стае пять бегунов, троих топтунов и двоих лотерейщиков, он ясно понимал, что для противника это препятствие преодолимо. Слишком матеро выглядят эти бродяги, он это чует нутром, печенкой чует. Но и отпустить их он не может, сам себя потом уважать не будет, ох уж это мужское самолюбие, не было печали, повзрослел, мать его ети этот Улей. Настя, постоянно с затаенной надеждой поглядывала на Академика, все надеясь услышать долгожданное, пора. На ночевку расположились отдалившись от преследуемой группы, выбрав для себя снова полуразвалившийся деревенский дом, халупу одним словом. Утро началось с возмущение стаи, хочешь не хочешь, а кормить собранную компанию нужно не только перспективными обещаниями. Шикнув на возмущающихся зараженных, Академик, принялся прочесывать местность, в поисках интересующей его группы муров. Улей, Улей, как ты все-таки своеобразен в своем видении событий.

Обнаруженные погонщиком муры, к этому времени, разделывали второго иммунного, из пойманной ими группы на этом кластере. Судя по одежде и одному автомату на троих, это была группа новичков рейдеров, отправившаяся искать своего счастья на кластеры. Последний оставшийся в живых, молодой мужчина, связанный по рукам и ногам, с усилием приподнимая голову с земли, с ужасом смотрел на происходящие, не строя иллюзий относительно своей судьбы. Чертыхнувшись, Академик приказал стае срочно обходить “еду” и готовиться нападать по его сигналу.

– Настенька, солнышко мое, запомни, ты все время находишься возле вон тех кустов и что бы не случилось не высовываешься без моего разрешения. И еще, если со мной что-то случится, помни, члены стаи еще немного, какое-то время, будут тебя слушать, но недолго. Не обольщайся насчет их дружелюбия, у них свой взгляд на жизнь в этом мире. На, держи, это на первое время если меня не станет.

Мужчина протянул ей, упакованную в пластиковый пенал черную жемчужину, аккуратно вложив в маленькую женскую ладонь. Настя, смотря растерянной девчонкой на Академика, шмыгнув носом, произнесла то, от чего душа мужчины наполнилась нежностью и теплом.

– Может ну их, обезьян ходячих, типа не встретились и все, а.

Мужчина, с силой, на мгновение обнял ойкнувшую Настю, затем резко развернувшись припустил трусцой, забирая в сторону от спешившей занять указанную точку для охоты на “еду”, стаи. Заняв присмотренную позицию для стрельбы, Академик отдал команду стае, на атаку муров. Рванувшие из засады зараженные с разноголосым урчанием, перепрыгивая канавы, валежник, понеслись на людей. Это опытные бродяги, их реакция была мгновенная, в едином порыве они рассредоточившись открыли выверенный огонь по набегавшим тварям. Чувствовалось отсутствие страха и суеты, стреляли неспешно и практически без промахов, все по целям. Каждое попадание по членам стаи, в душе Академика отражалось прошедшим сквозь нее ржавым гвоздем, заставляя его смотреть через прицел Вала на муров, как на лютых, ненавистных врагов. Он давно ощущал сработавший в душе незримый переключатель, на выдохе, палец плавно выбрал ход спусковой скобы, затем еще, еще, еще. Вскочив, и уже на полном бегу поменяв магазин, он влетел на место разразившейся схватки. Четверо противников были мертвы в их телах отчетливо виднелись пулевые отверстия от его попаданий. Пятый противник, перекатившись за толстый ствол дерева, готовился по дороже продать свою жизнь. Рассудок Академика взревел, заставляя того раздувая ноздри, отринув краски мира, видя все в черно-белом свете, ринуться на засевшего противника за деревом. Ни одного выжившего из стаи, ни одного, эти твари всех перебили, мрази, рвать на части ублюдков, убить. Ни две попавшие в тело пули, ни прыгнувший на него с ревом человек не смогли его остановить. Он готов сражаться до конца, за каждого убитого члена стаи. Рыча, не тише вцепившегося в него противника, Академик, инстинктивно выпустив Вал, выхватил нож, безжалостно вгоняя его в своего противника, с упоением чувствуя, как отточенное лезвие пробивая одежду с телом, с мягким чавканьем проникает во внутрь этой твари. Не уйдешь, подохнешь, за каждого убитого вами моего зараженного, получи тварюга. Внутренний выключатель, сработал только когда, завалив своего противника на землю, Академик, с упоением наделав в нем дырок, наконец вспорол ему живот и схватив за вонючие кишки начал заталкивать их своему противнику в рот. К удивлению мужчины, мур все еще был жив, блеск в глазах и замедленное моргание ресницами, выдавали хорошую дозу спека. Очевидно, перед атакой на себя погонщика, этот человек памятуя о непредсказуемости Улья, вколол себе дозу. Академик, растерянно смотрел на свои деяния, сидя поверх распотрошенного им человека и пытаясь стереть со своего лица, кровь и ошметки человеческого мяса. Наконец его глаза округлились в ужасе, возле него, на земле, валялась надкусанная печень, и взяться ей можно было только из начавшего в судорогах отходить человека. С ненавистью глянув в глаза умирающему, Академик, уловил от него едва слышное.

– Ты не человек, ты тварь, тебя глаза выдали, твари глаза.

Едва ощутимо дернувшись, развороченное тело человека замерло, навеки выпустив свою душу в мир Улья. На Академика накатила слабость, встав с убитого он первым делом вколол себе спек, вслед за этим ощущая разливающееся тепло по телу и легкую дымку в сознании. Подняв руку над головой, мужчина помахал Насте, пусть выбирается из своего укрытия, теперь можно. Подбежавшая на место скоротечного боя женщина, замерла, увидев его результат. Вытаращив свои глаза, она начала переходить от одного убитого зараженного к другому, наклоняться над ними, прикасаясь пальцами к холодеющим телам. Ее совсем не смущала кровь, разорванная плоть, тела изломанными куклами лежащие на земле. Остановившись, она, повернувшись к Академику забормотала не своим голосом.

– Как же так, всех убили, всех и за что, вот за это говно.

Рука Насти, указала на беспомощно лежащего связанным пленника. С безумным криком, женщина ринулась пинать беззащитного мужчину, стараясь носками своих берц попасть по больнее, выцеливая уязвимые места.

– Тварь поганая, это все из-за тебя, убью обезьяна лысая. Мразь, мразь, сдохни ничтожество.

Голос Академика на фоне этой истерики, прозвучал отстраненно.

– Настенька, достаточно его пинать. Все одно никого не вернуть.

Наконец выйдя из своего мирка, женщина увидела что погонщик ранен. Бросившись к нему, она, вцепившись в раненного мужчину, начала отряхивать его, стирать кровь с лица, следом целуя.

– Живой, живой как я дура напугалась. Я и не поняла сразу кто машет, побежала, а здесь такое. Миленький ты мой, живой. Сейчас помогу, только скажи что делать. Да ты же весь в крови, ты только не умирай, пожалуйста не умирай.

Приобняв Настю, Академик довольно улыбаясь начал успокаивать ее, шепча на ухо.

– Все хорошо, солнышко мое, напугалась бедненькая. Улей любит нас, все раны так, пустяк, ничего серьезного. Да прекрати целовать меня, я в человеческой крови весь уделался.

Настя, смотря преданными по собачьи, глазами, перед тем как снова впиться в губы мужчины, ее мужчины, едва слышно произнесла.

– Да какие это люди, твари.

Собрав все самое ценное с убитых муров, наконец развязали затравленно смотрящего на них с земли пленника.

– Вы кто будите?

Спросил Академик, кривящегося от боли и спешно растирающего непослушные руки и ноги мужчину.

– Мы честные рейдеры из Черемушек. Я Электрик, а Бубена и Волокушу эти твари порезали на куски. Думал все, хана мне, отжил свое. Повезло на вас нарваться, спасибо. Только ты это, подругу свою придержи, а то бешенная она, того и гляди опять бить меня начнет, а что я ей плохого сделал то.

Академик жестом остановил Настю, рванувшую к освобожденному с недвусмысленными намерениями.

– Ты кого там бешенной назвал, собака блохастая. Из-за тебя подлюки, все полегли, не зли меня лучше, скотина.

Наконец приняв решение, Академик заговорил.

– Электрик, стаб Мирный, вон в том направлении. До него три дня неспешного пути, ты рейдер, думаю без труда дойдешь. Тем более сейчас в том направлении практически нет зараженных. Берите вещи вашей группы и как говориться в добрый путь. И да, за нами не ходите, замечу, убью. Вам все ясно?

Наконец почти полностью оклемавшийся мужчина, прекратив растирать свои конечности, с грустью ответил.

– Чего не ясно, понял, у всех свои секреты. Только это, кому спасибо то сказать?

Погонщик хищно улыбнулся, смотря на стоящего сгорбившись перед ним Электрика.

– Я Академик, а это моя младшая жена, Настя.

Добравшись до своей прошлой стоянки в деревенском доме развалюхи, Академик, принял решение отдохнуть до утра, восстанавливая силы и перебирая добытое. Трофеи оказались знатными. Нет, у муров не было жемчуга или гороха в избытке, зато все оружие в идеальном состоянии. Два Вала, Винторез, неизвестная импортная винтовка с навинченным монструозным глушителем и самое дорогое, это крупнокалиберная снайперская винтовка Barrett. Как десерт, ко всему оружию в избытке боеприпасов. Выбрав боевой нож для себя, и озвученной в слух младшей жены, которая после наконец приобретения статуса сияла медным самоваром, Академик протянул женщине клинок.

– Держи, это теперь твое. Выбери себе из оружия что глянется да к чему руки потянутся.

Похоже озадачить Настю, ему удалось на славу, женщина, в своем выборе металась между Винторезом и здоровущей винтовкой Barrett, поочередно беря из в руки и неловко прикладывая к плечу. Наконец, явно не сделав выбор, состроив глаза просящего ребенка, произнесла.

– А можно две? У них такие биноклики приклеены с верху, в них далеко видно.

Затем, состроив непонимающие личико, удивленно смотрела на заходящемся в истерическом смехе и катающегося по полу Академика, подведя итог фразой.

– А что я не так сказала?

Наконец с трудом справившись с истерическим смехом, мужчина состроив самое серьезное лицо, резюмировал.

– Можно, но чье оружие тот его и несет.

А дальше, случилось то, чего делать на кластере категорически нельзя. Настя, вытаращив свои глазенки, тяжело задышав, начала срывать с себя камуфляж, беспорядочно бросая его на грязный, деревянный пол халупы. Академик, глядя на спешно обнажающуюся женщину, неосознанно стал выбираться из своей одежды. Не чувствуя боли от ранений из-за спека, он, обняв голенькую Настю, ощущая жар молодого женского тела, дыша в такт ее тяжелому дыханию, принялся целовать глаза, лоб, губы, шею. Дальше, обезумев от накатившей на них страсти, они, слившись во едино, рыча и визжа катались по полу, оглашая округу своими эмоциональными возгласами. В какой-то момент, подобравшись к вершине своих чувств, сознание полыхнуло яркими красками, разливаясь негой по телу, заставив тяжело дышащих людей замереть. Ночью, прижавшись друг к другу Академик с Настей, рассказывали свои воспоминания из теперь уже далекого оттуда. Затем, мужчина, развернув молодую женщину к окну, показывал ей звездное небо, безуспешно пытаясь найти знакомые звезды на неведомом и загадочном небосводе Улья. Они так и уснули, прижимаясь друг к другу, ощущая тепло тел и свое душевное единение.

Утром, после завтрака, пара отправилась в путь, там вдалеке, через несколько кластеров, их ждала стая.

Академик уже третий час крутился по кластеру, в поисках следов Василия с Пустышкой, но все без результата, своих обнаружить не удавалось. Начав волноваться, мужчина в поисках увеличил темп движения, заставив Настю и без того тащащую на себе две винтовки, едва не бегом догонять его. Он не увидел возникшего сзади, словно из неоткуда рубера, сработало его чутье, заставив сердце радостно забиться от наконец найденной стаи.

– Василий, ну наконец-то, а то я уже волноваться начал. Прямо и не знаю что думать, одно волнение.

Отвлек его восторженно громкий, шепот Насти.

– Какой большой, красавец, да и только.

Остановив дернувшегося к женщине Василия, Академик, подойдя вплотную к своему заместителю в стае, принялся поглаживать того по наростам костяной брони, произнося не громко.

– Тише, тише Василий это одна из моих женщин, дорогих моему сердцу. Ну, все хорошо, она в стае, в нашей стае.

Поманив к себе Настю, он указал на замершего неподвижно рубера.

– Прикоснись, погладь его, это мой зам в стае, Василий. Он очень умный и ответственный, на него всегда можно положиться.

Все сложилось хорошо, Настя, снова быстро влилась в ряды собранной Василием стаи, став там своей. Пока отсутствовал вожак, его зам даром время не терял, собирая силу для возвращения в собственность своих утерянных кормовых угодий. Два десятка бегунов, шестеро топтунов, пятерка лотерейщиков и наконец сам Василий с Пустышкой. Единственный минус из проведенных мероприятий рубером, это-то, что приходится кормиться всей стае через два кластера отсюда. Поэтому и нет следов пребывания большой стаи на искомом кластере. Сколько радость и искренности в эмоциях зараженных, от возвращения вожака, и пусть они его видят впервые, заложенный Ульем в них инстинкт рвется наружу, наполняя душу Академика восторгом, смешивая его с коллективом. Он часть стаи, он нужен стае, они нужны ему. Вот он, живой мир, без придуманных людьми непонятных ограничений, заставляющих их же самих потом врать себе, скрывая свои желания даже от себя.