Текст книги "Академик (СИ)"

Автор книги: В. Журин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)

Глава 27

Идя посередине растянувшейся по округе в поисках еды стаи, Академик, снова и снова прогонял в уме возможные повороты предстоящей схватки за кормовые угодья, выстраивая всевозможные варианты будущих событий. Лишь иногда, отвлекаясь на дурачащуюся словно девчушка Настю, которая в очередной раз найдя себе товарища по играм в “принеси палку”, запыхавшись, бегала с бегуном как с любимой собакой. Если бы не молодая женщина в стае, ему было бы проще идти на бой, а так, периодически возникали мысли о возможных трагических последствиях для неё, в случаи его проигрыша. Вот и знакомый коллектор с настежь распахнутой дверью, зияющий темнотой входа во внутрь. Пришли, пора командовать своим сбор. Едва перейдя незримую черту, при подходе к жилым строениям, Академик почувствовал чужую стаю, стремительно собирающуюся воедино по зову своего вожака. Матёрая элита, весом под пять тонн, покрытая сплошной костяной броней, с выступающими наростами острых шипов по всему телу, стояла в проходе между домами с ненавистью смотря на приближающуюся чужую стаю. К ней, спешно, со всего многоэтажного района, сбегались её заражённые, выстраиваясь в ряд, впереди своего вожака, глядя на которых Академик осознал, что промедление смерти подобно ни о какой честной схватке между стаями не может быть и речи, сила явно на стороне захватчиков. Отдав команду на атаку, ещё не собравшейся стаи противника, он, выровняв дыхание, впился своим взглядом в нечеловеческие глаза элиты, ровным шагом приближаясь к своему врагу. Чем сильнее переплетались воедино их взгляды, тем отчетливее, мужчина чувствовал сминающую его сознание энергетическую волну, от довольно урчащей элиты в предвкушении своей победы. Пошатнувшись, Академик ощутил потекшую из носа кровь, от навалившийся, непреодолимой слабости, его зашатало как пьяного. Начали, отдаляясь стихать звуки происходящего боя, рев, визг, ненавидящее урчание, клацанье мощных челюстей. Похоже он взвалил на себя непосильную ношу, раздавившую его своей тяжестью, следом за ним убью Настю, затем Пустышку, Василий будет последний из стаи, несмотря на сложившиеся правила мира Улья, он не побежит с поля боя. В душе, у него от пронесшийся перед глазами картины, все сжалось до микроскопического состояния, чтобы в миг, в едином порыве, распружинившись, накрывающей с головой волной, рвануть по натянутому канату взглядов к элите. Проваливаясь в темноту своего сознания, Академик не видел, как его противник, рухнул кулем на землю без движения. Как чужая стая, в мгновение лишившись своего вожака, беспомощно закрутив головами, начала в панике убегать от победно урчащих его зараженных. Не видел он и плачущую Настю, сидящую возле него на земле и оттирающую куском ткани от крови ему лицо, бормоча при этом.

– Академик, миленький, только не умирай, не надо, умоляю тебя, живи, живи.

В себя, погонщик приходил рывками, выныривая из липкой темноты и следом вновь срываясь обратно, своим сознанием. По всему телу, бушевал лихорадящий жар, липкий пот, пропитал насквозь грязный камуфляж, выступая на нём темными пятнами. Наконец, в какой-то момент, ему удалось зацепиться за реальность, ощутив себя здесь, а не во мраке пустоты. Сидевшая возле него Настя, увидев это, радостно забормотала, растирая по щекам произвольно бегущие слезы.

– Очнулся, миленький ты мой, очнулся. Молодец Вася, значит все правильно сделали. Ой ты же, душенька сейчас выпрыгнет из меня.

Затем, осторожно опустив голову на грудь Академику, женщина негромко плакала, шмыгая носом и что-то бормоча неразборчиво. Осторожно сдвигая плачущую Настю, упираясь лопатками в стену, Академику удалось наконец-то сесть и осмотреться вокруг. Он находился в квартире, одной из многоэтажек на кластере. Посмотрев на счастливо улыбающуюся сквозь слезы женщину, Академик попросил.

– Настенька, умница ты моя, рассказывай, не томи.

Снова по-детски шмыгнув, и растерев рукавом камуфляжа слезы по лицу, женщина торопясь заговорила.

– Да что тут рассказывать, как ты элиту убил так вся их стая и разбежалась. Вот только мы все перепугались очень, думали, что не вынесешь такого перенапряга. Василий молодец, сообразил, выковырял у элиты жемчужину из башки, да мне принес, в руки вложил да на тебя когтями тычет, показывая, что бы я тебе ее скормила. Большая, теплая, рубинового цвета, он зараза все косился на меня, боялся, как бы я ее сама не съела. Образина недоделанная, ты понимаешь, что у него в башке дурной, нелюдь придурочная. Вчера тебе ее скормила, пока ты в отключке лежал. А ты в себя все не приходишь, уже и что думать не знаю, вся душенька изболелась. Ты как себя чувствуешь?

Оторопевший Академик, потрогал себя за живот, наполненный теплом, теперь ему стало понятно отчего его бросало в жар, ощущения сходны с прошлым приемом жемчужины, только гораздо сильнее. Опираясь одной рукой в стену, другой на подскочившую вплотную к нему Настю, мужчине удалось встать на ноги.

– Пошли, солнышко мое, посмотрим, что от стаи осталось да на наши отвоеванные угодья.

Василий с Пустышкой, толклись возле подъезда, постоянно поглядывая на выход, завидев выходящего Академика, они, подбежав, радостно заурчали, подставляя свои туши под одобрительные похлопывания со стороны вожака. Устало присев на лавочку возле подъезда, погонщик, констатировал итоги маленькой войны. Пять бегунов, двое из которых с побитой стаи, три топтуна, все из новых и три лотерейщика из новых только один, кусач и матерый рубер Василий. Неплохо в целом, но усилиться парой тройкой матерых зараженных явно не будет лишним, считай весь кластер теперь их охотничьи угодья, которые необходимо защищать от посягательств из вне.

Оставив руководство стаей на Василия, напоследок, перед дорогой в Мирный, Академик с Настей, стоя на соседнем кластере, любовались начавшейся перезагрузкой. Молнии, сверкающие в молочном тумане, завораживали своей грандиозностью, навеивая на смотрящих ореол сказочности и мистичности происходящего. Настя, поправив винтовки, висящие на разных плечах с восторгом, прошептала.

– Красота то какая, никогда не думала, что может быть так интересно смотреть на перезагрузку. Прямо природное лазерное шоу, представление для избранных, для тех, кто может себе позволить смотреть на это беззаботно.

Оторвав свой взгляд от происходящей картины перезагрузки, Академик, хмыкнув, прокомментировал слова восторга женщины.

– Быть бы еще этим беззаботным. Пойдем Настенька, до стаба еще три дня пути.

К КПП Мирного подходили пешком. Часа три назад, проехавший мимо армейский патруль, притормозив и опознав идущих, спешно ускорился, подняв клубы пыли и удаляясь от Академика с Настей.

– Суки блохастые, что бы у них нихера не поднималось никогда, узнали нас и быстрей бежать, обезьяны бритые.

Ругалась женщина, устало бредя хвостиком за Академиком и придерживая постоянно сползающие с плеч винтовки. На посту, их встретили неприветливо, ни тебе вопросов как сходилось, ни срочных сплетен из стаба. Взгляды армейцев, говорили только о сожалении что они вернулись в Мирный. Подойдя к вагончику ментата, Академик, тщательно вытирая берцы о коврик на полу, негромко постучал в дверь.

– Кого там несет нелегкая? Да еще и перед самым обедом, ни стыда у вас ни совести, ни сочувствия к старому, больному человеку.

От услышанного, Настя аж поперхнулась, возмущенно выпучив свои глаза, женщина, с размаха пнув в дверь ногой едва не упав при этом, с громким шипением заголосила.

– Ты, придурок недоделанный, интеллигент понтовитый, если через секунду не откроешь свою вонючую кантору, то я не поленюсь, сегодня же всех шлюх из борделя напоить, что бы они народу поведали о твоей силе сильной, половину купленного у них времени на новые ботинки указывающей. Без хорошей дозы таблеток заморских, не тикающей ни в какую сторону.

Продолжить женщина не успела, дверь вагончика распахнулась. Полиграф, красный как вареный рак, указал жестом руки во внутрь своего жилища.

– Настя, ну кто бы знал, что это вы, вовсе не обязательно было во всеуслышание так громко озвучивать чужие проблемы, которые и бывают то не часто между прочем. Проходите на кресло, сейчас я все устрою, ну-с, кто первый.

Настя, мгновенно изменившись под взглядом на Академика, став снова выглядеть, юной, наивной, беспомощной девчушкой, произнесла негромко.

– Наверное ты первый, да.

Улыбнувшись в ответ, мужчина, сняв с плеча Вал и рюкзак, плюхнулся в деревянное кресло, положив руки на твердые подлокотники. Заодно удивляясь, изменившемуся ощущению от соприкосновения с деревом, теперь он явно чувствовал силу и твердость своих расслабленных рук.

– Полиграф, давайте без привязывания, нам проще, вам быстрее. Все одно за душой кроме чистых помыслов о высоком ничего, а у вас обед стынет.

– Без, так без.

Ответил обреченно ментат, косясь на пристально смотрящую на него, сквозь прищур, Настю.

Закончив с проверкой у ментата и выйдя из его вагончика, Академик с любопытством спросил у Насти.

– Солнышко ты мое сказочное, откуда ты, про такие проблемы людские знаешь?

Просиявшая от вопроса женщина, с ехидцей в голосе ответила.

– Настька Сука не только в баре обезьянам правду в лицо говорит, но и слушает всех, а там такое порой озвучивается, что волоса во всех местах, где побрить не успела, дыбом встают.

Едва пара пересекла укрепленные ворота Мирного, как сразу натолкнулась на нервно расхаживающую на стоянке, возле своей машины Татьяну. Завидев их, женщина, отбросив все приличия, бегом бросилась к Академику, обняв того и целуя, на зависть окружающих. При этом бормоча, негромко.

– Вернулся, наконец вернулся. Я уже вся извелась, что думать не знаю. Сказал, что на неделю пошли, а сейчас уже вторая заканчивается.

Едва добрались до дома, как Настя, сбросив свой рюкзак и пристроив на него винтовки, попыталась устремиться в ванную комнату, но была безжалостно остановлена Академиком, поймавшим ее за локоть.

– Настенька, солнышко мое, владение оружием, накладывает на его владельца суровую обязанность по уходу за ним, его чистке и смазке, в первую очередь.

Женщина, состроив страдальческое личико, после брошенного в поисках поддержки жалобного взгляда на Татьяну, и не найдя такового, обреченно вздохнув, подхватила положенные ей винтовки на рюкзак. По окончанию всех неотложных дел, наконец-то грянуло праздничное застолье. Сказать, что Татьяна мастерица и властительница кулинарии, это промолчать, принизив умения женщины. Вроде и времени прошло всего ничего, это пока оружие почистили да в душе поплескались по очереди, а стол уже ломится от ароматных блюд, заставляя усиленно глотать набегающий поток слюней. По окончанию праздника живота, Татьяна, в приказном порядке отправила к себе Настю.

– Ступай-ка спать, ты устала с дороги, да и нам с Академиком поговорить о личном не помешает.

Едва закрылась за женщиной дверь, звонко щелкнув собачкой замка, она просто и без затей, ухватив за низ края платья, стянула его с себя через голову, разметав по плечам свои роскошные, светлые волосы. Академик, глядя на обнаженную женщину, учащенно задышав, в который раз поймал себя на банальной мысли: до чего хороша. Соскочив со своего места, ощущая, как начинает разгоняться сердце в бешенный ритм, он, обхватив Татьяну, принялся целовать ее шею, плечи, налитые, упругие груди. Чувствуя ее бархатную кожу под своими ладонями, ее податливость навстречу ему. Вдыхая аромат ее волос, теряя голову и дурея от захлестнувшей их страсти, они завалились на диван, прижимаясь друг к другу разгоряченными телами. Истошные стоны и дикое рычание, слились воедино, сломавшиеся ножка дивана, сиротливо скривилась под ритмичным раскачиванием поглощенных страстью тел. Ничего не соображая, в этой бушующей круговерти, Академик, в одуряющем тумане сознания, потерялся во времени. В себя, его вернул вспыхнувший фейерверк разноцветных красок и полная потеря сил. Сквозь свое сиплое дыхание, как после десятого круга штурмовой полосы он пытался уловить окружающие, но пока, не получалось. Взгляд наконец прояснился, выхватывая лежащую калачиком у стены женщину и яростно пытающую отдышаться. Притянув ее к себе, Академик, прижался к мокрому от пота телу животом, чувствуя ее бешенное дыхание и пульс, бьющий короткими толчками по телу.

– Что это было?

Наконец задала вопрос, отдышавшись и немного придя в себя Татьяна. Не дождавшись ответа, она продолжила.

– Думала не переживу, сердце не выдержит или от крика своего задохнусь. Вот ведь забава, охрипла похоже, сиплю как простывшая.

У Академика, не было ответа на этот вопрос, он сам пребывал в шоке, непроизвольно скользнув взглядом по настенным часам, отметив для себя, три ночи. Наконец, до конца осознав увиденное время, он удивленно отметил длину марафона их с Татьяной, четыре час. Снова и снова смотря на часы и не верят в реальность произошедшего, Академик, сам себе задавал вопрос, что это было? Негромкий стук в дверь, отвлёк его от внутренних вопросов, заставив тело произвольно перекатиться с дивана к креслу, подхватывая оттуда ГШ. Но раздавшейся из-за двери, полный ехидства голос Насти, указал на комичность его действий.

– У вас там все нормально? Ну я в смысле, наконец-то вы угомонились, сволочи горластые, а то спать невозможно, Танька орет как коза не дорезанная, там походу все соседи по улице не спят из-за вашей оргии. Академик, если она ботинки откинула, то не переживай, я мешки приготовлю, мы её по частям выкинем. Ой, на пол надо чего-нибудь постелить, а то пока разделаем, весь пол извазюкает, кровью да говном.

Татьяна, сев на край дивана, ошарашенно слушая монолог из-за двери, наконец севшим голосом вымолвила.

– Сука, как есть сука. Подруга называется, иди кофе вари.

Напившись, приготовленного кофе Настей, женщины, сидели прижавшись к Академику с боков. Неспешно беседуя, вспоминая из своей прошлой жизни забавные моменты, огорчения, страхи и переживания. Слушая их, мужчина отметил про себя, и Настя и Татьяна помнят свою прошлую жизнь во всех красках, как и он. Ведь порой ему удается вспомнить такие мелочи что поражаешься себе, задаваясь вопросом, откуда. Наконец, ближе к утру, всех окутала сонливость, призывая засидевшихся ко сну. Татьяна, демонстративно обняв Академика, указала кивком головы Насте на дверь из комнаты. Просыпаясь к обеду, мужчина, чувствуя затекшее до ломоты тело, обнаружил, что, пристроившись с края, к нему прижимается довольно посапывающая Настя. Увидевшая это, проснувшаяся следом Татьяна возмутилась.

– Настька Су…, совсем принаглела.

На что, нехотя просыпающаяся женщина, лениво приоткрыв один глаз, парировала, заставив задохнуться от возмущения Татьяну.

– Ну так одной в комнате, темно и страшно, а с вами тепло и уютно. Не ори сиреной под ухо, иди лучше кофе вари.

Глава 28

После совместного семейного обеда, Татьяна, счастливо улыбаясь, настойчиво повела Академика хвастаться своим приобретением. Теперь бар Армена, принадлежал ей, пока Академик с Настей решали проблемы на кластере она заключила сделку, и при недовольстве основной частим мужского населения стаба, стала хозяйкой бара. Небольшая перестановка мебели в зале, смена цвета обоев и декорирующий обивки, а так все тот же знакомый многим бар. Народу в это время, было пока немного, тройка рейдеров, сборище начинающих трейсеров под руководством Холода и в самом дальнем конце помещения, расположился кваз, Квант, активно жестикулирующий своему собеседнику при объяснении чего-то. Настя, завидев компанию Холода, несмотря на недовольное шикание со стороны Татьяны, устремилась туда разъяренной фурией. Подскочив к сидевшим за столиком, и не дожидаясь пока с ней поздороваются, женщина, в привычной для нее манере, начала обличительную речь.

– Холод, ну ты и тварь позорная. Ты куда собрал этих засранцев, они по придури своей тебе в рот смотрят, а ты, их под тварей на кластере подсовывать хочешь. Вы, обезьяны не прямоходящие, башкой об стол по разу долбанитесь, может в вашей пустоте извилина появится, по милости Улья, одна, маленькая, хотя бы на всех. Ну нельзя же вам все время херами думать, а в голову только жрать. Какая охота, вы корм свежедоставленный на кластер. Или того хуже, будет эта падаль, бросать вас по одному в месте оговоренном, мурам на требуху, а сам, шкурка с письки пьяного ежа, в тайниках за вас горох собирать.

Соскочивший со своего места Холод, попытался схватить Настю за отворот камуфляжа, но эта женщина, работая здесь официанткой уже имела немалый опыт противостояния в подобных конфликтах. Ловко отклонившись в сторону, она пнула мужчину по коленке, заставив того взвыть от боли и с матами пуститься в погоню за продолжающей его материть Настей. Погоня, приняв комичный оборот, продолжилась по помещению бара, Настя ловко уворачивалась и пряталась за предметами мебели, заставляя падать и спотыкаться своего преследователя, громко, во весь голос оскорбляла того, стараясь всячески унизить догонявшего ее мужчину. Погоня закончилась возле кваза. Квант, в мгновение, в неуловимое движение своей не малой туши, поймал Настю. Затем, изменившемся под действием мутации голосом, рявкнул.

– Академик, уйми свою суку, пока я ей головенку не оторвал.

Умиротворенная улыбка, слетела с лица наблюдающего за выкрутасами Насти мужчины. Он, ровным голосом произнес.

– Настенька, солнышко наше шаловливое, будь добра, присядь за наш столик.

И вслед за этим, указал на свободное место возле них с Татьяной, явно не на шутку напуганной произошедшим. Едва притихшая Настя, села на указанное место, Академик продолжил.

– Квант, что мне необходимо сказать вам, для дуэли между нами?

Кваз, скривив и без того страшное лицо, презрительно фыркнув со змеиным шипением произнеся.

– Какая дуэль между нами, ты, тварь недоношенная.

Следом за этим, Квант, с молниеносной быстротой кинулся на Академика, держа в руке нож. Проскочив мимо друг друга, противники замерли, внимательно следя за движениями оппонента. Вбежавший в бар патруль, взяв на прицелы обоих мужчин, заставил прекратить начавшуюся поножовщину. Все кричали, и уговаривали кваза не убивать сглупившего Академика, мол с кем не бывает, он не понимает что творит, вовсе не обращая своего внимания, что нож погонщика, также обагрен кровью Кванта.

После случившегося инцидента, буквально минут через двадцать, Академика срочно вызвали к Комиссару.

Зайдя домой, Татьяна, мутным взглядом уставилась на свои так и не прекратившие трястись руки. Все эта сука Настя, все она. Прожив в стабе не один год, она прекрасно знала, что с Квантом, никто не связывается, даже если он не прав за ним признается его правота, а здесь такое, да еще и на ножах при всех. Повернувшись к следом зашедшей за ней Настей, она, взвыв дурниной, кинулась на ту драться, выкрикивая ей в лицо все свои страхи.

– Сука, ты хоть понимаешь что сделала, ты убила его, падаль ты этакая. Своим языком поганым убила, сука, сука.

Кричала во весь охрипший голос Татьяна, пиная сбитую на пол Настю, пытающуюся руками закрываться от озверевшей женщины. Заходящаяся в истерике Татьяна, не обращая внимания на порвавшуюся по швам юбку, с остервенением пинала заостренными носками своих лакированных туфель, стараясь попадать в лицо или живот, хватала какие-то предметы, подвернувшиеся под руку, разбивая и ломая о лежащую в крови на полу без сознания женщину, пока сама не рухнула рядом, обессилив. Обхватив голову руками, она голосила в истерике.

– Ну почему так, почему, только счастье поманит, сердечко забьется радостно и на тебе, какая-нибудь тварь все разрушит. Что бы ты подохла где-нибудь, сука.

Комиссар, сидя за своим рабочем столом, как всегда с серьезным видом, разглядывал стоящего перед ним Академика. Наконец устало выдохнув, он заговорил.

– Мне доложили о вашем конфликте с Квантом, и я уже успел переговорить с Полковником. Тот в таком же шоке, как и я. Это надо додуматься, нажить себе такого врага. Да, да, именно врага. Квант ни пойдет на примирение, ни на каких условиях, как бы мы не увещевали, со своей стороны. Мне горестно говорить, но за все время моего пребывания в стабе я не знаю никого, кому бы удалось остаться в живых в случае вражды с этим квазом. В общем, мы с Полковником решили так, хоть какой-то шанс для тебя, вы оба, завтра в восемь ноль-ноль, выходите через разные КПП стаба. Вот, место вашей предполагаемой встречи, для выяснения отношений.

Комиссар, развернув на столе карту, карандашом указал Академику на оговоренный кластер.

– Там не будет никого из военных Мирного, поэтому, вам обоим, можно все. Но как совет, не ходи туда, попробуй отсидеться на кластерах, ты это можешь. В следующем месяце из соседнего стаба Рассвет, будет торговый караван в соседний регион, это для тебя единственный шанс выжить.

Академик, улыбнувшись своей по детски навивной улыбкой, подойдя к столу, без приглашения выдвинул стул, разместившись на нем.

– Комиссар, вы ведь прекрасно знаете, что я не смогу сбежать.

Покачав утвердительно головой, начальник безопасности стаба проговорил.

– Знаю. Чай будешь?

Распивая крепкий чай со своим руководителем, Академик, наконец решившись, спросил.

– Вы почему ушли от?

Кивнул головой в сторону мужчина, явно показывая этим движением за границы стаба. Задумавшись на какое-то время, Комиссар наконец ответил.

– Оттуда не уходят, потому что туда приходят сами, и там, вопреки всеобщему мнению, никого не держат, просто у меня возникли сомнения по поводу правоты Улья. Вот и пытаюсь их разрешить на службе стаба. Внутренние терзания, наверное, так будет звучать правильно.

Допив чай, Академик, встав из-за стола отправился на выход из кабинета, уже перед самой дверью, произнеся.

– Если меня не станет, Настю отправьте туда, ну вы поняли меня.

– А Татьяну?

Спросил уже почти вышедшего из кабинета Академика, Комиссар.

– Она стабовская, там ей точно не место.

Вернувшись домой, мужчина, едва войдя в прихожую, сразу обнаружил картину погрома, устроенного Татьяной. Сама организатор случившегося, вся растрепанная, с заплаканными красными глазами, виновато смотря на него, стала оправдываться.

– Так получилось, я не сдержалась. Настя вроде жива, в комнате закрылась, мне не открывает.

Академик, прервал тараторящую женщину, подойдя к запертой двери комнаты, он, не останавливаясь саданул в ту ногой. Войдя вслед за распахнувшейся дверью, погонщик застал Настю, сидящую на полу и стыдливо прячущую за спину, толстый нейлоновый шнур. Судя по тому, что на ней не было живого места, Татьяна бушевала не на шутку, узнать в этом залитом кровью и распухшем человеке Настю, было сложно. Наклонившись, он взял из трясущейся руки женщины шнур, с завязанной на нем неумелой петлей. Развязав это художество, памятуя уроки своего наставника, Академик, расположив шнур, перед раздутым от побоев лицом женщины, аккуратно, по действиям, завязал правильный узел с петлей для удушения.

– Вот так правильно будет, держи. Но я что зашел? Я завтра по делам, на несколько дней на кластеры уйду. Сама понимаешь, возможно не вернусь. Вот, держи.

Академик всунул в искалеченные ладони Насте, мешочек со своими сбережениями.

– Оклемаешься когда, пойдешь учиться на снайпера. Пристроишься к кому-нибудь в команду, без разницы на каких условиях лишь бы взяли, тебе опыт нужен. Года через два, живого опыта когда наберешься, рассчитаешься за меня. Впрочем, если есть сомнения или страхи, шнур хороший, твой вес точно выдержит, а петлю я завязал.

Выйдя от Насти, Академик, подмигнув Татьяне, попросил.

– Таня, ты не гони ее если что, ребенок она, хоть и дурной.

Женщина, подскочив к нему, обхватив за плечи и с силой прижавшись, затараторила.

– Миленький ты мой, тебе бежать надо, поверь мне уж я-то про всех все в стабе знаю. Никто эту образину не может победить, говорят, что он заговоренный самим Ульем. В него и стреляли, подлавливая на кластерах, и отрядом убить пытались, понимаешь, никто не смог.

Улыбнувшись, Академик, нежно обняв женщину, проговорил.

– Не надо, моя хорошая. Пойдем, просто посидим обнявшись. Какая же ты красавица, только немного взлохмаченная и глазки, припухли.

Их посиделки прервал неожиданный визитер. Гангрена, после того как его пригласили входить, втянув голову и немного повернувшись боком, преодолел дверной проем. Глянув на растерянно смотрящую на него Татьяну, гость проголосил.

– Звиняйте Таня, мне бы без лишних ушей, с Академиком перетереть базар, за жизнь треба.

Татьяна, с согласия Академика, опасливо косясь на гарилоподобного Гангрену, вышла из зала, прикрыв за собой дверь.

– Я вот че зашел. Про рамс твой с уродом местным прослышал. В общем, эту падлу на моем веку много кто пытался вальнуть, но никто не мог. Я от проверенных Людей слышал…

Сделав многозначительную паузу, Гангрена кивнул головой, в сторону границы стаба.

– Кто его валит, тот сам жмурится. Толи дар у него такой, толи еще чо, хер его знает. В натуре, если зажмуривать его собрался, то не проканает. Ну, побазарили если чо, мне пора, а ты надеюсь тему всек.

Смотря вслед осторожно протискивающемуся в дверной проем Гангрене, Академик произнес.

– Спасибо.

Растворенный в черно-белом восприятии, мир вокруг Академика, заставлял раз за разом сдерживать свои эмоциональные порывы, стремительно стремящиеся вырваться из-под контроля. Глубокий вдох и неспешный выдох, легкий, невесомый шаг по траве, к своей затаившейся цели. Он не видит засевшего в засаде на него Кванта, со своей знаменитой на весь регион Нолдовской гаусс винтовкой, но четко знает, где он, звериное чутье невозможно обмануть. Снова легкий шаг, и чувство, что ты уже за спиной у жертвы, заставляет волоски по всему телу встать дыбом. Он видит место где расположился враг, нет, самого кваза не видно, только место, похоже жертва обладает навыком визуальной маскировки. Нет, обмануть зверя невозможно как не маскируйся, ты, вот здесь. Академик, приставил ствол Вала в пустоту, предполагая где находится голова кваза. Не ошибся, маскировка невидимости стала пятнами сползать с ошарашенного Кванта, выдавая его на лежке.

– Здравствуйте.

Произнес Академик, отпуская своего внутреннего зверя на отдых. Видя, как мир начал наполняться красками, светящее солнце Улья, играющее своими лучами, заставило слегка прикрыть один глаз. Замерший в застигнутой позе кваз, прошипел в ответ.

– Нашел-таки, не зря о тебе всякое говорят. И думаю многого не договаривают. Стреляй, не тяни кота за яйца.

Вопреки ожиданию жертвы, выстрела не последовала, Академик, убрав ствол винтовки от головы кваза, со своей открытой улыбкой, произнес.

– Квант, я перед всеми богами Улья, дарю тебе жизнь. Распоряжайся ей по своему усмотрению.

Забросив Вал на плечо, мужчина, продолжая счастливо улыбаться, повернувшись к квазу спиной, зашагал прочь. Яркое солнце, зеленая трава, легкий шелест ветра, до чего все-таки хорошо все это чувствовать, осознавать. Только побывав сознанием в звере, начинаешь ценить, то, что ты человек. Идя прочь, он прекрасно чувствовал, как резко развернувшийся на лежке Квант, вскидывает свою знаменитую винтовку в огромных руках, наводя прицел на его спину. Вынырнувший из невидимости, за спиной кваза рубер, в одно мимолетное движение, захватив свою еду за голову, откусил ее от тела. Лишенное своей управляющей части, туша кваза переломившись упала на землю, смешно дрыгаясь в агонии и исторгая из себя резко пульсирующие фонтанчики крови. Довольный Василий, с хрустом раскусил оторванную голову, разжевывая ее словно конфетку. Он уже было напугался, что ничего не случится, и вожак отпустит эту еду восвояси. Стоило два дня на нее охотиться, выслеживая. В животе булькает все от голода, ну наконец то. Остановившийся на месте Академик, с сожалением смотрел на довольного зама, быстро уплетающего свою добычу. Вот ведь, обидно до глубины души, он и вправду поверил своим чистым помыслам, но похоже в мире Улья действует закон: не одно доброе дело не должно остаться безнаказанным. Да, конечно, он подстраховался, дождавшись Василия по его зову спешно пришедшего к нему на подмогу. Но ведь надежда была, этому существу только что подарили жизнь, а он взял и выбросил ее в пасть рубера. Улей всему свидетель. Василий, отрывая очередной кусок от туши кваза, сдвинул его с места лежки. Направленный взрыв, стал полной неожиданностью для Академика. Ударная волна выбила дух из мужчины, швырнув того на землю и протащив изломанной куклой метра три. Осколки, разорвав тело по живому, впились в его нутро, заставляя выть от боли. Скорее на вдолбленных наставником рефлексах, чем осознавая, скрюченными пальцами, Академик нашарил пластиковую коробку в кармане разгрузки. Разломав ее пополам, выковырял оттуда одноразовый шприц, наполненной серой массой. Спек, это его шанс, маленький, призрачный, но все-таки шанс, думалось летящему в зияющую пустоту Академику.